Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга третья. Тьма

   – А-а-а, поп! – узнал Шакал Максима и приставил пистолет к виску всё ещё привязанного полковника. – Я всегда успею выстрелить! Может, лучше поговорим, русский шайтан?
   – Поговорим! – одним всплеском ненависти он парализовал коричневого, ударившего его сзади ножом. – Вот, кроме заложников и не умеешь ничего.
   – Ну, почему же? – обиделся Шакал. Вот, всех взяли – кивнул он в сторону. Максим взглянул туда и его замутило.
   – Как говорят у вас – ничего личного. Головы – для отчёта. Показать вашим западным союзникам, как вы в чужие дела лезете. А вот майора вашего – живьём. Мы его только слегка поспрашивали. Но… не удалось. На всё воля аллаха. Как договариваться будем, Шайтан?
   – Да никак, урод!
   Пнув ногой упавшего главаря, Максим кинулся отвязывать полковника.
   – А что с ним? – прохрипел спецназовец – Он мне живой нужен.
   – Ничего. Парализовал пока руки- ноги. Пусть поваляется.
   – Врал он тебе. Только меня и взяли. Остальные… У остальных – парашюты. Надо найти и выяснить. Вот майора нет.
   – Я видел – один отворачивал в сторону. Как вы себя чувствуете? Сейчас помогу. А почему он вас майором назвал?
   – Не знаю пока. Поспрашиваю. Ух, как я его, бля, поспрашиваю. А ты бы что одел, сынок, а? Уж очень как-то… непривычно.
   – Потом-потом, – подхватил Максим падающего полковника. "Слегка поспрашивали" – это, конечно, было очень мягко сказано. Раны были очень болезненные. Особенно – смещённые переломы голеней обоих ног. А затем Максим увидел ещё разрывы кишечника.
   – Приземление? – поинтересовался Максим, лишь бы что сказать.
   – Какое там. Уже здесь. Скоты!
   – Ничего-ничего. Выберемся.
   – Сынок, ты что, всерьёз? Послушай меня. Давай, бери этого ублюдка и тащи… А, тоже ерунда. Один через эти горы. И потом – не все они здесь. Это – их "спецназ".
   Специально поджидали.
   – Откуда они узнали?
   – Вот ты этого Каракурта и поспрашивай. А потом кому надо доложишь. Брось со мной возиться!
   – Юрий Владимирович, я вас не брошу. Где у нас в амуниции эти… медаптечки, что ли?
   – Сам понимаешь – ерунду плетёшь.
   – Если бы… если бы… Господи, ну какой же я козёл, а? Ну зачем, зачем передал Татьяне? Трус! Слабак!
   – Перестань казниться. Времени нет. Займись Каракуртом.
   У Максима от сочувствия и отчаяния занялось сердце, когда полковник, сдерживая стон, заскрипел зубами. Этот человек становился ему всё более и более симпатичен.
   И какая-то вина перед вот теми обезглавленными ребятами давала о себе знать.
   Воскресить он их уже не мог. Поздно. И теперь эти тренированные тела валялись на солнце, а головы – в том ужасном мешке, из которого доставал их и показывал пленному Шакал. Но они-то отрезали головы уже у мёртвых. Не раскрылись парашюты.
   Кто? Но что, что, что делать? Расплата за трусость? За минутную слабость? Но жестоко, жестоко же! Разве я знал, что вот так повернётся? А не знал, то шёл бы своей дорожкой, куда и собирался – за своей кожицей молодого вьюноши. И пусть бы гибли вот эти ребята. Но они и так… И вот Юрий Владимирович… А я буду сидеть над ним и плакать… Отмотать время, как тогда? Макс чувствовал – не удастся. Почему? Не знаю. Да что же делать-то, а? Просто из беспомощного сочувствия к умирающему, Максим легко коснулся его лица. Ахнув, отдёрнул руку, увидев знакомое поле. Приблизил руки опять. Присмотрелся. Да! Конечно же, да! А ещё… Ещё заструился изумрудный цвет с бус и голубой – с камня.
   – Значит, живём! Живём! Слышите, командир, живём!!! – заорал Макс. Не теряя времени, он немедленно приступил к исцелению.
   Конечно, здорово помогла загадочная триада. И солнце, к которому дважды обращался Макс за подзарядкой целитель.
   – Ну всё, вставайте! – счастливый Максим шатаясь отошёл к уже нагретому солнцу камню и вновь уставился на дневное светило. Что же это такое, а? Вновь появилось?
   Или не пропадало никуда? Ну, конечно же! Ведь и Христос, наделив даром исцеления своих учеников, не потерял собственного? Или там… кто? Этот… Илия, да?
   Передав свои способности(нашёл словцо!) Елисею, не стал простым смертным? Правда, он это сделал перед вознесением на небеса. Так что, и мне скоро? Нет, не о том.
   А вдруг теперь всё пропало у Татьяны? Да нет же! Вероятнее всего эти способности… ну, копируются, что ли? Но там, на поляне? А на поляне… На поляне ты даже с такими возможностями… Мозг, да?
   – Да-а, ну ты… – не мог найти слов полковник. Он уже не чувствовал никакой боли, а золотые лучи напоследок принесли ему поток бодрости и жизненной силы. На ноги он, правда, встал осторожно, опасливо. Сделал шаг, другой. Норма.
   – Волшебник просто.
   – Шайтан, – в очередной раз прохрипел Шакал.
   – Ну, что ты заладил " Шайтан, шайтан", – обратился к нему спецназовец. А может – пророк? – ты не подумал? Это я тебе сейчас буду шайтаном. А он – пророк. Понял?
   – Неверный…
   – Да, конечно. Неверный не может быть пророком? А Иса? не подумал? А, борец за веру? Только Аллаха, Моххамеда и шайтана знаешь?
   Полковник пошёл к захваченному боевиками рюкзаку с амуницией, выброшенному отдельно. Судя по всему, у него парашют раскрылся.
   – Возьми, одень, – протянул он Максиму ворох экипировки. – А то неловко как-то.
   Затем спецназовец начал осматривать лежащие здесь же парашюты.
   – У всех одно и тоже – перекушен тросик замка, – констатировал он с потемневшим лицом. – Кто? Кто?? Кто?!!! – говори, сволочь! – он подскочил к Шакалу и со всего маху двинул ботинком в лицо.
   Макс оторвался от подзарядки и содрогнулся, увидев, как Шакал, улыбаясь, выплёвывает с кровью выбитые зубы.
   – Скалься – скалься, тварь. Сейчас поговорим. Вставай, быстро! – потянул он главаря за отвороты камуфляжной куртки.
   – Он не может. Я же говорил…
   – Так сделай, чтобы смог. Мне с ним, лежачим…
   – Ничего вы не добьётесь. Фанат же.
   – Я и фанатов…
   – Наврёт – не проверите.
   – Что предлагаешь? – начал остывать полковник.
   – А вот он сейчас своему вождю и доложит. – Максим уже оделся и подойдя, наклонился над Шакалом. Тот только взглянул в чёрную пропасть глаз.
   "Докладывай во имя Аллаха!" – приказал чем- то недовольный имам.
   – Но я не знал, что он пророк! – оправдывался Каракурт.
   – Докладывай.
   – Последнего сообщения мы от вас не получили… – начал доклад Шайтан – Каракурт. Полковник пристроился несколько в стороне и снимал всё найденной камерой.
   – Ну вот. Всё как на духу. Надеюсь, запомните? Или потащим с собой этого.
   – Бесполезно. Не поверят ни с ним, ни без него. Но откуда, откуда берётся такая сволота? Этих хоть как – то понять можно. Фанатики. Или просто бандюганы. Но наши- то, наши! Ладно. Вернусь – спрошу. Ух, бля, как спрошу. Теперь надо майора искать. Понял, почему он меня майором окрестил? Ни о тебе, ни о своём участии я никому не докладывал.
   – А парашют?
   – Ну, во-первых, им кто-то живой был нужен. Для скандала. А во – вторых… во-вторых майор никогда не оставляет парашют после укладки. Забирает с собой. Надо его искать. Говоришь – отворачивал? Ладно. Надо идти. Банда ждёт. Задачу-то мы ещё полностью не выполнили. Но ребят надо… Бери лопатку. Нельзя терять времени.
   Максим затем помог и перенести в братскую могилу тела ребят. А вот самое страшное, ну… с головами… полковник выполнил сам.
   Затем офицер поднял свой пистолет и разрядил вверх всю обойму.
   – Теперь пора. Ну, Каракурта ты кончать будешь?
   – Нет… не могу… вот так…
   – Ладно, иди вперёд, я сам.
   – Нет, постойте! – Максим вновь склонился над боевиком.
   – Иса, – вдруг прохрипел тот.
   – Что за Иса? – обратился озадаченный Макс к спецназовцу.
   – Ты просто не в курсе Корана. Он признаёт Иисуса за пророка, называет Исой.
   – Ладно. Иса так Иса. Встань! Иди и проповедуй мир. Неси…слово Аллаха о мире.
   И слово Исы " Не убей!". Иди и проповедуй! Ты ничего не помнишь, кроме встречи с Исой. И ничего не хочешь, кроме проповеди мира. Иди!
   Максим отвёл свой взгляд от огромных сейчас зрачков Шакала и тот поднялся. Упал на колени, потянулся целовать всё ещё голые ноги своего нового божества. Юноша отпрыгнул.
   – Не достоин! – прошептал Шакал, на четвереньках отполз на несколько шагов и в такой позе замер.
   – Сейчас бросится! – рывком выхватил пистолет полковник.
   – Ну уж нет! Пойдёт проповедовать мир, – шнуровал ботинки Макс.
   – Забьют. Камнями забьют…
   – Искупит свою вину. А. может, кого из своих бывших обратит?
   – Ну, если только какую молодежь, ещё незаматеревшую. Слушай! – осенило вдруг полковника. – Тебе знаешь куда надо? По тюрьмам и лагерям! Вот так, если не в проповедники, то, хотя бы в монахи какие рецидивистов перековывать. Цены бы тебе не было!
   – А вот так? Здесь? Есть цена?
   – Ну, не обижайся, сынок. Я же не со зла. Посиди. Я посмотрю документы у этих…
   Господи! Как это ты их, а? – увидел он перекошенные от боли и ужаса лица мертвых моджахедов.
   – Это с горячки. Как увидел, что головы наших ребят из мешка достают…
   – Да… круто… какой там Иса. Скорее ты…
   – Ну? Ну? Кто – скорее?
   – Не знаю. Да не злись, не злись. Это так, к слову. Вперёд!
   – А… этих? – кивнул Максим на убитых им моджахедов.
   – Он и схоронит. Видишь, уже начал.
   И действительно Каракурт – новоявленый дервиш копал могилу. Было видно, что копать он не привык – с детства учился убивать. А хоронили другие. Физический труд для потомственного моджахеда был непривычен.
   – До захода солнца не успеет, – жёстко усмехнулся спецназовец. – А это для них… ну, как вторая смерть. Даже похуже. Для родственников, конечно.
   – Надо бы помочь, а?
   – Пуская сгниют здесь!
   – Нет! Но так нельзя! Так же нельзя! Но Юрий Владимирович! Даже Геракл, уже в те времена, разрешал хоронить павших врагов, а?
   – Ну, я не Геракл. И я ему не запрещаю. Пусть копошится.
   – Но…
   – Ты просто сошёл с ума! Пока мы будем копаться здесь, там, у них на базе узнают…
   Мы же задание сорвём!
   – Но нам это на час! Ну, на два! Что они сделают без своего командира? В общем, идите, а я ему помогу и догоню.
   – Псих с прибабахами. Ладно. Давай наоборот. Ты шуруй вперёд, к их базе, а я тут ему помогу. Компасом пользоваться умеешь? Дуй вот по этому азимуту.
   – Но вы…
   – Слово офицера. Похороню всех.
   "Вперёд" оказалось – вверх по едва различимым тропам. Максим знал, что не заблудится, в крайнем случае – учует этих вражин. Но уходило время и его охватывало смутное беспокойство. Постой – постой. А если "учуять" майора?
   Юноша, устроившись под лучами заходящего уже солнца, сосредоточился. Он и раньше ощущал чужие мысли. Ещё тогда, когда заставлял кружить вокруг фонаря майских жуков. Или это были лишь чувства? Да нет, каждая живое существо мыслит. В меру своей развитости. Или в меру необходимости? У одних искорки разума. У других…
   Вот, эта гадюка в расщелине. Или эфа? Или гюрза? Сначала почувствовала моё тепло, теперь мыслит – справится с такой добычей? Нет. Поползла дальше. Или вон там, какой-то суслик. Или тушканчик? Спит и… видит сон! Ну, умора просто! Как в мультике. Стоп! Не отвлекаться. Ищи, ищи, вслушивайся. Давай- давай, вспомни его.
   Вот так. И теперь ищи… Есть! Есть же! Ну, как говорит один мой знакомый – молоток! Там! Стой… стой…-Боль. Просто фонтаны боли. Разбился, или? Или.
   Это – пытка. Где-то… не близко. Там, в горах. Не успею. А если… Максим скинул одежду и сиганул сразу метров на пятнадцать. Сейчас, вечером, это удавалось ещё лучше. Словно в восхитительном сне прыжки становились всё длиннее, а тело – всё невесомее. Это уже был почти полёт. Пусть "почти", но его, его личный, управляемый им, а не неким кукловодом сверху. Уже ночные голые скалы странно преломляли лунный свет и Максу порой казалось, что он движется над лунной поверхностью – фотографий он в своё время насмотрелся. Только вот растительности там нет. А здесь – кратеров. А там – всей этой ночной копошащейся жизни, а здесь – гигантского голубого земного шара над головой. А там… Всё, хватит. Сигнал рядом.
   Юноша легко приземлился на краю скалы. Дальше – ущелье. А там – лагерь. И там пытают майора Анатолия. Вот, имя узнал. Надо передохнуть, набраться сил, перетерпеть начинающуюся боль. Всё же хороший кусок он отпрыгал. Нет! Научился на свою голову! Ну не усидишь же при таком сигнале! Макс сверзился было сигануть вниз, но притормозил. А что, если опять – вспышка и занесёт чёрт знает куда?
   Лучше – испытанным способом. И он помчался вниз хоть и огромными, но всё – же прыжками.
   Первый дозорный просто дико закричал, увидев голое привидение, мчащееся мимо него. Второй выпустил вслед очередь. Не попал. Но лагерь предупредил. Бандиты оказались довольно солидными профи – без особой паники заняли круговую оборону.
   Да-а. Спецназу пришлось бы нелегко. Хотя, они бы и не пёрли вот так, напролом. А здесь… В общем, быстро приближающийся голый человек вызвал, скорее, озадаченность, чем панику. Да, прыгает лихо. Ну и что? Один и без оружия.
   Сплошной шрам. И срам. Псих? Разберёмся!
   Когда Макс, перепрыгнув сидящих за камнями духов, отдуваясь, остановился уже в самом лагере, ему мгновенно скрутили сзади руки, накинули халат и поволокли в палатку к командиру. Тот встретил незваного гостя угрюмым жёстким взглядом. Что-то спросил. Не дождавшись ответа, перешёл на русский.
   – Ты кто? Зачем здесь?
   – Где майор? – поинтересовался Максим.
   – А-а-а. Майор! Здесь майор, здесь. Спасибо, подсказал. А то молчит.
   – Прекратите же! – почувствовал Макс всплеск боли где-то совсем рядом.
   – Хорошо. Значит, вместо него, ты всё расскажешь? Но сначала – кто ты?
   – Некогда. Потом. Прекратите пытку.
   – Хорошо. Пошли, – встал с ковра командир. Он был маленький и невзрачный. Видимо, из тех, кто, страдая комплексами, тешил своё самолюбие властью и насилием. А может, и нет. Может, свихнулся человек на вере и искренне полагал, что ведёт святую богоугодную войну. Или просто мразь, которая получала деньги за вот такую работу. Но долго раздумывать не пришлось. В большой, совсем пустой палатке на земле лежало голое окровавленное тело. Когда командир с Максом вошли, заплечных дел мастер приложил к пленному какое- то раскалённое железо – тут же палатку наполнил тошнотворный запах. Несчастный майор и сейчас сдержал крик, но волна боли прошла по сознанию Максима. И тотчас же гортанно заорав, свалился, дёргаясь в конвульсиях палач.
   – Поднимай его. Понесли к тебе в палатку – уже освободившись от пут скомандовал Максим. Коротышка резко повернулся на голос и встретился взглядом с юношей. И на этом его самостоятельные действия окончились.
   В командирской палатке они уложили истерзанного майора на ковёр. По приказу Максима принесли тёплой воды. Обмыли раны.
   – Сволочи, сволочи, сволочи… – рычал Максим, осматривая истерзанное тело. И с каждым этим словом всё громче орал палач в соседней палатке.
   – Ты тоже приложил руку? Ну? – страшными глазами посмотрел он на командира.
   – Зачем? Мастер есть. Убил бы потом – да, я.
   – Для тебя потом не будет. Командуй – в палатку никому не входить до твоего приказа. Вот так. Молодец. Теперь – замри, молчи и не шевелись до моего разрешения.
   Раны были ужасны, болезненны, но не столь серьёзны, как у полковника. В смысле костей. Вот только голова сильно разбита. Может, когда схватили? А здесь терзали плоть. Ну, это быстрее исцеляется. Для Макса, конечно. Для начала он снял боль.
   Но сейчас, пропустив её через себя, он чёрным лучом направил её туда, в соседнюю палатку. Палач затих. А затем пришёл черёд изумрудных волн. Когда Максим у входа в палатку подзаряжался лунными лучами, он услышал слабый стон. Вернувшись, посмотрел на командира, понял его взгляд – мольбу.
   – Говори.
   – Позволь молиться.
   – Давай. Только тихо. Про себя.
   Моджахед тут же упал ни колени и склонился в традиционном для мусульман положении.
   Справился юноша часа за два. Видимо, сказались затраты сил на удивительный прыжок – полёт. После золотых лучей майор открыл глаза и хмуро осмотрелся.
   – Мы в палатке у вот этого, – кивнул Максим в сторону молящегося. В ущелье.
   – Знаю. Запомнил, когда притащили… Что с ребятами?
   – Полковник скоро придёт.
   – Полковник… Остальные…
   – Да.
   – Я видел, что парашюты не раскрылись. Понял, что что-то не так. Отвернул. Но к скале приложился, – майор машинально пощупал голову. – В себя пришёл, когда уже сюда волокли. Ну а здесь…, – он вновь ощупал голову, посмотрел на руки, вскочил, осматривая своё жилистое тело.
   – Что за чёрт?
   – Да так. Подлечил немного, – счастливо улыбнулся Максим. И этого вот счастья он было, себя добровольно лишил? Н-е-ет. Делиться – пожалуйста! Но и только!
   – Тот урод выжег мне всё вот здесь – ткнул спецназовец в правую область груди. – До кости. Я ещё в сознании был! Или… да нет, был. Чувствовал!
   – Ну вылечил я это. Могу. Давайте о другом. Что нам здесь надо? Там мы Шакала, то есть Каракурта разговорили. Но тащить с собой оттуда…
   – Тогда потащим этого. Чего он?
   – Молится.
   – Вижу. Почему? И что вообще, чёрт возьми, здесь происходит?
   – Да, надо узнать. Эй, как тебя, хватит молиться, отвечай, – согласился Максим.
   Командир безропотно ответил на все вопросы. Достал из укромного местечка документы. Что там было, Максим не понял, но майор довольно заулыбался. Тут же оказались и его документы, и некоторые элементы экипировки, в том числе аналогичная полковничьей миниатюрная цифровая камера.
   – А теперь убейте. Только не плен, – вновь упал на колени моджахед.
   – Лёгкой смертью хочешь умереть? – оскалился майор. – А мою жену вы, твари – лёгкой смертью? А моих ребят?
   – У меня никогда не было жены! Но моего отца, мать, брата и трёх сестёр – вы, вы, вы! Всёх – одним снарядом. Из танка. Я ещё ребёнком был…
   – Наши просто так из танков по домам не палили! Врёшь!
   – Стреляли в них не из нашего, из соседнего!
   – Вот видишь! Стреляли же! А моя…
   – Я не воюю с женщинами! А такие… и среди ваших есть. Везде есть. Но я не оправдываюсь. Убейте. Как хотите – убейте. Не то… когда колдовство этого шайтана ослабнет, я всё равно буду вас убивать! У меня ничего не осталось, только Аллах и джихад.
   – Ну, что делать будем? – обратился к Максиму майор. Было видно, что спецназовца несколько смутил рассказ "духа" о гибели его семьи. Расстроило это и Макса. С присущим ему воображением он представил: сидит в доме семья, и вдруг – бах! А когда малыш приходит в себя, вокруг такая жуткая картина. А мимо – убийцы на железном грохочущем чудовище. И он бы пошёл мстить. Женщинам? Ай, да при чём тут…
   – Я думаю, – прервал он свои размышления, что он больше пользы принесёт нам здесь.
   – Ты сума сошёл! Перевербовать? Его?
   – Но я попробую. Сядь вот здесь! – обратился он к моджахеду. – В глаза смотри!
   Не думать! Только отвечать и выполнять. Кто в отряде – бандиты? Так. Сюда их!
   Таких оказалось восемь. Вскоре после прихода они лежали парализованные в углу палатки.
   – Кто наёмники?
   Двенадцать человек майор складировал в другом углу.
   – Остальные – борцы за веру?
   – Остальные – воины джихада.
   – Зови их туда – в ту палатку.
   Двадцать один человек набилось в палатку, где в беспамятстве лежал палач. Ещё восемь осталось на постах. В принципе Макс мог бы их убить вот так, скопом.
   Одной волной. Но почему-то не поднималась рука. Может, и у них вот так, как у их командира? Но и оставить? Как обезвредить эту мрачную стихию? Или… Фанатики же! Пусть, как их Шакал, а? Перенацелить.
   – Аллах велик! – начал он мысленную атаку. Он вбивал оцепеневшему отряду идеи мира и любви. В самую подкорку и даже глубже – на уровень нейронов и их ответвлений отвращение к убийству и насилию любого человека. Человека вообще. И отвращение к любому оружию. Он пробудил в них тягу к проповедничеству, или как это… ну, уточнил мысленно Максим – ваше призвание, – нести слово Аллаха о мире и любви людям. И это оказалось сложнее, чем убить. Гораздо сложнее.
 

Глава 30

 
   Максим изошёл потом и даже почувствовал непривычную боль в висках, которая начала шириться и пульсировать. Но он довёл свою идеологическую диверсию до окончания – когда его мысли стали резонансом откликаться от сознания стоящих вокруг людей. Едва он закончил – раздался грохот. Моджахеды бросали оружие.
   Затем, улыбаясь, громко заговорили. Но ещё через секунду все упали на колени поклонившись Максиму: "Учитель!". Захохотал майор, глядя на эту картину. За что едва не поплатился – такой смех "ученики" посчитали оскорбительным. Только вбитое в подсознание отвращение к насилию не позволило неофитам набросится на неверного. Но, зажав спецназовца в плотное кольцо, они гневно выговаривали тому своё возмущение, а он продолжал начатую во время этой удивительной проповеди киносъёмку.
   – Всё- всё. Идите и несите людям слова добра и любви! – отправил их Максим.
   – Слушай, а ты уверен, что это у них надолго? – поинтересовался Анатолий, глядя на удаляющуюся толпу.
   – Думаю, навсегда.
   – Тебе бы… Даже не знаю… О! Надо тебе встречу с президентом Штатов организовать, а? Ты бы его вот так – и в нашу пользу! Или, хотя бы, этих Бен Ладанов! Представляешь? Нет, но надо подумать! – размечтался майор.
   – Надо идти навстречу полковнику и выбираться отсюда.
   – Сначала – собрать и схоронить оружие. Вон сколько. Нельзя, чтобы опять попало к ним. Ушли одни – придут другие. Хорошо бы тебя оставить здесь, чтобы встречал боевиков и в дервишей перековывал.
   – Нечего мне больше делать.
   Максим стал носить оружие к спецназовцу, а тот – его разукомплектовывать. Затем в одну яму зарыли автоматы, карабины, гранаты, в другую – взрыватели, запалы, затворы. Одну снайперскую винтовку (здоровенную, Макс ещё не видел таких) майор отложил для себя. В хлопотах их застало утро. А ближе к полудню, когда они готовили немудрёный обед, прибыл и полковник. По пути он пережил несколько напряженных мгновений – когда столкнулся с отрядом боевиков. Решив, что Максим с ними разминулся, а те идут на помощь своему командиру, офицер решил принять бой, не выпуская отряд из горловины ущёлья. Более двадцати человек. Пока идут кучно – первой же очередью можно… Потом правда, начнётся. Профи всё-же. Или… что это они, чёрт побери? Чего галдят? И… и… и без оружия же! Все – без оружия.
   Тааак – перевёл дух полковник. Значит и с ними – как с Каракуртом? Ай да парнишка! Представляю, как полезут на лоб глаза у шефов – снарядили отряд боевиков а вернулась толпа проповедников! Спецназовец пропустил новоявленных дервишей и направился по этой же тропинке к лагерю. Конечно, теперь дорога казалась ему куда легче.
   Вначале они с майором, крепко, до хруста костей, обнялись.
   – Знаешь про ребят? – спросил полковник.
   – Да… Максим рассказал. Кто?
   – Каракурт не знал исполнителя. Но выход на цепочку дал.
   – " Цепочка" – это твоё, Юра. Мне выход на эту тварь дай. Мне!
   – Хорошо. Как только узнаю…
   – Договорились. Что дальше, командир?
   – Документы?
   – Всё изъяли. А духов наш волшебник превратил а агнцев Божьих.
   – Каракурта тоже. И здешних встретил – идут, болтают, руками размахивают. Фанаты наоборот. Никто же не поверит…
   – Ну, я небольшое интервью записал.
   – Тогда – вперёд.
   – Отдохни, командир. Перекусим. Пока в происшедшем разберутся…да и на героя нашего посмотри.
   Максим действительно сладко спал на какой-то шинели. Даже похрапывал.
   – Умаялся. Видишь, даже чудеса даром не даются, – улыбнулся полковник. – Ладно.
   Привал. Часа на четыре. Через два часа разбудишь, сменю, – и полковник последовал примеру Максима.
   Обратная дорога была неожиданно скучной. Был бы Максим один, он бы своими новыми прыжками. Или вот – скала. Тропка – вокруг неё. Один прошёл бы её насквозь. А так, – тянись, да тянись. День. И ещё. И ещё…
   – Ничего. Ещё денёк, а там – уже Родина. Там и вертушку позовём, – понял его нетерпение полковник.
   – Это что, граница скоро? – уточнил Максим.
   – Скоро брат, скоро. Как говорил Суворов – вон через ту горочку перемахнём, и….
   Как-то вечером у костра полковник поинтересовался планами Макса на будущее. Тот неопределённо пожал плечами.
   – Я имею в виду ближайшие планы на ближайшее будущее. Ведь ты поможешь мне найти этих ублюдков? Мы бы с Анатолием, конечно, и сами, но это займёт время. А они могут опять…
   – У меня своё дело никак не подвигается.
   – Клянусь, помогу.
   – Думаю, вряд ли.
   – Так ты отказываешься? Максим, ты же видел, что они сделали, а? Ты же ребят наших видел. Нам к их семьям возвращаться. Что я им скажу? Ладно бы в бою… И могила где?
   – Да что же вы все… И не надо на жалость… А меня, меня кто? Мне вот в этом всю жизнь…?
   – Не надо истерик. Тебе не идёт. Не по – мужски это, – хмуро оборвал его майор.
   – Так ты с нами или нет?
   – С вами, – вздохнул юноша.
   – Ну, тогда это долгого времени не займёт, – теперь уже улыбнулся Анатолий. – А мы потом тебе поможем. Хотя… тебе – и помощь?
   – Надо найти монастырь…
   – Найдём!
   "Вертушке" следовало прибыть в условленное место и в условленное время. Здесь же находилась и пристроенная в расщелине довольно мощная радиостанция, сбросившая сообщение полковника через спутник в центр. Но Максу и спецназовцам, после этого сообщения всё равно предстояло ждать – они справились в более короткий срок, нежели предусматривалось в самых оптимистических прогнозах. Только по сроку, конечно. А так – грустным было это возвращение – "Здравствуй, мама! Воротились мы не все, босиком бы пробежаться по росе"? Глупость какая-то. Одно с другим не вяжется. Или у них, у этих ребят, привыкшим к потерям, – вяжется? Нет. Видел Максим по глазам офицеров, что тяжело они переживают гибель товарищей. Всё это туфта – россказни о быстром очерствении сердец в боях. Оправдание бездарности и сволочности командира. Если он не сопереживает смерть своих подчинённых – не в войне дело. Просто такой вот тварью он и родился. Здесь не притупляются, а обостряются и чувства, и характеры. Нынешние товарищи Макса были офицерами, командирами с большой буквы. И товарищами тоже. Да, не бились в истерике по гибели товарищей. Не рыдали друг другу в жилетку. Но и не отмахнулись, мечтая "босиком бы пробежаться по росе". Глаза майора горели жаждой мести. Но, порой посматривая на набирающего солнечную энергию Максима, он начинал задумываться о чём- то новом, явно мучающем.