Страница:
Еще два дня под плетью… А что делать? Не уверен я, что в один день смогу набрать необходимое количество энергии. Рисковать не хочу. Повторной попытки может и не быть. Значит, мне придется еще двое суток стоять у ворот Альвара, полностью открытым боли. Могу не выдержать столько побоев сразу. Или сдохну под плетью, или с ума сойду от такого мучительного времяпрепровождения.
Варианты? Стража — не Арси. Сборище пугливых идиотов. Почаще делать вид, что отключился, живая вода — та же энергия.
Ну что ж, начинаем представление, самое время — народ из города потянулся,
Весь следующий день я лишался чувств строго по расписанию, как курьерский поезд: на каждом пятидесятом ударе. Стражники только и успевали отпаивать меня водой. Пожалуй, завтрашнего дня не понадобится. Я смогу все свои проблемы решить уже ночью. Поближе к рассвету, когда бравая охрана по обыкновению заснет.
Солнце село. Людской поток иссяк. Ночь. Подождать пару часов, в последний раз приложиться к живой воде и ноги в руки. Почему-то мне снова показалось, что где-то рядом присутствует моя сладкая парочка. Ну что ж, если и так, помогут смыться. Как назло, по дороге никто не шел.
А, может, я и без последнего глотка обойдусь? Скользну в землю и поминай, как звали. Нет, спина болит, надо дождаться водных процедур.
Упс, два крепких удара по лопаткам, очень кстати. Я изогнулся змеей, разминая мышцы перед превращением, и повис на привязанных руках. Ну, давайте анестезию из мертвого источника на спину, глоток живой воды и — помоги мне Мерлин. Они окатили меня с ног до головы, но облегчения почему-то не последовало, даже наоборот: сильнее заболела разбитая спина, да клеймо тауровское полыхнуло огнем свежего ожога.
К губам моим поднесли яд. Я знал это абсолютно точно. Это было так неожиданно, что вместо того, чтобы по-быстрому превратиться хоть во что-нибудь, я попытался увернуться от отравы. Ничего не вышло, стражи держали мою голову мертвой хваткой. И опять я растерялся. Нет, чтоб стать июльским дождем или северным ветром, я с ослиным упорством продолжал сопротивление. Только когда они уже почти победили, я сообразил, что без волшебства не обойтись. На собственное превращение уже не было ни времени, ни возможности, слишком крепко меня держали.
Всю накопленную энергию я бросил на обезвреживание отравы. Вода — почти самая энергоемкая субстанция. Чтобы обезвредить мыслью ведро мертвой воды, нужен взвод Волшебников. Я один, силы мои изрядно потрепаны, а в мыслях царит такой кавардак, что о качественном колдовстве можно забыть. Максимум, чего я добился, воды полумертвой. Как она действует на Волшебников, шут его знает, но в самое ближайшее время у меня будет возможность выяснить это на собственном опыте: стража все-таки изловчилась и от души напоила меня водичкой.
— Здравствуйте, — деловито сказала Оленька, — я к Алисе, можно?
— Здравствуй, Оля, — Горохов распахнул дверь. — Конечно, заходи. Как дела?
— Спасибо, хорошо, — Оленька прошествовала мимо Горохова с грациозностью цапли. — Завтра контрольная по английскому. Алиса много пропустила, я пришла помочь ей подготовиться.
— Молодец, — похвалил Горохов. — Алиса у себя в комнате, вы поучитесь немного, а я чай пока поставлю.
«Бывают же приличные дети, — думал Вадим Игоревич, ставя чайник на плиту, — но страшненькая она все-таки редкостно. Хотя, маленькая еще, подрастет — выправится. Ноги длинные, коса толстая, талия узкая… Нормально все будет. Зато умная. Хотя до сих пор не знаю — для женщины это плюс или минус». Горохов озадачился вопросом полезности для личной жизни женского ума и перестал думать об Оленьке.
Тимофеева вошла в комнату подруги и закрыла за собой дверь.
— Привет! — уставилась она на Алису.
Алиса оторвалась от телевизора и небрежно кивнула.
— Я за тобой, — Оленька ухмыльнулась. — Точнее, за вами.
Брови Алисы поползли вверх:
— Что-то я не совсем понимаю.
— Сейчас поймешь, — почему-то баритоном пообещала Тимофеева. — Ознакомься.
Она достала из кармана узкий голубой лист бумаги с какими-то иероглифами и сунула его под нос Алисе.
— Что это? — настороженно спросила та, бросив взгляд на документ.
— Читай, там все написано.
— Это не английский.
— Так, дамочки, — Тимофеева превратилась в высокого сухопарого мужчину лет сорока в легком светлом костюме, — на вашем месте я бы не резвился. Вы обвиняетесь в убийстве.
Алиса задрожала, как в лихорадке, охнула и опустилась на ковер. Рядом с ней прямо из воздуха материализовались Варвара с Катариной.
— Комиссия по магической этике, дознаватель Элрой, — мужчина быстро поднял ладони в направлении сестер. Волшебницы замерли. — В связи с тем, что ваши преступные действия повлекли за собой смерть Волшебника, вы обе арестованы по обвинению в убийстве. По прибытии в Мерлин-Лэнд вам будетпредоставлен адвокат и положенный по закону сеанс связи.
— Инсилай умер?! — Катарина смотрела на Элроя, как на привидение. — Этого не может быть. Вы лжете!
— Где это случилось? — тихо спросила Варвара.
— В Альваре, — коротко ответил дознаватель, не сводя глаз с арестованных.
— Каким образом? — допытывалась Варвара.
— Его убили.
В дверь постучали
— Девочки, — сообщил Горохов из коридора, — чай готов.
— Идем-идем, — голосом Оленьки откликнулся Элрой.
Вадим Игоревич вернулся на кухню и водрузил на стол чашки, сахарницу и вазочку с миндальным печеньем. Подумал и добавил еще блюдо с фруктами. «Вот молодцы, — думал Горохов, — занимаются, к контрольной готовятся, я бы на их месте на пляже сидел».
Его вдруг будто током ударило: какая контрольная, июль месяц, разгар каникул! Вадим Игоревич бросился в комнату дочери. Алиса лежала на полу. Над ее головой стояли трое — высокий мужчина и две девушки. При появлении Горохова мужчина обернулся, и в тот же миг одна из девиц растаяла в воздухе.
— Ох, — только и смог сказать Горохов, но, взглянув на недвижную дочь, наплевал на колдовские штучки своих гостей и бросился к Алисе. — Что вы с нейсделали?! — он схватил дочь на руки.
— По законам Эйра побег равносилен признанию, — громыхнул басом незнакомец. — Не советую.
В ту же секунду вторая девица взвилась посреди комнаты алым огненным вихрем и рванулась в форточку. Горохов понял, что сейчас исчезнет и мужчина, а вместе с ним — надежда на выздоровление Алисы.
— Стоять! — рявкнул Вадим Игоревич. — Что вы сделали с ребенком? Шайка колдовская!
— А где вы видите ребенка? — удивился Элрой.
Алиса превратилась в здоровенного черного кота, который, разодрав Вадиму Игоревичу руки здоровенными когтями, с мерзким мявом сиганул на пол.
— Держи его… — почему-то шепотом скомандовал Горохов.
— Зачем Вам кот? — спросил мужчина.
— Где моя дочь?! — возопил Горохов, вновь обретя голос.
— Почему Вы спрашиваете об этом только сейчас? — усмехнулся Элрой. — Неужели эта аморфная сущность, жившая в Вашем доме, ввела Вас в заблуждение?
— Где Алиса?! — глаза Горохова не обещали ничего хорошего.
— Я, наверно, совершаю сейчас должностное преступление… В данный момент Алиса пребывает в квартире Вашей приятельницы Анжелики и перезвонит Вам в самое ближайшее время. Не волнуйтесь, теперь с ребенком все будет в порядке. А сейчас, если Вы не против, я пойду. Впрочем, если против, тоже пойду.
Собеседник Горохова растворялся прямо на глазах.
— Постойте, — спохватился ошеломленный Вадим Игоревич, — а Оленька где?
— Отдыхает с родителями в Ялте, — успокоил Элрой. — Котика я заберу. Кис-кис…— Кот забился под кресло и зашипел.
— Да уж, пожалуйста, — проворчал Горохов. — Я их терпеть не могу.
Кот сверкнул глазами, каркнул по-вороньи и исчез, будто не было.
Часть седьмая
Глава 45
Варианты? Стража — не Арси. Сборище пугливых идиотов. Почаще делать вид, что отключился, живая вода — та же энергия.
Ну что ж, начинаем представление, самое время — народ из города потянулся,
Весь следующий день я лишался чувств строго по расписанию, как курьерский поезд: на каждом пятидесятом ударе. Стражники только и успевали отпаивать меня водой. Пожалуй, завтрашнего дня не понадобится. Я смогу все свои проблемы решить уже ночью. Поближе к рассвету, когда бравая охрана по обыкновению заснет.
Солнце село. Людской поток иссяк. Ночь. Подождать пару часов, в последний раз приложиться к живой воде и ноги в руки. Почему-то мне снова показалось, что где-то рядом присутствует моя сладкая парочка. Ну что ж, если и так, помогут смыться. Как назло, по дороге никто не шел.
А, может, я и без последнего глотка обойдусь? Скользну в землю и поминай, как звали. Нет, спина болит, надо дождаться водных процедур.
Упс, два крепких удара по лопаткам, очень кстати. Я изогнулся змеей, разминая мышцы перед превращением, и повис на привязанных руках. Ну, давайте анестезию из мертвого источника на спину, глоток живой воды и — помоги мне Мерлин. Они окатили меня с ног до головы, но облегчения почему-то не последовало, даже наоборот: сильнее заболела разбитая спина, да клеймо тауровское полыхнуло огнем свежего ожога.
К губам моим поднесли яд. Я знал это абсолютно точно. Это было так неожиданно, что вместо того, чтобы по-быстрому превратиться хоть во что-нибудь, я попытался увернуться от отравы. Ничего не вышло, стражи держали мою голову мертвой хваткой. И опять я растерялся. Нет, чтоб стать июльским дождем или северным ветром, я с ослиным упорством продолжал сопротивление. Только когда они уже почти победили, я сообразил, что без волшебства не обойтись. На собственное превращение уже не было ни времени, ни возможности, слишком крепко меня держали.
Всю накопленную энергию я бросил на обезвреживание отравы. Вода — почти самая энергоемкая субстанция. Чтобы обезвредить мыслью ведро мертвой воды, нужен взвод Волшебников. Я один, силы мои изрядно потрепаны, а в мыслях царит такой кавардак, что о качественном колдовстве можно забыть. Максимум, чего я добился, воды полумертвой. Как она действует на Волшебников, шут его знает, но в самое ближайшее время у меня будет возможность выяснить это на собственном опыте: стража все-таки изловчилась и от души напоила меня водичкой.
* * *
Горохов открыл дверь и увидел на пороге Оленьку Тимофееву. Он хорошо ее знал, она была старостой класса, где училась Алиса. В Оленьке все было очень. Она была очень правильная, очень умненькая, очень обязательная и очень нескладная. Длинная, тощая, как венская сосиска, она почему-то ассоциировалась у Вадима Игоревича с саранчой. То ли из-за острых локтей и коленок, то ли из-за соответствующего аппетита, он и сам не знал.— Здравствуйте, — деловито сказала Оленька, — я к Алисе, можно?
— Здравствуй, Оля, — Горохов распахнул дверь. — Конечно, заходи. Как дела?
— Спасибо, хорошо, — Оленька прошествовала мимо Горохова с грациозностью цапли. — Завтра контрольная по английскому. Алиса много пропустила, я пришла помочь ей подготовиться.
— Молодец, — похвалил Горохов. — Алиса у себя в комнате, вы поучитесь немного, а я чай пока поставлю.
«Бывают же приличные дети, — думал Вадим Игоревич, ставя чайник на плиту, — но страшненькая она все-таки редкостно. Хотя, маленькая еще, подрастет — выправится. Ноги длинные, коса толстая, талия узкая… Нормально все будет. Зато умная. Хотя до сих пор не знаю — для женщины это плюс или минус». Горохов озадачился вопросом полезности для личной жизни женского ума и перестал думать об Оленьке.
Тимофеева вошла в комнату подруги и закрыла за собой дверь.
— Привет! — уставилась она на Алису.
Алиса оторвалась от телевизора и небрежно кивнула.
— Я за тобой, — Оленька ухмыльнулась. — Точнее, за вами.
Брови Алисы поползли вверх:
— Что-то я не совсем понимаю.
— Сейчас поймешь, — почему-то баритоном пообещала Тимофеева. — Ознакомься.
Она достала из кармана узкий голубой лист бумаги с какими-то иероглифами и сунула его под нос Алисе.
— Что это? — настороженно спросила та, бросив взгляд на документ.
— Читай, там все написано.
— Это не английский.
— Так, дамочки, — Тимофеева превратилась в высокого сухопарого мужчину лет сорока в легком светлом костюме, — на вашем месте я бы не резвился. Вы обвиняетесь в убийстве.
Алиса задрожала, как в лихорадке, охнула и опустилась на ковер. Рядом с ней прямо из воздуха материализовались Варвара с Катариной.
— Комиссия по магической этике, дознаватель Элрой, — мужчина быстро поднял ладони в направлении сестер. Волшебницы замерли. — В связи с тем, что ваши преступные действия повлекли за собой смерть Волшебника, вы обе арестованы по обвинению в убийстве. По прибытии в Мерлин-Лэнд вам будетпредоставлен адвокат и положенный по закону сеанс связи.
— Инсилай умер?! — Катарина смотрела на Элроя, как на привидение. — Этого не может быть. Вы лжете!
— Где это случилось? — тихо спросила Варвара.
— В Альваре, — коротко ответил дознаватель, не сводя глаз с арестованных.
— Каким образом? — допытывалась Варвара.
— Его убили.
В дверь постучали
— Девочки, — сообщил Горохов из коридора, — чай готов.
— Идем-идем, — голосом Оленьки откликнулся Элрой.
Вадим Игоревич вернулся на кухню и водрузил на стол чашки, сахарницу и вазочку с миндальным печеньем. Подумал и добавил еще блюдо с фруктами. «Вот молодцы, — думал Горохов, — занимаются, к контрольной готовятся, я бы на их месте на пляже сидел».
Его вдруг будто током ударило: какая контрольная, июль месяц, разгар каникул! Вадим Игоревич бросился в комнату дочери. Алиса лежала на полу. Над ее головой стояли трое — высокий мужчина и две девушки. При появлении Горохова мужчина обернулся, и в тот же миг одна из девиц растаяла в воздухе.
— Ох, — только и смог сказать Горохов, но, взглянув на недвижную дочь, наплевал на колдовские штучки своих гостей и бросился к Алисе. — Что вы с нейсделали?! — он схватил дочь на руки.
— По законам Эйра побег равносилен признанию, — громыхнул басом незнакомец. — Не советую.
В ту же секунду вторая девица взвилась посреди комнаты алым огненным вихрем и рванулась в форточку. Горохов понял, что сейчас исчезнет и мужчина, а вместе с ним — надежда на выздоровление Алисы.
— Стоять! — рявкнул Вадим Игоревич. — Что вы сделали с ребенком? Шайка колдовская!
— А где вы видите ребенка? — удивился Элрой.
Алиса превратилась в здоровенного черного кота, который, разодрав Вадиму Игоревичу руки здоровенными когтями, с мерзким мявом сиганул на пол.
— Держи его… — почему-то шепотом скомандовал Горохов.
— Зачем Вам кот? — спросил мужчина.
— Где моя дочь?! — возопил Горохов, вновь обретя голос.
— Почему Вы спрашиваете об этом только сейчас? — усмехнулся Элрой. — Неужели эта аморфная сущность, жившая в Вашем доме, ввела Вас в заблуждение?
— Где Алиса?! — глаза Горохова не обещали ничего хорошего.
— Я, наверно, совершаю сейчас должностное преступление… В данный момент Алиса пребывает в квартире Вашей приятельницы Анжелики и перезвонит Вам в самое ближайшее время. Не волнуйтесь, теперь с ребенком все будет в порядке. А сейчас, если Вы не против, я пойду. Впрочем, если против, тоже пойду.
Собеседник Горохова растворялся прямо на глазах.
— Постойте, — спохватился ошеломленный Вадим Игоревич, — а Оленька где?
— Отдыхает с родителями в Ялте, — успокоил Элрой. — Котика я заберу. Кис-кис…— Кот забился под кресло и зашипел.
— Да уж, пожалуйста, — проворчал Горохов. — Я их терпеть не могу.
Кот сверкнул глазами, каркнул по-вороньи и исчез, будто не было.
Часть седьмая
Избавь меня, господи, от друзей, а с врагами я и сам справлюсь…
Глава 45
— Выходи! — громыхнуло небо голосом Магистра, и огромный огненный столб начал подниматься посреди Альвара.
Не знаю, что подумал Илай, а лично у меня ноги подкосились. Мирна тоже храбростью не пылала. Краем глаза я увидел, как она шмыгнула под какую-то тачку, брошенную у ворот дома, и притворилась придорожной кочкой. Я бы тоже закосил под бугорок в степи, но, видно, оцепенел от страха; так и застыл столбом посреди улицы. У меня за спиной шарахнуло так, будто небо рухнуло на землю. Я упал на четвереньки и беглой рысью переместился под ближайший забор. Только там я рискнул обернуться и посмотреть, что происходит.
Инсилай стал огромным, как смерч в океане, одной ногой он стоял на нашей улице, другой — на соседней, а может, и на соседней с соседней. В руках у него было что-то пылающее и грозное. Я не сразу понял, что это меч, только сегодня утром казавшийся мне обыкновенной ржавой железкой.
— Звал? — я не узнал голос Илая. Рык разъяренного льва по сравнению с ним показался бы ласковым мяуканьем. А ведь он страшный Волшебник, избранный ученик Локи, не зря его отправили сражаться с Тауром. Они друг друга стоят.
Где-то в небе столкнулись огненные шары, и клочья пламени полетели на город. Я закрыл голову руками и стал лихорадочно искать, куда бы спрятаться, пока с неба не посыпалось что-нибудь посерьезнее.
Совсем рядом со мной взметнулось облако пыли и раздался жуткий грохот. Когда пыль осела, я увидел, что это упал соседний дом, похоронив под собой часть улицы. Наступил на него кто-то из волшебников или просто с неба что-то свалилось, разбираться времени не было. Кто-то пытался выбраться из-под обломков, из соседних домов начали выбегать люди. Я рванул к тачке и, подвинув Мирну, устроился рядом.
— Что там? — крикнула Мирна. Грохот вокруг стоял такой, что уши закладывало.
— Всеобщая паника, огонь и камни с неба! — проорал я в ответ.
— Ты издеваешься?! Что с Инсилаем?
— Да я твоего Инсилая боюсь не меньше, чем Таура! — гаркнул я. — Посмотри вокруг, это ведь и его работа. Думаешь, он нас со своей высоты видит? Передавит, как слон муравьев. О господи! — Огненный смерч прокатился по улице, и все запылало. — Бежим!
Мы с Мирной вылезли из своего хлипкого убежища и побежали к окраине. Все вокруг горело и рушилось, обезумевшие от страха люди метались по улице, раненые, застрявшие под обломками, стонали и молили о помощи. Мы неслись с поля битвы с одной мыслью: «Не упасть, затопчут». Кровь, смерть и паника царили в Альваре.
С грехом пополам мы выбрались из города и, едва дыша, плюхнулись на землю у входа в пещеру. Только тогда я осмелился оглянуться.
В небе над городом метались в диком танце два гигантских силуэта. По огненному мечу я узнал в одном из них Инсилая. Неужели когда-нибудь и я смогу так же? Вряд ли, это уже за гранью возможного, это для избранных. Меня чуть не раздавило сорвавшимся камнем. Грохнулся мне под ноги, аж земля задрожала. А кто их избирает-то? Может, я тоже избранный, только еще не знаю об этом? Их, то есть избранных, заранее предупреждают, или это выясняется уже по ходу пьесы? Никогда бы не подумал, что Илай такая страшная сила. Хорошо у него с волшебством облом случился на Варвариной кухне, быть бы мне горелой спичкой.
— Смотри, — Мирна дернула меня за руку. — Какой же он молодец!
Теперь в небе дрались два грикона. Перья летели во все стороны, мерцая яркими искрами, плавали в высоте, а погаснув, падали на Альвар каменным дождем.
Страшное дело! Угораздило меня выйти за порог Варвариного дома! Огненный клинок метнулся в сторону Магистра. Таур отступил, круша западную окраину города. От дыма и пыли стало темно, как ночью, Альвар утонул в черной дымке. Представляю, что там творится. Мы довольно далеко от этого ада, но и то глаза слезятся, в горле першит, а от грохота уши закладывает.
Два вихря взвились в небо и столкнулись где-то в вышине. Сверху полились потоки дождя и снега. Мирна вскочила на ноги и, размахивая руками, заорала что-то очень громкое на непонятном мне гортанном языке. Небо, на удивление, откликнулось подобным криком. Что ж за язык такой, что я его не понимаю? Каждый гражданин Эйра легко говорит на всех языках мира. Мирна продолжала бесноваться на уступе скалы, голося во все горло. Милейшие ребята, одного не понимаю, как меня угораздило в их тесную компанию затесаться. Сидел бы себе дома, строгал волшебные палочки, так ведь нет, мотаюсь по Ваурии в обществе тронутой девицы и разбушевавшегося Волшебника.
Не знаю, что они там наверху сделали, но земля подо мной закачалась, как гамак, и прямо у моих ног образовалась глубокая трещина, из которой пахнуло серой и полыхнуло желто-зеленым пламенем.
Покосившаяся башня ратуши зависла над площадью под совершенно немыслимым углом, продолжая существовать против всех законов гравитации. В разных концах Альвара взметнулись клубы огня и пыли. Или что-то рухнуло, или земля там раскололась, но грохотом все это сопровождалось оглушительным. Народ метался по развалинам, таская на себе мешки и бревна. Зачем они им в столь страшный час, совершенно не понятно. Надо отметить, из Альвара смылись только мы с Мирной. Остальные жители стойко продолжали свое хаотичное движение в черте города. Хуже всех пришлось рабам на рыночной площади. Во всеобщей панике никому до них не было дела. Прикованные к прилавкам, они могли только молиться, чтоб их не накрыло ратушей, пяткой Инсилая или каблуком Таура.
Легки на помине! Скатились с неба и начали драться на земле. Магистр при этом ухитрялся еще и мерцать. Илай размахивал мечом и потихоньку оттеснял Таура к скалам. В воздухе носились черные смерчи, пахло гарью. Магистр извернулся змеей и метнул в Инсилая что-то прозрачно-голубое. Наверху в горах раздался треск, и в сторону города полетел обломок скалы, попав прямиком в Таура. Магистр разразился жуткой бранью. В ту же секунду Илай взвился вихрем и ухитрился пронзить его огненным клинком. Два страшных нечеловеческих крика слились в один. Магистр начал просто исчезать на глазах. Инсилай схватился рукой за бок и, стремительно уменьшаясь, стал падать на землю.
— Илай, сюда! — во все горло заорала Мирна.
Инсилай с трудом отступал в нашу сторону. Каждую секунду он становился все меньше, и каждый его следующий шаг был короче предыдущего. Он понял, что не дойдет, протянул руки к небу и, подтянувшись на невидимой перекладине, одним прыжком оказался рядом с нами. Летел он почему-то спиной вперед.
К входу в пещеру Илай прибыл уже в своем обычном виде. Тяжело приземлился на ноги, сделал пару шагов назад по инерции и, покачнувшись, упал в черную траву, широко раскинув руки. Я ахнул — из груди Инсилая торчало длинное ледяное копье.
— Меч, — чуть слышно прошептал волшебник. — Ронни, беги за мечом. Где-то у самых ворот. Быстрее…
Он вздрогнул, голова его бессильно упала на землю, глаза потухли. Тонкая струйка крови поползла из полуоткрытых губ.
— Чего ждешь, беги быстрее! — прорычала Мирна, кинувшись к Инсилаю.
Заговорило небо:
— Я не прощаюсь, Илай. До скорой встречи. — И — то ли вздох, то ли стон.
Я поднял глаза. Серое небо, зеленое солнце. Ничего особенного.
— Ронни, меч! — нетерпеливо напомнила Мирна. Я рванул вниз через камни и выбоины.
Меч я нашел на удивление быстро, но только потому, что видел его раньше. Ржавая железка, заваленная обломками камней, вряд ли способна привлечь внимание. Еще менее вероятно, что кто-нибудь на такую рухлядь позарится, хотя в Альваре все возможно.
Когда я вернулся, Илай окончательно отключился. Он лежал посреди поляны, вокруг него хлопотала Мирна.
— Ну, как он? — спросил я, двумя пальцами держа волшебный нож. Меня не покидало чувство, что он вот-вот рассыплется прямо в моих руках.
— Плохо. Меч нашел?
— Нашел, нашел. — Мне показалось, что копье, торчащее из груди Илая, стало короче и тоньше. — Что ж копье-то не вытащила?
— Боюсь, — глаза Мирны подозрительно покраснели.
— Ты что, плакала?
— Нет, — она шмыгнула носом, — цветет что-то в этой проклятой местности, а у меня аллергия.
— Ладно, с Инсилаем что?
— Это копье из источника забвения. Пятый камень пентакля. Если Айка сказала правду, его нельзя трогать, будет страшная рана.
Я посмотрел на Инсилая. Крепко его Таур помял: пыльные, грязные лохмотья, из-под которых предательски проглядывают синяки и ссадины, раны на руках, будто он со львом дрался, да еще и копье торчит из груди. Похоже, только лицо и уцелело. Но когда Мирна смыла кровь и копоть, я увидел рассеченную бровь, и внушительных размеров бланш под глазом. Правда, там, где вонзилось копье, крови не было ни капли, а я думал — струей течь будет.
— Круто, — только и смог сказать я. — Что делать будем?
— Может быть, лучше подождать? — осторожно предложила Мирна. — Копье ледяное, скоро само растает.
— Ага, и он все забудет, — вспомнил я слова Отшельницы.
— Зато будет целехонький, — вздохнула Мирна.
— Это если Айка ничего не перепутала, — осторожно сказал я.
— Ты спятил! Айка — Отшельник, она не может перепутать.
— Еще как может, — проворчал я. — Айка твоя — только по должности Отшельник, а по сути — женщина. И если я правильно понял, у нее на Инсилая зуб.
— Это он тебе сказал, или ты сам придумал? — подозрительно спросила Мирна.
— Я это понял, — сказал я, не глядя на Гаару. — Она встретилась нам, ответила на наши вопросы, но… Не уверен, что она рассказала нам все, что должна была рассказать Инсилаю. Разве ты не заметила? Она сказала все и ничего.
— Зачем это ей? — удивилась Гаара.
— Почем я знаю? Может, хотела, чтобы Инсилай лично пришел к ней за подсказкой, может, еще что…
— Вы, мужики, страдаете манией величия и комплексом неполноценности одновременно… Любую случайность трактуете, как злонамеренный выпад против Вас персонально.
— Да? — возмутился я. — А по-моему, это от вашей сестры сплошные проблемы. Никогда не угадаешь, что в ваши взбалмошные головы стукнет.
Она не успела ответить. Инсилай закашлялся, открыл глаза и приподнялся на локтях. В тот же миг нож в моих руках зашипел и рассыпался в пыль. Волшебник на крах своего меча никакого внимания не обратил, хотя пять минут назад судьба этой ржавой железки его заботила больше, чем собственная жизнь. Впрочем, судя по пустому взгляду, Илая уже вообще ничего больше не волновало — копье успешно действовало. Сперва он уставился на свой пробитый бок, затем на небо и на нас с Мирной. Не могу сказать, что его удивило больше, но в глазах появилось здоровое любопытство. Он еще немного потаращился на копье и взялся за него с явным намерением вытащить ледышку из раны. Мирна схватила его за руку и стала отговаривать от резких движений. Пока она вводила его в курс дела, выяснилось, что нас он уже начисто забыл и Магистра тоже не помнит. Счастливый человек, никаких проблем.
Инсилай все-таки выдернул из себя изрядно подтаявшее копье и сел на траве. Так я и знал, надула Айка совершенно бессовестно, никаких страшных ран в наличии не наблюдалось. Интересно, зачем ей это надо было?
— Хорош, — проворчал он, внимательно рассматривая свои исцарапанные руки и осторожно ощупывая разбитую физиономию. — Зеркало есть?
Ничуть не изменился. Не успел в себя придти — сразу перышки чистить. Мирна покопалась в своих безразмерных одеждах и, разыскав там осколок зеркала, протянула его Инсилаю.
Он удивленно посмотрел на него и недоверчиво спросил:
— Что, и такое работает?
— Это в смысле? — не поняла она.
— В смысле связи, — любезно пояснил я, догадавшись, в чем дело.
— Какая связь! — всплеснула руками Мирна. — Мы в Ваурии!
— Ну, дай хоть на себя полюбуюсь, — хмыкнул он и взглянул в зеркало. — Да, красота неземная, — пробурчал Илай себе под нос, водя рукой по лицу. Там, где пробегали его пальцы, все мгновенно заживало. Силен бродяга. Даже после такого побоища есть еще порох в пороховницах.
И вдруг произошло что-то непонятное. Глаза Инсилая вспыхнули, и я полетел куда-то вдаль, шумно хлопая крыльями, хотя, готов поклясться, никаких крыльев у меня отродясь не было. Ну, как пить дать, что-то перещелкнуло в подбитой Илаевой голове, и он зашвырнул нас с глаз долой. Надоели, видно, мы ему своей заботой.
Кира сжала пальцами подаренный Кириллом кулон. Ей показалось, что он пульсирует. Что он говорит — успокаивает или зовет на помощь? «Не получится из меня Чародея, — расстроилась Кира, — даже любимого человека не могу почувствовать, что уж о других-то говорить. Господи, какая же я дура!»
Детина потоптался на месте, почесал бороду и мерзко хихикнул. Ну, точно псих.
— Ты, надо полагать, Ронни? — уточнил он.
— И что? — насторожился я.
— И ничего! Как был бестолковый, так и остался, — издевался детина. — Ну, пораскинь тем, что мозгами считаешь.
— Мирна?! — запоздало сообразил я.
— Ага, — немедленно согласился мужичок. — Ладно, шутки в сторону, надо срочно назад.
— Инсилаю морду бить? — немедленно вдохновился я.
— Ты спятил? Он нас из-под самой сетки выбросил, а вот его, похоже, повязали.
— Кто кого повязал? — не понял я.
— Кто-то набросил на нас ловушку, — терпеливо пояснила Мирна. — Инсилай выкинул нас в последний момент, а его накрыло сеткой, я видела. Так что потопали в сторону Альвара.
— Я опять рыжеволосый детеныш? — осторожно уточнил я.
— Нет, плешивый купчишка, — утешила ласковая Мирна. — Шевели поршнями, дорога длинная.
— Кто Илая-то заловил? — раздирало меня любопытство. — Неужто Таур так быстро вернулся?
— Не успела рассмотреть. Придем — узнаем.
— У тебя зеркало осталось?
— Сейчас, — она полезла копаться по карманам.
После долгих поисков Мирна извлекла на свет осколок и дала мне. Я взглянул на себя и ахнул. Старикашка лет пятидесяти с хитрыми лисьими глазками и мясистым красным носом. Ну и страшилище Инсилай из меня сделал. Я с отвращением скрестил свои короткие ручки на толстом пивном животике и подумал, что ко всем прелестям придется таскать на себе еще два десятка килограмм жира. Потертый халат с трудом сходился на пузе. Потрепанные шаровары пузырями надулись на коленках. Я вздохнул, отдал Мирне зеркало и поплелся в город. Теперь у меня был дополнительный стимул найти Инсилая, без его помощи я от всего этого великолепия не скоро избавлюсь.
Машинально я сунул руку в карман и обнаружил там какую-то потертую бумажку. Я извлек ее на свет и выяснил, что это паспорт на имя купца Гуни, сына некого Ку, проживающего в Баффало. Мирна, как выяснилось, тоже имела документ такого же содержания, но звали ее Муни. Судя по общему папаше и совпадающей день в день дате рождения, мы с ней, то есть с ним, были братьями-близнецами. О мамаше история умалчивала, но, учитывая разительные отличия во внешности, родство наше ограничивалось папашей Ку.
Не знаю, что подумал Илай, а лично у меня ноги подкосились. Мирна тоже храбростью не пылала. Краем глаза я увидел, как она шмыгнула под какую-то тачку, брошенную у ворот дома, и притворилась придорожной кочкой. Я бы тоже закосил под бугорок в степи, но, видно, оцепенел от страха; так и застыл столбом посреди улицы. У меня за спиной шарахнуло так, будто небо рухнуло на землю. Я упал на четвереньки и беглой рысью переместился под ближайший забор. Только там я рискнул обернуться и посмотреть, что происходит.
Инсилай стал огромным, как смерч в океане, одной ногой он стоял на нашей улице, другой — на соседней, а может, и на соседней с соседней. В руках у него было что-то пылающее и грозное. Я не сразу понял, что это меч, только сегодня утром казавшийся мне обыкновенной ржавой железкой.
— Звал? — я не узнал голос Илая. Рык разъяренного льва по сравнению с ним показался бы ласковым мяуканьем. А ведь он страшный Волшебник, избранный ученик Локи, не зря его отправили сражаться с Тауром. Они друг друга стоят.
Где-то в небе столкнулись огненные шары, и клочья пламени полетели на город. Я закрыл голову руками и стал лихорадочно искать, куда бы спрятаться, пока с неба не посыпалось что-нибудь посерьезнее.
Совсем рядом со мной взметнулось облако пыли и раздался жуткий грохот. Когда пыль осела, я увидел, что это упал соседний дом, похоронив под собой часть улицы. Наступил на него кто-то из волшебников или просто с неба что-то свалилось, разбираться времени не было. Кто-то пытался выбраться из-под обломков, из соседних домов начали выбегать люди. Я рванул к тачке и, подвинув Мирну, устроился рядом.
— Что там? — крикнула Мирна. Грохот вокруг стоял такой, что уши закладывало.
— Всеобщая паника, огонь и камни с неба! — проорал я в ответ.
— Ты издеваешься?! Что с Инсилаем?
— Да я твоего Инсилая боюсь не меньше, чем Таура! — гаркнул я. — Посмотри вокруг, это ведь и его работа. Думаешь, он нас со своей высоты видит? Передавит, как слон муравьев. О господи! — Огненный смерч прокатился по улице, и все запылало. — Бежим!
Мы с Мирной вылезли из своего хлипкого убежища и побежали к окраине. Все вокруг горело и рушилось, обезумевшие от страха люди метались по улице, раненые, застрявшие под обломками, стонали и молили о помощи. Мы неслись с поля битвы с одной мыслью: «Не упасть, затопчут». Кровь, смерть и паника царили в Альваре.
С грехом пополам мы выбрались из города и, едва дыша, плюхнулись на землю у входа в пещеру. Только тогда я осмелился оглянуться.
В небе над городом метались в диком танце два гигантских силуэта. По огненному мечу я узнал в одном из них Инсилая. Неужели когда-нибудь и я смогу так же? Вряд ли, это уже за гранью возможного, это для избранных. Меня чуть не раздавило сорвавшимся камнем. Грохнулся мне под ноги, аж земля задрожала. А кто их избирает-то? Может, я тоже избранный, только еще не знаю об этом? Их, то есть избранных, заранее предупреждают, или это выясняется уже по ходу пьесы? Никогда бы не подумал, что Илай такая страшная сила. Хорошо у него с волшебством облом случился на Варвариной кухне, быть бы мне горелой спичкой.
— Смотри, — Мирна дернула меня за руку. — Какой же он молодец!
Теперь в небе дрались два грикона. Перья летели во все стороны, мерцая яркими искрами, плавали в высоте, а погаснув, падали на Альвар каменным дождем.
Страшное дело! Угораздило меня выйти за порог Варвариного дома! Огненный клинок метнулся в сторону Магистра. Таур отступил, круша западную окраину города. От дыма и пыли стало темно, как ночью, Альвар утонул в черной дымке. Представляю, что там творится. Мы довольно далеко от этого ада, но и то глаза слезятся, в горле першит, а от грохота уши закладывает.
Два вихря взвились в небо и столкнулись где-то в вышине. Сверху полились потоки дождя и снега. Мирна вскочила на ноги и, размахивая руками, заорала что-то очень громкое на непонятном мне гортанном языке. Небо, на удивление, откликнулось подобным криком. Что ж за язык такой, что я его не понимаю? Каждый гражданин Эйра легко говорит на всех языках мира. Мирна продолжала бесноваться на уступе скалы, голося во все горло. Милейшие ребята, одного не понимаю, как меня угораздило в их тесную компанию затесаться. Сидел бы себе дома, строгал волшебные палочки, так ведь нет, мотаюсь по Ваурии в обществе тронутой девицы и разбушевавшегося Волшебника.
Не знаю, что они там наверху сделали, но земля подо мной закачалась, как гамак, и прямо у моих ног образовалась глубокая трещина, из которой пахнуло серой и полыхнуло желто-зеленым пламенем.
Покосившаяся башня ратуши зависла над площадью под совершенно немыслимым углом, продолжая существовать против всех законов гравитации. В разных концах Альвара взметнулись клубы огня и пыли. Или что-то рухнуло, или земля там раскололась, но грохотом все это сопровождалось оглушительным. Народ метался по развалинам, таская на себе мешки и бревна. Зачем они им в столь страшный час, совершенно не понятно. Надо отметить, из Альвара смылись только мы с Мирной. Остальные жители стойко продолжали свое хаотичное движение в черте города. Хуже всех пришлось рабам на рыночной площади. Во всеобщей панике никому до них не было дела. Прикованные к прилавкам, они могли только молиться, чтоб их не накрыло ратушей, пяткой Инсилая или каблуком Таура.
Легки на помине! Скатились с неба и начали драться на земле. Магистр при этом ухитрялся еще и мерцать. Илай размахивал мечом и потихоньку оттеснял Таура к скалам. В воздухе носились черные смерчи, пахло гарью. Магистр извернулся змеей и метнул в Инсилая что-то прозрачно-голубое. Наверху в горах раздался треск, и в сторону города полетел обломок скалы, попав прямиком в Таура. Магистр разразился жуткой бранью. В ту же секунду Илай взвился вихрем и ухитрился пронзить его огненным клинком. Два страшных нечеловеческих крика слились в один. Магистр начал просто исчезать на глазах. Инсилай схватился рукой за бок и, стремительно уменьшаясь, стал падать на землю.
— Илай, сюда! — во все горло заорала Мирна.
Инсилай с трудом отступал в нашу сторону. Каждую секунду он становился все меньше, и каждый его следующий шаг был короче предыдущего. Он понял, что не дойдет, протянул руки к небу и, подтянувшись на невидимой перекладине, одним прыжком оказался рядом с нами. Летел он почему-то спиной вперед.
К входу в пещеру Илай прибыл уже в своем обычном виде. Тяжело приземлился на ноги, сделал пару шагов назад по инерции и, покачнувшись, упал в черную траву, широко раскинув руки. Я ахнул — из груди Инсилая торчало длинное ледяное копье.
— Меч, — чуть слышно прошептал волшебник. — Ронни, беги за мечом. Где-то у самых ворот. Быстрее…
Он вздрогнул, голова его бессильно упала на землю, глаза потухли. Тонкая струйка крови поползла из полуоткрытых губ.
— Чего ждешь, беги быстрее! — прорычала Мирна, кинувшись к Инсилаю.
Заговорило небо:
— Я не прощаюсь, Илай. До скорой встречи. — И — то ли вздох, то ли стон.
Я поднял глаза. Серое небо, зеленое солнце. Ничего особенного.
— Ронни, меч! — нетерпеливо напомнила Мирна. Я рванул вниз через камни и выбоины.
Меч я нашел на удивление быстро, но только потому, что видел его раньше. Ржавая железка, заваленная обломками камней, вряд ли способна привлечь внимание. Еще менее вероятно, что кто-нибудь на такую рухлядь позарится, хотя в Альваре все возможно.
Когда я вернулся, Илай окончательно отключился. Он лежал посреди поляны, вокруг него хлопотала Мирна.
— Ну, как он? — спросил я, двумя пальцами держа волшебный нож. Меня не покидало чувство, что он вот-вот рассыплется прямо в моих руках.
— Плохо. Меч нашел?
— Нашел, нашел. — Мне показалось, что копье, торчащее из груди Илая, стало короче и тоньше. — Что ж копье-то не вытащила?
— Боюсь, — глаза Мирны подозрительно покраснели.
— Ты что, плакала?
— Нет, — она шмыгнула носом, — цветет что-то в этой проклятой местности, а у меня аллергия.
— Ладно, с Инсилаем что?
— Это копье из источника забвения. Пятый камень пентакля. Если Айка сказала правду, его нельзя трогать, будет страшная рана.
Я посмотрел на Инсилая. Крепко его Таур помял: пыльные, грязные лохмотья, из-под которых предательски проглядывают синяки и ссадины, раны на руках, будто он со львом дрался, да еще и копье торчит из груди. Похоже, только лицо и уцелело. Но когда Мирна смыла кровь и копоть, я увидел рассеченную бровь, и внушительных размеров бланш под глазом. Правда, там, где вонзилось копье, крови не было ни капли, а я думал — струей течь будет.
— Круто, — только и смог сказать я. — Что делать будем?
— Может быть, лучше подождать? — осторожно предложила Мирна. — Копье ледяное, скоро само растает.
— Ага, и он все забудет, — вспомнил я слова Отшельницы.
— Зато будет целехонький, — вздохнула Мирна.
— Это если Айка ничего не перепутала, — осторожно сказал я.
— Ты спятил! Айка — Отшельник, она не может перепутать.
— Еще как может, — проворчал я. — Айка твоя — только по должности Отшельник, а по сути — женщина. И если я правильно понял, у нее на Инсилая зуб.
— Это он тебе сказал, или ты сам придумал? — подозрительно спросила Мирна.
— Я это понял, — сказал я, не глядя на Гаару. — Она встретилась нам, ответила на наши вопросы, но… Не уверен, что она рассказала нам все, что должна была рассказать Инсилаю. Разве ты не заметила? Она сказала все и ничего.
— Зачем это ей? — удивилась Гаара.
— Почем я знаю? Может, хотела, чтобы Инсилай лично пришел к ней за подсказкой, может, еще что…
— Вы, мужики, страдаете манией величия и комплексом неполноценности одновременно… Любую случайность трактуете, как злонамеренный выпад против Вас персонально.
— Да? — возмутился я. — А по-моему, это от вашей сестры сплошные проблемы. Никогда не угадаешь, что в ваши взбалмошные головы стукнет.
Она не успела ответить. Инсилай закашлялся, открыл глаза и приподнялся на локтях. В тот же миг нож в моих руках зашипел и рассыпался в пыль. Волшебник на крах своего меча никакого внимания не обратил, хотя пять минут назад судьба этой ржавой железки его заботила больше, чем собственная жизнь. Впрочем, судя по пустому взгляду, Илая уже вообще ничего больше не волновало — копье успешно действовало. Сперва он уставился на свой пробитый бок, затем на небо и на нас с Мирной. Не могу сказать, что его удивило больше, но в глазах появилось здоровое любопытство. Он еще немного потаращился на копье и взялся за него с явным намерением вытащить ледышку из раны. Мирна схватила его за руку и стала отговаривать от резких движений. Пока она вводила его в курс дела, выяснилось, что нас он уже начисто забыл и Магистра тоже не помнит. Счастливый человек, никаких проблем.
Инсилай все-таки выдернул из себя изрядно подтаявшее копье и сел на траве. Так я и знал, надула Айка совершенно бессовестно, никаких страшных ран в наличии не наблюдалось. Интересно, зачем ей это надо было?
— Хорош, — проворчал он, внимательно рассматривая свои исцарапанные руки и осторожно ощупывая разбитую физиономию. — Зеркало есть?
Ничуть не изменился. Не успел в себя придти — сразу перышки чистить. Мирна покопалась в своих безразмерных одеждах и, разыскав там осколок зеркала, протянула его Инсилаю.
Он удивленно посмотрел на него и недоверчиво спросил:
— Что, и такое работает?
— Это в смысле? — не поняла она.
— В смысле связи, — любезно пояснил я, догадавшись, в чем дело.
— Какая связь! — всплеснула руками Мирна. — Мы в Ваурии!
— Ну, дай хоть на себя полюбуюсь, — хмыкнул он и взглянул в зеркало. — Да, красота неземная, — пробурчал Илай себе под нос, водя рукой по лицу. Там, где пробегали его пальцы, все мгновенно заживало. Силен бродяга. Даже после такого побоища есть еще порох в пороховницах.
И вдруг произошло что-то непонятное. Глаза Инсилая вспыхнули, и я полетел куда-то вдаль, шумно хлопая крыльями, хотя, готов поклясться, никаких крыльев у меня отродясь не было. Ну, как пить дать, что-то перещелкнуло в подбитой Илаевой голове, и он зашвырнул нас с глаз долой. Надоели, видно, мы ему своей заботой.
* * *
Кирилл не появлялся третий день, и это приводило Киру в отчаяние. «С ним ничего не случилось, — уговаривала она себя, — просто он занят. Он предупреждал, что дела могут задержать его в Мерлин-Лэнде на несколько дней. “Несколько”, — идиотское слово. И день, и два, и десять, все описывается этим словечком. Но когда ждешь и волнуешься, два дня или четыре — это как земля и небо. А если он не вернется до моего отъезда, что тогда? Мы же потеряем друг друга, он даже не знает, где меня искать. Дура, он же спрашивал меня об этом, а я не сказала ничего. А что я могла сказать? Что я простая ученица из Города? Что Волшебница дала мне денег на весь этот шик и спрятала меня здесь от какого-то никому не ведомого врага? Что я никто и не имею ничего? Осталось всего два дня. Только два дня — и мне пора уезжать отсюда. Сказка кончилась. Пора брать обратный билет в жизнь. И куда мне возвращаться? В Мерлин-Лэнд? Там нет никого, если бы что-то изменилось, они бы связались со мной. Связь молчит. Варварино зеркало не отвечает. Ликин номер из головы вылетел, как на грех. Сто раз себе говорила, записывай. Нет, помню, не забуду. Пожалуйста. И как всегда в самый подходящий момент. Пару месяцев не пользовалась и на тебе. В книжке только московский адрес. Туда, что ли, отправляться? А если они куда-нибудь всей толпой подались, что тогда? Ну, где же Кирилл? Неужели он не понимает, что я жду его? Как он может так долго отсутствовать? Нет, просто что-то случилось. Я знаю, я чувствую, он в опасности, он в беде, а я ничем не могу ему помочь, я даже не знаю, где он. Что делать? Ждать? А что мне еще остается. Только ждать. Ждать и надеяться».Кира сжала пальцами подаренный Кириллом кулон. Ей показалось, что он пульсирует. Что он говорит — успокаивает или зовет на помощь? «Не получится из меня Чародея, — расстроилась Кира, — даже любимого человека не могу почувствовать, что уж о других-то говорить. Господи, какая же я дура!»
* * *
Приземлился я на удивление мягко. То, что я принял в своем полете за крылья, на самом деле оказалось полами широченного шелкового халата. Хлоп! Рядом шлепнулся здоровенный детина с бородой. Только этого амбала мне и не хватало для полноты впечатлений. А куда Мирна-то подевалась? Прибывший следом за мной дядька окинул мир очумелым взором, увидел меня и дико взвизгнул. Ну, спасибо тебе, добрый Волшебник, за путешествие, за полет, за соседа-шизофреника.Детина потоптался на месте, почесал бороду и мерзко хихикнул. Ну, точно псих.
— Ты, надо полагать, Ронни? — уточнил он.
— И что? — насторожился я.
— И ничего! Как был бестолковый, так и остался, — издевался детина. — Ну, пораскинь тем, что мозгами считаешь.
— Мирна?! — запоздало сообразил я.
— Ага, — немедленно согласился мужичок. — Ладно, шутки в сторону, надо срочно назад.
— Инсилаю морду бить? — немедленно вдохновился я.
— Ты спятил? Он нас из-под самой сетки выбросил, а вот его, похоже, повязали.
— Кто кого повязал? — не понял я.
— Кто-то набросил на нас ловушку, — терпеливо пояснила Мирна. — Инсилай выкинул нас в последний момент, а его накрыло сеткой, я видела. Так что потопали в сторону Альвара.
— Я опять рыжеволосый детеныш? — осторожно уточнил я.
— Нет, плешивый купчишка, — утешила ласковая Мирна. — Шевели поршнями, дорога длинная.
— Кто Илая-то заловил? — раздирало меня любопытство. — Неужто Таур так быстро вернулся?
— Не успела рассмотреть. Придем — узнаем.
— У тебя зеркало осталось?
— Сейчас, — она полезла копаться по карманам.
После долгих поисков Мирна извлекла на свет осколок и дала мне. Я взглянул на себя и ахнул. Старикашка лет пятидесяти с хитрыми лисьими глазками и мясистым красным носом. Ну и страшилище Инсилай из меня сделал. Я с отвращением скрестил свои короткие ручки на толстом пивном животике и подумал, что ко всем прелестям придется таскать на себе еще два десятка килограмм жира. Потертый халат с трудом сходился на пузе. Потрепанные шаровары пузырями надулись на коленках. Я вздохнул, отдал Мирне зеркало и поплелся в город. Теперь у меня был дополнительный стимул найти Инсилая, без его помощи я от всего этого великолепия не скоро избавлюсь.
Машинально я сунул руку в карман и обнаружил там какую-то потертую бумажку. Я извлек ее на свет и выяснил, что это паспорт на имя купца Гуни, сына некого Ку, проживающего в Баффало. Мирна, как выяснилось, тоже имела документ такого же содержания, но звали ее Муни. Судя по общему папаше и совпадающей день в день дате рождения, мы с ней, то есть с ним, были братьями-близнецами. О мамаше история умалчивала, но, учитывая разительные отличия во внешности, родство наше ограничивалось папашей Ку.