Страница:
народонаселения, торговыми связями и т. д. Таковы были Лондон, вскоре же
получивший от королевской власти особые привилегии, Йорк и Норвич. В XII и
особенно в XIII вв. города становятся еще многолюднее и могущественнее,
принимают активное участие в политической борьбе на стороне королей против
баронов, усиливают свою хозяйственную активность и коммерческие связи со
странами континента. Горожане происходили не только из среды старых
свободных англо-саксонских семей; вскоре после завоевания в английские
города и, прежде всего, в наиболее крупные, стали переселяться иноземные
купцы и ремесленники с континента - из Нормандии и Фландрии. "Книга
страшного суда" отмечает наличие в английских городах большого количества
французов-ремесленников, уравненных в правах с прочими гражданами;
характерно, например, что ткачи и каменщики были большей частью иностранцы.
Многие из этих пришлых ремесленников приезжали, в Англию в поисках работы,
женились здесь на англичанках, а во втором поколении уже окончательно
смешивались с местным населением. Таким образом внедрение французской
культуры производилось в Англии во всю эту эпоху не только сверху, через
посредство нормандско-французского дворянства, но развивалось также и иными,
более широкими путями.
В результате вся социальная жизнь Англии в эту эпоху меняет свой
характер. Изменяются быт, умственные запросы и литературные вкусы.
Первоначально в стране сосуществуют три языка - старый англо-саксонский,
изменяющий свой характер в новых исторических условиях, французский и
латинский. Одновременно в Англии существуют также три литературы,
развивающиеся параллельно и как будто вначале, в переходный период, не
оказывающие воздействия друг на друга. На самом деле, процесс их
взаимовлияния начинается очень рано и непрерывно продолжается в течение
нескольких веков: из смешения различных элементов в результате сложнейших
процессов взаимодействия и борьбы в XIV в. возникает новый английский язык,
а вместе с ним рождаются и новые национальные английские литература и
искусство.
ЛАТИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В АНГЛИИ МЕЖДУ XI и XIV вв.
Одним из следствий нормандского завоевания было появление в Англии в
XI-XIV вв. богатой и разнообразной литературы на латинском языке. По-латыни
писались в Англии и ученые трактаты, и исторические хроники, и произведения,
непосредственно относящиеся к художественной литературе. Еще в XIII в. на
латинском языке писались и антицерковные сатиры, начинавшие ту борьбу с
феодальной церковью, которая в Англии ярче сказалась столетием позже, и
произведения политической поэзии.
Французский и англо-саксонский языки долго существовали в Англии
раздельно, обслуживая враждовавшие между собой социальные группы и не
оказывая друг на друга сколько-нибудь заметного воздействия, как и
литературы на этих языках. Французский являлся по преимуществу языком
нормандской феодальной знати, двора, королевской администрации;
англо-саксонский оставался разговорным языком широких слоев коренного
населения, но утратил свое литературное значение как государственный язык. В
этих условиях латинский язык довольно долгое время должен был играть в
Англии посредническую, связующую роль между разноязычными группами местных и
пришлых обитателей страны. Благодаря влиянию церкви, латинский язык, наряду
с французским, становился вторым государственным языком и служил также
средством устного общения. Распространение латинского языка в низших слоях
клира, чего неизменно добивались нормандские церковные власти, имело в
данном случае особо важное значение. После победы нормандских завоевателей
монастыри стали убежищем для многих разоренных и угнетаемых англо-саксов. В
монастырях со смешанным населением шел первоначальный процесс культурного
взаимодействия и взаимовлияния англо-саксов и нормандских завоевателей, а
латинский язык, до поры до времени, становился универсальным средством как
личного общения между ними, так и наиболее удобным и выгодным орудием
письменного изложения мыслей.
Латинская литература Англии в XI-XII вв. была, прежде всего,
философско-теологической. В эту эпоху в Англии, как и на всем Западе,
наблюдалось "верховное господство богословия во всех областях умственной
деятельности" {Маркс-Энгельс, Сочинения, т. VIII, стр. 128.}; в руках
духовенства "политика и юриспруденция, как и все остальные науки,
превратились в простые отрасли богословия, и в основу их были положены те же
принципы, которые господствовали и в нем" {Маркс-Энгельс, Сочинения, т.
VIII, стр. 128.}, Происходившие в XI-XIII вв. философские споры между
"реалистами" и "номиналистами" привлекали к себе английских богословов.
Архиепископ Кентерберийский Ланфранк около 1080 г. написал свои возражения
Беренгарию Турскому по поводу важного для церковного господства учения о
преосуществлении. Его преемник, реалист-платоник Ансельм, оставил целый ряд
сочинений, - среди них "Монолог" и "Веру, доискивающуюся разумения", - очень
важных для понимания сущности церковной борьбы против номинализма и основных
философских разногласий схоластиков в эту пору.
В XI-XII вв. в Англии развилась также трудно обозримая по своей
обширности латинская аскетическая и назидательная литература, жития святых и
т. д. В культурно-историческом и литературном отношении из всех сочинений
этого рода наиболее интересны, конечно, жития святых: они были написаны
более изящным латинским языком, чем схоластическая философская проза, и
выполняли в значительной степени назначение литературных повествовательных
произведений.
Богословско-схоластическая литература XI-XII вв. не могла, однако,
ответить всем запросам английских книжников этого времени; крестовые походы,
создание различных духовно-рыцарских орденов для борьбы с язычниками,
оживившаяся торговая деятельность и т, д. не только расширили европейские
географические горизонты, но и столкнули западный мир с неведомой им дотоле
восточной наукой, философской мыслью, литературой; под воздействием этих
факторов растут знание и интерес к реальному миру, к восточной и античной
научной мысли.
В эту эпоху в Англии получает довольно широкое развитие научная
литература на латинском языке; появляются новые сочинения по естественной
истории, медицине, астрономии. В особенности следует подчеркнуть возникший в
это время и в Англии интерес к науке арабов. Во второй четверти XII в.
Ателярд из Бата (Athelard - Aethelward) сделал ряд латинских переводов
арабских астрономических и математических сочинений, написал много научных
компиляций, а в своих собственных сочинениях (Questiones naturales) старался
всячески доказать разумность арабских физических теорий, выступая страстным
поклонником науки вообще. Около 1140 г. англо-нормандец Роберт (Robert de
Retines) отправился в Испанию вместе со своим товарищем, далматинцем
Германом, для того, чтобы под руководством арабских учителей перевести Коран
на латинский язык, и с увлечением занимался там также астрономическими
исследованиями.
Особый интерес представляет латинская историография нормандского
периода. В XI-XII вв. в Англии создано было большое количество исторических
трудов, имеющих как документально-историческое, так нелитературное значение.
Очагами исторических занятий попрежнему оставались монастыри.
Важным собранием исторических данных является труд англо-саксонского
монаха Эдвдера Кентерберийского (Eadmer) - "Новейшая история" (Historia
novorum), - обнимающий события в Англии между 1066 и 1122 гг.; тот же Эдмер
написал биографию Ансельма (Vita Anselrai), также содержащую в себе много
сведений по истории Англии в период, когда Ансельм занимал пост архиепископа
Кентерберийского. Флоренс Вустерский (Florenz), умерший в 1118 г., написал
всемирную историю (Chronicon ex chronicis), скомпилировав ее из старых
сочинений Беды, "Жизни Альфреда" Ассера и всемирной истории ирландского
монаха Мариана Скота; наибольший интерес в труде Флоренса представляют его
собственные дополнения к нему по истории Англии, доведенные до 1118 г.;
неизвестный автор пополнил этот труд Флоренса, доведя изложенное до 1141 г.
На труде Флоренса частично основана также история Англии Симеона Дерхемского
(Historia de gestis regum Anglorum), охватывающая время с 848 по 1129 г.;
это сочинение интересно тем, что Симеон пользовался уже и англо-саксонскими
хрониками, в частности, источниками нортумбрийского происхождения. Еще
большее значение имеют труды Вильяма Мальмсберийского и Генриха
Гентингдонского. Первый из них был библиотекарем монастыря в Мальмсбери
(Malmesbury) - Его "История английских королей" (Historia regum Anglorum) -
от завоевания Британии англо-саксами и до 1127 г., - дополненная
впоследствии "Новейшей историей" Англии (Historiae novellae, с 1126 по 1143
г.), и другие труды церковно-исторического содержания (De gestis pontificum
Anglorum, Vita Aldhelmi, De antiquitatibus Glastoniensis ecclesiae) в
одинаковой мере свидетельствуют о том, как отличается его манера изложения
от старых летописцев; он пытается дать связную историю своей страны,
свободную от англо-саксонских или нормандских пристрастий, обильную фактами,
но не беспорядочно собранными, а всегда находящимися в связи с основной
задачей рассказа. "История Англии" (Historia Angiorum) Генриха, архидьякона
Гентингдонского, была предпринята им по заказу Линкольнского епископа,
ценившего ранние латинские стихотворные опыты Генриха и его латинский
трактат о времени кончины мира (De stimmitatibus rerum, 1135 г.). Историю
Англии Генрих излагает от экспедиции Юлия Цезаря в Британию и до 1135 г.; он
пользуется при этом не только старыми истории вескими трудами Беды и Ненния,
но и историческими песнями англо-саксов и живыми еще в его время преданиями;
иные из них он, впрочем, почерпнул, вероятно, из англо-саксонских хроник;
так, мы находим у него, например, латинский перевод песни о битве под
Брунанбургом из англо-саксонской хроники, куда она вписана под 937 г. Этот
труд Генриха Генгангдонского пользовался довольно продолжительным
распространением; неизвестные авторы дополнили его в 1154 и в 1275 гг.
Наибольшее значение для истории литературы имел Гальфрид Монмаутский, с
именем которого связывается распространение в европейской литературе
кельтских преданий о короле Артуре. Гальфрид Монмаутский (Galfridus
Monumetensis) был, вероятно, валлиец родом и знал уэльский язык. Он был
архидьяконом в Монмауте, откуда его прозвание, затем епископом и St. Asaph и
умер в 1154 г. Его "История бриттов" (Historic Britocium или Historia regum
Britanniae) написана между 1132-1137 гг. Появление этой своеобразной книги
среди других исторических сочинений нормандского периода, посвященных,
главным образом, англо-саксонской и нормандской истории, нельзя объяснить
случайностью. Уэльсцы приветствовали нормандских завоевателей на территории
Англии как победителей их давних исторических врагов - англо-саксов - и
мечтали о национально-политическом объединении с бретонцами, потомками тех
уэльсцев и корнийцев, которые эмигрировали на континент в V-VI вв. Именно
этим можно объяснить появление знатных уэльсцев при дворах английских
королей нормандской и анжуйской династий и то возрождение кельтских
исторических преданий и легенд, которое мы наблюдаем у писателей этого
периода. До XII в. древнейшие латинские истории бриттов, например, сочинения
Гильдаса (VI в.) или Ненния (IX в.), были в Англии сравнительно мало
известны; теперь интерес к ним сразу возрос, но заключающиеся в них данные
подверглись сильной обработке под пером новых писателей. Они были дополнены,
приукрашены, изменены. Под пером Гальфрида Монмаутского формируется ряд
таких легенд, которые обойдут затем все европейские литературы. Это
относится прежде всего к легенде о короле Артуре.
Реальное историческое существование короля Артура не может быть
доказано; быть может, позднейшая легенда о нем связалась с воспоминанием об
одном из незначительных кельтских вождей, боровшихся против англо-саксонских
завоевателей Британии; свидетельства о том, что он будто бы принимал участие
в битве при Бате в 516 г. и умер в 537 г., - несомненно очень позднего
происхождения. Характерно, что Гильдас (VI в.) еще ничего не говорит об
Артуре, хотя подробно повествует о борьбе кельтов против англо-саксонских
завоевателей; ничего не сообщают о нем и англо-саксонские источники,
например Беда, хроники; у Ненния в 858 г. мы встречаем Артура в качестве
знаменитого военачальника бриттов (dux beliorum), одержавшего над
англо-саксами и пиктами двенадцать побед. Было предложено много догадок для
объяснения очевидно возникшей уже к этому времени легенды об Артуре; иные
видели в ней создание патриотического вымысла, тешившего кельтов в период их
национального угнетения, другие прямо усматривали в ней плод то
патриотического подлога, то недоразумения; выдвигались также предположения о
мифическом происхождении этого образа (общекельтское божество плодородия,
именовавшееся у одних племен "Artor", у других "Airem") и т. д. Во всяком
случае, уже к XII в. образ короля Артура подвергся необыкновенной
трансформации. У Гальфрида он превращен в могущественного владетеля не
только всей Британии, но и большей части Европы, - Галлии, Скандинавии; он
побеждает даже римского императора. Источники этого превращения различны;
кроме указанных выше, можно предположить воздействие на эту легенду также
(на континентальной почве) эпических преданий о Карле Великом, книжных
источников об Александре Македонском и т. д. Представляется чрезвычайно
трудным определить, какие черты этой легенды создались среди британских
кельтов (например, в Уэльсе) и какие усвоены были ею среди бретонцев, так
как их устные редакции нам неизвестны или известны в сравнительно поздних
записях, которые могли испытать на себе уже воздействие книжных источников.
Несомненно во всяком случае, что Гальфрид многое сам сочинил в своей
легендарной истории, пользуясь воспоминаниями своих разнообразных чтений - в
том числе и античных поэтов и прозаиков; кое-что он мог почерпнуть и из
устной кельтской традиции. Легенда об Артуре появляется у Гальфрида лишь в
седьмой книге его "Истории Британии"; в начале труда рассказывается об Энее
и сыне его Аскании, бежавших из Трои в Италию, о дяде Аскания - Бруте,
который отправился на далекий Запад, завоевал остров Альбион, назвал его
Brutannia или Britannia и сделался родоначальником бриттов. В Альбионе жило
племя великанов, вождем которых был Goemagot или Gawr Madog (великан Мадог);
его победил в единоборстве один из спутников Брута, Кориней (Corineus).
Любопытным примером чрезвычайной многовековой распространенности сочинения
Гальфрида и пущенных им в оборот преданий может служить то, что оба эти
героя, великан Goemagot и Corineua, в позднее средневековье считались
покровителями города Лондона, и изображения их пользовались большой
популярностью еще в XV-XVI вв., постепенно смешиваясь с Гогом и Магогом
библии и легенд об Александре Македонском; в торжественных случаях их
изображения появлялись на Лондонском мосту; они увековечены и в скульптурных
деревянных фигурах лондонского Гильдхола (Guildhall) 1707 г. как покровители
вольностей Сити. В последующих книгах Гальфрид рассказывает историю бриттов
после смерти Брута, упоминая и о появлении Цезаря в Британии, о римском
владычестве, об обращении кельтов в христианство, о завоевании Британии
англо-саксами и т. д. С VII книги по XI ведется рассказ о короле Артуре,
сыне Игерны и Утер-Пендрагона, от его рождения до смерти, вплоть до
окончательного подчинения Британии англо-саксонским племенам. Здесь впервые
в литературе появляется имя мудрого кудесника Мерлина и находятся в основных
чертах все те важнейшие легенды об Артуре, которые вскоре положены будут в
основу множества других литературных произведений на латинском, французском
и английском языках. Об Артуре упоминают и другие историки, современники
Гальфрида, например, Вильям Мальмсберийский, Генрих Гентингдонский; у
нормандца Васа встретится уже и сказание о "Круглом Столе" Артура и его
рыцарях. Скоро начнут рассказывать о деяниях сестры Артура - феи Морганы, об
отплытии его в обитель бессмертия, на чудесный остров Авалон, откуда он
возвратится, когда придет время, покрытый славой, чтобы вновь занять
британский королевский престол.
В создании и укреплении этого предания книге Гальфрида Монмаутскогр
принадлежит хотя и не единственное, но все же очень видное место. Вся
история литературных обработок этого сюжета от Васа и до Теннисона в
значительной степени находится в зависимости от Гальфрида, но из "Истории
бриттов" Гальфрида узнали не одного лишь Артура - здесь впервые рассказаны
легенды о Локрине, Горбодуке, Лейре (Лире) и его дочерях и т. д.
Широкое распространение латинского языка в нормандской Англии оживило
интерес к античным писателям, произведения которых в большом количестве
стали попадаться в английских книгохранилищах; появилась латинская поэзия,
иногда светского, иногда религиозного содержания, но всегда основанная на
довольно большом по тому времени знакомстве с античными поэтами. Оно
чувствуется уже в таких ранних памятниках, как стихотворение амьенского
епископа Ги из Понтье (Gui de Pontieiu) о Гастингской битве (Carmen de
Hastingae praelio), написанное вскоре после 1068 г.; античное влияние еще
сильнее дает себя знать в латинских эпиграммах Гальфреда Винчестерского (ум.
в 1107 г.), в технически очень умелой латинской стихотворной легенде
Реджинальда Кентерберийского о св. Малхе (ок. 1120 г.), в дистихах
"Гипогностикона" Лоренса Дерхемского (первая половина XII в.), где
библейская история изложена стилем античной поэзии. В царствование Генриха
II Плантагенета (1154-1189 гг.) в Англии наметилось даже своего рода
"классическое возрождение" - одно из нескольких подобных "возрождений",
возникавших в средневековом мире.
При дворе Генриха II среди высшего духовенства было немало людей,
обладавших светским образованием, которые охотно посвящали свои досуги
изучению древних писателей, сами писали по-латыни, но также живо
интересовались политической историей Англии, злободневными анекдотами,
местными легендами, топографией своей страны и т. д. Из них следует указать,
прежде всего, на Иоанна Сольсберийского (Johannes Salisburiensis, 1110-1180
гг.), который учился в Париже и Шартре, был учеником Абеляра и другом Томаса
Бекета, архиепископа Кентерберийского, впоследствии убитого по повелению
Генриха II (1170 г.) и затем прославленного как "святого". Главным трудом
Иоанна является его "Поликратикус" (Polieraticus, de Nugis Curialium et
Vestigiis philosophorum, около 1159 г.), свидетельствующий о знакомстве
Иоанна с Платоном и Аристотелем по латинским переводам. Это - теоретическое
сочинение о взаимоотношениях светской и церковной властей, одна из первых
книг средневековья, в которой связно и последовательно изложена определенная
политическая теория на широкой философской основе, благодаря чему она и
имела большое значение далеко за пределами своего века. Любопытно, что в
"Поликратикусе" не только изложена теория королевской власти, но и находится
уже в зачаточном виде политическое учение о "тираноубийстве", на которое
Иоанна натолкнули как изучение классических авторов, так и анализ
самодержавной власти английских королей нормандской династии вплоть до
такого могущественного монарха, как современный ему Генрих Плантагенет.
Конечно, Иоанн не рекомендует своим современникам низложения или убийства
тиранов, но, исходя из предпочтения церковной власти власти светской, он
дает вполне логический вывод о возможности отстранения от власти тех
правителей, которые грешат против бога и против своих подданных. Труд.
Иоанна Сольсберийского пользовался популярностью в Англии продолжительное
время; во времена Чосера он был известной и читаемой книгой; сам автор
"Кентерберийсккх рассказов", во всяком случае, хорошо ее знал.
Рядом с Иоанном Сольсберийским стоит Вальтер Мап (Map или Mapes;
латинизированная форма Mapaeus; около 1135-1196 гг.). Не отличаясь такой
тонкостью и глубиной, как Иоанн, Мап был более крайним в своих мнениях и
больше тяготел к светским интересам; он обладал особой склонностью к сатире
и писал латинской прозой и стихами такие сочинения, которые плохо сочетались
с его саном. Мап, быть может, был уэльского происхождения; он учился в
Париже, затем занимал должность капеллана при дворе Генриха II, часто
сопровождал его в путешествиях, нередко, по повелению короля, вместе с
другими его приближенными, объезжал Англию в качестве "разъездного судьи".
Перу Мапа с ранних времен приписывалось большое количество произведений;
наиболее достоверна принадлежность Мапу сочинения "О забавных разговорах
придворных"(De nugis curialium), заглавие которого, вероятно, внушено
приведенным выше подзаголовком "Поликратикуса" Иоанна Сольсберийского. В
прихотливом беспорядке Мап излагает в пяти книгах всевозможные занимательные
рассказы, собранные им при дворе и в различных областях Англии. Он не очень
заботится об их назидательном характере: "Я, - говорит он, обращаясь к своим
читателям, - ваш охотник, доставляю вам дичь, а вы уже сами приготовляйте из
нее блюда". Во всех записанных им придворных анекдотах и сплетнях Мап
обнаруживает сатирический талант, наблюдательность. В свою книгу он включает
многие рассказы, записи легенд, народных преданий и т. д., служащие важным
источником для историков и фольклористов.
Одиннадцатая глава 1-й книги (De Herla rege) начинается жалобами на
двор Генриха II, находившийся в постоянных разъездах; Мап сравнивает его с
двором легендарного короля Герлы, историю которого он тут же рассказывает.
Однажды к королю бриттов Герле явился некий карлик и пригласил его к себе на
свадьбу. Герла поехал со свитой; в обратный путь карлик дал ему в подарок
коней, соколов, собаку и крепко наказал не сходить с коней, пока не укажет
этого собака. Приехав домой, Герла справился у старого пастуха о королеве,
"Господин, - отвечал ему пастух, - твой язык мне непонятен: я сакс, а ты -
бритт. Да и королевы такой я не знаю, слыхал только, что была она в древние
годы женою короля Герлы, который исчез куда-то с карликом. Вот уже двести
лет господствуют в этой земле саксы, прогнавшие бриттов". Рассердился
король, ибо был он в отсутствии, по его счету, только три дня. Некоторые из
спутников Герлы, забыв о наказе карлика, сошли с коней и тотчас же
рассыпались в прах. Тогда Герла приказал не сходить с коней, и теперь он
обречен на вечные скитания, на вечную охоту со своей свитой. "Так и мы, -
прибавляет Мап, намекая на двор Генриха II, - вечно переезжаем с места на
место с обозами и лошадьми, с посудой и корзинами, с соколами и собаками, с
мужчинами и женщинами..." Нетрудно узнать в этом и в других рассказах
сюжеты, широко распространенные в европейском фольклоре.
В труде Мапа много других рассказов фольклорного происхождения: мы
находим здесь возможные отзвуки уэльских легенд, скандинавских саг,
англо-саксонских эпических песен международного эпического репертуара
(рассказ о Разо и его неверной жене в кн. III, гл. 4 является любопытной
параллелью к русской былине об Иване Годиновиче). Труд Мапа и для
последующих столетий явился богатым источником повествовательных сюжетов:
интересна близость рассказа о Садис и его друге Гало к новеле "Декамерона" о
Торелло и Саладине.
Интересно отметить у Мапа сильную антиримскую тенденцию, смелые нападки
на папскую курию и антиклерикальные сатирические инвективы вообще Мап
открыто порицает, например, взяточничество, царящее при папском дворе. Один
из его рассказов повествует о некоем Реджинальде, который в 1174 г. был
избран епископом Батским и тщетно хлопотал о своем дальнейшем повышении в
Кентербери. "Дурак, - сказал ему отец, - отправляйся немедля же к папе, дай
ему здоровую пощечину толстым кошельком, и он покачнется в ту сторону, куда
тебе угодно". Он отправился, ударил папу, папа покачнулся и упал, и так
явился новый епископ; подписывая посвящение, папа, по забывчивости, вместо
обычной формулы "Dei gratia" (божьей милостью) написал "Bursae gratia"
(милостью кошелька). Мапу приписывают латинское стихотворение "О падении
Рима" (De Ruina Romae), в котором оплакивается нравственное растление
католической церкви; папская канцелярия названа здесь Сциллой и Харибдой,
кардиналы - морскими разбойниками, управляющими "кораблем св. Цетра", т. е.
церковью; кончается произведение пожеланием никогда не ездить более в Рим.
Что же касается таких приписывавшихся Мапу сатир, как "Проповедь Голии",
"Жалоба Голии к папе", "Голия на похитителя его кошелька", "Исповедь Голии"
и т. д., то они несомненно принадлежат к произведениям бродячих школяров так
называемых "вагантов" или "голиардов".
Младший современник Мапа Гиральд Камбрийский (Giraldus Cambrensis или
Giraldus de Barri, 1147-1223 гг.) был воспитателем принца Иоанна (будущего
короля Англии, прозванного "безземельным"). В 1185 г. он сопровождал принца
в завоеванную тогда Ирландию и написал "Завоевание Ирландии" (Ехpugnatio
Hiberniae) и "Топографию Ирландии" (Topographia Hiberniae). Это -
историческое и географическое сочинения и, в то же время, - собрание
наблюдений, сделанных на месте широко образованным путешественником,
получивший от королевской власти особые привилегии, Йорк и Норвич. В XII и
особенно в XIII вв. города становятся еще многолюднее и могущественнее,
принимают активное участие в политической борьбе на стороне королей против
баронов, усиливают свою хозяйственную активность и коммерческие связи со
странами континента. Горожане происходили не только из среды старых
свободных англо-саксонских семей; вскоре после завоевания в английские
города и, прежде всего, в наиболее крупные, стали переселяться иноземные
купцы и ремесленники с континента - из Нормандии и Фландрии. "Книга
страшного суда" отмечает наличие в английских городах большого количества
французов-ремесленников, уравненных в правах с прочими гражданами;
характерно, например, что ткачи и каменщики были большей частью иностранцы.
Многие из этих пришлых ремесленников приезжали, в Англию в поисках работы,
женились здесь на англичанках, а во втором поколении уже окончательно
смешивались с местным населением. Таким образом внедрение французской
культуры производилось в Англии во всю эту эпоху не только сверху, через
посредство нормандско-французского дворянства, но развивалось также и иными,
более широкими путями.
В результате вся социальная жизнь Англии в эту эпоху меняет свой
характер. Изменяются быт, умственные запросы и литературные вкусы.
Первоначально в стране сосуществуют три языка - старый англо-саксонский,
изменяющий свой характер в новых исторических условиях, французский и
латинский. Одновременно в Англии существуют также три литературы,
развивающиеся параллельно и как будто вначале, в переходный период, не
оказывающие воздействия друг на друга. На самом деле, процесс их
взаимовлияния начинается очень рано и непрерывно продолжается в течение
нескольких веков: из смешения различных элементов в результате сложнейших
процессов взаимодействия и борьбы в XIV в. возникает новый английский язык,
а вместе с ним рождаются и новые национальные английские литература и
искусство.
ЛАТИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В АНГЛИИ МЕЖДУ XI и XIV вв.
Одним из следствий нормандского завоевания было появление в Англии в
XI-XIV вв. богатой и разнообразной литературы на латинском языке. По-латыни
писались в Англии и ученые трактаты, и исторические хроники, и произведения,
непосредственно относящиеся к художественной литературе. Еще в XIII в. на
латинском языке писались и антицерковные сатиры, начинавшие ту борьбу с
феодальной церковью, которая в Англии ярче сказалась столетием позже, и
произведения политической поэзии.
Французский и англо-саксонский языки долго существовали в Англии
раздельно, обслуживая враждовавшие между собой социальные группы и не
оказывая друг на друга сколько-нибудь заметного воздействия, как и
литературы на этих языках. Французский являлся по преимуществу языком
нормандской феодальной знати, двора, королевской администрации;
англо-саксонский оставался разговорным языком широких слоев коренного
населения, но утратил свое литературное значение как государственный язык. В
этих условиях латинский язык довольно долгое время должен был играть в
Англии посредническую, связующую роль между разноязычными группами местных и
пришлых обитателей страны. Благодаря влиянию церкви, латинский язык, наряду
с французским, становился вторым государственным языком и служил также
средством устного общения. Распространение латинского языка в низших слоях
клира, чего неизменно добивались нормандские церковные власти, имело в
данном случае особо важное значение. После победы нормандских завоевателей
монастыри стали убежищем для многих разоренных и угнетаемых англо-саксов. В
монастырях со смешанным населением шел первоначальный процесс культурного
взаимодействия и взаимовлияния англо-саксов и нормандских завоевателей, а
латинский язык, до поры до времени, становился универсальным средством как
личного общения между ними, так и наиболее удобным и выгодным орудием
письменного изложения мыслей.
Латинская литература Англии в XI-XII вв. была, прежде всего,
философско-теологической. В эту эпоху в Англии, как и на всем Западе,
наблюдалось "верховное господство богословия во всех областях умственной
деятельности" {Маркс-Энгельс, Сочинения, т. VIII, стр. 128.}; в руках
духовенства "политика и юриспруденция, как и все остальные науки,
превратились в простые отрасли богословия, и в основу их были положены те же
принципы, которые господствовали и в нем" {Маркс-Энгельс, Сочинения, т.
VIII, стр. 128.}, Происходившие в XI-XIII вв. философские споры между
"реалистами" и "номиналистами" привлекали к себе английских богословов.
Архиепископ Кентерберийский Ланфранк около 1080 г. написал свои возражения
Беренгарию Турскому по поводу важного для церковного господства учения о
преосуществлении. Его преемник, реалист-платоник Ансельм, оставил целый ряд
сочинений, - среди них "Монолог" и "Веру, доискивающуюся разумения", - очень
важных для понимания сущности церковной борьбы против номинализма и основных
философских разногласий схоластиков в эту пору.
В XI-XII вв. в Англии развилась также трудно обозримая по своей
обширности латинская аскетическая и назидательная литература, жития святых и
т. д. В культурно-историческом и литературном отношении из всех сочинений
этого рода наиболее интересны, конечно, жития святых: они были написаны
более изящным латинским языком, чем схоластическая философская проза, и
выполняли в значительной степени назначение литературных повествовательных
произведений.
Богословско-схоластическая литература XI-XII вв. не могла, однако,
ответить всем запросам английских книжников этого времени; крестовые походы,
создание различных духовно-рыцарских орденов для борьбы с язычниками,
оживившаяся торговая деятельность и т, д. не только расширили европейские
географические горизонты, но и столкнули западный мир с неведомой им дотоле
восточной наукой, философской мыслью, литературой; под воздействием этих
факторов растут знание и интерес к реальному миру, к восточной и античной
научной мысли.
В эту эпоху в Англии получает довольно широкое развитие научная
литература на латинском языке; появляются новые сочинения по естественной
истории, медицине, астрономии. В особенности следует подчеркнуть возникший в
это время и в Англии интерес к науке арабов. Во второй четверти XII в.
Ателярд из Бата (Athelard - Aethelward) сделал ряд латинских переводов
арабских астрономических и математических сочинений, написал много научных
компиляций, а в своих собственных сочинениях (Questiones naturales) старался
всячески доказать разумность арабских физических теорий, выступая страстным
поклонником науки вообще. Около 1140 г. англо-нормандец Роберт (Robert de
Retines) отправился в Испанию вместе со своим товарищем, далматинцем
Германом, для того, чтобы под руководством арабских учителей перевести Коран
на латинский язык, и с увлечением занимался там также астрономическими
исследованиями.
Особый интерес представляет латинская историография нормандского
периода. В XI-XII вв. в Англии создано было большое количество исторических
трудов, имеющих как документально-историческое, так нелитературное значение.
Очагами исторических занятий попрежнему оставались монастыри.
Важным собранием исторических данных является труд англо-саксонского
монаха Эдвдера Кентерберийского (Eadmer) - "Новейшая история" (Historia
novorum), - обнимающий события в Англии между 1066 и 1122 гг.; тот же Эдмер
написал биографию Ансельма (Vita Anselrai), также содержащую в себе много
сведений по истории Англии в период, когда Ансельм занимал пост архиепископа
Кентерберийского. Флоренс Вустерский (Florenz), умерший в 1118 г., написал
всемирную историю (Chronicon ex chronicis), скомпилировав ее из старых
сочинений Беды, "Жизни Альфреда" Ассера и всемирной истории ирландского
монаха Мариана Скота; наибольший интерес в труде Флоренса представляют его
собственные дополнения к нему по истории Англии, доведенные до 1118 г.;
неизвестный автор пополнил этот труд Флоренса, доведя изложенное до 1141 г.
На труде Флоренса частично основана также история Англии Симеона Дерхемского
(Historia de gestis regum Anglorum), охватывающая время с 848 по 1129 г.;
это сочинение интересно тем, что Симеон пользовался уже и англо-саксонскими
хрониками, в частности, источниками нортумбрийского происхождения. Еще
большее значение имеют труды Вильяма Мальмсберийского и Генриха
Гентингдонского. Первый из них был библиотекарем монастыря в Мальмсбери
(Malmesbury) - Его "История английских королей" (Historia regum Anglorum) -
от завоевания Британии англо-саксами и до 1127 г., - дополненная
впоследствии "Новейшей историей" Англии (Historiae novellae, с 1126 по 1143
г.), и другие труды церковно-исторического содержания (De gestis pontificum
Anglorum, Vita Aldhelmi, De antiquitatibus Glastoniensis ecclesiae) в
одинаковой мере свидетельствуют о том, как отличается его манера изложения
от старых летописцев; он пытается дать связную историю своей страны,
свободную от англо-саксонских или нормандских пристрастий, обильную фактами,
но не беспорядочно собранными, а всегда находящимися в связи с основной
задачей рассказа. "История Англии" (Historia Angiorum) Генриха, архидьякона
Гентингдонского, была предпринята им по заказу Линкольнского епископа,
ценившего ранние латинские стихотворные опыты Генриха и его латинский
трактат о времени кончины мира (De stimmitatibus rerum, 1135 г.). Историю
Англии Генрих излагает от экспедиции Юлия Цезаря в Британию и до 1135 г.; он
пользуется при этом не только старыми истории вескими трудами Беды и Ненния,
но и историческими песнями англо-саксов и живыми еще в его время преданиями;
иные из них он, впрочем, почерпнул, вероятно, из англо-саксонских хроник;
так, мы находим у него, например, латинский перевод песни о битве под
Брунанбургом из англо-саксонской хроники, куда она вписана под 937 г. Этот
труд Генриха Генгангдонского пользовался довольно продолжительным
распространением; неизвестные авторы дополнили его в 1154 и в 1275 гг.
Наибольшее значение для истории литературы имел Гальфрид Монмаутский, с
именем которого связывается распространение в европейской литературе
кельтских преданий о короле Артуре. Гальфрид Монмаутский (Galfridus
Monumetensis) был, вероятно, валлиец родом и знал уэльский язык. Он был
архидьяконом в Монмауте, откуда его прозвание, затем епископом и St. Asaph и
умер в 1154 г. Его "История бриттов" (Historic Britocium или Historia regum
Britanniae) написана между 1132-1137 гг. Появление этой своеобразной книги
среди других исторических сочинений нормандского периода, посвященных,
главным образом, англо-саксонской и нормандской истории, нельзя объяснить
случайностью. Уэльсцы приветствовали нормандских завоевателей на территории
Англии как победителей их давних исторических врагов - англо-саксов - и
мечтали о национально-политическом объединении с бретонцами, потомками тех
уэльсцев и корнийцев, которые эмигрировали на континент в V-VI вв. Именно
этим можно объяснить появление знатных уэльсцев при дворах английских
королей нормандской и анжуйской династий и то возрождение кельтских
исторических преданий и легенд, которое мы наблюдаем у писателей этого
периода. До XII в. древнейшие латинские истории бриттов, например, сочинения
Гильдаса (VI в.) или Ненния (IX в.), были в Англии сравнительно мало
известны; теперь интерес к ним сразу возрос, но заключающиеся в них данные
подверглись сильной обработке под пером новых писателей. Они были дополнены,
приукрашены, изменены. Под пером Гальфрида Монмаутского формируется ряд
таких легенд, которые обойдут затем все европейские литературы. Это
относится прежде всего к легенде о короле Артуре.
Реальное историческое существование короля Артура не может быть
доказано; быть может, позднейшая легенда о нем связалась с воспоминанием об
одном из незначительных кельтских вождей, боровшихся против англо-саксонских
завоевателей Британии; свидетельства о том, что он будто бы принимал участие
в битве при Бате в 516 г. и умер в 537 г., - несомненно очень позднего
происхождения. Характерно, что Гильдас (VI в.) еще ничего не говорит об
Артуре, хотя подробно повествует о борьбе кельтов против англо-саксонских
завоевателей; ничего не сообщают о нем и англо-саксонские источники,
например Беда, хроники; у Ненния в 858 г. мы встречаем Артура в качестве
знаменитого военачальника бриттов (dux beliorum), одержавшего над
англо-саксами и пиктами двенадцать побед. Было предложено много догадок для
объяснения очевидно возникшей уже к этому времени легенды об Артуре; иные
видели в ней создание патриотического вымысла, тешившего кельтов в период их
национального угнетения, другие прямо усматривали в ней плод то
патриотического подлога, то недоразумения; выдвигались также предположения о
мифическом происхождении этого образа (общекельтское божество плодородия,
именовавшееся у одних племен "Artor", у других "Airem") и т. д. Во всяком
случае, уже к XII в. образ короля Артура подвергся необыкновенной
трансформации. У Гальфрида он превращен в могущественного владетеля не
только всей Британии, но и большей части Европы, - Галлии, Скандинавии; он
побеждает даже римского императора. Источники этого превращения различны;
кроме указанных выше, можно предположить воздействие на эту легенду также
(на континентальной почве) эпических преданий о Карле Великом, книжных
источников об Александре Македонском и т. д. Представляется чрезвычайно
трудным определить, какие черты этой легенды создались среди британских
кельтов (например, в Уэльсе) и какие усвоены были ею среди бретонцев, так
как их устные редакции нам неизвестны или известны в сравнительно поздних
записях, которые могли испытать на себе уже воздействие книжных источников.
Несомненно во всяком случае, что Гальфрид многое сам сочинил в своей
легендарной истории, пользуясь воспоминаниями своих разнообразных чтений - в
том числе и античных поэтов и прозаиков; кое-что он мог почерпнуть и из
устной кельтской традиции. Легенда об Артуре появляется у Гальфрида лишь в
седьмой книге его "Истории Британии"; в начале труда рассказывается об Энее
и сыне его Аскании, бежавших из Трои в Италию, о дяде Аскания - Бруте,
который отправился на далекий Запад, завоевал остров Альбион, назвал его
Brutannia или Britannia и сделался родоначальником бриттов. В Альбионе жило
племя великанов, вождем которых был Goemagot или Gawr Madog (великан Мадог);
его победил в единоборстве один из спутников Брута, Кориней (Corineus).
Любопытным примером чрезвычайной многовековой распространенности сочинения
Гальфрида и пущенных им в оборот преданий может служить то, что оба эти
героя, великан Goemagot и Corineua, в позднее средневековье считались
покровителями города Лондона, и изображения их пользовались большой
популярностью еще в XV-XVI вв., постепенно смешиваясь с Гогом и Магогом
библии и легенд об Александре Македонском; в торжественных случаях их
изображения появлялись на Лондонском мосту; они увековечены и в скульптурных
деревянных фигурах лондонского Гильдхола (Guildhall) 1707 г. как покровители
вольностей Сити. В последующих книгах Гальфрид рассказывает историю бриттов
после смерти Брута, упоминая и о появлении Цезаря в Британии, о римском
владычестве, об обращении кельтов в христианство, о завоевании Британии
англо-саксами и т. д. С VII книги по XI ведется рассказ о короле Артуре,
сыне Игерны и Утер-Пендрагона, от его рождения до смерти, вплоть до
окончательного подчинения Британии англо-саксонским племенам. Здесь впервые
в литературе появляется имя мудрого кудесника Мерлина и находятся в основных
чертах все те важнейшие легенды об Артуре, которые вскоре положены будут в
основу множества других литературных произведений на латинском, французском
и английском языках. Об Артуре упоминают и другие историки, современники
Гальфрида, например, Вильям Мальмсберийский, Генрих Гентингдонский; у
нормандца Васа встретится уже и сказание о "Круглом Столе" Артура и его
рыцарях. Скоро начнут рассказывать о деяниях сестры Артура - феи Морганы, об
отплытии его в обитель бессмертия, на чудесный остров Авалон, откуда он
возвратится, когда придет время, покрытый славой, чтобы вновь занять
британский королевский престол.
В создании и укреплении этого предания книге Гальфрида Монмаутскогр
принадлежит хотя и не единственное, но все же очень видное место. Вся
история литературных обработок этого сюжета от Васа и до Теннисона в
значительной степени находится в зависимости от Гальфрида, но из "Истории
бриттов" Гальфрида узнали не одного лишь Артура - здесь впервые рассказаны
легенды о Локрине, Горбодуке, Лейре (Лире) и его дочерях и т. д.
Широкое распространение латинского языка в нормандской Англии оживило
интерес к античным писателям, произведения которых в большом количестве
стали попадаться в английских книгохранилищах; появилась латинская поэзия,
иногда светского, иногда религиозного содержания, но всегда основанная на
довольно большом по тому времени знакомстве с античными поэтами. Оно
чувствуется уже в таких ранних памятниках, как стихотворение амьенского
епископа Ги из Понтье (Gui de Pontieiu) о Гастингской битве (Carmen de
Hastingae praelio), написанное вскоре после 1068 г.; античное влияние еще
сильнее дает себя знать в латинских эпиграммах Гальфреда Винчестерского (ум.
в 1107 г.), в технически очень умелой латинской стихотворной легенде
Реджинальда Кентерберийского о св. Малхе (ок. 1120 г.), в дистихах
"Гипогностикона" Лоренса Дерхемского (первая половина XII в.), где
библейская история изложена стилем античной поэзии. В царствование Генриха
II Плантагенета (1154-1189 гг.) в Англии наметилось даже своего рода
"классическое возрождение" - одно из нескольких подобных "возрождений",
возникавших в средневековом мире.
При дворе Генриха II среди высшего духовенства было немало людей,
обладавших светским образованием, которые охотно посвящали свои досуги
изучению древних писателей, сами писали по-латыни, но также живо
интересовались политической историей Англии, злободневными анекдотами,
местными легендами, топографией своей страны и т. д. Из них следует указать,
прежде всего, на Иоанна Сольсберийского (Johannes Salisburiensis, 1110-1180
гг.), который учился в Париже и Шартре, был учеником Абеляра и другом Томаса
Бекета, архиепископа Кентерберийского, впоследствии убитого по повелению
Генриха II (1170 г.) и затем прославленного как "святого". Главным трудом
Иоанна является его "Поликратикус" (Polieraticus, de Nugis Curialium et
Vestigiis philosophorum, около 1159 г.), свидетельствующий о знакомстве
Иоанна с Платоном и Аристотелем по латинским переводам. Это - теоретическое
сочинение о взаимоотношениях светской и церковной властей, одна из первых
книг средневековья, в которой связно и последовательно изложена определенная
политическая теория на широкой философской основе, благодаря чему она и
имела большое значение далеко за пределами своего века. Любопытно, что в
"Поликратикусе" не только изложена теория королевской власти, но и находится
уже в зачаточном виде политическое учение о "тираноубийстве", на которое
Иоанна натолкнули как изучение классических авторов, так и анализ
самодержавной власти английских королей нормандской династии вплоть до
такого могущественного монарха, как современный ему Генрих Плантагенет.
Конечно, Иоанн не рекомендует своим современникам низложения или убийства
тиранов, но, исходя из предпочтения церковной власти власти светской, он
дает вполне логический вывод о возможности отстранения от власти тех
правителей, которые грешат против бога и против своих подданных. Труд.
Иоанна Сольсберийского пользовался популярностью в Англии продолжительное
время; во времена Чосера он был известной и читаемой книгой; сам автор
"Кентерберийсккх рассказов", во всяком случае, хорошо ее знал.
Рядом с Иоанном Сольсберийским стоит Вальтер Мап (Map или Mapes;
латинизированная форма Mapaeus; около 1135-1196 гг.). Не отличаясь такой
тонкостью и глубиной, как Иоанн, Мап был более крайним в своих мнениях и
больше тяготел к светским интересам; он обладал особой склонностью к сатире
и писал латинской прозой и стихами такие сочинения, которые плохо сочетались
с его саном. Мап, быть может, был уэльского происхождения; он учился в
Париже, затем занимал должность капеллана при дворе Генриха II, часто
сопровождал его в путешествиях, нередко, по повелению короля, вместе с
другими его приближенными, объезжал Англию в качестве "разъездного судьи".
Перу Мапа с ранних времен приписывалось большое количество произведений;
наиболее достоверна принадлежность Мапу сочинения "О забавных разговорах
придворных"(De nugis curialium), заглавие которого, вероятно, внушено
приведенным выше подзаголовком "Поликратикуса" Иоанна Сольсберийского. В
прихотливом беспорядке Мап излагает в пяти книгах всевозможные занимательные
рассказы, собранные им при дворе и в различных областях Англии. Он не очень
заботится об их назидательном характере: "Я, - говорит он, обращаясь к своим
читателям, - ваш охотник, доставляю вам дичь, а вы уже сами приготовляйте из
нее блюда". Во всех записанных им придворных анекдотах и сплетнях Мап
обнаруживает сатирический талант, наблюдательность. В свою книгу он включает
многие рассказы, записи легенд, народных преданий и т. д., служащие важным
источником для историков и фольклористов.
Одиннадцатая глава 1-й книги (De Herla rege) начинается жалобами на
двор Генриха II, находившийся в постоянных разъездах; Мап сравнивает его с
двором легендарного короля Герлы, историю которого он тут же рассказывает.
Однажды к королю бриттов Герле явился некий карлик и пригласил его к себе на
свадьбу. Герла поехал со свитой; в обратный путь карлик дал ему в подарок
коней, соколов, собаку и крепко наказал не сходить с коней, пока не укажет
этого собака. Приехав домой, Герла справился у старого пастуха о королеве,
"Господин, - отвечал ему пастух, - твой язык мне непонятен: я сакс, а ты -
бритт. Да и королевы такой я не знаю, слыхал только, что была она в древние
годы женою короля Герлы, который исчез куда-то с карликом. Вот уже двести
лет господствуют в этой земле саксы, прогнавшие бриттов". Рассердился
король, ибо был он в отсутствии, по его счету, только три дня. Некоторые из
спутников Герлы, забыв о наказе карлика, сошли с коней и тотчас же
рассыпались в прах. Тогда Герла приказал не сходить с коней, и теперь он
обречен на вечные скитания, на вечную охоту со своей свитой. "Так и мы, -
прибавляет Мап, намекая на двор Генриха II, - вечно переезжаем с места на
место с обозами и лошадьми, с посудой и корзинами, с соколами и собаками, с
мужчинами и женщинами..." Нетрудно узнать в этом и в других рассказах
сюжеты, широко распространенные в европейском фольклоре.
В труде Мапа много других рассказов фольклорного происхождения: мы
находим здесь возможные отзвуки уэльских легенд, скандинавских саг,
англо-саксонских эпических песен международного эпического репертуара
(рассказ о Разо и его неверной жене в кн. III, гл. 4 является любопытной
параллелью к русской былине об Иване Годиновиче). Труд Мапа и для
последующих столетий явился богатым источником повествовательных сюжетов:
интересна близость рассказа о Садис и его друге Гало к новеле "Декамерона" о
Торелло и Саладине.
Интересно отметить у Мапа сильную антиримскую тенденцию, смелые нападки
на папскую курию и антиклерикальные сатирические инвективы вообще Мап
открыто порицает, например, взяточничество, царящее при папском дворе. Один
из его рассказов повествует о некоем Реджинальде, который в 1174 г. был
избран епископом Батским и тщетно хлопотал о своем дальнейшем повышении в
Кентербери. "Дурак, - сказал ему отец, - отправляйся немедля же к папе, дай
ему здоровую пощечину толстым кошельком, и он покачнется в ту сторону, куда
тебе угодно". Он отправился, ударил папу, папа покачнулся и упал, и так
явился новый епископ; подписывая посвящение, папа, по забывчивости, вместо
обычной формулы "Dei gratia" (божьей милостью) написал "Bursae gratia"
(милостью кошелька). Мапу приписывают латинское стихотворение "О падении
Рима" (De Ruina Romae), в котором оплакивается нравственное растление
католической церкви; папская канцелярия названа здесь Сциллой и Харибдой,
кардиналы - морскими разбойниками, управляющими "кораблем св. Цетра", т. е.
церковью; кончается произведение пожеланием никогда не ездить более в Рим.
Что же касается таких приписывавшихся Мапу сатир, как "Проповедь Голии",
"Жалоба Голии к папе", "Голия на похитителя его кошелька", "Исповедь Голии"
и т. д., то они несомненно принадлежат к произведениям бродячих школяров так
называемых "вагантов" или "голиардов".
Младший современник Мапа Гиральд Камбрийский (Giraldus Cambrensis или
Giraldus de Barri, 1147-1223 гг.) был воспитателем принца Иоанна (будущего
короля Англии, прозванного "безземельным"). В 1185 г. он сопровождал принца
в завоеванную тогда Ирландию и написал "Завоевание Ирландии" (Ехpugnatio
Hiberniae) и "Топографию Ирландии" (Topographia Hiberniae). Это -
историческое и географическое сочинения и, в то же время, - собрание
наблюдений, сделанных на месте широко образованным путешественником,