Кларк Саймон. Царь Кровь

   – Сколько до него? – спросила Кейт.
   – Час, может быть? – предположил я.
   Мы пошли дальше. Усталость валила с ног, но перспектива увидеть Стивена и рассказать ему про попытку Иисуса и Дина была достаточной причиной, чтобы идти, не щадя себя.
   – По крайней мере, они не попали под власть галлюцинаций, – сказала Кейт. – Наверное, здесь электрическая активность приглушена. Ты серых видел?
   – Ни одного. Но ты видишь, что творится с землей?
   – Там возникает горячая точка, да?
   – Похоже на то. Когда ушел потоп, здесь должна была остаться бесконечная равнина затвердевшей грязи. Как бесконечная пустая парковка, только она трескается. Видишь пар?
   Кейт присела коснуться земли ладонью.
   – И на ощупь здорово горячо.
   – Так не будем терять времени, пойдем.
   Мы шли, а вокруг потрескивала лопающаяся твердая грязь. Руки обдавали струи горячего газа. Сначала ничего страшного в этом не было, но потом пришлось поднять руки к лямкам рюкзаков, чтобы их не обжечь.
   Я стал кашлять, в горле горело, глаза слезились.
   – Кейт, – сказал я, пытаясь перевести дыхание, – мне это не нравится. Дышать становится трудно. А тебе как?
   – Это яд?
   – Молись только, чтобы не угарный газ.
   Я поглядел вперед. Корабль будто и не приблизился. Видны были только выставленные стволы огромных пушек.
   – Ой!
   – Что такое? – глянул я на Кейт.
   – Искры летят из трещин. Мне одна попала в лицо.
   – Дай посмотреть.
   Она закашлялась:
   – Рик, ничего страшного. Идем.
   – А как тебе дышать?
   – Труднее, чем раньше. Вся грудь горит.
   Мы пошли как можно быстрее, но вскоре нам стало казаться, что у нас свинцовые подошвы. Ноги болели от каждого шага. Из глаз текло ручьем. Все время приходилось вытирать слезы, если хотелось посмотреть, сколько еще до корабля.
   Кр-р-рэк!
   Расселась земля в нескольких шагах справа. Очень узкой трещиной – еле просунешь карандаш, если тебе придет на то охота, но оттуда вылетел сноп искр. Они горели ярким желтым пламенем – отличный показатель, насколько там внизу горячо.
   Плохо, сказал я себе. Тут прошли землетрясения, погубившие деревья, животных и людей. Потом нахлынул потоп, покрывший органические остатки толстым слоем ила. Теперь оно там гниет внизу.
   И выделяет неделю за неделей метан – горючийгаз. Он ищет выхода. Теперь земля стала быстро разогреваться. Я тревожно посмотрел вперед. Десять тысяч акров земли могут полыхнуть одним мощным взрывом.
   Тем более надо поскорее найти Стивена и всем уходить к берегу.
   Я пошел быстрее.
   – Иди вперед и предупреди Стивена, – сказала Кейт. – Ты можешь идти быстрее.
   – Я тебя... не оставлю, Кейт. Мы можем... черт, трудно... трудно дышать... Кейт... Кейт! Так, давай я тебя обниму за плечи. Так лучше?
   – Лучше. – Она кивнула, но глаза у нее были тусклыми.
   – Держись, скоро дойдем до корабля.
   Мы шли, поддерживая друг друга. Через десять минут мы сбросили рюкзаки – лишний груз.
   Но винтовки на всякий случай оставили.
   Я посмотрел на Кейт – ее глаза были почти закрыты. Губы посинели.
   Я снял у нее с плеча винтовку и уронил на землю.
   Через пять минут я сбросил и свою. Ее вес тянул меня в потрескавшуюся землю.
   Мы шли. Горячий газ хлестал из щелей. То и дело лицо обдавало дождем искр – будто раскаленные булавки вонзались в кожу. В одежде прожигались точечные дырки...
   Мы шли почти вслепую. Корабль, встававший посреди равнины, виделся размытым контуром.
   – Как ты, Кейт?
   Ответа не было. Но она продолжала идти.
   Треск.
   Искры в лицо, обжигающие губы и веки.
   Больно, зато боль не дает уснуть.
   Потому что мне хотелось одного – спать.
   “Свернись калачиком, Рик, – шептал мне какой-то голос. – Все хорошо, тепло и уютно. Усни... сон так сладок. Усни под колыбельную сверчков – это чуть потрескивает земля. Смотри на искорки – правда, похоже на фейерверк? Желтые, красные, белые, летят, летят в небо”.
   Я глянул направо.
   Рядом со мной шла сотня серых.
   Я посмотрел налево.
   Еще сотня.
   Я – Король Серых.
   Я помотал головой – они остались.
   Серые головы, серые руки, серые ноги, серые лица.
   И кроваво-красные глаза.
   Я посмотрел опять вправо.
   Один шел рядом со мной, обняв меня огромной рукой за плечи. Я улыбнулся ему.
   Он улыбнулся в ответ.
   Кровавые глаза загорелись. Черные губы раскрылись, обнажив неровные зубы. Взлетела когтистая лапа, схватила меня за руку и подтащила ее к губам.
   Он впился в руку зубами.
   Сильно.
   – Рик! Рик! Очнись, а то укушу еще раз!
   Серый монстр впился зубами мне в палец.
   – Черт...
   Я вышел из сна. Серое лицо растаяло, это снова была Кейт. Я огляделся – легионы марширующих серых исчезли.
   – Больше так не делай, хмырь болотный! – Кейт заставила себя улыбнуться. – А то в следующий раз я тебе нос откушу!
   Я закашлялся, будто вдохнул угольев. В лицо полетели искры.
   Это был Ад, настоящий Ад.
   Кейт обтерла мне лицо рукой.
   – Ты снова забылся, да?
   Я кивнул и закашлялся.
   – Серых видел?
   – Гхм... сотнями.
   Она потянула меня за рукав – идти вперед.
   – Здесь электрическая активность нарастает. Пойдем, друг. Надо найти Стивена, пока они не начали бредить как сумасшедшие и не разорвали друг друга на части.
   – Сколько там... Черт, Кейт, я ничего не вижу. Сколько до корабля?
   – Десять минут. Ох, черт, дышать не могу. Горло печет.
   – Не бойся, дойдем. На корабле мы будем выше газа. Если это угарный газ... он тяжелее воздуха... Кейт, веди меня. Я ничего не вижу.
   – Закрой пока глаза. Дай мне руку. Пойдем. Быстрее. Я закрыл глаза, и Кейт повела меня сквозь кошмар затвердевшей черной грязи. И все время слышалось, как трещит под ногами и вокруг. Искры жгли кожу, горячий газ обдавал снизу, горло горело. Я невольно поднял лицо к небу, чтобы не вдыхать яд.
   С крепко закрытыми глазами я шел минут десять, когда услышал крик. Потом автоматную очередь.
   – Ложись, Рик!
   Кейт сделала мне подсечку, уронив меня лицом на горячую грязь.
   Слышались крики. Я открыл глаза. Заморгал.
   Корабль был в каком-нибудь километре от нас.
   Горячий газ хлестал из дыр в земле. Кейт содрогалась в кашле, будто выдыхая куски легких.
   Еще одна очередь. Пули взрыли землю в пяти шагах от меня.
   – Не стреляй! – кричала Кейт. – Не стреляй!
   Я проморгался.
   – Это Теско! Черт, я думал, он погиб. – Я поискал глазами винтовку, вспомнил, что бросил ее, и снова припал к земле, когда Теско прицелился из “узи”.
   Черт. Он, наверное, получил от Иисуса приказ стрелять в нас, как только мы появимся.
   Теско дал еще одну очередь, пули пролетели красными лентами над головой.
   Он стрелял бешено, и теперь я видел почему. Он был перепуган до смерти.
   Я услышал его крик:
   – Серые! Серые гады! Они повсюду!
   – У него галлюцинации, – сказала Кейт, тяжело дыша. – Может, их вызвало наше появление, но... но он видит серых повсюду.
   Теско снова поднял автомат и дал длинную очередь. Красные трассеры вспыхнули вокруг нас.

129

   – Теско! – заорал я. – Это я, Рик! Не стреляй!
   Теско в сотне шагов от нас лихорадочно менял магазин. Вокруг него вились оранжевые и желтые ленты.
   – Теско, посмотри на меня. Я Рик Кеннеди. Это Кейт Робинсон, ты ее знаешь. Мы жили в отеле на острове. Помнишь подвал? Помнишь, как я тебя ударил?
   Теско возился с автоматом, пытаясь засунуть магазин. Лицо его перекосилось от ужаса, глаза были как у Стенно, когда он напал на меня в гараже Фуллвуда. Зрачки и радужки превратились в черные точки.
   Двадцать шагов до Теско. Видны шрамы, расходящиеся от его губ.
   Пятнадцать шагов.
   Струи газа рвали шелковые ленты вверх над его головой.
   Тринадцать шагов.
   Он возился с магазином и орал в сторону корабля:
   – Стивен, серые! Серые! Они повсюду!
   Десять шагов.
   Я шепнул Кейт:
   – Я его свалю. Ты хватай автомат.
   – Не успеешь.
   – Я его свалю, ты хватай автомат.
   Семь шагов.
   Лихорадочно двигая пальцами, Теско вставил магазин, но никак не мог оттянуть затвор.
   Шесть шагов.
   Как только он оттянет затвор, автомат будет взведен. И готов к стрельбе.
   Пять шагов.
   – Теско, посмотри на меня! Я Рик Ке...
   С криком ужаса он взметнул автомат мне в лицо. Палец его побелел на спуске.
   – Господи... – выдохнул он ошеломленно. – Рик, ты? Я тебе чуть башку не снес. Ложись! Тут повсюду серые... – Он пораженно огляделся по сторонам. – Черт! Куда они девались? Они были...
   – Мы знаем, куда они девались, Теско. – Кейт сумела выдавить улыбку. – Мы тебе все о них расскажем.
   – Но куда они делись?
   – Теско... – начал я, и Кейт повисла на мне, почти потеряв сознание от газа. – Теско, надо обратно на корабль. Быстро,Теско! Чувствуешь газ? Он ядовитый...
   И я почувствовал, что отрубаюсь. Будто голову окатило черной волной. Последнее, что я помню – как падал, держа в руках Кейт, а Теско пытался нас подхватить.

130

   Расплывчатые линии сложились в очертания лица. Заострившегося лица с глазами и ртом. Глаза были синие. Рот улыбнулся.
   – Каково вернуться с того света, Малыш К?
   – Стивен?
   – А сколько у тебя еще братьев, малыш?
   – Зная нашего отца... наверное, миллионы, – улыбнулся я. Но в горле у меня горело, будто я пытался проглотить кусочек Ада.
   Стивен усмехнулся.
   – Наверное, ты прав, солнышко, но знаешь ты только меня. Как себя чувствуешь?
   – Голова кружится. Пить хочется. Очень... Господи, кровать! Я в самом деле в кровати?
   На миг мне показалось, что все это мне снится. Сейчас я оглянусь, увижу привычную обстановку своей спальни, на стене висит постер с Джимом Моррисоном. И расплывчато-хиповая надпись на нем, заглавие старой песни “Дорз”: “Давай, детка, зажги во мне огонь”.
   Я проморгался. Стены остались стальными. Окно осталось круглым иллюминатором.
   – Корабль? Мы добрались до корабля? – залепетал я почти по-идиотски.
   – Не до того корабля, – сказал Стивен, открывая банку пива и протягивая ее мне. – К сожалению, мы на суше.
   – А... тот эсминец?
   – Именно он, застрявший посреди равнины, которая тянется в пылающую бесконечность. – Стивен улыбнулся. – Не волнуйся, мы доберемся до Хейшема, когда “Мирдат” бросит там якорь. Вот, выпей.
   – Пиво?
   – Ты не поверишь, как снаряжен этот корабль. Все каюты забиты припасами.
   Я поднес банку к губам и застыл, пораженный мыслью, пробившейся сквозь окутавший мозг туман.
   – Кейт! Что с Кейт?
   Стивен положил мне руку на плечо:
   – Не волнуйся, она жива-здорова.
   – Где она?
   Он мотнул головой в сторону:
   – В соседней каюте, отсыпается, надышавшись газа.
   – Я хочу ее видеть.
   – Она спит, – сказал Стивен твердо. – Спокойнее, малыш. Выпей еще пива. Холодное.
   Я жадно припал к банке, капли потекли по подбородку. Черт, как это было хорошо! Как холодный снег заскользил по горлу, груди, по животу. Я осушил банку одним глотком.
   Стивен глядел на меня с тревогой.
   – Знаешь, ты действительно какое-то время был по ту сторону. Я даже не знал, выберешься ли ты. Потом ты стал говорить во сне.
   Я откинулся на подушку и вздохнул:
   – Ничего такого, что заставило бы тебя покраснеть?
   – Нет. Только ты нес очень странные вещи. Ты действительно прошел через Ад, Малыш К.
   – Вряд ли хуже, чем тот, что прошли вы.
   – Ты видел серых? Они тут повсюду.
   Я приподнялся на руке и поглядел на Стивена, который открывал следующую банку.
   – Стивен, я должен тебе кое-что рассказать.
   – Не волнуйся, с этим можно подождать.
   – Нет, нельзя.
   – Можно.
   – Стивен, я не шучу. Речь о серых.
   – Не волнуйся, Рик. Я тебе теперь верю. Сомневаться не приходится – они существуют.
   – Нет. Бен Кавеллеро нам рассказал...
   – Бен? Он жив?
   – Да, но...
   – Мы слыхали, что Ферберн засыпало пеплом. Где он?
   – У себя дома.
   – Дома? Но разве...
   – Стивен, послушай меня. Просто послушай. – Я хрипел обожженным горлом. – Стивен, Бен нам все рассказал о серых, он все объяснил.
   – Мы о них достаточно знаем, Рик.
   – Да?
   – Это чудовищные убийцы, которых надо стереть с лица планеты.
   – Стивен, ты не понимаешь.
   – Ты знаешь, что они убили старика Фуллвуда?
   – Я нашел твою записку. Но подожди... послушай только минутку. Это важно... – Черт, голос у меня садился. Я глотнул пива. – Эти серые – они не то, что ты думаешь.
   – То есть? – нахмурился он. – Не то, что я думаю?
   – Дай мне полчаса на объяснение.
   Стивен кивнул с серьезным видом.
   – О’кей, брат. Кажется, это важно. Выкладывай.
   – Бен Кавеллеро объяснил, что скальные породы Земли находятся в движении. Они трутся друг о друга, при этом выделяется тепло. И еще рождается электрическое поле.
   Стивен снова кивнул.
   – Говори, малыш. Я слушаю.
   Я еще раз сполоснул рот пивом.
   – Важно то, что эти создания...
   – Стивен! – Распахнулась дверь, и вошел Теско. – Ничего пока нет от Иисуса и Виктории. Послать поисковую группу?
   – Дай им еще полчаса, – ответил Стивен. – Может, появятся сами.
   – О’кей, босс. – Теско вышел.
   Имена Иисуса и Виктории вызвали лавину воспоминаний. Боже ты мой! Я глядел на Стивена, возвращавшегося от двери. До меня вдруг дошло, что он ничего не знает. Не знает, что погибла Виктория, его возлюбленная. Что Иисус и Дин собирались убить любого, кто встанет между ними и властью. Я знал, что должен буду ему об этом рассказать. И сейчас, еще до того, как сообщу, что серые – это галлюцинации, порожденные электрическими полями Земли.
   – Еще пива, братишка?
   – Стивен, послушай. Я должен тебе сказать... черт, не знаю как...
   – Ну, ну, легче, братик. Ты слишком надышался газу.
   Комната поплыла, когда я резко сел. Я замотал головой.
   – Не беспокойся, Рик. Спешки нет, расскажешь позже.
   – Есть спешка. Мы с Кейт... мы... – Головокружение не проходило. И в горле по-прежнему горел огонь. – Мы встретили... Викторию... по пути.
   – Викторию? Она была с Дином и Иисусом. Почему они не вернулись с вами?
   – Они нас встретили неподалеку. Мы...
   Бах!
   Снова распахнулась дверь каюты. Теско стоял снаружи, запыхавшись.
   – Беда, босс! Ты бы лучше вышел на палубу.
   – Что там? – вскочил Стивен.
   – Серые... и их несколько тысяч.
   – Далеко?
   – В пяти минутах ходьбы.
   – А, черт!
   – Быстрее, босс! Кажется, они хотят напасть.
   – Теско, всех, кто может стрелять – на палубу!
   – Есть, босс.
   И Теско убежал.
   Стивен поспешил к двери, излучая решительность и энергию. Я заставил себя сесть.
   – Стивен, там нет... а, черт! – Я затряс головой. Мозги отказывались работать. От газа мысли слиплись и не шли наружу. – Стивен, серые... я тебе должен сказать...
   – Все путем, Рик. Справимся. Мы их с дерьмом смешаем.
   – Нет, слушай... нет, ты слушай! – Язаставил себя встать и качнулся вперед.
   Стивен меня подхватил. И на лице его была дикая, суровая улыбка.
   – Не беспокойся, Рик. У тебя еще будет шанс их поубивать. Нет, Рик! Ложись. Это приказ.
   – Стивен, они не...
   – Быстрее, босс! – просунулась голова Теско. – Они все ближе.
   – Стивен, я...
   Стивен мягко толкнул меня на кровать. Я пытался сопротивляться, но был слабее котенка.
   – Лежи здесь, – с грубоватым сочувствием сказал Стивен. – Потом поговорим. Теско, пошли.
   Они вышли, закрыв дверь.
   – Стивен! Стивен!
   Я заставил себя встать, шатаясь, подошел к двери, вытянув руки вперед. Подергал ручку. Черт!
   – Стивен, отопри! Стивен, отопри к чертовой матери! Послушай! Серых тут нет! Они не существуют!
   Я стучал в дверь. Никто не услышал. Никто не пришел.

131

   Я выглянул в иллюминатор. Черт, ну и зрелище!
   Я уже понял, что это будет худший день моей жизни. Произойдут очень плохие события. То есть полное дерьмо. Не будь я отравлен газом, соберись я с мыслями, я бы нашел способ пройти эту дурацкую запертую дверь. Я бы рассказал Стивену о серых; может, сумел бы сам сделать что-то полезное. Я бы предотвратил грозящее несчастье. Но нет, колеса производящей несчастье машины уже закрутились на всю мощь. Но, как говорят юристы, я мог бы уменьшить ущерб. Я бы спас хоть несколько жизней.
   Представьте себе эту сцену:
   Я стою в каюте корабля. С меня льет пот от страха, у меня кружится голова и подкашиваются ноги. Я беспрестанно чешу пальцами волосы, слипшиеся от сажи. Ладони от нее чернеют.
   Я припадаю к иллюминатору, ощущая щекой холод толстого стекла. И смотрю в ужасе.
   Потому что я вижу то, что на самом деле движется на нас по равнине.
   Закрыв глаза, я это вижу даже сейчас. Равнина теряется вдали – плоская пустыня черной грязи. Из десятков тысяч трещин рвется ядовитый газ, взлетают рои искр, красно и желто горящих на фоне груды темных облаков.
   С неба бьют молнии. Не смолкая, рокочет гром.
   Не гаснет свет молний.
   И видны еще электрические вспышки на уровне земли. Напряженность поля нарастает с ростом температуры подземных пород, разрывающей засохшую грязь, взметающую снопы искр.
   И эти синие вспышки больше всего похожи на инопланетных созданий. У них вместо рук электрические щупальца. Они извиваются и пытаются оторваться от земли. Жгуты электричества бьются и жужжат, резко выделяясь на фоне черной гари. Они меняют форму, растворяются в озерах мерцающей голубизны, как в синих дождевых лужах.
   – О Господи! – Я навалился на иллюминатор лицом – меня не держали ноги. – О Господи!
   Я не мог перестать повторять Его имя. Потому что я видел перед собой нечто непостижимое, библейское по масштабам.
   Как грязно-серый прилив, шли по равнине тысячи и тысячи человекообразных созданий.
   – Это не серые, не серые, – твердил я про себя. – Это галлюцинации. Их нет. Там только грязь, только искры, только сажа. Черная... черная сажа.
   Я закрыл глаза, глубоко задышал, прокачивая легкие кислородом. Я должен мыслить ясно. Я должен выгнать остатки угарного газа, отравившие мою кровь.
   Я выглянул. Они остались. Тысячи серых. Но я знал, что их не существует. Это плод моего воображения, вызванный электрическими полями Земли. Я смахнул с глаз пот.
   Стивен и люди на палубе видели то же, что и я, – галлюцинацию, тысячи серых, идущих к кораблю, как армия по полю битвы. Скоро люди на палубе начнут стрелять. И будут бить и бить в землю.
   Я протирал глаза, промаргивался и повторял себе:
   – Их там нет, их не существует. Тебя зовут Рик Кеннеди. Тебе девятнадцать... нет, нет, двадцать лет. Ты брат Стивена Кеннеди. Твою мать звали... зовут Элизабет.
   Я должен был гнать в мозг эти мысли, чтобы не дать себе забыть, кто я. Я должен был все время говорить себе, кто я такой, иначе бред овладел бы моим сознанием.
   И хотя я знал, что серые – игра моего воображения, пусть и очень живая игра, они все равно наводили на меня ужас.
   Они были метрах в пятистах от корабля, и снова меня поразило, как они похожи на армию, идущую в атаку.
   – Вас нет! – яростно шептал я. – Вас не существует!
   И галлюцинация рассеялась. Я думал, что серые просто растают в воздухе, когда мой разум избавится от иллюзии.
   Фигуры остались.
   Только они не были серыми. Я протер глаза, глубоко дыша. Фигуры были черные от золы.
   До меня дошло. Я стал искать взглядом куртку – она висела на спинке кресла. В кармане был бинокль. Я должен посмотреть, что там такое. И даже без этого я догадывался. И понимал, что будет дальше, если я не смогу это остановить.
   Держась за стены, я пошел к стулу. Каюта завертелась. Сделав два шага, приходилось останавливаться, глубоко дышать, трясти головой, пытаясь избавиться от этого головокружения.
   По дороге я наткнулся босой ногой на ножку стула. Резкая боль от сильного удара стукнула в голову, и туман прояснился.
   Я взял из кармана бинокль и вернулся, спотыкаясь и падая, к иллюминатору. Прижав к глазам бинокль, я покрутил винт.
   Расплывшееся изображение сфокусировалось.
   – Черт!
   Увеличенные оптикой, шли люди. Тысячи людей. У меня перехватило дыхание. Они почему-то сходились к кораблю. Человеческая волна, полузадушенная ядовитым газом и обожженная бьющими из земли искрами.
   Они были какими-то удлиненными. Я был готов это списать на остаточный эффект галлюцинации или на искажение изображения струями горячего воздуха, когда понял, что это.
   Тысячи взрослых, несущих на плечах детей.
   – Боже мой, нет! – выдохнул я. В любую секунду Стивен отдаст приказ стрелять по людям, идущим к кораблю. Наши на палубе видят только серых чудовищ, а не отчаявшихся родителей, несущих детей выше слоя ядовитого газа.
   Я смотрел в бинокль на этот жалкий исход человечества. Откуда они шли – Бог один знает. Может, из зеленого оазиса, который видели накануне мы с Кейт. Их мог выгнать оттуда ядовитый газ, и они из последних сил ищут другое пристанище. Оставшееся у людей имущество помещалось на тележках из супермаркета. Расовые различия стерлись – все лица почернели от вездесущей сажи. Дети сидели на плечах мужчин и женщин. Они свесили головы, руки болтались возле шей тех, кто их нес. У одного ребенка в ручке была зажата кукла; вот она выскользнула из пальцев и хрустнула под ногами идущей толпы. Многие шли босиком, им сожгло ноги раскаленной коркой земли, каждый шаг был пыткой, но инстинкт выживания гнал их вперед.
   – Стивен! – заорал я в стальной потолок. – Стивен! Кто-нибудь! Слышите! Не стреляйте! Нельзя стрелять! Это не монстры, это люди!
   Снаружи застучали шаги, потом в замке стал поворачиваться ключ.
   Ничего. Постои...
   Я вслушался. За дверью был какой-то шум. Неуверенным шагом я проковылял к двери и забарабанил в металл.
   – Эй! Слышите? Стивен! Эй!
   Повернулся ключ. Я вывалился в дверь.
   – Эй, малыш, что такое? Мы тебя аж на палубе услышали.
   – Стивен, послушай меня сейчас. Нет, не говори “потом”. Слушай или потом ты всю жизнь будешь жалеть.
   – Рик, это может подождать. Ты видишь, что на нас идет?
   – Видел. – Я вгляделся в его глаза – зрачки и радужки спались в точки. Он во власти галлюцинаций. Еще один симптом – он возбужден. – Поверь мне, – заговорил я как мог спокойнее. – Ты не видел того, что там есть. Того, что там, на самом деле.
   – Все видят серых. Рик, брось это. У тебя еще не выветрился газ. Ты посиди...
   – Стивен... послушай, расслабься на минутку. Послушай, что я должен сказать. – Но он стоял в дверях, возбужденный и перепуганный, и одновременно какой-то собранный. – Стивен, серых на самом деле здесь нет. Это электрические разряды на земле вызывают у вас галлюцинации. Если медленно дышать и успокоиться, они исчезают.
   – Я их вижу. Они реальны.
   – Нет, ты проецируешь образ серых на обычных людей. Там идут тысячи беженцев. Дай мне минуту. Что скажешь?
   Он не успел ответить. Вдруг он резко ухнул и качнулся ко мне, будто его толкнули сзади плечом. Мы упали на пол, меня придавило тяжестью Стивена.
   Я сумел приподняться на локтях.
   Поглядев вверх, я вытаращил глаза, не веря им. По коже побежал мороз.
   Почернелый, тяжело дышащий, страшно обожженный, со сгоревшими до черепа волосами, с волдырями от губ на пол-лица, закрывшими частично левый глаз, стоял не кто иной, как человек, называвший себя Иисусом.
   И смотрел на меня пылающим взглядом Чарльза Мэнсона, шипя:
   – Ты покойник, Кеннеди. Покойник, сука, ты понял?

132

   Стивен застонал:
   – Что случилось, Рик? Почему он обожжен?
   Я сумел встать, держась за спинку стула. Стивен застонал громче:
   – Этот гад пырнул меня ножом... и смылся... а, вот он... слушай, за каким чертом ты это сделал?
   Обожженный стоял в дверях, держа нож лезвием в нашу сторону. Выкидной нож с лезвием не шире отвертки.
   – Спроси своего братика.
   Я покачнулся.
   – Потому что Иисус, а точнее, Гэри Топп, если называть его настоящим именем, собирается убить нас и всех, кто встанет у него на дороге, и захватить власть. Так, Топп?
   – Называй меня Иисус! – прошипел обожженный.
   – Хрен тебе, – огрызнулся я. – Ты просто псих с манией величия.
   – Называй меня Иисус!
   –Поцелуй меня в задницу!
   Он зарычал и махнул ножом у меня перед лицом, промахнувшись на добрую дюжину сантиметров. Я увидел, что он серьезно обгорел. Кисти рук превратились в покрытые волдырями клешни. Выбираясь из огненной ямы, он лишился пары ногтей – очевидно, когда лез по спинам товарищей.
   И снова он зашипел как зверь:
   – Я свое имя вырежу у вас на спинах!
   – Как? – Во мне начал закипать гнев. – Ты обгорелый кусок дерьма, Гэри Топп. Даже со своим ножиком, как ты с нами справишься?
   Я посмотрел на Стивена – он сумел подняться на колени. Я подхватил его за руку и помог встать со мной рядом. Так мы и стояли, держась друг за друга – у меня все еще кружилась голова от газа.
   Поглядев на брата, я с испугом понял, что ножевая рана серьезнее, чем я думал. Лицо у него посерело, на лбу выступила испарина. Он то и дело глотал слюну и дрожал всем телом.
   Губы обожженного психа скривились в улыбке.
   – Братская поддержка? В буквальном смысле? Как трогательно.
   – Сделай только шаг, и я тебе шею сломаю! – зарычал я.
   Стивен тяжело дышал, но голос его прозвучал яростно.
   – Ты насрал сам себе в тарелку. Если ты думаешь хоть секунду, что мои люди будут слушаться приказов такого психа, ты очень ошибаешься.
   – Когда вы оба будете мертвы, – он осторожно потрогал волдыри на щеке, – кому им тогда верить? Я вошел и увидел, что вы убили друг друга. Все помнят, как вы подрались в Лондоне на острове. Так что, джентльмены, я думаю, моему рассказу поверят. И знаете что? Ваши люди примут меня с распростертыми объятиями.