Панина Татьяна. Сила магии

   — Зато Таур может. — Локи взглядом убрал с пальцев кровь и шампанское. — В Ваурии совершеннолетие наступает в момент рождения.
   — Им Вы тоже не хотите помочь?
   — Они не избранные, а значит, имеют право и на ошибку, и на помощь.
   — Ну, хоть кому-то повезло, — вздохнул Элрой.
   — А что будет с… — Локи запнулся на полуслове, — в общем, с обвиняемыми?
   — Вы имеете в виду Машу и Катарину? — уточнил Элрой. — В ближайшие часы они будут арестованы за убийство.
   — Это еще кто? — изумился Локи. — Почему не знаю?
   — Полагаю, одна из них известна Вам под именем Варвара.
   — А-а-а… — неопределенно протянул Локи.
   — Самосуд преследуется по закону, — напомнил Элрой.
   — Неужели я похож на палача?
   — Есть что-то неуловимое, — проворчал себе под нос дознаватель.
   — Я не воюю с женщинами и детьми, — отрезал Локи.

Глава 50

   Арси вскочил в колесницу и что-то приказал страже. Стражники погрузили к ногам советника тело Инсилая. Арси хлестнул рабов, они во весь дух побежали прочь от города, таща за собой колесницу. Они стартовали так резко, что рука Илая соскользнула с повозки, свесившись в дорожную пыль. Ком встал у меня в горле; я видел, как его тонкие смуглые пальцы бились о камни, когда колесница подпрыгивала на ухабах. Изящная цепочка сине-черного металла мерцала тусклым холодным блеском на разбитом запястье. Утешало только одно: Илаю было уже все равно, его боль умерла вместе с ним.
   — Быстрее, за ними, — вывела меня из оцепенения Мирна. — Шевелись.
   — Зачем? — спросил я. События сегодняшней ночи стоили мне последних сил. — Теперь уже ничего не исправить. Инсилай мертв, нас разыскивает вся тауровская стража. Краш, и тот ушел, понял, что мы — компания опасная.
   — Ты хочешь убраться из Ваурии? — прошипела Мирна, оборачиваясь пантерой. — Тогда бегом, нужно забрать серьгу. Своими силами нам отсюда не вырваться, а Инсилаю она уже ни к чему. Он на нас не обидится. Садись скорее, копуша.
   Мы легкой рысью припустили по дороге.
   — Думаешь, маяк нам поможет? — спросил я Мирну после пары километров пробежки.
   — Отец не бросит нас в Ваурии, — уверенно сказала Гаара. — Он обязательно вернется. К тому же он вряд ли узнает о смерти Инсилая, а значит, не дождавшись его возвращения, воспользуется сигналом. Кого Локи точно здесь не оставит, так это Наследника Школы.
   — А если они снимут серьгу с Илая? Что тогда?
   — Тогда все, конец надеждам. Надо добраться до нее раньше, чем она попадет в чужие руки.
   — А если твой отец узнает, что Инсилай мертв, и убили его мы?
   — Он никогда в это не поверит. А если его все же смогут убедить в том, что это правда, примчится в Ваурию, чтоб своими руками свернуть нам шею.
   Еще километр ленивой трусцы — и прямо перед нашим носом выросла стена. Или я чего-то не понимаю, или в этой стране сумасшедших дорога действительно упиралась в стену. Мы с Гаарой крякнули и уставились друг на друга.
   — Нас бессовестно надули, — констатировала она, плюхнувшись на траву. — Или мы заблудились самостоятельно.
   Я сосредоточился.
   — Сигнал идет. — Я чувствовал, что голубая точка пульсирует недалеко от нас. — Маяк где-то рядом. Надо искать ворота.
   — Опять искать, — проворчала Гаара. — Замучилась я за последние дни ковырять дырки в заборах. — Она начала медленно красться вдоль стены.

* * *

   — Господин Корн. — Севинч, как предрассветное привидение, появилась на порогегостиной. — Он договаривался о встрече с Вами.
   — Пригласи на террасу и принеси кофе, — распорядился Локи и внутренне собрался. — Он официально или по-соседски?
   — Я… я не знаю.
   «Господи, как же ты бестолкова, — устало подумал Локи. — Когда же, наконец, вернется Илка?» Он вышел на террасу.
   Корн появился в неофициальном наряде: легкие белые брюки и свободная черная рубашка, не подразумевающая наличие галстука. Маги обменялись дежурными приветствиями. Хозяин жестом пригласил соседа к столу и сел сам. Корн помолчал немного, исподволь внимательно рассматривая Локи и, убедившись, что хозяин дома настроен вполне миролюбиво, сказал:
   — Простите за вторжение. Я знаю, что Вы не в настроении принимать гостей, но все же счел возможным нанести Вам визит. Неофициально, по-соседски. Если я нарушил Ваши планы, не стесняйтесь. Скажите, что я не вовремя, и я немедленно уйду.
   «Уйдешь ты, как же, — вежливо улыбаясь, думал Локи. — Не для того ты так этой встречи добивался, чтоб так запросто от нее отказаться. Неофициально, по-соседски… мысли мои просканировал, или сам догадался?».
   — Не волнуйтесь, у меня нет никаких планов. Я просто прихожу в себя после Запределья. Жуткое путешествие, надо Вам сказать. Врагу не пожелаю.
   — Ужасно, — посочувствовал Корн, лихорадочно соображая, как перейти к интересующим его вопросам.
   — Да, неприятно, но, хвала Мерлину, все позади.
   — Простите мое любопытство, — замялся Корн, — Вы можете не отвечать, если эта тема Вам неприятна. Но Вы единственный, кому удалось вернуться из Ваурии. Что там сейчас происходит?
   — Да, в общем, ничего интересного. — Локи взял со стола старинный нож для разрезания бумаг и завертел его в пальцах. — Немного страха, много насилия и практически полная невозможность выбраться своими силами.
   — Но Вам все же удалось это, поздравляю.
   Изящный серебряный поднос с дымящимся кофейником, чашками и пирамидкой пирожных вплыл вслед за Севинч и застыл между собеседниками. Девушка налила кофе в изящные, чуть больше грецкого ореха, чашечки и исчезла бесшумно и незаметно, как умеют только кошки и восточные женщины.
   — Угощайтесь, — Локи пригубил свою чашку. — Знаете, о чем я мечтал в Запределье?
   — О чашке хорошего кофе, должно быть, — предположил Корн.
   — Именно так. Этого не хватало больше всего. Среди ваурского кошмара я мечтал о чашке хорошего кофе. Почему мы всегда так ценим то, что теряем?
   — Потому что подсознательно ненавидим любое вторжение в мир своих привычек, — сказал Корн. — Вы не против, если я закурю?
   — Нет, конечно. — Локи материализовал взглядом пепельницу в форме человеческого черепа.
   — Господи, это что, вместо таблички «У нас не курят!»? Вы, вроде, были не против.
   — Простите. — Оправленный золотом череп превратился в хрустальную абстракцию, отдаленно напоминавшую медузу.
   «Волнуешься, дорогой сосед? — усмехнулся Локи. — И правильно делаешь. Ты еще и десятой части ждущих тебя радостей не знаешь».
   — Вы знаете, я не имею права об этом говорить, но… понимаете, там, в Ваурии, моя дочь… — шепотом сказал Корн.
   — Моя тоже, — без всякого выражения сообщил Локи. — Можете говорить в полный голос, у меня под столом не сидят представители магической этики. А если они решат сканировать помещение на предмет наших переговоров, то без труда узнают даже мысли.
   — Это называется вторжением в личную жизнь и преследуется по закону.
   — Как правило, да, если можно это доказать. Приятно жить там, где государство признает права своих граждан, правда? Расстрою Вас, в Ваурии это не практикуется.
   — Кошмарная страна.
   — Полностью согласен. Не понимаю, как Вы позволили Вашей девочке отправиться в такое рискованное путешествие…
   — Отказ мог плохо сказаться на ее дальнейшей работе.
   — Лучше плохая карьера в Эйре, чем хорошая смерть в Ваурии, — проворчал Локи.
   — Будем надеяться, что все обойдется. — Рука Корна невольно дрогнула, пепел сигары упал на его белоснежные брюки, но Маг, занятый своими мыслями, этого даже не заметил.
   — Конечно, — согласился Локи, раздумывая, что будет приличнее: рассказать гостю об испорченном костюме или не обратить на это внимание, — я тоже предпочитаю надеяться на лучшее. Впрочем, что нам еще остается?
   — Говорят, в Запределье снова пришел Посланник Мерлина, — Корн отвел глаза. Локи понял, что собеседник решился на разговор. — Это соответствует истине ?
   — Полагаю, что да, — осторожно ответил Локи и налил себе вторую чашку кофе. — Но Битвы я не видел.
   — Я могу быть откровенен с Вами? — Другого выхода не было. Никто кроме Черного Локи не мог пролить и капли света на происходящее в Ваурии. — Мне нужен Ваш совет.
   — К Вашим услугам, господин Корн. Чем могу?
   — Меня пытаются шантажировать… последствиями Великой Битвы.
   — Простите? — Локи одарил собеседника недоуменным взглядом.
   — Моя Айка имеет к этому некоторое отношение. Видимо, девочка где-то допустила ошибку… по неопытности, конечно, об умысле и речи идти не может…
   — И теперь Вас просят за эту ошибку заплатить? — договорил за соседа Локи.
   — Именно так.
   — Я бы не дал ни полмерлина, — не задумываясь, ответил Локи.
   — Смею я узнать, почему?
   — Во-первых, шантаж бесконечен. Никаких денег не хватит, чтобы удовлетворить аппетит шантажиста, который будет расти день за днем. Во-вторых, Ваурия расположена слишком далеко, чтобы хоть как-то разобраться в том, что там происходит, тем более, чтобы проверять все слухи о тамошних событиях. Вы уверены, что обвинения в адрес Вашей дочери имеют под собой хоть какую-то почву?
   — Скорее, я уверен в обратном .
   — Тем более, не стоит платить. Дав деньги, Вы косвенно подтвердите виновность Айки, признав возможность совершения ею служебной ошибки.
   — Это голая логика, Локи, а если соответственно обстоятельствам, ближе к жизни?
   — Для этого нужно, как минимум, знать обстоятельства этой самой жизни.
   — Да я и сам толком не понял, — Корн внимательно наблюдал за своим собеседником, но так и не смог решить, что известно Локи об Айкиной миссии. — Подробностей не сообщали. Просто сказали, что эта тайна обойдется мне в кругленькую сумму.
   — Если я правильно понял, Вы собрались платить кому-то за воздух, — подумав, сказал Локи. — Не могу сказать, что нахожу это решение разумным.
   — Я отец, Локи. Айка моя единственная дочь.
   — Скажите, — черный маг поймал взгляд собеседника, и Корна будто обдало волной холода, — а почему Вы решились довериться именно мне? Только из-за того, что я был в Запределье?
   — Нет. — Корн решил играть в открытую. — Просто мой шантажист сказал, что за эту информацию Вы заплатите ему много дороже.
   — Сколько они требуют с Вас?
   — Семь миллионов мерлинов.
   Локи задумался на мгновение и сказал тихо, но очень четко:
   — Из всех тайн мира для меня лишь одна стоит так дорого. Семь миллионов, ибольше, если потребуется, я готов заплатить тому, кто назовет мне имя убийцы Инсилая.
   «Похоже, ты их уже заплатил, — у Корна даже голова закружилась от неприятных предчувствий, — и тебе все известно. Не зря же ты снял со своих счетов десять миллионов монет и заперся в одиночестве. Уверен, ты обдумываешь планы мести… Великий Мерлин! — он связал всю полученную информацию вместе. — Надеюсь, это исчадье ада не закончило свой путь в Запределье, и Айка не имеет к его смерти ни малейшего отношения!»

* * *

   Мирна погорячилась, назвав крепостные стены тауровского замка забором. Не меньше часа мы пробирались по периметру крепости, но не только лазейки, щели между камнями не нашли. Пустое это, на ощупь вход в волшебный замок искать. Арси вот прямо у нас на глазах сквозь стену просочился, и не один, а с ротой факельщиков, колесницей, рабами ездовыми и телом Инсилая. И ни один кирпичик не дрогнул. Зря только ноги бьем, не прорваться нам к Магистру в гости. Эх, Илая нет, он бы Мирне все рассказал про ночные пробежки под луной на голодный желудок.
   Господи, думаю о нем, как будто он жив, а ведь мы убили его. Мы. Не Таур, не Арси, не лучники с золотыми стрелами, а мы, два глупых лягушонка, решивших, что гильотина — радикальное средство от головной боли. Ну, все, хватит, сил моих больше нет, еще пара километров, и я умру безвременно в ближайшей канаве.
   — Мирна, давай передохнем, — не выдержал я, наконец. — Тут думать надо, а не вокруг забора бегать.
   — Думай на ходу, — посоветовала Гаара, но притормозила.
   Я уселся на какой-то пенек и сказал:
   — Давай рассуждать логически.
   — Попробуй, — усмехнулась Гаара и начала изучать звездное небо над головой, демонстрируя полное презрение к моим аналитическим способностям.
   — Очевидно, что вход в замок заколдован, как иначе б туда вошел Арси со своей свитой, сквозь стену, как привидение? Ворот-то не было. Допустим, случится чудо, и мы прорвемся в замок. Допустим, нам повезет, и мы найдем серьгу… Но ведь нужно еще оттуда выбраться… Второе чудо на одну компанию маловероятно в Ваурии…
   — Я хочу домой, — тоскливо сказала Гаара, оторвавшись от созерцания ночного неба. — Надеюсь, ты понимаешь, что вытащить нас отсюда может только Локи. Ну, может быть, твоя Варвара. Но для того, чтобы придти к нам на помощь, они должны нас найти, а нас никогда не найдут, если серьгу кремируют с Инсилаем. Это ты, я надеюсь, понимаешь?
   — Понимаю, — вздохнул я, — но сквозь стены проходить не умею.
   — Я тоже, к сожалению.
   — Слушай, Арси-то не колдун, рабы в его колеснице тем более…
   — И что?
   — Не может быть защиты, рассчитанной на неопределенное количество входящих. Есть вариант, что Арси знает ключевой пароль, но это маловероятно. Знаешь, кажется, я понял. Мы пройдем сквозь эту стену. — Я слез с пенька и, вернувшись к стене, пнул ее ногой. Каменная ограда не дрогнула, нога заболела.
   Прихрамывая и кляня свою глупость, я пошел вдоль стены туда, где я видел тропинку.
   — Уже уходишь? — поинтересовалась Мирна, наблюдая за мной исподлобья.
   — Нет, просто не хочу с помпой вваливаться через главные ворота. Без приглашения лучше попытаться пройти с черного хода. — Теперь я уже не делал резких движений, а аккуратно толкнул рукой стену. Пальцы прошли сквозь камни, как солнечный свет в чисто вымытое окошко.
   — Пошли, — я обернулся к Мирне, — видишь, все просто.
   — Как ты догадался? — она смотрела на меня с восхищением.
   — Я уже видел нечто подобное в Альвертинином чулане.
   — Кто такая Альвертина?
   — Милейшее создание, имеющее обширные связи в уголовном мире, маму-колдунью и медный пестик для борьбы с плетунами, коим она меня однажды чуть не прихлопнула.
   — За паука приняла?
   — Нет, чуть-чуть промахнулась. Пойдем, пора.
   У самой стены я притормозил и спросил Мирну:
   — Слушай, ты ведь тоже из тех, кто в Битве. Каким образом вас всех собирались отсюда вытаскивать?
   — Кого всех? — уточнила Гаара.
   — Странников, Хранителей, Отшельника с Наблюдателем….
   — Видишь ли… — Мирна замялась. — Возвращение гарантируется только Отшельнику и Наблюдателю, и то, если они четко выполняют должностные инструкции. Эти двое на государственной службе. А Странники и Хранители выбираются из Ваурии сами, кто как умеет. Муниципальные власти за нас не отвечают.
   — То есть Айка и деньги получит за свою халтуру, и обратный билет, и карьеру?
   — Если заметят, что с ее стороны были нарушения, могут быть большие неприятности.
   — А если нет?
   — Тогда не будут. Мы идем, наконец, или еще поболтаем? — разозлилась Мирна.
   И мы шагнули сквозь стену.

* * *

   Наталья буравила Киру прокурорским взглядом, но молчала. Лика забилась в самый темный угол и задумалась о чем-то своем. Кира взирала на помрачневших подруг с легким недоумением. Алиса ерзала на стуле, все время порываясь куда-то податься, скорей всего, в Ваурию. Единственное, что ее останавливало, так это невозможность добраться туда без посторонней помощи.
   — Кира, как это произошло? — Анжелика вышла из оцепенения. — Где тебя угораздило спутаться с Тауром?
   — Не знаю я никакого Таура! — Кира исподлобья взглянула на Лику. — Я люблю Кирилла, понимаете, люблю! Впрочем, вам это, скорее всего, не понять.
   — Ну, где уж нам, — вздохнула Анжелика. — Как он хоть выглядит, любовь твоя неземная?
   «Господи, что я говорю? — думала Лика, глядя на Киру. — Если это действительно Черный Магистр, он как хочет, так и выглядит. А если Алиса ошиблась, какая мне к черту разница, какой из себя Киркин воздыхатель. Таур расправился с Посланником. Инсилай умер. Это будто лавина с гор — задавила, расплющила, и дышать нечем. Странное дело, так долго были вместе, а поговорить так и не удосужились. Только и делали, что пререкались. А зачем?..»
   — А глаза у него голубые, как звезды, и глубокие, как озера…
   «Нашла у кого словесный портрет спрашивать, — Наталья в пол-уха слушала Киру и удивлялась наивности Лики, — у больного здоровья. Она тебе сейчас расскажет, у нее в каждом глазу по дюжине добрых фей со связкой хрустальных туфелек и тележкой перезрелых тыкв. Она же видит только то, что сама себе нарисовала. Да если б ее Кирилл к ней явился сейчас при рогах и копытах, хвостом помахивая, она бы и не заметила ничего, только “глаза, как звезды”… А что, и хватит. Все уже счастливы».
   — Все она врет, — мрачно сказала Алиса.
   — Так, слушаем твою версию, — Лика перевела взгляд на Алису.
   — Не было никакого Кирилла, и звезд никаких не было, — без всякого выражения сказала Алиса, — только Таур и волна холода. А глаза у него — будто гвоздем в душе ковыряет. Хотя, какая теперь разница, Илая-то все равно нет. Таур постарался, любовь ее глазастая.
   Лика почувствовала вдруг полную опустошенность. «Алиса права, Илая не вернешь. Таур победил. А любит Магистр Киру или нет, значения не имеет. Можно подумать, если бы он демонстрировал любовь не к Кирке, а к Люсе Тютькиной, это повлияло бы на исход событий».
   — Где Алиса? — Анжелика с усилием вырвалась из-под груза раздумий и поняла, что не видит девочки.
   — Бродит где-то по квартире, — пожала плечами Наташка. — А что?
   — Мне показалось, я ее голос слышу. — Лика сорвалась вдруг с места и бросилась в комнату. — Что ты делаешь?! — раздался ее вопль через несколько секунд.
   — Папе звоню, — Алиса в полном недоумении уставилась на Лику. — Привет, пап,я вернулась!
   Лика, как тигрица, бросилась к розетке и выдернула провод. Подоспевшая Наталья отобрала у Алисы телефон.
   «Этого еще не хватало, — Анжелика похолодела до кончиков пальцев, — “здравствуй, папа, это я”. А у него там другая Алиса перед носом маячит. Ко всем радостям не достает только рехнувшегося Горохова».
   «Они тут все помешались, — поняла Алиса. — На минуту нельзя отлучиться. Чего они так перепугались? Папа, по-моему, обрадовался, когда меня услышал. Как же в Ваурию-то попасть? Может, ткнуть им под нос кольцо Мерлина и потребовать, чтоб они меня туда немедленно отправили? На Инсилая перстень без осечки действовал…»
   — Алиса, — тяжело вздохнула Лика, — я очень прошу тебя… Нам всем сейчас плохо. Пожалуйста, прежде чем сделать что-то, посоветуйся со мной.
   — А что, я теперь не могу и папе позвонить? — возмутилась Алиса. — Я тут что, под арестом?
   — Можешь, — успокоила Наталья, — ты все можешь, только дай нам пару часов, чтобы разобраться в ситуации. Ты так долго ждала, неужели мы будем ссориться из-за каких-то нескольких часов?
   — Нет, наверно, — неуверенно ответила Алиса и, прямо на глазах изумленных девушек превратившись в легкое туманное облачко, выплыла на улицу через открытую дверь балкона.
   — Трах-тибидох, — пробормотала Наташка, без сил опускаясь на близстоящийстул.
   «Я с ума сойду, — равнодушно констатировала Анжелика, рассеянно провожая взглядом новорожденную тучку-путешественницу. — Алиса опять пропала. Ну что я Горохову скажу?!!»

* * *

   Мы вошли в тауровскую резиденцию не с черного, а с очень черного хода. Нас встретили кучи мусора под ногами и цепкие ароматы летней помойки. Гаара шарахнулась назад, стукнулась о стену, обретя человеческую сущность, и в ужасе прошептала:
   — Она в эту сторону не работает.
   Меня это не удивило. Говорил же, сначала выясни, как мы отсюда выйдем, но кто ж меня слушал.
   — Что, уже уходим? — беззлобно передразнил я.
   — Ты что, не понял? — зашипела Мирна. — Мы здесь застряли.
   — Слушай, я тебя не пойму. То ты рвешься сюда, то отсюда. Ты бы разобралась со своими желаниями, — я сделал робкую попытку пойти вперед. Под ногами чавкала и попискивала какая-то зловонная жижа.
   — Смотри, не утони, — ехидно посоветовала Мирна.
   Черт бы ее побрал с ее советами. Я и сам уже жалел, что не воспользовался главным входом, может, там не так темно и грязно?
   Где-то вдалеке что-то грохнуло, и послышались голоса. В конце нашего коридора забрезжил тусклый свет, и закачались длинные черные тени. Я непроизвольно прижался к стене. Вскоре свет пропал, и голоса смолкли.
   — Может, мы пойдем, а то я скоро задохнусь в этой клоаке! — прошипела Мирна.
   Схемы переходов у нас не было, так что мы могли либо бесконечно долго идти вперед, либо искать проход в стене на ощупь, тыча кулаком в камни. Мы совсем уже, было, отчаялись, когда совершенно неожиданно оказались на перекрестке.
   — Что дальше? — шепотом спросила Мирна.
   — А я откуда знаю? Сосредоточься и ищи сигнал.
   — Давно пытаюсь, только ничего нет. Очень сильное защитное поле.
   — Может, просто маяк работает на энергии носителя, а какая энергия у покойника? — предположил я.
   — Сигнал мог исчезнуть по совершенно другой причине, — устало сказала Мирна. — Если Инсилай вернулся в Эйр… Это слишком далеко отсюда, чтобы поддерживать чары чужой физической оболочки. Давай решать, что делать будем. Дороги-то три, куда пойдем?
   — Бросим монетку, — предложил я. — Орел — направо, решка — налево.
   — Вариант «прямо» исключается? — уточнила Мирна.
   — Да нет, наверно, — неуверенно сказал я и попытался сосредоточиться на запавшей мне в память разбитой руке волшебника, волочащейся по камням. Особой уверенности не было, но мне показалось, что он почти рядом и идти за ним надо налево.
   — Что надумал? — поинтересовалась Мирна.
   — Предлагаю пойти налево.
   — Хорошо, — неожиданно мирно согласилась Гаара, — идем налево. Там мы еще не были.
   Мы прошли еще немного, когда коридор вдруг внезапно оборвался, и мы оказались посреди огромного подвала. Не знаю почему, но я был твердо уверен в том, что нахожусь в десятке шагов от Инсилая.

* * *

   — Ты, что, возвращаться не собираешься?
   — Мне нужно время, чтоб разобраться.
   — Разве ты не отправила отчет?
   — Я отправила отчет. И ты это знаешь.
   — Тогда почему ты еще в Альваре? Хочешь попросить у Магистра политического убежища?
   — Я уже говорила тебе, что хочу только справедливости.
   — Идиотское желание в твоем возрасте и с твоим опытом. Возвращайся домой, хватит витать в облаках.
   — Нет.
   — Тебе что-то мешает?
   — Я не уверена в смерти Инсилая.
   — Что?! — забыв, что связь мысленная, в полный голос воскликнул Локи.
   — Не кричи. Я уверена, что его нет среди живых, но не присягну, что он среди мертвых.
   — Илка, ты не в сказке, ты в Ваурии. Смерть не бывает наполовину, она либо есть, либо нет. Вернись в реальность и смирись с ней.
   — Локи, я не сумасшедшая. Действительно, произошло что-то странное. Ты должен сам это видеть.
   — Да что это, говори толком!
   — Я не могу объяснить. Ты должен вернуться.
   — Ты понимаешь, о чем просишь меня?
   — Я знаю, что для этого тебе придется заступить за грань допустимого риска, но знаю и то, что ты сделаешь это.
   Локи помолчал мгновение.
   — Хорошо, — он вдруг понял, как измотала его неизвестность последних дней, — я вернусь. Но при одном условии. К моменту моего появления в Альваре духу твоего не будет в Запределье. Ты оставишь свои бредни о справедливости, забудешь наш сегодняшний разговор и займешься делами фирмы. Разумеется, после того, как отчитаешься о проделанной работе перед Высшим.
   — Договорились. Корн заплатил?
   — Еще нет, но обязательно заплатит. Свяжись с Лорой, когда будешь в городе, вам будет о чем поболтать.

* * *

   Двери как таковой не было. Толстая железная решетка — и все. Через нее хорошо было видно подземелье. На золотых цепях в полумраке висело три хрустальных ящика. Где-то я уже это слышал, или читал. Помнится только, в первоисточнике мертвая царевна почивала в гордом одиночестве, а здесь целый склад покойников. Кто, хотел бы я знать, в хрустальной таре отдыхает?
   Где-то далеко заухала сова. Стража снялась с места и подалась в глубь коридора.
   — Смена караула, — прошептала Мирна. — Ты уверен, что Инсилай там?
   — Почти наверняка.
   Мы перебежали из своего убежища в темную арку перед входом в подземелье и попытались открыть решетку. На удивление, она подалась почти сразу.
   Мирна бросилась к ящикам, которые с близкого расстояния еще больше смахивали на гробы. Я высунул голову в коридор, чтобы убедиться в отсутствии стражи.
   — Помоги мне, — шепотом потребовала Гаара. Я подошел к ней. Крышки двух хрустальных саркофагов были плотно прикрыты, третий был открыт и пуст. Крышка стояла рядом, прислоненная к стене.
   — Надо открыть. — Мирна двумя руками взялась за крышку ближайшего к ней гроба. Гроб опасно качнулся.
   Пришлось пойти на поводу женского любопытства, пока Гаара не разворотила чей-то последний приют. Кое-как мы сдвинули крышку. Господи боже, мужик в гробу был как живой. Он смахивал на артиста, задремавшего в гримерке после спектакля про старину. Лицо усталое, но спокойное; рубашка вся в кружевах с мушкетерским воротником, колет бархатный, золотые перстни на руках. А что кровь на груди запеклась, так она больше на засохший томатный сок смахивает, чем на настоящую рану. Мирна охнула и чуть не уронила свой край крышки.