Кэролин Бэнкс. Вспомни о Флебе

очень хотели бы узнать, за них ли он, еще до того, как достигнут Марджоина и
Храма Света.
Религиозную женщину, которая жила с Йелсон, звали Доролоу. Она была
толстой, светлокожей и светловолосой, а большие уши свисали ей на щеки.
Говорила она очень высоким скрипучим голосом, который, по ее утверждению,
был очень тихим; глаза ее часто слезились, а движения были порывистыми и
нервными.
Самым старым в группе был Эвигер, довольно низенький, обветренный
мужчина с коричневой кожей и скудной растительностью на голове. У него были
удивительно гибкие руки и ноги. Так, например, он мог сцепить руки за спиной
и, не расцепляя, перекинуть через голову. Он делил кабину с мужчиной по
имени Джандралигели, высоким и тонким мондлидицианином средних лет, с
откровенной гордостью носившим на своем лбу шрамы -- украшение его родного
мира, а на лице выражение постоянного презрения. Он страстно игнорировал
Хорзу, но Йелсон сказала, что он ведет себя так по отношению ко всякому
новому рекруту. Джандралигели массу времени тратил на поддержание тщательной
чистоты старых, но хорошо сохранившихся скафандра и лазерного ружья.
Гоу и ки-Алсорофус были обе женщинами, общавшимися только друг с
другом. Все остальные подозревали их в том, что они занимаются неприличными
делами, когда остаются наедине в своей кабине. Это злило менее терпеливых
мужчин отряда -- то есть большую их часть. Обе они были довольно молоды и
довольно плохо говорили на марайне. Хорза думал, что именно это и было
единственной причиной их изоляции, но потом выяснилось, что к тому же они
еще и очень пугливы. Обе были среднего роста и телосложения, имели серую
кожу, острые зубы и черные, как озера, глаза. Может быть, подумал Хорза, и
хорошо, что они не слишком часто смотрят прямо в лицо другим людям. Взгляд
таких глаз может быть очень тревожным событием.
Мипп был жирным мрачным мужчиной со смолянисто-черной кожей. Он умел
управлять кораблем вручную, когда Крайклина не было на борту, а группа на
поверхности нуждалась в боевой поддержке, и он мог управлять паромом. Он
якобы был хорошим стрелком из плазменной пушки и скорострельного пулемета,
но очень часто страдал запоями и опасно накачивался разнообразными ядовитыми
жидкостями, какие удавалось отыскать на камбузе. Хорза несколько раз слышал,
как его рвало в туалете по соседству с его кабиной. Мипп делил свою кабину с
другим пьяницей по имени Нейсин. Тот был куда общительнее и часто пел. Ему
нужно было (или он просто был убежден, что нужно) забыть что-то ужасное, и
хотя он пил чаще и регулярнее, чем Мипп, иногда, приняв чуть больше
обычного, он становился очень тихим и начинал плакать с громкими хриплыми
всхлипами. Нейсин был маленьким и жилистым, и Хорза спрашивал себя, где в
нем помещалась вся эта жидкость и откуда брались слезы в этой компактной
бритой голове. Может, у него что-то вроде короткого замыкания между глоткой
и слезными железами?
Тзбалик Одрейи был самозваным специалистом по компьютерам корабля.
Теоретически они вместе с Миппом будто бы могли расшифровать коды, которые
Крайклин вводил в компьютер "ВЧВ" -- тот не имел своего сознания, -- а потом
улететь вместе с кораблем. По этой причине им якобы было запрещено разом
оставаться на корабле, когда его покидал Крайклин. На самом деле Одрейи
вовсе не был настолько сведущ в компьютерах, и Хорза быстро установил это
несколькими прицельными, будто мимоходом заданными вопросами. Но высокий,
немного сгорбленный мужчина с длинным желтым лицом знал, по-видимому, вполне
достаточно, чтобы справиться с любой аварией в мозге корабля,
спроектированном скорее в расчете на надежность, чем на философские
тонкости. Тзбалик Одрейи жил вместе с Равой Гэмдолом, имевшим такую
внешность, будто был родом с одной планеты с Йелсон, если судить по его коже
и легкому пуху, но он это отрицал. Йелсон на эту тему высказывалась тоже
очень неопределенно, и они не любили друг друга. Рава был еще одним
одиночкой. Он изолировал маленькое пространство вокруг своей кровати
перегородкой и встроил там несколько маленьких лампочек и вентилятор. Иногда
он проводил в своем укрытии целый день, входил туда с полным контейнером
воды и выходил с другим, полным мочи. Тзбалик Одрейи изо всех сил старался
игнорировать своего сожителя и с огорчением отрицал, что дым едкой травки,
которую он курил, будто бы втягивается через щели в ячейку Равы.
Последнюю каюту делили Ленипобра и Ламм. Ленипобра был самым младшим в
отряде -- долговязый заикающийся парень с огненно-рыжими волосами. Он
чрезвычайно гордился своим татуированным языком и при всякой возможности
показывал его. Татуировка изображала женщину-человека -- примитивно во всех
отношениях. Ленипобра представлял то, что на борту "ВЧВ" больше всего
приближалось к должности врача, и его редко можно было увидеть без маленькой
книжки-экрана, содержавшей когда-то новые пангуманоидные лекции по медицине.
Он с величайшей гордостью показал ее Хорзе и даже включал некоторые
движущиеся страницы; одна из них в живописных красках показывала основную
технику лечения наиболее частых форм глубоких лазерных ожогов
пищеварительного тракта. Ленипобра считал это большой шуткой. По этой
причине Хорза отметил для себя, что следует очень тщательно остерегаться
ранений в Храме Света. У Ленипобры были длинные и тонкие руки, и он каждый
день четверть времени проводил в ходьбе на четвереньках. Но было ли это
естественным для его вида или просто его личной причудой, узнать так и не
удалось.
Ламм имел рост намного ниже среднего, но выглядел очень мускулистым и
компактным. У него были двойные брови и маленькие, хирургически вживленные
рога. Они выпирали из его редеющих, но очень темных волос. Что касалось его
лица, то он очень старался, чтобы оно выглядело агрессивным и угрожающим.
Между операциями он говорил очень мало, а если все же говорил, то речь шла
обычно о битвах, в которых он участвовал, людях, которых он убил, оружии,
которое он использовал, и тому подобном. Ламм считался заместителем
командира корабля, несмотря на политику Крайклина обращаться со всеми
членами экипажа как с равными по рангу. Ламм то и дело старался напомнить
людям, что его нельзя раздражать. Он был хорошо вооружен и смертелен, и даже
его скафандр якобы нес атомный заряд, который он, по его словам, скорее
взорвет, чем позволит взять себя в плен. Видимо, он надеялся, что люди
сделают вывод, что его лучше не сердить, а то в озлоблении он может взорвать
эту свою легендарную атомную бомбу.
-- Черт побери, что ты на меня так уставился? -- прозвучал сквозь
ураган статических шумов в шлемофоне голос Ламма. Хорза, которого
основательно растрясло в слишком большом скафандре, осознал, что он
действительно смотрит в упор на сидевшего прямо напротив него мужчину. Он
коснулся кнопки микрофона на шее и сказал:
-- Я просто задумался.
-- Я не желаю, чтобы ты смотрел на меня.
-- Но куда-то ведь нужно смотреть, -- шутливо сказал Хорза мужчине в
матово-черном скафандре с серым смотровым стеклом. Черный скафандр сделал
жест свободной от лазерного ружья рукой.
-- Ладно, черт с тобой!
Хорза убрал руку от шеи и покачал внутри шлема головой, но он был
подогнан так плохо, что снаружи этого движения не было видно. Он уставился
на фюзеляж шаттла над головой Ламма.
Они собирались напасть на Храм Света. Крайклин сидел за пультом шаттла
и вел его низко над лежащими во тьме лесами Марджоина, на линию солнечного
восхода над плотной парящей зеленью. План заключался в том, что "ВЧВ",
держась на фоне низкого солнца, вернется к планете, заблокирует эффекторами
возможные электронные устройства храма, а вспомогательным лазером и
несколькими бомбами постарается произвести как можно больше шума. Этот
отвлекающий маневр должен был стянуть на себя все оборонительные мощности
храма. Шаттл высадит экипаж прямо у храма или, если проявится враждебная
реакция, приземлится в лесу на ночной стороне от храма и выпустит свой
маленький отряд в скафандрах. Там отряд разделится, те, у кого были
антигравы, полетят к храму, а такие, как Хорза, поползут, пойдут, побегут в
направлении стоящих на склоне низких зданий и маленькой башни, которые и
являлись Храмом Света.
Хорзе никак не верилось, что они намерены высадиться без
предварительной разведки, но когда он во время вводного разговора в ангаре
обратился с этим вопросом к Крайклину, "мужчина" сказал, что тем самым они
утратят элемент неожиданности. У него будто бы есть точные карты места и
хороший план боя. Монахи не были набитыми дураками, а планета уже посещалась
Секцией Контактов, и потому они, несомненно, знали, что вокруг бушует война.
На случай, если религиозная община позаботилась о каком-нибудь наблюдении за
космосом, было бы умнее даже не пытаться с разведкой, которая лишь выдаст
Отряд Вольных Наемников Крайклина. Во всяком случае, храм не должен был
сильно измениться за последнее время.
На Хорзу и большую часть отряда такой расклад ситуации не произвел
особого впечатления, но поделать они ничего не могли. И вот теперь в этом
созревшем для свалки металлолома пароме, потные, нервные и взболтанные, как
коктейль, они влетали во враждебную скорее всего атмосферу с более чем
пятикратной звуковой скоростью. Хорза вздохнул и еще раз проверил свое
ружье.
Ружье было старым и ненадежным, как и остальное его античное
снаряжение. Когда он проверял его на корабле с холостыми зарядами, дважды
заклинило патрон. Магнитный затвор, кажется, еще с горем пополам
функционировал, но судя по нерегулярному рассеиванию пуль, нарезка ствола
уже никуда не годилась. Пули были большими -- как минимум миллиметров семь в
диаметре и втрое больше длиной. Ружье вмещало разом только сорок восемь
зарядов и стреляло не чаще восьми выстрелов в секунду. Невероятно громадные
пули были даже не разрывными; простые куски металла и ничего более. Кроме
того, не работал визир ружья. Когда его включали, маленький экран заполнял
красный туман. Хорза опять вздохнул.
-- Мы в трехстах метрах над деревьями, -- сказал голос Крайклина с
летной палубы парома. -- Скорость около полутора звуковых. "ВЧВ"
направляется сюда. Как раз начал снижение. Еще две минуты. Я уже вижу
утренние сумерки. Удачи всем.
Голос в динамике шлема Хорзы затрещал и стих. Скрытые скафандрами
фигуры обменялись взглядами. Хорза посмотрел на Йелсон, сидевшую в трех
метрах от него на другой стороне парома, но ее смотровое окно было
зеркальным, и он не знал, смотрит она на него или нет. Он охотно поговорил
бы с ней, но не хотел занимать общий канал связи, да и она, возможно, как
раз старалась сосредоточиться и приготовиться. Рядом с Йелсон сидела
Доролоу. Ее рука в перчатке рисовала знаки Огненного Круга перед стеклом
скафандра.
Хорза хлопнул ладонью по старому ружью и подул на пятно конденсата на
верхнем краю смотрового стекла, но от этого стало только хуже. Может, теперь
стоит открыть шлем, ведь они уже в атмосфере планеты?
Вдруг шаттл содрогнулся, словно задев вершину горы. Всех швырнуло
вперед, на ремни безопасности, несколько ружей косо взлетели вверх,
ударились в потолок и снова упали на палубу. Их владельцы кинулись к ним.
Хорза закрыл глаза; было бы неудивительно, если кто-то из этих энтузиастов
уже снял свое оружие с предохранителя. Но ружья благополучно собрали, люди
расселись по местам и осматривались.
-- Что это, черт возьми? -- Старый Эвигер нервно засмеялся. Паром резко
сманеврировал, бросив одну половину группы на спину, а другую на ремни
безопасности, затем наклонился в другую сторону, заставив сидящих поменяться
позициями. В шлем Хорзы по открытому каналу проникли взвизгивания и
проклятия. Паром нырнул вниз так, что Хорза ощутил пустоту в желудке, затем
выровнялся и продолжил спокойный полет.
-- Небольшой вражеский огонь, -- кратко сообщил Крайклин, и все шлемы
завертелись из стороны в сторону.
-- Что?
-- Вражеский огонь?
-- Так я и знал!
-- Ой-ой-ой!
-- Проклятие!
-- Почему-то я сразу подумал, когда услышал это "мигом туда и мигом
обратно", что так и получится... -- начал Джандралигели скучным голосом
всезнайки, но его перебил Ламм:
-- Проклятый вражеский огонь. Этого нам только не хватало. Проклятый
вражеский огонь.
-- Значит, у них есть оружие, -- сказал Ленипобра.
-- Черт возьми, у кого его сейчас нет? -- выругалась Йелсон.
-- Чисел-Хорхава, сладкая дама, спаси нас всех, -- забормотала Доролоу
и ускорила движения, которыми рисовала круги перед смотровым стеклом шлема.
-- Прекрати дурить! -- напустился на нее Ламм.
-- Будем надеяться, что Миппу удастся отвлечь их и не получить заряда в
задницу, -- сказала Йелсон.
-- Может быть, стоит дать отбой, -- предложил Рава Гэмдол. -- Вы не
думаете, что надо дать отбой? Не думаете, что было бы лучше дать отбой? Не
думает ли кто-нибудь...
-- НЕТ! -- ДА! -- НЕТ! -- крикнули три голоса почти хором.
Все посмотрели на братсилакинов. Два крайних братсилакина повернули
свои шлемы к центру, и в это время шаттл снова нырнул вниз. Шлем среднего
братсилакина быстро повернулся направо и налево.
-- Дерьмо! -- сказал голос по открытому каналу. -- Все в порядке: НЕТ!
-- Я думаю, что нам, возможно, стоит... -- начал снова Рава Гэмдол, но
тут Крайклин закричал:
-- Началось! Будьте готовы!
Паром резко затормозил, косо повернул сначала в одну сторону, потом в
другую, несколько раз содрогнулся и опустился. Он запрыгал и завибрировал, и
какую-то секунду Хорзе казалось, что они рухнут. Но вот паром уже заскользил
по земле и остановился, открылась задняя дверь. Хорза вскочил вместе с
остальными и бросился из парома.
Они опустились на поляне. У кормы парома с больших раскидистых деревьев
все еще падали ветки и сучья. Там за секунду до посадки шаттл на пути к
маленькому пятну ровной, заросшей травой почвы пробил край лиственного
покрова. Хорза заметил несколько ярких птиц, слетевших с ближайших деревьев,
бросил взгляд на голубовато-розовое небо, а затем вместе с остальными
побежал в джунгли, обогнув паром спереди, там где почва еще светилась темной
краснотой и вспучивалась обугленная растительность. Несколько членов отряда
с антигравами парили над подлеском меж обросших мхом стволов, но им мешали
лианы, похожие на усеянные цветами буксировочные тросы между деревьями.
Храма пока видно не было, но по словам Крайклина он находился прямо
перед ними. Хорза оглянулся на остальных пеших солдат. Они карабкались через
погребенные во мху поваленные стволы, продирались через лианы и воздушные
корни.
-- Дурацкая идея -- рассеяться; слишком трудная местность.
Это был голос Ламма. Хорза огляделся вокруг, посмотрел вверх и отыскал
черный скафандр, вертикально поднимавшийся к зеленой массе листьев над ними.
-- Мерзавец, -- прохрипел задыхающийся голос.
-- Да, м-мерзавец, -- согласился с ним Ленипобра.
-- Ламм, ублюдок, -- сказал Крайклин, -- не вырывайся вверх, черт бы
тебя побрал!
Хорза почувствовал сквозь скафандр прошедшую над ними ударную волну,
немедленно бросился на землю и лег. Второй щелчок прошел сквозь шипящий
динамик шлема, улавливающий шум снаружи.
-- Над нами прошел "ВЧВ"!
Хорза не узнал голос, но поднялся и зашагал дальше.
-- Эта черномазая сволочь чуть не снесла мне голову... -- выругался
Ламм.
Сквозь стволы и листья деревьев впереди замерцал свет. Хорза услышал
выстрелы: резкие щелчки пуль, сосущее у-у-уп лазеров и щелк-уш-шу-трах
плазменных пушек. Он подбежал к низкой, поросшей кустами насыпи и залег,
осторожно выглядывая из-за нее. Да, там был Храм Света. Он возвышался на
фоне утренней зари, весь покрытый ползучими вьющимися растениями и мхом.
Несколько башен и башенок угловатыми стволами поднимались вверх.
-- Вот он! -- крикнул Крайклин. Хорза посмотрел вдоль насыпи и увидел,
что остальные тоже залегли. -- Вабслин! Эвиrep! -- приказал Крайклин. --
Прикройте нас плазмой! Нейсин, дай-ка из микрогаубицы по краям храма... и
перед ним. Все остальные -- за мной!
Они почти одновременно вскочили с покрытого мхом и кустарником склона и
бросились через насыпь, продираясь сквозь редкие кусты и высокую траву,
трубчатые стебли которой были покрыты липким темно-зеленым мхом.
Растительность в этом месте достигала почти высоты груди и затрудняла
продвижение, но зато было легко, пригнувшись, скрыться с линии огня. Хорза
брел по ней, как мог. В воздухе, осветив мрачную местность между ним и
наклонными стенами храма, прожужжали стержневидные сгустки плазмы.
Судя по далеким фонтанам земли и вибрации почвы, Нейсин -- уже два дня
трезвый -- разложил микрогаубицей убедительный и, самое главное, точный
огненный узор.
-- Ружейный огонь с левого верхнего уровня, -- неторопливо сообщил
холодный голос Джандралигели. План предусматривал, чтобы он скрывался в
листве деревьев и наблюдал за храмом. -- Сейчас отвечу.
-- Дерьмо! -- вдруг закричал кто-то из женщин. Хорза услышал впереди
себя выстрелы, хотя в той части храма, что была в поле его зрения, не
наблюдалось никаких вспышек.
-- Ха, ха! -- прозвучал самодовольный голос Джандралигели. -- Попал!
Хорза увидел над левым крылом храма облачко дыма. Сам он тем временем
преодолел не меньше половины пути. Справа и слева от него кто-то с ружьями
на плечах продирался через трубчатые стебли травы и кусты. Их постепенно
облепил темно-зеленый мох, и Хорза подумал, что это может быть полезно для
маскировки (разумеется, если это не какая-то ужасная, неизвестная до сих пор
разумная разновидность мха-убийцы... Он тут же одернул себя при этой глупой
мысли).
Вдруг в кустах рядом раздался громкий треск. Мимо, подобно
встревоженным птицам, пронеслись клочья травы и ветки. Хорза бросился на
землю. Земля под ним вздрогнула: он перевернулся на спину и увидел над собой
лизавшее стебли пламя. Огонь полыхал прямо позади него.
-- Хорза? -- спросил голос Йелсон.
-- О'кей, -- ответил он, поднялся и, пригибаясь, бросился вперед,
сквозь траву, кусты и мелкие деревья.
-- Мы сейчас выйдем, -- сообщила Йелсон. Она была высоко в деревьях,
вместе с Ламмом, Джандралигели и Нейсином. Следуя плану, все, кроме Нейсина
и Джандралигели, полетели на антигравах к храму. Хотя оборудование
скафандров и давало им добавочное пространство для маневра, преимущество это
было сомнительным. Конечно, в фигуру в воздухе попасть труднее, но зато она
привлекала к себе больше внимания. Антиграв был и у Крайклина, но тот
предпочитал, как он сказал, использовать его только в неожиданных и трудных
случаях, а потому с остатком отряда все еще был на земле.
-- Я у стены! -- Хорзе показалось, что он узнал голос Одрейи. --
Кажется, все в порядке. Стена не представляет трудности, из-за мха она...
В шлеме Хорзы затрещало. Он не понял, что это было -- что-то с
коммуникатором или с Одрейи.
-- ...прикройте, пока я...
-- ...бессмысленно, если... -- Голоса дребезжали в шлеме Хорзы. Он
побрел сквозь трубчатые стебли, на ходу стуча по шлему.
-- ...в задницу! -- зазвенел динамик шлема и снова смолк. Хорза
выругался, остановился, присел на землю и нашарил ручку управления
коммуникатором сбоку шлема, пытаясь вернуть динамик к жизни. Очень мешали
слишком большие перчатки. Динамик по-прежнему молчал. Он выругался, встал на
ноги и начал продираться сквозь кусты и высокую траву к стене храма.
-- ...у них пулевые! -- ворвался чей-то пронзительный голос. -- Это...
...товски просто! -- Хорза не сумел опознать голос, потому что динамик тут
же снова умер.
Хорза добрался до подножия стены. Она поднималась из кустарника под
углом примерно в сорок градусов и была вся чокрыта мхом. Чуть в стороне двое
атакующих уже почти вскарабкались до края стены на семиметровой высоте.
Хорза увидел пролетевшую по воздуху и исчезнувшую за стеной фигуру и тоже
полез вверх. Большой неудобный скафандр затруднял подъем, но он взобрался,
не свалившись, и спрыгнул с ограждения на широкую дорожку. Следующий уровень
окружала такая же поросшая мхом наклонная стена. Справа от Хорзы она
поворачивала за приземистой башней; слева дорожка исчезала в черной стене,
выдававшейся наружу под прямым углом. По плану Крайклина Хорза должен был
двигаться в эту сторону. Там должна быть дверь. Хорза зарысил к черной
стене.
Сбоку от него над краем наклонной стены возник шлем. Хорза хотел было
на всякий случай пригнуться и спрятаться, но потом за шлемом появилась рука,
и он узнал Гоу.
Хорза на бегу откинул назад смотровое стекло шлема, и в лицо ударил
поток пахнущего джунглями марджоинского воздуха. Он услышал треск ружейного
огня из храма и далекое вум-м взорвавшегося снаряда микрогаубицы и подбежал
к узкому входу в наклонной стене, наполовину скрытому полосами мха. Гоу
встала на колени, держа ружье наготове и направив его на разбитую в щепки
тяжелую деревянную дверь, блокирующую ведущий внутрь коридор. Хорза
опустился на колени рядом с ней и показал на шлем.
-- У меня отказал коммуникатор. Что происходит? Гоу тронула кнопку на
запястье, и ее динамик сказал:
-- Пока все о'кей. Никаких раненые. Они на башни. -- Она показала
вверх. -- Они не влетать. Враги иметь для оборона только пулевой оружие, они
отступать. -- Она кивнула, не сводя глаз с проема и темного коридора за ним,
и Хорза кивнул в ответ. Гоу похлопала его по руке. -- Я сказать Крайклин, ты
идти внутрь, да?
-- Да, скажи ему, что у меня не работает коммуникатор, ладно?
-- Конечно. Еще Заллин сердиться. Ты быть осторожно, о'кей?
-- И ты будь поосторожней, -- ответил Хорза, встал и, перешагнув через
разбитую дверь и куски песчаника, разбросанные взрывом по мху, вошел внутрь
храма. Темный коридор разветвлялся по трем направлениям. Он опять повернулся
к Гоу и показал на развилку. -- Средний коридор, правильно?
Согнувшаяся фигура поднялась в свете утренних сумерек и кивнула.
-- Да, конечно. Ты идти средний.
И Хорза пошел. Коридор тоже порос мхом. Через каждые два метра на
стенах тлели матовые электрические лампы, отбрасывая на пол мутные лужи
света, казалось, впитываемые темным мхом. Было тепло, но Хорзу морозило в
этом узком коридоре с мягкими стенами и ноздреватым полом. Он еще раз
проверил свое оружие. Кроме его собственного дыхания, не было слышно ни
звука.
Он подошел к Т-образному перекрестку и свернул направо. Впереди
показалась лестница, и Хорза побежал по ней вверх, но споткнулся, потому что
ноги норовили вынырнуть из слишком больших сапог; он вытянул вперед руку и
пробороздил ладонью по ступени. Ладонь сорвала кусок мха, и в матово-желтом
свете настенных ламп он увидел под ним что-то блестящее. Хорза снова
восстановил равновесие, потряс ушибленной рукой и пошел дальше. Почему
строители храма сделали лестницу из чего-то вроде стекла?
Поднявшись по лестнице, он прошел по короткому коридору, поднялся еще
по одной лестнице, неосвещенной и поворачивающей направо. Для своего
названия, подумал Хорза, храм необычно темный. Лестница вывела его на
маленький балкон.
Монах был в темном, под цвет мха, одеянии, и Хорза заметил его только
тогда, когда тот повернулся к нему бледным, лицом, вскидывая оружие.
Хорза прыгнул в сторону, к стене слева, одновременно выстрелив от
бедра. Оружие монаха дернулось вверх и прогремело очередью в потолок, а сам
он рухнул на пол. Выстрелы гулко отдались в пустом пространстве за балконом.
Хорза присел у стены, направив ствол на лежавшую в двух метрах он него
фигуру, потом приподнялся, рассмотрел в утреннем полумраке, что стало с
лицом монаха, и расслабился. Монах был мертв. Хорза отошел от стены и встал
на колени у перил балкона. Внизу он увидел большой зал, скудно освещенный
несколькими маленькими, свисавшими с потолка круглыми лампами. Балкон был в
центре длинной стены зала на половине ее высоты, и судя по тому, что увидел
Хорза, в одном из концов зала возвышалась своего рода сцена или алтарь. Свет
был довольно тусклым, но Хорзе показалось, будто по полу зала мелькали
какие-то неясные фигуры. Люди из отряда? Он попытался припомнить, были ли на
пути к балкону еще какие-нибудь двери или коридоры. Ему тоже надо туда,
вниз, в зал. Проклиная бесполезный коммуникатор, он решил рискнуть и
окликнуть людей внизу.
Он наклонился вперед, и под коленями захрустели осколки стекла,
осыпавшиеся с потолка после очереди монаха. Едва он собрался открыть рот и
крикнуть в зал, снизу донесся звук -- высокий голос, что-то сказавший на
скрипучем и щелкающем языке. Может, это Доролоу, подумал он. Но почему она
говорит не на марайне, а на другом языке? Ему показалось, что послышался и
второй голос, но в это мгновение разразилась короткая вспышка лазерного и
пулевого огня с конца зала напротив алтаря. Хорза пригнулся, и когда все
стихло, сзади раздался какой-то щелчок.
Он резко повернулся, согнув палец на спусковом крючке, но там никого не
было. По перилам прокатилась, покачиваясь, маленькая круглая штука размером
с детский кулак и упала в метре от него в мох. Хорза пнул ее и щучкой
прыгнул через труп монаха.
Граната взорвалась в воздухе, прямо под балконом.
За мгновение до того, как эхо вернулось от алтаря, Хорза снова взвился
вверх, перелетел через проход в задней части балкона, оттолкнулся на лету
ладонью от мягкой стены и, повернув в воздухе за угол, приземлился на
колени. Потом протянул руку и схватил оружие монаха, выдернул его из вялых