Страница:
— Вот и хорошо, — сказала Джесси. — Тогда тебе не надо выслушивать это снова. — Она взяла другую винтовку и, опытными руками разобрав ее, стала чистить.
Так я и знал. Тут она тоже солгала. Я занялся своим оружием и не сказал больше ни слова.
Франкенштейн подтолкнул ко мне магазин, но я не обращал на него внимания, пока не проверил все до единого механизмы. Лишь потом взял магазин и плотно загнал его в гнездо.
Если бы я хотел убить их, то подходящий момент наступил.
Вместо этого я вынул магазин и положил обратно на стол рядом с винтовкой.
— Все в порядке. Нужно только поставить на место регулятор подачи, прежде чем стрелять. Если начнешь палить без него, рискуешь оторвать себе башку.
Джесси и Франкенштейн обменялись довольными взглядами.
— Я же говорила, что он будет умницей. Франкенштейн хрюкнул и бросил мне регулятор «РК. — 96-А», все это время лежавший у него в кармане. Я опять разобрал винтовку, поставил недостающую деталь на место и собрал снова.
— А теперь, надо думать, вас интересуют шифры доступа? — ухмыльнулся я.
— Если не возражаешь.
Может быть, я колебался. А может, и нет. Я выдавал военную тайну Вооруженных сил США. Не помню. Просто я сделал то, о чем они просили.
— Что вы, какие возражения.
Я взял винтовку, набрал шифры. Потом передал ее им — посмотреть.
В этот момент я и принял решение.
Оказывается, эти люди не любили меня. По-настоящему. Они не доверяли мне.
Таким образом, побег получал оправдание.
И чем скорее я его совершу, тем лучше.
Чтобы они не могли прочесть все на моем лице, я выдал идиотскую ухмылку и старался ее удержать. Это было не многим лучше, чем хмуриться, но ведь что-то надо делать. Мы закончили работу, ни о чем особо не разговаривая, и отправились на второй завтрак.
За едой я тоже говорил мало. Продолжал думать о том, что решил, гадая: действительно ли я хочу этого или просто в моем мозгу опять ожила старая программа? Возможно, стоило посоветоваться с Джейсоном, но я заранее знал его ответ: «Выпутывайся сам, Джим. Это твой мозг».
Конечно. Я хотел любить. Хотел, чтобы любили меня. Эти люди говорили о любви. Они демонстрировали мне любовь.
Но заряженное ружье не доверили.
Я всегда считал, что доверие — основа любви. Может быть, я ошибался; может быть, эти люди умели любить, не доверяя. Я так не мог.
Но побег только подтвердит их правоту. Чтобы доказать обратное, я должен остаться и быть достойным доверия.
Проклятье! Здесь все парадокс. Или ловушка.
После завтрака Джейсон отвел меня в сторону.
— Джим, у тебя есть свободная минута?
— Конечно.
— Джесси сказала, что ты вел себя молодцом. Ты прошел длинный путь. Она доверяет тебе. Я хочу, чтобы отныне ты носил винтовку и охранял с Фальстафом лагерь.
— Я считал, что патрулирование — обязанность членов Племени.
— Так оно и есть, и ты можешь отказаться, если не хочешь, потому что формально ты остаешься гостем. Но у нас не хватает людей, и сейчас наступил очень деликатный момент. Орри обучает своих малышей. Он проводит с ними почти все время. Нам действительно нужна твоя помощь.
— Неужто дела так плохи?
— Мы обнаружили следы шин и подошв. Похоже, за нами кто-то следит. Вот почему мы стараемся держать хторран как можно дальше от чужих глаз. Джинко и Грегори-Энн ищут сейчас новое место для лагеря. Как только найдется что-нибудь подходящее, а малыши смогут выдержать переезд, мы тронемся. Остается только надеяться, что не будет слишком поздно. О детях мы тоже должны позаботиться.
— Хорошо, Джейсон. Когда я должен начать?
— Десять минут назад. Следовало отправить тебя в охранение еще на прошлой неделе. Извини, что — мы так долго не решались довериться тебе. Возьми ключ у Джесси и сходи за винтовкой и снаряжением. Фальстафа ты найдешь в кустах, в овраге. Если кто-нибудь подберется с той стороны, то оврага ему не миновать — там самый удобный путь. Пройди по нему как можно дальше, может быть, до линии электропередачи. Ищи отпечатки подошв или другие следы того, что кто-то здесь рыскал. Потом проверь холм над оврагом, там прошел вал лесного пожара и оставил просеку, которую можно использовать как дорогу. Проверь, нет ли следов на ней.
И вот еще что: вперед пусти Фальстафа, а сам держись вне поля зрения. Один червь может не привлечь внимания. А человек с червем — наверняка. Послушай, Джим, это приказ. Никому не известно, что мы здесь, поэтому я хочу, чтобы ты тщательно избегал контактов с кем бы то ни было, если можно. А если нельзя — даже если ты наткнешься на кого-нибудь случайно, — ты должен его убить. Я тебя знаю, ты захочешь сохранить ему жизнь. Не делай этого. Не пытайся никого завербовать. Это мой приказ. Выброси из головы такую возможность. Уложи побыстрее, а простишь себя потом.
Не надо смотреть на это с точки зрения личного выживания, Джим. Никто никому не враг, просто все мы — мученики эволюции. Вот почему я прошу тебя держаться поодаль — чтобы не попасть в ситуацию, способную повредить твой рассудок. Я не хочу, чтобы ты стрелял в кого-то или во что-то, пока не нападут непосредственно на тебя. Даже если кто-нибудь нападет с огнеметом на Фальстафа, не спеши на помощь; важнее вернуться и предупредить нас. Не пытайся строить из себя героя. Рей сменит тебя перед обедом. Все понял?
— Да. Вы действительно думаете, что поблизости кто-то есть?
— Может, и нет, но хторране не находят себе места уже неделю. Так что иди и постарайся выяснить, отчего они нервничают.
— Хорошо. О, кстати, Джейсон…
— Да, Джим?
— Спасибо за доверие.
Он улыбнулся. Это была одна из его всемирно известных улыбок: небеса раскрываются — и ты лицезреешь лик Бога.
— Ты его заслужил, Джим.
Я осторожно пробрался в овраг, стараясь не испугать Фальстафа. Джейсон сказал, что червь соорудил себе гнездо посреди зарослей пурпурного колеуса. «Мы попросили его спрятаться. Скорее всего, ты увидишь только пару глаз на фоне растительности».
В гнезде Фальстафа не было.
Я ступил в прохладную тень, окутанную сильным сладким запахом, и осмотрелся. Гнездо еще хранило тепло. Только что червь был здесь.
Куда он мог деться?
Я осторожно попятился.
Фальстаф не покинул бы своего укрытия без веской на то причины.
Это означало…
Внезапно с глухим рокотом и жужжанием прямо из-под земли вырос гигантский розово-фиолетовый хторр, отбросив меня в сторону.
— Эй, ты что?!
Я отпрянул, не удержался на ногах, налетел спиной на стену оврага, отскочил в сторону и упал на задницу, Червь навис надо мной, а потом, издав высокий хихикающий звук, легко опустился возле моих ног.
Обозленный, я вскочил на ноги.
— Иисус Христос на велосипеде! Больше не делай так, Фальстаф! Ты напугал меня до полусмерти!
Он снова хихикнул. Звук был жутко противный. Мне захотелось дать ему пинка, но я сдержался. Червь был явно доволен собой. Он играл.
— Ну ты, шутник, — сказал я. — Иди ко мне.
Он подплыл поближе. Я потрепал его по боку, потом потянулся выше и сильно, как только мог, почесал стебли глаз. Фальстаф благодарно пукнул: пла-атгт.
— Я тебя тоже люблю, — буркнул я.
Какого черта! Теперь не отдышаться и за пару недель. Не слишком большая честь карабкаться по горам в компании существа, любящего время от времени побаловать себя человечиной.
— Пойдем. Джейсон послал нас на разведку. Хочешь поохотиться?
— Урр. Рррр.
— Правильно. Я тоже. Сначала пойдем вон туда.
Мы двинулись по оврагу, бок о бок, мальчик со своим червем. Когда овраг сузился, Фальстаф проскользнул вперед и возглавил патруль. Я шел следом. Он зная овраг лучше меня. Он плыл. Его тушу несли несколько сотен маленьких ножек, поэтому хторр не спотыкался, как я.
Мы прошли весь маршрут вплоть до старых вышек линии электропередачи, почерневших и покосившихся в разные стороны. Они простояли заброшенными неведомо сколько лет.
На пути встретилась парочка голых кроликолюдей. Они злобно заулюлюкали. Один приглашающе схватилась за свой член. Но Фальстаф лишь зевнул. Он не был голо-ден и ответил равнодушным щебетом, а кроликолюди ускакали обратно в кусты.
Это и было единственным, что привлекло наше вни-мание в овраге.
На вершине холма тоже не оказалось ничего подозри-тельного. Мы прошли по выгоревшей просеке сколько могли, и почти на всем своем протяжении она заросла травой и была усеяна булыжниками. Никто не поддержи-вал эту территорию в порядке.
Возможно, нам стоило бы расчистить пожарище ради собственной безопасности, но мы собирались вот-вот переехать на новое место, так что овчинка выделки не стоила.
Мы уже хотели повернуть назад, когда Фальстаф рыг-нул. Звук был такой странный, что я подошел посмот-реть, что он там жует.
Метла. Она была спрятана под кустом, который ре-шил пожевать Фальстаф. Он успел сожрать полкуста и заодно часть метлы. Я схватился за нее и вытащил у него изо рта; хторр, похоже, не возражав.
— Виноват, — сказал я. — Дай-ка мне ее на минуту, волнуйся, я верну обратно.
Это была старая пластиковая щетка, но следы непогоды на ней отсутствовали. На улице она пролежала недолго.
Кому понадобилось оставлять ее здесь?
Я прошел немного вперед.
Отпечатки подошв вели к противоположному склону холма.
Все правильно.
Их заметали этой щеткой, но поленились довести дело до конца. Они не ожидали, что мы с Фальстафом зайдем так далеко от лагеря.
Нужно сообщить Джейсону.
Но стоит ли возвращаться прямо сейчас? Может, подождать, когда придет Рей? Я посмотрел на часы. Пять. Час можно повременить. Еще немного поразведать и вернуться в овраг к шести.
Следы вели вниз по склону к повороту грунтовой дороги — старой трелевочной трассы.
Гм.
Сдается, кто-то намеренно шпионит за лагерем. И очень осторожно.
Конечно, чересчур смело предполагать такое лишь на основании одной старой метлы, но, если бы с этими людьми был я, мы бы не нашли и ее.
Вот почему я решил, что это не военные.
Армия обрушилась бы на лагерь с вертушками, напалмом и зажигательными снарядами. Нет, это кто-то еще.
По крайней мере, мне так казалось.
Мы с Фальстафом пошли обратно. В лагерь мы опоздали. Было уже 6.40, когда Фальстаф снова засел в своем гнезде. Он постарался зарыться как можно глубже, явно собираясь, если удастся, сыграть ту же шутку с Реем.
Я слегка встревожился. Рей уже должен ждать нас. Джейсон говорил, что большинство не принимают пунктуальность всерьез, как будто опоздать не то же самое, что нарушить свое слово. Он мог по-настоящему рассердиться, когда ктонибудь опаздывал или не заканчивал работу к обещанному сроку.
Он считал, что честность начинается с мелочей, потому что они как раз и являются тем материалом, из которого строится большая честность.
Таким образом, опоздание даже на десять минут выглядело здесь необычным. Рей не задержался бы без причины. Наверное, он все объяснит, когда появится.
В семь я начал волноваться.
Они могли бы прислать, по крайней мере, мальчишку и сообщить, что происходит.
В 7.10 я встревожился не на шутку.
Первым делом меня посетила параноидальная мысль.
Может быть, они решили убить меня? Оставили наедине с Фальстафом, пока тот не проголодается и не сожрет меня?
Нет, глупости. Червям не требуется мясо каждый день, Достаточно одного раза в неделю. Здоровый хторр может обходиться без пищи несколько суток и неопределенное время — жить на подножном корму, питаясь деревьями.
Нет, наверное, случилось что-нибудь еще.
Может быть, вернулись Джинко и Грегори-Энн и все сейчас заняты погрузкой? В этом случае Рею не нужно сменять меня, пока последний грузовик не будет готов тронуться.
Но все равно кто-нибудь должен был бы меня предупредить.
К 7.20 я уже принял решение. Если никто не придет до половины восьмого, я вылезу из этого чертова оврага и посмотрю, почему они забыли про нас. Про меня.
В 7.35 я оставил пост. Я нарушил слово. Плюнул на свои обещания и отправился через холм.
— Тебе лучше подождать здесь, Фальстаф.
Червь защебетал и скрылся в своей норе.
Старый мотель выглядел мирно. Доносились звуки веселого застолья. Они забыли про меня. Я имел право злиться. Джейсон всегда напирал на то, что каждый должен отвечать за свое слово сам; вот никто и не напомнил Рею о дежурстве.
Одна из кроликособак со всех ног бросилась навстречу Она шлепала губами и пучила на меня свои глупые глаза.
— Привет, Дурачок. Оставил мне пожрать? Дурачок перешел на шаг, закулдыкал и, подобрав с земли палку, взял ее точно так же, как я держал винтовку.
Вздохнув, я закинул винтовку за плечо, завернул за угол гаража и…
… едва не наступил на Рея. Его голова была разбита всмятку. По земле разлилась огромная лужа темно-красной крови.
Армейские рефлексы мгновенно вытеснили все остальное, и я оказался опять за углом, спиной к стене, с винтовкой наперевес, готовой к стрельбе, — все это я сделал, еще не успев до конца осознать, что Рей мертв. Дурачок, подражая мне, тоже отпрыгнул назад.
Я прислушался.
Застолье?
Треск мотоциклов, вопли и крики мужчин. Детские визги. И женские тоже.
Я осторожно выглянул и моментально отпрянул. Дурачок тоже потянулся посмотреть. Я оттащил его.
За углом в поле зрения никого не было.
Еще взгляд — подальше. Мертвый кррликочеловек. Разбросанная одежда. С ревом промчался мотоцикл, развернулся и полетел назад. Мотоциклист смеялся.
Я прижался к стене. Глубоко вздохнул. Возвращаться к Фальстафу рановато, Предстояло кое-что сделать.
Прежде всего нужно разобраться, что здесь происходит.
Я завернул за угол гаража и добежал до следующего угла. Дурачок на цыпочках трусил следом, невольно передразнивая меня.
— Не путайся под ногами, — процедил я. — Из таких, как ты, и выбирают президентов.
Дурачок остановился и посмотрел на меня мрачным обиженным взглядом. Но мне было не до него…
Где сейчас Орри? Где Орсон? Они бы не позволили грабить лагерь.
Живы ли они?
Теперь треск мотоциклов стал громче. А крики — отчетливее. И еще смех. И плач.
Я высунулся и моментально отскочил назад.
Но времени хватило, чтобы заметить мельканье мотоциклов, с ревом круживших вокруг небольшой кучки испуганных женщин и детей.
Отбросив лезущего вперед Дурачка, я выглянул снова.
Так и есть: в кучку сбились лишь немногие. Где же остальные?
На земле валялось несколько трупов, в основном мужчины. Я узнал Джинко и Грегори-Энн. Теперь понятно, как рокеры обнаружили нас.
Рокеры. Здоровенные, уродливые и опасные парни. Целые банды их месяцами раскатывали вверх и вниз по побережью. Армия не обращала на них внимания, словно бандиты того не стоили. Официальная позиция была такова: пусть о них позаботятся черви.
Сейчас я воочию убедился, насколько была глупа такая политика.
По-видимому, рокеры бесчинствовали уже давно. Большинство девушек были раздеты догола; одни стара — лись прикрыться руками, другие просто стояли, стыдли-во опустив голову.
Интересно, скольких уже изнасиловали?
Я проклял себя за осторожность.
Ладно, сейчас все наверстаю.
У меня было два преимущества.
Элемент неожиданности. А также «АМ-280» и вдоволь боезапаса. Одним словом, Мистер Изуродую. Не хватает каски, но я обойдусь. Оставалось прицелиться и нажать на спуск.
Однако придется попотеть: их не меньше двадцати, а я один.
Я не дал себе времени подумать над этим неравенством.
Шагнул из-за гаража и открыл огонь по ближайшей ко мне части живого кольца из мотоциклистов. Дурачок выбежал следом и, бормоча, наставил на нях свою палку. Три рокера упали почти сразу, и прошла пара секунд, прежде чем кто-нибудь понял, что происходит. Два бандита наехали на упавших и кувырком полетели на землю, грязные, волосатые, широкогрудые животные.
Еще двое выехали из-за толпы пленных, заметили меня и схватились за оружие. Их мотоциклы были оснащены ракетными установками. Я не стал ждать, пока они прицелятся. Дурачок, подпрыгивавший на месте, тоже помчался следом за мной за гараж. Там я подождал, когда они покажутся, и вышиб из седла одного, а второму отстрелил голову и тут же повернулся, чтобы встретить троицу, обогнувшую дом с противоположной стороны. Винтовка зажужжала, захлопала, и в животе одного из нападавших появилась красная дыра. Другой мотоциклист вильнул в сторону и упал вместе с машиной; я не пристрелил его — он был оглушен. Третий парень попытался развернуться — этого я достал в спину.
Потом упал на землю, перекатился и вскочил на ноги, не прекращая стрельбы; достал еще одного, только что выросшего позади меня, снова развернулся к упавшему и застрелил его раньше, чем он успел подняться. Дурачок уже плясал рядом с валявшимся мотоциклом.
А потом наступила тишина.
Хотя нет, не совсем. Слышался треск двигателей, работавших вхолостую. На земле лежало шесть мотоциклов.
Мелькнула мысль схватить машину — ту, что с ракетными установками, — и контратаковать. Я бросился к мотоциклу, на который претендовал Дурачок…
И тут машина взорвалась.
Меня сбило с ног. Скользя на заднице по земле, я отметил вспышку оранжевого пламени, тугую волну жара и столб жирного дыма.
На мотоцикле была установлена мина-ловушка.
Она разнесла моего Дурачка на мелкие кусочки. Вокруг продолжали падать комья земли.
На его месте мог быть я.
В ушах все еще звенело.
Ерунда, остались другие машины.
Нет! Я не знаю, сколько здесь всего бандитов. Но если хоть один до сих пор жив, необходимо позаботиться о нем сейчас же.
Бегом обогнув гараж, я вылетел на поляну, готовый к атаке.
И остановился как вкопанный.
Помощь не требовалась.
Валери только что перерезала горло последнему рокеру.
Она стояла над ним, обнаженная, улыбающаяся и забрызганная кровью. Вид у нее был торжествующий.
Я послал Лули в овраг, чтобы она немедленно привела Фальстафа. Мы не знали, остались ли еще живые рокеры или нет. Рисковать было нельзя.
Других детей я отослал на поиски остальных членов Племени, Очевидно, большинство охраняли границы лагеря. Как оказалось, безрезультатно.
Но, по крайней мере, большая часть малышей находилась вне лагеря. Каждый день Джейсон отсылал по нескольку человек в запасные укрытия. Я знал только одно из них. За бассейном тянулось заброшенное поле. На его дальнем конце стояли три рекламных щита. Мы повалили их, превратив в импровизированные навесы. Со стороны они выглядели теперь кучей камней, но на самом деле там скрывалось неплохо обеспеченное запасами убежище. Я разослал детей по остальным тайникам позвать всех сюда. Валери тоже начала хлопотать. Да-да, Валери! На мой вопросительный взгляд она спокойно заметила: — На драмы сейчас нет времени. Поразительная женщина!
Она послала нескольких девушек обыскать трупы и собрать оружие, но предупредила, чтобы никто не подходил близко к мотоциклам. Другие машины тоже могли быть заминированы. Затем она распорядилась, чтобы тела стащили в одно место. Мотоциклисты являлись… пищей. Рей, Тед, Грегори-Энн, Джинко, Дэнни и Билли — тоже пища, но сначала мы отдадим им почести и только потом пустим на корм новорожденным малышам.
К этому времени вернулся Фальстаф, и мы с Валери отправили его патрулировать ближний периметр. Он хотел было поесть, но Валери настояла, чтобы он отправился в дозор немедленно. С недовольным рокотом хторр уполз.
С возвращением Фальстафа из укрытий вылезло большинство кроликособак и кроликолюдей. Куда делись Джейсон и Орри, никто не знал. Джесси и Джан тоже отсутствовали. А также Орсон, мистер Президент и Либби. И Франкенштейн с Марси. И большинство взрослых мужчин.
Ладно, обойдемся без них.
Валери созвала круг.
Круг плакальщиков, как она выразилась.
Она начала: — У нас нет времени, чтобы по-настоящему оплакать погибших, так что пусть каждый выпустит из себя столько злобы и печали, ярости и скорби, сколько сможет. Давайте поглядим, какой шум мы поднимем. Ну-ка все разом! Никто не молчит!
И мы сделали это.
Мы завывали, топали ногами, кричали. Валери изнасиловали, и она жаждала мести. Еще три девушки кричали о том же. Мне стало стыдно за то, что я мужчина. Я чувствовал себя так, словно надо мной тоже надругались. Я кричал вместе с ними. Дети вскрикивали и пронзительно визжали. Я ревел. Фальстаф ревел. Весь круг ревел. Мы сжимали в комок все наши эмоции и выталкивали их из себя — через глаза, через уши, через глотки, — и делали это до тех пор, пока не осталось сил больше ни на что…
А потом бросились друг другу в объятия, прижались друг к другу. Мы плакали. И целовались, и смеялись, и гладили друг друга по головам, и уверяли, что кошмар кончился и теперь все образуется.
А затем Валери остановила нас.
— Довольно, для начала хорошо. Теперь за работу. Я знаю, что мы не выплакали все свои слезы, но мы до-плачем, когда вернется Джейсон. Давайте закончим уборку и поедим. Договорились?
Она распределила всех по работам, а сама принялась готовить обед, и к десяти часам мы сумели почистить, помыть, накормить и уложить спать всех детей.
Джейсон все не возвращался.
Мы с Валери смотрели друг на друга.
Может, с ним что-то случилось?
Нет.
Мы гнали от себя даже мысли об этом.
Вернулся Фальстаф с урчащим животом, и мы разрешили червю съесть нескольких рокеров. В ближайшие дни его газы, вероятно, будут просто невыносимыми.
Деландро, Джесси и все остальные, включая Орри и Ор-сона, вернулись после полуночи, совершенно измотанные.
Они терпеливо выслушали Валери и меня.
А потом Джейсон взорвался.
Он пришел в ярость, узнав, что мы вернули всех из аварийных укрытий.
— Ты тупой проклятый дурак! Для чего я рассредоточивал лагерь? Чтобы мы не подставляли себя, как скотину под нож! Как по-твоему, что произошло бы, если бы сюда заявились остальные рокеры?
— Остальные?
Джейсон кивнул.
У меня свело желудок. Сердце оборвалось.
— В банде больше ста человек. Сюда пришли три десятка самых отъявленных головорезов; остальные ждали ниже по течению Литл-Крик и собирались появиться ближе к вечеру. Им был нужен этот лагерь.
— Был? В прошедшем времени? Джейсон отвернулся, покачав головой.
— Это была отвратительная, грязная работа, Джим. Тебе не захочется узнать подробности. Их слишком много. Мы не могли взять гостей.
Джесси добавила: — Там было пятьдесят женщин и детей и двадцать солдат. Мы уложили всех. Сначала солдат, потом остальных. Они нас вынудили. Такие не сдаются.
— Если бы нас постигла неудача, — сказал Джейсон, — ты имел бы все Племя в одном месте и абсолютно беззащитным. — В его голосе слышалась настоящая злоба.
Меня как будто предали.
— Значит, вы не доверяли мне, иначе сообщили бы о своем плане?
— Я не отстранил тебя, — возразил Джейсон, — просто поставил на нужное место и поручил нужную работу.
— Ага, задвинули в дальний угол, чтобы я чего-нибудь не натворил, — вскипел я. — Вы должны благодарить меня, глупец. Я спас людям жизнь. Я поступил правильно.
— Ты нарушил инструкции, Джим. А я надеялся, что ты их выполнишь. На этом строился мой план.
Мы стояли в центре круга, но меня это мало волновало.
— Джейсон, когда я служил в Спецсилах, не было случая, чтобы кто-то отдал мне приказ, а я не мог спросить, что за ним кроется. Это было законом. Там я не слепо следовал приказам, а сознательно брал на себя ответственность за результат. Чувствуете разницу? Так чего же вы сейчас требуете от меня: слепо исполнять приказы или брать на себя ответственность?
— Брось этот жаргон, Джим! Я сам придумал его! — Он перевел дыхание. — Конечно, я жду от тебя ответственности. Но ты не понимаешь, что натворил. Ты подвергал людей смертельной опасности. За это ты тоже готов взять на себя ответственность?
Я швырнул винтовку ему под ноги и пошел прочь. Франкенштейн схватил меня за руку и развернул лицом к Джейсону.
— Следовало уйти отсюда, когда была такая возможность, — сказал я. — А я думал, что являюсь частицей Племени.
Лицо Джейсона вдруг изменилось.
Так я и знал. Тут она тоже солгала. Я занялся своим оружием и не сказал больше ни слова.
Франкенштейн подтолкнул ко мне магазин, но я не обращал на него внимания, пока не проверил все до единого механизмы. Лишь потом взял магазин и плотно загнал его в гнездо.
Если бы я хотел убить их, то подходящий момент наступил.
Вместо этого я вынул магазин и положил обратно на стол рядом с винтовкой.
— Все в порядке. Нужно только поставить на место регулятор подачи, прежде чем стрелять. Если начнешь палить без него, рискуешь оторвать себе башку.
Джесси и Франкенштейн обменялись довольными взглядами.
— Я же говорила, что он будет умницей. Франкенштейн хрюкнул и бросил мне регулятор «РК. — 96-А», все это время лежавший у него в кармане. Я опять разобрал винтовку, поставил недостающую деталь на место и собрал снова.
— А теперь, надо думать, вас интересуют шифры доступа? — ухмыльнулся я.
— Если не возражаешь.
Может быть, я колебался. А может, и нет. Я выдавал военную тайну Вооруженных сил США. Не помню. Просто я сделал то, о чем они просили.
— Что вы, какие возражения.
Я взял винтовку, набрал шифры. Потом передал ее им — посмотреть.
В этот момент я и принял решение.
Оказывается, эти люди не любили меня. По-настоящему. Они не доверяли мне.
Таким образом, побег получал оправдание.
И чем скорее я его совершу, тем лучше.
Чтобы они не могли прочесть все на моем лице, я выдал идиотскую ухмылку и старался ее удержать. Это было не многим лучше, чем хмуриться, но ведь что-то надо делать. Мы закончили работу, ни о чем особо не разговаривая, и отправились на второй завтрак.
За едой я тоже говорил мало. Продолжал думать о том, что решил, гадая: действительно ли я хочу этого или просто в моем мозгу опять ожила старая программа? Возможно, стоило посоветоваться с Джейсоном, но я заранее знал его ответ: «Выпутывайся сам, Джим. Это твой мозг».
Конечно. Я хотел любить. Хотел, чтобы любили меня. Эти люди говорили о любви. Они демонстрировали мне любовь.
Но заряженное ружье не доверили.
Я всегда считал, что доверие — основа любви. Может быть, я ошибался; может быть, эти люди умели любить, не доверяя. Я так не мог.
Но побег только подтвердит их правоту. Чтобы доказать обратное, я должен остаться и быть достойным доверия.
Проклятье! Здесь все парадокс. Или ловушка.
После завтрака Джейсон отвел меня в сторону.
— Джим, у тебя есть свободная минута?
— Конечно.
— Джесси сказала, что ты вел себя молодцом. Ты прошел длинный путь. Она доверяет тебе. Я хочу, чтобы отныне ты носил винтовку и охранял с Фальстафом лагерь.
— Я считал, что патрулирование — обязанность членов Племени.
— Так оно и есть, и ты можешь отказаться, если не хочешь, потому что формально ты остаешься гостем. Но у нас не хватает людей, и сейчас наступил очень деликатный момент. Орри обучает своих малышей. Он проводит с ними почти все время. Нам действительно нужна твоя помощь.
— Неужто дела так плохи?
— Мы обнаружили следы шин и подошв. Похоже, за нами кто-то следит. Вот почему мы стараемся держать хторран как можно дальше от чужих глаз. Джинко и Грегори-Энн ищут сейчас новое место для лагеря. Как только найдется что-нибудь подходящее, а малыши смогут выдержать переезд, мы тронемся. Остается только надеяться, что не будет слишком поздно. О детях мы тоже должны позаботиться.
— Хорошо, Джейсон. Когда я должен начать?
— Десять минут назад. Следовало отправить тебя в охранение еще на прошлой неделе. Извини, что — мы так долго не решались довериться тебе. Возьми ключ у Джесси и сходи за винтовкой и снаряжением. Фальстафа ты найдешь в кустах, в овраге. Если кто-нибудь подберется с той стороны, то оврага ему не миновать — там самый удобный путь. Пройди по нему как можно дальше, может быть, до линии электропередачи. Ищи отпечатки подошв или другие следы того, что кто-то здесь рыскал. Потом проверь холм над оврагом, там прошел вал лесного пожара и оставил просеку, которую можно использовать как дорогу. Проверь, нет ли следов на ней.
И вот еще что: вперед пусти Фальстафа, а сам держись вне поля зрения. Один червь может не привлечь внимания. А человек с червем — наверняка. Послушай, Джим, это приказ. Никому не известно, что мы здесь, поэтому я хочу, чтобы ты тщательно избегал контактов с кем бы то ни было, если можно. А если нельзя — даже если ты наткнешься на кого-нибудь случайно, — ты должен его убить. Я тебя знаю, ты захочешь сохранить ему жизнь. Не делай этого. Не пытайся никого завербовать. Это мой приказ. Выброси из головы такую возможность. Уложи побыстрее, а простишь себя потом.
Не надо смотреть на это с точки зрения личного выживания, Джим. Никто никому не враг, просто все мы — мученики эволюции. Вот почему я прошу тебя держаться поодаль — чтобы не попасть в ситуацию, способную повредить твой рассудок. Я не хочу, чтобы ты стрелял в кого-то или во что-то, пока не нападут непосредственно на тебя. Даже если кто-нибудь нападет с огнеметом на Фальстафа, не спеши на помощь; важнее вернуться и предупредить нас. Не пытайся строить из себя героя. Рей сменит тебя перед обедом. Все понял?
— Да. Вы действительно думаете, что поблизости кто-то есть?
— Может, и нет, но хторране не находят себе места уже неделю. Так что иди и постарайся выяснить, отчего они нервничают.
— Хорошо. О, кстати, Джейсон…
— Да, Джим?
— Спасибо за доверие.
Он улыбнулся. Это была одна из его всемирно известных улыбок: небеса раскрываются — и ты лицезреешь лик Бога.
— Ты его заслужил, Джим.
Юная Нэнси, игривая киска,
Секс обожала — обычный и с писком:
Чтобы гремело вокруг и сверкало,
Чтобы до пяток ее пробирало!
Но — без партнера, а то много риска.
МЕТЛА
Чистоплотность — почти нереальная вещь.
Соломон Краткий
Я осторожно пробрался в овраг, стараясь не испугать Фальстафа. Джейсон сказал, что червь соорудил себе гнездо посреди зарослей пурпурного колеуса. «Мы попросили его спрятаться. Скорее всего, ты увидишь только пару глаз на фоне растительности».
В гнезде Фальстафа не было.
Я ступил в прохладную тень, окутанную сильным сладким запахом, и осмотрелся. Гнездо еще хранило тепло. Только что червь был здесь.
Куда он мог деться?
Я осторожно попятился.
Фальстаф не покинул бы своего укрытия без веской на то причины.
Это означало…
Внезапно с глухим рокотом и жужжанием прямо из-под земли вырос гигантский розово-фиолетовый хторр, отбросив меня в сторону.
— Эй, ты что?!
Я отпрянул, не удержался на ногах, налетел спиной на стену оврага, отскочил в сторону и упал на задницу, Червь навис надо мной, а потом, издав высокий хихикающий звук, легко опустился возле моих ног.
Обозленный, я вскочил на ноги.
— Иисус Христос на велосипеде! Больше не делай так, Фальстаф! Ты напугал меня до полусмерти!
Он снова хихикнул. Звук был жутко противный. Мне захотелось дать ему пинка, но я сдержался. Червь был явно доволен собой. Он играл.
— Ну ты, шутник, — сказал я. — Иди ко мне.
Он подплыл поближе. Я потрепал его по боку, потом потянулся выше и сильно, как только мог, почесал стебли глаз. Фальстаф благодарно пукнул: пла-атгт.
— Я тебя тоже люблю, — буркнул я.
Какого черта! Теперь не отдышаться и за пару недель. Не слишком большая честь карабкаться по горам в компании существа, любящего время от времени побаловать себя человечиной.
— Пойдем. Джейсон послал нас на разведку. Хочешь поохотиться?
— Урр. Рррр.
— Правильно. Я тоже. Сначала пойдем вон туда.
Мы двинулись по оврагу, бок о бок, мальчик со своим червем. Когда овраг сузился, Фальстаф проскользнул вперед и возглавил патруль. Я шел следом. Он зная овраг лучше меня. Он плыл. Его тушу несли несколько сотен маленьких ножек, поэтому хторр не спотыкался, как я.
Мы прошли весь маршрут вплоть до старых вышек линии электропередачи, почерневших и покосившихся в разные стороны. Они простояли заброшенными неведомо сколько лет.
На пути встретилась парочка голых кроликолюдей. Они злобно заулюлюкали. Один приглашающе схватилась за свой член. Но Фальстаф лишь зевнул. Он не был голо-ден и ответил равнодушным щебетом, а кроликолюди ускакали обратно в кусты.
Это и было единственным, что привлекло наше вни-мание в овраге.
На вершине холма тоже не оказалось ничего подозри-тельного. Мы прошли по выгоревшей просеке сколько могли, и почти на всем своем протяжении она заросла травой и была усеяна булыжниками. Никто не поддержи-вал эту территорию в порядке.
Возможно, нам стоило бы расчистить пожарище ради собственной безопасности, но мы собирались вот-вот переехать на новое место, так что овчинка выделки не стоила.
Мы уже хотели повернуть назад, когда Фальстаф рыг-нул. Звук был такой странный, что я подошел посмот-реть, что он там жует.
Метла. Она была спрятана под кустом, который ре-шил пожевать Фальстаф. Он успел сожрать полкуста и заодно часть метлы. Я схватился за нее и вытащил у него изо рта; хторр, похоже, не возражав.
— Виноват, — сказал я. — Дай-ка мне ее на минуту, волнуйся, я верну обратно.
Это была старая пластиковая щетка, но следы непогоды на ней отсутствовали. На улице она пролежала недолго.
Кому понадобилось оставлять ее здесь?
Я прошел немного вперед.
Отпечатки подошв вели к противоположному склону холма.
Все правильно.
Их заметали этой щеткой, но поленились довести дело до конца. Они не ожидали, что мы с Фальстафом зайдем так далеко от лагеря.
Нужно сообщить Джейсону.
Но стоит ли возвращаться прямо сейчас? Может, подождать, когда придет Рей? Я посмотрел на часы. Пять. Час можно повременить. Еще немного поразведать и вернуться в овраг к шести.
Следы вели вниз по склону к повороту грунтовой дороги — старой трелевочной трассы.
Гм.
Сдается, кто-то намеренно шпионит за лагерем. И очень осторожно.
Конечно, чересчур смело предполагать такое лишь на основании одной старой метлы, но, если бы с этими людьми был я, мы бы не нашли и ее.
Вот почему я решил, что это не военные.
Армия обрушилась бы на лагерь с вертушками, напалмом и зажигательными снарядами. Нет, это кто-то еще.
По крайней мере, мне так казалось.
Мы с Фальстафом пошли обратно. В лагерь мы опоздали. Было уже 6.40, когда Фальстаф снова засел в своем гнезде. Он постарался зарыться как можно глубже, явно собираясь, если удастся, сыграть ту же шутку с Реем.
Я слегка встревожился. Рей уже должен ждать нас. Джейсон говорил, что большинство не принимают пунктуальность всерьез, как будто опоздать не то же самое, что нарушить свое слово. Он мог по-настоящему рассердиться, когда ктонибудь опаздывал или не заканчивал работу к обещанному сроку.
Он считал, что честность начинается с мелочей, потому что они как раз и являются тем материалом, из которого строится большая честность.
Таким образом, опоздание даже на десять минут выглядело здесь необычным. Рей не задержался бы без причины. Наверное, он все объяснит, когда появится.
В семь я начал волноваться.
Они могли бы прислать, по крайней мере, мальчишку и сообщить, что происходит.
В 7.10 я встревожился не на шутку.
Первым делом меня посетила параноидальная мысль.
Может быть, они решили убить меня? Оставили наедине с Фальстафом, пока тот не проголодается и не сожрет меня?
Нет, глупости. Червям не требуется мясо каждый день, Достаточно одного раза в неделю. Здоровый хторр может обходиться без пищи несколько суток и неопределенное время — жить на подножном корму, питаясь деревьями.
Нет, наверное, случилось что-нибудь еще.
Может быть, вернулись Джинко и Грегори-Энн и все сейчас заняты погрузкой? В этом случае Рею не нужно сменять меня, пока последний грузовик не будет готов тронуться.
Но все равно кто-нибудь должен был бы меня предупредить.
К 7.20 я уже принял решение. Если никто не придет до половины восьмого, я вылезу из этого чертова оврага и посмотрю, почему они забыли про нас. Про меня.
В 7.35 я оставил пост. Я нарушил слово. Плюнул на свои обещания и отправился через холм.
— Тебе лучше подождать здесь, Фальстаф.
Червь защебетал и скрылся в своей норе.
Старый мотель выглядел мирно. Доносились звуки веселого застолья. Они забыли про меня. Я имел право злиться. Джейсон всегда напирал на то, что каждый должен отвечать за свое слово сам; вот никто и не напомнил Рею о дежурстве.
Одна из кроликособак со всех ног бросилась навстречу Она шлепала губами и пучила на меня свои глупые глаза.
— Привет, Дурачок. Оставил мне пожрать? Дурачок перешел на шаг, закулдыкал и, подобрав с земли палку, взял ее точно так же, как я держал винтовку.
Вздохнув, я закинул винтовку за плечо, завернул за угол гаража и…
… едва не наступил на Рея. Его голова была разбита всмятку. По земле разлилась огромная лужа темно-красной крови.
Армейские рефлексы мгновенно вытеснили все остальное, и я оказался опять за углом, спиной к стене, с винтовкой наперевес, готовой к стрельбе, — все это я сделал, еще не успев до конца осознать, что Рей мертв. Дурачок, подражая мне, тоже отпрыгнул назад.
Я прислушался.
Застолье?
Треск мотоциклов, вопли и крики мужчин. Детские визги. И женские тоже.
Я осторожно выглянул и моментально отпрянул. Дурачок тоже потянулся посмотреть. Я оттащил его.
За углом в поле зрения никого не было.
Еще взгляд — подальше. Мертвый кррликочеловек. Разбросанная одежда. С ревом промчался мотоцикл, развернулся и полетел назад. Мотоциклист смеялся.
Я прижался к стене. Глубоко вздохнул. Возвращаться к Фальстафу рановато, Предстояло кое-что сделать.
Прежде всего нужно разобраться, что здесь происходит.
Я завернул за угол гаража и добежал до следующего угла. Дурачок на цыпочках трусил следом, невольно передразнивая меня.
— Не путайся под ногами, — процедил я. — Из таких, как ты, и выбирают президентов.
Дурачок остановился и посмотрел на меня мрачным обиженным взглядом. Но мне было не до него…
Где сейчас Орри? Где Орсон? Они бы не позволили грабить лагерь.
Живы ли они?
Теперь треск мотоциклов стал громче. А крики — отчетливее. И еще смех. И плач.
Я высунулся и моментально отскочил назад.
Но времени хватило, чтобы заметить мельканье мотоциклов, с ревом круживших вокруг небольшой кучки испуганных женщин и детей.
Отбросив лезущего вперед Дурачка, я выглянул снова.
Так и есть: в кучку сбились лишь немногие. Где же остальные?
На земле валялось несколько трупов, в основном мужчины. Я узнал Джинко и Грегори-Энн. Теперь понятно, как рокеры обнаружили нас.
Рокеры. Здоровенные, уродливые и опасные парни. Целые банды их месяцами раскатывали вверх и вниз по побережью. Армия не обращала на них внимания, словно бандиты того не стоили. Официальная позиция была такова: пусть о них позаботятся черви.
Сейчас я воочию убедился, насколько была глупа такая политика.
По-видимому, рокеры бесчинствовали уже давно. Большинство девушек были раздеты догола; одни стара — лись прикрыться руками, другие просто стояли, стыдли-во опустив голову.
Интересно, скольких уже изнасиловали?
Я проклял себя за осторожность.
Ладно, сейчас все наверстаю.
У меня было два преимущества.
Элемент неожиданности. А также «АМ-280» и вдоволь боезапаса. Одним словом, Мистер Изуродую. Не хватает каски, но я обойдусь. Оставалось прицелиться и нажать на спуск.
Однако придется попотеть: их не меньше двадцати, а я один.
Я не дал себе времени подумать над этим неравенством.
Шагнул из-за гаража и открыл огонь по ближайшей ко мне части живого кольца из мотоциклистов. Дурачок выбежал следом и, бормоча, наставил на нях свою палку. Три рокера упали почти сразу, и прошла пара секунд, прежде чем кто-нибудь понял, что происходит. Два бандита наехали на упавших и кувырком полетели на землю, грязные, волосатые, широкогрудые животные.
Еще двое выехали из-за толпы пленных, заметили меня и схватились за оружие. Их мотоциклы были оснащены ракетными установками. Я не стал ждать, пока они прицелятся. Дурачок, подпрыгивавший на месте, тоже помчался следом за мной за гараж. Там я подождал, когда они покажутся, и вышиб из седла одного, а второму отстрелил голову и тут же повернулся, чтобы встретить троицу, обогнувшую дом с противоположной стороны. Винтовка зажужжала, захлопала, и в животе одного из нападавших появилась красная дыра. Другой мотоциклист вильнул в сторону и упал вместе с машиной; я не пристрелил его — он был оглушен. Третий парень попытался развернуться — этого я достал в спину.
Потом упал на землю, перекатился и вскочил на ноги, не прекращая стрельбы; достал еще одного, только что выросшего позади меня, снова развернулся к упавшему и застрелил его раньше, чем он успел подняться. Дурачок уже плясал рядом с валявшимся мотоциклом.
А потом наступила тишина.
Хотя нет, не совсем. Слышался треск двигателей, работавших вхолостую. На земле лежало шесть мотоциклов.
Мелькнула мысль схватить машину — ту, что с ракетными установками, — и контратаковать. Я бросился к мотоциклу, на который претендовал Дурачок…
И тут машина взорвалась.
Меня сбило с ног. Скользя на заднице по земле, я отметил вспышку оранжевого пламени, тугую волну жара и столб жирного дыма.
На мотоцикле была установлена мина-ловушка.
Она разнесла моего Дурачка на мелкие кусочки. Вокруг продолжали падать комья земли.
На его месте мог быть я.
В ушах все еще звенело.
Ерунда, остались другие машины.
Нет! Я не знаю, сколько здесь всего бандитов. Но если хоть один до сих пор жив, необходимо позаботиться о нем сейчас же.
Бегом обогнув гараж, я вылетел на поляну, готовый к атаке.
И остановился как вкопанный.
Помощь не требовалась.
Валери только что перерезала горло последнему рокеру.
Она стояла над ним, обнаженная, улыбающаяся и забрызганная кровью. Вид у нее был торжествующий.
Горькими слезами Люси обливалась.
В рот она брать ужасно боялась.
А в момент самый жуткий
Отвлеклась на минутку —
И с полным ухом осталась!
ПОСЛЕДСТВИЕ
Люди не нанимают адвоката, если хотят добиться справедливости. К нему обращаются, когда хотят отомстить.
Соломон Краткий
Я послал Лули в овраг, чтобы она немедленно привела Фальстафа. Мы не знали, остались ли еще живые рокеры или нет. Рисковать было нельзя.
Других детей я отослал на поиски остальных членов Племени, Очевидно, большинство охраняли границы лагеря. Как оказалось, безрезультатно.
Но, по крайней мере, большая часть малышей находилась вне лагеря. Каждый день Джейсон отсылал по нескольку человек в запасные укрытия. Я знал только одно из них. За бассейном тянулось заброшенное поле. На его дальнем конце стояли три рекламных щита. Мы повалили их, превратив в импровизированные навесы. Со стороны они выглядели теперь кучей камней, но на самом деле там скрывалось неплохо обеспеченное запасами убежище. Я разослал детей по остальным тайникам позвать всех сюда. Валери тоже начала хлопотать. Да-да, Валери! На мой вопросительный взгляд она спокойно заметила: — На драмы сейчас нет времени. Поразительная женщина!
Она послала нескольких девушек обыскать трупы и собрать оружие, но предупредила, чтобы никто не подходил близко к мотоциклам. Другие машины тоже могли быть заминированы. Затем она распорядилась, чтобы тела стащили в одно место. Мотоциклисты являлись… пищей. Рей, Тед, Грегори-Энн, Джинко, Дэнни и Билли — тоже пища, но сначала мы отдадим им почести и только потом пустим на корм новорожденным малышам.
К этому времени вернулся Фальстаф, и мы с Валери отправили его патрулировать ближний периметр. Он хотел было поесть, но Валери настояла, чтобы он отправился в дозор немедленно. С недовольным рокотом хторр уполз.
С возвращением Фальстафа из укрытий вылезло большинство кроликособак и кроликолюдей. Куда делись Джейсон и Орри, никто не знал. Джесси и Джан тоже отсутствовали. А также Орсон, мистер Президент и Либби. И Франкенштейн с Марси. И большинство взрослых мужчин.
Ладно, обойдемся без них.
Валери созвала круг.
Круг плакальщиков, как она выразилась.
Она начала: — У нас нет времени, чтобы по-настоящему оплакать погибших, так что пусть каждый выпустит из себя столько злобы и печали, ярости и скорби, сколько сможет. Давайте поглядим, какой шум мы поднимем. Ну-ка все разом! Никто не молчит!
И мы сделали это.
Мы завывали, топали ногами, кричали. Валери изнасиловали, и она жаждала мести. Еще три девушки кричали о том же. Мне стало стыдно за то, что я мужчина. Я чувствовал себя так, словно надо мной тоже надругались. Я кричал вместе с ними. Дети вскрикивали и пронзительно визжали. Я ревел. Фальстаф ревел. Весь круг ревел. Мы сжимали в комок все наши эмоции и выталкивали их из себя — через глаза, через уши, через глотки, — и делали это до тех пор, пока не осталось сил больше ни на что…
А потом бросились друг другу в объятия, прижались друг к другу. Мы плакали. И целовались, и смеялись, и гладили друг друга по головам, и уверяли, что кошмар кончился и теперь все образуется.
А затем Валери остановила нас.
— Довольно, для начала хорошо. Теперь за работу. Я знаю, что мы не выплакали все свои слезы, но мы до-плачем, когда вернется Джейсон. Давайте закончим уборку и поедим. Договорились?
Она распределила всех по работам, а сама принялась готовить обед, и к десяти часам мы сумели почистить, помыть, накормить и уложить спать всех детей.
Джейсон все не возвращался.
Мы с Валери смотрели друг на друга.
Может, с ним что-то случилось?
Нет.
Мы гнали от себя даже мысли об этом.
Вернулся Фальстаф с урчащим животом, и мы разрешили червю съесть нескольких рокеров. В ближайшие дни его газы, вероятно, будут просто невыносимыми.
Деландро, Джесси и все остальные, включая Орри и Ор-сона, вернулись после полуночи, совершенно измотанные.
Они терпеливо выслушали Валери и меня.
А потом Джейсон взорвался.
Он пришел в ярость, узнав, что мы вернули всех из аварийных укрытий.
— Ты тупой проклятый дурак! Для чего я рассредоточивал лагерь? Чтобы мы не подставляли себя, как скотину под нож! Как по-твоему, что произошло бы, если бы сюда заявились остальные рокеры?
— Остальные?
Джейсон кивнул.
У меня свело желудок. Сердце оборвалось.
— В банде больше ста человек. Сюда пришли три десятка самых отъявленных головорезов; остальные ждали ниже по течению Литл-Крик и собирались появиться ближе к вечеру. Им был нужен этот лагерь.
— Был? В прошедшем времени? Джейсон отвернулся, покачав головой.
— Это была отвратительная, грязная работа, Джим. Тебе не захочется узнать подробности. Их слишком много. Мы не могли взять гостей.
Джесси добавила: — Там было пятьдесят женщин и детей и двадцать солдат. Мы уложили всех. Сначала солдат, потом остальных. Они нас вынудили. Такие не сдаются.
— Если бы нас постигла неудача, — сказал Джейсон, — ты имел бы все Племя в одном месте и абсолютно беззащитным. — В его голосе слышалась настоящая злоба.
Меня как будто предали.
— Значит, вы не доверяли мне, иначе сообщили бы о своем плане?
— Я не отстранил тебя, — возразил Джейсон, — просто поставил на нужное место и поручил нужную работу.
— Ага, задвинули в дальний угол, чтобы я чего-нибудь не натворил, — вскипел я. — Вы должны благодарить меня, глупец. Я спас людям жизнь. Я поступил правильно.
— Ты нарушил инструкции, Джим. А я надеялся, что ты их выполнишь. На этом строился мой план.
Мы стояли в центре круга, но меня это мало волновало.
— Джейсон, когда я служил в Спецсилах, не было случая, чтобы кто-то отдал мне приказ, а я не мог спросить, что за ним кроется. Это было законом. Там я не слепо следовал приказам, а сознательно брал на себя ответственность за результат. Чувствуете разницу? Так чего же вы сейчас требуете от меня: слепо исполнять приказы или брать на себя ответственность?
— Брось этот жаргон, Джим! Я сам придумал его! — Он перевел дыхание. — Конечно, я жду от тебя ответственности. Но ты не понимаешь, что натворил. Ты подвергал людей смертельной опасности. За это ты тоже готов взять на себя ответственность?
Я швырнул винтовку ему под ноги и пошел прочь. Франкенштейн схватил меня за руку и развернул лицом к Джейсону.
— Следовало уйти отсюда, когда была такая возможность, — сказал я. — А я думал, что являюсь частицей Племени.
Лицо Джейсона вдруг изменилось.