Панина Татьяна. Сила магии

   Видела б меня сейчас Варвара… А уж если б угораздило во всем этом безобразии попасться на глаза Локи, отжиматься бы мне на пальчиках раз восемьсот без передышки, несмотря на степени и заслуги. Крут он и скор на расправу. Завязывать надо с этим разгильдяйством с утра пораньше, а то и колдовские способности не понадобятся, даже если восстановятся. Лодыри колдовать не могут, вне зависимости от наличия навыков, таланта и лицензий на волшебство.
   На этом самом месте в кухне нарисовался Ронни. Хорош, любитель слабоалкогольных напитков, ничего не скажешь. Физиономия серая, ручонки трясутся, в глазах — вся скорбь подлунного мира.
   Ронни с тяжелым вздохом уселся за стол и уставился на кофейник, стоящий на плите. Ну, герой, неужто будет взглядом двигать? На всякий случай я убрался с предполагаемой траектории кофейника. Кипяток все-таки, а на меня в последнее время падают все окрестные неприятности.
   Кофейник дрогнул, плеснул содержимым на плиту, но устоял. Правильно, пить надо меньше.
   — Лучше традиционно, — посоветовал я, — ручками, ножками. Тривиально, но безопасно.
   — Молчи, грусть, — отмахнулся Ронни и поплелся за кофе. Но даже неся чашку рукой, ухитрился ее расплескать.
   Альвертина хихикнула. Алиса вздохнула, вытерла с пола черную лужу и ретировалась, не дожидаясь новых разрушений. Рональд пил кофе и сопел.
   — Я думаю, нам пора побеседовать, — сказал я, когда с первой чашкой было покончено, и Ронни поднялся за второй.
   — Воспитывать будешь? — без всякого выражения спросил он.
   — Если я когда-нибудь соберусь тебя воспитывать, — разозлился я (Эх, не к Варваре тебе в ученье надо, а к Черному Локи, он бы тебе, шалопаю показал!), — так не разговорами душеспасительными, а хорошим ремнем по голому заду.
   — Штаны снять? — любезно предложил Ронни.
   — Для начала ограничимся беседой.
   — Как скажешь, — он пожал плечами и плюхнулся на место. — Найдешь ремень — объект воспитания к твоим услугам.
   — На кого ты похож? — интересуюсь я, не поддерживая Ронни в его зубоскальстве. — Моллюск ошпаренный. Кофе вон с утра литрами глушишь, вместо того, чтобы зарядкой заняться, помедитировать, Папюса почитать, на худой конец.
   — Издеваешься? — Рональд поднял на меня затравленные глаза. — Какая, к черту медитация, Папюс ее побери! На мне будто стадо мустангов станцевало.
   — Сам виноват, пить надо меньше.
   — И что мне теперь, удавиться? — огрызнулся Рональд. — Кстати, господин воспитатель, что-то у меня спина не сгибается. Это плоды воспитания, или я самостоятельно навернулся?
   Мы с Альвертиной воровато переглянулись и хором закашлялись, пытаясь удержаться от смеха. Рональд все понял и хмуро поинтересовался:
   — Чем воспитывал-то?
   — Скалкой, — давясь от смеха, поведала Альвертина.
   — Ну, ты даешь! — ошалело пробормотал Ронни. — Спасибо, что не кочергой.
   — Пожалуйста, — ладно, хватит с ним нянчиться. — Альвертина, душа моя, не составишь ли ты компанию Алисе? Очень хочется мне с другом Ронни побеседовать.
   — Мужской разговор намечается? — уточнил ведьменок и пошел к выходу.
   В дверях она остановилась и добавила:
   — Если обойдетесь без рук и не разнесете кухню, заранее благодарна. Мы ее сегодня два часа отмывали, нет ни малейшего желания повторять на бис.
   Интересно, останется под дверью слушать или к Алисе пойдет? Впрочем, не важно.
   — Я сейчас сдохну, — доверительно сообщил Рональд. — У меня по всему организму пустыня Сахара, в желудке — землетрясение, на спине — горб верблюжий, а в голове — на полную мощность кузнечный цех на сотню наковален.
   — Вот она радость похмелья! — порадовался я за ближнего. — Добро пожаловать во взрослую жизнь.
   — Пошел к черту, — огрызнулся Ронни, — чтоб я еще раз эту гадость в рот взял, — он закатил глаза.
   — Хочется верить, — ну, смех и грех, ей богу, — если нет, приму меры.
   — Скалкой по хребту? — уточнил Ронни.
   — Дурак ты малолетний! — мне надоело ходить вокруг да около и я перешел к делу. — Ты нас всех вчера чуть не угробил. Шаманить с пьяных глаз — последнее дело. Дом раскачал, девиц зачаровал, огонь с водой попутал. Скалка ему не нравится, ах, какие мы нежные. Спасибо бы сказал, что по хребту, а не по лбу.
   — Спасибо, — покорно согласился Ронни, — горб на лбу — это круче, чем рог на спине.
   Ну, зациклило его на этом горбу. Бесполезно объяснять, что он на сегодняшний день единственный, кто в нашей компании способен к волшебству, и беречь я его буду, как зеницу ока. Даже если он будет протестовать и сопротивляться.
   — Спину покажи, — сдался я. Политика кнута уже была, попробуем пряник.
   Рональд немедленно стащил с себя рубашку и подставил свою тощую спину моим заботам. От души я его вчера приласкал, ничего не скажешь. Размеры шишки и сопутствующих синяков были впечатляющими: от лопаток до поясницы.
   — Нытик вы, юноша, разговоров больше, чем проблем.
   — Странно, а болит, как настоящая, — усомнился Ронни, делая героические попытки пощупать руками размеры ущерба. Как он ни вертелся, этот акробатический трюк ему не удался.
   И что с ним делать? В былые времена мне б хватило пальцем шевельнуть, чтобы паршивец поздоровел, а сейчас как быть? Ладно, попробуем свинцовую примочку и отвар из новолунной белой мяты с перепонками летучих мышей.
   Через пятнадцать минут после начала моего врачевания Ронни ощутимо взбодрился и двигался уже достаточно шустро. С ума сойти, выходит, можно лечить и без всякого колдовства, если очень надо. Впрочем, вполне допускаю, что сработало не лекарство, а самовнушение, но в данном конкретном случае это было не важно. Ронни нужен живым, здоровым и счастливым, пока мы не выбрались из этой заварухи. Будем работать.
   — Может, ты и Сахару умеешь укрощать? — робко поинтересовался Рональд. — С горбом у тебя хорошо получилось.
   И как прикажете с ним разговаривать? Ну, ладно, пить — читать не умеет. Ведь на каждой банке-бутылке — список лиц, кому содержимое этой банки употреблять не стоит. И ведь все определения, не считая беременных и кормящих грудью женщин, нашему драгоценному впору. Мало того, внизу, крупными буквами, для особо одаренных: «Чрезмерное употребление алкоголя вредит Вашему здоровью».
   Не вынес юный организм тяжесть похмельных будней. Ну что ж, будем лечить. Клин клином, подобное подобным. Лезу в холодильник. Крибле, крабле, бумс. Ага, а клинья-то все они еще вчера вылакали. Молодцы. И из дома не выйдешь. Мои соболезнования, молодой человек. Народная медицина бессильна, а магия в отсутствии.
   Нет, Ронни определенно счастливчик: одинокая баночка пива затерялась среди малость подвявших пучков разноцветной зелени. Увидев пиво, Рональд так замотал головой, что я испугался, что она у него оторвется.
   — Только не это, — заныл он, закатывая глаза.
   — Хозяин — барин, — я не стал его уговаривать. — Каждый гибнет своей смертью, мое дело предложить.
   Ронни пил пиво мелкими глоточками с таким видом, будто это был коктейль из цианистого калия и машинного масла. К концу банки ему полегчало, и он ломанулся к холодильнику. Откуда прыть взялась. Ох-ох, а нету больше! Беда какая.
   — Ну-у-у, — разочарованно протянул Рональд, но расстраивался не долго. Щелкнул пальцами, подлец, и материализовал посреди кухни целую упаковку пива.
   Только этого не хватало. Пришлось вмешаться. Я взял Ронни за шиворот, оттащил его в сторону и дал такого пинка, что он улетел в угол и приземлился на спящего дракона, в углу завизжало и полыхнуло. Меня не могла сбить с мысли даже возможность пожара.
   — Значит, так, — не знаю, что увидел на моем лице юный любитель эйрского, но он так и остался сидеть на хранителе, хлопая глазами, — я скажу тебе один раз, а ты запомнишь навсегда. Сегодня было последнее в твоей жизни похмельное утро. Еще одно, и из тебя не только Волшебник — деревенский колдун не получится. Магия и пьянка несовместны. Когда мы выберемся из этой передряги, у тебя будет возможность выбора, а пока от твоего здоровья зависит судьба двух девчонок. Я скорее обломаю все скалки в этом доме о твою спину, чем ты сделаешь еще хоть один глоток. Качество гарантирую. Ты понял?!
   То, что он понял, было видно невооруженным взглядом. Ронни испуганно уставился на меня, перевел глаза на скалку и притворился ветошью на спине дракона. Вот превратит меня с перепугу в банку эйрского светлого, и буду до пенсии пузыри пускать. Это я как-то не учел, но теперь уже поздно.
   Из гостиной раздался вдруг грохот и визг. Хранитель выскользнул из-под Ронни и, ковыляя на коротких толстых лапках, деловито направился на шум. Я на минутку замешкался, и в это время заорал карикус:
   — Круто, дорогуша! Браво! Браво!
   Господи, что там происходит, что за день сегодня такой, все с ума посходили! Может, новолуние какое внеплановое или буря магнитная? Я плюнул на Ронни и помчался в гостиную. Чуть не раздавил по пути дракона, но успел как раз вовремя.
   Посреди комнаты стояла воспитанная Алиса. Впрочем, нет, не стояла. Она, размахивая теннисной ракеткой, гоняла по гостиной Альвертину, как ветер бумагу. Ведьменок был всклокочен и визжал, как стая бандерлогов. Обе были так заняты, что ни меня, ни дракона, ни подоспевшего Ронни просто не замечали.
   — И не смей больше на него пялиться! — Алиса изловчилась и наподдала Альвертине ракеткой. — Улетишь, не ахнешь!
   — Дура малахольная! — ведьменок сменил тактику. Перейдя от бегства к нападению, вцепился двумя руками в аккуратные Алисины хвостики и начал с жутким визгом трясти ее. Алиса в долгу не осталась. Продолжая размахивать ракеткой, как палицей, она свободной рукой схватила Альвертину за волосы и на всякий случай тоже завизжала.
   — Отвяжись! — заорала Альвертина, но при этом Алисины хвостики из рук не выпустила. — Хочу и буду! Не твое собачье дело, с кем мне говорить и на кого смотреть! Тебя забыть спросила!
   — Говорить научись, корова! — Алиса все-таки стукнула конкурентку ракеткой по голове. Леска спружинила и ракетка, вырвавшись у нее из руки, отлетела в угол. — Тебе что, одного мало? Хватай себе и люби на здоровье, кто бы спорил, а моего не трожь, руки выдерну!
   — Валяй, попробуй! — прошипела Альвертина и, извернувшись змеей, исполнила почти футбольную подсечку. Беда была в том, что обе девицы очень крепко держали друг друга за волосы. Уронив Алису на ковер, ведьменок в тот же миг полетел следом. Битва продолжилась на полу с криком, визгом и тумаками.
   Мы с Ронни в растерянности стояли в дверях, как два Атланта. Дракон топтался под ногами, не выказывая ни малейшего желания вмешаться. Единственным, кто ловил кайф от ситуации, был карикус, круживший над полем боя.
   — Эй, гражданки Джульетты! — я оправился от изумления и попытался вмешаться. — Чего делим-то, может, я помогу?
   С тем же успехом я мог обращаться к стенам, потолку, рыбкам в аквариуме… Битва титанов, обхохочешься. Я толкнул Ронни локтем в бок, призывая к действию.
   — Ну, смотреть будешь, или все-таки вмешаешься?
   — А сам-то что? — Рональд явно не рвался участвовать. — И, вообще, мне кажется, они тебя делят. Чего я полезу, третьим, что ли? Я на тебя не претендую.
   — Ты, часом, не спятил, или тебе ревниво? — подзадорил я его.
   Тоже еще придумал, меня делят. Между прочим, есть еще куча достойных внимания: сам Ронни, хотя бы, дракон-хранитель совершенно свободен, карикус вон парит, в ворона играет. Чуть что в доме случается гадостного, так все из-за моей скромной персоны. Для полноты ощущений не хватает только Варвары и Катарины для участия в корриде.
   Так, думает наш маг-искусник меры принимать, или я этих фурий должен разнимать голыми руками? А тихоня-то какова? От ведьменка и не такого можно ждать, но эта скромность белобрысая… с ума сойти.
   Ронни, наконец, вышел из столбняка и слегка колдонул. Воительницы разлетелись в стороны и зависли в разных углах комнаты. Тут они нас заметить соизволили и замолчали. Тишина-то какая! Ну, просто праздник души, именины сердца.
   Рональд окинул взором поле брани и поплелся обратно в кухню. Девицы трепыхались в воздухе, как мухи в паутине. Не повезло вам, милые, с похмелья ваш маг, плохо ему сегодня.
   — Эй! — крикнул я ему вслед. — Ты б их хоть на пол вернул, что ли.
   — А пошли вы все, — проворчал Ронни, — разбирайтесь сами. У меня от вас голова пухнет.
   Шутки шутками, однако, не висеть же им так до вечера! Девицы вреднющие, но я за справедливость.
   — Голова твоя не от нас пухнет, а от эйрского светлого, джинн недоделанный! Что ж ты меня, братец, позоришь!
   — Ладно…
   Ронни лениво махнул рукой, и девчонки шлепнулись на ковер.
   — Кошмар! — завопил карикус и взлетел на карниз.

Глава 21

   — Мы не можем сидеть здесь всю жизнь, — Рональд качался на стуле, занимая мои мысли вопросом: упадет — не упадет. — Надо выбираться.
   — Ага, надо, — поддакнула Альвертина.
   Алиса куда-то запропастилась.
   — Я не спрашиваю как. — Господи, как мне все надоело! — Допустим, способ найдется, а потом-то что?
   — Вернемся к Варваре, — не задумываясь, отрапортовал Рональд.
   — Можно узнать, каким образом?
   — Как обычно — билет, «Пегас», приехали, — Ронни смотрит на меня, как на идиота. А зря.
   — Это вряд ли, — спокойно сообщаю я. — Барышни здесь нелегально, и, сдается мне, с их выездом заминка будет чрезвычайная. Тебе билет не положен без сопровождения Волшебника, или на худой конец ученика Волшебника, так что твоя фамилия Мухин и ты в пролете. На сегодняшний день мы можем только дракона отправить по почте, правда, не ясно, куда и зачем.
   — Не понял, — насторожился Ронни.
   — А чего тут не понятного? Видишь ли, Ронни, в создавшихся обстоятельствах мы можем уйти отсюда исключительно своим ходом. Только мелкими перебежками по измерениям. Ты уверен, что ты хочешь именно этого? Путь-то не близкий, и с нами две очень юные дамы.
   — А ты сможешь провести нас по измерениям? — засомневался Рональд. Правильно сделал.
   — Я даже из дома выйти не могу, — жизнерадостно сообщил я, — и, более того, не хочу.
   — Придется! — в голосе Ронни, показалось мне, звякнула угроза. Тут он не прав. Не та ситуация, чтобы мне угрожать, руки коротки. А к Варваре мне даром не надо, хватит, научились до умопомрачения. Что умел, и то забыл. Повторение, конечно, мать учения, но мачеха прогресса. Если пару лет буксовать на месте, завязнешь намертво и отупеешь безвозвратно.
   — Извини, родной. — Почему я должен всем, а мне никто и ничего? — По измерениям ты поскачешь один. Меня сегодня на профессиональные подвиги не тянет.
   — Может быть, завтра все изменится, — философски предположил Рональд.
   — Или да, или нет. — Лениво мне сейчас спорить. — Вот завтра и приходи. Поговорим.
   — Я тебя убью, — пообещал Ронни.
   — Опоздал, дорогой. Опередили тебя. Я умер вчера.
   — А выглядишь вполне живо, — съехидствовал Ронни.
   — Волшебник без энергетики волшебства — живой труп.
   — Ты, что ль, Волшебник? — скривился в ухмылке Рональд.
   — Да нет, я просто погулять вышел, — оно мне надо, всем и каждому объяснять, в какую трясину я по собственной глупости вляпался?
   — У тебя мания величия, — констатировал Ронни. — Может, голубиную печенку заварить с мандрагорой? Говорят, помогает.
   — Топор, плаху, палача… — проворчал я. — Отвяжись от меня, пока я добрый.
   — Фи, как грубо! — фыркнула Альвертина.
   Последнее дело спорить с малолетками. Не дождетесь.
   Явилась Алиса. Утренняя драчка очень плодотворно повлияла на ее внешность. Она распустила свои идиотские хвостики и избавилась, наконец, от изрядно измазанной теннисной формы. Экспроприированная у меня футболка выглядела прелестным платьем, а копна белокурых волос делала юную леди похожей на одуванчик.
   Я покосился на Альвертину. Если наша скромность метила в нее, удар, несомненно, достиг цели. Ведьменок просто позеленел от злости. Один — ноль. Альвертина так спешила принять участие в диспуте, что не сподобилась привести себя в порядок. Рядом с принцессой Алисой вид она имела довольно бледный. Я даже не стал выступать по поводу прикарманенной футболки.

* * *

   От Катарины осталось только облачко ароматного дыма и загадочный запах экзотических духов.
   Вадим Игоревич растерянно посмотрел на опустевший подоконник, уронил на пол пепельницу и, как советовала Наталья, пробормотал: «Чур меня!»
   — Что ж Вы так неаккуратно! — укоризненно сказал Горбуля. — И вообще, кончать надо с вредными привычками. Всю кухню окурками засыпали, так и до пожара не далеко.
   Горохов деревянной походкой подошел к двери, взял веник и совок и стал подметать пол, насвистывая «Куда, куда Вы удалились» в несколько странной для этой арии джазовой интерпретации.
   Когда он собрался высыпать мусор в ведро, перед его глазами предстали чьи-то ноги в белых носочках и теннисных туфлях. Вадим Игоревич медленно разогнулся, поднял глаза и увидел стоящую посреди кухни Алису. Горохов опустил руки, высыпал мусор на пол, поочередно уронив совок и веник.
   — Папа, — пробормотала Алиса.
   — Алиса! — ахнул Горохов и схватил дочь за руку, будто опасаясь, что она вновь исчезнет.
   Алиса никуда не исчезла, а, посмотрев на переполненную незнакомыми людьми Ликину кухню, заявила:
   — Я хочу домой, ванну и спать.
   Желание вполне справедливое. Вид у девочки был сонный, и чумаза она была до чрезвычайности. К тому же от нее сильно попахивало какой-то сыростью.
   — Где ты была?! — придя в себя от изумления, возопил Вадим Игоревич, прижимая к груди ненаглядное дитя.
   — Потом, папочка, я спать хочу, — прошептала устало Алиса.
   — Выходит, нашелся ребеночек-то! — обрадовался Горбуля. — Заявленьеце свое забрать не хотите?
   — Завтра, — пообещал Горохов, прижимая к груди полусонную дочь, — все завтра! — Дверь хлопнула так быстро, что Лика, несколько растерявшаяся от произошедшего, даже не успела его проводить.
   Однако уже через пару минут затренькал звонок.
   — Попрощаться забыл, — ехидно прокомментировал следователь.
   Анжелика выпорхнула в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял Горбуля с неизменной рыжей папкой. Улыбка сползла с Ликиного лица, девушка медленно попятилась к кухне.
   — Я к Вам, Анжелика Варфоломеевна! — жизнерадостно сообщил следователь. — По делу Горохова. Может, помните, я на днях заходил.
   Лика закрыла глаза, ущипнула себя за руку и, бросив представителя следственных органов в коридоре, метнулась в кухню. Горбули номер один там уже не было. Зато, вися над столом и укладывая аккуратной стопочкой потрепанные страницы, мерцала его потрепанная рыжая папка. Анжелика уставилась на нее сумасшедшими глазами и бросилась к ней, как кошка к мыши. Папка, однако, оказалась шустрее, и Лика схватила руками только воздух.
   — Что с Вами, гражданочка? — удивленно спросил следователь, вошедший в кухню следом за хозяйкой. — Это у Вас такая гимнастика?
   — Ага, — растерянно подтвердила Анжелика. — Горохова, говорите, хотели? А пошли Вы… в городскую прокуратуру!

* * *

   Соблюдать технику безопасности при попытке выхода из дома я посоветовал Ронни не только из природного человеколюбия, но и памятуя его великую роль в нашей не колдующей компании.
   Материализовать что-то путное ему то ли опыта не хватило, то ли фантазии. Пришлось обойтись подручными средствами. К входным дверям Ронни прибыл в экстремальной экипировке: стеганый пуховый комбинезон с Киркиного плеча, мои гриндерсы на три размера больше Рональда, на зависть коту в сапогах, черная вязаная шапочка и, на случай полета, любимый Варварин казан для плова на голове, подхваченный трогательной белой резиночкой на подбородке.
   В этом суперприкиде он и вывалился на крыльцо дома, пред светлы очи мадам Эльзы. Дверь не оказала ему ни малейшего сопротивления, а соседка, как на грех ковырявшаяся в грядке цветущего папоротника-вуалехвоста, чуть с ума не сошла при виде возникшего на пороге Варвариного дома ожившего огородного пугала. Увы, эту сцену мы не видели, но слышали великолепно. Эльза визжала, как пожарная сирена, и Рональд малодушно вернулся к нам.
   Альвертина воспылала страстью к экспериментам и ломанулась в дверь. Меня вполне устраивала роль зрителя, Алиса составила мне компанию. Ведьменок стукнулся о дверь и вернулся к обществу. Правда, в отличие от меня, она не летела, как камень из рогатки.
   Рональд повторил подвиг перехода и снова сумел преодолеть недоступную нам преграду. На радость мадам Эльзы, на сей раз он был без гангстерской шапочки и медного казана. Криков не последовало.
   Ронни не имел и малейшего представления, что делать на свободе. Потоптавшись на крыльце, он снова присоединился к нам. Прелестно. Все возвращается на круги своя. Могу, но не хочу, хочу, но не могу. Что дальше?
   А дальше была попытка карикуса. Крикливый Боря хлопнулся о защитный экран и заорал благим матом:
   — Произвол!!!
   Птица, и та понимает. Ронни, как поборник прав пернатых, взял карикуса в охапку, и оба они беспрепятственно покинули помещение.
   Мы онемели. Выходило так, что Рональд у нас вроде золотого ключика, этакая виза на выезд. Ну, что ж, ясно. Варвара закрыла дом на вход и выход, а мне устроила персональное заклятие. Ронни попал в число избранных, равно как и сопровождающие его лица. Осталось только выяснить, что было сделано первым. Проклятие на меня или карт-бланш Рональду.
   Если первым был я, то у меня есть надежда покинуть это проклятое место, просто взяв Ронни за руку. Если наоборот, мои шансы на освобождение практически равны нулю. Я хорошо помню, что каждое последующее магическое действие уточняет условия предыдущего. Если Варвара посадила меня под домашний арест, то, когда при попытке к бегству меня будет сопровождать Ронни, согласно второму условию, все пройдет без сучка, без задоринки.
   Через секунду мои предположения подтвердились. Шустрый подмастерье шмыгнул обратно в дом, а зазевавшийся во дворе Боря начал безуспешно ломиться следом, оглашая возмущенными воплями всю округу.
   Прикинув на глаз наиболее безопасную траекторию полета, на случай неудачи, я крепко взял Ронни за руку и отправился утверждаться в своих мыслях. На мгновение программа задумалась, но, не найдя особых расхождений в условии, выпустила меня из дома, плотоядно чавкнув напоследок.
   Вот уж не думал, что простой выход на крыльцо может доставить столько радости. Если б из своего огорода на меня не таращилась мадам Эльза, я, наверно, исполнил бы во дворе танец шамана, но присутствие соседки охладило мои эмоции.
   Когда Ронни вывел из дома девочек, мы всем коллективом расположились в беседке в дальнем уголке сада. Дракон великое переселение проспал и, как следствие, остался в заточении. Когда мы чинно расселись в плетеных креслах, зануда Рональд снова завел старую песню:
   — И все равно нам нужно в Москву. Любой ценой.
   — И как предполагается стартовать? — бесполезное дело — говорить с тем, кто тебя не слышит. Пусть сам догадается, что просто так отсюда не выскочить.
   — С испжелами. Мы уже пробовали, ничего сложного.
   — Если не считать болота с чудовищами, — пробормотала себе под нос Алиса.
   — Что? — переспросил Ронни.
   — Ничего-ничего, продолжай, — невинным голоском проворковала Алиса. Еще пара дней ее общения с ведьменком, и одной колючкой в нашей компании станет больше.
   — Но ведь получилось же! — упрямствовал Рональд.
   — Милый юноша, — обратился я к Ронни, но тут же исправился. — Пардон, господин Рональд. Если б все было так просто, Великий Велес и его ненаглядная транс-телепортическая компания «Пегас» давно бы разорились, а они прекрасно себя чувствуют и их акции ежегодно растут.
   — «Пегас» обеспечивает комфорт, скорость и безопасность, — сообщил мне Ронни. Шпарит, как рекламный проспект.
   — И не только. Это еще мощные ретрансляторы энергетических лучей в пограничной зоне — между Городом и вольными измерениями. Без их поддержки проскочить Запределье очень сложно. И палочки тут не помогут, даже если будешь использовать их горстями.
   — Но мы же вернулись в Мерлин-Лэнд!
   Я с ума сойду с этим мальчишкой. Как глухарь на токовище, ничего не слышит.
   — Сомневаюсь, что с помощью исполжелов.
   — Кольцо, — вспомнил Рональд и сунул мне под нос кулак. На безымянном пальце у него было серебряное кольцо Варта, известное в народе, как «начинающий путешественник».
   — Мне жаль разочаровывать тебя, но это билет в один конец, — порадовал я Ронни. — Оно понимает только слово «домой». Беда в том, что ты уже дома.
   — Но ведь должен быть какой-то выход, — предположила рассудительная Алиса. — Здесь-то нам тоже нельзя оставаться.
   — Есть, — вздохнул я, — лягушачьими прыжками по измерениям.
   — А пограничье? — наконец-то и Ронни меня услышал.
   — Ходят же люди по болоту. Запределье тоже преодолимо, но очень мелкими шагами.
   — А если завязнем? — поинтересовалась Альвертина.
   — Значит, не повезло. Сгинем в каком-нибудь черном измерении. Их там не меряно.
   — Отличная перспектива, — проворчал Ронни.
   — Другой не располагаю.
   — Как передвигаться по Запределью? — настроение Рональда портилось на глазах.
   — Ты можешь представить себе карточную колоду? — спросил я.