Страница:
идентифицированы ожидающим кораблем.
Если нет, то это смерть для всех.
Она опять посмотрела на Хорзу.
Лицо человека на носилках было белым как снег и таким же пустым. Все
черты на месте: глаза, нос, лоб, рот. Но они казались почему-то несвязанными
друг с другом и придавали лицу, характеру, оживленности и глубине совершенно
отсутствующий, анонимный вид. Словно все люди, все характеры, все роли,
которые играл в своей жизни этот человек, вытекали из него в коме и забирали
с собой маленькую частичку его действительного "я", оставляя это лицо
чистым, как вытертая доска.
Робот, который нес носилки, что-то коротко пролепетал на языке,
которого Бальведа не знала. Его голос эхом вернулся из туннеля и смолк. Мозг
висел в воздухе. Он все еще был матово-серебристым, пятнистая радужная
поверхность его эллипсоидного тела отражала Бальведу, сумрачный свет снаружи
и мужчину с роботом.
Она встала на ноги и одной рукой начала двигать носилки по залитой
лунным светом равнине к кораблю. Ноги тонули в снегу до бедер.
Голубовато-стальная тень неутомимо трудившейся женщины падала прочь от луны
в направлении далеких темных гор, где черной ночью висела завеса штормовых
облаков. Следы Бальведы, глубокие и смазанные, тянулись назад, к зеву
туннеля. Она тихо плакала от усталости и парализующей боли в ранах.
Дважды на своем пути она поднимала голову к темному контуру корабля и
со смесью надежды и страха на лице ждала предупредительной лазерной вспышки,
потому что автоматика безопасности корабля не признала ее, что робот и
скафандр Хорзы повреждены слишком сильно, чтобы быть опознанными кораблем,
что всему конец и ей придется умереть тут, в ста метрах от безопасности и
укрытия -- но удерживаемой приказом в верных, не имеющих сознания,
автоматических схемах... ...Лифт опустился вниз, как только она ввела кольцо
Хорзы в замок. Она затащила робота и человека в грузовой трюм. Робот
бормотал, мужчина тихо и неподвижно лежал, словно упавшая статуя.
Бальведа собралась отключить защитную автоматику корабля и сразу же
втащить мозг, но тут ее испугала ледяная неподвижность человека. Она
притащила аварийное медицинское снаряжение и усилила обогрев грузового
трюма, но когда вернулась к носилкам, Оборотень с пустым лицом был уже
мертв.
(Следующие три главы -- это выдержки из "Краткой истории идиранской
войны" [версия на английском языке и по христианскому календарю,
оригинальный текст 2110 года после Р.Х., неизмененный], изданной
Параренгийзой Листах Джа'андизи Петрайн дам Котоскло.
Это произведение представляет собой часть независимого, не
финансируемого Контактом, но удешевленного информпака "Земля-Экстра".)
Причины: Культура
Это была -- и Культура знала об этом с самого начала -- в полном смысле
слова религиозная война. Культура ввязалась в нее, чтобы спасти свой
душевный покой, не больше. Но этот покой был самым ценным владением Культуры
и, возможно даже, единственным владением.
Как на практике, так и в теории Культура была выше мысли о богатстве
или завоеваниях.
Простая концепция денег -- рассматриваемых Культурой как примитивное,
слишком сложное и малоэффективное средство распределения -- была
несущественной внутри общества, средства производства которого имели такую
мощность, которая везде и в любом отношении была больше, чем могли разумно
или в некоторых случаях неразумно желать ее отнюдь не лишенные воображения
граждане.
Все желания -- за единственным исключением -- удовлетворялись внутри
самой Культуры. Жизненного пространства у нее тоже было в избытке, главным
образом на материально дешевых орбиталях.
Сырье было буквально в неистощимых количествах -- как меж звезд, так и
внутри звездных систем. И энергия тоже была, так сказать, доступна повсюду:
с помощью ядерных реакций, аннигиляции, с помощью сети или от звезд
(опосредованно, путем адсорбции космического излучения, или непосредственно,
путем отбора звездных ядер).
Поэтому Культуре не было нужды колонизировать, грабить или порабощать.
Единственное желание, которое Культура не могла удовлетворить внутри
себя самой и которое было общим как у потомков древнего человеческого
населения, так и у машин, которых они вызвали к жизни (пусть даже первый
такой акт творения свершился очень давно): стремление не чувствовать себя
бесполезной. Единственным оправданием Культуры для своей относительно
беззаботной, гедонистической жизни, которой жили ее члены, были ее хорошие
труды, секулярное миссионерство Секции Контактов.
Ее деятельность состояла не просто в отыскании, каталогизации,
исследовании и анализе менее развитых цивилизаций, но -- как считал себя
уполномоченным на это обстоятельствами Контакт -- прежде всего в открытом
или тайном вмешательстве в исторические процессы других культур.
Со своего рода простительным самодовольством Контакт -- а за ним и
Культура -- статистически доказывал, что такое осторожное и доброжелательное
применение "технологии сочувствия" (если воспользоваться популярным тогда
выражением) функционирует якобы в таком смысле, что техника, которую развил
Контакт для недоразвитых цивилизаций, существенно улучшает качество жизни,
не вредя обществу в целом тесным соприкосновением с более высокоразвитой
культурой.
Конфронтируя с религиозно вдохновленным обществом, решительно
настроенным распространять свое влияние на любую попадающуюся ему на пути
технически недоразвитую цивилизацию, без оглядки на затраты, которых
требовало такое покорение, и истощение, как следствие захвата, Контакт мог
или отступить и объявить себя побежденным -- что не только отняло бы у
Секции основу существования, но и сделало бы невозможным единственную
оправданную деятельность, которая позволяла избалованным, уверенным в себе и
счастливым людям Культуры с чистой совестью радоваться жизни, -- или
бороться. После десятилетий отступления, в течение которых Культура
готовилась и закаляла как себя, так и общественное мнение, было неизбежно,
что она, как и любой организм, существованию которого угрожают, решила
бороться.
При насквозь материалистическом и утилитарном мировоззрении для
Культуры совершенно не имел значения тот факт, что у Идира не было никаких
видов на какую-либо физическую часть самой Культуры.
Культуре действительно угрожала смерть, если и не путем порабощения или
потерей жизней, машин, сырья или территорий. Куда более опасной для нее была
бы потеря цели существования и ее хорошей совести, разрушение ее духа,
капитуляция души.
Хотя внешние признаки, казалось, не раз указывали на противоположное,
но именно члены Культуры, а не идиране, вынуждены были бороться, и в этой
рожденной от отчаяния необходимости они приобрели наконец силу, которая --
пусть даже имелись бы какие-нибудь сомнения в конечном результате -- не
могла пойти на компромисс.
Причины: идиране
Идиране уже находились в состоянии войны. Они побеждали виды, которые
считали недоразвитыми, и присоединяли их к религиозной в первую очередь
цивилизации, которая лишь случайным образом была отчасти и коммерческой.
Им с самого начала было ясно, что их джихад -- умиротворение,
интеграция и инструктирование других видов, приведение их пред лицо Бога --
будет вынужден растягиваться и расширяться, если не хочет стать
бессмысленным. Возможно, пауза или соглашение о перемирии могли быть в
военном, торговом и административном отношении не менее осмысленными, чем
продолжающаяся экспансия, но это свело бы на нет воинствующее господство как
религиозную концепцию.
Рвение имело больший вес и блеск, чем практический смысл; как и в
Культуре, здесь это тоже было делом принципа.
Идиранское верховное командование считало войну -- еще задолго до того,
как она была официально объявлена -- продолжением постоянной враждебности,
являющейся следствием теологической и дисциплинарной колонизации и несущей с
собой количественную и качественную эскалацию вооруженных конфликтов,
которую нужно было только довести до известной точки, чтобы расправиться со
стоящей примерно на той же технологической ступени Культурой.
Пока идиране в общем предполагали, что им достаточно только разъяснить
свою точку зрения и люди в Культуре уступят, немногие идиранские политики
предвидели, что если Культура окажется такой решительной, как предсказывали
самые плохие прогнозы, можно будет сохранить лицо путем политически умного,
предпочтительного для обеих сторон объединения. Они могли бы заключить пакт
или мирный договор, в котором идиране обязались бы замедлить или ограничить
на какое-то время свою экспансию. Культура позволила бы приписать себе
некоторый -- не слишком большой -- успех. А идиранам это дало бы:
а) религиозно оправданный предлог для консолидации, которая дала бы
передышку как идиранской военной машине, так и выбила бы почву из-под ног у
тех идиран, которые имели возражения против высоких ставок и жестокости
идиранской экспансии и...
б) еще одну причину для повышения расходов на вооружение, чтобы при
последующей конфронтации с Культурой или любым другим противником нанести
решительный удар и уничтожить.
Только самые горящие фанатизмом секции идиранского общества тянули
войну до последнего конца, впрочем, не говоря об этом открыто. Они только
советовали продолжать войну против Культуры и после ее отступления и мирного
предложения, которое, как они считали, будет обязательно сделано.
После того как идиране определили таким образом вероятное развитие
событий, к которому поражение не относилось, они без сомнений и проволочек
бросились в войну с Культурой.
Самое страшное, что они предполагали, -- это возможность того, что
война будет начата в атмосфере обоюдного непонимания.
Они были не способны понять, что враг-то их понимал почти в
совершенстве, а вот им самим были совершенно непонятны силы веры,
необходимости, страха и морали, действующие внутри Культуры.
Война (краткий очерк)
Первый конфликт между идиранами и Культурой произошел в 1267 г. после
Р.Х., второй -- в 1288-м. В 1289-м Культура построила первый настоящий
военный корабль после пятиве-кового перерыва, только в качестве прототипа
(официальным поводом было то, что поколения моделей военных кораблей,
которые производились электронными мозгами, так далеко ушли в своем развитии
от последнего действительно построенного военного корабля, что возникла
необходимость проверки соответствия теории и практики).
Третий конфликт в 1307-м имел последствиями выход из строя машин.
Впервые в Культуре заговорили о войне как вполне вероятном событии. В
1310-м Секция Мира отделилась от главной части населения, в то время как на
конференции на Анхрамин-Пит было решено отступить (мероприятие, которое
проклинали близорукие идиране и, соответственно, приветствовали граждане
Культуры).
Четвертый конфликт начался в 1323-м и длился (с участием представителей
со стороны Культуры) до 1327-го -- года официального начала войны. Теперь в
дело вступили корабли и персонал Культуры. Военный Собор Культуры в 1326-м
имел следствием то, что отделились другие части Культуры, уклонявшиеся от
применения силы в любых обстоятельствах.
Соглашение о военных правах между идиранами и Культурой было
ратифицировано в 1327 году, а в 1332-м на стороне идиран в войну вступили
гомомдане.
Гомомдане -- еще один трехногий вид, который обладал большей
галактической зрелостью, чем Культура или идиране -- предоставили убежище
тем идиранам, которые после Второго Великого Изгнания (1345-- 991 гг. до
Р.Х.), происшедшего после войны между сканкатрианами и идиранами, стали
Святыми Пережившими. Пережившие и их потомки стали лучшими и самыми верными
десантными отрядами гомомдан.
После неожиданного нападения на Идир и его вторичного покорения в 990
году до Р.Х. сотрудничество обоих трехногих видов продолжалось, и чем
сильнее становились идиране, тем больше это сотрудничество приближалось к
равноправному партнерству.
Гомомдане вступили в войну на стороне идиран, так как не доверяли
растущему могуществу Культуры (это чувство вообще-то было не у них одних,
хотя они оказались единственными, кто открыто что-то предпринял против
этого). В то время как между ними и людьми было относительно мало
недоразумений и вообще не было сильных разногласий, все же в течение
десятков тысячелетий основой гомомданской политики было то, чтобы каждой
группе в Галактике, достигшей технологического уровня, помешать по
возможности стать слишком сильной, а в их глазах Культура приближалась к
этой точке. И никогда гомомдане не бросали все вспомогательные силы в
идиранское дело; они использовали часть своего могучего и мощного
космического флота, чтобы только заполнить пробелы качества идиранского.
Культуре объявили, что война только тогда превратится в тотальную,
когда люди нападут на родную планету гомомдан (фактически в течение всей
войны между гомомданами и Культурой поддерживались ограниченные
дипломатические и культурные отношения и даже велась кое-какая торговля).
Ошибки в расчетах: идиране считали, что могут выиграть войну и в
одиночку, а уж с гомомданской поддержкой они непобедимы вообще. Гомомдане
считали, что их влияние изменит равновесие в пользу идиран (хотя для победы
над Культурой никогда не были готовы поставить на карту собственное
будущее). Мозги Культуры считали, что гомомдане не придут идиранам на
помощь, и с учетом этого предположения произвели расчеты длительности,
стоимости и выгод войны.
В течение первой фазы войны Культура большую часть времени провела в
отступлении перед быстро расширяющейся иди-ранской сферой, перепрофилировала
свое производство на военное снаряжение и строительство флота боевых
кораблей. В эти первые несколько лет война в космосе эффективно велась
Культурой с помощью контактных единиц. Они строились не как военные
корабли, но были достаточно вооружены и быстроходны, чтобы тягаться с
обычными идиранскими кораблями. Кроме того, Культура всегда опережала идиран
в технологии силовых полей, что давало контактным единицам преимущество в
обороне и защите от повреждений. Эти различия в известном смысле отражали
разницу в общем мировоззрении обеих сторон. Для идиран корабль был средством
для перелета с одной планеты на другую и для защиты планет. Для Культуры
корабль был тренировкой способностей, почти произведением искусства.
Контактные единицы (и военные корабли, которыми они постепенно заменялись)
строились с комбинацией гениального энтузиазма и ориентированного на машины
практического смысла. На это у идиран ответа не было, хотя контактные
единицы в первые годы весьма проигрывали численно. С лучшими же
гомомданскими кораблями их вообще невозможно было сравнивать.
В начальной фазе войны были самые тяжелые потери жизней, когда идиране
проводили внезапные атаки на многие не важные для войны орбитали Культуры и
иногда одним ударом уничтожали миллиарды. В качестве шоковой терапии это
оказалось ошибкой. В качестве военной стратегии это только уменьшало
вспомогательные средства и так уже скудных запасами идиранских военных
соединений, которым с большим трудом удавалось отыскивать далекие орбитали,
астероиды, корабли-фабрики и системные корабли, где производилось снабжение.
Одновременно идиране пытались контролировать большие пространства и
множество обычно сопротивляющихся и часто бунтующих мелких цивилизаций,
которые отступление Культуры оставило на их милость.
В 1333-м соглашение о военных правах было дополнено в том смысле, что
было запрещено разрушение заселенных невоенных объектов, и конфликт почти до
своего окончания продолжался немного более сдержанным образом.
В 1335-м война вступила во вторую фазу. Идиране по-прежнему испытывали
трудности в консолидации своих завоеваний; а Культура наконец справилась со
своим перевооружением.
Последовал период растянутых в пространстве битв, когда Культура
глубоко внедрялась в идиранскую сферу.
Идиранская политика колебалась между попыткой защищаться, что идиране и
делали, одновременно собирая новые силы, и высылкой сильных, но ослабляющих
оборону экспедиций в остальную Галактику в надежде нанести удары по врагу,
который, к их разочарованию, обращался в бегство.
Культура была способна использовать почти всю Галактику, чтобы
спрятаться в ней. Все ее существование по сути было мобильным; даже орбитали
могли перемещаться в другое место или просто сдавались врагу, а жителей
эвакуировали. Идиране же своей религией были обязаны брать и сохранять все,
что они могли, защищать границы, планеты и луны и прежде всего любой ценой
сохранить Идир.
Несмотря на гомомданские рекомендации, идиране отказывались не только
отступить в легче защищаемые районы космоса, но и дискутировать о заключении
мира.
В течение более чем тридцати лет война колебалась туда-сюда между
битвами, паузами, попытками гомомдан заключить мир, большими походами,
успехами, неудачами, славными победами, трагическими ошибками, героическими
деяниями, завоеваниями и перезавоеваниями больших космических пространств и
многочисленных звездных систем.
Но через три десятилетия гомомданам все надоело. Идиране оказались
такими же бескомпромиссными союзниками, какими они были послушными
наемниками, а корабли Культуры требовали слишком большой пошлины от дорогого
гомомдан-ского флота. Гомомдане потребовали и получили определенные гарантии
от Культуры и вышли из войны.
С этого момента одни только идиране сомневались в окончательном исходе.
Культура за время войны выросла в чудовищную силу и набрала за эти годы
достаточно опыта (дополнительно ко всему опыту из вторых рук, который она
наследовала за несколько тысяч лет до этого), чтобы лишить идиран всякого
фактического или воображаемого превосходства в хитрости, коварстве и
решительности.
Война в космосе закончилась в основном в 1367 году, война на тысячах
планет, которые были сданы идиранам -- со стороны Культуры она велась
главным образом машинами, -- официально в 1375-м, хотя отряды идиран и
меджелей, которые ничего не знали о заключении мира или игнорировали его,
еще чуть не три столетия вели мелкие, спорадические бои.
Идир никогда не подвергался нападению и никогда не капитулировал в
собственном смысле этого слова. Его компьютерная сеть была взята эффекторным
оружием и, однажды освобожденная от встроенных ограничений, выросла до
сознания. И стала мозгом Культуры.
Некоторые идиране покончили самоубийством, другие ушли в изгнание к
гомомданам (которые изъявили готовность принять их, но отказались помогать в
подготовке новых, нападений на Культуру), или основали независимые, судя по
именам, невоенные поселения внутри других сфер влияния (под присмотром
Культуры), или в автономных кораблях отправились в менее исследованные части
Облаков, или приняли победителей. Некоторые вступили в Культуру, а кое-кто
даже стал ее наемником.
Статистические данные
Продолжительность войны: сорок восемь лет и один месяц. Общее число
павших, включая машины (оцениваемые по логарифмической шкале сознаний),
меджелей и некомбатан-тов: 851,4 миллиарда (плюс-минус 0,3%). Потери:
корабли (всех классов, выше межпланетного) -- 91 215 660 (плюс-минус 200),
орбитали -- 14 334, планеты и большие луны -- 53, кольца -- 1, сферы -- 3,
звезды (при сигнификантно индуцированной потере массы или изменении позиции
в ряду) -- 6.
Исторические перспективы
Маленькая, короткая война, которая лишь очень редко распространялась
более чем на 0,2% Галактики по объему и 0,1% по звездным популяциям.
Предания упорно воспевают куда более впечатляющие конфликты и
занимавшие во времени и пространстве куда больше места... Тем не менее
хронисты древних галактических цивилизаций оценивают войну между идиранами и
Культурой как самый значительный конфликт последних пятидесяти тысяч лет и
как одно из тех уникально интересных событий, которые так редки сейчас.
DRAMATIS PERSONAE
Сразу же после окончания войны Джубоал-Рабаронза Перостек Алсейн дам
Т'сайф заставила поместить себя в долговременный накопитель. Во время войны
она потеряла большинство своих друзей и решила, что ей не по вкусу ни слава,
ни воспоминания. Кроме того, после наступления мира ее постоянно преследовал
Мир Шара, заполняя ее ночи сновидениями о темных извивающихся туннелях,
гудевших эхом безымянного ужаса.
Это состояние можно было излечить, но вместо этого Бальведа выбрала сон
без сновидений в накопителе. Она оставила указание, чтобы ее оживили снова
только тогда, когда Культура сможет статистически "доказать", что война была
морально оправдана, другими словами, через столько времени -- мирного, --
когда она сможет убедительно доказать, что при предполагаемом и вероятном
развитии идиранской экспансии погибло бы определенно больше людей, чем
действительно погибло во время войны. Она была в надлежащем порядке
разбужена в 1813 году вместе со многими миллионами других людей в сфере
Культуры, которые отправились в накопители и оставили такое же условие
оживления; большинство с тем же чувством злого юмора, как и она.
Через несколько месяцев Бальведа умерла вследствие автоэвтаназии и была
погребена на Джубоале, ее родной планете. Фел'Нгистре так и не представилось
возможности с ней познакомиться.
Кверл Ксоралундра, отец разведки и воин-жрец племенной секты Четырех
Душ с Фарн-Идира, был среди оставшихся в живых после частичного разрушения и
захвата идиранского легкого крейсера "Рука Бога 137". Ему с двумя офицерами
удалось бежать из поврежденного крейсера, пока системный корабль класса
"гора" "Нервная энергия" пытался захватить его неповрежденным,
прибор-деформатор доставил кверла назад, на Сорпен. Там, ненадолго
интернированный Геронтократией, он при появлении 93-го идиранского флота был
освобожден за номинальный выкуп.
Он снова служил в тайной разведке и избежал схизматической Второй
Добровольной Чистки, которая последовала за прекращением гомомданской
поддержки. Вскоре после этого он вернулся к своей прежней службе в качестве
офицера военной логистики и пал во время битвы у Близнецов-Новых за контроль
над рукавом Один-Шесть в самом конце войны.
Присоединившись во время остановки на Ваваче к Отряду Ближнего Боя
Госсела, Джандралигели вскоре стал заслуживающим доверия членом шайки
наемников лейтенанта и в конце концов получил командование над третьим
кораблем отряда "Контрольная поверхность".
Как и для всех членов Отряда Ближнего Боя, которые пережили эту войну,
для Джандралигели это была добычливая война. Вскоре после смерти Госсела --
во время ряда битв у Семи Слоев на Ороарче -- он ушел из отряда, чтобы
остаток жизни руководить Независимым Колледжем Житейских Советов на луне
Декадент в системе Семи Грехов и вступил в секту Зажиточных Кавалеров
Бесконечно Радостных Актов (реформированную). Он почил -- приятно, если не
мирно -- в постели кого-то другого.
Робот Юнаха-Клосп был полностью отремонтирован. Он ходатайствовал о
приеме в Культуру и был принят, до конца войны он прослужил на системном
корабле "Иррегулярный Апокалипсис" и легком системном корабле "Разница в
прибылях". Потом его перевели на орбиталь по имени Эрбил на какой-то пост на
заводе транспортных систем.
Теперь он на пенсии и в качестве хобби строит маленькие автоматы на
паровом ходу.
Стафл-Преонса Фел Шильда 'Нгистра дам Крое пережила еще один несчастный
случай при подъеме в гору и продолжала давать советы лучше, чем машины,
которые были в миллионы раз умнее ее.
Она много раз меняла пол, родила двоих детей, после войны вступила в
Контакт, на одной из неконтактных планет второго уровня без разрешения
присоединилась к племени диких наездниц, вкалывала на управляемого
гипермудреца в воздушной сфере Блокстаара, из-за переноса робота Джеза в
групповой мозг вернулась в Культуру, была засыпана лавиной при подъеме в
гору, но осталась в живых, чтобы рассказать об этом, родила еще одного
ребенка, потом приняла приглашение присоединиться к Секции Особых
Обстоятельств Контакта и почти сто лет провела тайным агентом (мужчиной) в
только что вошедшей в контакт с Культурой Анархии Миллиона Звезд Совелея.
После этого была учительницей на орбитали в маленьком звездном скоплении
близ Малого Облака, опубликовала популярную и расхваленную критиками
автобиографию и несколько лет спустя исчезла в возрасте 407 лет, когда во
время каникул предприняла круиз на одно из старых колец Дра'Азона.
Что касается Мира Шара, то люди еще раз вернулись на него, но уже после
войны. После того, как "Вихрь чистого воздуха" покинул планету -- скорее
нацеленный, чем направляемый Перостек Бальведой на заключительное рандеву с
кораблем Культуры за пределами военной зоны, -- прошло более сорока лет,
прежде чем одному из кораблей было разрешено пересечь Тихий Барьер.
Когда этот корабль -- системный корабль "Протез совести" -- прошел
барьер и отправил вниз группу высадки, контактный персонал обнаружил
Командную Систему превосходно отремонтированной. Восемь безупречно
сохранившихся поездов стояли на восьми из девяти совершенно невредимых
станций. За четыре дня, в течение которых было позволено оставаться
системному кораблю и разведгруппе, не было обнаружено никаких следов
обломков, повреждений, трупов, то есть никаких отходов и вообще каких-либо
признаков базы Оборотней. К концу этого срока от "Протеза совести"
потребовали покинуть планету, а затем Тихий Барьер закрылся навсегда.
Но отходы были. Целый воз трупов и материалов с базы Оборотней, плюс
дополнительное снаряжение, которое доставили с собой идиране и Отряд Вольных
Наемников, да еще оболочка деформатора-"зверя" чай-хиртси -- все лежало
вблизи одного из полюсов планеты под километровыми льдами глетчера, сжатое в
плотный шар из разорванных частей поездов и застывших изуродованных трупов.
Среди имущества, которое было вычищено из той части бывшей базы
Оборотней, что когда-то была каютой женщины Кирачелл, находилась маленькая
пластиковая книжка с настоящими страницами, покрытыми крошечными письменами.
Это была сказочная повесть, любимая книжка этой женщины, и первая страница
истории начиналась словами:
Джинмоти с Бозлена Два...
Спасенный из туннелей Командной Системы мозг ничего не мог вспомнить о
событиях между его подпространственным переходом в туннели и окончательным
ремонтом и реабилитацией на борту системного корабля "Довольно, мистер
Элегантное Пугало" после его спасения Перостек Бальведой. Позднее он был
установлен в корабле класса "океан" и пережил войну, хотя принимал участие
во многих важнейших космических битвах. Перестроенный потом в корабль класса
"горная цепь", он принял свое -- немного необычное -- самостоятельно
выбранное имя.
Оборотни во время последней фазы войны в космосе исчезли как вид.
Гаймишин Фо, запыхавшаяся и, как обычно, опаздывающая и в далеко
зашедшей стадии беременности, случайным образом прапрапрапрапраправнучатая
племянница Перостек Бальведы (а также восходящая поэтесса), вступила на борт
системного корабля через час после своей семьи.
Паром забрал их всех с далекой планеты в Большом Облаке, на которой они
проводили отпуск, и вместе с несколькими сотнями других людей доставил на
большой новый системный корабль "Детерминист", который скоро должен был
отправиться в путешествие от Облаков к Главной Галактике.
Фо не так интересовало само путешествие, как корабль, на котором она
его совершит. Ей еще не приходилось видеть корабли системного класса, и она
втайне надеялась, что размеры корабля с его множеством отдельных компонент,
паривших внутри воздушного пузыря длиной двести километров, и его штатный
состав в шесть миллиардов душ наполнят ее новым вдохновением.
Фо немного переволновалась при этой мысли и была совершенно переполнена
своим новым значением и ответственностью, но все-таки вспомнила об этом,
пусть даже немного поздно, когда взошла на борт много меньшего корабля
класса "горная цепь".
-- Мне очень жаль, что мы не представлены, -- сказала она, выходя из
модуля в нежно освещенную Малую Грузовую Бухту и обращаясь к дистанционно
управляемому роботу, который помогал ей выгружать багаж. -- Я Фо. А как
зовут тебя?
-- Я Бора Хорза Гобучул, -- ответил ей корабль через робота.
-- Странное имя. Как получилось, что ты так себя назвал?
-- Это длинная история... Гаймишин Фо просияла.
-- Я люблю длинные истории.
Если нет, то это смерть для всех.
Она опять посмотрела на Хорзу.
Лицо человека на носилках было белым как снег и таким же пустым. Все
черты на месте: глаза, нос, лоб, рот. Но они казались почему-то несвязанными
друг с другом и придавали лицу, характеру, оживленности и глубине совершенно
отсутствующий, анонимный вид. Словно все люди, все характеры, все роли,
которые играл в своей жизни этот человек, вытекали из него в коме и забирали
с собой маленькую частичку его действительного "я", оставляя это лицо
чистым, как вытертая доска.
Робот, который нес носилки, что-то коротко пролепетал на языке,
которого Бальведа не знала. Его голос эхом вернулся из туннеля и смолк. Мозг
висел в воздухе. Он все еще был матово-серебристым, пятнистая радужная
поверхность его эллипсоидного тела отражала Бальведу, сумрачный свет снаружи
и мужчину с роботом.
Она встала на ноги и одной рукой начала двигать носилки по залитой
лунным светом равнине к кораблю. Ноги тонули в снегу до бедер.
Голубовато-стальная тень неутомимо трудившейся женщины падала прочь от луны
в направлении далеких темных гор, где черной ночью висела завеса штормовых
облаков. Следы Бальведы, глубокие и смазанные, тянулись назад, к зеву
туннеля. Она тихо плакала от усталости и парализующей боли в ранах.
Дважды на своем пути она поднимала голову к темному контуру корабля и
со смесью надежды и страха на лице ждала предупредительной лазерной вспышки,
потому что автоматика безопасности корабля не признала ее, что робот и
скафандр Хорзы повреждены слишком сильно, чтобы быть опознанными кораблем,
что всему конец и ей придется умереть тут, в ста метрах от безопасности и
укрытия -- но удерживаемой приказом в верных, не имеющих сознания,
автоматических схемах... ...Лифт опустился вниз, как только она ввела кольцо
Хорзы в замок. Она затащила робота и человека в грузовой трюм. Робот
бормотал, мужчина тихо и неподвижно лежал, словно упавшая статуя.
Бальведа собралась отключить защитную автоматику корабля и сразу же
втащить мозг, но тут ее испугала ледяная неподвижность человека. Она
притащила аварийное медицинское снаряжение и усилила обогрев грузового
трюма, но когда вернулась к носилкам, Оборотень с пустым лицом был уже
мертв.
(Следующие три главы -- это выдержки из "Краткой истории идиранской
войны" [версия на английском языке и по христианскому календарю,
оригинальный текст 2110 года после Р.Х., неизмененный], изданной
Параренгийзой Листах Джа'андизи Петрайн дам Котоскло.
Это произведение представляет собой часть независимого, не
финансируемого Контактом, но удешевленного информпака "Земля-Экстра".)
Причины: Культура
Это была -- и Культура знала об этом с самого начала -- в полном смысле
слова религиозная война. Культура ввязалась в нее, чтобы спасти свой
душевный покой, не больше. Но этот покой был самым ценным владением Культуры
и, возможно даже, единственным владением.
Как на практике, так и в теории Культура была выше мысли о богатстве
или завоеваниях.
Простая концепция денег -- рассматриваемых Культурой как примитивное,
слишком сложное и малоэффективное средство распределения -- была
несущественной внутри общества, средства производства которого имели такую
мощность, которая везде и в любом отношении была больше, чем могли разумно
или в некоторых случаях неразумно желать ее отнюдь не лишенные воображения
граждане.
Все желания -- за единственным исключением -- удовлетворялись внутри
самой Культуры. Жизненного пространства у нее тоже было в избытке, главным
образом на материально дешевых орбиталях.
Сырье было буквально в неистощимых количествах -- как меж звезд, так и
внутри звездных систем. И энергия тоже была, так сказать, доступна повсюду:
с помощью ядерных реакций, аннигиляции, с помощью сети или от звезд
(опосредованно, путем адсорбции космического излучения, или непосредственно,
путем отбора звездных ядер).
Поэтому Культуре не было нужды колонизировать, грабить или порабощать.
Единственное желание, которое Культура не могла удовлетворить внутри
себя самой и которое было общим как у потомков древнего человеческого
населения, так и у машин, которых они вызвали к жизни (пусть даже первый
такой акт творения свершился очень давно): стремление не чувствовать себя
бесполезной. Единственным оправданием Культуры для своей относительно
беззаботной, гедонистической жизни, которой жили ее члены, были ее хорошие
труды, секулярное миссионерство Секции Контактов.
Ее деятельность состояла не просто в отыскании, каталогизации,
исследовании и анализе менее развитых цивилизаций, но -- как считал себя
уполномоченным на это обстоятельствами Контакт -- прежде всего в открытом
или тайном вмешательстве в исторические процессы других культур.
Со своего рода простительным самодовольством Контакт -- а за ним и
Культура -- статистически доказывал, что такое осторожное и доброжелательное
применение "технологии сочувствия" (если воспользоваться популярным тогда
выражением) функционирует якобы в таком смысле, что техника, которую развил
Контакт для недоразвитых цивилизаций, существенно улучшает качество жизни,
не вредя обществу в целом тесным соприкосновением с более высокоразвитой
культурой.
Конфронтируя с религиозно вдохновленным обществом, решительно
настроенным распространять свое влияние на любую попадающуюся ему на пути
технически недоразвитую цивилизацию, без оглядки на затраты, которых
требовало такое покорение, и истощение, как следствие захвата, Контакт мог
или отступить и объявить себя побежденным -- что не только отняло бы у
Секции основу существования, но и сделало бы невозможным единственную
оправданную деятельность, которая позволяла избалованным, уверенным в себе и
счастливым людям Культуры с чистой совестью радоваться жизни, -- или
бороться. После десятилетий отступления, в течение которых Культура
готовилась и закаляла как себя, так и общественное мнение, было неизбежно,
что она, как и любой организм, существованию которого угрожают, решила
бороться.
При насквозь материалистическом и утилитарном мировоззрении для
Культуры совершенно не имел значения тот факт, что у Идира не было никаких
видов на какую-либо физическую часть самой Культуры.
Культуре действительно угрожала смерть, если и не путем порабощения или
потерей жизней, машин, сырья или территорий. Куда более опасной для нее была
бы потеря цели существования и ее хорошей совести, разрушение ее духа,
капитуляция души.
Хотя внешние признаки, казалось, не раз указывали на противоположное,
но именно члены Культуры, а не идиране, вынуждены были бороться, и в этой
рожденной от отчаяния необходимости они приобрели наконец силу, которая --
пусть даже имелись бы какие-нибудь сомнения в конечном результате -- не
могла пойти на компромисс.
Причины: идиране
Идиране уже находились в состоянии войны. Они побеждали виды, которые
считали недоразвитыми, и присоединяли их к религиозной в первую очередь
цивилизации, которая лишь случайным образом была отчасти и коммерческой.
Им с самого начала было ясно, что их джихад -- умиротворение,
интеграция и инструктирование других видов, приведение их пред лицо Бога --
будет вынужден растягиваться и расширяться, если не хочет стать
бессмысленным. Возможно, пауза или соглашение о перемирии могли быть в
военном, торговом и административном отношении не менее осмысленными, чем
продолжающаяся экспансия, но это свело бы на нет воинствующее господство как
религиозную концепцию.
Рвение имело больший вес и блеск, чем практический смысл; как и в
Культуре, здесь это тоже было делом принципа.
Идиранское верховное командование считало войну -- еще задолго до того,
как она была официально объявлена -- продолжением постоянной враждебности,
являющейся следствием теологической и дисциплинарной колонизации и несущей с
собой количественную и качественную эскалацию вооруженных конфликтов,
которую нужно было только довести до известной точки, чтобы расправиться со
стоящей примерно на той же технологической ступени Культурой.
Пока идиране в общем предполагали, что им достаточно только разъяснить
свою точку зрения и люди в Культуре уступят, немногие идиранские политики
предвидели, что если Культура окажется такой решительной, как предсказывали
самые плохие прогнозы, можно будет сохранить лицо путем политически умного,
предпочтительного для обеих сторон объединения. Они могли бы заключить пакт
или мирный договор, в котором идиране обязались бы замедлить или ограничить
на какое-то время свою экспансию. Культура позволила бы приписать себе
некоторый -- не слишком большой -- успех. А идиранам это дало бы:
а) религиозно оправданный предлог для консолидации, которая дала бы
передышку как идиранской военной машине, так и выбила бы почву из-под ног у
тех идиран, которые имели возражения против высоких ставок и жестокости
идиранской экспансии и...
б) еще одну причину для повышения расходов на вооружение, чтобы при
последующей конфронтации с Культурой или любым другим противником нанести
решительный удар и уничтожить.
Только самые горящие фанатизмом секции идиранского общества тянули
войну до последнего конца, впрочем, не говоря об этом открыто. Они только
советовали продолжать войну против Культуры и после ее отступления и мирного
предложения, которое, как они считали, будет обязательно сделано.
После того как идиране определили таким образом вероятное развитие
событий, к которому поражение не относилось, они без сомнений и проволочек
бросились в войну с Культурой.
Самое страшное, что они предполагали, -- это возможность того, что
война будет начата в атмосфере обоюдного непонимания.
Они были не способны понять, что враг-то их понимал почти в
совершенстве, а вот им самим были совершенно непонятны силы веры,
необходимости, страха и морали, действующие внутри Культуры.
Война (краткий очерк)
Первый конфликт между идиранами и Культурой произошел в 1267 г. после
Р.Х., второй -- в 1288-м. В 1289-м Культура построила первый настоящий
военный корабль после пятиве-кового перерыва, только в качестве прототипа
(официальным поводом было то, что поколения моделей военных кораблей,
которые производились электронными мозгами, так далеко ушли в своем развитии
от последнего действительно построенного военного корабля, что возникла
необходимость проверки соответствия теории и практики).
Третий конфликт в 1307-м имел последствиями выход из строя машин.
Впервые в Культуре заговорили о войне как вполне вероятном событии. В
1310-м Секция Мира отделилась от главной части населения, в то время как на
конференции на Анхрамин-Пит было решено отступить (мероприятие, которое
проклинали близорукие идиране и, соответственно, приветствовали граждане
Культуры).
Четвертый конфликт начался в 1323-м и длился (с участием представителей
со стороны Культуры) до 1327-го -- года официального начала войны. Теперь в
дело вступили корабли и персонал Культуры. Военный Собор Культуры в 1326-м
имел следствием то, что отделились другие части Культуры, уклонявшиеся от
применения силы в любых обстоятельствах.
Соглашение о военных правах между идиранами и Культурой было
ратифицировано в 1327 году, а в 1332-м на стороне идиран в войну вступили
гомомдане.
Гомомдане -- еще один трехногий вид, который обладал большей
галактической зрелостью, чем Культура или идиране -- предоставили убежище
тем идиранам, которые после Второго Великого Изгнания (1345-- 991 гг. до
Р.Х.), происшедшего после войны между сканкатрианами и идиранами, стали
Святыми Пережившими. Пережившие и их потомки стали лучшими и самыми верными
десантными отрядами гомомдан.
После неожиданного нападения на Идир и его вторичного покорения в 990
году до Р.Х. сотрудничество обоих трехногих видов продолжалось, и чем
сильнее становились идиране, тем больше это сотрудничество приближалось к
равноправному партнерству.
Гомомдане вступили в войну на стороне идиран, так как не доверяли
растущему могуществу Культуры (это чувство вообще-то было не у них одних,
хотя они оказались единственными, кто открыто что-то предпринял против
этого). В то время как между ними и людьми было относительно мало
недоразумений и вообще не было сильных разногласий, все же в течение
десятков тысячелетий основой гомомданской политики было то, чтобы каждой
группе в Галактике, достигшей технологического уровня, помешать по
возможности стать слишком сильной, а в их глазах Культура приближалась к
этой точке. И никогда гомомдане не бросали все вспомогательные силы в
идиранское дело; они использовали часть своего могучего и мощного
космического флота, чтобы только заполнить пробелы качества идиранского.
Культуре объявили, что война только тогда превратится в тотальную,
когда люди нападут на родную планету гомомдан (фактически в течение всей
войны между гомомданами и Культурой поддерживались ограниченные
дипломатические и культурные отношения и даже велась кое-какая торговля).
Ошибки в расчетах: идиране считали, что могут выиграть войну и в
одиночку, а уж с гомомданской поддержкой они непобедимы вообще. Гомомдане
считали, что их влияние изменит равновесие в пользу идиран (хотя для победы
над Культурой никогда не были готовы поставить на карту собственное
будущее). Мозги Культуры считали, что гомомдане не придут идиранам на
помощь, и с учетом этого предположения произвели расчеты длительности,
стоимости и выгод войны.
В течение первой фазы войны Культура большую часть времени провела в
отступлении перед быстро расширяющейся иди-ранской сферой, перепрофилировала
свое производство на военное снаряжение и строительство флота боевых
кораблей. В эти первые несколько лет война в космосе эффективно велась
Культурой с помощью контактных единиц. Они строились не как военные
корабли, но были достаточно вооружены и быстроходны, чтобы тягаться с
обычными идиранскими кораблями. Кроме того, Культура всегда опережала идиран
в технологии силовых полей, что давало контактным единицам преимущество в
обороне и защите от повреждений. Эти различия в известном смысле отражали
разницу в общем мировоззрении обеих сторон. Для идиран корабль был средством
для перелета с одной планеты на другую и для защиты планет. Для Культуры
корабль был тренировкой способностей, почти произведением искусства.
Контактные единицы (и военные корабли, которыми они постепенно заменялись)
строились с комбинацией гениального энтузиазма и ориентированного на машины
практического смысла. На это у идиран ответа не было, хотя контактные
единицы в первые годы весьма проигрывали численно. С лучшими же
гомомданскими кораблями их вообще невозможно было сравнивать.
В начальной фазе войны были самые тяжелые потери жизней, когда идиране
проводили внезапные атаки на многие не важные для войны орбитали Культуры и
иногда одним ударом уничтожали миллиарды. В качестве шоковой терапии это
оказалось ошибкой. В качестве военной стратегии это только уменьшало
вспомогательные средства и так уже скудных запасами идиранских военных
соединений, которым с большим трудом удавалось отыскивать далекие орбитали,
астероиды, корабли-фабрики и системные корабли, где производилось снабжение.
Одновременно идиране пытались контролировать большие пространства и
множество обычно сопротивляющихся и часто бунтующих мелких цивилизаций,
которые отступление Культуры оставило на их милость.
В 1333-м соглашение о военных правах было дополнено в том смысле, что
было запрещено разрушение заселенных невоенных объектов, и конфликт почти до
своего окончания продолжался немного более сдержанным образом.
В 1335-м война вступила во вторую фазу. Идиране по-прежнему испытывали
трудности в консолидации своих завоеваний; а Культура наконец справилась со
своим перевооружением.
Последовал период растянутых в пространстве битв, когда Культура
глубоко внедрялась в идиранскую сферу.
Идиранская политика колебалась между попыткой защищаться, что идиране и
делали, одновременно собирая новые силы, и высылкой сильных, но ослабляющих
оборону экспедиций в остальную Галактику в надежде нанести удары по врагу,
который, к их разочарованию, обращался в бегство.
Культура была способна использовать почти всю Галактику, чтобы
спрятаться в ней. Все ее существование по сути было мобильным; даже орбитали
могли перемещаться в другое место или просто сдавались врагу, а жителей
эвакуировали. Идиране же своей религией были обязаны брать и сохранять все,
что они могли, защищать границы, планеты и луны и прежде всего любой ценой
сохранить Идир.
Несмотря на гомомданские рекомендации, идиране отказывались не только
отступить в легче защищаемые районы космоса, но и дискутировать о заключении
мира.
В течение более чем тридцати лет война колебалась туда-сюда между
битвами, паузами, попытками гомомдан заключить мир, большими походами,
успехами, неудачами, славными победами, трагическими ошибками, героическими
деяниями, завоеваниями и перезавоеваниями больших космических пространств и
многочисленных звездных систем.
Но через три десятилетия гомомданам все надоело. Идиране оказались
такими же бескомпромиссными союзниками, какими они были послушными
наемниками, а корабли Культуры требовали слишком большой пошлины от дорогого
гомомдан-ского флота. Гомомдане потребовали и получили определенные гарантии
от Культуры и вышли из войны.
С этого момента одни только идиране сомневались в окончательном исходе.
Культура за время войны выросла в чудовищную силу и набрала за эти годы
достаточно опыта (дополнительно ко всему опыту из вторых рук, который она
наследовала за несколько тысяч лет до этого), чтобы лишить идиран всякого
фактического или воображаемого превосходства в хитрости, коварстве и
решительности.
Война в космосе закончилась в основном в 1367 году, война на тысячах
планет, которые были сданы идиранам -- со стороны Культуры она велась
главным образом машинами, -- официально в 1375-м, хотя отряды идиран и
меджелей, которые ничего не знали о заключении мира или игнорировали его,
еще чуть не три столетия вели мелкие, спорадические бои.
Идир никогда не подвергался нападению и никогда не капитулировал в
собственном смысле этого слова. Его компьютерная сеть была взята эффекторным
оружием и, однажды освобожденная от встроенных ограничений, выросла до
сознания. И стала мозгом Культуры.
Некоторые идиране покончили самоубийством, другие ушли в изгнание к
гомомданам (которые изъявили готовность принять их, но отказались помогать в
подготовке новых, нападений на Культуру), или основали независимые, судя по
именам, невоенные поселения внутри других сфер влияния (под присмотром
Культуры), или в автономных кораблях отправились в менее исследованные части
Облаков, или приняли победителей. Некоторые вступили в Культуру, а кое-кто
даже стал ее наемником.
Статистические данные
Продолжительность войны: сорок восемь лет и один месяц. Общее число
павших, включая машины (оцениваемые по логарифмической шкале сознаний),
меджелей и некомбатан-тов: 851,4 миллиарда (плюс-минус 0,3%). Потери:
корабли (всех классов, выше межпланетного) -- 91 215 660 (плюс-минус 200),
орбитали -- 14 334, планеты и большие луны -- 53, кольца -- 1, сферы -- 3,
звезды (при сигнификантно индуцированной потере массы или изменении позиции
в ряду) -- 6.
Исторические перспективы
Маленькая, короткая война, которая лишь очень редко распространялась
более чем на 0,2% Галактики по объему и 0,1% по звездным популяциям.
Предания упорно воспевают куда более впечатляющие конфликты и
занимавшие во времени и пространстве куда больше места... Тем не менее
хронисты древних галактических цивилизаций оценивают войну между идиранами и
Культурой как самый значительный конфликт последних пятидесяти тысяч лет и
как одно из тех уникально интересных событий, которые так редки сейчас.
DRAMATIS PERSONAE
Сразу же после окончания войны Джубоал-Рабаронза Перостек Алсейн дам
Т'сайф заставила поместить себя в долговременный накопитель. Во время войны
она потеряла большинство своих друзей и решила, что ей не по вкусу ни слава,
ни воспоминания. Кроме того, после наступления мира ее постоянно преследовал
Мир Шара, заполняя ее ночи сновидениями о темных извивающихся туннелях,
гудевших эхом безымянного ужаса.
Это состояние можно было излечить, но вместо этого Бальведа выбрала сон
без сновидений в накопителе. Она оставила указание, чтобы ее оживили снова
только тогда, когда Культура сможет статистически "доказать", что война была
морально оправдана, другими словами, через столько времени -- мирного, --
когда она сможет убедительно доказать, что при предполагаемом и вероятном
развитии идиранской экспансии погибло бы определенно больше людей, чем
действительно погибло во время войны. Она была в надлежащем порядке
разбужена в 1813 году вместе со многими миллионами других людей в сфере
Культуры, которые отправились в накопители и оставили такое же условие
оживления; большинство с тем же чувством злого юмора, как и она.
Через несколько месяцев Бальведа умерла вследствие автоэвтаназии и была
погребена на Джубоале, ее родной планете. Фел'Нгистре так и не представилось
возможности с ней познакомиться.
Кверл Ксоралундра, отец разведки и воин-жрец племенной секты Четырех
Душ с Фарн-Идира, был среди оставшихся в живых после частичного разрушения и
захвата идиранского легкого крейсера "Рука Бога 137". Ему с двумя офицерами
удалось бежать из поврежденного крейсера, пока системный корабль класса
"гора" "Нервная энергия" пытался захватить его неповрежденным,
прибор-деформатор доставил кверла назад, на Сорпен. Там, ненадолго
интернированный Геронтократией, он при появлении 93-го идиранского флота был
освобожден за номинальный выкуп.
Он снова служил в тайной разведке и избежал схизматической Второй
Добровольной Чистки, которая последовала за прекращением гомомданской
поддержки. Вскоре после этого он вернулся к своей прежней службе в качестве
офицера военной логистики и пал во время битвы у Близнецов-Новых за контроль
над рукавом Один-Шесть в самом конце войны.
Присоединившись во время остановки на Ваваче к Отряду Ближнего Боя
Госсела, Джандралигели вскоре стал заслуживающим доверия членом шайки
наемников лейтенанта и в конце концов получил командование над третьим
кораблем отряда "Контрольная поверхность".
Как и для всех членов Отряда Ближнего Боя, которые пережили эту войну,
для Джандралигели это была добычливая война. Вскоре после смерти Госсела --
во время ряда битв у Семи Слоев на Ороарче -- он ушел из отряда, чтобы
остаток жизни руководить Независимым Колледжем Житейских Советов на луне
Декадент в системе Семи Грехов и вступил в секту Зажиточных Кавалеров
Бесконечно Радостных Актов (реформированную). Он почил -- приятно, если не
мирно -- в постели кого-то другого.
Робот Юнаха-Клосп был полностью отремонтирован. Он ходатайствовал о
приеме в Культуру и был принят, до конца войны он прослужил на системном
корабле "Иррегулярный Апокалипсис" и легком системном корабле "Разница в
прибылях". Потом его перевели на орбиталь по имени Эрбил на какой-то пост на
заводе транспортных систем.
Теперь он на пенсии и в качестве хобби строит маленькие автоматы на
паровом ходу.
Стафл-Преонса Фел Шильда 'Нгистра дам Крое пережила еще один несчастный
случай при подъеме в гору и продолжала давать советы лучше, чем машины,
которые были в миллионы раз умнее ее.
Она много раз меняла пол, родила двоих детей, после войны вступила в
Контакт, на одной из неконтактных планет второго уровня без разрешения
присоединилась к племени диких наездниц, вкалывала на управляемого
гипермудреца в воздушной сфере Блокстаара, из-за переноса робота Джеза в
групповой мозг вернулась в Культуру, была засыпана лавиной при подъеме в
гору, но осталась в живых, чтобы рассказать об этом, родила еще одного
ребенка, потом приняла приглашение присоединиться к Секции Особых
Обстоятельств Контакта и почти сто лет провела тайным агентом (мужчиной) в
только что вошедшей в контакт с Культурой Анархии Миллиона Звезд Совелея.
После этого была учительницей на орбитали в маленьком звездном скоплении
близ Малого Облака, опубликовала популярную и расхваленную критиками
автобиографию и несколько лет спустя исчезла в возрасте 407 лет, когда во
время каникул предприняла круиз на одно из старых колец Дра'Азона.
Что касается Мира Шара, то люди еще раз вернулись на него, но уже после
войны. После того, как "Вихрь чистого воздуха" покинул планету -- скорее
нацеленный, чем направляемый Перостек Бальведой на заключительное рандеву с
кораблем Культуры за пределами военной зоны, -- прошло более сорока лет,
прежде чем одному из кораблей было разрешено пересечь Тихий Барьер.
Когда этот корабль -- системный корабль "Протез совести" -- прошел
барьер и отправил вниз группу высадки, контактный персонал обнаружил
Командную Систему превосходно отремонтированной. Восемь безупречно
сохранившихся поездов стояли на восьми из девяти совершенно невредимых
станций. За четыре дня, в течение которых было позволено оставаться
системному кораблю и разведгруппе, не было обнаружено никаких следов
обломков, повреждений, трупов, то есть никаких отходов и вообще каких-либо
признаков базы Оборотней. К концу этого срока от "Протеза совести"
потребовали покинуть планету, а затем Тихий Барьер закрылся навсегда.
Но отходы были. Целый воз трупов и материалов с базы Оборотней, плюс
дополнительное снаряжение, которое доставили с собой идиране и Отряд Вольных
Наемников, да еще оболочка деформатора-"зверя" чай-хиртси -- все лежало
вблизи одного из полюсов планеты под километровыми льдами глетчера, сжатое в
плотный шар из разорванных частей поездов и застывших изуродованных трупов.
Среди имущества, которое было вычищено из той части бывшей базы
Оборотней, что когда-то была каютой женщины Кирачелл, находилась маленькая
пластиковая книжка с настоящими страницами, покрытыми крошечными письменами.
Это была сказочная повесть, любимая книжка этой женщины, и первая страница
истории начиналась словами:
Джинмоти с Бозлена Два...
Спасенный из туннелей Командной Системы мозг ничего не мог вспомнить о
событиях между его подпространственным переходом в туннели и окончательным
ремонтом и реабилитацией на борту системного корабля "Довольно, мистер
Элегантное Пугало" после его спасения Перостек Бальведой. Позднее он был
установлен в корабле класса "океан" и пережил войну, хотя принимал участие
во многих важнейших космических битвах. Перестроенный потом в корабль класса
"горная цепь", он принял свое -- немного необычное -- самостоятельно
выбранное имя.
Оборотни во время последней фазы войны в космосе исчезли как вид.
Гаймишин Фо, запыхавшаяся и, как обычно, опаздывающая и в далеко
зашедшей стадии беременности, случайным образом прапрапрапрапраправнучатая
племянница Перостек Бальведы (а также восходящая поэтесса), вступила на борт
системного корабля через час после своей семьи.
Паром забрал их всех с далекой планеты в Большом Облаке, на которой они
проводили отпуск, и вместе с несколькими сотнями других людей доставил на
большой новый системный корабль "Детерминист", который скоро должен был
отправиться в путешествие от Облаков к Главной Галактике.
Фо не так интересовало само путешествие, как корабль, на котором она
его совершит. Ей еще не приходилось видеть корабли системного класса, и она
втайне надеялась, что размеры корабля с его множеством отдельных компонент,
паривших внутри воздушного пузыря длиной двести километров, и его штатный
состав в шесть миллиардов душ наполнят ее новым вдохновением.
Фо немного переволновалась при этой мысли и была совершенно переполнена
своим новым значением и ответственностью, но все-таки вспомнила об этом,
пусть даже немного поздно, когда взошла на борт много меньшего корабля
класса "горная цепь".
-- Мне очень жаль, что мы не представлены, -- сказала она, выходя из
модуля в нежно освещенную Малую Грузовую Бухту и обращаясь к дистанционно
управляемому роботу, который помогал ей выгружать багаж. -- Я Фо. А как
зовут тебя?
-- Я Бора Хорза Гобучул, -- ответил ей корабль через робота.
-- Странное имя. Как получилось, что ты так себя назвал?
-- Это длинная история... Гаймишин Фо просияла.
-- Я люблю длинные истории.