Страница:
Впрочем, в заблуждение относительно строгой направленности вкусов внучки главраввина мог ввести такой факт: в ряд авторов-евреев, от которых она единственно и торчала, таки затесался русский — Михаил Булгаков!
«Мастер…» (вернее, «мастерские» его главы) был для неё абсолютнейшим идолом: десятки перепрочтений, наизусть заучивала целые абзацы, охи, вздохи и восклицания.
Система оценок была следующая:
— Маргарита прекрасна сама по себе, она — личность, любовь её прекрасна, и всё, что она делает, — замечательно;
— шлюхи с великого бала сатаны — нормальные, обычные женщины, но в необычных обстоятельствах, плод воздействия общества; а вообще-то всё это кайф само по себе;
— Иешуа Га-Ноцри — то, что надо, авторская(Булгакова) интерпретация легенд;
— в Распятии виновен Пилат;
— мастер — главный герой всего «Мастера…» и верх совершенства, свой;
— сцена в Варьете с дождём из червонцев — блеск; глумление с использованием золотой подковки с бриллиантами — великолепно, доллары в сортире — кайф.
Стоит ли говорить, что последние главы со «Свободен!» ею были не приняты. Это даже проговаривалось: дескать, мутное какое-то завершение у «Мастера…», неправильное, можно-де не читать, наверно, просто не успел завершить, умер…
Думаю, ей была бы «понятна» следующая ныне распространённая оценка «Мастера…»:
Булгаков разделывается с представителями официальной позиции соединёнными силами дьявольщины, сатиры и мировых абсолютов (очевидное западничество романа резюмирует Азазелло: «Мне больше нравится Рим!»)…
А.К.Жолковский* . Блуждающие сны. М.: «Наука», 1994. С.161
* Автор в прошлом наш соотечественник, а ко времени издания «Блуждающих снов» — профессор Университета Южной Калифорнии, на средства этого учреждения и было осуществлено цитируемое издание — так написано на титульном листе. Получается, в этой кузнице американских исполнителей своё приобретение весьма ценят! Он там «в жилу». ( А.М.)
Последние о внучке главраввина сведения пятнадцатилетней давности — стала православной. Основание для предположения — прикид мужа, уже в самом начале горбачёвского периода он рядился «а ля рюс», нестриженая борода, валенки и всё такое. Стать священником ему мог помешать возраст, а может, и не помешал. Судя по тому, что его дед был академиком, а отец спился, прадед его таки был священником, отсюда и валенки с нестриженой — то ли под еврейского цадика, то ли под православного священника— бородой.
Итак, расклад вкусов всех трёх жён с точки зрения теории стаиклассический:
— стайная «иудо-внутренница» от «Мастера…» откровенно «торчала», «внешник» Достоевский был ей безразличен, Толстой тоже (вряд ли она знала, что Толстой многократно повторял, что евреи развращают русский народ — её неприятие Толстого на уровне духа), пилатоненавистница;
— стайная «когорта» «торчала» только от Достоевского, «Мастер…» — безразличен; Толстой — тоже; читая мой рассказ о двух монахах*, от которого В. рыдала, она заснула на второй или третьей странице, пилатоненавистница;
* «Иаков и Марк». (В кн.: А.Меняйлов.При попытке к бегству. Тула: ХАСО. 1994.) (Примеч. ред.)
— неугодницаже с торчками, понятно, не совпадает — КСП и Достоевский безразличны, зато интересен Толстой; «Мастера…» она, если до конца и не поняла, то верно определила его светоносность; Пилат Евангелия для неё— свой, вывод сделан независимо от меня.
Из одних только этих оценок можно оценить «Мастера…» — произведение это или «внутреннически»- неугодническое, или по сути неугодническое, а под «внутренническое» лишь замаскированное. Или изживаемое к концу жизни «внутренничество» начального периода работы не было вымарано — намеренно.
Чтобы оно стало знаковым с началом«внутреннического» периода в России.
Следовательно, когда эта эпоха началась, можно определить по времени публикации романа.
Судя по тому, что «Мастер…» был опубликован в 1966–1967 годах в журнале «Москва» и на редакционную подготовку рукописи по нормам тех лет требовалось больше года, то «внутренническая» эпоха началась несколько ранее закулисного «брежневского» переворота 1964 года, когда был смещён Хрущёв. Никита Сергеевич, похоже, «когорта» — отсюда и его «и нашим, и вашим»: со Сталиным совмещался, а после его смерти служил «иудо-внутренничеству». Но, как и положено «когорте», не с таким рвением, как какой-нибудь «иудо-внутренник» —за что и пал жертвой «иудо-внутреннического» переворота.
Несмотря на то, что русский народ преимущественно «внешнический» (русских в России более 85 % населения), в инструкциях для училок Министерства образования «Мастер…» предстаёт в отвязно «иудо-внутренническом» толковании.
Обратите внимание на последовательность событий: не сначалаоценка иерархии Министерства образования, а уж затемповторение их внучкой босс-раввина, но сначалаоценка внучкой и ихсредой, а уж затем, спустя десятилетия, — российским Министерством образования. Но это результат не заговора, а проявление обычного стайного процесса. После гитлер-сталинского периода начался «иудо-внутреннический» через хрущёвский полутон.
Кто спорит, при «внешнике» Сталине «Мастера…», действительно, не печатали. Но не по той причине, как сейчас нам внушают «иудо-внутреннические» СМИ, что было якобы на сей счёт «мнение свыше», нечто вроде приказа — с печатью, — запрещающего публикацию, и приказ этот якобы противоречил воле и вкусам народа-толпы.
Историческая правда в том, что Булгакова травили не сверху, а снизу (не нэпманы, те ценили), — об этом осталось достаточно много мемуаров. Собирались собрания, причём отнюдь не по формальному приказу свыше, а по «велению души» — и глумились. Булгаков был выходцем из «внутреннической» семьи: с подачи вдовы Булгакова-отца, его коллеги по киевской духовной академии изготовили фальшивую бумагу, которая позволила вдове безосновательно получать громадную по тем временам пенсию — три тысячи рублей. Понятно, что среди коллег-жуликов Булгаков-отец не был случайным человеком — так что неудивительно, что плотской М.Булгаков писал в угоду нэпманам. Население же России, уставшее от троцкистского «иудо-внутренничества», повторимся, было «когорто»-«внешническим». Отсюда и неприятие Булгакова, который был известен выступавшим не лично, а по своим пьесам-пустышкам для нэпманов.
Но потом, в конце 20-х, Булгаков начал работать над «Мастером…». Это уже другой период, вершина развития которого — конец 30-х. И вот в этот-то период Сталин, а факты вещь упрямая, ершистого (восприятие не произведений, а поведения, ни за какие деньги не соглашался писать убогие в художественном отношении агитки) Михаила Булгакова защищал. Защищал не Булгакова-«внутренника», а Булгакова- неугодника.
Кстати, уж если при ком из правителей XX века индивидуальность России преследовалась менее всего, так это при Сталине. Вспомним те же одобряемые русским народом расстрелы предателей родины и пособников Гитлера, уничтожение которых так возмущает нынешних демократов-правоборцев, авторов разграбления России и геноцида русского народа. И то, что Сталин, которого тошнило от окружавших его толп подхалимов, порой ограждал не холуйствующего Булгакова от травли, естественно, и говорит о чувстве собственного достоинства Иосифа Виссарионовича. (Здесь нет никакого воспевания Сталина, он был всего лишь субвождь-«внешник», грандиозные потери в Великую Отечественную во многом на его совести, другое дело, что на фоне пришедших ему на смену «иудо-внутренников» Сталин теперь воспринимается почти как ангел с небес, и о таком правителе уничтожаемому русскому народу остаётся только мечтать.)
Итак, Булгаков работал над «Мастером…» в эпоху ренессанса «внешничества». К власти с одобрения уставших от «нэпманов» народов пришли бессребреники Сталин и Гитлер. Любителя дворцов Троцкого выслали и со временем даже проломили голову ледорубом. И даже в психологически вполне однородной Америке «иудо-внутренническая» иерархия была деструктурирована (в истории осталось достаточно туповатое обозначение этого феномена—«Великая депрессия»).
Заметный тираж любой книге обеспечивают вовсе не счастливые обладатели критического мышления, их мало, а во все времена только исполнители. Для популярности необходима или броская реклама (к примеру, босиком ходить из Москвы в поместье под Тулой, будучи состоятельным графом), или психологическое с толпой тождество. Автору без хотя бы имитации с толпой совместимости к печатному станку не прорваться.
Иными словами, во времена Гитлера—Сталина читать вещь, от которой «торчат» преимущественно «внутренники», было почти некому! Именно в психоэнергетике времени (типе сверхвождя) разгадка того, почему Булгаков главный свой роман не только серьёзно не рассчитывал опубликовать в России, во всяком случае, при жизни, но и не пытался опубликовать его ни в Европе, ни в Америке. Не тот тип планетарного сверхвождя! Не те, соответственно, и вкусы оплачивающей работу печатного станка толпы.
Но Булгаков работал изо всех сил, правил «Мастера…», даже находясь при смерти, расплачиваясь усилением и без того мучительных головных болей. Работу над «Мастером…» Булгаков явно воспринимал как талант, если угодно, святой крест — и мужественно его нёс, получая от этого, несмотря ни на что, наивысшее удовольствие. То, что он биологически не доживёт до «внутреннической» эпохи в России, больной Булгаков знал. Как знал и то, что очередной волны «внутренничества» России не миновать — как бы неугодниками «внешникам» ни хотелось её избежать.
А как же театральная популярность Булгакова? Она что же, не могла повлиять на печатный станок? Одно дело пьеса-зрелище: пришёл в театр, посидел в толпе, если и есть какая в постановке мысль, то её освоил не сам, а тебе её «освоили», совсем же другое дело — книга, умение наслаждаться процессом самостоятельной исследовательской работы. Театр — это отнюдь не место постижения Истины, следовательно театралы-нэпманы разойтись тиражу «Мастера…» не помогли бы.
Поздний Булгаков, выйдя в «Мастере…» за пределы мировоззрения «мастерского» романа (а «новозаветная» часть романа была написана в самом начале работы над «Мастером…» и за двенадцать лет практически не изменилась), работал на будущее, до которого, как он знал, ему было не дожить.И это будущее, наша сегодняшняя «иудо-внутренническая» действительность, ему, который возвысился до любви к России и Понтию Пилату, то есть смог интуитивно нащупать в субъевангелиях Путь (почему «нащупать» и почему он неизвестен так называемым верующим — в главе «Священная земля Болграда»), вряд ли бы понравилось.
Представители разных психологических типов по-разному оценивают «Мастера…», и потому события вокруг «Мастера…», восприятие романа и время, когда власть предержащие начинают манипулировать с его помощью толпой — один из замечательных инструментов постижения психоэнергетического аспекта жизни на нашей планете вообще и уяснения психологически достоверной истории России XX века в частности.
Повторимся, «Мастер…» был опубликован в 1966–1967 годах.
Правда жизни состоит в том, что в любую эпоху властители «помойкой» своего подсознания обречены на дурацкий труд по сколачиванию из исполнителей иерархий, потому оплачиваемая ими одурачивающая пропаганда вечна.
Толпе исполнителей это в удовольствие, их отец — отец лжи, немногочисленные же неугодникихотят знать реальные закономерности жизни.
Для осмысления происходящего неугодникувовсе не обязательно вести «под венец» внучку главраввина, фанатично упивающуюся обрезанным её субстаей «Мастером…». Достаточно настроить точность критического взгляда наблюдением за любой яркой «иудо-внутренницей», вкупе, разумеется, с яркой «внешницей» («когорта» менее контрастна, хотя и необходима тоже) и неугодницей(для этого, правда, интересующемуся необходимо быть неугодником, а не хулиганом или анархистом, иначе за неугодникаон примет всего-навсего себе подобного «внешника»). Размышление над совокупностью вкусов, предпочтений и поступков выделенных трёх типов, над биографиями их предков легко откроет смысл происходящего вокруг нас. Вызовите кого угодно на воспоминания о предках — и вы по повторяющимся в их жизни неадекватностям легко убедитесь в существовании родовой памяти. Опросите побольше людей разных национальностей — и вы легко распознаете особенности национальных характеров. Присматривайтесь к людям — правда неугодникуоткроется.
Женщины, в силу, по сравнению с мужчинами, повышенной гипнабельности, — удобнейший объект наблюдения, почти такой же удобный, как высшие начальники. Но на высших начальниках не разженишься и к их быту и тайнам не всегда подступишься. Женитьбы-разводы, конечно, очень дорогостоящий способ, кто спорит, но, с другой стороны, самый эффективный. Споры годами, ссоры вплоть до потасовок приводят к познанию о невозможности повлиять на исполнителя словами. Исполнители меняются — но только с «духом времени» и почти все разом, но вне «духа времени» ничто на исполнителя повлиять не может. Это, пожалуй, главный полезный для осмысления устройства Мироздания вывод, который можно вынести из брака.
А если всё это усилить постижением Пилата!.. И поразмышлять над его судьбойпри жизни и участьюего не понимающих!
Могут, конечно, возразить, что автору «КАТАРСИСа» всё время бывает предоставлен случайнаблюдать какие-то особенно сочные примеры. Действительно, взять хотя бы моего непосредственного начальника на работе. Оба его деда в Великую Отечественную были профессиональными военными, один был лётчиком, а другой — командиром подводной лодки. Лётчик ничем особенным не отличился, был как все, подводник тоже. В 1941-м его лодка охраняла вход в Севастопольскую бухту. В день его гибели не было ни немецких кораблей, ни авиационных налётов, но вдруг с лодки приходит радиограмма: «Погибаем, но не сдаёмся». Открывают кингстоны, или как это у них называется, — и топятся. Не спасся никто.
Обстоятельства известны потому, что всё это происходило у самой базы, а там у утопившихся были семьи, жёны, дети, они, понятно, между собой сообщались, и потому содержание даже особо секретных радиограмм для членов семей тайной не было. Понятно, что этот случай, классический для теории стаи, в официальных документах был отображён, так скажем, несколько иначе. Можно, конечно, поговорить о том, что прямое отображение происшедшего грозило многим и офицерам, и политотдельцам базы расстрелом за преступно-халатную работу с кадрами (согласно распространённому в те годы варианту суверенитизма, происшедшее самоутопление могли объяснить только происками внедрившихся вражеских шпионов), а вдовам и сиротам утопившихся грозило лишением пенсий (как минимум). Поэтому, наверняка, в документах был изображён или победный бой с тремя вражескими эсминцами, или внезапный налёт эскадрильи самолётов, или ещё что-нибудь в этом роде (если верить донесениям лета 1941 года, наши войска уничтожили армию вторжения Гитлера несколько раз). Жёны получили пенсии, а командиры — ордена. Но дело, конечно, не в инстинкте самосохранения командиров и их заботе о вдовах и сиротах. Искажение действительности — единственно возможный способ существования в иерархии-стае.
А что сын и внук командира этой подлодки? Ведь индивид если и интересен, то только как представитель рода-стаи, которая постигается при анализе её поведения в разных психоэнергетических обстоятельствах.
Сын — замдиректора среднего предприятия, по численности как раз соответствующего численности команды подводной лодки. Я его видел.
Внук, как и оба его деда, получил высшее техническое образование, не читает никаких книг, главный инженер средней по размерам фирмы. Даже спустя год после смещения Ельцина был глубоко убеждён, что сделанное с Россией демократами — для страны и населения благо. Считает это своё мнение взвешенным, обоснованным и объективным. Гордится своей, по его мнению, негипнабельностью. Ныне поёт в протестантском церковном хоре. Раньше много пил. Культурист. Брился наголо до тех пор, пока хозяин фирмы не оштрафовал его за это на крупную сумму.
Его жена курит и выпивает. Он фотографирует свой пенис и дарит фото её подругам. Они выражают полный восторг. Сообщает, что у него было двести женщин и все они с ним сочно оргазмировали.
Сразу вспоминается телеинтервью извращенца, который с помощью гормонов вырастил себе женские груди, но с мужским «достоинством» расставаться не стал. Он(а) меняет любовников примерно раз в четыре месяца, потому что это тот срок, через который очередной любовник замечал у «любовницы» мужское «достоинство», скажем, если «он(а)», подмываясь, забывал(а) запереть дверь ванной. Нет, они занимались не минетом и не анальными изысками, просто, как сообщает извращенец, «я делала всё, как положено». Думаю, любовники до своего рокового открытия в ванной не сомневались, что «любовница» с ними сочно оргазмирует. Что ж, теперь демократическое телевидение всех «мартышек» научило, как в своей постели надеются обслужиться медиамагнаты (вождистская верхушка). И вся женская субстая равно делает «как надо». Одно из следствий появления телевидения: новые поколения утратили ещё один способ сбора материала для постижения устройства жизни. Впрочем, от этого они должны быть в восторге.
Пример с потомком утопившего подводную лодку красного командира неординарен, не так уж и много было подлодок, но всякому действительноищущему, убеждён, будет предоставлен случайпознакомиться с не менее ярким. Надо всего лишь интересоваться людьми и не забыть спросить, кем были их деды.
Возможность близко понаблюдать именно за внучкой главраввина (иерархией главраввината) — опыт в брачном отношении хоть и отрицательный, но для постижения скрытых пружин, приводящих в движения несчастия, периодически обрушивающиеся на Россию, весьма ценный.
Она—«иудо-внутренница», что очень важно, в наичистейшем с точки зрения изучения феноменов родовой памяти виде: навыки «павловских собачек», казалось бы, должны быть отсечены годами, проведёнными её отцом в детдоме и в высшем учебном заведении с советскими «интернациональными» порядками, и формально бессребреническими ценностями. Все её с папашей вкусы — плод не воспитания, но прежде всего родовой памяти!Той самой родовой памяти, на отрицание которой властители всегда тратили громадные средства и привлекали целые армии пропагандистов, журналистов, писателей и так далее.
Словом, вполне возможно, что моя первая «супруга» — один из наисочнейших объектов изучения «иудо-внутренничества» и тайн раввината за всю историю если не всего человечества, то, во всяком случае, нашей страны. Не евреев, а именно главраввината, того слоя, который работает над доведением прежде всего самой еврейской массы до состояния Безотказного Исполнителя.
То, что высший раввинат не совсем евреи (и потому еврейскую массу должны презирать, а та их страстно любить и слушаться), мыслители догадывались давно (тот же Зигмунд Фрейд, например), но лишь не так давно эта догадка была подтверждена генетическими исследованиями крови главраввинов из разных частей света — у них, даже из разошедшихся многие сотни лет назад ветвей, гораздо больше друг с другом общих генов, чем с их паствой.
Итак, «авторитет», как только что было показано, им и остаётся в потомках, даже при воспитании вне семьи и синагог, — и оказывается у власти: парторгом ли, лидером ли «перестроечной» партии — без разницы. Сохраняется и принадлежность к психотипу—«иудо-внутренник», «внешник» или иное.
И наоборот, по вкусам и неадекватностям выбранного для изучения индивида можно выявить его истинного предка. Выявление же истинного (невротического, а не паспортного!!!) предка государственного лидера позволяет увидеть нашу историю не как хаос событий, а как строго закономерное, логичное, легко осмысливаемое действо.
Тысячу лет назад в Киеве была произведена первая попытка насильственного введения пилатоненавистничества для поголовного исповедания — князем Владимиром (в официозе—«Красное Солнышко»). Нынешние новообращённые из госатеизма в госхристианство училки, которые вдруг хором «вспомнили», что они никогда не отрицали существования Бога и даже исступлённо в Него веровали, о «просветляющем» для нас значении «благодеяний» «равноапостольного» Владимира начинают внушать нашим детям уже в первых классах. Дескать, он, потомок истинно русских князей, именно из благородных побуждений поправ древнюю веру русичей, угрозами убийства загнал свойнарод в Днепр принимать крещение — и тем нас, русских, пам` аешь, осчастливил. Благодетель. Святой. Равноапостольный. Водимый не иначе как Святым Духом…
А что на самом деле?
Начнём с важнейшей характеристики человека. Кем был вождь Владимир—«внутренником» или «внешником»?
В лишённой психологической достоверности исторической иерархонауке о князе Владимире финансируется следующее мнение: он был славянином, генетическим сыном своего отца.
Правда, есть и другие историки, которые утверждают, что князь Владимир был полуеврей по крови, жид по сути, отсюда и вся его антирусская реформаторская деятельность, — но их голоса мало слышимы, сами понимаете почему.
Можно представить, как вторым трудно спорить с первыми: чуть что, из-за угла всегда может быть вброшен очередной академик, который сообщит, что существует закрытый архив (царский, президентский, гетманский и т. п.), в который кроме него, умнейшего и честнейшего мыслителя, — а вот и справка с печатью есть! власти выдали! — никого не допускают, и он там видел бумагу, в которой написано… и т. п. К тому же он, академик, пользуется услугами другого академика, филолога, который на основании одной буквы в состоянии определить смысл слов из известной летописи и, соответственно, событий. Короче, построились и слушаем внимательно: князь Владимир — славянин, сын номинального отца (а иначе дети и не рождаются!), радетель о независимости русской земли, свободной русской душе, ибо свободным делает Истина, Истина же есть то, что приемлет душа нынешнего верховного властителя.
А между тем для критического ума разрешение спора об истинном происхождении Владимира возможно. Достаточно лишь провести экспертизу концепций на психологическую достоверность. Понятно, адепты господствующих исторических взглядов боятся психологических знаний как чёрт ладана, ну да это их трудности.
Согласно официозу, номинальный отец Владимира — Святослав. Дед — Игорь. Прадед — Рюрик. Правитель между Рюриком и Игорем — Хельга (Олег).
Святослав — классический «внешник», всё с дружиной, в сражениях, в 965-м «иудо-внутренников» в столице Иудо-Хазарии Итиле перерезал вчистую (следовательно, маловероятно, что он «когорта» и «внутренник»), его волновали вопросы чести, дома бывал урывками. Олег с Игорем ведь тоже, по официозу, явно «внешники» (на самом деле, «когорта», и Святославу-«внешнику» не предки, но об этом ниже).
Итак, если князь Владимир был сыном своего отца, то должен быть воином, «внешником». А если он был «иудо-внутренником», то стоит плюнуть на внушения господствующей фракции историков. И попытаться понять, кто был донором той родовой памяти, которая «наградила» Русь правителем-«внутренником».
О князе Владимире достоверных сведений сохранилось мало, но почему-то всё, что сохранилось, говорит о его «внутренничестве»:
— из всех вер Владимир решил навязать русским «внутренническую», она ему, видимо, понравилась;
— пытаясь уничтожить русские традиции, Владимир дважды насильно вводил золото как «знак могущества» — сначала при языческой реформе, когда было введено поклонение идолам (в центре был Перун, не русское, но скандинавское божество, завезённое «когортой» Игорем), и потом — при введении греческого православия;
— в воинской доблести Владимир замечен не был, зато активно морочил подданным головы, считал это важным, морочанье головы у него получалось (!), и т. п.
Поклонение золоту — вернейший признак «внутренничества». Вспомним пример противоположный: Гитлера и гитлеровцев. Исполнители сдавали золотые обручальные кольца на нужды рейха и взамен получали железные. Словесная формула при этом была примерно следующая: «Отдавая золото, обретаю честь».
Золото на идолах в первую религиозную реформу (языческую, со скандинавским Перуном в центре) и золото в богослужебной практике во вторую — очень серьёзный признак.
Так что оставим формулы внушений о чистопородном славянстве князя Владимира для академиков и водимых ими идиотов. И те, и другие произрастают на навозе подхалимства. Пилатоненавистничество, бесталанность — их удел, доляи участь.
Но с чего бы это князь Владимир вдруг «внутренник»?
Путей «становления» всего два:
— через наследуемые психоэнергетические травмы, — через психотравмы от прижизненных преступлений.
Прижизненное преступление возможно, например, следующее: Вовочка ещё в детстве был введён в банду банкиров, через пьянство попал в болезненную психоэнергетическую зависимость от главаря-вора, и они все вместе обирали даже старух, обманом вынуждая их отдавать последние, скажем, на похороны, сбережения (на манер Ельцина, явного «иудо-внутренника»). С возрастом Вовочка остановиться не смог, сам стал ростовщиком, жульничал, и вскоре и вовсе стал для итильских «иудо-внутренников» совсем
«Мастер…» (вернее, «мастерские» его главы) был для неё абсолютнейшим идолом: десятки перепрочтений, наизусть заучивала целые абзацы, охи, вздохи и восклицания.
Система оценок была следующая:
— Маргарита прекрасна сама по себе, она — личность, любовь её прекрасна, и всё, что она делает, — замечательно;
— шлюхи с великого бала сатаны — нормальные, обычные женщины, но в необычных обстоятельствах, плод воздействия общества; а вообще-то всё это кайф само по себе;
— Иешуа Га-Ноцри — то, что надо, авторская(Булгакова) интерпретация легенд;
— в Распятии виновен Пилат;
— мастер — главный герой всего «Мастера…» и верх совершенства, свой;
— сцена в Варьете с дождём из червонцев — блеск; глумление с использованием золотой подковки с бриллиантами — великолепно, доллары в сортире — кайф.
Стоит ли говорить, что последние главы со «Свободен!» ею были не приняты. Это даже проговаривалось: дескать, мутное какое-то завершение у «Мастера…», неправильное, можно-де не читать, наверно, просто не успел завершить, умер…
Думаю, ей была бы «понятна» следующая ныне распространённая оценка «Мастера…»:
Булгаков разделывается с представителями официальной позиции соединёнными силами дьявольщины, сатиры и мировых абсолютов (очевидное западничество романа резюмирует Азазелло: «Мне больше нравится Рим!»)…
А.К.Жолковский* . Блуждающие сны. М.: «Наука», 1994. С.161
* Автор в прошлом наш соотечественник, а ко времени издания «Блуждающих снов» — профессор Университета Южной Калифорнии, на средства этого учреждения и было осуществлено цитируемое издание — так написано на титульном листе. Получается, в этой кузнице американских исполнителей своё приобретение весьма ценят! Он там «в жилу». ( А.М.)
Последние о внучке главраввина сведения пятнадцатилетней давности — стала православной. Основание для предположения — прикид мужа, уже в самом начале горбачёвского периода он рядился «а ля рюс», нестриженая борода, валенки и всё такое. Стать священником ему мог помешать возраст, а может, и не помешал. Судя по тому, что его дед был академиком, а отец спился, прадед его таки был священником, отсюда и валенки с нестриженой — то ли под еврейского цадика, то ли под православного священника— бородой.
Итак, расклад вкусов всех трёх жён с точки зрения теории стаиклассический:
— стайная «иудо-внутренница» от «Мастера…» откровенно «торчала», «внешник» Достоевский был ей безразличен, Толстой тоже (вряд ли она знала, что Толстой многократно повторял, что евреи развращают русский народ — её неприятие Толстого на уровне духа), пилатоненавистница;
— стайная «когорта» «торчала» только от Достоевского, «Мастер…» — безразличен; Толстой — тоже; читая мой рассказ о двух монахах*, от которого В. рыдала, она заснула на второй или третьей странице, пилатоненавистница;
* «Иаков и Марк». (В кн.: А.Меняйлов.При попытке к бегству. Тула: ХАСО. 1994.) (Примеч. ред.)
— неугодницаже с торчками, понятно, не совпадает — КСП и Достоевский безразличны, зато интересен Толстой; «Мастера…» она, если до конца и не поняла, то верно определила его светоносность; Пилат Евангелия для неё— свой, вывод сделан независимо от меня.
Из одних только этих оценок можно оценить «Мастера…» — произведение это или «внутреннически»- неугодническое, или по сути неугодническое, а под «внутренническое» лишь замаскированное. Или изживаемое к концу жизни «внутренничество» начального периода работы не было вымарано — намеренно.
Чтобы оно стало знаковым с началом«внутреннического» периода в России.
Следовательно, когда эта эпоха началась, можно определить по времени публикации романа.
Судя по тому, что «Мастер…» был опубликован в 1966–1967 годах в журнале «Москва» и на редакционную подготовку рукописи по нормам тех лет требовалось больше года, то «внутренническая» эпоха началась несколько ранее закулисного «брежневского» переворота 1964 года, когда был смещён Хрущёв. Никита Сергеевич, похоже, «когорта» — отсюда и его «и нашим, и вашим»: со Сталиным совмещался, а после его смерти служил «иудо-внутренничеству». Но, как и положено «когорте», не с таким рвением, как какой-нибудь «иудо-внутренник» —за что и пал жертвой «иудо-внутреннического» переворота.
Несмотря на то, что русский народ преимущественно «внешнический» (русских в России более 85 % населения), в инструкциях для училок Министерства образования «Мастер…» предстаёт в отвязно «иудо-внутренническом» толковании.
Обратите внимание на последовательность событий: не сначалаоценка иерархии Министерства образования, а уж затемповторение их внучкой босс-раввина, но сначалаоценка внучкой и ихсредой, а уж затем, спустя десятилетия, — российским Министерством образования. Но это результат не заговора, а проявление обычного стайного процесса. После гитлер-сталинского периода начался «иудо-внутреннический» через хрущёвский полутон.
Кто спорит, при «внешнике» Сталине «Мастера…», действительно, не печатали. Но не по той причине, как сейчас нам внушают «иудо-внутреннические» СМИ, что было якобы на сей счёт «мнение свыше», нечто вроде приказа — с печатью, — запрещающего публикацию, и приказ этот якобы противоречил воле и вкусам народа-толпы.
Историческая правда в том, что Булгакова травили не сверху, а снизу (не нэпманы, те ценили), — об этом осталось достаточно много мемуаров. Собирались собрания, причём отнюдь не по формальному приказу свыше, а по «велению души» — и глумились. Булгаков был выходцем из «внутреннической» семьи: с подачи вдовы Булгакова-отца, его коллеги по киевской духовной академии изготовили фальшивую бумагу, которая позволила вдове безосновательно получать громадную по тем временам пенсию — три тысячи рублей. Понятно, что среди коллег-жуликов Булгаков-отец не был случайным человеком — так что неудивительно, что плотской М.Булгаков писал в угоду нэпманам. Население же России, уставшее от троцкистского «иудо-внутренничества», повторимся, было «когорто»-«внешническим». Отсюда и неприятие Булгакова, который был известен выступавшим не лично, а по своим пьесам-пустышкам для нэпманов.
Но потом, в конце 20-х, Булгаков начал работать над «Мастером…». Это уже другой период, вершина развития которого — конец 30-х. И вот в этот-то период Сталин, а факты вещь упрямая, ершистого (восприятие не произведений, а поведения, ни за какие деньги не соглашался писать убогие в художественном отношении агитки) Михаила Булгакова защищал. Защищал не Булгакова-«внутренника», а Булгакова- неугодника.
Кстати, уж если при ком из правителей XX века индивидуальность России преследовалась менее всего, так это при Сталине. Вспомним те же одобряемые русским народом расстрелы предателей родины и пособников Гитлера, уничтожение которых так возмущает нынешних демократов-правоборцев, авторов разграбления России и геноцида русского народа. И то, что Сталин, которого тошнило от окружавших его толп подхалимов, порой ограждал не холуйствующего Булгакова от травли, естественно, и говорит о чувстве собственного достоинства Иосифа Виссарионовича. (Здесь нет никакого воспевания Сталина, он был всего лишь субвождь-«внешник», грандиозные потери в Великую Отечественную во многом на его совести, другое дело, что на фоне пришедших ему на смену «иудо-внутренников» Сталин теперь воспринимается почти как ангел с небес, и о таком правителе уничтожаемому русскому народу остаётся только мечтать.)
Итак, Булгаков работал над «Мастером…» в эпоху ренессанса «внешничества». К власти с одобрения уставших от «нэпманов» народов пришли бессребреники Сталин и Гитлер. Любителя дворцов Троцкого выслали и со временем даже проломили голову ледорубом. И даже в психологически вполне однородной Америке «иудо-внутренническая» иерархия была деструктурирована (в истории осталось достаточно туповатое обозначение этого феномена—«Великая депрессия»).
Заметный тираж любой книге обеспечивают вовсе не счастливые обладатели критического мышления, их мало, а во все времена только исполнители. Для популярности необходима или броская реклама (к примеру, босиком ходить из Москвы в поместье под Тулой, будучи состоятельным графом), или психологическое с толпой тождество. Автору без хотя бы имитации с толпой совместимости к печатному станку не прорваться.
Иными словами, во времена Гитлера—Сталина читать вещь, от которой «торчат» преимущественно «внутренники», было почти некому! Именно в психоэнергетике времени (типе сверхвождя) разгадка того, почему Булгаков главный свой роман не только серьёзно не рассчитывал опубликовать в России, во всяком случае, при жизни, но и не пытался опубликовать его ни в Европе, ни в Америке. Не тот тип планетарного сверхвождя! Не те, соответственно, и вкусы оплачивающей работу печатного станка толпы.
Но Булгаков работал изо всех сил, правил «Мастера…», даже находясь при смерти, расплачиваясь усилением и без того мучительных головных болей. Работу над «Мастером…» Булгаков явно воспринимал как талант, если угодно, святой крест — и мужественно его нёс, получая от этого, несмотря ни на что, наивысшее удовольствие. То, что он биологически не доживёт до «внутреннической» эпохи в России, больной Булгаков знал. Как знал и то, что очередной волны «внутренничества» России не миновать — как бы неугодниками «внешникам» ни хотелось её избежать.
А как же театральная популярность Булгакова? Она что же, не могла повлиять на печатный станок? Одно дело пьеса-зрелище: пришёл в театр, посидел в толпе, если и есть какая в постановке мысль, то её освоил не сам, а тебе её «освоили», совсем же другое дело — книга, умение наслаждаться процессом самостоятельной исследовательской работы. Театр — это отнюдь не место постижения Истины, следовательно театралы-нэпманы разойтись тиражу «Мастера…» не помогли бы.
Поздний Булгаков, выйдя в «Мастере…» за пределы мировоззрения «мастерского» романа (а «новозаветная» часть романа была написана в самом начале работы над «Мастером…» и за двенадцать лет практически не изменилась), работал на будущее, до которого, как он знал, ему было не дожить.И это будущее, наша сегодняшняя «иудо-внутренническая» действительность, ему, который возвысился до любви к России и Понтию Пилату, то есть смог интуитивно нащупать в субъевангелиях Путь (почему «нащупать» и почему он неизвестен так называемым верующим — в главе «Священная земля Болграда»), вряд ли бы понравилось.
Представители разных психологических типов по-разному оценивают «Мастера…», и потому события вокруг «Мастера…», восприятие романа и время, когда власть предержащие начинают манипулировать с его помощью толпой — один из замечательных инструментов постижения психоэнергетического аспекта жизни на нашей планете вообще и уяснения психологически достоверной истории России XX века в частности.
Повторимся, «Мастер…» был опубликован в 1966–1967 годах.
Правда жизни состоит в том, что в любую эпоху властители «помойкой» своего подсознания обречены на дурацкий труд по сколачиванию из исполнителей иерархий, потому оплачиваемая ими одурачивающая пропаганда вечна.
Толпе исполнителей это в удовольствие, их отец — отец лжи, немногочисленные же неугодникихотят знать реальные закономерности жизни.
Для осмысления происходящего неугодникувовсе не обязательно вести «под венец» внучку главраввина, фанатично упивающуюся обрезанным её субстаей «Мастером…». Достаточно настроить точность критического взгляда наблюдением за любой яркой «иудо-внутренницей», вкупе, разумеется, с яркой «внешницей» («когорта» менее контрастна, хотя и необходима тоже) и неугодницей(для этого, правда, интересующемуся необходимо быть неугодником, а не хулиганом или анархистом, иначе за неугодникаон примет всего-навсего себе подобного «внешника»). Размышление над совокупностью вкусов, предпочтений и поступков выделенных трёх типов, над биографиями их предков легко откроет смысл происходящего вокруг нас. Вызовите кого угодно на воспоминания о предках — и вы по повторяющимся в их жизни неадекватностям легко убедитесь в существовании родовой памяти. Опросите побольше людей разных национальностей — и вы легко распознаете особенности национальных характеров. Присматривайтесь к людям — правда неугодникуоткроется.
Женщины, в силу, по сравнению с мужчинами, повышенной гипнабельности, — удобнейший объект наблюдения, почти такой же удобный, как высшие начальники. Но на высших начальниках не разженишься и к их быту и тайнам не всегда подступишься. Женитьбы-разводы, конечно, очень дорогостоящий способ, кто спорит, но, с другой стороны, самый эффективный. Споры годами, ссоры вплоть до потасовок приводят к познанию о невозможности повлиять на исполнителя словами. Исполнители меняются — но только с «духом времени» и почти все разом, но вне «духа времени» ничто на исполнителя повлиять не может. Это, пожалуй, главный полезный для осмысления устройства Мироздания вывод, который можно вынести из брака.
А если всё это усилить постижением Пилата!.. И поразмышлять над его судьбойпри жизни и участьюего не понимающих!
Могут, конечно, возразить, что автору «КАТАРСИСа» всё время бывает предоставлен случайнаблюдать какие-то особенно сочные примеры. Действительно, взять хотя бы моего непосредственного начальника на работе. Оба его деда в Великую Отечественную были профессиональными военными, один был лётчиком, а другой — командиром подводной лодки. Лётчик ничем особенным не отличился, был как все, подводник тоже. В 1941-м его лодка охраняла вход в Севастопольскую бухту. В день его гибели не было ни немецких кораблей, ни авиационных налётов, но вдруг с лодки приходит радиограмма: «Погибаем, но не сдаёмся». Открывают кингстоны, или как это у них называется, — и топятся. Не спасся никто.
Обстоятельства известны потому, что всё это происходило у самой базы, а там у утопившихся были семьи, жёны, дети, они, понятно, между собой сообщались, и потому содержание даже особо секретных радиограмм для членов семей тайной не было. Понятно, что этот случай, классический для теории стаи, в официальных документах был отображён, так скажем, несколько иначе. Можно, конечно, поговорить о том, что прямое отображение происшедшего грозило многим и офицерам, и политотдельцам базы расстрелом за преступно-халатную работу с кадрами (согласно распространённому в те годы варианту суверенитизма, происшедшее самоутопление могли объяснить только происками внедрившихся вражеских шпионов), а вдовам и сиротам утопившихся грозило лишением пенсий (как минимум). Поэтому, наверняка, в документах был изображён или победный бой с тремя вражескими эсминцами, или внезапный налёт эскадрильи самолётов, или ещё что-нибудь в этом роде (если верить донесениям лета 1941 года, наши войска уничтожили армию вторжения Гитлера несколько раз). Жёны получили пенсии, а командиры — ордена. Но дело, конечно, не в инстинкте самосохранения командиров и их заботе о вдовах и сиротах. Искажение действительности — единственно возможный способ существования в иерархии-стае.
А что сын и внук командира этой подлодки? Ведь индивид если и интересен, то только как представитель рода-стаи, которая постигается при анализе её поведения в разных психоэнергетических обстоятельствах.
Сын — замдиректора среднего предприятия, по численности как раз соответствующего численности команды подводной лодки. Я его видел.
Внук, как и оба его деда, получил высшее техническое образование, не читает никаких книг, главный инженер средней по размерам фирмы. Даже спустя год после смещения Ельцина был глубоко убеждён, что сделанное с Россией демократами — для страны и населения благо. Считает это своё мнение взвешенным, обоснованным и объективным. Гордится своей, по его мнению, негипнабельностью. Ныне поёт в протестантском церковном хоре. Раньше много пил. Культурист. Брился наголо до тех пор, пока хозяин фирмы не оштрафовал его за это на крупную сумму.
Его жена курит и выпивает. Он фотографирует свой пенис и дарит фото её подругам. Они выражают полный восторг. Сообщает, что у него было двести женщин и все они с ним сочно оргазмировали.
Сразу вспоминается телеинтервью извращенца, который с помощью гормонов вырастил себе женские груди, но с мужским «достоинством» расставаться не стал. Он(а) меняет любовников примерно раз в четыре месяца, потому что это тот срок, через который очередной любовник замечал у «любовницы» мужское «достоинство», скажем, если «он(а)», подмываясь, забывал(а) запереть дверь ванной. Нет, они занимались не минетом и не анальными изысками, просто, как сообщает извращенец, «я делала всё, как положено». Думаю, любовники до своего рокового открытия в ванной не сомневались, что «любовница» с ними сочно оргазмирует. Что ж, теперь демократическое телевидение всех «мартышек» научило, как в своей постели надеются обслужиться медиамагнаты (вождистская верхушка). И вся женская субстая равно делает «как надо». Одно из следствий появления телевидения: новые поколения утратили ещё один способ сбора материала для постижения устройства жизни. Впрочем, от этого они должны быть в восторге.
Пример с потомком утопившего подводную лодку красного командира неординарен, не так уж и много было подлодок, но всякому действительноищущему, убеждён, будет предоставлен случайпознакомиться с не менее ярким. Надо всего лишь интересоваться людьми и не забыть спросить, кем были их деды.
Возможность близко понаблюдать именно за внучкой главраввина (иерархией главраввината) — опыт в брачном отношении хоть и отрицательный, но для постижения скрытых пружин, приводящих в движения несчастия, периодически обрушивающиеся на Россию, весьма ценный.
Она—«иудо-внутренница», что очень важно, в наичистейшем с точки зрения изучения феноменов родовой памяти виде: навыки «павловских собачек», казалось бы, должны быть отсечены годами, проведёнными её отцом в детдоме и в высшем учебном заведении с советскими «интернациональными» порядками, и формально бессребреническими ценностями. Все её с папашей вкусы — плод не воспитания, но прежде всего родовой памяти!Той самой родовой памяти, на отрицание которой властители всегда тратили громадные средства и привлекали целые армии пропагандистов, журналистов, писателей и так далее.
Словом, вполне возможно, что моя первая «супруга» — один из наисочнейших объектов изучения «иудо-внутренничества» и тайн раввината за всю историю если не всего человечества, то, во всяком случае, нашей страны. Не евреев, а именно главраввината, того слоя, который работает над доведением прежде всего самой еврейской массы до состояния Безотказного Исполнителя.
То, что высший раввинат не совсем евреи (и потому еврейскую массу должны презирать, а та их страстно любить и слушаться), мыслители догадывались давно (тот же Зигмунд Фрейд, например), но лишь не так давно эта догадка была подтверждена генетическими исследованиями крови главраввинов из разных частей света — у них, даже из разошедшихся многие сотни лет назад ветвей, гораздо больше друг с другом общих генов, чем с их паствой.
Итак, «авторитет», как только что было показано, им и остаётся в потомках, даже при воспитании вне семьи и синагог, — и оказывается у власти: парторгом ли, лидером ли «перестроечной» партии — без разницы. Сохраняется и принадлежность к психотипу—«иудо-внутренник», «внешник» или иное.
И наоборот, по вкусам и неадекватностям выбранного для изучения индивида можно выявить его истинного предка. Выявление же истинного (невротического, а не паспортного!!!) предка государственного лидера позволяет увидеть нашу историю не как хаос событий, а как строго закономерное, логичное, легко осмысливаемое действо.
Тысячу лет назад в Киеве была произведена первая попытка насильственного введения пилатоненавистничества для поголовного исповедания — князем Владимиром (в официозе—«Красное Солнышко»). Нынешние новообращённые из госатеизма в госхристианство училки, которые вдруг хором «вспомнили», что они никогда не отрицали существования Бога и даже исступлённо в Него веровали, о «просветляющем» для нас значении «благодеяний» «равноапостольного» Владимира начинают внушать нашим детям уже в первых классах. Дескать, он, потомок истинно русских князей, именно из благородных побуждений поправ древнюю веру русичей, угрозами убийства загнал свойнарод в Днепр принимать крещение — и тем нас, русских, пам` аешь, осчастливил. Благодетель. Святой. Равноапостольный. Водимый не иначе как Святым Духом…
А что на самом деле?
Начнём с важнейшей характеристики человека. Кем был вождь Владимир—«внутренником» или «внешником»?
В лишённой психологической достоверности исторической иерархонауке о князе Владимире финансируется следующее мнение: он был славянином, генетическим сыном своего отца.
Правда, есть и другие историки, которые утверждают, что князь Владимир был полуеврей по крови, жид по сути, отсюда и вся его антирусская реформаторская деятельность, — но их голоса мало слышимы, сами понимаете почему.
Можно представить, как вторым трудно спорить с первыми: чуть что, из-за угла всегда может быть вброшен очередной академик, который сообщит, что существует закрытый архив (царский, президентский, гетманский и т. п.), в который кроме него, умнейшего и честнейшего мыслителя, — а вот и справка с печатью есть! власти выдали! — никого не допускают, и он там видел бумагу, в которой написано… и т. п. К тому же он, академик, пользуется услугами другого академика, филолога, который на основании одной буквы в состоянии определить смысл слов из известной летописи и, соответственно, событий. Короче, построились и слушаем внимательно: князь Владимир — славянин, сын номинального отца (а иначе дети и не рождаются!), радетель о независимости русской земли, свободной русской душе, ибо свободным делает Истина, Истина же есть то, что приемлет душа нынешнего верховного властителя.
А между тем для критического ума разрешение спора об истинном происхождении Владимира возможно. Достаточно лишь провести экспертизу концепций на психологическую достоверность. Понятно, адепты господствующих исторических взглядов боятся психологических знаний как чёрт ладана, ну да это их трудности.
Согласно официозу, номинальный отец Владимира — Святослав. Дед — Игорь. Прадед — Рюрик. Правитель между Рюриком и Игорем — Хельга (Олег).
Святослав — классический «внешник», всё с дружиной, в сражениях, в 965-м «иудо-внутренников» в столице Иудо-Хазарии Итиле перерезал вчистую (следовательно, маловероятно, что он «когорта» и «внутренник»), его волновали вопросы чести, дома бывал урывками. Олег с Игорем ведь тоже, по официозу, явно «внешники» (на самом деле, «когорта», и Святославу-«внешнику» не предки, но об этом ниже).
Итак, если князь Владимир был сыном своего отца, то должен быть воином, «внешником». А если он был «иудо-внутренником», то стоит плюнуть на внушения господствующей фракции историков. И попытаться понять, кто был донором той родовой памяти, которая «наградила» Русь правителем-«внутренником».
О князе Владимире достоверных сведений сохранилось мало, но почему-то всё, что сохранилось, говорит о его «внутренничестве»:
— из всех вер Владимир решил навязать русским «внутренническую», она ему, видимо, понравилась;
— пытаясь уничтожить русские традиции, Владимир дважды насильно вводил золото как «знак могущества» — сначала при языческой реформе, когда было введено поклонение идолам (в центре был Перун, не русское, но скандинавское божество, завезённое «когортой» Игорем), и потом — при введении греческого православия;
— в воинской доблести Владимир замечен не был, зато активно морочил подданным головы, считал это важным, морочанье головы у него получалось (!), и т. п.
Поклонение золоту — вернейший признак «внутренничества». Вспомним пример противоположный: Гитлера и гитлеровцев. Исполнители сдавали золотые обручальные кольца на нужды рейха и взамен получали железные. Словесная формула при этом была примерно следующая: «Отдавая золото, обретаю честь».
Золото на идолах в первую религиозную реформу (языческую, со скандинавским Перуном в центре) и золото в богослужебной практике во вторую — очень серьёзный признак.
Так что оставим формулы внушений о чистопородном славянстве князя Владимира для академиков и водимых ими идиотов. И те, и другие произрастают на навозе подхалимства. Пилатоненавистничество, бесталанность — их удел, доляи участь.
Но с чего бы это князь Владимир вдруг «внутренник»?
Путей «становления» всего два:
— через наследуемые психоэнергетические травмы, — через психотравмы от прижизненных преступлений.
Прижизненное преступление возможно, например, следующее: Вовочка ещё в детстве был введён в банду банкиров, через пьянство попал в болезненную психоэнергетическую зависимость от главаря-вора, и они все вместе обирали даже старух, обманом вынуждая их отдавать последние, скажем, на похороны, сбережения (на манер Ельцина, явного «иудо-внутренника»). С возрастом Вовочка остановиться не смог, сам стал ростовщиком, жульничал, и вскоре и вовсе стал для итильских «иудо-внутренников» совсем