Панина Татьяна. Сила магии

   — С Инсилаем или вообще?
   — Начни с Инсилая.
   — Полагаю, у него проблемы с энергетикой…
   Ну, молодец, догадался! Еще чуть-чуть, и ты додумаешься до простейшего заговора на здоровье.
   — Разве он не Волшебник, как Варвара?
   — Он ученик, но даже если бы и был Волшебником, ничего бы не изменилось.
   — Но ведь он знает заклинания, умеет ими пользоваться, значит, может и колдовать, почему нет?
   — В том-то и дело, что не может. Умеет, но не может.
   — Почему?
   — Для того, чтобы сделать самолет, недостаточно знать, как он летает. Колдун без жизненной силы все равно, что дровосек без топора. Как деревья валить, знает, а толку-то. От одних знаний они не падают.
   — Поэтому его и отбросило от двери? Не хватило энергии сопротивляться?
   — Может, и так, но, по-моему, Варвара просто закрыла дом на вход и выход.
   — Но мы-то вошли.
   — Либо мы проскочили до наложения запрета, либо он касается только Инсилая, либо приказано всех впускать и никого не выпускать. Но выяснить это можно только опытным путем, а это риск.
   Черт тебя побери, Ронни. Ты, похоже, попал в точку. Мой вирус колдовского бессилия зовется Варварой. Она посадила меня под домашний арест, заперла в доме, и каждая моя попытка выбраться отсюда будет караться сильнее предыдущей. А когда госпожа Волшебница разберется со своими проблемами, и руки у нее дойдут до меня… об этом лучше не думать. Моей разбитой голове стрессовые ситуации противопоказаны. А Варвара, выходит, дамочка отчаянная. Такое колдовство беспределом попахивает и тянет лет на сто в Башне Заточения.
   — Опять будем дом поджигать? — упавшим голосом говорит Альвертина.
   Что-то я упустил из их беседы. Пожар-то им зачем?
   — Плох он или хорош, но мы с ним в одной лодке, — говорит Ронни.
   Опять что-то прозевал. О чем это они? Пора, сдается мне, приходить в чувство.
   Я осторожно открыл глаза. Альвертина стоит у меня в ногах и глаза у нее, похоже, на мокром месте. Ронни нервно вышагивает по комнате, бесцельно слоняясь от окна к дверям. Мыслители, ничего не скажешь. Лучше б водички принесли, никакой заботы о несчастном больном человеке.
   — Ой, — Альвертина поймала мой взгляд и искренне обрадовалась, — с возвращением! Ты нас так напугал. Нет-нет, не шевелись и ничего не говори, а то опять вырубишься. Ты и так уже сутки без сознания.
   — Что произошло? — не удержался я от вопроса. Интересно, какая версия будет для меня?
   — Ты попытался выйти из дома, а тебя отбросило назад. К сожалению, прямо на траектории твоего полета оказалось мраморное изваяние Гермеса, — любезно сообщил Ронни. — Гермес не пострадал, тебе не повезло.
   — Ронни, — укоризненно сказала Альвертина, — он же ранен! Как ты можешь с ним так говорить?
   — Простите. — Не понятно, это он мне, Альвертине или обоим сразу? — Могу я чем-то помочь? — Рональд с видимым усилием выдавил из себя подобие доброжелательности.
   Поможешь ты, как же! В лучшем случае не навредишь.
   — Возьми плоды омелы, десять кофейных зерен, пять белых бобов и пепел петушиного гребня, — спасибо Мерлину, хоть память мне Варвара оставила, — все тщательно растолки в ступке.
   Ронни вышел из комнаты, хочется верить, что за всем вышеперечисленным. Альвертина тихонько присела на краешек моей кровати и уставилась на меня грустными-прегрустными глазами. Теперь ей меня жалко. Сквозняк, а не девица. Надо было остаться без головы, чтобы она перестала мне пакостить.
   Ронни потерялся навсегда. Он что там, петуха, что ли ловит? Только за смертью посылать, ей-богу. Если прошли сутки, почему голова так болит? Как-то я неудачно стукнулся, с максимальным ущербом. И что дальше? Интересно, вход-выход закрыт для всех, или для меня персонально? Только методом тыка можно определить.
   О, Ронни нарисовался. Сосредоточенный какой. Его просто распирает от сознания собственной значимости. В руках ступка, в глазах решимость.
   — Что дальше-то делать? — Рональд топчется у моей постели в обнимку с медной ступкой. Двоечник, мог бы и сам разобраться. Справочник знахаря в аптечке валяется, так ведь нет, обязательно нужно больного побеспокоить.
   — Добавляешь немного кипятка, заговор на здравие и пару капель змеиной крови, в зеленом флаконе с хрустальной пробкой в аптечке.
   То ли Ронни схалтурил, то ли ингредиенты подвыдохлись, но чувствовал я себя после его зелья не очень. Голова все еще побаливала и была тяжелая и гулкая. Зато я смог подняться с кровати и хоть на некоторое время избавился от санитаров-любителей.
   Одиночество мне было сейчас крайне необходимо. Масштабы постигшего меня энергетического бедствия предпочтительнее было выяснять без посторонних глаз. Приплелся к себе в комнату и попытался взлететь, но шлепнулся на четвереньки. Не больно, но обидно до одури. Пингвин, наверно, и тот выше взлетит, если приспичит.
   После десяти минут эксперимента выяснилось, что дела обстоят хуже некуда. Перечень того, что я разучился делать, если б мне пришла фантазия изложить его в письменной форме, занял бы не меньше трех листов мелким шрифтом. Я решил поберечь свои нервы и список составлять не стал. Вместо этого я отправился на кухню и слопал три здоровенных бутерброда. Раз магическая сила пропала, о воздержании в пище можно не беспокоиться.
   Когда я дожевывал последний, с икрой летучих рыб и маслинами по-Эйрски, в кухню ввалился Ронни. Глаза у него стали как два блюдца, когда он узрел, чем я балуюсь на ужин, но, к моему удивлению, комментариев на этот счет с его стороны не последовало, а, напротив, поступило предложение о чашечке кофе. Видать, дела мои совсем «ух», если даже Ронни вспомнил о приличиях. Отказываться я не стал, не каждый день в душке-Рональде просыпается совесть. На запах кофе мигом примчались девчонки. Пришлось делиться, так как щедрость Ронни дальше одной кофеварки не зашла.
   Я пил кофе, курил кальян и с каждой минутой все яснее осознавал ужас создавшейся ситуации. Замкнутое пространство и две незаконно явленных девицы. Полное отсутствие способностей у меня и частичное отсутствие элементарных навыков у Ронни — вот и все, что мы имеем. Кр-расота, выражаясь языком горластого карикуса.
   Рональд, вдохновленный моим дурным примером, навернул себе трехэтажный бутерброд и уже собрался было его откушать, как наткнулся на мой взгляд. Не хватало последнего дееспособного колдуна лишиться из-за чревоугодия. Есть еще порох в пороховницах — вечно голодный Ронни чуть не подавился от моего взора и с видимым сожалением от ужина отказался. Бутерброд, опрометчиво положенный им на край стола, был немедленно уворован и с мерзким чавканьем сожран драконом-хранителем. Ну, компашка, с ума сойти.
   От мыслей о нарушении визового режима, не узаконенных колдовских способностях Ронни и собственном полном бессилии тоска меня разобрала смертная. Я залез в холодильник и, гулять так гулять, махнул пару банок крепкого имбирного пива. Видел бы все это безобразие Локи, убил бы на месте, но сегодня я сам себе сирота, что хочу, то ворочу.
   А хочу я нынче, как выяснилось, спать. То ли голова моя битая давала о себе знать, то ли просто от пива и невоздержанности в еде разморило. Повоевал с Морфеем минут двадцать, Морфей победил, и я пошел спать. Надеюсь, сборище тинэйджеров не успеет за это время спалить дом или наколдовать средней руки светопреставление.

Глава 20

   Лениво потягиваясь, навстречу Варваре по ступенькам поднимался здоровенный черный котяра. Желто-рыжие глаза смотрели на Волшебницу с явной подозрительностью. Однако, из каких-то только ему ведомых канонов кошачьей вежливости, он потерся об ее ноги и неразборчиво мурлыкнул.
   «Велес, — подумала Волшебница, проклиная тот день и час, когда ее занесло в Санта-Хлюпино. — Великолепный Велес со своим дурацким кошаком. Господи, ненавижу кошек. Каким ветром его сюда занесло? В жизни не поверю, что он решил проведать Катарину. Что за идиотская манера перемещаться вместе с котами? Как его звали-то? То ли Крокодил, то ли Бегемот, то ли Носорог. Нет, не помню. Но что— то в африканском колорите, это точно. И все-таки, по мою душу явился ВВ или по Катаринину?»
   Обе версии были практически равновероятны.
   Велес Великолепный, практикующий Маг Земли и Внеземелья, был учителем и наставником развоевавшихся сестер, а значит, нес ответственность перед магистратом за все их действия. То, что кое-какие этические нормы в этой войне были нарушены, Волшебница, конечно, знала, но старалась об этом не думать. И вот на тебе, Велес собственной персоной. Значит, разбирательства не миновать.
   — Кого мы зрим! — приветствовал Варвару насмешливый голос из темноты подземелья.
   Начало впечатляло. Единственное, чего хотелось сейчас Волшебнице, так это убраться отсюда подальше и побыстрее. Разом вспыхнули все факелы на стенах, и она увидела Велеса. Он полулежал в воздухе, зависнув прямо над ступеньками. Кот покрутился немного около Варвары, не дождался любви и ласки и, махнув хвостом, прыгнул под бок к хозяину, непостижимым образом развалившись рядом, в пустоте над лестницей.
   «Ну, сейчас начнется, — тоскливо подумала Варвара. — Ладно, давай, воспитывай».
   Велес с воспитанием не спешил. Почесывая за ухом своего кота, он внимательно смотрел на ученицу и молчал. Потом, так и не сказав ни слова, щелкнул пальцами, и рядом с Варварой совершенно беззвучно образовалась Катарина.
   То, что сейчас появится именно она, Варвара поняла за мгновение до ее появления, по знакомому с детства запаху Катарининых духов. Потом потянуло дымом дорогих сигарет и, наконец, появилась сама сестрица. Она споткнулась взглядом о Велеса, растерялась и слегка загрустила. Когда же рядом с Великолепным Катарина увидела сестру, настроение ее окончательно испортилось.
   «Машка нажаловалась, — поняла Катарина, увидев собственноручно сотворенное подземелье, — а Велеса вызвала для подкрепления. Не показалось мне, ее физия мерзкая в илаевском зеркале мелькнула, когда я тут с пожаром воевала, небось, она и подожгла, чертова кукла! Научила настырного мальчишку, как защиту снять. Мало ей, что дом эйрский заграбастала, так еще и здесь решила все дотла спалить. Небось, дозналась про Илая, и ревность задушила. Конечно, мы такие крутые волшебники, а мужичка увели из-под носа, как нечего делать. Обидно, да? Ну, ничего, мы еще повоюем, дорогуша, тебе и Великолепный не поможет! Будешь думать, прежде чем чужих детей воровать, родительские дома экспроприировать и в бизнес лезть, старших не спросивши!».
   Катарина набрала полные легкие воздуха, намереваясь дать достойный отпор всему свету, но, взглянув на хмурое лицо учителя, осеклась на полуслове. Варвара тоже молчала. Маг выдержал паузу и, убедившись, что аудитория у его ног, молвил слово:
   — Я очень не доволен вами, красавицы. За последние несколько дней вы ухитрились нарушить все законы Земли и Запределья. По-хорошему, ваше место в магистральной тюрьме или, на худой конец, в комиссии по магической этике. Вы устроили войну равных, конфликт между родственниками должен решаться только миром. Вы впутали в свою драку двоих детей, подвергнув их жизнь и здоровье опасности. Никто из волшебников не имеет права вовлекать в свои распри простых смертных, тем более таскать их по измерениям. Вашими молитвами двое несовершеннолетних незаконно оказались в Мерлин-Лэнде, что категорически запрещено миграционной службой. И это только вершина айсберга .
   — Что-то еще? — удивилась Варвара.
   — А как же! — усмехнулся Велес. — Вы ведь по мелочам не размениваетесь. Кэт, например, ухитрилась уговорить дипломированного Волшебника поступить кое к кому в ученики, а добрейшая Маша, не разобравшись, закляла его человеком. Интересное кино, правда?
   — Только не это, — простонала Варвара.
   — Правильно, дорогая. По законам страны Эйр это преступление приравнивается к убийству и карается соответственно. Но и это не все. Мало того, что ты лишила его колдовской силы и посадила под домашний арест. Вы, красавицы, повесили на его шею двух девчонок и подмастерье без права колдовства,не считая контрабандной живности. Заклятием с Земли заперли всю компанию без связи и денег. Юридическим языком это называется незаконное лишение свободы физических лиц. Такие факты, как выхваченный из околоземного измерения и замурованный в стекло егерь, девушка Тамара в психушке, пожар в учебном городке и введение в заблуждение правоохранительных органов Земли, я даже не упоминаю, как мелочи, не достойные внимания. Самое страшное в том, что вы дали втянуть себя в войну магических школ и тем самым создали ситуацию, которая уже выходит из сферы этики и попадает под юрисдикцию ЧМО. А значит, разбираться с вами будут уже не по законам гражданского колдовства, а по кодексу магических преступлений.
   — И что теперь? — мрачно спросила Катарина.
   — Хороший вопрос, — усмехнулся Велес, — главное, своевременный.
   — Что будет с Инсилаем? — насторожилась Кэт.
   — Если ты о его фокусах, — проворчал Великолепный, — то, увы, нет такого закона, который запрещал бы одному Волшебнику поступать к другому в ученики. Незаконных иммигрантов ему на шею повесили вы, так что он за это ответственности никакой не несет. На гамбургский гамбит его сподвигла ты, Кэт, тебе и отвечать. Поймать на личных аферах в бытность Волшебником его не успели ни в одном ведомстве, а человек за Волшебника не ответчик. Так что Инсилай, как это ни парадоксально, вообще сторона пострадавшая, хоть по своей сути пострашнее вас обеих вместе взятых будет. А что до его способностей… Есть несколько способов их вернуть. И если звезды встанут в небе Запределья в аркан Великой Битвы, ему откроется эта истина.
   — Но ведь Машка может снять заклятие, — растерялась Катарина, — и никаких проблем.
   — Вот тут ты ошибаешься, — по губам Велеса скользнула улыбка. — Во-первых, заклятье на Волшебника не имеет обратной силы. И теперь это проблемы Инсилая, его учителя Локи и частично мои, так как Локи — черный маг старой школы, и его ответные действия непредсказуемы. Во-вторых, с этого момента вы обе ничего не можете. Хватит, красавицы! Я отправляю вас в люди. Я развеиваю вашу сущность. В своем азарте вы опасны для окружающих. Вы впутали в свои разборки человеческого детеныша и ответите за это. Вы посягнули на жизнь и свободу собрата по ремеслу, и это тоже вам даром не пройдет. Вы пробудили к действию страшные силы и открыли ворота в Запределье, закрытые словом Мерлина. Но вы мои ученицы и я даю вам шанс.
   Вы отправитесь на Землю в лице Алисы. У вас будет одна человеческая сущность на двоих, и вы будете пребывать в ней, пока кто-нибудь из ваших учеников не освободит вас, исправив нанесенное вами зло. Это может произойти и при появлении представителя магической этики с ордером на ваш арест, или по возвращении настоящей Алисы… Но если вы с ней встретитесь… Ваша сущность окончательно развеется, и вы попадете в слои высокой энергетики. Это все, что я могу для вас сделать.
   — Это не честно! У меня нет учеников! — возмущенно выкрикнула Катарина.
   — Зато они есть у твоей сестры, и тебе остается надеяться, что она хорошо их учила. Кроме того, есть человек, который любит тебя. Это тоже не мало.
   — Человек? — растерянно переспросила Кэт.
   — На сегодняшний момент — да, ведь его закляли человеком. Но могу тебя успокоить, влюбленный человек в определенных обстоятельствах не слабее равнодушного Волшебника. В одном тебе не повезло — он из клана Локи, последователь Школы Скорпиона, и любовь его может быть коротка, как майская ночь. Но ты сама его выбирала.
   — И что тогда? Мне там до пенсии сидеть? — запротестовала Катарина..
   — Едва ли, — проворчал Велес. — Ты, конечно, имеешь полное право не верить в своего возлюбленного, но сомневаться в дотошности магистральной полиции просто глупо. Она вас отыщет куда раньше, чем вам хотелось бы. Все, красавицы. Надеюсь, пребывание в одном теле поможет вам, наконец, найти общий язык и осмыслить зло, что вы принесли — может, и неосознанно. Отправляйтесь, пока вас не выловила служба контроля магических действий. Если это произойдет, вам уже никто и ничто не поможет.
   В подземелье грянул гром и ярко голубой огненный шар, прокатившись по ступеням, ударился в стену и рассыпался тысячей искр. Запахло озоном и стало очень тихо. Волшебницы исчезли. А через пару секунд и Велес Великолепный покинул Санта-Хлюпино, растворившись в воздухе вместе с котом.

* * *

   Проснулся я от весьма ощутимого домотрясения. Не Помпея, конечно, но чувствительно. Сначала я решил, что это шутки моей больной головы, и задумался о пользе аспирина, но, пока я соображал, где им разжиться в Мерлин-Лэнде, на мой многострадальный затылок рухнул с полки краткий словарь магических терминов. Слава богу, не энциклопедия, уж эта бы наверняка пришибла, а так отделался легким испугом. Ладно, живой и хватит. Только кто ж дом-то трясет? Может, мое энергетическое поле переродилось в магнитно-неудачное и теперь притягивает все неприятности в радиусе двух миль?
   Хоть по моим подсчетам на улице ночь, на кухне веселье в разгаре. Отсюда слышу голоса Ронни и девчонок, да еще карикус их паршивый орет. Иду наводить порядок, пока они дом не разнесли. Заодно разберусь, что происходит, поскольку от криков и воплей землетрясения не случаются. То, что я узрел в кухне, сперва развеселило меня до слез, а потом повергло в легкий транс.
   Свет практически отсутствовал. Только несколько свечей да серебристо-голубой луч ночного света с потолка. В этом романтичном полумраке Ронни пританцовывал на столе под собственное пение. Его заунывные мотивы и гротескно замедленные движения придавали всему происходящему зловещий вид. Девицы, как зачарованные, сидели на корточках у стены, прихлопывая в такт танцору-одиночке. Физиономии у них при этом были ошалело туповатые, а глаза — стеклянные. Карикус Боря истерически вопил и прыгал в мойке, поднимая тучи брызг. Приглядевшись внимательнее, я понял, что скачет он по спящему в груде грязной посуды дракону. Целиком хранитель в раковине не уместился. Его хвост и морда торчали, как две коряги, правая при этом похрапывала.
   Полуночники встретили мое появление восторженными криками, будто мы не виделись лет сто. Ронни, прервавшийся было на приветственный клич, продолжал извиваться в танце, прищелкивая пальцами и прицокивая каблуками. Карикус заорал: «Привет!», и запрыгал в усиленном режиме. Альвертина лениво поднялась с пола и полезла ко мне с объятьями и поцелуями, лепеча что-то о вечной любви и девичьей чести. С ума они здесь посходили, что ли?
   Кое-как оторвав от себя ведьменка, я уставился на танцующего в темноте Рональда. Все-таки, почему на столе, пола ему мало? Кстати, что это он там себе под нос гундосит, что-то знакомое ужасно. Черт побери! Теперь я мог объяснить и танцы, и землетрясение, и чумные взоры общественности. Мало того, что Ронни плясал под песнь шаманов, он лавировал на столе среди дюжины пустых бутылок из-под имбирного пива. Чего нам всем не хватало, так это пьяного колдунка. Угробит и не заметит.
   Рональд притопнул, и дом снова тряхнуло.
   — Ронни, — осторожно позвал я начинающего шамана, пытаясь остановить его словами.
   Ага, как бы не так! Рональд игриво подмигнул пространству между мной и Альвертиной и удвоил темп. При этом на полках загрохотала посуда, из кухонной плиты фонтаном брызнула вода, а из крана мойки полыхнуло огнем. Хорошо, дракон был пожароустойчив. Потоп и пожар в одном флаконе. Мечта спасателя!
   Я оправился от изумления и стащил любителя пива со стола. Ронни сопротивлялся и рвался веселиться. Девицы недоумевали. Интересно, они тоже пива налакались или от шаманства осоловели? Несло от Рональда, как из пивной бочки. Ну, точно, набрался, как свинья, правильного пива. Насмотрелся рекламы, гаденыш. Надо чаще встречаться, чтоб всей толпой за эйрским. Вот только протрезвей, я с тобой побеседую о вреде пьянства и пивного алкоголизма в полудетском возрасте, ремнем по голой заднице.
   Он все-таки успел извернуться, и руки-ноги мне как огнем обожгло. Вот некстати накрыло меня энергетическим кризисом. Ну, Рональд, ну, скотина! Я не стал дожидаться, пока он еще что-нибудь против меня выкинет, схватил подвернувшуюся мне под руку скалку, и перетянул разбушевавшегося любителя пива между лопаток. Ронни ужасно расстроился и от безудержного веселья напрямую перешел к безутешной скорби. Он всхлипнул и пробормотал заклинание Горгоны. Слава богу, в процессе произнесения он пару раз икнул, и колдовство не сработало, а то быть бы нам всем статуями на Варвариной кухне. Дальше либеральничать было опасно.
   — Дай полотенце! — рявкнул я Альвертине.
   Она, на удивление, послушалась. Видно, четко сработал тандем: инстинкт самосохранения и ангел-хранитель.
   Для начала я заткнул юному алкоголику рот салфеткой, а когда он попытался действовать руками, связал их полотенцем. Альвертина смотрела на все это сумасшедшими глазами и молчала. Воспитанная Алиса встала с пола и вежливо осведомилась:
   — Что-то не так?
   Ну, наконец, заметили. Ронни немного побузил, пытаясь освободиться, но очень быстро остыл и заснул прямо на полу.
   — Вы тоже пивом баловались? — спросил я у девчонок, на всякий случай, делая строгие глаза.
   — Нет, — открестилась хитрющая Альвертина.
   — Немножко, по глоточку, — виновато призналась честная Алиса.
   — Хорошо, вы хоть не колдуете спьяну! — проворчал я. — Вас что, не учили, что алкоголь это яд?
   Я взвалил на плечо Ронни и понес его в гостиную. Девицы плелись следом. Дотащил, сгрузил на диван, развязал.
   — Все, цирк окончен. Всем спокойной ночи. — Только сейчас я понял, как устал.
   Девчонки топтались у дивана и уходить не собирались. Я похлопал Ронни по щекам. Не нравится мне его зеленая физиономия, как бы чего не вышло нехорошего. Рональд вздохнул и свернулся калачиком, как котенок. Вроде нормально. Ничего, в следующий раз подумает, кто пойдет за эйрским. Так, теперь с барышнями.
   — Вы еще здесь? — не знаю, что они прочитали на моем лице, но девиц как ветром сдуло. Спать-то я сегодня буду?
   Только я собрался к себе, как Ронни тихонько застонал и закопошился на диване, бормоча что-то о карусели и вертолетах. Так я и знал, действие второе. Ну почему опять я?
   Может, обойдется? Ну, конечно, нет. Остаток ночи пришлось реанимировать юного любителя пива, бегая по дому с тазиками. Стоило бы, конечно, подписать на санитарные работы его собутыльниц, для наглядности антиалкогольной пропаганды, но, из мужской солидарности, пожалел паршивца. Уж больно вид у него был жалкий, не для дамских глаз. Чистило его всю ночь по полной программе. Очень хорошо. В ближайшие пару лет о своем пиве я могу не беспокоиться, уж кто-кто, а Ронни на него не посягнет. Напоследок напоил этого полупокойника крепким сладким чаем и с чувством выполненного долга завалился спать.

* * *

   Утром в доме было так тихо, что я засомневался в реальности происходящего. Ни звука, ни шороха. Ну, ясное дело, теперь полный дом спящих красавиц и полуживой красавчик.
   Пошел на кухню. После бурной ночки глоток крепкого кофе был бы не лишним. Вспомнил о горе грязной посуды и загрустил. Интересно, хоть одна чистая чашка в этой жизни осталась?
   Так, кто там говорил, что воспитатель из меня никудышный? Кухня сияла чистотой и благоухала терпким кофейным ароматом. Никаких следов вчерашнего разгула. Тихие, как мышки, девицы чинно сидели за столом, будто воспитанницы воскресной школы.
   — Доброе утро, — улыбнулась Алиса. — Тосты, омлет, кофе?
   — Утро доброе, — согласился я. Ну, ни дать, ни взять старая добрая Англия. Хорошая сегодня погода, не правда ли? — Просто кофе, если не трудно.
   — С удовольствием, — Алиса поставила передо мной мою любимую чашку, налила горячего ароматного кофе. — Приятного аппетита, что-нибудь еще?
   — Спасибо.
   — Спасибо да, или спасибо нет, — уточнила Алиса.
   — Спасибо, нет.
   На редкость воспитанный ребенок, даже удивительно, что такие еще встречаются. Просто раритет какой-то. Альвертина, потупив очи, хранила молчание. Интересно, Ронни уже оклемался или все еще бедствует?
   — Инсилай, — не поднимая глаз от стола, промямлила Альвертина, дождавшись, когда я выпью пару глотков кофе. — Вы извините нас за вчерашнее, пожалуйста. Мы не хотели, так случайно получилось.
   Страсти-то какие, ведьменок со мной на «Вы» перешел! И даже извинилась. Что творится, с ума сойти!
   — Принято, — говорю я, решив не обострять ситуацию. Ей и так эта фраза, наверняка, дорогого стоила, с ее-то гонором, но ведь извинилась. Я мужество уважаю, даже если это мужество врага, ну, в данном случае, врагини. На врага Альвертина не тянет. Так, пакостница мелкая, да и то не по убеждению, а по дури. — Бывает. Забыли.
   — Ой, как хорошо, что Вы не обиделись, я так расстроилась, — искренне обрадовалась Альвертина. — Вам кальян принести?
   — Да. Спасибо.
   Ведьменок упорхнул из кухни.
   — Еще кофе? — позаботилась обо мне Алиса, увидев мою пустую чашку.
   Господи, ну золото, а не ребенок. Когда видишь таких, без содрогания думаешь о возможных собственных. Вернулась Альвертина с моим кальяном. Пожалуй, о детях я подумаю в другой раз.
   Я затянулся ароматным дымом и понял, что отсутствие колдовских способностей иногда даже приятно. Проспать полдня, кофе, кальян… Мог я себе такой разврат представить, будучи даже учеником Волшебницы? Так расслабляться даже Маги себе не позволяют, только простые смертные, и то от пожизненной безграмотности.