Панина Татьяна. Сила магии

   — Все, теперь ждем. — Мирна уселась поудобнее.
   Честности сторожей хватило минут на пять. Потом, пошушукавшись между собой, они прикарманили по горсти наших денег и по бутылке браги. Валюта осела на карманах, брагу стража, посовещавшись, выпила.
   — Еще пара набегов на нашу собственность, и можно приступать, — прошептал братец Муни.
   — Ты уверена, что ничего не перепутала? — меня раздирали сомнения.
   — Как ты мне надоел, — буркнула Мирна. — Это даже дети знают. Если убить физическую оболочку, Волшебник ни чуточки не пострадает. Он просто автоматом вернется в Эйр, что нам и нужно. А Илай умеет умирать, его уже убивали, когда он ошивался по Боливии.
   — Но там он был в земной оболочке, а здесь в естественной сущности. Если его физическое тело останется в Ваурии, каким образом он возродится в Эйре? Бестелесным, как привидение?
   — Не знаю. Локи что-нибудь придумает. Айка говорила, любая жизнь заканчивается смертью, но бывает так, что и смерть может породить жизнь.
   — Не нравится мне все это, — упорствовал я. — А если ты убьешь не человека, а Волшебника, или обоих сразу, тогда что?
   — Волков бояться — на зайцев не охотиться, — братец Муни поднялся на ноги и, прихватив с собой мел, уголь и нож, отправился на дело.
   Она так замаскировалась, что я с трудом различал ее силуэт, крадущийся к бочкам с водой.
   — Что он делает? — подал вдруг голос привязанный к дереву Краш.
   — Охотится на зайцев, — на автомате сообщил я.
   — Простите? — его серо-голубые глаза сверкнули недоумением.
   — Она пытается освободить раба у городских ворот. — В отличие от Мирны, я Чародею доверял.
   — О господи, — прошептал Краш, испуганно взглянув на меня, — так это вас разыскивает вся тауровская стража!
   — С чего ты взял? — Теперь уже я испугался его проницательности.
   — Отсюда ушел здоровый мужик, а Вы говорите о нем в женском роде.
   — Я оговорился, — равнодушно ответил я.
   — Понятно, господин, — Краш притих было у дерева, но через пару минут вновь заговорил. — Это очень опасно — то, что задумал Ваш брат.
   — Что делать, — я уже сожалел о своей откровенности.
   — Стража у ворот Альвара видит все, что происходит у столбов, — тихо сказал Краш. — Могут быть большие неприятности.
   — Откуда ты знаешь?
   — Мы же шли от ворот. Вся местность отлично просматривается, а в тауровских войсках приветствуется доносительство друг на друга, за это даже к жалованью доплачивают. Так называемые смотровые. Если часовые у ворот заметят что-то неладное, они примчатся туда всем коллективом, чтобы деньги за донос не достались одному счастливчику.
   — Откуда такая осведомленность?
   — Это знают все в Ваурии, господин.
   — Будем надеяться, братец Муни заметит, что за ним наблюдают. — Зная Мирну, я совсем не был уверен в том, что, увлеченная идеей, она будет смотреть по сторонам. — Если не получится освободить… мы договорились, по возможности, избавить его от страданий… — И черт меня понес болтать с собственным рабом!.
   — Полагаю, вы знаете, что делаете, — вздохнул Краш.
   — О чем ты? — насторожился я.
   — Прежде чем убить посвященного, — помедлив, сказал Краш, — а все рабы здесь Волшебники, Чародеи, или Маги, нужно убедиться, что его физическая оболочка не имеет ничего общего с его естественной сущностью.
   — Зачем?
   — Смерть — это нарушение энергетического баланса. Прерывается связь энергетических слоев, физическая оболочка распадается. При этом высвобождается такое огромное количество свободной энергии, что Волшебника просто выбрасывает в Эйр, где он материализуется в своей естественной сущности.
   — Что, собственно, и требуется.
   — Если бы все было так просто, — вздохнул Краш, — рабы в Ваурии давно перебили бы друг друга, и тем самым освободились. Но плантации полны рабов… Дело в том, что в Эйре принято совершать путешествия в естественном обличье. Искусственная, наколдованная оболочка появляется по воле путешественника только на месте прибытия. А в Ваурии волшебство бессильно. Колдуны заперты здесь потому, что они провалились в это мерзкое измерение в собственной сущности, а значит, возвращение в Эйр через смерть для нас невозможно.
   — Но Волшебники здесь все-таки умирают.
   — Да. По-настоящему, без перспективы воскрешения.
   — То есть… — я понял весь ужас происходящего. Сволочная Айка, я так и знал, что она хочет навредить, а не помочь. — Если мы сейчас убьем Инсилая, мы убьем и человека, и Волшебника…
   — Невозможно убить Посланника, в Ваурии это может сделать только Черный Магистр, — успокоил меня Краш.
   — Почему?
   — Посланнику помогает Мерлин.
   — Слушай, Краш, обещаю отпустить тебя на все четыре стороны, если поможешь остановить братца Муни. Кажется, сейчас произойдет такое, что даже Великий Мерлин не спасет.
   — Я простой Чародей, — вздохнул Краш, — вряд ли я смогу оказать Вам помощь в борьбе с судьбой.
   — Судьба здесь ни при чем, — проворчал я, по-быстрому отвязывая его от дерева. — Обыкновенная глупость одной девицы плюс жажда мести другой, помноженная на мои бесхребетность и неграмотность.
   — Серьезное уравнение, — Краш хмуро посмотрел на меня. — В вашем случае или жизнь, или смерть, как повезет.
   В кустах что-то зашуршало.
   — Мирна? — шепотом спросил я. Никто не ответил. — Что это? — я обернулся к Крашу.
   — Не знаю, — он смотрел в сторону Инсилая. — Видишь, стража заснула. Может быть, твоя подруга успеет. Будь наготове, ей может понадобиться помощь.
   — Глаз не спускаю. Черт возьми, чего она ждет?! Давно бы уже могла подобраться к столбам и перерезать веревки.
   — Дорога делает у столбов крутой поворот, — напомнил Краш. — Отсюда не видно, но может, там кто-то есть.
   Опять в шаге от нас что-то завозилось.
   — Кто там по кустам шастает? Не имею ни малейшего желания получить по затылку на финальном этапе операции. Да что она возится, будто времени у нее не пять минут, а пять суток.
   — Нет здесь никого, — проворчал Краш, — и до финала далеко. Зови своего братца. Стража у ворот заметила что-то, сюда направляется.
   — Минут десять у нее есть, пока они дойдут.
   — Когда они подойдут, будет поздно. Увидят, что кто-то крутится у столбов, застукают и ее, и нас.
   — Ты можешь уйти, если боишься.
   — Если б это что-то изменило, — вздохнул Краш. — Зови ее, если хочешь еще пожить на этом свете.
   — Не орите, — прошептала у самого моего плеча Мирна. — Я уже здесь, а вас на весь Альвар слышно.
   — Надеюсь, из нашего разговора ты поняла, что мы не можем осуществить наш план? — с надеждой спросил я.
   — Ну, вы не так громко орали, я слышал только последние слова, — признался Муни, стягивая с лица бандитскую шапочку. — Да и не до того было. Сначала кто-то все время в кустах копошился, потом какой-то гуляка нарисовался прямо из воздуха и торчал у Инсилая за спиной, а под конец уже и стража от ворот подтянулась. Но кто вам сказал, что мы чего-то не можем? Я не смог подобраться к столбам, это правда, зато закрасил полосы на бочках, и теперь всю черную работу проделает стража.
   — О господи, — у меня опустились руки. — Мирна, ты убила его.
   — Сдается мне, ты заговариваешься, братец Гуни, — бородатый Муни сделал страшные глаза и покосился на притихшего Краша.
   Ну, дурдом. Типа ей про Инсилая можно, а мне про Мирну нельзя. И потом, кто это ей привиделся у столбов, хотел бы я знать, мы с Крашем во все глаза смотрели и ни одной живой души не видели. В кустах определенно кто-то шуршал, это я не отрицаю, а что за привидение этой красотке явилось, потом разберемся, не до того сейчас,
   — Нужно срочно вернуть все на свои места, — я сделал шаг в сторону столбов.
   — Назад! — Краш дернул меня за халат с такой силой, что я едва не шлепнулся на землю. — Поздно.
   Он был прав. Один из стражей плеснул ведро воды на спину бессильно повисшего на распятых руках Инсилая, другой поднес к его губам деревянный ковш с водой. Несмотря на оковы, Илай от питья пытался увернуться.
   — Великий Мерлин, помоги ему! — взмолился я и отвернулся, не в силах смотреть на это убийство.
   — О чем это ты? — подозрительно спросила Мирна, напротив, не сводившая глаз с Инсилая.
   Я не успел ответить, полувздохом меня перебил Краш:
   — Все.
   — Что все? — Я не мог поверить, что весь этот ужас происходит наяву, с моей непосредственной помощью и участием.
   — Все кончено, — повторил Краш, глядя на нас грустными глазами. — Он умер.
   — Ты уверен? — не оборачиваясь, прошептала Мирна.
   — Посмотрите на себя, — посоветовал Краш. — Волшебство пропало, значит, Волшебник умер.
   Я уставился на Мирну. Бородатый Муни исчез вместе с роскошным халатом. Рядом со мной была взлохмаченная Гаара в драном свитере и немыслимо засаленных штанах.
   — Волшебник? — переспросила Мирна и, резко обернувшись, уничижительно посмотрела сперва на меня, потом на Краша. — Нельзя убить Волшебника без золотых стрел и камней Ваурии, знатоки магических законов. Кто вас только учил, грамотеи…
   — Нельзя казнить, — уточнил Краш, — а убить колдуна во владениях Таура проще простого. К тому же, мертвая вода течет из недр Ваурии и является главным оружием Магистра, как пятый камень Пентакля.
   — Ледяное копье, — пробормотал я, вспомнив битву.
   — Что? — не понял Краш.
   — Но Айка говорила только о копье, — растерялась Мирна, — о воде ни слова не было.
   — Она много чего не сказала, — я не скрывал досады. — Не удивлюсь, если она именно таких наших действий и добивалась. Говорил тебе, она ненавидит Инсилая.
   — Нет, не может быть! Отшельник должен быть беспристрастен, даже если ему это трудно. У него может быть масса неприятностей, если Наблюдатель заметит хоть малейшую необъективность. Кстати, странно, что Наблюдатель нас не остановил. Мы ведь не имели права вмешиваться в битву, это против правил, — она пыталась говорить уверенно, но губы ее начали предательски дрожать.
   — Тебя остановишь, пожалуй, — процедил я сквозь зубы. — С чего ты взяла, что Наблюдатель — он? Может, «она», и тоже из бывших Инсилаевых подружек. Вполне допускаю. Ничего удивительного, что она нам не мешала, ее такой исход вполне устраивал.
   — Уходить надо отсюда, — подал голос Краш. — Смотрите, какая суета началась. Сейчас Арси заявится, виноватых искать будет.
   Я посмотрел на столбы у дороги. Половина стражников спала вповалку на месте происшествия, остальные беспорядочно метались по местности, громыхая ведрами. В центре сцены, немым укором — бессильно поникший силуэт Инсилая. Часовые перестали, наконец, суетиться и занялись Илаем. Один поднял его голову за волосы, другой пытался напоить его водой из бочки с белой полосой. Инсилай не сопротивлялся, но напоить его все равно не получалось.

Глава 49

   Лика стояла у окна и уговаривала скакавшего по подоконнику вороненка пойти куда подальше. Птица упрямилась, прыгая в опасной близости от графина. Лика ругалась, вороненок, видимо, тоже, только по-своему: громко каркая и хлопая крыльями.
   — Что у тебя там? — крикнула с кухни Наталья.
   — Я убью этого реликтового бедоносца! — пообещала Лика и замахнулась на птицу тапочкой.
   — Кто это? — удивилась Наталья, появляясь в дверях с полотенцем в руке. — Что он орет?
   — Издеваешься? Я по-вороньи ни бум-бум! Чертов Боря!
   — Вот именно, что по-вороньи, — проворчала Наталья. — Наш реликт в Одессе перья греет, а это какая-то приблудная.
   — Ах ты, самозванка! — Лика разозлилась и, запустив в птицу тапочкой, снесла графин с подоконника. В комнате снова начал материализоваться протрезвевший егерь.
   — Да пошел ты! — Лика в сердцах топнула босой ногой.
   Графин взлетел обратно на подоконник, с чавканьем прихлебывая по пути разлившуюся воду. Вороненок испугался и махнул на волю.
   — Ну что, великий орнитолог, — усмехнулась Наталья, глядя на погрустневшую Лику, — справилась с птенчиком? Не загрыз он тебя?
   — Птица в дом залетает к покойнику, — ни к кому не обращаясь, сообщила Анжелика. — Надо было ему шею свернуть.
   — Кому? Покойнику?
   — Птенцу этому нахальному. Раскаркался здесь, без него тошно. И этот ваш… в графине. Достал он меня уже. Вернуть бы его на место постоянного проживания, пока вдрызг не расколотили.
   В дверь позвонили. Девушки переглянулись.
   — Или Кира, или Горохов с Алисой, — предположила Лика, отвлекаясь от мрачных раздумий.
   — Или твой птенец-предсказатель. Решил через дверь попробовать, раз в окно не пустили, — проворчала Наталья и пошла открывать.
   Вернулась Кира. Вид у нее был весьма растерянный.
   — Представляете, чуть не потеряла, — бросив на пол пакеты с продуктами, она вертела в руках свою драгоценную жемчужину с оборванной цепочкой. — Уже подошла к двери, и — будто не кулон на шее, а гиря двухпудовая. Слава богу, цепочка порвалась, а то бы запросто могла без головы остаться. Мистика какая-то. Посмотрите, она мне шею не порезала?
   Наталья сделала шаг вперед, но в этот момент Кира охнула и выронила кулон. На полу почему-то оказалась не жемчужина, а Алиса. Она посидела мгновение посреди коридора, тряхнула головой и с кулаками бросилась на Киру.
   — Как ты могла с ним связаться? — почти визжала Алиса. — Он нас всех чуть не угробил, а ты с ним по барам обжимаешься! Дура, думаешь, ты ему нужна? Он тебя пасет, а кулончик подарил, чтобы Инсилая с Ронни в Ваурии уничтожить. Перстень-то у меня, я у тебя на шее, а ты вцепилась в эту жемчужину, как блоха в кошачий хвост.
   Ничего не понимающая Кира смотрела на разбушевавшуюся Алису сумасшедшими глазами.
   — Что происходит? — придя в себя, спросила Лика. — Алиса, успокойся. Давай по порядку. Откуда ты взялась, при чем здесь жемчуг и Киркины любовные похождения? Что она тебе сделала, что ты так кричишь?
   Алиса вздохнула поглубже и зачастила:
   — Инсилай превратил меня в жемчужину на цепочке, когда мы убегали. Таур украл ее у него и подарил Кирке, с клятвами в вечной любви. Я ей сутки напролет кричала, что я Алиса, но она, кроме своих страстей, ничего не видела и не слышала. Ее ничего не интересовало, кроме любовного бреда! Да он бы в твою сторону не взглянул, если б не рассчитывал твоими глазами за нами шпионить! Кто билетик-то сюда тебе прикупил? Ветром надуло? Катилась бы себе в Мерлин-Лэнд и сидела там в ожидании принца, так ведь нет, сюда пожаловала. Много нашпионила? Все, мне срочно надо в Альвар. Там Мирна, Ронни и Инсилай, и им нужна моя помощь. Там идет Битва, и без кольца ее не выиграть.
   Лика побледнела и, бессильно привалившись к стене, полными ужаса глазами посмотрела на Алису.
   — Что? — чуть слышно спросила ее Наталья.
   — Все кончено, — не сказала, выдохнула Анжелика.
   — Нет… — не веря себе, прошептала Наталья.
   — Илай был прав. Помощь хороша, когда она своевременна, — тихо сказала Анжелика. — Мы опоздали. Они убили его.
   — Нет, — попятилась от нее Алиса, — нет, нет! — Она почти кричала. — Это невозможно!
   — Ты вернулась в свою земную сущность. Инсилай слишком далеко, чтобы расколдовать тебя. Выходит, дело не в этом. Понимаешь, Алиса, волшебство умирает вместе с Волшебником. Раз ты перестала быть жемчужиной, значит, Илай умер. Мне очень жаль.
   Лика покосилась на окно и подумала, что проклятой вороне все-таки стоило свернуть шею.

* * *

   Стражник отпустил голову Илая, и она снова бессильно склонилась на грудь.
   — Тебе действительно стоит идти, — сказала Мирна, обернувшись к Крашу. — Рабовладелец Муни пропал безвозвратно, так что ты теперь, как ни крути, беглый раб. Конечно, не ты сбежал от хозяина, а хозяин от тебя, но вряд ли стража станет разбираться. Да и нас разыскивает все тауровское войско.
   Краш покосился на Мирну, сделал шаг назад, но не ушел. Я посмотрел на его голый торс, плетуна и ошейник.
   — Куда он пойдет в таком виде? Надо снять плетуна.
   — Каким образом? — Мирна не разделяла моего энтузиазма. — Он Чародей. Чтобы его освободить, нужен Маг или Волшебник.
   Поразмыслив, она стянула с себя свой безразмерный свитер, оставшись в тоненькой трикотажной кофточке:
   — Надевай.
   — Ты замерзнешь, — засомневался Краш.
   — А тебя поймают с твоим плетуном, лучше будет?
   Краш натянул свитер и сразу стал похож на добропорядочного ваурца, полунищего, но свободного. Обновка была ему узковата и коротковата, но в стиле гранж ходил весь Альвар.
   — Иди в пещеру, где мы были днем, — не глядя на Мирну, сказал я ему. — Жди нас там два дня. Если не вернемся — уходи, значит, что-то у нас не сложилось. Да, постарайся избегать кафтанщиков со свистками. Они высвистывают коды плетунов, чтобы найти беглых рабов. Чихнуть не успеешь, как будешь весь в серебре.
   — А вы? — спросил Краш.
   — Мы не можем уйти, пока не выясним, что с Инсилаем, — ответил я.
   Краш посмотрел на меня как-то странно, но ничего не сказал.
   У ворот появился Арси. Он прибыл на колеснице, запряженной рабами, и немедленно включился в работу. Сразу посветлело: советника сопровождала рота факельщиков. Инсилая отвязали от столбов, бесчувственное тело упало на груду камней. Арси склонился над ним, взял двумя пальцами за запястье, видимо, пытаясь найти пульс, но, не найдя, с досадой отбросил руку. Дальше пошел такой крик, что даже мы могли разобрать некоторые из проклятий Арси, сыпавшиеся на головы стражи.
   Потом началось разбирательство. Уже через десять минут одежда и руки советника были изрядно перемазаны углем и мелом. Похоже, причину произошедшего он обнаружил. Споенную нами стражу Арсиковы факельщики уволокли в Альвар. Протрезветь они не успели и в тюрьму шли с песнями и плясками, откровенно не понимая, что их дни сочтены.
   Мало-помалу Арси успокоился и вернулся к Илаю. Перевернул поникшее на камнях тело на спину и поставил ногу ему на грудь. Вот дрянь, в победителя играет. С живым Волшебником не рискнул связываться, хоть с мертвым справился.
   — Как вы думаете, — я обернулся к товарищам по несчастью, — они прямо здесь его похоронят, или на кладбище?
   — Сомневаюсь, что они вообще будут его хоронить, — пробормотала Мирна.
   — Что ж, они так и бросят труп посреди дороги? Даже для Ваурии это слишком.
   — Его не рискнут похоронить до возвращения Магистра, — прошептал Краш. — Кроме того, здесь вообще не принято хоронить Волшебников. Их сжигают на ритуальных кострах, а пепел развеивают над водой.
   — Ты еще здесь? — прошипела Мирна и вдруг осеклась на полуслове. — Как это сжигают? Ронни, серьга! Нельзя, чтобы они сожгли маяк!
   — Серьга? — удивился Краш.
   — Да уйдешь ты, наконец? — разозлилась Гаара.
   — Нашла время о маяке думать! — разозлился и я. — Сейчас я все брошу и пойду за серьгой. Здравствуйте, господин Арси, я тут к Вам по делу, буквально на минутку. Сережку отдайте, будьте любезны, нам она до зарезу нужная, нам без нее никак из вашей проклятой Ваурии не убраться. Так, что ли?
   — А когда еще об этом думать? — огрызнулась Мирна. — Ты, что, здесь на всю жизнь решил окопаться? Вдруг Арси прямо тут костер и устроит? Как нас без маяка найдут?
   — Кому мы нужны, нас искать, — вздохнул я. — Они же знают, что мы с Инсилаем, и он поможет нам выбраться отсюда. Им и в голову не придет, что мы додумаемся убить Посланника, собственными руками уничтожив отъездные документы.
   — Ну, когда-нибудь они все-таки обнаружат наше отсутствие? — неуверенно предположила Мирна.
   — Обнаружат, — согласился я. — Вопрос только, когда.

* * *

   По террасе в доме Локи расхаживали диковинные птицы. Маг подкармливал их жуками, которых творил едва заметными движениями пальцев буквально из ничего. Жуки падали на мрамор пола и пытались разбежаться, птицы, похожие на павлинов, склевывали насекомых на лету. Иногда среди пернатых красавцев вспыхивали ссоры, начинались крики и драка, но Локи чуть слышным свистом немедленно восстанавливал порядок.
   Зеркало в зале затрезвонило, когда солнце уже почти село. Неприятный холодок кольнул сердце Мага, будто ранил его ледяной осколок. Локи вздохнул и, войдя в зал, щелкнул пальцами. Зеркальная стена замерцала, и в отражении нарисовался Элрой. Вид у него был немного растерянный.
   — Я снова к Вам, и снова без приглашения, — сообщил он.
   — Должен ли я изобразить радость или обойдемся без условностей? — проворчал Локи.
   — Обойдемся, — подтвердил дознаватель. — Я могу войти?
   — Если я скажу «нет», Вы ведь все равно войдете. — Локи широким жестом явил на стол бутылку коллекционного красного шампанского и два хрустальных бокала на тонких высоких ножках. — Входите. Будем считать, что наша встреча проходит по обоюдному желанию.
   Элрой шагнул из отражения в зал. Локи предложил ему кресло, сел сам и взял со стола один из бокалов.
   — Я с дурными вестями. — Элрой не воспользовался приглашением и остался стоять.
   — С ордером на арест? — уточнил маг.
   — Нет, — дознаватель отвел глаза. — Вы отказались выступить в защиту интересов Инсилая…
   — И что? — Локи все понял. Он спросил только, чтобы заполнить паузу.
   — Теперь Вам придется выступать свидетелем обвинения в деле об убийстве.
   Локи непроизвольно сжал в руке свой бокал. Хрусталь брызнул осколками на пол, кровь на пальцах смешалась с вином.
   — Его убили в Ваурии, — тихо сказал Элрой.
   — Это невозможно. Вы уверены?
   — Это слова Наблюдателя, — без эмоций сказал Элрой.
   — Он присутствовал при этом?
   — Кто? — удивился дознаватель.
   — Ваш независимый Наблюдатель, конечно, — ощерился Локи, — кто ж еще! Он присутствовал при смерти Илая?
   — Он всегда присутствует, — Элрой покосился на Мага. — Наблюдатель обязан видеть и фиксировать все происходящее. Это его предназначение.
   — Простите, — Локи прикрыл глаза. — Одну минуту.
   По лицу Мага пробежала мрачная тень, брови сошлись на переносье, на висках выступили темные жилки. Элрой почувствовал, как его задела волна холода, на мгновение обволокшая Локи.
   — Я к Вашим услугам, — Маг открыл глаза и посмотрел на гостя. — Присаживайтесь, угощайтесь, прошу Вас.
   Элрой не стал спорить.
   — Как это случилось? — спросил Маг, скользя рассеянным взглядом по расписанному великолепными фресками потолку.
   — Нелепая случайность, — вздохнул Элрой.
   — Вашу случайность зовут Мирна и Ронни? — уточнил Локи.
   — Вы все знали? — удивился дознаватель. — Знали и не приняли никаких мер, чтобы помешать этому?
   — Кто я такой, чтобы останавливать руку судьбы! — проворчал Локи. — Все должно идти своим чередом, или наступит такая путаница, что и до вселенского Хаоса недалеко.
   — Иногда Вы меня просто пугаете, досточтимый Локи, — признал Элрой, пригубив вино. — Я Вас не понимаю. Иметь возможность спасти дорогого Вам человека и не воспользоваться ею… Нет, не понимаю.
   — Я уже говорил Вам, что Илай должен уметь сам постоять за себя. Я не могу всю жизнь ходить за ним по пятам, предостерегая от неприятностей и исправляя его ошибки.
   — Эта ошибка стоила ему жизни! — непроизвольно повысил голос Элрой. — Вы не посчитали нужным вмешаться и придти ему на помощь. Ваше право. На месте комиссии я привлек бы Вас к делу не как свидетеля, а как соучастника.
   — А это уже Ваше право, — спокойно сказал Локи. — Кстати, где тело?
   — Какое тело? — не понял дознаватель.
   — Вы ухитрились возбудить дело об убийстве, не располагая трупом? — поднял брови Маг.
   — Принимая во внимание исключительность обстоятельств, — промямлил Элрой, — отсутствие отношений с Ваурией… Комиссия посчитала достаточным свидетельство Наблюдателя и Отшельника.
   — Достаточным для чего?
   — Достаточным для всего, — туманно ответил Элрой.
   — Понятно, — проворчал Локи. — Могу я узнать его имя?
   — Чье?
   — Отшельника, для начала.
   — В общем-то, это против правил, — замялся Элрой, — но, учитывая, что для Илая Битва закончилась…
   — Хорошо, постараюсь упростить Вам задачу. Это была Айка?
   — Я иногда боюсь Вас, досточтимый Локи. Когда речь заходит о неведомом прошлом, нет предсказателей, равных Вам, — медленно сказал Элрой.
   — Айка. — повторил Локи, по губам его скользнула усмешка. — И мне отмщение, и аз воздам… Повезло мальчику.
   — Имя Наблюдателя Вас тоже интересует, или Вы его уже знаете?
   — Не преувеличивайте мои способности, мэтр Элрой. Откуда мне знать государственные секреты? Да и не нужна мне эта информация… Наблюдатель в Ваурии — просто глаза и уши Высшего суда. Какой спрос с ушей?
   — Будто Вы не знаете, что Наблюдатель — единственный, кто имеет документально подтвержденное право вмешаться в происходящее.
   — Я не знаю ни одного случая, когда кто-то из Наблюдателей этим правом воспользовался. Нет, Элрой, меня не интересует имя того, кто не воспользовался своим эксклюзивным правом на решение. Оставим это. А где, если не секрет, разгуливают сейчас малолетние вершители судеб?
   — По эйрскому счету, им нет двадцати одного года, и мы не можем привлечь ихк ответственности.