Кларк Саймон. Царь Кровь

   Теско грустно улыбнулся.
   – Мы с моей девчонкой спали там в переулке. Целый день был дождь, и спальники промокли. Я проснулся, когда подъехал “порше” и вышли два мужика. Здоровенные белые люди. В кожаных шмотках. Они побежали в переулок и отфигачили нас ногами до полусмерти. – Он показал на шрамы, расходящиеся у него от губ, как лепестки от чашечки цветка. – А моей девчонке почку отбили.
   – Боже мой! – шепнула Кейт.
   – Она померла от заражения крови через неделю.
   – Прости.
   Теско покачал головой:
   – Вот тебе и цивилизация. – Он кивнул в сторону опустевших домов. – Много я от нее хорошего видел? Так что вы уж меня извините... пожалуйста...если я не рыдаю, когда это все вижу. Хрен с ней, с цивилизацией. Говно она была.
   – Говно! Говно! – отозвался Чудик.
   Наступило молчание. Вода плескалась у кирпичных стен. Поднялся ветер, холодный. Он зашелестел печально около крыш – как песня умирающей возлюбленной.
   Я понял, что эту минуту молчания Теско устраивает здесь каждый раз в память своей погибшей подруги.
   Мне он не нравился. Я ему абсолютно не доверял. Я знал, что когда-нибудь придется с ним схватиться, но, черт меня побери, приходилось признать, что у него тоже есть чувства. Он до сих пор горевал о своей девушке.
   Потом Ковбой снова дернул шнур, мотор затарахтел, но с первого раза не завелся. Ковбой перехватил шнур, готовясь рвануть еще раз.
   – Стой! – крикнула Кейт.
   – Что такое?
   – Тсс!
   – Кейт...
   – Тише, разве вы не слышите?
   Мы прислушались. Плескалась вода, траурно пел ветер. Больше ничего.
   – Вот, опять.
   – Да что?
   Кейт оглянулась, глаза ее расширились.
   – Кто-то зовет на помощь.
   Я прислушался. И на этот раз тоже услышал. Еле-еле, но в этом голосе слышалось отчаяние. Будто человек борется за жизнь.
   – Это оттуда. – Ковбои показал рукой вдоль затопленной улицы.
   – Давайте быстрее, – взмолилась Кейт. – Там люди в беде!
   Ковбой завел мотор, винт взбил пузыри в воде и лодка понеслась в ту сторону, откуда донесся крик.

82

   – Видите кого-нибудь? – спросила Кейт.
   – Нет! – крикнул в ответ Теско, перекрывая шум мотора.
   Мы неслись, расталкивая клинообразные волны и оставляя пенистый след. – Но кричали вроде бы отсюда!
   Чудик забрался на нос и наклонился вперед, как татуированная горилла, и встречный ветер раздувал его цветные ленточки на руках, на ногах и на голове.
   – Чего видишь, Чудик? – крикнул Ковбой.
   Кейт обернулась ко мне. Ветер трепал ее волосы, относя назад.
   – Ты слышал? Кто-то звал на помощь.
   – Слышал, – ответил я, – но что, если кричали из дома? – Я оглядел окна. – Домов здесь сотни.
   Стивен крикнул Ковбою:
   – Глуши ты мотор, ради Бога! Послушаем еще.
   – Нельзя.
   – Глуши!
   – Не могу!
   – Почему?
   – Смотри! – Ковбой показал на развалины дома. На нем была табличка со знакомой эмблемой подземки – красный круг, разделенный синей полосой. – Это станция Лейчестер-сквер.
   – Так что?
   – Туннели метро – гигантский водосток. Если сменится уровень воды, тут будет водоворот и нас затянет.
   – Вода вроде тихая – глуши мотор.
   Сердито взметнув руки. Ковбои выключил мотор, будто говоря: “Ладно, это тебе шею ломать”.
   – Слышишь? Опять.
   Кейт оглядела воду.
   – Это кричала девушка.
   – Да, но где она, черт бы ее взял?
   Чудик вдруг так резко метнулся к борту, что чуть не вывалился.
   – Девка! Девка! Девка!
   – Боже мой, Рик! – Кейт схватила меня за руку. – Рик, ты их видишь?
   – Где?
   – Там, на карнизе, – показал Стивен. – Нет, не на уровне воды, у третьего этажа. Видишь?
   Я поглядел вверх. И у меня отвалилась челюсть.
   Передо мной напротив руин станции “Лейчестер-сквер” стоял восьмиэтажный дом. На карнизе не шире пятнадцати сантиметров и на высоте добрых десяти метров над водой стоял человек лет пятидесяти с кустистыми седыми волосами и девушка лет двадцати. У нее были стриженые черные волосы, одета она была в юбку и жакет женского делового костюма. Она кричала и махала нам рукой.
   Ковбой включил мотор и направил лодку малым ходом, расталкивая обломки.
   – Странный поступок, – сказала Кейт. – Что заставило их туда полезть?
   – Не нравится мне это, Стивен, – крикнул Ковбой.
   – Думаешь, это западня?
   – Может быть. Ты больше никого не видишь?
   – Нет, только мужчина и девушка. Но только ты заметил одну вещь?
   – Какую?
   – Дождя не было, а по стене дома стекает вода.
   – Блин! – Теско побледнел.
   – В чем дело?
   – Скоро сам узнаешь, если мы отсюда не уберемся, – сказал Ковбой.
   – Что случилось? – спросила Кейт. – Почему дома мокрые?
   Ковбой выкрутил дроссель газа, и лодка рванулась вперед, подняв нос над волной.
   – Что ты делаешь? – спросил Стивен.
   – Убираюсь отсюда ко всем чертям.
   – Так нельзя! Мы должны вернуться!
   – Нет!
   – Там двое людей! – заорал я. – Ты их бросишь погибать?
   – Если останемся, мы тоже погибнем!
   Стивен перелез через меня и пробрался на четвереньках к Ковбою.
   – Остановись!
   – Хрена!
   – Чего ты удираешь? Что случилось?
   – А того, что эта блядскую улицу прорвет в любую секунду!
   – Прорвет?
   – Да! Хочешь остаться и посмотреть?
   – Слушай, ты, сбавь ход! Лодку разобьешь.
   Ковбой сбросил газ, но вел лодку прямо вперед по затопленной Черинг-Кросс-роуд, и волны от носа лодки шлепались о стены домов и взлетали брызгами.
   – Послушай, – заговорил Стивен ровным голосом. Он не хотел кричать, он хотел договариваться. – Ты действительно бросишь этих людей на гибель?
   Ковбой пожал плечами:
   – Это чужие. Рисковать жизнью ради чужих?
   – Но если бы это были люди из твоей группы, ты бы рискнул?
   Ковбой, держась за шляпу, кивнул.
   – Но они не из нашей группы.
   – О нет, они из нашей группы.
   – О нет, Кеннеди, они не из нашей группы.
   – Ты слыхал о человеческой расе, Ковбой?
   – Ну.
   – Это вроде бы наша группа?
   – Так что?
   – Так прояви преданность к своей группе, Ковбой.
   Теско встрял, и я думал, что он возьмет сторону Ковбоя. И ошибся.
   – Ковбой, сейчас вроде бы тихо.
   – Угробимся, – сказал Ковбой.
   Теско покачал головой:
   – Это можно сделать. Подведи лодку поближе, а потом за минуту смоемся.
   Ковбой свирепо на нас посмотрел, потом обратился к человеку, сидевшему на носу, как большая обезьяна.
   – Чудик, ты что скажешь?
   – Вернемся. Возьмем их.
   Ковбой поскреб небритую челюсть, задумался. Потом надвинул на голову стетсон.
   – Спятили вы все на фиг.
   Он резко вывернул руль, и лодка повернулась чуть ли не вокруг оси. Через пять секунд он вел судно туда, где на карнизе стояли люди.
   – Придется действовать быстро! – крикнул он.
   – О’кей.
   – Любой признак прорыва – и мы мотаем к чертям, взяли мы этих людей или нет.
   Он подвел лодку к зданию. Мужчина и девушка над нами махали руками и кричали. Но мотор заглушал слова.
   – Зачем они туда забрались? – Кейт покачала головой.
   Я посмотрел вверх:
   – В дом не пробраться. Окна зарешечены.
   – Я думаю, – сказал Ковбой, – эти ребята плыли на лодке и попали под очередной прорыв. Лодка затонула, а они спаслись вплавь. Забрались вон по той водосточной трубе, надеясь попасть в дом через окно. Но, как было верно подмечено, окна зарешечены.
   – И как их оттуда снять? – спросил я.
   – Скажи им, чтобы прыгали.
   – Вот в это? – спросил я, глядя на воду. Она была покрыта чуть ли не сплошным слоем деревянных лотков, досок, гниющих трупов.
   Кейт крикнула тем двоим:
   – Спускайтесь! Мы подведем лодку к стене. Быстрее... пожалуйста!
   Они кивнули, мужчина поднял большой палец – дескать, все понял. Они пошли вдоль карниза – медленно, медленно, спиной к стене, расставив руки вдоль кирпичной кладки. Было видно, как у них дрожат колени. Они были перепуганы.
   До водосточной трубы они добрались, девушка первой. Она была босиком. Повернувшись лицом к стене, она обхватила трубу, нащупала босой ногой скобу. И начала спускаться.
   – Медленно ползет, – процедил Ковбой сквозь зубы.
   – Быстрее, ты! – заревел Чудик.
   – Не подгоняйте! – прикрикнула на них Кейт, поглядев сердито. – Она соскользнет.
   – Нельзя здесь торчать, – предупредил Теско. – Видишь, что делается на станции?
   – Пузыри! – завыл Чудик, колотя по бортам лодки обезьяньими кулаками. – Пузыри! Будет большой!
   – Что большой? – спросил Стивен.
   – Гейзер, – ответил Ковбой, проталкивая лодку среди мусора. – Земля под Лондоном спекается от жара. Мы этого не видим, потому что поверхность залита водой.
   – А туннели подземки разогреты до хорошего жара, – добавил Теско. – Вода вскипает, а потом то и дело – в-вух!
   – В-вух! – эхом откликнулся Чудик.
   – Пар хлещет по туннелям прямо в здание станции. И вылетает оттуда с жуткой силой. Вот почему стены мокрые. И в любую секунду может взлететь столб воды выше всех этих домов, а потом эта вода падает вниз – тоннами, блин! И падает с кирпичами от разбитых домов.
   Я смотрел, как спускается девушка. Так медленно, что больно смотреть.
   – Быстрее! – завопил Чудик. – А то мы все живьем сваримся!
   – Остынь, – сказал Стивен неожиданно спокойным голосом. – Она успеет.
   Ковбой прищелкнул языком.
   – Чего этот хмырь не лезет вниз?
   – Труба двоих не выдержит.
   – Я им даю еще шестьдесят секунд, а потом гоню ко всем чертям отсюда.
   – Нет, – сказал Стивен. – Ты сделаешь, как я сказал. Подведи лодку ближе к стене.
   – Рано.
   – Почему?
   – Если будет прилив, нас присосет к окну и размолотит в щепки.
   – Подойди ближе.
   – О-го-го! – запел Чудик. – У-ху-ху!
   – Что там еще!
   – Господи! Вот оно! – Теско глядел в воду вылезающими из орбит глазами.

83

   Вода запузырилась, как слишком быстро вылитое из банки пиво. Коричневая пена покрыла поверхность.
   – Черт, там внизу заваривается тот еще компот!
   – Ухожу! – заорал Ковбой. – Мы старались их спасти, но больше не можем ждать!
   – Мы будем ждать, – сказал я. – Им нужно еще пять минут.
   – Через пять минут нас размажет по всему этому блядскому городу! – фыркнул Ковбой.
   Давай, давай!
   Я посмотрел на девушку. Она слезала и соскальзывала вдоль водосточной трубы, юбка задралась почти до пояса, обнажив белье. Чудик уставился на нее, на лбу у него выступил пот, зубы оскалились. Глаза вылезали из орбит, мышцы шеи так натянулись, что вены выступили на коже.
   – Черт, это еще что?
   Я посмотрел, куда показала Кейт. Странно. Чертовски непонятно.
   Вокруг лодки из-под поверхности высовывалось что-то вроде гладких китовых спин. Шесть, семь... я насчитал восемь.
   – Что это такое? – спросила Кейт.
   – Машины. Они там внизу застряли в грязи, – объяснил Теско. – Если они потонули с людьми, трупы разлагаются и выделяют газ, и машина надувается, как воздушный шар, а когда придонную грязь потревожат, они всплывают – пу!
   – Пу! – повторил Чудик, все еще скалясь на девушку.
   Она долезла до второго этажа. Если бы я знал, что лодка не перевернется, то встал бы и снял ее руками.
   Но вода шевелилась, как живая, густо покрываясь пеной, там и сям всплывали автомобили с покрытыми зеленой слизью стеклами.
   Всплывая до дверных ручек, автомобиль переворачивался и снова тонул, оставляя струю пузырей.
   – Прыгай в лодку! – крикнул девушке Ковбой.
   – Нельзя! – крикнул ему Теско. – Она днище пробьет!
   – Давай! – подбодряла Кейт. – Смелее!
   – Дом! – Ковбою пришлось держать румпель двумя руками. – Лодку от него отталкивает.
   – Она уже почти здесь.
   Ба-бах!
   Я оглянулся. Дом на той стороне улицы зашевелился, весь его фасад с грохотом скользнул в воду, взметнув столб брызг. Вода подмыла фундамент, и даже легкая вибрация могла опрокинуть дом.
   – Ближе подведи лодку! – скомандовал Стивен. – Еще ближе. Рик, держи меня за ноги.
   Он встал, схватил девушку за пояс.
   – Отпусти трубу! – крикнул он.
   – Не могу, я упаду! Тут высоко! – заверещала она, цепляясь изо всех сил.
   – Не упадешь. Отпусти!
   Она зажмурилась, выпустила трубу. Стивен свалился обратно в лодку, не выпустив девушку.
   Одного взяли, один остался.
   Я смотрел, как этот человек начал спуск по трубе. Он шел быстрее девушки. Будто он когда-то был строителем или лазать по вертикальным поверхностям было у него привычкой.
   Раздался треск – это в доме вылетали стекла. Ощущалось нарастание давления где-то в тридцати метрах внизу, где когда-то была улица. Я представил себе, как начинает закипать вода в туннелях подземки и пар ищет, куда ему вырваться. Как в гигантской скороварке. Чувствовалось, как нарастает и нарастает эта неукрощенная сила.
   А предохранительный клапан – станция на той стороне дороги. Вокруг ее разрушенных стен пузырилась вода, и виден был уже вырывающийся пар.
   – Сейчас в любой момент... – тихо произнес Ковбой.
   – Быстрее, черт! – заорал Теско на мужчину.
   Стекла зазвенели громче. С крыши полетел шифер, с плеском падая в воду.
   Всплывали и переворачивались автомобили, изрыгая газ, вонявший гнилью и смертью.
   Я посмотрел на Стивена. Он сел. Девушка лежала на дне лодки, тяжело дыша.
   – Быстрее! – вопил Теско.
   Шифер летел в воду чаще, плеск стал громче.
   – Не могу удержать лодку, – выдохнул Ковбой. – Мне надо отойти... и подойти снова.
   Он повернул дроссель. Лодку отбросило над пузырящейся водой. Ковбой навалился на румпель и снова направил судно к зданию.
   Тогда человек решил прыгнуть.
   Он упал в воду и исчез в пене. Через секунду он плыл к нам. Встретить нас на полпути.
   Мы заорали, подбадривая его.
   Вдруг раздался резкий треск, как пулеметная очередь. Потом рев. Дом, на котором стояли эти двое, опрокинулся в воду.
   Только что человек плыл мощным кролем и вдруг исчез под каменной лавиной.
   Девушка вскрикнула.
   Я знал, что уже поздно что-нибудь делать. Его раздавило тоннами камней и бревен. Он погиб мгновенно.
   Ковбой не тратил времени зря.
   Не успела еще волна от падения дома дойти до нас, как он вывернул дроссель до отказа. Лодка рванулась вперед, отскочила от всплывшего автомобиля – гроба своего бывшего владельца.
   Ковбой не остановился. Он жал на полном газу по затопленной улице, отчаянно виляя из стороны в сторону, уходя от всплывших машин, изрыгающих газ, чтобы снова затонуть.
   Я оглянулся на расходящийся от нас клин волн.
   И тут наконец давление, нараставшее в затопленной северной линии, прорвалось по туннелю, по затопленным платформам, по залитым эскалаторам, с огненной яростью вырвалось в вестибюли и тут...
   Я это видел. Столб воды, вытолкнутый перегретым паром.
   Он стоял, белый, как кость, сияющий в свете дня, вдвое выше окружающих семиэтажных домов.
   И с громовым раскатом вода упала назад на стоявшие рядом дома, опрокидывая их в Лондонское озеро, как костяшки домино.
   Я поглядел на спасенную девушку. Она дрожала в своем деловом костюме, не в силах отдышаться, и цеплялась за Кейт, будто только это удерживало ее по нашу сторону жизни и смерти.
   Я посмотрел на остальных. Мой брат Стивен с окаменевшим лицом. Теско и Чудик, не сводящие глаз с прорвавшегося гейзера, шелковые ленты бьются на встречном ветру.
   Кейт глядит на меня с угрюмым, но спокойным лицом.
   Я посмотрел на Ковбоя. Шляпу с него сдуло назад, она повисла на веревке у него за спиной.
   – Держитесь крепче! – крикнул он. – Еще не все! – Он ткнул большим пальцем через плечо. – Ударная волна идет.

84

   Ударная волна катилась к нам стеной чистейшей белизны. Ее рев перекрывал грохот мотора.
   – Сможем от нее уйти? – крикнул я.
   – Должны! – крикнул в ответ Ковбой. – Иначе нас размолотит в кашу!
   Он гнал на полном ходу, уворачиваясь от самых крупных обломков и переезжая мелкие. Лодка тряслась при каждом ударе, и дрожь корпуса передавалась в ноги.
   Вдруг корпус лодки показался мне хрупким, как яйцо. Один тяжелый деревянный поддон или кусок стропила... и дыра будет во все днище.
   – Быстрее! – крикнул Стивен. – Она настигает!
   – Мокро будет! – завопил Чудик. – Мокро будет!
   Лодка налетела на всплывший навстречу автомобиль. Он поднял нас в воздух, как трамплин – воднолыжника.
   Мы пролетели пару длин корпусов – летели по воздуху, в самом деле – и грохнулись в воду с диким плеском.
   Брызги взлетели в воздух и окатили нас дождем.
   – Черт! – завопил Теско. – У нас пробоина!
   Спасенная девушка завопила:
   – Я не умею плавать! Не умею плавать!
   – Ковбой, чего ты... Ковбой!
   Я оглянулся.
   Ковбоя не было.
   Просто не было. Только что он был, стетсон бешено хлопал у него за спиной. И вот...
   Пустая кормовая банка и никого у руля. Потерявшая управление лодка вывернула к стене, нас кидали волны, трясло так, что дышать было трудно. Мотор завывал.
   Вывеска магазина над самой водой заполнила все поле зрения. Мы летели на нее.
   Я с ужасом смотрел на покрытую зеленой слизью вывеску, на качающуюся возле стекла пену.
   И тут лодка снова резко вывернулась.
   Теперь мы летели точно на приливную волну, рвущуюся вдоль по улице, выше человеческого роста, летящую со скоростью курьерского поезда.
   Я оглянулся. Стивен вытянулся на животе на дне лодки схватившись за румпель. Он поднял голову посмотреть, куда мы идем.
   – Мы идем на волну! – заорал я. – Не от волны, а на волну!
   Чудик хлопал себя ладонями по голове и вопил, не переставая.
   – Господи! – ахнула Кейт.
   Она вцепилась в мою руку, и я крепко схватился за нее.
   Волна летела к нам с ревом. Ее мощь выбивала окна, рвала в клочья витрины, дома падали целиком по обе стороны улицы, раскалывались стены, с громом рушились в воду фасады.
   Я смотрел на все это будто со стороны. Какая-то часть моего сознания холодно отмечала, что происходит: в книжный магазин Уотерстона ударила стена воды. Из окон рванулись тысячи книг, как рыбы из огромного аквариума. Падают фасады домов. Видали вы кукольные домики? Когда можно снять фасад и посмотреть, что внутри? То же самое. Фасады падали в воду, и видны были обезлюдевшие комнаты. Кровати, столы, стулья, диваны, шторы, ковры, телевизоры, газовые плиты, кастрюли, стоящие на полках будто в ожидании, что придут хозяева и начнут варить обед, – имущество давно погибших или сбежавших жителей Лондона.
   А впереди навстречу нам мчалась стена воды. Белая стена сверкающей воды, которая ударит нас, как разогнавшийся поезд, разобьет лодку вдребезги, а нас размолотит и утопит в этом вонючем озере.
   Стать кормом для крыс – вот наша судьба.
   Может быть, через пятьдесят миллионов лет раскопают скальный грунт и найдут наши окаменевшие кости с остатками обуви, одежды, часов, колец.
   Стивен у меня за спиной полз к корме. Он встал на дне лодки в трехсантиметровом слое воды, которая плескалась от борта к борту при каждом его движении.
   Лодка стала подпрыгивать на мелких волнах, расходящихся от самой ударной волны.
   А та была метрах в двухстах от нас, и мы все еще летели на нее. Она летела, вращаясь, и в ней вертелись автомобили.
   Чудик скорчился на носу, вопя как зарезанный, вцепившись ручищами в борта.
   Я попытался крикнуть Стивену, но бросало так, что из легких выбивало воздух.
   Мотор ревел.
   Я поглядел вперед, захваченный ужасом. Волна летела прямо на нас, срывая фасады домов, снося все на своем пути.
   Крутой поворот чуть не выбросил меня из лодки.
   Стивен резко вывернул руль влево. Лодка заскользила по воде, чуть не встав вертикально на корму – так быстро она неслась.
   Мы оказались в переулке. Верхушка фонаря содрала мне локоть.
   – Все от бортов! – крикнул Стивен. – Лечь на дно!
   Мы с Теско рухнули рядом с Кейт и спасенной девушкой.
   И вдруг стало темно.
   Мотор заглох.
   И ни звука, кроме плещущей у бортов воды.
   Потом лодка обо что-то ударилась. Не знаю, обо что, но остановилась как вкопанная.
   И раздался крик.

85

   Ударная волна прошла мимо, разнося Черинг-Кросс-роуд, и ушла в сторону Оксфорд-стрит.
   Когда у меня глаза привыкли к темноте, я понял, что лодка остановилась внутри музыкального магазина. Вода стояла так высоко, что я, сидя в лодке, упирался головой в потолок.
   В воде плавали гитары. И сотни нотных страниц.
   Постер с оркестром “Палп” плавал на поверхности. Жутковато, как лицо утопленника, выплывало лицо солиста Джарвиса Кокера, еле видное в темноте и мути воды. Кокер встретился со мной взглядом, потом растворился, уйдя вглубь.
   Я, все еще оцепеневший от этой дикой езды, протянул руку и взял из воды синюю “Фендер Ягуар”. Когда-то я за такую гитару продал бы душу. Теперь все это имущество можно было спокойно взять, и ничего здесь не стоило банки бобов – в буквальном смысле.
   В тот момент я был готов свихнуться. Мне хотелось громко захохотать. Смех булькал у меня в глотке и вырывался из стиснутых губ.
   Теско осматривал трещины в корпусе. Внутрь сочилась вода.
   – Как оно там, Теско? – спросил Стивен.
   – Не так плохо. Домой доедем.
   – А что там с Чудиком?
   – Палец, – пробасил Чудик. – Палец у меня.
   Он поднял правую руку. Когда лодка вломилась в витрину, ее протащило бортом по краю рамы.
   Из рамы торчали осколки стекла. Чудик в этот момент держался за борта лодки.
   – Палец, – выл Чудик. – Палец болит!
   От среднего пальца осталась только кровавая дыра. Оттуда толчками выплескивалась кровь, сбегая по руке.
   А палец плавал в лодке, где переливалась вода от борта до борта. С очередным качанием лодки он подкатился мне к ногам. Видны были морщины кожи на суставах. И ноготь, обкусанный до заусенцев. Я не мог отвести глаз. А на оторванном конце болтались ниточки мускулов.
   Здоровенный мужик в лодке начал медленно всхлипывать.
   – Палец. Я себе палец... Мам, мам, я себе палец порезал!

86

   Перевозки шли неровно. Выдавался удачный день, когда удалось сделать по два рейса. Потом облака становились плотнее, и полетов не было вообще, потому что Говарду и Синди не было видно наземных ориентиров, по которым они только и могли летать между Лондоном и Фаунтен-Мур. Конечно, и гремлины не отдыхали. Забивались топливные шланги, прокалывались шины, ломались тросы управления, расход горючего превышал нормы. Потом бывали потерянные дни, когда приходилось ремонтировать самолеты или рассылать поисковые команды, чтобы добыть горючее для жадных моторов.
   Летчики выдохлись от беспрерывных полетов. Мы знали, что они держатся на повышенных дозах колы. У них осунулись лица, глаза ввалились, под ними темнели круги. Но они держали машины в воздухе, они не жаловались, и день за днем они держали свою жизнь в собственных руках.
   Дни шли, и начинало казаться, что мы перевалили за гребень.
   Население острова Иисуса сокращалось. Раньше всегда стоял шум – народ Иисуса кричал, смеялся, играл в футбол, звучали детские выкрики или веселые песни “Миру наступил конец, я это знаю, и мне плевать”, – и вдруг стало тихо. Дома, где жили эти люди, пустели один за другим – их обитатели улетали на север.
   А мне было интересно, как на другом конце линии воспринимают прибывших наши люди на Фаунтен-Мур. Эти люди с татуированными лицами, дикими прическами и цветными лентами на одежде должны были казаться каким-то диким племенем с Амазонки.
   И еще я думал, что будет, когда пройдет новизна и начнутся трения между двумя различными культурами – племенем Иисуса и группой Стивена из представителей среднего класса. Конечно же, трения будут: больше ртов, больше нужно мест в палатках. И еще: племя Иисуса совсем не так воспринимало катастрофу, как мы. Для нас она была концом цивилизации, гибелью наших планов и стремлений. Для них – возможностью начать новую жизнь, и куда лучшую, чем раньше, когда они спали в дверях магазинов и ели черствый хлеб с мусорных свалок.
   Я часто просыпался ночью рядом с уютно свернувшейся Кейт, и меня преследовала мысль: “Люди Иисуса лучше нас умеют находить еду, укрытие и даже удачу. Может быть, они лучше приспособлены к выживанию во враждебном новом мире?”

87

   Мы все еще делали вылазки в центр Лондона за провизией. Как бы часто ни бывал я в затопленном городе, все равно не мог к нему привыкнуть.
   Мы выходили рано, когда на водах потопа еще лежал туман. Церковные шпили, уличные фонари, верхние этажи домов, музеи, картинные галереи, офисные здания вставали над безмолвными водами жутко и пустынно. Из многих окон выглядывали оголенные черепа. Кроме крыс, благоденствовали только вороны, жирея на падали. Повсюду были свидетельства, что запертые в офисах уцелевшие поедали своих товарищей по несчастью, пока не падали жертвой более сильных соперников.
   Иногда можно было выключить мотор и плыть в глубокой, нерушимой тишине. Слышался только плеск ряби у стен, как влажные поцелуи. Затопленный город вымер. Однажды при выключенном моторе я услышал прерывистый плач доносившийся из пятнадцатиэтажного офисного здания – оно поднималось из воды хрустальным надгробием. Плач длился и длился, даже когда мы стали кричать и стрелять в воздух.
   Этот плач я слышу до сих пор, особенно когда просыпаюсь среди ночи. Плач человека, умирающего от разбитого сердца. Умирающего в одиночестве.