Страница:
какой-нибудь ненужной планетой.
-- И что произошло? -- Фел усмехнулась при мысли о "ненужной" планете.
-- Ни один мозг не захотел даже обсуждать такой проект: будто бы
слишком опасно. Даже специалисты в Военном Совете содрогаются.
Фел засмеялась и подняла взгляд вверх, на увивающие беседку красные и
белые цветы. Джез, безнадежный романтик в самых глубинах своего "я", считал,
что ее смех подобен журчанию горного ручья, и записывал его для себя в любом
виде -- от простого фырканья до грубого отвратительного хохота. Джез
понимал, что машине, разумна она или нет, невозможно умереть от стыда, но
ему было точно так же ясно, что сам он непременно умрет, если Фел
когда-нибудь об этом узнает.
-- Как на самом деле выглядит эта штука? -- серьезно спросила Фел,
перестав смеяться. -- Я думаю, их никогда не видят в настоящем облике, они
вечно в чем-нибудь скрыты -- в корабле или еще где-то. И как... чем он
пользовался, чтобы свернуть пространство?
-- Внешне, -- ответил Джез в своей обычной спокойной и размеренной
манере, -- это эллипсоид. С включенными полями он похож на очень маленький
корабль. Его длина около десяти, а диаметр около двух с половиной метров.
Внутри него миллионы компонентов, но самые важные -- мыслительные и
запоминающие ячейки собственно мозга. Именно они делают его очень тяжелым --
почти пятнадцать тысяч тонн, -- потому что их плотность чрезвычайно высока.
Конечно, он снабжен собственным двигателем и множеством генераторов полей,
каждый из них тоже может стать аварийным двигателем и сконструирован с
учетом такой возможности. Только внешняя оболочка постоянно находится в
реальном пространстве. Все остальное -- во всяком случае, мыслительные
ячейки -- всегда в гиперпространстве.
Мы должны признать тот факт, что мозг выполнил то, о чем сообщил. Для
этого у него был только один возможный путь, так как он не имел
двигателя-деформатора или переместителя.
Джез замолчал. Фел наклонилась вперед, уперев локти в колени и сжав
ладонями подбородок. Он увидел, как она переместила назад вес и поморщилась,
и решив, что ей неудобно на жесткой каменной скамье, приказал одному из
роботов в хижине принести несколько подушек.
-- Хотя у мозга есть внутренний деформирующий узел, но он предназначен
для того, чтобы путем расширения микроскопических ячеек памяти создавать
больше места в тех информационных отделах, которые он желает погасить. Они
имеют форму элементарных частиц-спиралей третьей степени. Нормальный предел
объема такого деформирующего узла меньше кубического миллиметра. Мозг как-то
его перестроил, чтобы он охватил все его тело и заставил появиться внутри
поверхности планеты. По логике вещей, он искал большое свободное
пространство, и туннели Командной Системы предложили себя. Мозг сказал, что
собирается их обследовать.
-- Верно. -- Фел кивнула. -- Хорошо. Ну а эти... ох... Возле нее
появился маленький робот с двумя большими подушками.
-- Хм, спасибо. -- Фел подтянулась на одной руке и подсунула одну
подушку вниз, а другую под спину. Маленький робот уплыл обратно в хижину.
Фел уселась поудобнее. -- Это ты попросил принести подушки, Джез?
-- Нет, -- солгал Джез, втайне радуясь. -- Что ты хотела спросить?
-- Эти туннели. -- Теперь Фел наклонилась вперед с большим удобством.
-- Командная Система. Что это такое?
-- Если говорить кратко, она состоит из извивающихся, попарно
проложенных туннелей диаметром двадцать два метра на глубине пяти километров
от поверхности. Они тянутся на многие сотни километров. В военное время по
ним должны были двигаться поезда -- передвижной командный пункт одного из
государств на этой планете. Тогда она находилась на третьем уровне, в фазе
среднего интеллекта. В то время самым высокотехнологичным оружием были
ядерные заряды радиоуправляемых транспланетарных ракет. Командная Система
должна была...
-- Да. -- Фел быстро взмахнула ладонью. -- Командная Система должна
была быть мобильной, чтобы ее не разбомбили. Верно?
-- Да.
-- А какое-нибудь защитное покрытие в них было?
-- Гранит.
-- Батолитический?
-- Секунду. -- Джез к кому-то обратился. -- Да. Верно. Батолит.
-- Батолит? -- Фел вскинула брови. -- И больше ничего?
-- Больше ничего.
-- Это что, мир с малой силой тяжести? Или с толстой корой?
-- И то, и другое.
-- Ага. Значит, мозг прячется внутри этой... -- Ее взгляд заскользил
вдоль террасы, ничего по-настоящему не замечая. Но своим внутренним взором
она просматривала километры темного туннеля (и думала, что над ним должны
вздыматься несколько прекрасных и внушительных гор: весь этот гранит, низкие
значения "g", самая подходящая для скалолазания местность). Она опять
повернулась к машине. -- Это ведь Планета Мертвых. Что с ней случилось?
Туземцы в конце концов сами себя извели?
-- Не ядерными бомбами, биологическим оружием. До последнего гуманоида.
Одиннадцать тысяч лет назад.
-- Хм-м. -- Теперь Фел стало ясно, почему Дра'Азон сделал Мир Шара
одной из Планет Мертвых. Если ты являешься супервидом, давно оторвавшимся от
материальной жизни в Галактике, и если ты придерживаешься точки зрения, что
следует закрыть и законсервировать те или иные планеты в качестве монумента
смерти и бренности, то Мир Шара своей короткой и грязной историей заслуживал
место в самом верху списка таких планет.
Тут ей что-то пришло в голову.
-- Как получилось, что за все это время туннель не разрушился? Ведь
давление на пятикилометровой глубине...
-- Этого мы не знаем, -- вздохнул Джез. -- Дра'Азон не слишком щедр на
информацию. Возможно, инженеры Системы разработали такую технику, которая
может противостоять давлению столь долгое время. Допустим, это невероятно,
но они действительно были гениальными.
-- Жаль, что они не использовали хоть крупицу своей гениальности, чтобы
остаться в живых, вместо того чтобы как можно эффективнее провести массовое
уничтожение. -- Фел коротко фыркнула.
Джез обрадовался словам девочки (если не фырканью), но одновременно
почувствовал в них смесь презрения и самоуважения, от которых с таким трудом
удерживали себя люди Культуры, обнаруживая ошибки менее развитых обществ.
При этом древние цивилизации, из которых возникла сама Культура, совершали
ошибок не меньше. В принципе, они были правы: опыт и здравый смысл учат, что
самый надежный метод избежать самоуничтожения -- не вооружаться средствами
для этого.
-- Значит, мозг прячется в туннелях. -- Фел постучала пяткой сломанной
ноги по серым камням и опустила взгляд. -- А снаружи Дра'Азон. Где граница
Тихого Барьера?
-- Обычно на половине расстояния до ближайшей звезды: в настоящее
мгновение в ловушке Мира Шара триста десять стандартных дней.
-- И?.. -- Она протянула Джезу руку, подняла голову и вскинула брови.
Нежнейший бриз заиграл цветами в беседке, и на щеках Фел затанцевали тени.
-- В чем проблема?
-- Ну, -- сказал Джез, -- причина, почему мозг вообще был пропущен
внутрь, в том, что он...
-- ...был в отчаянии. Правильно. Дальше.
Джез, который никогда не сердился, если она его перебивала, еще с тех
пор, как она первый раз принесла ему горные цветы, продолжал:
-- На Мире Шара, как почти на всех Планетах Мертвых, есть маленькая
база. Она, как обычно, заселена маленьким, номинально нейтральным,
нединамичным обществом галактической зрелости...
-- Оборотни, -- очень медленно сказала Фел, будто ей только что пришло
решение вопроса, беспокоившего несколько часов, хотя на него было совсем
просто ответить. Она посмотрела сквозь перевитые цветами балки на голубое
небо, по которому медленно тянулись белые облака, потом снова перевела
взгляд на машину. -- Ведь я права, да? Этот Оборотень, что... и Бальведа,
агент "ОО"... и место, где, чтобы действовать, надо быть стариком. Люди на
Мире Шара -- Оборотни, а этот мужчина... -- Она замолчала и наморщила лоб.
-- Но я думала, он погиб.
-- Теперь мы уже не уверены в этом. Судя по последнему донесению
контактного корабля "Нервная энергия", ему будто бы удалось уйти.
-- Что с контактным кораблем?
-- Не знаем. Связь прервалась, когда он, вместо того чтобы уничтожить
идиранский корабль, попытался его захватить. Вероятно, оба взорвались.
-- Захватить идиранский корабль? -- раздраженно спросила Фел. -- Еще
один мозг-хвастун. Но все дело именно в нем, правильно? Идиране могут
внедрить этого человека... как его имя? Оно известно?
-- Бора Хорза Гобучул.
-- А у нас нет ни одного Оборотня.
-- Есть одна женщина, но она выполняла важное задание на другом конце
Галактики, которое не имеет отношения к этой войне. Понадобится полгода,
чтобы доставить ее сюда. Кроме того, она никогда не была на Мире Шара. Самое
щекотливое в этой проблеме то, что Бора Хорза Гобучул там бывал.
-- Хо-хо! -- сказала Фел.
-- У нас есть непроверенная информация, что идиранский флот,
перехвативший убегающий корабль, попытался небольшим отрядом последовать за
мозгом на Мир Шара. Стало быть, ответственный Дра'Азон может быть настороже.
Может быть, он пропустит Бору Хорзу Гобучула, потому что тот раньше служил
при штабе управляющего на планете, но даже в этом нет полной уверенности. И
уж весьма и весьма сомнительно, что он пропустит кого-либо другого.
-- Но ведь этот бедняга может быть мертв.
-- У Оборотней вовсе не такая репутация, что их легко убить, а потому
рассчитывать на это неумно.
-- Тебя беспокоит, что он сможет добраться до этого ценного мозга и
выдать его идиранам?
-- Такое может случиться.
-- А если предположить, что это случилось, а, Джез? -- Она прищурилась,
подалась вперед и пристально посмотрела на машину. -- Что тогда? В чем
разница? Что произойдет, если идиране завладеют этим богатым идеями
мозгом-ребенком?
-- Мы все равно выиграем войну, -- задумчиво сказал Джез, -- но она
может затянуться на целую руку месяцев.
-- Это сколько?
-- Примерно от трех до семи, я полагаю. Зависит от того, чью руку
использовать.
Фел улыбнулась.
-- И проблема в том, что мозг не может себя разрушить, не сделав
Планету Мертвых еще более мертвой. Это превратило бы ее в пояс астероидов.
-- Вот именно.
-- Поэтому, возможно, было бы лучше, если бы этот чертенок даже не
пытался спастись из корабля, а погиб бы вместе с ним.
-- Инстинкт самосохранения.
Джез подождал, пока Фел не кивнула, и продолжал:
-- Он запрограммирован у большинства живых. -- Робот устроил себе
небольшое шоу, покачав сломанной ногой девочки в захвате своего силового
поля. -- Хотя, конечно, всегда бывают исключения...
-- Да. -- Фел изобразила улыбку, надеясь, что она получилась
снисходительной: -- Очень смешно, Джез.
-- Значит, ты видишь проблему?
-- Вижу, -- подтвердила Фел. -- Конечно, мы могли бы добиться доступа
силой, при необходимости даже разнести планету и сказать: "К черту
Дра'Азон".
Она улыбнулась.
-- Да, -- согласился Джез, -- и рискнуть исходом войны, направив против
себя силу, неизвестные свойства которой столь же туманны, сколь и громадны.
Можно сдаться и идиранам, но мне кажется, этого мы желаем ничуть не больше.
-- Ну, пока мы только взвешиваем все возможности. -- Фел засмеялась.
-- Да, конечно.
-- Хорошо, Джез, если это все... дай мне немного подумать. --
Фел'Нгистра выпрямилась, потянулась и зевнула. -- Звучит очень интересно. --
Она тряхнула головой. -- Но все в Божьих руках. Позаботься об информации,
которую сочтешь важной. Сначала я хочу сосредоточиться на этом отрезке
войны. Разыщи все, что у нас есть о Сумрачном Проливе... во всяком случае,
сколько смогу переварить. Ладно?
-- Хорошо, -- ответил Джез.
-- Хм-м. -- Фел неопределенно кивнула, глядя в пустоту. -- Да... и все
об этой области... я имею в виду в космическом объеме... в общем...
Она описала рукой круг, который в ее представлении должен был
охватывать многие миллионы кубических светолет.
-- Отлично. -- Джез медленно исчез из поля зрения девочки, проплыв над
цветами, через полосы света и тени на террасе к хижине.
Девочка осталась одна; она покачивалась взад и вперед, упершись локтями
в колени и что-то тихо напевая в ладони.
Вот такие мы, думала она. Мы убиваем бессмертных и останавливаемся
только затем, чтобы помериться силами с тем, кого большинство людей назвало
бы Богом. И я здесь, в восьмидесяти, если не ошибаюсь, тысячах светолет,
тоже одна из них и должна придумать выход из этой смешной ситуации. Шутка...
Проклятие, я ведь так хотела, чтобы мне разрешили работать полевым
советником, там, где что-то происходит. А вместо этого сижу здесь, в
безопасности и в такой дали, что понадобилось бы два года, чтобы туда
добраться. Ну что тут поделаешь?
Она села боком, чтобы можно было положить сломанную ногу на скамейку.
Потом повернулась лицом к сверкающим по ту сторону равнины горам, положила
локти на каменную стенку и уронила на них голову. Глаза ее вобрали в себя
пейзаж.
Неужели они сдержали слово и не следили за ней в горах? Она скорее
поверила бы, что они держали где-нибудь поблизости маленького робота,
микрофлайер или что-нибудь еще -- только на тот случай, если что-нибудь
случится. А после несчастного случая, когда она сорвалась, оставили лежать,
испуганную, замерзающую, страдающую от боли, только чтобы убедить в
отсутствии наблюдения за ней и посмотреть за ее реакцией, пока не возникло
прямой опасности для жизни. В конце концов, она прекрасно знала, как
функционируют их мозги. И на их месте тоже задумалась бы, можно ли так себя
вести.
Может быть, мне надо просто уложить свои вещи и уехать. Сказать им,
пусть сами разбираются со своей войной. Проблема лишь в том... что я люблю
все это...
Она посмотрела на свои ладони, золотисто-коричневые в солнечном свете,
потом сжала и разжала пальцы, разглядывая их. От трех... до семи... Мысленно
представила идиранскую руку. В зависимости от того...
Она опять посмотрела через испятнанную тенями равнину на далекие горы и
вздохнула.
Вавач лежал в пространстве подобно браслету Бога. Кольцо диаметром
четырнадцать миллионов километров сверкало и искрилось голубизной и золотом
на фоне угольно-черной бездны космоса. Пока "Вихрь чистого воздуха" подлетал
в гиперпространстве к орбитали, большая часть отряда наблюдала за ее
приближением на главном экране в столовой. Большую часть поверхности
сверхплотного базового материала, из которого состоял этот артефакт,
покрывало аквамариново-голубое море. Оно было закрыто белыми облаками,
собранными в громадные штормовые системы и большие скопления, некоторые из
которых перекрывали всю тридцатитысячекилометровую ширину медленно
вращающейся орбитали.
Но только на одном краешке этой извивающейся ленты воды, совсем рядом с
наклонной краевой стеной из чистого хрусталя, была видна земля. Хотя с
такого расстояния полоска суши выглядела лишь тонкой коричневой ниточкой,
лежавшей у края большого раскатанного рулона живой голубизны, ширина этой
нити составляла около двух тысяч километров. Суша на Ваваче дефицитом не
была.
Но самым привлекательным на этой орбитали с давних пор были
мегакорабли.
-- Ты ни во что не веришь? -- допытывалась у Хорзы Доролоу.
-- Верю, -- ответил он, не отводя взгляда от настенного экрана над
краем главного стола.
-- Тогда твоя вера умрет вместе с тобой. Как печально. -- Доролоу
перевела взгляд с Хорзы на экран. Оборотень игнорировал ее замечание.
Разговор начался с того, что пораженная красотой большой орбитали
Доролоу убежденно заявила, что даже если этот артефакт является творением
низших созданий, подобных людям, он все равно представляет триумфальное
свидетельство могущества Бога, так как именно Бог создал и людей, и все
другие одушевленные создания. Хорза начал возражать; его очень рассердило,
что в качестве аргумента в пользу своей иррациональной веры женщина
использовала такое очевидное доказательство могущества интеллекта и сурового
труда.
Йелсон, сидевшая рядом с Хорзой и деловито почесывавшая свои ступни о
ноги Оборотня, уперлась локтями в пластиковый стол между тарелками и
чашками.
-- И через четыре дня они собираются ее взорвать! Какая дьявольская
расточительность!
Ей не удалось узнать, достаточно ли этого замечания, чтобы сменить
тему; динамик в столовой громко затрещал, а потом с мостика отчетливо
донесся голос Крайклина: -- Думаю, вам захочется взглянуть на это.
Изображение далекой орбитали исчезло, и по пустому экрану мерцающими
буквами побежало сообщение:
СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ ТРАНСПОРТНЫМ СРЕДСТВАМ! ВАВАЧ-ОРБИТАЛЬ И ЕЕ ЦЕНТР СО
ВСЕМИ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМИ СИСТЕМАМИ БУДУТ РАЗРУШЕНЫ, ПОВТОРЯЮ, РАЗРУШЕНЫ ТОЧНО
В А/4872.0001 МАРАЙНСКОГО ВРЕМЕНИ (СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ ЦЕНТРА ГАЛАКТИКИ
000432909.401; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ ТРЕТЬЕЙ ВЕТВИ 09.256 8; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ
ИДИРАНСКОЕ ВРЕМЯ ОТНОСИТЕЛЬНО КВУРИБАЛТЫ 359.0021; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ
ВАВАЧА 7-й СЕГМЕНТ 4010.5). РАЗРУШЕНИЕ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЕНО ПУТЕМ ИНТРУЗИИ
ГИПЕРСЕТИ УРОВНЯ НОВОЙ С ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РАМ-БОМБАРДИРОВКОЙ "ЭСХАТОЛОГОМ"
(ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ НАЗВАНИЕ), СИСТЕМНЫМ КОРАБЛЕМ КУЛЬТУРЫ. НАЗНАЧЕННОЕ ВРЕМЯ:
А/4870.986 ПО МАРАЙНСКОМУ ТРАНСКОСМ...
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА...
ПЕРВОЕ ПОВТОРЕНИЕ СИГНАЛА ИЗ СЕМИ ПОСЛЕДУЮЩИХ...
СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/ СИГНАЛ...
-- Мы только что прошли сквозь сферу этого сообщения, -- Добавил
Крайклин. -- Увидимся позже.
Динамик снова затрещал и смолк. Сообщение на экране побледнело, и опять
проступило изображение орбитали.
-- Хм-м, -- сказал Джандралигели. -- Коротко и деловито.
-- Как я и говорила. -- Йелсон кивком головы указала на экран.
-- Помню... -- задумчиво начал Вабслин, глядя на сверкающую голубую
ленту на экране, -- когда я был совсем маленьким, одна из моих учительниц
опустила в полное ведро воды маленькую игрушечную лодочку. Потом взяла ведро
за дужку, другой рукой прижала меня к груди, чтобы я лучше видел, и начала
кружиться, все быстрее и быстрее, и центробежная сила тянула ведро, пока
поверхность воды в нем не образовала с землей прямой угол. Меня держала
поперек живота большая взрослая рука, все вокруг кружилось и вертелось, а я
смотрел на игрушку, которая продолжала плавать, хотя вода перед моими
глазами стояла вертикально, и моя учительница сказала: "Ты еще вспомнишь об
этом, если тебе посчастливится увидеть мегакорабли Вавача".
-- Неужели? -- сказал Ламм. -- Так вот сейчас они как раз собрались
отпустить проклятую дужку.
-- Тогда будем надеяться, что когда они это сделают, нас на поверхности
уже не будет, -- вмешалась Йелсон. Джандралигели, подняв брови, повернулся к
ней.
-- После нашего недавнего фиаско меня, моя дорогая, не удивит уже
ничто.
-- Мигом туда, мигом обратно, -- процитировал старый Эвигер и
засмеялся.
Полет с Марджоина на Вавач занял двадцать три дня. Отряд постепенно
отходил после неудачного нападения на Храм Света. Было несколько мелких
царапин и растяжений; Доролоу несколько дней не видела одним глазом, и все
как-то сникли. Но к тому времени, когда показался Вавач, скука корабельной
жизни возросла настолько, что все, несмотря на недавние потери, уже мечтали
о новой операции.
Хорза взял себе лазерное ружье ки-Алсорофус, отремонтировал и улучшил,
насколько позволяли ограниченные технические средства "ВЧВ", свой скафандр.
Крайклин был в восторге от скафандра, который отнял у Хорзы; он позволил ему
во время суматохи в Храме Света подняться вверх, и хотя несколько лучей
все-таки попали в него, на костюме не осталось даже отметин, не говоря уже о
повреждениях.
Нейсин объявил, что он и раньше не мог терпеть лазерного оружия, а
теперь и вовсе никогда не будет им пользоваться; у него отличное легкое и
скорострельное пулевое ружье и масса патронов к нему. Вот им он и будет
пользоваться в будущем, если не придется обслуживать микрогаубицу.
Хорза и Йелсон теперь спали в одной кабине. Раньше она принадлежала
двум женщинам, а теперь была отдана им. За долгие дни полета они сблизились,
но для влюбленных разговаривали мало. Кажется, так нравилось обоим. Тело
Хорзы уже полностью регенерировало, и в нем не оставалось ни малейшего
признака недавней роли. Но говоря отряду, что выглядит, как раньше, на самом
деле он перестроил свое тело так, чтобы оно походило на тело Крайклина.
Хорза был чуть выше и с более широкой грудью, чем в своем нормальном
состоянии, волосы тоже стали темнее и гуще. Конечно, он пока не мог рискнуть
изменить лицо, но под светло-коричневой поверхностью оно уже было
подготовлено к такому изменению. Короткий транс -- и он сможет выдать себя
за капитана "Вихря чистого воздуха". Может быть, такая возможность
представится на Ваваче.
Хорза долго и основательно думал о том, что делать теперь, когда он
является членом отряда, находится в относительной безопасности, но отрезан
от своих идиранских работодателей. Он мог бы просто отправиться своей
дорогой, но тем самым оставил бы на произвол судьбы Ксоралундру, живого или
мертвого. И еще это означало бы, что он сбежал от войны, от Культуры и той
роли, которую хотел сыграть против нее по собственному решению. Но все-таки
на переднем плане маячила еще одна мысль, с которой Хорза играл еще до того,
как услышал, что его следующим заданием будет обыскать Мир Шара, и это была
мысль вернуться к своей старой любви.
Ее звали Сро Кирачелл Зорант, и она была так называемым спящим
Оборотнем, одной из тех, кто не получил никакой подготовки в перевоплощениях
и не стремился к этому. Охранником на Мир Шара ее взяли частью по той
причине, что она хотела убежать из военной атмосферы Хиборы, родного
астероида Оборотней. Это случилось семь лет назад, когда Хибора находилась в
уже признанном идиранским районе пространства, а идиране приняли на службу
многих Оборотней.
Хорзу отправили на Мир Шара частью в наказание, а частью для сохранения
ему жизни. Группа Оборотней организовала заговор с целью захвата старой
двигательной системы астероида и вывода его из идиранского пространства,
чтобы их род и их родина смогли остаться нейтральными в войне, которую уже
все признавали неизбежной. Хорза раскрыл этот план и убил двух заговорщиков.
Суд Академии военных искусств на Хиборе -- в его составе было много имен из
правящей верхушки -- пошел на компромисс между чувствами жителей астероида,
считавших, что Хорза должен быть наказан, потому что отнял жизнь у других
Оборотней, и благодарностью, которую ощущал к Хорзе сам. Задача суда
оказалась весьма щекотливой, поскольку большинство Оборотней лишь нехотя
поддержали решение остаться в сфере влияния идиран. Отправив Хорзу на Мир
Шара и приговорив его провести там многие годы, но никак иначе не наказав,
суд надеялся убедить всех участников, что их взгляды будто бы победили. Суд
имел успех, так как не произошло никакого восстания, Академия по-прежнему
оставалась правящей силой на астероиде, а спрос на услуги Оборотней был
велик как никогда раньше со времени возникновения их своеобразного рода.
В каком-то смысле Хорзе повезло. У него не было ни друзей, ни
влиятельных покровителей; родители умерли и вымер весь клан. Семейные связи
в обществе Оборотней значили очень многое, и без влиятельных родственников
или друзей, которые могли бы замолвить за него словечко, Хорза вышел из этой
ситуации, возможно, куда удачнее, чем с полным правом мог бы ожидать.
Ему не пришлось морозить пятки в снегах Мира Шара даже год; он покинул
планету, чтобы присоединиться к идиранам в их борьбе против Культуры -- и до
того, как эту борьбу официально назвали войной, и после. Во время пребывания
на этой планете он близко сошелся с одним из четырех находившихся там
Оборотней, женщиной Кирачелл. Она отвергала почти все, во что он верил, но
Хорза все равно полюбил ее и душой, и телом. Он знал, что его отъезд ранил
ее сильнее, чем его. Хорзе нравилось ее общество, он ее очень любил, но не
ощущал ничего такого, что должны ощущать люди, когда говорят о любви; и
когда он уходил, она как раз начала ему надоедать. Тогда он говорил себе,
что такова жизнь, что, оставшись, причинит ей еще большую боль и что уходит
большей частью ради нее. Но выражение ее глаз, когда он смотрел в них в
последний раз, было таким, что он еще долго вспоминал об этом с неохотой.
Хорза слышал, что она по-прежнему еще там, и думал о ней с нежностью. Чем
чаще он рисковал своей жизнью, тем сильнее было желание увидеть ее снова и
тем желаннее казалась ему более спокойная и менее опасная жизнь. Он
представлял себе сцену своего возвращения, выражение ее глаз... Может, она
уже забыла его и даже связалась с каким-нибудь другим Оборотнем на базе, но
в принципе Хорза в это не верил и думал об этом только для подстраховки.
Йелсон, конечно, немного усложняла дело, но он пытался вкладывать в их
дружбу и близость не слишком многое, хотя был почти уверен, что и для нее
это не было ничем большим. Итак, он воплотится в Крайклина, как только
сможет убить и занять его место. Он надеялся, что ему удастся расшифровать
довольно примитивные системы идентификации, встроенные в компьютер "ВЧВ",
или заставить сделать это кого-нибудь другого. Потом он отправится к Миру
Шара, проведет, если получится, рандеву с идиранами, но полетит туда в любом
случае, если, конечно, мистер Адекват -- эту кличку Оборотни базы дали
существам Дра'Азона, охранявшим планету -- пропустит его сквозь Тихий Барьер
-- И что произошло? -- Фел усмехнулась при мысли о "ненужной" планете.
-- Ни один мозг не захотел даже обсуждать такой проект: будто бы
слишком опасно. Даже специалисты в Военном Совете содрогаются.
Фел засмеялась и подняла взгляд вверх, на увивающие беседку красные и
белые цветы. Джез, безнадежный романтик в самых глубинах своего "я", считал,
что ее смех подобен журчанию горного ручья, и записывал его для себя в любом
виде -- от простого фырканья до грубого отвратительного хохота. Джез
понимал, что машине, разумна она или нет, невозможно умереть от стыда, но
ему было точно так же ясно, что сам он непременно умрет, если Фел
когда-нибудь об этом узнает.
-- Как на самом деле выглядит эта штука? -- серьезно спросила Фел,
перестав смеяться. -- Я думаю, их никогда не видят в настоящем облике, они
вечно в чем-нибудь скрыты -- в корабле или еще где-то. И как... чем он
пользовался, чтобы свернуть пространство?
-- Внешне, -- ответил Джез в своей обычной спокойной и размеренной
манере, -- это эллипсоид. С включенными полями он похож на очень маленький
корабль. Его длина около десяти, а диаметр около двух с половиной метров.
Внутри него миллионы компонентов, но самые важные -- мыслительные и
запоминающие ячейки собственно мозга. Именно они делают его очень тяжелым --
почти пятнадцать тысяч тонн, -- потому что их плотность чрезвычайно высока.
Конечно, он снабжен собственным двигателем и множеством генераторов полей,
каждый из них тоже может стать аварийным двигателем и сконструирован с
учетом такой возможности. Только внешняя оболочка постоянно находится в
реальном пространстве. Все остальное -- во всяком случае, мыслительные
ячейки -- всегда в гиперпространстве.
Мы должны признать тот факт, что мозг выполнил то, о чем сообщил. Для
этого у него был только один возможный путь, так как он не имел
двигателя-деформатора или переместителя.
Джез замолчал. Фел наклонилась вперед, уперев локти в колени и сжав
ладонями подбородок. Он увидел, как она переместила назад вес и поморщилась,
и решив, что ей неудобно на жесткой каменной скамье, приказал одному из
роботов в хижине принести несколько подушек.
-- Хотя у мозга есть внутренний деформирующий узел, но он предназначен
для того, чтобы путем расширения микроскопических ячеек памяти создавать
больше места в тех информационных отделах, которые он желает погасить. Они
имеют форму элементарных частиц-спиралей третьей степени. Нормальный предел
объема такого деформирующего узла меньше кубического миллиметра. Мозг как-то
его перестроил, чтобы он охватил все его тело и заставил появиться внутри
поверхности планеты. По логике вещей, он искал большое свободное
пространство, и туннели Командной Системы предложили себя. Мозг сказал, что
собирается их обследовать.
-- Верно. -- Фел кивнула. -- Хорошо. Ну а эти... ох... Возле нее
появился маленький робот с двумя большими подушками.
-- Хм, спасибо. -- Фел подтянулась на одной руке и подсунула одну
подушку вниз, а другую под спину. Маленький робот уплыл обратно в хижину.
Фел уселась поудобнее. -- Это ты попросил принести подушки, Джез?
-- Нет, -- солгал Джез, втайне радуясь. -- Что ты хотела спросить?
-- Эти туннели. -- Теперь Фел наклонилась вперед с большим удобством.
-- Командная Система. Что это такое?
-- Если говорить кратко, она состоит из извивающихся, попарно
проложенных туннелей диаметром двадцать два метра на глубине пяти километров
от поверхности. Они тянутся на многие сотни километров. В военное время по
ним должны были двигаться поезда -- передвижной командный пункт одного из
государств на этой планете. Тогда она находилась на третьем уровне, в фазе
среднего интеллекта. В то время самым высокотехнологичным оружием были
ядерные заряды радиоуправляемых транспланетарных ракет. Командная Система
должна была...
-- Да. -- Фел быстро взмахнула ладонью. -- Командная Система должна
была быть мобильной, чтобы ее не разбомбили. Верно?
-- Да.
-- А какое-нибудь защитное покрытие в них было?
-- Гранит.
-- Батолитический?
-- Секунду. -- Джез к кому-то обратился. -- Да. Верно. Батолит.
-- Батолит? -- Фел вскинула брови. -- И больше ничего?
-- Больше ничего.
-- Это что, мир с малой силой тяжести? Или с толстой корой?
-- И то, и другое.
-- Ага. Значит, мозг прячется внутри этой... -- Ее взгляд заскользил
вдоль террасы, ничего по-настоящему не замечая. Но своим внутренним взором
она просматривала километры темного туннеля (и думала, что над ним должны
вздыматься несколько прекрасных и внушительных гор: весь этот гранит, низкие
значения "g", самая подходящая для скалолазания местность). Она опять
повернулась к машине. -- Это ведь Планета Мертвых. Что с ней случилось?
Туземцы в конце концов сами себя извели?
-- Не ядерными бомбами, биологическим оружием. До последнего гуманоида.
Одиннадцать тысяч лет назад.
-- Хм-м. -- Теперь Фел стало ясно, почему Дра'Азон сделал Мир Шара
одной из Планет Мертвых. Если ты являешься супервидом, давно оторвавшимся от
материальной жизни в Галактике, и если ты придерживаешься точки зрения, что
следует закрыть и законсервировать те или иные планеты в качестве монумента
смерти и бренности, то Мир Шара своей короткой и грязной историей заслуживал
место в самом верху списка таких планет.
Тут ей что-то пришло в голову.
-- Как получилось, что за все это время туннель не разрушился? Ведь
давление на пятикилометровой глубине...
-- Этого мы не знаем, -- вздохнул Джез. -- Дра'Азон не слишком щедр на
информацию. Возможно, инженеры Системы разработали такую технику, которая
может противостоять давлению столь долгое время. Допустим, это невероятно,
но они действительно были гениальными.
-- Жаль, что они не использовали хоть крупицу своей гениальности, чтобы
остаться в живых, вместо того чтобы как можно эффективнее провести массовое
уничтожение. -- Фел коротко фыркнула.
Джез обрадовался словам девочки (если не фырканью), но одновременно
почувствовал в них смесь презрения и самоуважения, от которых с таким трудом
удерживали себя люди Культуры, обнаруживая ошибки менее развитых обществ.
При этом древние цивилизации, из которых возникла сама Культура, совершали
ошибок не меньше. В принципе, они были правы: опыт и здравый смысл учат, что
самый надежный метод избежать самоуничтожения -- не вооружаться средствами
для этого.
-- Значит, мозг прячется в туннелях. -- Фел постучала пяткой сломанной
ноги по серым камням и опустила взгляд. -- А снаружи Дра'Азон. Где граница
Тихого Барьера?
-- Обычно на половине расстояния до ближайшей звезды: в настоящее
мгновение в ловушке Мира Шара триста десять стандартных дней.
-- И?.. -- Она протянула Джезу руку, подняла голову и вскинула брови.
Нежнейший бриз заиграл цветами в беседке, и на щеках Фел затанцевали тени.
-- В чем проблема?
-- Ну, -- сказал Джез, -- причина, почему мозг вообще был пропущен
внутрь, в том, что он...
-- ...был в отчаянии. Правильно. Дальше.
Джез, который никогда не сердился, если она его перебивала, еще с тех
пор, как она первый раз принесла ему горные цветы, продолжал:
-- На Мире Шара, как почти на всех Планетах Мертвых, есть маленькая
база. Она, как обычно, заселена маленьким, номинально нейтральным,
нединамичным обществом галактической зрелости...
-- Оборотни, -- очень медленно сказала Фел, будто ей только что пришло
решение вопроса, беспокоившего несколько часов, хотя на него было совсем
просто ответить. Она посмотрела сквозь перевитые цветами балки на голубое
небо, по которому медленно тянулись белые облака, потом снова перевела
взгляд на машину. -- Ведь я права, да? Этот Оборотень, что... и Бальведа,
агент "ОО"... и место, где, чтобы действовать, надо быть стариком. Люди на
Мире Шара -- Оборотни, а этот мужчина... -- Она замолчала и наморщила лоб.
-- Но я думала, он погиб.
-- Теперь мы уже не уверены в этом. Судя по последнему донесению
контактного корабля "Нервная энергия", ему будто бы удалось уйти.
-- Что с контактным кораблем?
-- Не знаем. Связь прервалась, когда он, вместо того чтобы уничтожить
идиранский корабль, попытался его захватить. Вероятно, оба взорвались.
-- Захватить идиранский корабль? -- раздраженно спросила Фел. -- Еще
один мозг-хвастун. Но все дело именно в нем, правильно? Идиране могут
внедрить этого человека... как его имя? Оно известно?
-- Бора Хорза Гобучул.
-- А у нас нет ни одного Оборотня.
-- Есть одна женщина, но она выполняла важное задание на другом конце
Галактики, которое не имеет отношения к этой войне. Понадобится полгода,
чтобы доставить ее сюда. Кроме того, она никогда не была на Мире Шара. Самое
щекотливое в этой проблеме то, что Бора Хорза Гобучул там бывал.
-- Хо-хо! -- сказала Фел.
-- У нас есть непроверенная информация, что идиранский флот,
перехвативший убегающий корабль, попытался небольшим отрядом последовать за
мозгом на Мир Шара. Стало быть, ответственный Дра'Азон может быть настороже.
Может быть, он пропустит Бору Хорзу Гобучула, потому что тот раньше служил
при штабе управляющего на планете, но даже в этом нет полной уверенности. И
уж весьма и весьма сомнительно, что он пропустит кого-либо другого.
-- Но ведь этот бедняга может быть мертв.
-- У Оборотней вовсе не такая репутация, что их легко убить, а потому
рассчитывать на это неумно.
-- Тебя беспокоит, что он сможет добраться до этого ценного мозга и
выдать его идиранам?
-- Такое может случиться.
-- А если предположить, что это случилось, а, Джез? -- Она прищурилась,
подалась вперед и пристально посмотрела на машину. -- Что тогда? В чем
разница? Что произойдет, если идиране завладеют этим богатым идеями
мозгом-ребенком?
-- Мы все равно выиграем войну, -- задумчиво сказал Джез, -- но она
может затянуться на целую руку месяцев.
-- Это сколько?
-- Примерно от трех до семи, я полагаю. Зависит от того, чью руку
использовать.
Фел улыбнулась.
-- И проблема в том, что мозг не может себя разрушить, не сделав
Планету Мертвых еще более мертвой. Это превратило бы ее в пояс астероидов.
-- Вот именно.
-- Поэтому, возможно, было бы лучше, если бы этот чертенок даже не
пытался спастись из корабля, а погиб бы вместе с ним.
-- Инстинкт самосохранения.
Джез подождал, пока Фел не кивнула, и продолжал:
-- Он запрограммирован у большинства живых. -- Робот устроил себе
небольшое шоу, покачав сломанной ногой девочки в захвате своего силового
поля. -- Хотя, конечно, всегда бывают исключения...
-- Да. -- Фел изобразила улыбку, надеясь, что она получилась
снисходительной: -- Очень смешно, Джез.
-- Значит, ты видишь проблему?
-- Вижу, -- подтвердила Фел. -- Конечно, мы могли бы добиться доступа
силой, при необходимости даже разнести планету и сказать: "К черту
Дра'Азон".
Она улыбнулась.
-- Да, -- согласился Джез, -- и рискнуть исходом войны, направив против
себя силу, неизвестные свойства которой столь же туманны, сколь и громадны.
Можно сдаться и идиранам, но мне кажется, этого мы желаем ничуть не больше.
-- Ну, пока мы только взвешиваем все возможности. -- Фел засмеялась.
-- Да, конечно.
-- Хорошо, Джез, если это все... дай мне немного подумать. --
Фел'Нгистра выпрямилась, потянулась и зевнула. -- Звучит очень интересно. --
Она тряхнула головой. -- Но все в Божьих руках. Позаботься об информации,
которую сочтешь важной. Сначала я хочу сосредоточиться на этом отрезке
войны. Разыщи все, что у нас есть о Сумрачном Проливе... во всяком случае,
сколько смогу переварить. Ладно?
-- Хорошо, -- ответил Джез.
-- Хм-м. -- Фел неопределенно кивнула, глядя в пустоту. -- Да... и все
об этой области... я имею в виду в космическом объеме... в общем...
Она описала рукой круг, который в ее представлении должен был
охватывать многие миллионы кубических светолет.
-- Отлично. -- Джез медленно исчез из поля зрения девочки, проплыв над
цветами, через полосы света и тени на террасе к хижине.
Девочка осталась одна; она покачивалась взад и вперед, упершись локтями
в колени и что-то тихо напевая в ладони.
Вот такие мы, думала она. Мы убиваем бессмертных и останавливаемся
только затем, чтобы помериться силами с тем, кого большинство людей назвало
бы Богом. И я здесь, в восьмидесяти, если не ошибаюсь, тысячах светолет,
тоже одна из них и должна придумать выход из этой смешной ситуации. Шутка...
Проклятие, я ведь так хотела, чтобы мне разрешили работать полевым
советником, там, где что-то происходит. А вместо этого сижу здесь, в
безопасности и в такой дали, что понадобилось бы два года, чтобы туда
добраться. Ну что тут поделаешь?
Она села боком, чтобы можно было положить сломанную ногу на скамейку.
Потом повернулась лицом к сверкающим по ту сторону равнины горам, положила
локти на каменную стенку и уронила на них голову. Глаза ее вобрали в себя
пейзаж.
Неужели они сдержали слово и не следили за ней в горах? Она скорее
поверила бы, что они держали где-нибудь поблизости маленького робота,
микрофлайер или что-нибудь еще -- только на тот случай, если что-нибудь
случится. А после несчастного случая, когда она сорвалась, оставили лежать,
испуганную, замерзающую, страдающую от боли, только чтобы убедить в
отсутствии наблюдения за ней и посмотреть за ее реакцией, пока не возникло
прямой опасности для жизни. В конце концов, она прекрасно знала, как
функционируют их мозги. И на их месте тоже задумалась бы, можно ли так себя
вести.
Может быть, мне надо просто уложить свои вещи и уехать. Сказать им,
пусть сами разбираются со своей войной. Проблема лишь в том... что я люблю
все это...
Она посмотрела на свои ладони, золотисто-коричневые в солнечном свете,
потом сжала и разжала пальцы, разглядывая их. От трех... до семи... Мысленно
представила идиранскую руку. В зависимости от того...
Она опять посмотрела через испятнанную тенями равнину на далекие горы и
вздохнула.
Вавач лежал в пространстве подобно браслету Бога. Кольцо диаметром
четырнадцать миллионов километров сверкало и искрилось голубизной и золотом
на фоне угольно-черной бездны космоса. Пока "Вихрь чистого воздуха" подлетал
в гиперпространстве к орбитали, большая часть отряда наблюдала за ее
приближением на главном экране в столовой. Большую часть поверхности
сверхплотного базового материала, из которого состоял этот артефакт,
покрывало аквамариново-голубое море. Оно было закрыто белыми облаками,
собранными в громадные штормовые системы и большие скопления, некоторые из
которых перекрывали всю тридцатитысячекилометровую ширину медленно
вращающейся орбитали.
Но только на одном краешке этой извивающейся ленты воды, совсем рядом с
наклонной краевой стеной из чистого хрусталя, была видна земля. Хотя с
такого расстояния полоска суши выглядела лишь тонкой коричневой ниточкой,
лежавшей у края большого раскатанного рулона живой голубизны, ширина этой
нити составляла около двух тысяч километров. Суша на Ваваче дефицитом не
была.
Но самым привлекательным на этой орбитали с давних пор были
мегакорабли.
-- Ты ни во что не веришь? -- допытывалась у Хорзы Доролоу.
-- Верю, -- ответил он, не отводя взгляда от настенного экрана над
краем главного стола.
-- Тогда твоя вера умрет вместе с тобой. Как печально. -- Доролоу
перевела взгляд с Хорзы на экран. Оборотень игнорировал ее замечание.
Разговор начался с того, что пораженная красотой большой орбитали
Доролоу убежденно заявила, что даже если этот артефакт является творением
низших созданий, подобных людям, он все равно представляет триумфальное
свидетельство могущества Бога, так как именно Бог создал и людей, и все
другие одушевленные создания. Хорза начал возражать; его очень рассердило,
что в качестве аргумента в пользу своей иррациональной веры женщина
использовала такое очевидное доказательство могущества интеллекта и сурового
труда.
Йелсон, сидевшая рядом с Хорзой и деловито почесывавшая свои ступни о
ноги Оборотня, уперлась локтями в пластиковый стол между тарелками и
чашками.
-- И через четыре дня они собираются ее взорвать! Какая дьявольская
расточительность!
Ей не удалось узнать, достаточно ли этого замечания, чтобы сменить
тему; динамик в столовой громко затрещал, а потом с мостика отчетливо
донесся голос Крайклина: -- Думаю, вам захочется взглянуть на это.
Изображение далекой орбитали исчезло, и по пустому экрану мерцающими
буквами побежало сообщение:
СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ ТРАНСПОРТНЫМ СРЕДСТВАМ! ВАВАЧ-ОРБИТАЛЬ И ЕЕ ЦЕНТР СО
ВСЕМИ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫМИ СИСТЕМАМИ БУДУТ РАЗРУШЕНЫ, ПОВТОРЯЮ, РАЗРУШЕНЫ ТОЧНО
В А/4872.0001 МАРАЙНСКОГО ВРЕМЕНИ (СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ ЦЕНТРА ГАЛАКТИКИ
000432909.401; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ ТРЕТЬЕЙ ВЕТВИ 09.256 8; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ
ИДИРАНСКОЕ ВРЕМЯ ОТНОСИТЕЛЬНО КВУРИБАЛТЫ 359.0021; СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ
ВАВАЧА 7-й СЕГМЕНТ 4010.5). РАЗРУШЕНИЕ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЕНО ПУТЕМ ИНТРУЗИИ
ГИПЕРСЕТИ УРОВНЯ НОВОЙ С ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РАМ-БОМБАРДИРОВКОЙ "ЭСХАТОЛОГОМ"
(ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ НАЗВАНИЕ), СИСТЕМНЫМ КОРАБЛЕМ КУЛЬТУРЫ. НАЗНАЧЕННОЕ ВРЕМЯ:
А/4870.986 ПО МАРАЙНСКОМУ ТРАНСКОСМ...
КОНЕЦ ФРАГМЕНТА...
ПЕРВОЕ ПОВТОРЕНИЕ СИГНАЛА ИЗ СЕМИ ПОСЛЕДУЮЩИХ...
СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/СИГНАЛ/ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ/ СИГНАЛ...
-- Мы только что прошли сквозь сферу этого сообщения, -- Добавил
Крайклин. -- Увидимся позже.
Динамик снова затрещал и смолк. Сообщение на экране побледнело, и опять
проступило изображение орбитали.
-- Хм-м, -- сказал Джандралигели. -- Коротко и деловито.
-- Как я и говорила. -- Йелсон кивком головы указала на экран.
-- Помню... -- задумчиво начал Вабслин, глядя на сверкающую голубую
ленту на экране, -- когда я был совсем маленьким, одна из моих учительниц
опустила в полное ведро воды маленькую игрушечную лодочку. Потом взяла ведро
за дужку, другой рукой прижала меня к груди, чтобы я лучше видел, и начала
кружиться, все быстрее и быстрее, и центробежная сила тянула ведро, пока
поверхность воды в нем не образовала с землей прямой угол. Меня держала
поперек живота большая взрослая рука, все вокруг кружилось и вертелось, а я
смотрел на игрушку, которая продолжала плавать, хотя вода перед моими
глазами стояла вертикально, и моя учительница сказала: "Ты еще вспомнишь об
этом, если тебе посчастливится увидеть мегакорабли Вавача".
-- Неужели? -- сказал Ламм. -- Так вот сейчас они как раз собрались
отпустить проклятую дужку.
-- Тогда будем надеяться, что когда они это сделают, нас на поверхности
уже не будет, -- вмешалась Йелсон. Джандралигели, подняв брови, повернулся к
ней.
-- После нашего недавнего фиаско меня, моя дорогая, не удивит уже
ничто.
-- Мигом туда, мигом обратно, -- процитировал старый Эвигер и
засмеялся.
Полет с Марджоина на Вавач занял двадцать три дня. Отряд постепенно
отходил после неудачного нападения на Храм Света. Было несколько мелких
царапин и растяжений; Доролоу несколько дней не видела одним глазом, и все
как-то сникли. Но к тому времени, когда показался Вавач, скука корабельной
жизни возросла настолько, что все, несмотря на недавние потери, уже мечтали
о новой операции.
Хорза взял себе лазерное ружье ки-Алсорофус, отремонтировал и улучшил,
насколько позволяли ограниченные технические средства "ВЧВ", свой скафандр.
Крайклин был в восторге от скафандра, который отнял у Хорзы; он позволил ему
во время суматохи в Храме Света подняться вверх, и хотя несколько лучей
все-таки попали в него, на костюме не осталось даже отметин, не говоря уже о
повреждениях.
Нейсин объявил, что он и раньше не мог терпеть лазерного оружия, а
теперь и вовсе никогда не будет им пользоваться; у него отличное легкое и
скорострельное пулевое ружье и масса патронов к нему. Вот им он и будет
пользоваться в будущем, если не придется обслуживать микрогаубицу.
Хорза и Йелсон теперь спали в одной кабине. Раньше она принадлежала
двум женщинам, а теперь была отдана им. За долгие дни полета они сблизились,
но для влюбленных разговаривали мало. Кажется, так нравилось обоим. Тело
Хорзы уже полностью регенерировало, и в нем не оставалось ни малейшего
признака недавней роли. Но говоря отряду, что выглядит, как раньше, на самом
деле он перестроил свое тело так, чтобы оно походило на тело Крайклина.
Хорза был чуть выше и с более широкой грудью, чем в своем нормальном
состоянии, волосы тоже стали темнее и гуще. Конечно, он пока не мог рискнуть
изменить лицо, но под светло-коричневой поверхностью оно уже было
подготовлено к такому изменению. Короткий транс -- и он сможет выдать себя
за капитана "Вихря чистого воздуха". Может быть, такая возможность
представится на Ваваче.
Хорза долго и основательно думал о том, что делать теперь, когда он
является членом отряда, находится в относительной безопасности, но отрезан
от своих идиранских работодателей. Он мог бы просто отправиться своей
дорогой, но тем самым оставил бы на произвол судьбы Ксоралундру, живого или
мертвого. И еще это означало бы, что он сбежал от войны, от Культуры и той
роли, которую хотел сыграть против нее по собственному решению. Но все-таки
на переднем плане маячила еще одна мысль, с которой Хорза играл еще до того,
как услышал, что его следующим заданием будет обыскать Мир Шара, и это была
мысль вернуться к своей старой любви.
Ее звали Сро Кирачелл Зорант, и она была так называемым спящим
Оборотнем, одной из тех, кто не получил никакой подготовки в перевоплощениях
и не стремился к этому. Охранником на Мир Шара ее взяли частью по той
причине, что она хотела убежать из военной атмосферы Хиборы, родного
астероида Оборотней. Это случилось семь лет назад, когда Хибора находилась в
уже признанном идиранским районе пространства, а идиране приняли на службу
многих Оборотней.
Хорзу отправили на Мир Шара частью в наказание, а частью для сохранения
ему жизни. Группа Оборотней организовала заговор с целью захвата старой
двигательной системы астероида и вывода его из идиранского пространства,
чтобы их род и их родина смогли остаться нейтральными в войне, которую уже
все признавали неизбежной. Хорза раскрыл этот план и убил двух заговорщиков.
Суд Академии военных искусств на Хиборе -- в его составе было много имен из
правящей верхушки -- пошел на компромисс между чувствами жителей астероида,
считавших, что Хорза должен быть наказан, потому что отнял жизнь у других
Оборотней, и благодарностью, которую ощущал к Хорзе сам. Задача суда
оказалась весьма щекотливой, поскольку большинство Оборотней лишь нехотя
поддержали решение остаться в сфере влияния идиран. Отправив Хорзу на Мир
Шара и приговорив его провести там многие годы, но никак иначе не наказав,
суд надеялся убедить всех участников, что их взгляды будто бы победили. Суд
имел успех, так как не произошло никакого восстания, Академия по-прежнему
оставалась правящей силой на астероиде, а спрос на услуги Оборотней был
велик как никогда раньше со времени возникновения их своеобразного рода.
В каком-то смысле Хорзе повезло. У него не было ни друзей, ни
влиятельных покровителей; родители умерли и вымер весь клан. Семейные связи
в обществе Оборотней значили очень многое, и без влиятельных родственников
или друзей, которые могли бы замолвить за него словечко, Хорза вышел из этой
ситуации, возможно, куда удачнее, чем с полным правом мог бы ожидать.
Ему не пришлось морозить пятки в снегах Мира Шара даже год; он покинул
планету, чтобы присоединиться к идиранам в их борьбе против Культуры -- и до
того, как эту борьбу официально назвали войной, и после. Во время пребывания
на этой планете он близко сошелся с одним из четырех находившихся там
Оборотней, женщиной Кирачелл. Она отвергала почти все, во что он верил, но
Хорза все равно полюбил ее и душой, и телом. Он знал, что его отъезд ранил
ее сильнее, чем его. Хорзе нравилось ее общество, он ее очень любил, но не
ощущал ничего такого, что должны ощущать люди, когда говорят о любви; и
когда он уходил, она как раз начала ему надоедать. Тогда он говорил себе,
что такова жизнь, что, оставшись, причинит ей еще большую боль и что уходит
большей частью ради нее. Но выражение ее глаз, когда он смотрел в них в
последний раз, было таким, что он еще долго вспоминал об этом с неохотой.
Хорза слышал, что она по-прежнему еще там, и думал о ней с нежностью. Чем
чаще он рисковал своей жизнью, тем сильнее было желание увидеть ее снова и
тем желаннее казалась ему более спокойная и менее опасная жизнь. Он
представлял себе сцену своего возвращения, выражение ее глаз... Может, она
уже забыла его и даже связалась с каким-нибудь другим Оборотнем на базе, но
в принципе Хорза в это не верил и думал об этом только для подстраховки.
Йелсон, конечно, немного усложняла дело, но он пытался вкладывать в их
дружбу и близость не слишком многое, хотя был почти уверен, что и для нее
это не было ничем большим. Итак, он воплотится в Крайклина, как только
сможет убить и занять его место. Он надеялся, что ему удастся расшифровать
довольно примитивные системы идентификации, встроенные в компьютер "ВЧВ",
или заставить сделать это кого-нибудь другого. Потом он отправится к Миру
Шара, проведет, если получится, рандеву с идиранами, но полетит туда в любом
случае, если, конечно, мистер Адекват -- эту кличку Оборотни базы дали
существам Дра'Азона, охранявшим планету -- пропустит его сквозь Тихий Барьер