Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Началась паника. Толпа человек в 500 кинулись к двум действующим турникетам и через них к эскалаторам сорокаметровой глубины. Началась давка, по лестницам понеслись наиболее сильные, прочие теряя сумки просто покатились вниз. Где их уже ждала "народная милиция", в обязанности которой входило "отправить всех по домам". Они это делали весьма своеобразно, тоже ногами и дубинками, не взирая на опасность движения поездов.
   И только случай не привел к жертвам. Ответственные контролеры метро все же догадались остановить эскалаторы. А бабий вой остановил разбушевавшихся ментов. Разумеется, никто "не заявил и не обратился", понимая, что это будет "себе дороже", поскольку речь шла всего лишь о Конституции никому не нужного государства.
   Повторюсь, 3 октября 1993 года, уже после расстрела безоружной толпы в Останкино, я сознательно оказался на маршруте выдвижения гвардейской таманской дивизии. В мои намерения входило, если не предотвратить назревавшее беззаконие, то хотя бы выяснить цель выдвижения войск и в случае негативного результата развеять иллюзии руководства Верховного Совета РСФСР. Иначе поступить не мог. Самые худшие предположения подтвердились. И я оказался "один на один" с группой обеспечения выдвижения из спецназа ВВ МВД, настроенных весьма решительно.
   Так в 22.30 3 октября 1993 года при въезде в Москву меня, действующего полковника Генштаба ВС России, ногами и автоматами сознательно, зная кто я такой, охаживала свора из семи спецназовцев, с повадками чеченских "трактористов"29.
   Били "воины без башни, обладатели черных беретов, профессионально, со всей "пролетарской" ненавистью. "Общее руководство" при активном личном участии осуществлял, как помнится, офицер в черном берете (спасибо, что попался не "краповый"). Если бы не вмешался подполковник-"таманец", забили бы насмерть (отделался легко - всего двумя месяцами госпиталя и годом медицинской реабилитации).
   Через некоторое время в разговоре с генералом, моим сокурсником по академии, выяснилось, что в то время когда я пытался выяснить намерения командования гвардейской дивизии, мой "собрат по оружию" и однокашник по академии "ответственно выводил" войска, в том числе и таманцев на исходные позиции для стрельбы по Верховному Совету. (Что и было успешно проделано 4 октября на глазах у мирового сообщества и праздной московской публики. И никто "не усомнился", не устыдился и не вспомнил о Присяге, данной "перед лицом своих товарищей...")
   Мой генерал "ответственно думал о выполнении приказа", успешно управлял колоннами при выдвижении по ночному городу, не заблудился. По существу именно он дал нетрезвому Ельцыну и его подельникам повод думать, что позволено все. Вплоть до применения против народа 125 милиметровых танковых пушек, боевых вертолетов, террористов-снайперов неизвесной национальной принадлежности и безответственных рядовых ВВ, "людей без башни".
   Я не называю здесь имени своего сокурсника генерала, "о павших или хорошо или никак".
   Но тогда, в 1993 году, генерал "даже не подозревал", что своими действиями помогает инициировать то, что сегодня называется "государственным и международным терроризмом". Более того, он не мог даже предположить того, что сам окажется жертвой террора. Через три года на инспекции в Осетии его машина будет обстреляна из засады, и он будет убит теми, кто почувствовал вкус к безнаказанному убийству на глазах у просвященного человечества, а его начальник в прощальной речи на Троекуровском кладбище даст клятву отомстить за смерть "боевого товарища".
   Не думаю, что участие генерала в этом позорище был выбор, "убежденного сторонника демократии".
   Прочих участников расстрела ВС, например, П. С. Грачева, других генералов и офицеров МО и МВД, судьба миловала. Правда не всех, кто-то даже испытал прелести общения с бандитами в 1995 году после неудачного штурма Грозного. Но именно они прямым образом способствовали выполнению замыслы преступного "военного переворота" и лично практиковали террор, как метод устрашения населения.
   Могли бы они стать "народными героями"? Возможно, если бы даже "авторитетом вооруженной силы" заставили протрезвевшего к утру 4 октября Ельцына, его экстремистское окружение и осажденный Верховный Совет начать переговоры. (И цивилизованный народ это понял бы правильно)
   Вот где "...забытые традиций военной службы, чести, долга и товарищества смогли бы принести самые неожиданные и богатые плоды".
   Увы, традиции были отброшены. Высокие чины, в их числе и те что заседают сегодня в Думе, поступили совсем не так как должны были поступить "русские генералы". И они оказались не только по форме, но и по сути больше похожими на "латиноамериканских горилл", чем на российских офицеров.
   Наверное, что-то повредилось в нашем государстве, и к несчастью не сегодня...
   Мы подавали руку тем, кто не имел совести и чести...
   Замечу, что советская военная, как и школа в целом, учили нас жить среди людей, а воевать с достоинством и честью в расчете на честностость противника. В перспективе вечного мира и всеобщего благоденствия это было от части правильно. Но действительно к несчастью эта школа не сумела воспитать в нас чувство опасности войны и ощущение того, что среди нас есть в людском обличье "волки алчные", те самые, которые сегодня сбилось в воровские шайки и "незаконные вооруженные формирования".
   И сегодня "совковые (по мнению демократов) традиции" не срабатывают. И это правильно, потому что приходится жить в обществе все более похожем на волчью стаю, а воевать на самом деле все более - со "зверьем" и без "достаточной подготовки".
   Думаю, на это трудно, что-либо возразить.
   Но зададим себе вопрос: нужен ли был смертельно опасный жизненный и военный опыт в условиях страны почти абсолютно безопасной для жизни простых людей? Для абсолютно всех "простых и граждан" такой опыт может быть все же был бы лишним, но для офицеров Армии такие чувства опасности и ощущения угрозы были нужны и даже необходимы.
   Однако, "программой подготовки" общества воспитание офицеров-защитников в таком духе не было предусмотрено.
   Конечно можно услышать возражения: это ко мне отношения не имеет, я хороший... Весьма спорное и неосмотрительное утверждение... в отсутствии жизненного опыта, связанного с риском для жизни по идейным соображениям, а не по прихоти начальства или из соображений материального плана.
   Однако неоспоримо то, что слабость Советской Армии и советского общества, проявилась через культуру и цивилизованность отношений, существовавших внутри армии и в самого народа. Было и своего рода "табу" на определенные темы. О заговоре против нации говорить было не принято, все буквально тряслись от слов национальное самосознание и геноцид, в то время как советский народ уже начал вымирать. Нецивилизованными считались любые проявления природной русской опасливости при существовании некой интернациональной идеи. (Опасливость нужно изживать, и для начала предлагаю читателям ознакомиться с приведенной в сноске статьей "Будет ли для России XXI век последним?"xi)
   В Русской армии было долгом чести подать рапорт о переводе или отставке, если начальник каким либо образом даст понять, что не полностью доволен тобой. Но всякое искреннее проявление эмоциональности, волевой напряженности и дееспособности, умение дать отпор или подать рапорт считались патологией и проявлением психической неполноценности30.
   Сам по себе любой конфликт и даже теоретическая дискуссия в армейской среде расценивались как отклонение от уставных правил.
   Пусть это не покажется странным, но, опасаясь скандалов, мы подавали руку тем, кто не имел совести и чести...
   Последствия такого воспитания мы имеем сегодня. "Непугливые люди простого звания постепенно оказались не в почете, их "стало до обидного мало".
   ***
   У всякого народа, как и у отдельных его представителей, есть свои понятия о чести, о долге, о предназначении армии и ее задачах. Это обусловлено историей, собственным военным опытом народа, условиями организации обороны и возможностями государства, а так же морально-психологическим состоянием и социальным составом общества.
   В качестве оценки современной ситуации и в оправдание заголовка приведу несколько осовремененное из цитированного выше Дж. Фуллера.
   "Век незаурядных людей прошел, и вместо него наступил "век черни". Офицер - прямой потомок идеализированного рыцаря, образец для многих поколений вытеснен грубым, необразованным "профессионалом". Рыцарство уступило место изворотливости, и повсюду господствует своекорыстный кодократ (кодократия власть людей, владеющих некими тайными знаниями, - С.А.)
   С исчезновением человека чести и принципов - как костяка правящего класса, политическая власть быстро перешла в руки демагогов, которые, играя на чувствах и невежестве масс, создали постоянный политический, военный и террористический психоз.
   Вот почему в своей основе эта война, развязанная против народа, в такой же мере - слепой бунт против (русской, - С.А.) культуры, как и крестовй поход против мировой цивилизации.
   Сегодня эта мятеж-война вылилась в форму стычки между индустриализованными, механизированными и компьютеризованными бандами, которые в погоне за экономической, территориальной и финансовой добычей затоптали духовные и нравственные ценности целого народа, хотя только эти ценности и могли бы придать цену разграбленному добру.
   Для этих людей, называющих себя "демократами", политическая необходимость оправдывает любые средства"...
   Они растопчут каждого, кто стоит на их пути и перешагнут через любые ценности ...
   Можно ли надеяться, что наша военная, а вместе с ней и долгожданная русская элита имеют или будут иметь хотя бы каплю тех сокровенных знаний, которые так нужны России в ее борьбе?
   Вопрос не праздный...
   Глава восьмая. Сто лет между "странной войной" и "призрачным миром"
   Ничто не ново под луной
   Примером несколько иного рода, чем проблема СРЮ, является проблема Ичкерии. Она раздута средствами массовой информации до невероятных пределов, но следует согласиться с тем, что в начале нового тысячелетия, здесь мы, как и прежде, находимся между "странной войной" и "призрачным миром".
   Немногие сегодня знают, что в истории нашей страны уже были в новое время примеры проведения "спецоперации" на территории Чеченской Республики. Недавно в стенах Российского государственного военного архива обнаружены уникальные документы, проливающие свет на малоизвестные страницы истории России, связанные с событиями на Северном Кавказе в 1925 и 1932 годах в точном соответствии со стратегией мятеж-войны и специальных операций по аналогии с карельской кампанией 1922 года.
   Отступление третье.
   Вот как реконструирует события того времени начальник военно-исторической группы отдела оперативного управления Главного штаба ВВС ВС России, подполковник А. Ю. Лашков.
   К 1925 г. в Северокавказском регионе сложилась нестабильная обстановка, выразившаяся в разгуле бандитизма и заметной активизации националистических настроений у части горских народов, проживавших на территории Чечни, Ингушетии, Осетии, Дагестана и других областей Северного Кавказа. В связи с этим Советское правительство приняло решение о проведении операции по разоружению населения указанных республик и областей и ликвидации имеющихся бандитских группировок. Основным объектом операции стала Чеченская Автономная Республика РСФСР, на территории которой были сконцентрированы значительные силы бандформирований.
   Причины возникновения ситуации. По окончании Гражданской войны в России начался трудный процесс становления Советской власти. Зачастую утверждение новой власти на местах приводило к открытому, порой вооруженному противостоянию населения органам государственного управления. В то же время состояние относительного безвластия, царившего в годы Гражданской войны во многих регионах страны, и наличие большого количества оружия у мирных жителей породило формирование многочисленных бандитских групп "всех мастей и расцветок". И Северный Кавказ не стал исключением.
   Причины активизации бандитизма в Северо-Кавказском регионе следует искать в братоубийственной войне, которая полыхала на бескрайних просторах России долгих пять лет. Обострение ситуации на Кавказе также провоцировали тяжелое экономическое положение, темнота масс, бытовые навыки, острая вражда между горцами и терцами, несправедливость и поборы местной администрации.
   С той стороны, на территории ряда Северо-Кавказских областей делались попытки создать "независимую Горскую республику" под протекторатом Турции. Она должна была стать неким буфером против России. С этой целью Чечня, Ингушетия, Дагестан наводнялись оружием, реакционная часть мусульманского духовенства активно разжигала в горских народах откровенные антироссийские настроения.
   Наиболее ярым сторонником борьбы с российским влиянием на Кавказе был бывший духовный лидер горцев Нажмутдин Гоцинский. В декабре 1917 г. он провозглашается имамом Северного Кавказа. В этот период деятельность Гоцинского была направлена на установление шариатской монархии, имамата, под верховным покровительством турецкого султана. Некоторое время он сотрудничал с белогвардейской администрацией.
   Затем отказался возглавить повстанческое движение в Чечне и Дагестане на стороне Вооруженных сил Юга России. В ноябре 1920 г. Гоцинский поднял восстание против Советской власти в нагорном Дагестане, а после его поражения (в мае 1921 г.) укрылся в Чечне.
   В специальном докладе заместителя председателя Реввоенсовета СССР Иосифа Уншлихта в Политбюро ЦК РКП (б) от 7 сентября 1925 г. была дана оценка социально-политической ситуации в горной Чечне и наличия в ней бандитских элементов. К началу операции расклад по имеющимся банформированиям на территории Чечни, условно разделенной на 6 районов, выглядел так:
   Первый - база налетного чеченского бандитизма в районе рек Терек и Сунжа и "вотчина" бандита Темир-Хана-Шипшева.
   Второй район - большая часть равнинной Чечни. Здесь сконцентрировались "различные кулацкие группы и оппозиционное к Советской власти местное духовенство".
   В третьем районе не было установлено Советской власти, он служил базой для налетов на территорию Грузии со стороны банформирований Гоцинского и Темир-Хан-Шипшева.
   Шароевский округ, который по боевому разграничению входил в четвертый боевой район, являлся основной базой Гоцинского, очагом налетов в сторону Грузии. Здесь укрывались как сам Гоцинский, так и его ближайший сподвижник Атаби Шамилев. Кроме того, там находились и другие бандитские вожаки.
   В пятом боевом участке "окопался" шейх Ансалтинский, скрывавшийся в районе аула Дай со своим сподвижником шейхом Каим Ходжи. Отсюда бандиты совершали и вылазки в Дагестан.
   Шестой район характеризовался наличием реакционных групп мусульманского духовенства, а в части, прилегающей к Дагестану, - присутствием местной власти Гебертиева, бывшего наиба Гоцинского.
   Подготовка операции. Командование Северо-кавказского военного округа и ОГПУ приняли решение начать одновременную - на 5 участках - зачистку территории от бандформирований и изъять оружие и боеприпасы у местного населения.
   Для недопущения проникновения бандитских групп в соседние республики и области по дагестано-чеченской границе были выставлены специальные заслоны, в Ботлихском районе сформирован специальный отряд для предотвращения возможного прорыва чеченских боевиков на территорию Дагестана.
   К охране терско-чеченской границы на севере республики привлекли добровольцев из числа местных казаков. Но с учетом того недоверия, которое питало Советское правительство к казачьему сословию, впоследствии от их помощи отказались.
   На грузино-чеченской границе был выставлен специальный заградительный отряд из состава частей Кавказской Краснознаменной Армии и местных сотрудников ОГПУ. В период планирования операции осуществлялось тесное сотрудничество и взаимодействие органов безопасности и войск РСФСР и Республики Грузии. Ниже приведен текст одного из важнейших документов, предваривших начало операции:
   "Для закрытия перевалов и проходов в Чечню из состава армии (Кавказская Краснознаменная армия. - Авт.) выделяем три отдельных отряда, которые с 21 августа и примерно по 10 сентября включительно будут располагаться: Паромский отряд в составе 80 человек в районе Парома, Шатильский - 80 человек в районе Шатиль и Ахмельский - 50 человек в районе Ахмель-Амга. При отрядах назначены ответработники Грузчека, знающие районы и местные условия. Они будут освещать как занятые отрядами пограничные районы Грузии, так и смежные районы самой Чечни, поддерживая связь между отрядами и начальником чекистских групп Чечотдела Мироновым в Итум-Кале. Задача указанных отрядов и приданных им групп: первое - служить заслоном на случай перехода на территорию Грузии контрреволюционных деятелей Чечни или провоз оружия. Второе - оказать быструю поддержку частям, оперирующим в Чечне на участках, граничащих с Грузией, на случай осложнений, третье - предотвращение возможности нападения на безоружных чеченцев со стороны горских племен для сведения своих счетов. Подробно сообщено Ростов и Грозный Евдокимову и Миронову все пункты расположения наших отрядов. Потребные расходы составляют 5000 рублей".
   В качестве резерва войсковой группировки в Чечне в городе Грозном были размещены: артиллерийский полк с приданием к нему бронепоезда и 2-я бригада 5-й кавалерийской дивизии.
   Одновременно органы ОГПУ провели чистку центрального аппарата власти Чеченской Автономной Республики, в ходе которой были выявлены пособники главарей бандформирований и ярые противники Советской власти. Среди них оказались довольно крупные фигуры из числа высшего руководящего состава ЧечЦИКа республики. Они заранее оповещали бандитов о готовящихся действиях частей Красной Армии в нагорной и равнинной частях республики, распространяли среди населения провокационные слухи, в том числе об объявлении войны иностранными державами Советскому Союзу из-за операции на Северном Кавказе и т.д. В некоторых районах Чечни представители органов самоуправления активно поддерживали бандитов и оказывали им содействие.
   Ход операции. Санкционированная Советским правительством операция по разоружению Чеченской Автономной Республики и ликвидации бандитизма была осуществлена войсками Северокавказского военного округа и органами ОГПУ.
   Сосредоточение войск на территории республики производилось под видом участия в предстоящих маневрах.
   Сущность операции заключалась в следующем. Войска, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, одновременно двигались в центр республики, разоружали население и осуществляли зачистку. Южная граница республики (со стороны Грузии) перекрывалась особыми заградительными отрядами из состава Кавказской Краснознаменной Армии. Войска, участвующие в операции, были разделены на 4 группы и 2 отряда. Общая численность полевых войск Северокавказского военного округа, принимавших участие в операции, составила: бойцов пехоты - 4840 человек, кавалерии - 2017 человек. Что касается оружия, то показатели были таковы: станковые пулеметы - 130 шт., легкие пулеметы - 102 шт., орудия горные - 14 шт., орудия легкие - 8 шт. Кроме того, отряды ОГПУ имели в своем составе 341 человека из состава Кавказской Краснознаменной Армии и 307 человек от полевых войск и НКВД.
   Предварительно операция была основательно подготовлена по линии ОГПУ. Первоначально планировалось охватить лишь нагорную часть республики, но в последующем боевые действия распространились и на равнинную часть Чечни.
   Операция началась 23 августа 1925 г. В некоторых аулах горной Чечни местное население оказывало войскам вооруженное сопротивление. В ответ войска применяли артиллерийский огонь (аулы Кереты, Мереджой-Берем, Бечик, Дай и др.) и бомбометания с аэропланов (Зумсой, Дай, Тагир Хой, Акки Боуги, Ошни, Химой, Нижелой, Рагехой, Урус-Мартан и Ножай-Юрт). Наиболее активное сопротивление красноармейцам оказал 3-й условный район. В то же время некоторая часть местного населения добровольно сдавала имеющееся оружие и даже помогала войскам в проведении операции, что дало возможность сформировать в Шатойском округе чеченский конный отряд. По завершении операции и убытию войск в места постоянной дислокации его планировалось использовать в качестве вооруженной опоры для аппарата местной Советской власти в Чечне.
   По оценке командования Северо-кавказского округа, военная операция дала определенные положительные результаты. Местное население стало более лояльно относиться к Советской власти.
   Во время проведения операции командование в значительной мере учитывало уже имевшийся опыт борьбы с бандитизмом в других районах страны (Туркестанский фронт, Украина, Тамбовская губерния и т.д.). В то же время Реввоенсовет СССР полагал, что военный нажим в Чеченской Республике сможет дать прочный результат лишь в том случае, если будет сопровождаться мероприятиями политико-экономического характера: советизацией края, усилением советских и партийных аппаратов надежными работниками и, наконец, экономической помощью населению.
   В ходе проведения операции на территории Чечни действовали 5 специальных групп из состава Красной Армии и сотрудников ОГПУ. Общее руководство операцией осуществлял командующий войсками Северо-кавказского военного округа Иероним Уборевич, по линии ОГПУ - Евдокимов. Полевой штаб объединенных сил, возглавляемый начальником штаба Зиновьевым, первоначально размещался в населенном пункте Шатой; с 5 сентября, с переносом боевых действий в равнинную часть Чеченской Республики, он был переведен в город Грозный.
   В своем докладе в Политбюро ЦК РКП(б) от 7 сентября 1925 г. зампред Реввоенсовета СССР Уншлихт подробно раскрыл состав и действия специальных групп Красной Армии и ОГПУ в указанных территориальных участках Чечни.
   В четвертом районе действовала 1-я группа войск под командованием командира 5-й кавалерийской дивизии Иосифа Апанасенко в составе 3-й бригады кавалерийской дивизии, 38-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии, 82-го и 84-го стрелковых полков 28-й стрелковой дивизии. Всего в группе было: 480 кавалеристов и 1922 стрелка при 39 станковых пулеметах и 6 горных орудиях. Наибольшее сопротивление, которым руководил род Атаби Шамилева, одного из главарей чеченских бандитов, оказали жители аула Зумсой. Чтобы приобрести оружие и боеприпасы для обороны аула, местное население даже продавало свой скот. Зумсой войска брали с боем. Атаби Шамилеву удалось скрыться, и на его поимку был брошен вновь сформированный 1-й Чеченский Революционный отряд под командованием Джуакаева.
   Добившись к началу сентября известного перелома в ходе боевых действий, командование военной группировки потребовало от населения Шароевского района сдать известного бандита Гоцинского. При этом 40 человек из числа почтенных стариков были взяты в заложники. Однако требование о сдаче Гоцинского в назначенный срок не было удовлетворено, поэтому войска прибегли к усиленным репрессиям.
   За два дня на район сбросили 22 пуда бомб. Только после этого 5 сентября 1925 г. Гоцинский был выдан. Тяжело больной, морально подавленный, духовный лидер Северного Кавказа не предпринял никакого сопротивления в момент своей поимки.
   7-8 сентября группа комдива Апанасенко разоружила местное население селений Шали и Шатой. 2-я группа под руководством командира 28-й дивизии Козицкого в составе бригады 5-й кавалерийской дивизии (без одного эскадрона), 83-го стрелкового полка 28 стрелковой дивизии (кавалеристов - 500, стрелков 816, тяжелых пулеметов - 34, горных орудий - 2) проводила операцию в пятом боевом участке. Эта группа встретила наибольшее сопротивление в ауле Дай. Первоначально из-за сильного тумана авиаудару ошибочно подверглось соседнее селение Чубахкимерой. От обстрела и бомбометаний аул Дай существенно пострадал: 20 домов оказались разрушенными, были немногочисленные человеческие жертвы. 2 сентября шейх Ансалтинский сдался блокирующим селение войскам. В дальнейшем группа комдива Козицкого проводила зачистку юго-западной горной части Чеченской Республики. В условном третьем районе действовал Владикавказский отряд под начальством Буриченко. В состав отряда входили: Национальная кавалерийская школа, Владикавказская пехотная школа, Владикавказский дивизион ОГПУ и эскадрон 28-й дивизии (бойцов кавалерии - 308, стрелков - 150, станковых пулеметов -12, горных орудий - 2).
   Войска отряда действовали в чрезвычайно трудных условиях. Почти всюду красноармейские части встречали сопротивление жителей, в районе аула Кереты подразделение под командованием начальника штаба отряда Тасуй попало в окружение и было выручено подоспевшим взводом кавалерии. Из-за трудных местных условий часто приходилось отказываться от артиллерийских орудий и обращаться за помощью к военной авиации.
   В первом районе действовала 4-я группа объединенных войск в составе 66-го стрелкового полка (стрелков - 807, тяжелых пулеметов - 2 и полевых орудий 2). Операция началась с окружения аулов Ачхой-Мартан, Шалажи и Мереджой Берем. 4 сентября, ввиду упорного сопротивления жителей аула Гехи, войска прибегли к обстрелу шрапнелью из артиллерийских орудий. Днем раньше огонь открывался при разоружении селения Катыр-Юрт возле Ачхой-Мартана.