Страница:
Петровский период в цивилизационном развитии России, как никакой другой, стал подтверждением того, что Россия по-своему, иначе, чем Европа, отвечала на формационные вызовы истории. С цивилизационной точки зрения этот период в истории России - период подготовки новых духовных основ для капитализации России, для освоения новых формационных качеств и свойств общества. Европа решала эти проблемы несколько иначе, начиная с расширения своей социокультурной и духовной базы за счет включения в контекст своей культуры культуры античности в полном ее объеме и глубине и кончая выработкой принципиально новых оснований своей культуры в периоды Возрождения, Реформации и Просвещения. Россия совершила этот процесс за счет итогов цивилизационного развития Европы, за счет европеизации России.
И это более чем закономерно - воспользоваться социокультурными и духовными итогами развития духовно родственной цивилизации для модернизации цивилизационных основ своего собственного бытия в истории. И в этом цивилизационная суть петровских реформ и последовавших за ними модернизационных процессов в России. Они стали одновременно для нас и нашим Возрождением, и нашей Реформацией. Вполне очевидно, что эти процессы не были ни Возрождением, ни Реформацией в их собственном европейском смысле слова. Речь идет об освоении Россией главных социальных, культурных и духовных итогов европейского развития, такого обогащения и модернизации своей системы архетипов социальности, культуры, духовности, которые сделали их более адекватными целям и задачам освоения новых буржуазных формационных свойств и качеств. Они не могут появиться в истории сами по себе и до тех пор, пока не выработаны духовные основания для их бытия в человеческом сознании.
Эта закономерность во взаимосвязи цивилизационной и формационной исторической реальности еще раз проявилась в советский период цивилизационного развития России. И Россия, и Европа в начале XX века стояли перед необходимостью решения общих формационных задач исторического развития - социализации и гуманизации капитализма. Большая продвинутость Европы в идеологическом обеспечении этого процесса вновь привела Россию к заимствованиям идеологии исторической модернизации. Этой идеологией стал марксизм - наиболее радикальный проект перехода от капитализма к новой формации не через модернизацию самого капитализма, а через его преодоление в истории как капитализма. Больше того, это был проект, совмещающий идею социальной революции, формационного перехода от капитализма к коммунизму с идеей цивилизационного переворота, перехода к новой общечеловеческой цивилизации, построенной на принципах классовой идентичности и исключительности.
Цивилизационная составляющая в коммунистическом проекте переустройства человечества - не случайная составляющая. Ее реализация в истории должна была подготовить принципиально новые духовные основы истории в основах души человека для освоения принципиально новых формационных качеств и свойств общества. Она должна была стать революцией в человеческой душе, на основе которой должны были начаться интегративные процессы сближения и объединения всего человечества на принципах единой общечеловеческой цивилизации. Эта цивилизационная составляющая в коммунистическом проекте оказалась наиболее утопичной. В связи с этим историческая трагедия России в ХХ веке была предопределена уже на уровне теории. В истории нельзя реализовать утопию, в данном случае нельзя организовать свое бытие в истории на принципах иной цивилизации. В истории можно прожить только свою историю, хорошую или плохую, но свою, на основе саморазвития и модернизации своего генетического кода истории, а не на основе его преодоления в истории.
В этом смысле следует различать формационные и цивилизационные источники исторических потрясений России в ХХ столетии. Это связанные и вместе с тем разные источники потрясений в истории, восходящие к разным основаниям истории - формационным и цивилизационным. И главный источник трагедии России в ХХ веке видится не в идее социализации и гуманизации капитализма, не в том, что мы решили осуществить социальную справедливость на Земле, достичь ее идеалов, и даже не в том, что попытались сделать это в предельно короткие исторические сроки и ради этого не постояли за ценой, а в том, что все это совместили со сломом основ своей цивилизационной, исторической и национальной идентичности.
Мало этого, попытались сделать все это для всего человечества и за все человечество - превратить дело социального освобождения всего человечества чуть ли не в главную цель своего пребывания в истории современного человечества. Этот трагический исторический опыт осуществления Россией чуждых локальности ее цивилизации цивилизационных идей стоит иметь в виду новой генерации "революционеров", организаторов новых цивилизационных потрясений России на основе новых эпигонских идей ее цивилизационного осчастливливания извне, а не изнутри ее собственной истории, не за счет мобилизации собственного потенциала цивилизационного развития, модернизации генетического кода собственной истории. История сохраняет тенденцию к повторению лишь до тех пор, пока в ней сохраняется субъект, стремящийся к ее повторению. Применительно к современной России - это вненациональная Россия.
Вышепроведенный анализ взаимосвязи формационных и цивилизаонных процессов и этапов в цивилизационном развитии России позволяет сделать несколько выводов относительно специфики основ цивилизационной идентичности России, в частности, касательно степени ее европейскости или самобытности. Вывод однозначен: ни то и ни другое не стоит абсолютизировать. На протяжении многих веков своей истории Россия испытала не одну волну целенаправленного воздействия Запада. Из них наибольшее влияние и в определенный период истории оказали следующие: идеи Возрождения и Реформации (1689-1840); идеи Просвещения (1750-1824); научно-технический модернизм (1890-1925); политический либерализм (1770-1917); марксизм (1860-1917); марксизм-ленинизм (1903-1991); идеи свободного рынка (1991-1998). Всем этим волнам западного цивилизационного влияния предшествовал период первоначального взаимного знакомства, приходящийся не только на время царствования Ивана III и Ивана IV, но и на более ранний, домонгольский период - Киевской Руси. Россия никогда не была отделена от влияния Запада китайской стеной, еще больше отдалена монгольским погромом, но не отделена.
И вместе с тем нельзя не считаться с тем, что все влияния Запада на Россию не преодолело в ней ее российской цивилизационной сущности. В итоге с цивилизационной точки зрения Россия оказалась все-таки отделенной от Европы целой системой базовых архетипов, не позволяющих ей полностью идентифицировать себя с Европой. К уже рассмотренным выше следует добавить. Во-первых, культурно-историческую самоидентификацию быть преемниками Византии, Киевской и Московской Руси, России-империи, России-СССР, которой нет и не может быть у Европы. Это наша история, только нами прожитая и осуществленная и ставшая для нас единственно возможной основой исторической преемственности и идентификации. Воистину, здесь другого уже не дано и не будет дано никогда. Во-вторых, Православие и связанный с ней корпус базовых культурных текстов (восточная патристика, старославянские переводы священных книг, древнерусская и русская литература). В-третьих, "византизм" властных структур и имперские традиции с гипертрофией централизованного государства, культа личности, тягой центральной власти к самосакрализации. В-четвертых, традиции "ордынства" - окуппанционного отношения власти к народу, "свое-другое" высокого статуса в иерархии национальных ценностей, ценностей национальной государственности, их нещадной эксплуатации властью. В-пятых, "стихийный коммунизм", тяга к устроению общественной жизни на принципах социальной справедливости, к обществу без резких социально-экономических разграничительных линий. В-шестых, "соборность", принципиальное неприятие форм социальности, отягощенных идеями социал-дарвинизма, "борьбой всех против всех" и крайними проявлениями эгоцентризма. В-седьмых, тяга к тотальной этизации пространства социальности и, как следствие, отношение ко всякому нечто в таком пространстве, как к нечто изначально отягощенному этосом, а потому имеющим смысл и ценность только в той связи и мере, в какой имеет отношение к добру и правде жизни.
Вот далеко не полный перечень базовых архетипов, претендующих на цивилизационный масштаб и специфику и не позволяющих в полной мере цивилизационно идентифицировать Россию с Европой. В этой связи отнюдь не случайно, что за всю свою цивилизационную историю Россия никогда и не идентифицировала себя с Европой. Если посмотреть на основные периоды цивилизационного развития России под углом зрения господствовавших в эти периоды идеологем идентичности, посредством которых историософски осмысливался сам феномен России в истории, то они ни в какой мере не свидетельствуют в пользу поиска Россией неких своих европейских корней. Скорее, они свидетельство как раз противоположного: Россия всегда осознавала и свою самодостаточность в истории, и себя в качестве нечто иного, чем то, чем была и есть Европа. Так, для Киевской Руси (Русь) господствующей идеологемой была идея русских людей, как "новых людей", осененных божественной благодатью, равновеликих с другими христианскими народами, идея единства русских людей и русской земли. Для Московской Руси (Русь-Россия) господствующей идеологемой идентичности становится идея "Святой Руси", из которой вырастает идея Третьего Рима с выраженными миссианскими претензиями на представительство интересов всего истинного христианства.
Это не противостоящие друг другу базовые идеи идентичности Московской Руси - идея духовной и имперской избранности Руси-России. Первая является духовной базой и обоснованием второй. Идея "Святая Русь - новая Палестина", проходящая через дискуссию "иосифлян" и "нестяжателей", через строительство храмовых комплексов, повторяющее их комбинацию на Святой Земле,- все это и многое другое попытка переосмыслить русскими себя в качестве "последних и истинных христиан", своей особой миссии во всемирной защите и возрождении Православия. Политическим орудием этой защиты и возрождения становится идея "Москвы - Третьего Рима", больше того, она становится базовой идеей исторической идентичности возрождающейся России, главным смысловым акцентом в понимании своего места в мировой истории, выражением исторических и мессианских претензий на всемирность. И в последующей истории духовное избранничество будет соседствовать с историческим, дополнять и усиливать мессианские комплексы России, неважно, имперской или уже коммунистической России. Важно другое - именно через мессианские комплексы будет находить свое выражение трансцендирующая сущность русского национального духа, его неуспокоенность наличными и доступными формами бытия в истории, его стремление превзойти саму историю, возможности ее развития в направлении реализации духовных, сакральных и этических максим человеческого бытия.
Господствующая идеологема идентичности следующего периода в развитии России-цивилизации - Российской империи (Россия) - становится знаменитая уваровская триада: Самодержавие, Православие, Народность, достаточно точно отразившая три кита, на которых в итоге строилась российская идентичность в имперский период цивилизационного развития. Здесь впервые произошло слияние и взаимоусиление трех базовых ценностей всякого русского бытия в России и всякого российского бытия в истории - национальной державности с национальной духовностью и того и другого с самой идеей нации. Следовательно, здесь впервые по-настоящему проявили себя истинные основы локальности русско-российской цивилизации, ее ведущие ценности цивилизационной идентичности.
Свое внешнее проявление они нашли в новом мессианском комплексе - идее панславизма, постоянно будировавшей российское общество идеей объединения славянства. За ней стояло нечто большее и более глубокое, чем просто имперский комплекс новой евразийской державы, ее пространственной экспансии. За ней стояла идея единой славянской цивилизации, поиск Россией своих геополитических и цивилизационных пределов, основ своей цивилизационной идентичности в общих этнических, культурных и исторических корнях славянского единства. За ней стоял цивилизационный поиск Россией самой себя как России, который в итоге и завершился пониманием России своих восточнославянских пределов, себя как России. Россия - это исключительно восточнославянский цивилизационный феномен, связанный с его этническим комплексом, историческими, культурными и духовными архетипами.
Все три периода в цивилизационном развитии России, включая сюда и имперский, начатый крутой европеизацией России, но продолженный в традициях русско-российской цивилизационной идентичности, объединяет саморазвитие одних и тех же русско-российских цивилизационных основ. Это легко прослеживается всем историческим материалом, в частности, логикой движения основных идеологем идентичности. На этом фоне коммунистический период (Россия-СССР) становится попыткой радикального слома базовых основ цивилизационной идентичности России, стремлением выйти за пределы русско-российских идеологем цивилизационной идентичности, отказом от самой традиции преемственности в развитии их русско-российской национальной сущности.
Это весьма парадоксальный период в цивилизационном развитии России, так как он был нацелен на преодоление национальной истории России как национальной. Все национальные формы идентичности взламываются, им на смену пришли новые, построенные на классовых принципах, принципах классовой идентичности и исключительности. Господствующими идеологемами цивилизационной идентичности этого периода цивилизационного развития России-СССР становятся: мировая пролетарская революция, пролетарский интернационализм и солидарность, СССР - оплот мирового революционного процесса с мессианским комплексом социального освобождения всего человечества.
В этой связи трудно не заметить, что новая цивилизационная парадигма развития, навязываемая России с Августа 1991-го, в своей определяющей сущности является продолжением коммунистической. Она сменила лишь свой основной цивилизационный вектор, но не свою вненациональную, а в ряде случаев и антинациональную цивилизационную суть. Новая идеологема цивилизационной идентичности России - Россия должна стать Европой - лишь по форме отличается от коммунистической - Россия должна стать средством становления и составной частью новой общечеловеческой цивилизации - а по своему содержанию имеет одну и ту же цивилизационную сущность и направленность на то, чтобы превратить историю России в историю НЕ-России, Россию-цивилизацию в Россию - НЕ-цивилизацию.
Что от того, что на этот раз под общечеловеческой цивилизацией понимаются архетипы социальности, культуры и духовности европейской, генетический код ее истории, если и в этом случае предполагается слом основ собственной цивилизационной идентичности, преодоление генетического кода собственной истории. От того, что цивилизационный вектор исторического развития России перестраивается с коммунистического на европейский, он не становится национальным, он как был, так и остается вненациональным, направленным не на восстановление прерванной цивилизационной преемственности в развитии России-цивилизации, а на углубление цивилизационного раскола, придание ему новых форм и новой глубины, новых направлений слома базовых структур идентичности - национальной, исторической, цивилизационной.
Такая перспектива исторического развития России выглядит малопродуктивной, а потому и маловероятной, тем более что она уже порядком дискредитирована цивилизационными итогами развития коммунистического периода истории России. Он вскрыл основной цивилизационный источник великих исторических потрясений России в ХХ столетии, связанный с разрушением основ локальности России-цивилизации, самой цивилизационной логики исторического бытия и развития России. Продолжить далее такую логику бытия и развития в истории значило бы продолжить далее логику хаотизации и потрясений основ истории России, что, собственно, и доказала история России после Августа 1991-го, который воспроизвел главное из архетипов отношения Октября 1917-го к России: архетипы вненационального и внецивилизационного отношения к России. Поэтому вполне очевидно, что современная Россия находится в ситуации непростого цивилизационного выбора между продолжением исторического развития посредством преодоления основ локальности собственной цивилизации, разрушения базовых структур цивилизационной идентичности и восстановлением подлинно национальных основ преемственности в цивилизационном развитии России, подлинно национальных основ своей цивилизационной идентичности, цивилизационного бытия и развития в истории.
Вполне очевидно и другое, что выбор основного вектора цивилизационного развития России, равным образом базовой идеологемы цивилизационной идентичности - это вопрос не столько теории, сколько самой практики исторического развития. Теория может только облегчить понимание происходящего и тем самым выбор исторически неизбежного, но она не может заменить живое историческое творчество, такое, которое, в конечном счете, и даст ответ на вопрос - куда же идет Россия? В этой связи очевидно и третье - история России не может быть безразлична к поиску правильного ответа на этот вопрос, он должен определяться ею, всей историей России. А она предопределяет к единственно необходимому, а потому и продуктивному в истории: к возвращению России к самой себе как России, к русско-российским основам своей идентичности в истории. Искать свое место в цивилизационных потоках современной истории вне принципов национальной и исторической России значит в очередной раз предать свою историю, втянуть ее в пространство новых цивилизационных экспериментов и потрясений.
Исторические итоги цивилизационного развития России на рубеже нового тысячелетия дают основания и для других исторических выводов, имеющих цивилизационную специфику и масштаб.
Первый. Развитие базовых идеологем цивилизационной идентичности России шло в направлении сужения цивилизационных основ идентичности, сведения их к подлинно национальным и историческим основам - к их русскости и российскости. Это был не простой, полный драматизма путь к пониманию именно русско-российской, а не какой-нибудь другой основы своей цивилизационной идентичности, сущность которой и в настоящее время далеко не до конца и не всеми осознана в самой России. В этом смысле идея Москвы как Третьего Рима, идеи славянофилов и связанная с ними идея панславизма, идея евразийства все это ступени поиска основ своей цивилизационной идентичности, сведения ее к реальностям исторической и национальной России.
История России за ХХ столетие, как ни за какой другой период в ее истории, доказала: России нет и не может быть в принципе за пределами русско-российских основ ее идентичности. Все, что выходит за эти национальные и исторические пределы, есть не просто суета сует и бессмысленное томление иллюзорного сознания и духа, но и втягивание себя в пространство таких исторических проблем, которые лежат вне исторической ответственности России-цивилизации, цивилизационно ей чуждых и лишь усложняющих решение ее собственных исторических проблем развития, ее собственное бытие в истории. Пора окончательно понять русско-российскую суть своей цивилизационной идентичности и, наконец, исторически успокоиться в ней.
Второй. Составной частью всех идеологем цивилизационной идентичности России является специфически российский мессианский комплекс. Нельзя быть в пространстве истинного христианства, не будучи хотя бы немного заряженным идеей служения и освобождения другого, а через него и всего человечества. Россия постоянно жила ощущением своего мессианского предназначения служения нечто другому, более высокой целостности, чем то, местом которого была она сама. России для ощущения полноты своего исторического бытия всегда было недостаточно только ее самой. Такое бывает только от избытка исторических сил и сил национального духа. Отсюда и стремление России идентифицировать себя с нечто большим, чем то, что есть она сама и объединиться, интегрироваться со всем, что поддается такой интеграции. Отсюда и ощущения себя то оплотом истинного христианства, то всех славян, то всей Евразии, лежащей между Западом и Востоком, то даже всего социально угнетенного человечества.
В итоге осуществления этой многовековой тенденции к объединению и интеграции на базе своих мессианских комплексов Россия оказалась самым радикальным образом отчужденной от своих собственных русско-российских основ единства в истории, от самого адекватного понимания национальной сущности основ этого единства - истоков русскости в России и российскости в русском.
Россия наименее интегрированная, наименее единая и цельная часть современного мира, ибо, с одной стороны, пыталась объединить в себе то, что не является Россией или объединить не на национальной русско-российской основе, а, с другой - пыталась все это осуществить без национального объединения самих русских как русских. Русские - самая разобщенная и потерянная нация среди современных цивилизационных наций, ибо вместе с Россией заблудилась в истории, в основах собственной национальной и цивилизационной идентичности и не в последнюю очередь по причине безудержности объединительных комплексов, потери русско-российских основ и геополитических пределов объединения.
Из всего вышеизложенного следует вывод, имеющий далеко идущие геополитические следствия: если Россия идет к русско-российской идеологеме цивилизационной идентичности, то она должна объединяться только с тем, что интегрируется в нее как в Россию и, следовательно, основой такого объединения должно стать объединение самих русских как русских. Нельзя объединить Россию помимо объединения самих русских. Это основа всякого объединения в России и в Россию.
Третий. Россия принципиально открытая цивилизация, открытая влиянию всех цивилизационных ветров, всех цивилизаций, и прежде всего со стороны цивилизационно родственной - европейской. Можно констатировать и большее, не просто факты заимствования, но и тот факт, что цивилизационный подъем в России совершался вместе с цивилизационными заимствованиями - саморазвитие собственных цивилизационных основ осуществлялось в связи с процессами цивилизационного синтеза. Нельзя сказать, что это специфически российский цивилизационный путь в истории, но можно констатировать, что эти цивилизационные синтезы играли в ее истории особую роль, тем более что были чрезвычайно масштабными по своей глубине. В этом, пожалуй, можно видеть одну из специфик цивилизационного бытия России в истории, имеющую прямое отношение к пониманию самого цивилизационного феномена России. Это опять-таки не плохо и не хорошо, это просто факт, что Россия-цивилизация живет на основе постоянной культурной и духовной подпитки всей мощью прежде всего христианского цивилизационного универсума.
Но от этого, как доказывает история, России не становится меньше. Напротив, России становится больше как России как раз за счет духовной мощи всего христианского цивилизованного универсума, всего человечества. Однако такая цивилизационная открытость России, тяга к цивилизационным синтезам имеет и отрицательную сторону. Как раз в периоды таких синтезов хаотизируется цивилизационная основа бытия России в истории и вслед за этим основы цивилизационной самоидентификации России и в ней русской нации. И это уже было не раз в России и всегда было связано с тягчайшими цивилизационными потрясениями.
Кроме того, тяга к цивилизационным синтезам способствовала формированию в России своеобразной инерции заимствования как к главному способу бытия в истории. Во всяком случае, она самым отрицательным образом сказалась на поведении властной и духовной элиты России в ХХ столетии. Характерными чертами такого поведения стало безоглядное доверие чужому историческому опыту и, соответственно, ничем не оправданное стремление решать чуть ли не все проблемы исторического развития России только методами простого заимствования, а не за счет реализации потенциала собственного саморазвития, поиска ответов на вызовы истории в основах и логике развития собственной истории и цивилизации.
Четвертый. Все вышерассмотренные периоды цивилизационного развития России: Русь ? Русь-Россия ? Россия ? Россия-СССР никогда не смогут уйти из нашей истории, ибо уже ушли в нашу историю, стали основой нашего бытия в мировой истории. Они живут среди нас и в нас, определяя наше бытие и как историческое, и как цивилизационное. Это все наше, в нас и для нас существующая реальность, не просто прожитое, но и выстраданное нами в нашей истории, что сделало, и вечно будет продолжать делать нас Россией. Мы уже не можем стать иными, так как иной не может стать наша история. Поэтому пора отойти от практики выборочного отношения к истории - перестать делить ее на "хорошую" и "плохую", тем более с позиции заемных цивилизационных ценностей. Пора отойти и от практики сведения с ней счетов с позиций конъюнктурно переживаемого исторического момента. Пора вообще перестать превращать собственную историю чуть ли не в основное средство борьбы с национальным самосознанием в истории и историческим в нации.
И это более чем закономерно - воспользоваться социокультурными и духовными итогами развития духовно родственной цивилизации для модернизации цивилизационных основ своего собственного бытия в истории. И в этом цивилизационная суть петровских реформ и последовавших за ними модернизационных процессов в России. Они стали одновременно для нас и нашим Возрождением, и нашей Реформацией. Вполне очевидно, что эти процессы не были ни Возрождением, ни Реформацией в их собственном европейском смысле слова. Речь идет об освоении Россией главных социальных, культурных и духовных итогов европейского развития, такого обогащения и модернизации своей системы архетипов социальности, культуры, духовности, которые сделали их более адекватными целям и задачам освоения новых буржуазных формационных свойств и качеств. Они не могут появиться в истории сами по себе и до тех пор, пока не выработаны духовные основания для их бытия в человеческом сознании.
Эта закономерность во взаимосвязи цивилизационной и формационной исторической реальности еще раз проявилась в советский период цивилизационного развития России. И Россия, и Европа в начале XX века стояли перед необходимостью решения общих формационных задач исторического развития - социализации и гуманизации капитализма. Большая продвинутость Европы в идеологическом обеспечении этого процесса вновь привела Россию к заимствованиям идеологии исторической модернизации. Этой идеологией стал марксизм - наиболее радикальный проект перехода от капитализма к новой формации не через модернизацию самого капитализма, а через его преодоление в истории как капитализма. Больше того, это был проект, совмещающий идею социальной революции, формационного перехода от капитализма к коммунизму с идеей цивилизационного переворота, перехода к новой общечеловеческой цивилизации, построенной на принципах классовой идентичности и исключительности.
Цивилизационная составляющая в коммунистическом проекте переустройства человечества - не случайная составляющая. Ее реализация в истории должна была подготовить принципиально новые духовные основы истории в основах души человека для освоения принципиально новых формационных качеств и свойств общества. Она должна была стать революцией в человеческой душе, на основе которой должны были начаться интегративные процессы сближения и объединения всего человечества на принципах единой общечеловеческой цивилизации. Эта цивилизационная составляющая в коммунистическом проекте оказалась наиболее утопичной. В связи с этим историческая трагедия России в ХХ веке была предопределена уже на уровне теории. В истории нельзя реализовать утопию, в данном случае нельзя организовать свое бытие в истории на принципах иной цивилизации. В истории можно прожить только свою историю, хорошую или плохую, но свою, на основе саморазвития и модернизации своего генетического кода истории, а не на основе его преодоления в истории.
В этом смысле следует различать формационные и цивилизационные источники исторических потрясений России в ХХ столетии. Это связанные и вместе с тем разные источники потрясений в истории, восходящие к разным основаниям истории - формационным и цивилизационным. И главный источник трагедии России в ХХ веке видится не в идее социализации и гуманизации капитализма, не в том, что мы решили осуществить социальную справедливость на Земле, достичь ее идеалов, и даже не в том, что попытались сделать это в предельно короткие исторические сроки и ради этого не постояли за ценой, а в том, что все это совместили со сломом основ своей цивилизационной, исторической и национальной идентичности.
Мало этого, попытались сделать все это для всего человечества и за все человечество - превратить дело социального освобождения всего человечества чуть ли не в главную цель своего пребывания в истории современного человечества. Этот трагический исторический опыт осуществления Россией чуждых локальности ее цивилизации цивилизационных идей стоит иметь в виду новой генерации "революционеров", организаторов новых цивилизационных потрясений России на основе новых эпигонских идей ее цивилизационного осчастливливания извне, а не изнутри ее собственной истории, не за счет мобилизации собственного потенциала цивилизационного развития, модернизации генетического кода собственной истории. История сохраняет тенденцию к повторению лишь до тех пор, пока в ней сохраняется субъект, стремящийся к ее повторению. Применительно к современной России - это вненациональная Россия.
Вышепроведенный анализ взаимосвязи формационных и цивилизаонных процессов и этапов в цивилизационном развитии России позволяет сделать несколько выводов относительно специфики основ цивилизационной идентичности России, в частности, касательно степени ее европейскости или самобытности. Вывод однозначен: ни то и ни другое не стоит абсолютизировать. На протяжении многих веков своей истории Россия испытала не одну волну целенаправленного воздействия Запада. Из них наибольшее влияние и в определенный период истории оказали следующие: идеи Возрождения и Реформации (1689-1840); идеи Просвещения (1750-1824); научно-технический модернизм (1890-1925); политический либерализм (1770-1917); марксизм (1860-1917); марксизм-ленинизм (1903-1991); идеи свободного рынка (1991-1998). Всем этим волнам западного цивилизационного влияния предшествовал период первоначального взаимного знакомства, приходящийся не только на время царствования Ивана III и Ивана IV, но и на более ранний, домонгольский период - Киевской Руси. Россия никогда не была отделена от влияния Запада китайской стеной, еще больше отдалена монгольским погромом, но не отделена.
И вместе с тем нельзя не считаться с тем, что все влияния Запада на Россию не преодолело в ней ее российской цивилизационной сущности. В итоге с цивилизационной точки зрения Россия оказалась все-таки отделенной от Европы целой системой базовых архетипов, не позволяющих ей полностью идентифицировать себя с Европой. К уже рассмотренным выше следует добавить. Во-первых, культурно-историческую самоидентификацию быть преемниками Византии, Киевской и Московской Руси, России-империи, России-СССР, которой нет и не может быть у Европы. Это наша история, только нами прожитая и осуществленная и ставшая для нас единственно возможной основой исторической преемственности и идентификации. Воистину, здесь другого уже не дано и не будет дано никогда. Во-вторых, Православие и связанный с ней корпус базовых культурных текстов (восточная патристика, старославянские переводы священных книг, древнерусская и русская литература). В-третьих, "византизм" властных структур и имперские традиции с гипертрофией централизованного государства, культа личности, тягой центральной власти к самосакрализации. В-четвертых, традиции "ордынства" - окуппанционного отношения власти к народу, "свое-другое" высокого статуса в иерархии национальных ценностей, ценностей национальной государственности, их нещадной эксплуатации властью. В-пятых, "стихийный коммунизм", тяга к устроению общественной жизни на принципах социальной справедливости, к обществу без резких социально-экономических разграничительных линий. В-шестых, "соборность", принципиальное неприятие форм социальности, отягощенных идеями социал-дарвинизма, "борьбой всех против всех" и крайними проявлениями эгоцентризма. В-седьмых, тяга к тотальной этизации пространства социальности и, как следствие, отношение ко всякому нечто в таком пространстве, как к нечто изначально отягощенному этосом, а потому имеющим смысл и ценность только в той связи и мере, в какой имеет отношение к добру и правде жизни.
Вот далеко не полный перечень базовых архетипов, претендующих на цивилизационный масштаб и специфику и не позволяющих в полной мере цивилизационно идентифицировать Россию с Европой. В этой связи отнюдь не случайно, что за всю свою цивилизационную историю Россия никогда и не идентифицировала себя с Европой. Если посмотреть на основные периоды цивилизационного развития России под углом зрения господствовавших в эти периоды идеологем идентичности, посредством которых историософски осмысливался сам феномен России в истории, то они ни в какой мере не свидетельствуют в пользу поиска Россией неких своих европейских корней. Скорее, они свидетельство как раз противоположного: Россия всегда осознавала и свою самодостаточность в истории, и себя в качестве нечто иного, чем то, чем была и есть Европа. Так, для Киевской Руси (Русь) господствующей идеологемой была идея русских людей, как "новых людей", осененных божественной благодатью, равновеликих с другими христианскими народами, идея единства русских людей и русской земли. Для Московской Руси (Русь-Россия) господствующей идеологемой идентичности становится идея "Святой Руси", из которой вырастает идея Третьего Рима с выраженными миссианскими претензиями на представительство интересов всего истинного христианства.
Это не противостоящие друг другу базовые идеи идентичности Московской Руси - идея духовной и имперской избранности Руси-России. Первая является духовной базой и обоснованием второй. Идея "Святая Русь - новая Палестина", проходящая через дискуссию "иосифлян" и "нестяжателей", через строительство храмовых комплексов, повторяющее их комбинацию на Святой Земле,- все это и многое другое попытка переосмыслить русскими себя в качестве "последних и истинных христиан", своей особой миссии во всемирной защите и возрождении Православия. Политическим орудием этой защиты и возрождения становится идея "Москвы - Третьего Рима", больше того, она становится базовой идеей исторической идентичности возрождающейся России, главным смысловым акцентом в понимании своего места в мировой истории, выражением исторических и мессианских претензий на всемирность. И в последующей истории духовное избранничество будет соседствовать с историческим, дополнять и усиливать мессианские комплексы России, неважно, имперской или уже коммунистической России. Важно другое - именно через мессианские комплексы будет находить свое выражение трансцендирующая сущность русского национального духа, его неуспокоенность наличными и доступными формами бытия в истории, его стремление превзойти саму историю, возможности ее развития в направлении реализации духовных, сакральных и этических максим человеческого бытия.
Господствующая идеологема идентичности следующего периода в развитии России-цивилизации - Российской империи (Россия) - становится знаменитая уваровская триада: Самодержавие, Православие, Народность, достаточно точно отразившая три кита, на которых в итоге строилась российская идентичность в имперский период цивилизационного развития. Здесь впервые произошло слияние и взаимоусиление трех базовых ценностей всякого русского бытия в России и всякого российского бытия в истории - национальной державности с национальной духовностью и того и другого с самой идеей нации. Следовательно, здесь впервые по-настоящему проявили себя истинные основы локальности русско-российской цивилизации, ее ведущие ценности цивилизационной идентичности.
Свое внешнее проявление они нашли в новом мессианском комплексе - идее панславизма, постоянно будировавшей российское общество идеей объединения славянства. За ней стояло нечто большее и более глубокое, чем просто имперский комплекс новой евразийской державы, ее пространственной экспансии. За ней стояла идея единой славянской цивилизации, поиск Россией своих геополитических и цивилизационных пределов, основ своей цивилизационной идентичности в общих этнических, культурных и исторических корнях славянского единства. За ней стоял цивилизационный поиск Россией самой себя как России, который в итоге и завершился пониманием России своих восточнославянских пределов, себя как России. Россия - это исключительно восточнославянский цивилизационный феномен, связанный с его этническим комплексом, историческими, культурными и духовными архетипами.
Все три периода в цивилизационном развитии России, включая сюда и имперский, начатый крутой европеизацией России, но продолженный в традициях русско-российской цивилизационной идентичности, объединяет саморазвитие одних и тех же русско-российских цивилизационных основ. Это легко прослеживается всем историческим материалом, в частности, логикой движения основных идеологем идентичности. На этом фоне коммунистический период (Россия-СССР) становится попыткой радикального слома базовых основ цивилизационной идентичности России, стремлением выйти за пределы русско-российских идеологем цивилизационной идентичности, отказом от самой традиции преемственности в развитии их русско-российской национальной сущности.
Это весьма парадоксальный период в цивилизационном развитии России, так как он был нацелен на преодоление национальной истории России как национальной. Все национальные формы идентичности взламываются, им на смену пришли новые, построенные на классовых принципах, принципах классовой идентичности и исключительности. Господствующими идеологемами цивилизационной идентичности этого периода цивилизационного развития России-СССР становятся: мировая пролетарская революция, пролетарский интернационализм и солидарность, СССР - оплот мирового революционного процесса с мессианским комплексом социального освобождения всего человечества.
В этой связи трудно не заметить, что новая цивилизационная парадигма развития, навязываемая России с Августа 1991-го, в своей определяющей сущности является продолжением коммунистической. Она сменила лишь свой основной цивилизационный вектор, но не свою вненациональную, а в ряде случаев и антинациональную цивилизационную суть. Новая идеологема цивилизационной идентичности России - Россия должна стать Европой - лишь по форме отличается от коммунистической - Россия должна стать средством становления и составной частью новой общечеловеческой цивилизации - а по своему содержанию имеет одну и ту же цивилизационную сущность и направленность на то, чтобы превратить историю России в историю НЕ-России, Россию-цивилизацию в Россию - НЕ-цивилизацию.
Что от того, что на этот раз под общечеловеческой цивилизацией понимаются архетипы социальности, культуры и духовности европейской, генетический код ее истории, если и в этом случае предполагается слом основ собственной цивилизационной идентичности, преодоление генетического кода собственной истории. От того, что цивилизационный вектор исторического развития России перестраивается с коммунистического на европейский, он не становится национальным, он как был, так и остается вненациональным, направленным не на восстановление прерванной цивилизационной преемственности в развитии России-цивилизации, а на углубление цивилизационного раскола, придание ему новых форм и новой глубины, новых направлений слома базовых структур идентичности - национальной, исторической, цивилизационной.
Такая перспектива исторического развития России выглядит малопродуктивной, а потому и маловероятной, тем более что она уже порядком дискредитирована цивилизационными итогами развития коммунистического периода истории России. Он вскрыл основной цивилизационный источник великих исторических потрясений России в ХХ столетии, связанный с разрушением основ локальности России-цивилизации, самой цивилизационной логики исторического бытия и развития России. Продолжить далее такую логику бытия и развития в истории значило бы продолжить далее логику хаотизации и потрясений основ истории России, что, собственно, и доказала история России после Августа 1991-го, который воспроизвел главное из архетипов отношения Октября 1917-го к России: архетипы вненационального и внецивилизационного отношения к России. Поэтому вполне очевидно, что современная Россия находится в ситуации непростого цивилизационного выбора между продолжением исторического развития посредством преодоления основ локальности собственной цивилизации, разрушения базовых структур цивилизационной идентичности и восстановлением подлинно национальных основ преемственности в цивилизационном развитии России, подлинно национальных основ своей цивилизационной идентичности, цивилизационного бытия и развития в истории.
Вполне очевидно и другое, что выбор основного вектора цивилизационного развития России, равным образом базовой идеологемы цивилизационной идентичности - это вопрос не столько теории, сколько самой практики исторического развития. Теория может только облегчить понимание происходящего и тем самым выбор исторически неизбежного, но она не может заменить живое историческое творчество, такое, которое, в конечном счете, и даст ответ на вопрос - куда же идет Россия? В этой связи очевидно и третье - история России не может быть безразлична к поиску правильного ответа на этот вопрос, он должен определяться ею, всей историей России. А она предопределяет к единственно необходимому, а потому и продуктивному в истории: к возвращению России к самой себе как России, к русско-российским основам своей идентичности в истории. Искать свое место в цивилизационных потоках современной истории вне принципов национальной и исторической России значит в очередной раз предать свою историю, втянуть ее в пространство новых цивилизационных экспериментов и потрясений.
Исторические итоги цивилизационного развития России на рубеже нового тысячелетия дают основания и для других исторических выводов, имеющих цивилизационную специфику и масштаб.
Первый. Развитие базовых идеологем цивилизационной идентичности России шло в направлении сужения цивилизационных основ идентичности, сведения их к подлинно национальным и историческим основам - к их русскости и российскости. Это был не простой, полный драматизма путь к пониманию именно русско-российской, а не какой-нибудь другой основы своей цивилизационной идентичности, сущность которой и в настоящее время далеко не до конца и не всеми осознана в самой России. В этом смысле идея Москвы как Третьего Рима, идеи славянофилов и связанная с ними идея панславизма, идея евразийства все это ступени поиска основ своей цивилизационной идентичности, сведения ее к реальностям исторической и национальной России.
История России за ХХ столетие, как ни за какой другой период в ее истории, доказала: России нет и не может быть в принципе за пределами русско-российских основ ее идентичности. Все, что выходит за эти национальные и исторические пределы, есть не просто суета сует и бессмысленное томление иллюзорного сознания и духа, но и втягивание себя в пространство таких исторических проблем, которые лежат вне исторической ответственности России-цивилизации, цивилизационно ей чуждых и лишь усложняющих решение ее собственных исторических проблем развития, ее собственное бытие в истории. Пора окончательно понять русско-российскую суть своей цивилизационной идентичности и, наконец, исторически успокоиться в ней.
Второй. Составной частью всех идеологем цивилизационной идентичности России является специфически российский мессианский комплекс. Нельзя быть в пространстве истинного христианства, не будучи хотя бы немного заряженным идеей служения и освобождения другого, а через него и всего человечества. Россия постоянно жила ощущением своего мессианского предназначения служения нечто другому, более высокой целостности, чем то, местом которого была она сама. России для ощущения полноты своего исторического бытия всегда было недостаточно только ее самой. Такое бывает только от избытка исторических сил и сил национального духа. Отсюда и стремление России идентифицировать себя с нечто большим, чем то, что есть она сама и объединиться, интегрироваться со всем, что поддается такой интеграции. Отсюда и ощущения себя то оплотом истинного христианства, то всех славян, то всей Евразии, лежащей между Западом и Востоком, то даже всего социально угнетенного человечества.
В итоге осуществления этой многовековой тенденции к объединению и интеграции на базе своих мессианских комплексов Россия оказалась самым радикальным образом отчужденной от своих собственных русско-российских основ единства в истории, от самого адекватного понимания национальной сущности основ этого единства - истоков русскости в России и российскости в русском.
Россия наименее интегрированная, наименее единая и цельная часть современного мира, ибо, с одной стороны, пыталась объединить в себе то, что не является Россией или объединить не на национальной русско-российской основе, а, с другой - пыталась все это осуществить без национального объединения самих русских как русских. Русские - самая разобщенная и потерянная нация среди современных цивилизационных наций, ибо вместе с Россией заблудилась в истории, в основах собственной национальной и цивилизационной идентичности и не в последнюю очередь по причине безудержности объединительных комплексов, потери русско-российских основ и геополитических пределов объединения.
Из всего вышеизложенного следует вывод, имеющий далеко идущие геополитические следствия: если Россия идет к русско-российской идеологеме цивилизационной идентичности, то она должна объединяться только с тем, что интегрируется в нее как в Россию и, следовательно, основой такого объединения должно стать объединение самих русских как русских. Нельзя объединить Россию помимо объединения самих русских. Это основа всякого объединения в России и в Россию.
Третий. Россия принципиально открытая цивилизация, открытая влиянию всех цивилизационных ветров, всех цивилизаций, и прежде всего со стороны цивилизационно родственной - европейской. Можно констатировать и большее, не просто факты заимствования, но и тот факт, что цивилизационный подъем в России совершался вместе с цивилизационными заимствованиями - саморазвитие собственных цивилизационных основ осуществлялось в связи с процессами цивилизационного синтеза. Нельзя сказать, что это специфически российский цивилизационный путь в истории, но можно констатировать, что эти цивилизационные синтезы играли в ее истории особую роль, тем более что были чрезвычайно масштабными по своей глубине. В этом, пожалуй, можно видеть одну из специфик цивилизационного бытия России в истории, имеющую прямое отношение к пониманию самого цивилизационного феномена России. Это опять-таки не плохо и не хорошо, это просто факт, что Россия-цивилизация живет на основе постоянной культурной и духовной подпитки всей мощью прежде всего христианского цивилизационного универсума.
Но от этого, как доказывает история, России не становится меньше. Напротив, России становится больше как России как раз за счет духовной мощи всего христианского цивилизованного универсума, всего человечества. Однако такая цивилизационная открытость России, тяга к цивилизационным синтезам имеет и отрицательную сторону. Как раз в периоды таких синтезов хаотизируется цивилизационная основа бытия России в истории и вслед за этим основы цивилизационной самоидентификации России и в ней русской нации. И это уже было не раз в России и всегда было связано с тягчайшими цивилизационными потрясениями.
Кроме того, тяга к цивилизационным синтезам способствовала формированию в России своеобразной инерции заимствования как к главному способу бытия в истории. Во всяком случае, она самым отрицательным образом сказалась на поведении властной и духовной элиты России в ХХ столетии. Характерными чертами такого поведения стало безоглядное доверие чужому историческому опыту и, соответственно, ничем не оправданное стремление решать чуть ли не все проблемы исторического развития России только методами простого заимствования, а не за счет реализации потенциала собственного саморазвития, поиска ответов на вызовы истории в основах и логике развития собственной истории и цивилизации.
Четвертый. Все вышерассмотренные периоды цивилизационного развития России: Русь ? Русь-Россия ? Россия ? Россия-СССР никогда не смогут уйти из нашей истории, ибо уже ушли в нашу историю, стали основой нашего бытия в мировой истории. Они живут среди нас и в нас, определяя наше бытие и как историческое, и как цивилизационное. Это все наше, в нас и для нас существующая реальность, не просто прожитое, но и выстраданное нами в нашей истории, что сделало, и вечно будет продолжать делать нас Россией. Мы уже не можем стать иными, так как иной не может стать наша история. Поэтому пора отойти от практики выборочного отношения к истории - перестать делить ее на "хорошую" и "плохую", тем более с позиции заемных цивилизационных ценностей. Пора отойти и от практики сведения с ней счетов с позиций конъюнктурно переживаемого исторического момента. Пора вообще перестать превращать собственную историю чуть ли не в основное средство борьбы с национальным самосознанием в истории и историческим в нации.