Страница:
Далее кое-что о данном племени ренегатов: они без памяти боятся Армии Соединенных Штатов. Это я знаю точно — провел с ними почти год.
Нет, не так.
— Под чужим именем, — поправился я. — Мне нужно было выяснить, как они приручают червей. И я узнал это. А также понял, что они немного перестарались: их так называемые ручные черви боятся воевать. Они побегут от вас. Ну, кто боится? — Я оглядел комнату.
Три руки.
— Чепуха. Мне прекрасно известно, что среди вас гораздо больше наложивших в штаны. Давайте поднимайте руки.
Поднялось еще четыре, нет, пять рук.
— Прекрасно. Благодарю за искренность. Ладно, а теперь — кто хотел поднять руку, но испугался, что будет выглядеть по-дурацки?
Рук поднялось больше.
— Кто сомневается, поднять ему руку или нет? Поднялось еще несколько рук. Получилось уже больше половины.
— Хорошо. Ладно, теперь я обращаюсь к тем, кто еще не поднял руку. Кто должен был поднять ее, но не сделал этого?
Прибавилось еще несколько рук. Мы делали успехи. Кое-где появились улыбки. Отлично. Они начали расслабляться.
— А сейчас все остальные — кто кривит душой, что не боится?
Две руки.
— Если вы до сих пор не подняли руки, сделайте это. Поднялись последние четыре руки.
— Хорошо. Оглянитесь вокруг. — Я поднял руку. Полковник Райт тоже. — Каждый, у кого поднята рука, боится. Сегодня вы должны бояться. Если нет, то не следует отправляться на задание. Я не хочу иметь вашу смерть на своей совести. Мне не нужны храбрецы. Мне нужно, чтобы вы сделали свою работу. Это не составит никакого труда, если вы будете точно выполнять приказы.
Итак, цель нашего рейда — уничтожение червей. Это ваше задание. Черви должны умереть. Разумеется, я понимаю, что прирученный червь может представлять собой определенную ценность. Так вот, хочу предупредить, что в поимке этих ручных червей я не заинтересован. Этих надо сжечь в любом случае.
А теперь разрешите мне изложить то же самое простым языком. Вполне вероятно, , что кое-кто из ренегатов заслонит червя, чтобы помещать вам сжечь его. Не прекращайте огня. Убейте обоих. То, с чем мы имеем дело, — Племя. Их самосознание целиком и полностью зависит от хторров. Они воспринимают червей как богов. Их боги должны быть уничтожены, если мы хотим уничтожить Племя.
Встал высокий чернокожий мужчина.
— Сэр! Как мы должны относиться к пленным? Я холодно встретил его взгляд.
— Спокойно. Их не будет.
— Сэр?
— Лейтенант, вам знаком параграф двенадцать?
— Э… да, сэр. Он определяет условия, при которых военнослужащий может предпринять крайние меры.
— Правильно.
Его лицо стало серьезным. Я видел, что он осознал важность момента. Вполне возможно, что сегодня ночью он и его коллеги казнят врагов человеческого рода — включая некоторых двуногих. Счастья он не испытывал.
— Я понял. — Негр сел.
— Спасибо. Еще вопросы? Вопросов не было.
Я проверил свои часы.
— Сорок минут. Пора заканчивать. Полковник Райт сказала, что я могу положиться на каждого из вас. Отлично. Выполняйте приказы, и все будет в порядке. Полковник?
Она покачала головой.
— Мне нечего добавить. Это ваша операция, майор.
— Благодарю. Тогда в путь…
Она кивнула мне, и вслед за солдатами мы вышли к вертушкам.
Всего джипов было восемь, каждый — с огнеметом, установленным на капоте. В каждом джипе сидел один человек с гранатометом и еще двое с «АМ-280».
Эти винтовки спасали от червя только при стрельбе спереди. Надо было залечь как можно ниже и стрелять вверх, в пасть. Костная мозговая капсула снизу была не такой толстой. Удачный выстрел повреждал кору головного мозга, а лазерный прицел винтовки делал попадание очень даже возможным. Нерешительным пользоваться этим оружием не рекомендовалось.
Вертушек было Целое крыло — двенадцать машин. Каждый на базе хотел пойти на задание. Но полковник Райт, опасаясь неприятных сюрпризов, ограничила число участников рейда. Я не возражал.
В намеченном месте вертушки выгрузили десант и джипы и поднялись в воздух, ожидая, когда мы займем исходные позиции. Они поддержат нас с воздуха, включив прожектора и сбросив осветительные шары. Полковник Райт связалась с Денвером, пытаясь организовать нам по пути ближнее освещение с помощью одного из орбитальных солнечных зеркал. Тогда у нас зажглось бы собственное крошечное солнце.
Мой джип должен был выехать на исходную пози! последним. Полковник Райт сказала: — Это ваше шоу, майор. Командуйте. Я взял микрофон.
— Гром и молния!
Джипы покатили вперед с потушенными фарами. Мы двигались по извилистой дороге с предельной осторожностью.
Мой джип рванулся, набирая скорость. Я слышал, как другие машины тоже выдвигались на намеченные позиции.
Сняв микрофон с приборной доски, я включил канал прямой трансляции. Громкоговорители на джипах взревели: — Вы окружены! Не вздумайте бежать! Вы окружены!
Прохрипела внутренняя связь: — Сэр! Не стреляйте! Они уже сдались.
— А? — Полковник Райт и я обменялись взглядами.
— Всем оставаться на своих местах, — приказал я и наклонился к своему водителю. — Давай вперед.
Лагерь располагался на старом ранчо какого-то пижона. Там оказалась пара разбитых автобусов, и ничего больше. В лучах прожекторов стояло пять подростков и двенадцать заспанных детей помладше.
Внезапно над головой появились вертушки, их прожектора вспыхнули и вонзили луч в землю. Ночь исчезла…
Я вылез из джипа и надел ремни огнемета. Полковник Райт наблюдала за моими приготовлениями.
— Вы думаете, это необходимо? — спросила она.
— Я никому не верю. — Я прищурился от яркого света прожекторов. Господи, эти вертушки невыносимы. К тому же они подняли страшную пыль. — Отошлите вертолеты. Пусть они начинают прочесывать дороги.
Я подошел к детям. Некоторые были из Семьи. Они сбились испуганной, дрожащей стайкой, все — не старше Десяти лет. Дети из Племени с независимым видом держались отдельно. Томми не было ни среди тех, ни среди других.
Дети из Семьи были слишком испуганы, чтобы понимать происходящее. Я опустился на одно колено перед маленькой Хрусталочкой.
— Все хорошо, моя любимая. Мы отвезем вас домой. Ты не знаешь, где остальные?
Она покачала головой.
Я быстро обнял ее и выпрямился.
— Эй, капрал! Заберите этих детей отсюда.
Я знал, что мне сейчас предстоит сделать, и не хотел, чтобы они это видели.
Подождав, когда детей из Семьи увели, я решительно шагнул к другой группе. Схватив самого высокого — тощего парнишку с большим носом и слабым подбородком, — я встряхнул его. Он выглядел испуганным. Сдвинув ночные очки на лоб, чтобы он видел мое лицо, я сказал: — Джеффри, отвечай только «да» или «нет». Ты меня помнишь?
Он побелел. — Э… да.
— Я предлагаю тебе выбор: жизнь или смерть?
— Жизнь.
— Хорошо, Джеффри. Где Деландро?
— Я не знаю. Он не вернулся.
— Мне точно известно, что кое-кто вернулся. Где они?
— Я не могу сказать! Я дал слово! — Он дрожал.
— Ты заключил договор?
— Да, сэр!
— Со мной ты тоже заключил договор. Какой из них ты выбираешь?
— Я… Я…
Я вынул пистолет. Я знал, что на меня смотрят мужчины и женщины. И я знал, что сделаю сейчас.
— Джеффри! Сейчас я вышибу из тебя твои дурацкие мозги.
— Пожалуйста, Джим… — Он заплакал.
— Мне не хочется этого делать, Джеффри. Повернись. — Я приставил металл дула к его затылку. — Отвечай.
— Они убьют меня.
— Это я убью тебя, если ты не ответишь.
На какой-то момент мне показалось, что он расколется. Но мальчишка только шмыгнул носом.
— Мне жаль, но я не могу.
— Мне тоже жаль.
Я нажал на курок. Верхушка его головы исчезла. Джеффри ничком упал на землю. Остальные дети из Племени в ужасе смотрели на меня. Я знал, что я чудовище, но меня это не волновало.
Сделав шаг в сторону, я направил пистолет на девочку с фигурой, похожей на грушу, и грязным лицом. Она злобно смотрела на меня.
Кто-то схватил меня за руку и развернул к себе — это была полковник Райт.
— Ради всего святого! Что вы делаете?! Я направил пистолет ей в лицо.
— Прочь с моей дороги, полковник!
— Это же дети!
— Не верьте ни одной секунды! Я видел этих монстров в действии. Этот… — я показал на тело Джеффри, — лично убил семь мужчин и женщин. Четверо из них были военнослужащими Армии Соединенных Штатов.
Она открыла было рот, но вовремя сообразила, что мой пистолет по-прежнему направлен на нее. Холодно взглянув на меня, Райт отступила в сторону.
— Я потребую разбирательства.
— Предвижу. Мне известен параграф двенадцать.
— Да. Я поняла, что вы в нем дока.
— Пока мы здесь спорим, — сказал я, — главари Племени благополучно уносят ноги. — И повернулся обратно к девочке: — Сандра, я хочу поставить тебя перед выбором. Жизнь или смерть?
— Смерть. — Она выглядела победителем, повернулась и подставила мне свой затылок. — Давай, гад, — сказала она. — Делай свое дело.
Я закрыл глаза. Бог простит мне. Я сделал это.
И шагнул к следующему ребенку.
Прежде чем я успел предложить ему выбор, он указал рукой — на конюшню. Я жестом лриказал одному из джипов проехать вперед. Лучи его фар высветили огромное старое строение с набросанными кипами гнилого сена.
Маскировка?
Я оттащил мальчика от остальных. Они злобно глядели на него.
— Присмотрите за ним, — сказал я полковнику Райт. — Он хочет жить.
И подошел к джипу.
— Держите огнеметы наготове. Все остальные, — скомандовал я, — смотрите в оба.
Какая-то бессмыслица.
Деландро не такой дурак. Джесси и Марси тоже. Они бы не спрятались в конюшне.
Там могло кое-что оказаться. А могло и нет. Возможно, Деландро приготовил там что-то для меня. Нет, тут что-то не так.
Тогда зачем мальчишка послал нас туда?
Я повернулся и посмотрел на него. Он больше не дрожал. Похоже, даже улыбался.
Ему приказали послать нас туда.
Деландро предусмотрел все заранее.
Это он и велел мальчишке показать нам конюшню и даже приказал двум первым детям умереть, чтобы его признание выглядело достовернее. Конечно же они послушались — чтобы спасти Орри.
Это была все та же проклятая запрограммированность на выживание. Деландро научил их отождествлять себя с Орри. Он должны были умереть, чтобы спасти свое «я». Запрограммированный мозг привел их к гибели. Смерть детей требовалась только для маскировки лжи — она подтверждала достоверность заявления мальчишки.
Деландро знал, как я поступлю. Он предвидел мою реакцию.
Предвидел ли?
Он не стал бы все так тщательно планировать, если бы собирался просто удрать. Это попытка защитить что-то.
Зачем?
Он всегда заботился о свободе действий.
Ясно, что здесь скрывалось нечто такое, что нельзя было легко перебросить в другое место.
Я догадывался — что…
Ну-ка, припомним, как выглядит это место на снимках со спутника.
Главное здание, две группы бунгало, плавательный бассейн и конюшня.
Времени у них не было. Сегодняшней ночью они рассчитывали перебазироваться на полуостров.
Я опустил очки на глаза и переключил их на инфракрасный режим. Вокруг не было ничего теплого — даже на дальних холмах. Только на некоторых домах виднелись пятнышки остаточного тепла. В конюшне тоже было несколько любопытных пятен, но слишком маленьких даже для детей.
Следовало зайти туда и все проверить, но прежде надо убедиться, что там нет ловушки. Я испытывал странное чувство, что обязательно войду в конюшню — это лишь вопрос времени. Как же прочно я заглотнул крючок!
Я повернулся к полковнику Райт: — Пусть солдаты обыщут каждое здание. Потом сожгите их.
Хотя я знал, что там пусто.
Нет, надо поставить себя на место Деландро. Или Джесси. Возможно, это она вернулась и все устроила. Или Марси. Конечно Марси.
Она точно знала, с каким оружием я приду. На открытую схватку она не осмелится и будет искать слабое звено.
С какой стороны мы уязвимы?
Неожиданно я все понял.
Это была приманка. Мы должны были убить полночи на обыск, потом махнуть рукой и отправиться восвояси.
— Я беру шесть джипов. Мне известно, где ренегаты, — сказал я полковнику Райт и махнул своему шоферу. — Вызовите вертолеты; что бы ни происходило, пусть держатся на расстоянии.
Я взял с собой четыре отделения, и мы отправились в путь.
Путь вниз занял меньше времени, чем подъем, — за исключением последней полумили, когда снова пришлось карабкаться вверх.
— Все в порядке, — передал я по радио. — Пусть каждый остается на месте до тех пор, пока местность не осветят с неба. Тогда на полной скорости выезжайте на летное поле и кидайте гранаты широким веером!
— Поняли!
— Останешься на месте, — шепнул я своему водителю. — Когда вспыхнут огни, каждый должен быть готов к атаке. Стреляйте во все, что увидите. Пленных не брать!
Я связался с полковником Райт: — Можно начинать, мадам.
— Будьте наготове.
Я настроил очки ночного видения на максимальную резкость. Поручиться не могу, но, кажется, на посадочной полосе что-то двигалось. Да. Они готовили засаду.
Ладно, переживем.
Внезапно небо осветилось почти как днем. Орбитальное зеркало Западного побережья — пятьдесят километров в поперечнике и тысяча шестьсот километров от Земли — просто немного повернулось и осветило часть Калифорнии.
На взлетном поле стало светло.
На нем обнаружились четыре червя. И почти все взрослые члены ренегатской шайки. И два грузовика с минами Клеймора — достаточно, чтобы уничтожить целый воздушный флот.
Почти в тот же момент над нашими головами с жужжанием прошли вертушки. Ренегаты уже бежали к канаве на южном краю поля. Большинство так и не добрались до нее.
Вертушки сбросили ливень шоковых гранат. Они взрывались в воздухе, как шутихи, как перегретые зерна воздушной кукурузы, разбрасывая во все стороны яркие брызги.
Земля начала вставать на дыбы…
Сдетонировади мины. Началась цепная реакция. Вокруг засвистели осколки…
Двух червей раскромсало на мелкие кусочки прямо на месте. Третий корчился от боли. Четвертый несся в гору навстречу головному джипу. Я легонько толкнул водителя, и мы полетели наперерез. Я ухватился за рукоятки огнемета.
Но девушка на головном джипе уже опередила меня. Она развернула огнемет и прицелилась в зверя. Пламя охватило его, он взорвался и издох.
Мы выехали на поле и сожгли остальных хторров.
Большая часть ренегатов погибла от своих же мин. Некоторые еще шевелились. Я снова поступил в строгом соответствии с параграфом двенадцать.
Последних живых мы захватили на дне канавы. Они были оглушены и не оказали никакого сопротивления.
Я даже растерялся — настолько легко все получилось.
Спустившись с холма, я выстроил пленных в шеренгу. Их было пятеро. Каждому я предоставил выбор: жить или умереть.
— Где Деландро?
Они предпочли умереть. Я не удивился. Параграф двенадцать.
Ни Джесси, ни Марси среди них не было. Плохо дело.
Последний попытался доказать мне, что это его собственный выбор.
— Угу. Мертвый все равно мертвый.
И я нажал на спуск.
Да поможет мне Бог! С каждым разом это становилось все легче.
Обратно я вел машину сам. Мне необходимо было подумать. Где-то на полпути к лагерю Племени я принял решение. Просчитал до десяти. Решение по-прежнему казалось мне правильным. Я взял телефон.
— Берди, это Джим. Не задавай вопросов. Просто слушай…
Я надеялся, что на этот раз, в виде исключения, она поверит мне.
Полковник Райт ждала меня возле все еще не сожженной конюшни.
Большая часть наших солдат отправилась назад. Детей посадили в один из автобусов и тоже увезли.
Полковник стояла напротив огромных распахнутых ворот конюшни.
— Думаю, вам следует посмотреть, что там внутри.
Я быстро зашел…; Там был загон, сооруженный из кип прессованного сена, высотой метра два с половиной. Пришлось подняться по тюкам, как по ступенькам, чтобы заглянуть внутрь.
В загоне находилось пять маленьких червей; таких крошечных я еще не видел, их можно было держать на руках, как младенцев.
И кое-что еще.
Пол в загоне был темным и мокрым от крови.
Кругом были разбросаны обрывки одежды, но разглядеть еще что-нибудь, кроме этих клочков, было невозможно.
Это и были пропавшие дети.
Черви-младенцы посмотрели на меня и залились трелями.
— Пррт? — спрашивали они.
Один попытался забраться по тюкам сена наверх, но был еще слишком неуклюж. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Детеныши — любые — прелестны. Даже хторранские.
Сколько им? От силы неделя.
Так вот что Деландро решил здесь оставить — обузу. Он всегда мог вырастить червей, потому что всегда мог найти пищу для них. Эти же мешали ему. Нет, ренегаты бросили этот лагерь еще до того, как появились мы.
Но он — или Марси — знали, что подумаю я: ренегаты ни в коем случае не расстанутся с такой ценностью, как черви.
Только они ошибались.
Я знал одну вещь. Если фанатик собирается отдать жизнь за идею, ему, уверяю вас, не будет никакого дела до того, что подумают о нем окружающие.
Я снял с плеча огнемет.
— Всем выйти. Когда амбар займется, через тридцать секунд рухнет крыша.
Полковник Райт посмотрела на меня.
— Может быть, стоит взять их с собой?..
Я отрицательно покачал головой: — Уже произошел импринтинг. Мы ничего от них не добьемся.
— Импринтинг?
— Да. Запечатление. Вам лучше уйти отсюда. — Я подождал, пока она не вышла, потом еще раз взглянул на маленьких червей и сказал: — Я мог бы заставить себя полюбить вас, сукины детки, если бы не ваша паршивая привычка жрать то, что не следует.
А потом я сжег их.
Они умерли сразу. Я был рад этому.
Огонь скользнул вверх по стенам и взорвался. Крыша конюшни занялась в тот самый момент, когда я выскочил из ворот. Секундой позже она обрушилась.
Я повернулся к полковнику Райт: — Благодарю вас. Вы показали себя с наилучшей стороны, леди. Пойдемте.
— Как я понимаю, ваши просьбы на этом не исчерпаны, майор.
— Да, между прочим. Можете устроить так, чтобы меня ждал автобус подвижной разведки?
— У вас есть какие-то особые причины?
— Недостает одного червя. Он мне нужен. Она кивнула: — Найдите его поскорее и сожгите.
После того что она увидела здесь, долго убеждать ее не пришлось.
— И главарей Племени, — добавил я. Райт нахмурилась: — Я думала, что мы покончили с ними.
— По крайней мере четверых нет среди мертвых. Не думаю, что они вернутся сюда. Скорее всего, они и не собирались возвращаться. — Я сел в джип рядом с ней.
Она искоса взглянула на меня, понимая, что здесь происходит нечто большее, чем я говорю, но расспрашивать не собиралась. Отвернувшись от меня, Райт включила передачу.
Когда мы отъехали от горящего ранчо, она тихо произнесла: — Я хочу вам коечто сказать.
— Валяйте, ие щадите моих чувств. У меня их нет. Больше нет.
— Вы мне не понравились вначале. Мне не понравился ваш инструктаж. Не понравилось, как вы провели рейд. Понимаете, майор Андерсон, или как вас там? Вы мне не нравитесь. Я не желаю видеть вас в своем районе. Я не хочу никогда больше иметь с вами дело. Вам ясно, майор Андерсон?
— Яснее не бывает, полковник. Вас, наверное, обрадует, что тут у нас полная взаимность.
— Благодарю вас, майор.
— Всегда к вашим услугам, полковник.
Автобус ждал меня на краю летного поля. Я сунул огнемет за сиденье, сел на водительское место и направился обратно в Семью.
Я свернул в каньон.
Тремя километрами выше дорога круто поворачивала. Спрятанная за поворотом от глаз любого, кто ехал вниз, ее перегораживала баррикада из двух школьных автобусов.
Рядом с автобусами стояли Бетти-Джон, Берди, Большая Айви и несколько подростков. Все с оружием. Вытащив из-за сиденья огнемет, я присоединился к ним.
Берди все-таки послушалась. Отлично.
Она подошла ко мне и спросила: — Ну как?
— Мы достали почти всех.
— Что с детьми?
— Там было семеро наших и еще трое знакомых. — Я перечислил имена тех, кого знал; радости при этом Берди не испытала. — Полковник Райт устроит их на ночь в Санта-Круз.
Бетти-Джон спросила: — Что с ренегатами?
Без всяких эмоций я ответил: — Пленных мы не брали.
— Хорошо. — Она было отвернулась, но вдруг снова обратилась ко мне. Выглядела она изможденной и сломленной. — Ты был прав, Джим.
— Лучше бы я оказался неправ.
— Мне следовало прислушаться к тебе раньше.
— Да, следовало. — Ей было тяжело, но я не собирался облегчать ей жизнь.
— Я… Мне жаль. Я должна была верить тебе, но… Я никогда не думала… Одним словом, мне очень жаль, вот и все.
Я знал, что сейчас скажу, и не собирался сдерживаться.
— Мне тоже жаль, Би-Джей. Но жалости недостаточно. Ее никогда не бывает достаточно. Я — специалист по жалости. Я не могу найти Томми. Алек погиб. И Холли с таким же успехом может умереть. Знаешь, я больше зол на тебя, чем на ренегатов.
— Я стараюсь извиниться!.. — взорвалась она. — Ты что, хочешь добить меня?
— Да, хочу! Черт побери! Потому что мне больше не на ком сорваться!
Она начала было протестовать, не тут до нее дошли мои слова, и она сдержалась.
— Давай. Выкладывай все. Не щади меня. Я колебался.
— Ну давай же…
И тогда я сорвался. Я выпустил все. Все, что накопилось.
— Ты — недалекая, беспечная, тупая, невнимательная, эгоистичная сука! Мои дети мертвы! И другие тоже. Они могли бы остаться в живых, если бы ты просто выслушала меня. Если бы мы вовремя поставили забор! Все, чего я хотел, — это спасти детей. А ты хотела, чтобы все было по-твоему. Тебе же надо было все проанализировать, посовещаться, обдумать! И ты еще имела наглость утверждать, что я параноик и психопат! Посмотри, кто заплатил за это!
Би-Джей. была потрясена.
— Это все?
— Нет. Ты получила то, чего добивалась! Любуйся теперь! Мертвые ребятишки по всей улице! Дети заплатили за твою тупость!
По ее лицу бежали слезы.
— Что еще ты хочешь сказать мне, Джим?
Откуда у нее берутся силы слушать это? Мне следовало заткнуться, но я не мог. Я должен был выговориться.
— Я ненавижу тебя, Би-Джей. Никогда больше не поверю тебе.
Она всхлипывала.
— Продолжай, Джим. Ты единственный, кто говорит мне правду. Я предала Семью. Ты кругом прав. Я больше не заслуживаю доверия. И никогда не буду заслуживать.
Она разваливалась на куски прямо на глазах.
Несмотря на ярость, мне хотелось схватить ее, обнять и сказать, что это неправда, что она по-прежнему заслуживает любви, и доверия, и уважения. Но, Боже, как же я ее ненавидел! Мне хотелось убить ее. Или кого-нибудь другого. Все равно кого.
Бедная Би-Джей.
Она делала что могла, но не знала всего. Если бы только она меня послушала — вот что сводило меня с ума! Я уже не знал, что чувствую сейчас.
— Мне больше нечего сказать.
Би-Джей отвернулась от меня и, упав на руки Берди, разрыдалась. Берди смотрела на меня как на какого-то слизняка. Большая Айви громко клацнула затвором ружья и пронзила меня свирепым взглядом. Я повернулся к ним спиной.
Большая Айви подошла ко мне: — Ты дурак.
— Лучше скажи что-нибудь новенькое.
— Неужели ты не понимаешь, что ей и так плохо? Я резко повернулся и со злостью посмотрел на нее.
— Не лезь, куда тебя не просят! Ты не знаешь, что мне пришлось сделать этой ночью. Ты вообще ничего не знаешь! Би-Джей, по крайней мере, может выплакаться, а я лишен и этого.
— Может быть, это не лучшая идея… — начала Берди. Один из подростков крикнул: — Потушите свет! Все! — Он поднял зажатый в руке переговорник. — Дозор сообщает, что сюда направляется фургон.
Би-Джей высвободилась из рук Берди и вытерла глаза.
— Все по местам!
Я обошел один из автобусов и ждал в мертвом пространстве за поворотом. Снял с плеча огнемет.
Ждать пришлось недолго.
Мы услышали приближающийся шум мотора, скрип шин спускающейся по каньону машины, увидели лучи ее фар…
Нет, не так.
— Под чужим именем, — поправился я. — Мне нужно было выяснить, как они приручают червей. И я узнал это. А также понял, что они немного перестарались: их так называемые ручные черви боятся воевать. Они побегут от вас. Ну, кто боится? — Я оглядел комнату.
Три руки.
— Чепуха. Мне прекрасно известно, что среди вас гораздо больше наложивших в штаны. Давайте поднимайте руки.
Поднялось еще четыре, нет, пять рук.
— Прекрасно. Благодарю за искренность. Ладно, а теперь — кто хотел поднять руку, но испугался, что будет выглядеть по-дурацки?
Рук поднялось больше.
— Кто сомневается, поднять ему руку или нет? Поднялось еще несколько рук. Получилось уже больше половины.
— Хорошо. Ладно, теперь я обращаюсь к тем, кто еще не поднял руку. Кто должен был поднять ее, но не сделал этого?
Прибавилось еще несколько рук. Мы делали успехи. Кое-где появились улыбки. Отлично. Они начали расслабляться.
— А сейчас все остальные — кто кривит душой, что не боится?
Две руки.
— Если вы до сих пор не подняли руки, сделайте это. Поднялись последние четыре руки.
— Хорошо. Оглянитесь вокруг. — Я поднял руку. Полковник Райт тоже. — Каждый, у кого поднята рука, боится. Сегодня вы должны бояться. Если нет, то не следует отправляться на задание. Я не хочу иметь вашу смерть на своей совести. Мне не нужны храбрецы. Мне нужно, чтобы вы сделали свою работу. Это не составит никакого труда, если вы будете точно выполнять приказы.
Итак, цель нашего рейда — уничтожение червей. Это ваше задание. Черви должны умереть. Разумеется, я понимаю, что прирученный червь может представлять собой определенную ценность. Так вот, хочу предупредить, что в поимке этих ручных червей я не заинтересован. Этих надо сжечь в любом случае.
А теперь разрешите мне изложить то же самое простым языком. Вполне вероятно, , что кое-кто из ренегатов заслонит червя, чтобы помещать вам сжечь его. Не прекращайте огня. Убейте обоих. То, с чем мы имеем дело, — Племя. Их самосознание целиком и полностью зависит от хторров. Они воспринимают червей как богов. Их боги должны быть уничтожены, если мы хотим уничтожить Племя.
Встал высокий чернокожий мужчина.
— Сэр! Как мы должны относиться к пленным? Я холодно встретил его взгляд.
— Спокойно. Их не будет.
— Сэр?
— Лейтенант, вам знаком параграф двенадцать?
— Э… да, сэр. Он определяет условия, при которых военнослужащий может предпринять крайние меры.
— Правильно.
Его лицо стало серьезным. Я видел, что он осознал важность момента. Вполне возможно, что сегодня ночью он и его коллеги казнят врагов человеческого рода — включая некоторых двуногих. Счастья он не испытывал.
— Я понял. — Негр сел.
— Спасибо. Еще вопросы? Вопросов не было.
Я проверил свои часы.
— Сорок минут. Пора заканчивать. Полковник Райт сказала, что я могу положиться на каждого из вас. Отлично. Выполняйте приказы, и все будет в порядке. Полковник?
Она покачала головой.
— Мне нечего добавить. Это ваша операция, майор.
— Благодарю. Тогда в путь…
Она кивнула мне, и вслед за солдатами мы вышли к вертушкам.
Много лимериков подлых, кошмарных
Сочинил я со злобой коварной.
Но разорвал те шутки,
Тошнит от которых жутко,
И человечество должно быть мне благодарно.
СМЕРТЬ ПО ДОГОВОРЕННОСТИ
Чистота почти всегда токсична.
Соломон Краткий
Всего джипов было восемь, каждый — с огнеметом, установленным на капоте. В каждом джипе сидел один человек с гранатометом и еще двое с «АМ-280».
Эти винтовки спасали от червя только при стрельбе спереди. Надо было залечь как можно ниже и стрелять вверх, в пасть. Костная мозговая капсула снизу была не такой толстой. Удачный выстрел повреждал кору головного мозга, а лазерный прицел винтовки делал попадание очень даже возможным. Нерешительным пользоваться этим оружием не рекомендовалось.
Вертушек было Целое крыло — двенадцать машин. Каждый на базе хотел пойти на задание. Но полковник Райт, опасаясь неприятных сюрпризов, ограничила число участников рейда. Я не возражал.
В намеченном месте вертушки выгрузили десант и джипы и поднялись в воздух, ожидая, когда мы займем исходные позиции. Они поддержат нас с воздуха, включив прожектора и сбросив осветительные шары. Полковник Райт связалась с Денвером, пытаясь организовать нам по пути ближнее освещение с помощью одного из орбитальных солнечных зеркал. Тогда у нас зажглось бы собственное крошечное солнце.
Мой джип должен был выехать на исходную пози! последним. Полковник Райт сказала: — Это ваше шоу, майор. Командуйте. Я взял микрофон.
— Гром и молния!
Джипы покатили вперед с потушенными фарами. Мы двигались по извилистой дороге с предельной осторожностью.
Мой джип рванулся, набирая скорость. Я слышал, как другие машины тоже выдвигались на намеченные позиции.
Сняв микрофон с приборной доски, я включил канал прямой трансляции. Громкоговорители на джипах взревели: — Вы окружены! Не вздумайте бежать! Вы окружены!
Прохрипела внутренняя связь: — Сэр! Не стреляйте! Они уже сдались.
— А? — Полковник Райт и я обменялись взглядами.
— Всем оставаться на своих местах, — приказал я и наклонился к своему водителю. — Давай вперед.
Лагерь располагался на старом ранчо какого-то пижона. Там оказалась пара разбитых автобусов, и ничего больше. В лучах прожекторов стояло пять подростков и двенадцать заспанных детей помладше.
Внезапно над головой появились вертушки, их прожектора вспыхнули и вонзили луч в землю. Ночь исчезла…
Я вылез из джипа и надел ремни огнемета. Полковник Райт наблюдала за моими приготовлениями.
— Вы думаете, это необходимо? — спросила она.
— Я никому не верю. — Я прищурился от яркого света прожекторов. Господи, эти вертушки невыносимы. К тому же они подняли страшную пыль. — Отошлите вертолеты. Пусть они начинают прочесывать дороги.
Я подошел к детям. Некоторые были из Семьи. Они сбились испуганной, дрожащей стайкой, все — не старше Десяти лет. Дети из Племени с независимым видом держались отдельно. Томми не было ни среди тех, ни среди других.
Дети из Семьи были слишком испуганы, чтобы понимать происходящее. Я опустился на одно колено перед маленькой Хрусталочкой.
— Все хорошо, моя любимая. Мы отвезем вас домой. Ты не знаешь, где остальные?
Она покачала головой.
Я быстро обнял ее и выпрямился.
— Эй, капрал! Заберите этих детей отсюда.
Я знал, что мне сейчас предстоит сделать, и не хотел, чтобы они это видели.
Подождав, когда детей из Семьи увели, я решительно шагнул к другой группе. Схватив самого высокого — тощего парнишку с большим носом и слабым подбородком, — я встряхнул его. Он выглядел испуганным. Сдвинув ночные очки на лоб, чтобы он видел мое лицо, я сказал: — Джеффри, отвечай только «да» или «нет». Ты меня помнишь?
Он побелел. — Э… да.
— Я предлагаю тебе выбор: жизнь или смерть?
— Жизнь.
— Хорошо, Джеффри. Где Деландро?
— Я не знаю. Он не вернулся.
— Мне точно известно, что кое-кто вернулся. Где они?
— Я не могу сказать! Я дал слово! — Он дрожал.
— Ты заключил договор?
— Да, сэр!
— Со мной ты тоже заключил договор. Какой из них ты выбираешь?
— Я… Я…
Я вынул пистолет. Я знал, что на меня смотрят мужчины и женщины. И я знал, что сделаю сейчас.
— Джеффри! Сейчас я вышибу из тебя твои дурацкие мозги.
— Пожалуйста, Джим… — Он заплакал.
— Мне не хочется этого делать, Джеффри. Повернись. — Я приставил металл дула к его затылку. — Отвечай.
— Они убьют меня.
— Это я убью тебя, если ты не ответишь.
На какой-то момент мне показалось, что он расколется. Но мальчишка только шмыгнул носом.
— Мне жаль, но я не могу.
— Мне тоже жаль.
Я нажал на курок. Верхушка его головы исчезла. Джеффри ничком упал на землю. Остальные дети из Племени в ужасе смотрели на меня. Я знал, что я чудовище, но меня это не волновало.
Сделав шаг в сторону, я направил пистолет на девочку с фигурой, похожей на грушу, и грязным лицом. Она злобно смотрела на меня.
Кто-то схватил меня за руку и развернул к себе — это была полковник Райт.
— Ради всего святого! Что вы делаете?! Я направил пистолет ей в лицо.
— Прочь с моей дороги, полковник!
— Это же дети!
— Не верьте ни одной секунды! Я видел этих монстров в действии. Этот… — я показал на тело Джеффри, — лично убил семь мужчин и женщин. Четверо из них были военнослужащими Армии Соединенных Штатов.
Она открыла было рот, но вовремя сообразила, что мой пистолет по-прежнему направлен на нее. Холодно взглянув на меня, Райт отступила в сторону.
— Я потребую разбирательства.
— Предвижу. Мне известен параграф двенадцать.
— Да. Я поняла, что вы в нем дока.
— Пока мы здесь спорим, — сказал я, — главари Племени благополучно уносят ноги. — И повернулся обратно к девочке: — Сандра, я хочу поставить тебя перед выбором. Жизнь или смерть?
— Смерть. — Она выглядела победителем, повернулась и подставила мне свой затылок. — Давай, гад, — сказала она. — Делай свое дело.
Я закрыл глаза. Бог простит мне. Я сделал это.
И шагнул к следующему ребенку.
Прежде чем я успел предложить ему выбор, он указал рукой — на конюшню. Я жестом лриказал одному из джипов проехать вперед. Лучи его фар высветили огромное старое строение с набросанными кипами гнилого сена.
Маскировка?
Я оттащил мальчика от остальных. Они злобно глядели на него.
— Присмотрите за ним, — сказал я полковнику Райт. — Он хочет жить.
И подошел к джипу.
— Держите огнеметы наготове. Все остальные, — скомандовал я, — смотрите в оба.
Какая-то бессмыслица.
Деландро не такой дурак. Джесси и Марси тоже. Они бы не спрятались в конюшне.
Там могло кое-что оказаться. А могло и нет. Возможно, Деландро приготовил там что-то для меня. Нет, тут что-то не так.
Тогда зачем мальчишка послал нас туда?
Я повернулся и посмотрел на него. Он больше не дрожал. Похоже, даже улыбался.
Ему приказали послать нас туда.
Деландро предусмотрел все заранее.
Это он и велел мальчишке показать нам конюшню и даже приказал двум первым детям умереть, чтобы его признание выглядело достовернее. Конечно же они послушались — чтобы спасти Орри.
Это была все та же проклятая запрограммированность на выживание. Деландро научил их отождествлять себя с Орри. Он должны были умереть, чтобы спасти свое «я». Запрограммированный мозг привел их к гибели. Смерть детей требовалась только для маскировки лжи — она подтверждала достоверность заявления мальчишки.
Деландро знал, как я поступлю. Он предвидел мою реакцию.
Предвидел ли?
Он не стал бы все так тщательно планировать, если бы собирался просто удрать. Это попытка защитить что-то.
Зачем?
Он всегда заботился о свободе действий.
Ясно, что здесь скрывалось нечто такое, что нельзя было легко перебросить в другое место.
Я догадывался — что…
Ну-ка, припомним, как выглядит это место на снимках со спутника.
Главное здание, две группы бунгало, плавательный бассейн и конюшня.
Времени у них не было. Сегодняшней ночью они рассчитывали перебазироваться на полуостров.
Я опустил очки на глаза и переключил их на инфракрасный режим. Вокруг не было ничего теплого — даже на дальних холмах. Только на некоторых домах виднелись пятнышки остаточного тепла. В конюшне тоже было несколько любопытных пятен, но слишком маленьких даже для детей.
Следовало зайти туда и все проверить, но прежде надо убедиться, что там нет ловушки. Я испытывал странное чувство, что обязательно войду в конюшню — это лишь вопрос времени. Как же прочно я заглотнул крючок!
Я повернулся к полковнику Райт: — Пусть солдаты обыщут каждое здание. Потом сожгите их.
Хотя я знал, что там пусто.
Нет, надо поставить себя на место Деландро. Или Джесси. Возможно, это она вернулась и все устроила. Или Марси. Конечно Марси.
Она точно знала, с каким оружием я приду. На открытую схватку она не осмелится и будет искать слабое звено.
С какой стороны мы уязвимы?
Неожиданно я все понял.
Это была приманка. Мы должны были убить полночи на обыск, потом махнуть рукой и отправиться восвояси.
— Я беру шесть джипов. Мне известно, где ренегаты, — сказал я полковнику Райт и махнул своему шоферу. — Вызовите вертолеты; что бы ни происходило, пусть держатся на расстоянии.
Я взял с собой четыре отделения, и мы отправились в путь.
Путь вниз занял меньше времени, чем подъем, — за исключением последней полумили, когда снова пришлось карабкаться вверх.
— Все в порядке, — передал я по радио. — Пусть каждый остается на месте до тех пор, пока местность не осветят с неба. Тогда на полной скорости выезжайте на летное поле и кидайте гранаты широким веером!
— Поняли!
— Останешься на месте, — шепнул я своему водителю. — Когда вспыхнут огни, каждый должен быть готов к атаке. Стреляйте во все, что увидите. Пленных не брать!
Я связался с полковником Райт: — Можно начинать, мадам.
— Будьте наготове.
Я настроил очки ночного видения на максимальную резкость. Поручиться не могу, но, кажется, на посадочной полосе что-то двигалось. Да. Они готовили засаду.
Ладно, переживем.
Внезапно небо осветилось почти как днем. Орбитальное зеркало Западного побережья — пятьдесят километров в поперечнике и тысяча шестьсот километров от Земли — просто немного повернулось и осветило часть Калифорнии.
На взлетном поле стало светло.
На нем обнаружились четыре червя. И почти все взрослые члены ренегатской шайки. И два грузовика с минами Клеймора — достаточно, чтобы уничтожить целый воздушный флот.
Почти в тот же момент над нашими головами с жужжанием прошли вертушки. Ренегаты уже бежали к канаве на южном краю поля. Большинство так и не добрались до нее.
Вертушки сбросили ливень шоковых гранат. Они взрывались в воздухе, как шутихи, как перегретые зерна воздушной кукурузы, разбрасывая во все стороны яркие брызги.
Земля начала вставать на дыбы…
Сдетонировади мины. Началась цепная реакция. Вокруг засвистели осколки…
Двух червей раскромсало на мелкие кусочки прямо на месте. Третий корчился от боли. Четвертый несся в гору навстречу головному джипу. Я легонько толкнул водителя, и мы полетели наперерез. Я ухватился за рукоятки огнемета.
Но девушка на головном джипе уже опередила меня. Она развернула огнемет и прицелилась в зверя. Пламя охватило его, он взорвался и издох.
Мы выехали на поле и сожгли остальных хторров.
Большая часть ренегатов погибла от своих же мин. Некоторые еще шевелились. Я снова поступил в строгом соответствии с параграфом двенадцать.
Последних живых мы захватили на дне канавы. Они были оглушены и не оказали никакого сопротивления.
Я даже растерялся — настолько легко все получилось.
Спустившись с холма, я выстроил пленных в шеренгу. Их было пятеро. Каждому я предоставил выбор: жить или умереть.
— Где Деландро?
Они предпочли умереть. Я не удивился. Параграф двенадцать.
Ни Джесси, ни Марси среди них не было. Плохо дело.
Последний попытался доказать мне, что это его собственный выбор.
— Угу. Мертвый все равно мертвый.
И я нажал на спуск.
Да поможет мне Бог! С каждым разом это становилось все легче.
Бенджамин не спаривался, как все, в нетерпенье,
Он страивался, демонстрируя нетипичное поведенъе;
Сорвали маску с хитреца,
А в его корзинке — три яйца!
Теперь он рекомендуется к разведению.
СЕКРЕТ КОНЮШНИ
Ожидай худшего — никогда не разочаруешься.
Соломон Краткий
Обратно я вел машину сам. Мне необходимо было подумать. Где-то на полпути к лагерю Племени я принял решение. Просчитал до десяти. Решение по-прежнему казалось мне правильным. Я взял телефон.
— Берди, это Джим. Не задавай вопросов. Просто слушай…
Я надеялся, что на этот раз, в виде исключения, она поверит мне.
Полковник Райт ждала меня возле все еще не сожженной конюшни.
Большая часть наших солдат отправилась назад. Детей посадили в один из автобусов и тоже увезли.
Полковник стояла напротив огромных распахнутых ворот конюшни.
— Думаю, вам следует посмотреть, что там внутри.
Я быстро зашел…; Там был загон, сооруженный из кип прессованного сена, высотой метра два с половиной. Пришлось подняться по тюкам, как по ступенькам, чтобы заглянуть внутрь.
В загоне находилось пять маленьких червей; таких крошечных я еще не видел, их можно было держать на руках, как младенцев.
И кое-что еще.
Пол в загоне был темным и мокрым от крови.
Кругом были разбросаны обрывки одежды, но разглядеть еще что-нибудь, кроме этих клочков, было невозможно.
Это и были пропавшие дети.
Черви-младенцы посмотрели на меня и залились трелями.
— Пррт? — спрашивали они.
Один попытался забраться по тюкам сена наверх, но был еще слишком неуклюж. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Детеныши — любые — прелестны. Даже хторранские.
Сколько им? От силы неделя.
Так вот что Деландро решил здесь оставить — обузу. Он всегда мог вырастить червей, потому что всегда мог найти пищу для них. Эти же мешали ему. Нет, ренегаты бросили этот лагерь еще до того, как появились мы.
Но он — или Марси — знали, что подумаю я: ренегаты ни в коем случае не расстанутся с такой ценностью, как черви.
Только они ошибались.
Я знал одну вещь. Если фанатик собирается отдать жизнь за идею, ему, уверяю вас, не будет никакого дела до того, что подумают о нем окружающие.
Я снял с плеча огнемет.
— Всем выйти. Когда амбар займется, через тридцать секунд рухнет крыша.
Полковник Райт посмотрела на меня.
— Может быть, стоит взять их с собой?..
Я отрицательно покачал головой: — Уже произошел импринтинг. Мы ничего от них не добьемся.
— Импринтинг?
— Да. Запечатление. Вам лучше уйти отсюда. — Я подождал, пока она не вышла, потом еще раз взглянул на маленьких червей и сказал: — Я мог бы заставить себя полюбить вас, сукины детки, если бы не ваша паршивая привычка жрать то, что не следует.
А потом я сжег их.
Они умерли сразу. Я был рад этому.
Огонь скользнул вверх по стенам и взорвался. Крыша конюшни занялась в тот самый момент, когда я выскочил из ворот. Секундой позже она обрушилась.
Я повернулся к полковнику Райт: — Благодарю вас. Вы показали себя с наилучшей стороны, леди. Пойдемте.
— Как я понимаю, ваши просьбы на этом не исчерпаны, майор.
— Да, между прочим. Можете устроить так, чтобы меня ждал автобус подвижной разведки?
— У вас есть какие-то особые причины?
— Недостает одного червя. Он мне нужен. Она кивнула: — Найдите его поскорее и сожгите.
После того что она увидела здесь, долго убеждать ее не пришлось.
— И главарей Племени, — добавил я. Райт нахмурилась: — Я думала, что мы покончили с ними.
— По крайней мере четверых нет среди мертвых. Не думаю, что они вернутся сюда. Скорее всего, они и не собирались возвращаться. — Я сел в джип рядом с ней.
Она искоса взглянула на меня, понимая, что здесь происходит нечто большее, чем я говорю, но расспрашивать не собиралась. Отвернувшись от меня, Райт включила передачу.
Когда мы отъехали от горящего ранчо, она тихо произнесла: — Я хочу вам коечто сказать.
— Валяйте, ие щадите моих чувств. У меня их нет. Больше нет.
— Вы мне не понравились вначале. Мне не понравился ваш инструктаж. Не понравилось, как вы провели рейд. Понимаете, майор Андерсон, или как вас там? Вы мне не нравитесь. Я не желаю видеть вас в своем районе. Я не хочу никогда больше иметь с вами дело. Вам ясно, майор Андерсон?
— Яснее не бывает, полковник. Вас, наверное, обрадует, что тут у нас полная взаимность.
— Благодарю вас, майор.
— Всегда к вашим услугам, полковник.
Автобус ждал меня на краю летного поля. Я сунул огнемет за сиденье, сел на водительское место и направился обратно в Семью.
Девушка с третьей грудью (по линии носа)
Все перебрасывала на нее косу.
Я ей обещал, конечно,
Эту тайну хранить вечно.
(Писать мне лично. Имя ее сообщу по запросу.)
ВСТРЕЧНЫЕ ОБВИНЕНИЯ
Все связано со всем. Поэтому так трудно хранить секреты.
Соломон Краткий
Я свернул в каньон.
Тремя километрами выше дорога круто поворачивала. Спрятанная за поворотом от глаз любого, кто ехал вниз, ее перегораживала баррикада из двух школьных автобусов.
Рядом с автобусами стояли Бетти-Джон, Берди, Большая Айви и несколько подростков. Все с оружием. Вытащив из-за сиденья огнемет, я присоединился к ним.
Берди все-таки послушалась. Отлично.
Она подошла ко мне и спросила: — Ну как?
— Мы достали почти всех.
— Что с детьми?
— Там было семеро наших и еще трое знакомых. — Я перечислил имена тех, кого знал; радости при этом Берди не испытала. — Полковник Райт устроит их на ночь в Санта-Круз.
Бетти-Джон спросила: — Что с ренегатами?
Без всяких эмоций я ответил: — Пленных мы не брали.
— Хорошо. — Она было отвернулась, но вдруг снова обратилась ко мне. Выглядела она изможденной и сломленной. — Ты был прав, Джим.
— Лучше бы я оказался неправ.
— Мне следовало прислушаться к тебе раньше.
— Да, следовало. — Ей было тяжело, но я не собирался облегчать ей жизнь.
— Я… Мне жаль. Я должна была верить тебе, но… Я никогда не думала… Одним словом, мне очень жаль, вот и все.
Я знал, что сейчас скажу, и не собирался сдерживаться.
— Мне тоже жаль, Би-Джей. Но жалости недостаточно. Ее никогда не бывает достаточно. Я — специалист по жалости. Я не могу найти Томми. Алек погиб. И Холли с таким же успехом может умереть. Знаешь, я больше зол на тебя, чем на ренегатов.
— Я стараюсь извиниться!.. — взорвалась она. — Ты что, хочешь добить меня?
— Да, хочу! Черт побери! Потому что мне больше не на ком сорваться!
Она начала было протестовать, не тут до нее дошли мои слова, и она сдержалась.
— Давай. Выкладывай все. Не щади меня. Я колебался.
— Ну давай же…
И тогда я сорвался. Я выпустил все. Все, что накопилось.
— Ты — недалекая, беспечная, тупая, невнимательная, эгоистичная сука! Мои дети мертвы! И другие тоже. Они могли бы остаться в живых, если бы ты просто выслушала меня. Если бы мы вовремя поставили забор! Все, чего я хотел, — это спасти детей. А ты хотела, чтобы все было по-твоему. Тебе же надо было все проанализировать, посовещаться, обдумать! И ты еще имела наглость утверждать, что я параноик и психопат! Посмотри, кто заплатил за это!
Би-Джей. была потрясена.
— Это все?
— Нет. Ты получила то, чего добивалась! Любуйся теперь! Мертвые ребятишки по всей улице! Дети заплатили за твою тупость!
По ее лицу бежали слезы.
— Что еще ты хочешь сказать мне, Джим?
Откуда у нее берутся силы слушать это? Мне следовало заткнуться, но я не мог. Я должен был выговориться.
— Я ненавижу тебя, Би-Джей. Никогда больше не поверю тебе.
Она всхлипывала.
— Продолжай, Джим. Ты единственный, кто говорит мне правду. Я предала Семью. Ты кругом прав. Я больше не заслуживаю доверия. И никогда не буду заслуживать.
Она разваливалась на куски прямо на глазах.
Несмотря на ярость, мне хотелось схватить ее, обнять и сказать, что это неправда, что она по-прежнему заслуживает любви, и доверия, и уважения. Но, Боже, как же я ее ненавидел! Мне хотелось убить ее. Или кого-нибудь другого. Все равно кого.
Бедная Би-Джей.
Она делала что могла, но не знала всего. Если бы только она меня послушала — вот что сводило меня с ума! Я уже не знал, что чувствую сейчас.
— Мне больше нечего сказать.
Би-Джей отвернулась от меня и, упав на руки Берди, разрыдалась. Берди смотрела на меня как на какого-то слизняка. Большая Айви громко клацнула затвором ружья и пронзила меня свирепым взглядом. Я повернулся к ним спиной.
Большая Айви подошла ко мне: — Ты дурак.
— Лучше скажи что-нибудь новенькое.
— Неужели ты не понимаешь, что ей и так плохо? Я резко повернулся и со злостью посмотрел на нее.
— Не лезь, куда тебя не просят! Ты не знаешь, что мне пришлось сделать этой ночью. Ты вообще ничего не знаешь! Би-Джей, по крайней мере, может выплакаться, а я лишен и этого.
— Может быть, это не лучшая идея… — начала Берди. Один из подростков крикнул: — Потушите свет! Все! — Он поднял зажатый в руке переговорник. — Дозор сообщает, что сюда направляется фургон.
Би-Джей высвободилась из рук Берди и вытерла глаза.
— Все по местам!
Я обошел один из автобусов и ждал в мертвом пространстве за поворотом. Снял с плеча огнемет.
Ждать пришлось недолго.
Мы услышали приближающийся шум мотора, скрип шин спускающейся по каньону машины, увидели лучи ее фар…