Анчуков Сергей. Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

   Отлаженная система комплектования, подготовки военнообученного резерва и восполнения потерь не оставляла места сомнениям в возможности ведения любой войны с применением разнообразных средств, включая ядерное оружие. Такое положение в условиях глобального противостояния СССР и его противников в лице США, НАТО и КНР обеспечивало мир практически в течение 50 лет. Вооруженные конфликты на территории СССР были просто немыслимы. Эпизодическое применение войск показывало "достаточно высокую боеготовность" ВС и способность "организационного ядра кадровой Армии мирного времени" решать весь спектр задач, включая ядерное сдерживание и отмобилизование для отражения агрессии на всех направлениях силами общего назначения. Этому отвечала военная доктрина СССР.
   Следует отметить, что личный состав Советской Армии и ВМФ был более чем на четверть "профессиональным и глубоко убежденным в правоте дела". В основной массе "мобилизационный резерв" ВС был идейно подготовлен к выполнению "священного долга" по защите Отечества, к "самопожертвованию" или по крайней мере, к исполнению присяги. Так требовала Конституция и традиции. К этому обязывал долг граждан Великой державы.
   Престиж офицера и службы в ВС были поставлены на уровень общего, довольно высокого понимания существа военной службы Отечеству и народу.
   Таким образом, по совокупности показателей СА соответствовала требованиям и в основном отвечала критериям "современной армии".
   Военные реформы в Российской Федерации 1991-2000 гг.
   После раздела наследства СССР в 1992 году и в последующие годы в условиях вялотекущей шизофрении ельцинских военных реформ по необходимости, уже к 1999 году численно войска сократились в 2,5 раза, а доля современного вооружения снизилась до 5-25% от штатного состава. Практически все современное вооружение осталось на Украине и в Белоруссии. Поспешный вывод наиболее боеспособных соединений из Восточной Европы и Германии в необорудованные пункты дислокации не улучшил общее и качественной состояние войск. Новая техника в полевых условиях хранения начала ускоренно "сыпаться". В отсутствии ремонтной базы, запчастей и средств профилактики доля технически готового к немедленному использованию вооружения упала с 90 до 70% по отдельным видам ВС до 30%. При этом перераспределение наличной сравнительно новой техники с учетом сокращения ряда боеготовых соединений было налажено из рук вон плохо.
   Предпринятая попытка "профессионализации армии" в 1993 году путем перевода части военнослужащих рядового и сержантского состава для службы по контракту в отсутствии средств и условий в частях фактически провалилась.
   Престиж службы в ВС снизился до предела.
   Впервые за последние 50 лет армия столкнулась с такими позорными явлениями как коррупция в среде командного состава, массовое дезертирство, умышленное членовредительство, уклонение от воинской службы и чудовищный некомплект солдат (сержантов) в войсках.
   В то время как теневая необлагаемая налогом часть экономики достигла 40-50%, стало нормой финансирование ВС в пределах 30-40% от минимально потребного, и это уже никого не удивляет. Средств, выделенных Госбюджетом на оборону, едва хватает на содержание личного состава. Уровень боевой подготовки и боеготовности войск даже в официальных отчетах с большой натяжкой оценивается как "удовлетворительный". Усилились элементы "парадности" и очковтирательства. Заказы новой техники ограничиваются единичными образцами. Плановая замена устаревшего вооружения и пополнение ВС новой техникой не обеспечиваются уже много лет. Фактически прекращены перспективные НИОКР для совершенствования и создания вооружения 21 века. Предприятия ВПК перешли пороговый предел загрузки мощностей, допускающий сохранение мобилизационной базы, технологий и специалистов.
   Благодаря "контрпропаганде" развернутой в демократических СМИ против собственной армии, усилился отток кадров из ВС. Приобрела устойчивые признаки невиданная ранее "военно-профессиональная непригодность", и что важно отметить с "инерционным эффектом" на 15-20 лет вперед. Хорошего командира роты в отсутствии полноценных воинских коллективов с традициями и практики командования за 2-3 года подготовить невозможно. Командира полка невозможно подготовить и за 10 лет.
   В процессе, так называемых, реформ уже начался необратимый процесс деградации кадрового ядра Армии и Флота, а при "полной деидеологизации" военной службы существует опасность, что ВС потеряют традиции и стратегические ориентиры.
   Нет сомнения в том, что до определенного временного рубежа современными элементами ВС могут остаться относительно недорогие силы ядерного сдерживания в составе РВСН, ВВС и ВМФ. Нет сомнения в том, что тактическое ядерное оружие вполне отвечает требованиям будущих войн и с учетом сокращения СЯС может оказаться реальным средством сдерживания агрессии.
   Но практически все остальные составляющие ВС РФ качественно проигрывают ВС США и НАТО. Одна из причин - подавляющее превосходство вероятного противника не только численно, но и качественно. (доля нового вооружения в НАТО 60-70%, в то время как ВС России не более 5-20%).
   В завершении фазы бескровного разгрома некогда "великой Армии" свою роль сыграл "Чеченский кризис" 1994-1996 годов, который вылился в прямой военно-террористический диктат по отношению к гигантской стране. Общественное унижение личного состава и в особенности офицеров ВС, стало не только беспредельным, но привычным даже для "военных профессионалов".
   В этих условиях, даже при сохранении относительно высокого боевого потенциала по вооружению, без существенных преобразований считаться "современной" Армия РФ уже не может.
   Проблемы Армии и на Флоте действительно требуют разрешения на государственном уровне, при условии их понимания в обществе и при наличии средств на дорогостоящие военные реформы.
   ***
   Отступление второе.
   Ни одно самое богатое государство не в состоянии содержать в мирное время полностью развернутую армию. Даже Соединенные штаты предполагают в период развертывания своих вооруженных сил призвать из запаса до миллиона военнообязанных запаса для комплектования войск без существенного изменения их состава. Следует учесть, то, что для США никогда не стояла проблема формирования "массовой армии" с целью отражения агрессии на сухопутном театре войны.
   Для России стратегическая ситуация представляется в корне иной. Исторически и географически прилегающее пространство России может быть представлено в виде двух театров войны (Европейского и Дальневосточного) и нескольких стратегических операционных направлений (ТВД): Южного, Северо-Европейского и Центрально-Азиатского. Последний в перспективе может приобрести статус самостоятельного театра войны. Всего насчитывается более 20 операционных и 60 тактически важных отдельных направлений, емкостью на одну-две общевойсковые дивизии. Весьма важным для стратегии является внутренний регион, включающий Поволжье, Урал и Западную Сибирь.
   Россия военно-морская держава и ее морская стратегия базируется на действиях ее флота не только на нескольких морских, но и океанских ТВД.
   Но очевидно и то, что в послевоенные годы естественным образом сформировалось несколько стратегических воздушно-космических направлений.
   Таким образом, нет сомнения в том, что отдельные регионы собственно территории России по значимости, экономическому и мобилизационному потенциалу, степени доступности далеко не равнозначны. Существенные и весьма неприятные для России подвижки в "оперативной конфигурации стратегического пространства" произошли с распадом СССР.
   Военно-стратегическая ситуация в мире, расклад сил в блоках, отсутствие дееспособных союзников, беспрецедентная собственная территория, особенности распределения населения и производственных мощностей, а так же сравнительно невысокий удельный оборонный ресурс России (Таблица 3.1) определяли и определяют особенности стратегии обороны и строительства ВС РФ.
   В недалеком прошлом военная стратегия СССР (России) базировалась на сдерживании глобальной агрессии ядерными силами при готовности сил общего назначения к отражению полномасштабной агрессии на любом направлении одновременно.
   Сегодня ситуация коренным образом изменилась: при наличии ядерного оружия, ВС РФ не в состоянии решить проблемы отражения агрессии силами общего назначения в локальной войне даже на одном из сухопутных ТВД, тем более выполнить задачи отражения массированного применения средств воздушно-космического нападения США при поддержке других стран НАТО в форме стратегической операции.
   Следует иметь в виду, что в настоящее время проблема инвестиций в новую технику для "большой армии" военного времени, как и определение механизма ее развертывания на основе приемлемых для экономики ВС мирного времени, имеет первостепенное значение.
   Такое положение будет сохраняться еще некоторое время, но вопрос, какой должна быть армия военного времени, к чему она должна быть готова в рамках современных оценок и прогнозов, однозначного ответа пока не имеет, а его обсуждение превращается в схоластический спор о необходимости иметь дорогостоящий механизма вооруженной защиты России.
   Не будет преувеличением сказать, в современной России повторения положительного советского опыта строительства РККА не предвидится по одной причине - нас ожидает период экономической депрессии в 10-12 лет, при относительно длительном периоде восстановления. Кроме того, нет достойных оценок, динамичного прогноза и самое главное - управления военными реформами, на основе однажды принятого и вполне обоснованного решения на развитие ВС, соответствующего политическим целям государства.
   О формализме и творчестве в исследовании
   Рассматривая проблему Вооруженных сил в целом, нельзя не отметить, что она носит познавательный, исследовательский, одновременно практический характер. Действительно, в современных условиях практика не умеет, а наука в отсутствии новых данных не знает способов разрешения проблемы.
   Очевидно, что процесс познания должен носить не формальный, творческий характер поиска безошибочных и наилучших решений. В буквальном смысле требуется дать четкое формальное определение, какой процесс, план, систему управления, стратегию считать наилучшим. То есть, как правило, требуется дать формализованный ответ в рамках определенных численных показателей критерия оптимальности16. Считается, что без этого невозможно использовать математические методы и модели.
   Более того, несколько утрируя, можно с полным правом, сказать так: если в военно-прикладной области требуется найти наилучшее решение, и если удалось правильно найти (описать, сконструировать) формальный критерий оптимальности, то можно считать, что дело наполовину сделано.
   Действительно, для поиска решения можно применять всю мощь математических методов. Именно для этого в конечном счете организуется любое исследование. Рано или поздно требуемое решение и критерий его оптимальности будут найдены.
   Но выделение формального критерия (объективно правильного, адекватно отражающего сущность данного объекта исследования) - это большая удача на уровне открытия. Можно ли рассчитывать на открытие? В ответе на этот вопрос заключается суть вечной борьбы формализма и творчества.
   Применительно к процессу оптимизации ВС суть дела заключается не только в научном познании объекта или процесса реформирования, но и в творческом подходе к решению гносеологической, познавательной и практической для ГШ ВС задачи.
   Рассматривая процесс реформирования ВС, стоит иметь в виду, по крайней мере, два основных критерия: минимум стоимости содержания Армии при заданном качестве (например, обеспечения заданного уровня вероятности "отражения любой агрессии") или возможный максимум качества ВС при заданной минимальной стоимости.
   Имея в виду реформы, часто общие рассуждения (при оснащении их онаученными данными) сводятся к обоснованию "принудительного сокращения ВС при минимизации госзатрат", но при этом политическим руководством сохраняется (по тем или иным причинам) необоснованная "максимизация" задач в военной области. В этом случае процесс реформирования заходит в тупик17.
   Военное руководство, в силу дисциплинированности, доведенной до абсурда, как правило, соглашается с этим и пытается "изыскать внутренние ресурсы", что приводит к противоположным от ожидаемых результатам. Именно это мы видим сегодня в РФ (советую читателям обратиться к статье А.К Дмитриева "Эти колхозы остались", ознакомление с которой будет полезным для понимания ситуации в военной наукеvii).
   Принудительность противоречит творчеству, а необоснованность выбора приоритетов как раз и есть одна (и может быть самая главная субъективная) причина отсутствия видимых успехов в военной реформе.
   Свидетельство этому бесплодные дебаты о пользе и необходимости последовательного, а по сути разрушительного "объединения-разъединения" видов, родов войск, а также сомнительная оптимизация-перестройка органов стратегического управления (например ГК СВ или ЦОВУ).
   Конечно, не везде, где требуется найти (или выбрать) наилучшее решение, имеется критерий оптимальности. И более всего это характерно для ВС и военных операций, которые настолько сложны для исследования, что поддаются описанию только с помощью логических, или формально-логических критериев.
   Очевидно, что ни один человек не имеет права "узурпировать новое представление об оптимальности". Иначе он перестает быть творцом сам и лишает этой возможности своих подчиненных, которым становится неинтересно работать, их охватывает массовая апатия18. Это не потому, что нет или есть только плохие профессионалы, а потому что их мнение, как специалистов, "не заслуживает внимания", а знания и умения остаются невостребованными.
   Такие "авторитарные специалисты", тем более, "узурпатор единственно верного мнения", мешают делу. Их своеобразные представления о процессе исследования и ощибочные критерии оптимальности начинают доминировать в работе и делает ненужными в принципе какие либо научные знания.
   Авторитарные "знания" ведут к формированию поверхностных результатов и решений, которые легко укладываются в систему машинной обработки и получения угодных для начальников "мнений". Компьютер как бы заменяет человека, а процесс исследования часто сводится к простой компиляции чужих мыслей, набору огромного массива ненужных данных и в конечном счете к манипуляциям и подтасовкам мнений.
   Но природа создавала нас именно для творчества, поэтому в военной стратегии, поскольку она все же искусство согласования целей и средств, не может быть места "безмыслию железа". В ней есть место творчеству.
   Эти соображения - совсем не отказ от математиков и математических моделей. Это не отрицает значения счастливо найденных в результате исследований критериев оптимума (если его вообще можно найти в отсутствии ресурсов).
   Творец должен сам искать оригинальный путь решения, на основе оптимального сочетания целей и средств. А это уже действительно стратегия, в том числе исследования. Математические оптимумы и формальные критерии может быть и необходимы, но принятым интуитивно решениям они никогда не смогут быть достойной альтернативой. Они не могут быть равными по эффективности реалистическим оценкам, прогнозам и предложениям действительных творцов-стратегов.
   Пусть это не покажется странным, но рассуждения о критериях следует пояснить примером весьма показательным для современной России. Как нам всем недавно разъяснили, у протестантов есть формальный критерий богоугодности человека - она в конечном итоге определяется величиной его счета в банке. Поэтому на Западе человек всеми силами стремится его увеличить, и только при наличии счета может считаться состоятельным, уважаемым и пр.
   У православных (живем все же в России) - формального критерия европейской "богоугодности" нет, как нет и страсти к накопительству. Поэтому мы умные, но бедные, не уважаемые и естественно несостоятельные в глазах европейцев. И не только европейцев, но и "азиатов по определению".
   Поэтому с точки зрения протестантской Европы и сектантской Америки (что в принципе одно и тоже) нет ничего лучше "наемной профессиональной армии", а военная служба Отечеству-России не может быть почетной, для людей исповедующих мировые ценности, потому что она не повышает благосостояние.
   Но с математической точки зрения не ясно: к чему стремиться православным; где математически точный критерий оптимальности армии Новой России, например в части ее комплектования?
   При отсутствии (установленного в Европе) собственного критерия богоугодности государство образующего народа, это один из парадоксов бездумного "применения мировых стандартов" не ко времени и ни к месту. Только ради разговоров и удовлетворения интересов незначительной части населения, давно определившей критерий своей состоятельности по европейским стандартам.
   Но речь идет не о "меньшинстве населения", здесь проблема обеспечения безопасности подавляющего большинства народа и именно на территории России.
   И это не пропагандистская шутка. Это серьезно, поскольку элита повернутая на запад, к мировым ценностям, с ее взглядами на военную службу, вступила в противоречие с неформальной ментальностью народа. И Россия действительно поставлена перед трудным моральным выбором: деньги в банке или совесть в душе. Это совсем не означает, что нужно жить по законам восточного аскетизма, но и не значит, что следует взять за основу разрушительный тезис - "обогащайтесь" любыми способами.
   В настоящее время противоречие между национально-государственными интересами и способами их защиты с одной стороны, и выделенным на оборону ресурсом с другой стороны, приобретает обостренный характер "неразрешенного противоречия", и в значительной части носит субъективный характер.
   В России сложилась в принципе типичная ситуация "вечной неготовности к войне", которая требует серьезного исследования всей совокупности проблем, условий и факторов, существенным образом влияющих на обеспечение безопасности, мобилизации ресурсов государства, состояние мобилизационной подготовки РФ и мобилизационной готовности ВС.
   Ее разрешение в ходе военной реформы - одно из главных условий успешного решения задач обороны в будущем. Следует отметить, что для большинства развитых стран мира мобилизация как и "священная обязанность" становится все больше "анахронизмом 20 века", в то время как для России остается условием обеспечения экономической безопасности в настоящем и главным условием отражения военной агрессии в недалеком будущем.
   Этими соображениями могут определяться этапы военного строительства, способы трансформации существующего облика и направления развития ВС в целом.
   Ясно одно, пока отказ от традиционной системы содержания ВС мирного времени и формирования массовой армии военного времени, так же как немедленный переход к иной по организации военной системе государства без подготовки будет ошибкой. Оборонный и мобилизационный ресурс будет снижен не менее чем в 3-4 раза, а исправить положение в критической ситуации будет практически невозможно.
   Экономические соображения в виде ограничений численности и состава ВС должны учитываться в той мере, в какой обеспечивается безопасность, и насколько позволяют условия мобилизационного и стратегического развертывания разнородных группировок, необходимых для выполнения всего спектра задач.
   В связи с этим, в качестве главных проблем строительства ВС до 2025 года могут считаться:
   формирование облика ВС, соответствующего стратегии обеспечения военной безопасности государства в течение всего периода с учетом трансформации структуры, состава, численности личного состава и количественно-качественных показателей ВВТ;
   поэтапное изменение системы комплектования и формирования мобилизационных резервов;
   осуществление военно-технической политики, направленной на качественное изменение состава ВВТ и поддержания его в боеготовом состоянии;
   разработка стратегии применения ВС в новых условиях с учетом главной цели - достижения приемлемых условий мира для России.
   Исходя из этого, стратегическая "обороны" заключается в выполнении задач сдерживания глобальной агрессии на основе военного присутствия ЯС РФ (в том числе, включая их оперативно тактический компонент для нанесения превентивных ударов), а общий замысел отражения агрессии может базироваться на строительстве сил общего назначения, способных в случае развязывания войны решить задачи отражения полномасштабной агрессии на одном из театров войны после полной или частичной мобилизации с одновременным выполнением задач сдерживания на других ТВД.
   Кроме того, боеготовые силы мирного времени должны быть в состоянии решить задачи по нейтрализации военного конфликта ограниченного масштаба, а при выборочном доукомплектовании войск ПГ и при частичном отмобилизовании резерва первой очереди и задачи рамках локальной войны на одном-двух ТВД.
   Как под красивыми лозунгами о "сохранении ядра" Армии "стихийные троцкисты" современности разрушают Вооруженные Силы России.
   "В развале армии виноваты и мы тоже."
   А. Свечин
   В качестве примера сошлюсь на статьи военного обозревателя НГ С. Сокута в НВО с претенциозным названием "Сократить часть или потерять все", и Ю. Киршина "Теоретик Красной Армии". Первая - комментирует замысел реформирования Армии, изложенный бывшим Министром внутренних дел РФ, уважаемым генералом армии и доктором экономических наук А. Куликовым. Вторая - является демонстрацией принципа историзма в современных изысканиях и является своеобразным обоснованием концепции строительства ВС на рубеже тысячелетий.
   Не претендую на истину, но и промолчать не могу - принципы не позволяют.
   Тем более что "независимые мнения" изложенные генералом, историком и авторитетным военным обозревателем могут быть восприняты как "глас божий в пустыне" и своего рода откровение пророков.
   Суть личных предложений С. Сокута состоят в том, что "военным ретроградам", лежащим бессмысленным бревном на пути "адекватно понимающих ситуацию реформаторов", пора бы уже взглянуть "правде в глаза и назвать вещи своими именами". Очень ценное замечание в адрес тех, кто не понаслышке знает, что такое военная служба и Армия.
   Ради истины замечу, что чрезвычайно робкие попытки Генерального штаба вразумить знающих толк во всем реформаторов и оппонентов успеха в течение 10 лет не имели. Имею в виду сомнительное объединение ВВС и Войск ПВО, разгром Сухопутных войск и самого ГШ ВС, создание разного рода бесполезных командований (например, Оперативного Командования стратегических сил сдерживания, "мобильных" и пр. сил), многочисленные концепции строительства "профессиональных, высокооснащенных ВС" и разного рода другие президентские новации.
   Понимаю, что газетная беспринципность тоже своего рода принцип. Но не до такой степени, чтобы тиражировать в сотнях тысяч экземпляров, мягко говоря, "не проработанные" предложения, не соответствующие действительности данные и противоречащие здравому смыслу замыслы. Страна и ВС уже получили удар, сравнимый по результатам с ядерной войной, и отброшены в своем развитии как минимум на 25-30 лет назад.
   Ответ на вопрос - будут ли ВС инструментом проведения политики государства или останутся "украшением природы" на разрушенном экономическом ландшафте Российской Федерации, не вызывает особых сомнений.
   По всей видимости, генерал и доктор экономических наук должен понимать, что при подавлении вооруженных банд формирований в Чечне, тем более при отражении удара регулярной современной армии, СПЕЦНАЗ, СОБР и даже "мобильные силы" проблем не решали и не решают. Подобного рода мысли могут быть сродни только измышлениям о "38 снайперах, способных отслеживать" противника и выполнять задачи за целую дивизию19.
   Если А. Куликов все же понимает суть проблемы, то откуда эти новаторские мысли перевести ВС на "кадрово-территориальную (?) систему строительства" в численности 550 тысяч. Понимает ли уважаемый военно-политический деятель, о чем идет речь? Или его видение вооруженной борьбы не выходит за рамки деяний МВД в Москве и в Чечне?
   Неужели под этим всем понимается то, что современные Сухопутные войска вооружены трехлинейкой и телегой времен "реформы 1918-1926 года" по замыслам главного теоретика Красной Армии и "великого философа войны" Л. Д. Троцкого?
   Но для этого не нужно содержать даже 550 тысяч военнослужащих, как рекомендует генерал А. Куликов. Достаточно всего лишь одного столичного округа в численности 55 тыс. человек. Тем более, что о мировой революции нет и речи. Разумеется, все будут сыты и обуты. Возможно даже в меру сил, между праздниками, войска займутся "боевой подготовкой". Армия и Флот будут действительно "немногочисленными, мобильными и даже "профессиональными". На них с умилением будут смотреть россияне-налогоплательщики, с гордостью (как на дело рук своих) реформаторы, критически советники-теоретики, стоящие в стороне, и с величайшей признательностью за высокие показатели (в деле преодоления трудностей реформирования) заокеанские благодетели. Но ни сегодня, ни тем более в перспективе, такие атрибуты государства и "неизменные союзники" в деле обеспечения военной безопасности России не пригодятся. Даже в борьбе с "духами" пользы от них не много.