Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга третья. Тьма

   На вторые сутки спецназовцы поздно ночью разбудили уже уснувшего юношу и позвали к костру. Протянули флажку.
   – С Новым годом, дорогой!
   – Как?!!
   – Ну да. Счастливые часов не наблюдают! А нам, старикам, уже считать приходится!
   Будь и дальше счастлив!
   – Счастлив! – подавленно произнёс Макс, опуская флагу.
   – Конечно! Разве нет?
   – Да уж… Счастье великое. Все люди… А мы… А! – пожал он плечами и отхлебнул из фляжки. Поперхнулся – спирт. Запил из протянутой майором фляги.
   – А мы? – повторил полковник, тоже выпив. – А что "мы"? Бывает, что и гораздо хуже Новый год встречают.
   – Бывает, – согласился Максим. Он вспомнил мрачную поездку перед самым Новым годом по похороны брата отца. Сколько ему лет-то тогда было? Восемь или девять?
   Младший брат отца – Геннадий замерз где-то в степи. И повезли его хоронить на родине. В товарняке. И отец с Максимом туда-же на родину. Только с другого края страны. И в самый канун Нового года прибыл на станцию этот скорбный груз. В памяти ребёнка осталось навсегда это воспоминание – ночь и ни одного человека на улице. Мороз. Скрип снега под ногами. И бой курантов. Макс даже запомнил место, где их встретил тот Новый год. И поцелуй отца. " И чтобы в новом году не было таких несчастий" – его пожелание. Конечно, были и светлые воспоминания. Как впервые праздновали отдельно от взрослых, с девочками. Или…
   – А про счастье, ты ведь счастливый человек, а? – прервал его воспоминания полковник. – Тебе Бог наградил такими способностями! Разве это не счастье?
   – Убивать? – усмехнулся Максим.
   – Спасать! Спасать людей! Порой исцеляя, порой и убивая других.
   – Послушай… – вмешался майор. – А если подумать и как-то ко всем этим фанатам обратиться, а? Пусть бы жили как люди. А с этими всеми наёмниками – вот так же, но в планетарном масштабе?
   – Или хотя бы дома. Мог бы страну от всей сволоты избавить, а? – подхватил полковник. – А ты… прости, конечно, но ты ведь свой дар по мелочам размениваешь. Ну – ну, я же не со зла…
   – Да нет, вы, конечно, правы, – подхватился Максим. – Есть, есть заботы поглобальнее, а я тут каких-то спецназовцев спасаю, какие-то банды обезвреживаю.
   Гонят меня в шею, а я вот, примазываюсь.
   – Да не о том речь…
   – О том, именно о том! Я ведь за это время мог… мог… только вот здесь всё было бы по-другому…
   – Ай, да сядь, горячка – положил ему на плечи руки тоже вскочивший Анатолий. – Ты хочешь, чтобы мы тебе что, руки за спасение целовали? Нет? Садись! Давай лучше за наших родных! Пусть им повезёт!
   Максим, глядя исподлобья, всё же сел и тост поддержал. Майор протянул ему прутик с зажаренными ломтями какого-то мяса. Было вкусно, а кто это, Макс не спрашивал.
   Просто побоялся.
   – Ты пойми, мы – люди военные, – продолжил полковник. – А ты как, как, ну извини за сравнение, как новое оружие. Ну, если не нравится – как владелец нового оружия. Ну, к примеру, как стратегический бомбёр, да? тот же "Медведь". Мы видим, что он может натворить в мировом масштабе, а ты его, ну, обозы бомбить посылаешь.
   Или…
   – Понял. Но… не я посылаю. И… и не знаю, принят ли я уже на вооружение, или только войсковые испытания прохожу.
   – Молодец. Тоже доходчиво. Ну что же, третья – за женщин! – поднялся майор.
   Вы пили стоя. Эх, Тоня. Ну да ладно. От спирта вдруг зашумело в голове. Он с удивлением посмотрел на товарищей, которых, казалось, алкоголь совсем не разбирал. Внезапно он спохватился, что запивал из фляжки майора. Водой. И другой фляги у него не было!
   – Но Максим – улыбнулся разоблачённый Анатолий, – Мы же ещё не дома! Ещё на задании!
   – А я, значит…
   – Да, а ты "значит". С Новым годом, товарищ! – обнял его полковник. – И отдыхай.
   А мы посидим, подежурим. После того, что ты сделал, это – только на всякий случай.
   – Смотрите, завтра не пугайтесь, красный буду, – пробурчал Максим и, действительно, завалился спать.
   Полковник закурил, глядя на обожженное лицо спящего, задумался. Замолчал, задумавшись, и майор.
   – Когда он меня лечил…
   – И тебя тоже?
   – Я же к ним в бессознанке попал. Потом дознание устроили. Так вот, когда он меня лечил, было видно – больно ему. Но ничего, терпел. Молодец. Наш парень! – констатировал майор.
   – Ну, это ты….
   – По крайней мере, по характеру – наш, – подвёл итог своим размышлениям младший по званию. – Знаешь, он ведь не всех… перековал. Когда они уходили, унесли "диких гусей" и уродов. Он их до этого искалечил. Как они орали! А наш и ухом не повёл.
   Железный мужик.
   – Да. Там тоже… Я потом глянул на им конченных – рожи у них так свело…
   Крутой. Когда обозлится… А ты знаешь, он меня заставил помогать Каракурту духов хоронить.
   – И ты…
   – Я слово офицера дал. Только вот…, – полковник закурил, собрался с мужеством.
   – Гляжу на Каракурта, как он своих в могилу носит и думаю – вдруг это временно.
   Знаешь, всё это так… нереально. Гипноз какой-то… Проснётся он от такого сна, или как там это называется, узнает, что с ним сделали и ещё больше лютовать станет. И ещё наши ребята перед глазами стоят… Не смог я простить. В общем, когда уже надо было могилу засыпать… ну… Сдержал я слово офицера. Всех похоронил. И его тоже.
   – Да-а… Может и правильно, Юра. Нас уже не переплавишь. Может, новое поколение договорится?
   – Может. А парня упускать из виду нельзя. С ним большие проблемы порешать можно.
   Я вот думаю, неужели наши славные органы о нём не знают?
   – Это вряд ли.
   – Тогда чего не используют во всю силу?
   – Наверное, использовать-то его трудновато. Он со своими способностями сам кого хошь " использует". Не глядя на чины и звания. Я бы на их месте очень осторожно его за ниточки дёргал. Вот, через таких как ты, к примеру.
   – Ты хочешь сказать…
   – Нет. Я же сказал, "к примеру". Судя по всему, здесь у них серьёзный прокол случился.
   Сон был страшный – словно надвигается на них то самое жуткое бурлящее молниями облако, которым он развалил стены несчастного монастыря.
   Он ещё успел, даже не проснувшись, метнуться к офицерам, сгрести их в охапку и прыгнуть… Да нет, не успел. Юноша только развернул своё поле и укутал им своих новых друзей, когда всё озарилось ярчайшей вспышкой и метнуло куда-то далеко в сторону ударной волной. Максим держал удар. Он уже почувствовал, как распалась на части, сгорая, его плоть. А полевая сущность стремилась вверх. Он сопротивлялся – надо было ещё отлететь на безопасное расстояние и мягко опустить своих подзащитных. Это своеволие каралось нестерпимой болью и бедный юноша стал кричать. Но, крича, держался. Только когда где-то далеко в стороне остался жар страшного зарева, он опустил на землю спецназовцев и перестал сопротивляться.
   Вроде, живы. Пусть хоть они вернуться. Тотчас отпустила боль, и Макс посмотрел вниз. Поднимаясь над огненном шаром, Максим пытался понять – продолжение это сна или…? Оказалось – "или". Огромный, теперь розовый, расползающийся в гриб шар остался внизу. Что – то похожее Максим видел в хрониках – боевые пуски ракет с боезарядами "повышенной мощности". Быстро моджахеды отреагировали! Но откуда у них такое… Ерунда какая-то… Но вот всё скрылось за ночными облаками и они, освещённые лунным светом, казались мягкой тёплой ватой, укрывающей спящую землю.
   Где-то он видел картину: "Ночной полёт". Старую. Ещё с Ту-4 в главной роли. Но очень похоже. А теперь выше, выше, и… и, как ранее, растворилось тело, только вот светлая паутина просматривается. И то, чем просматривается? И торжествующее буйство всевозможных лучей вокруг. А паутинка-то моя – вон, вон и – вон, подранная. Наверное, от этого-то и все беды. Но как править-то? Может, под какие лучи? Максим попробовал развернуть свою странную сущность к какому-то излучению.
   И вдруг вновь увидел ту самую чёрную бесформенную тьму, приближающуюся к нему.
   Странно, но сейчас она не вызвала страха. Наоборот, противник неожиданно остановился, если такое слово применимо здесь, где всё в движении, и резко метнулся в сторону. Чего тот испугался, Макс разбираться не стал – рванулся за этой тварью. Ярко засветились отдельные ячейки " паутинки". Триада – понял Максим. И началась погоня. Может потом, в свободное от забот время он притормозит вон там, у лунных кратеров. Или в месте высадки астро – космо – тейко- навтов. и примет свой человеческий облик. С понтом: "Как дела, ребята?" Или… или… ну и прыть! Это с какой скоростью она когти рвёт, а? Неет, ты за всё мне ответишь! Он настиг- таки вражину и начал хлестать её каким-то лучом.
   Судя по цвету – полевой сущностью перстня. И порождение Тьмы, сжавшись в точку, казалось, словно растворилось в пространстве. А юношу вновь потянуло вниз.
   – Ну дайте же разобраться! Я бы её… его…, – пытался мысленно убедить кого-то Максим. Не убедил и как в прошлые разы вскоре оказался на земле, вновь мучительно принимая человеческий облик. Увы, тот же проклятый облик, – убедился Максим, крича от нестерпимой боли и разочарования. Правда, наученный некоторым опытом, юноша уже не паниковал. Просто, лёжа под огромной луной на мягком песке, приходил в себя и гадал, где оказался. Пустыня? Пускай пустыня. Солнце яркое, подзарядка полная, рвану что есть силы. Куда? Всё время прямо. Ерунда всё это.
   Просто больше никаких приключений. Искать монастырь. Чего это та клякса испугалась, а? Да, наверное, их. Вишь ты, как и крест, даже там – со мной! Но что… кто ударил? У духов такого оружия нет. Что – то типа…как их… СКАД, да?
   Или Тополя, только не ядерного. И в эту точку. И после доклада. Ну, тут большим умником и быть не надо. Опять он. Что же и это зачтётся, Князюшка. Только неужели ты так глуп, что не понял – этим меня не взять? Или не меня, а ребят хотел? Но таким оружием? Чтобы следов не осталось? Но я же всё равно доберусь!
   Ох, доберусь. Только вот чувствую, надо быстрее Седую искать. Ты бы тоже вместо того, чтобы дурью маяться… Хотя, может, это он так меня притормаживает?
   Значит, будем тоже форсировать. Всё остальное подождёт. Монастыри. Это же очевидно. Что Микола говорил, как митрополит ему намекал? Намекал же – "Все у нас". Что же отец Афанасий недосказал? Почему? Спрошу. И ещё как спрошу! Хотя, может, и боялся такое оружие в мои руки. А после того разгрома – и вообще. Так что, поговорим. Отцу вот только весточку пошлю, а то я типа опять погиб. Теперь борода, ряса и этот… клобук что – ли?
   С восходом солнца Максим, сориентировавшись, нереально гигантскими прыжками рванулся на север. По наивности своей он полагал, что в эту сторону света пустыни всё равно быстрее заканчиваются. К счастью, он в этом конкретном случае не ошибся и к исходу дня увидел на горизонте среди песка проплешины зелени и пальм. Пригород. Врываться вот так, такими прыжками и в таком виде… Максим затормозил и, приходя в себя от бега – полёта, рассматривал крайние дома.
   Присмотревшись, Максим нацелился на относительно приличный домик с оградой.
   Робин-гудовское понимание справедливости толкало его "заимствовать" только у тех, кто перенесёт пропажу комплекта одежды безболезненно. Не считая хозяина своим врагом, юноша решил не устраивать беспричинные разборки с охраной и не вырубать без надобности сигнализацию – поднырнул под участок и вскоре очутился в здании.
   В принципе, песок оказался столь же проницаемым, как и земля родины. Только что однообразнее. Правда, уже на участке подивился уходящим далеко вниз корням растений. Это какая же жажда жизни – тянуться так глубоко за водой! Но – не до этого. Макс осторожно выглянул. Вроде никого. Теперь осмотреться. Ну, неплохо попал. Гараж. Пока пустой. Нет хозяина? Ну, дай Бог.
   В доме действительно никого не было. Обнаружив гардероб, юноша некоторое время рассматривал одежду, затем мягко выругался. Хозяйка, а не хозяин. Правда, джинсы и майку он нашёл нейтральные. А с бельём, сами понимаете… да и не одевал бы он чужого белья вообще. Ладно. Теперь, где я? Хорошо бы где рядом с шахом. Один звонок. Макс тихонько включил телевизор. Судя по тарабарщине дикторши – что-то восточное. А по её внешности… азия всё-таки. Какой – нибудь Багдад, что ли? А вот дата экране… да не может быть. Опять? Два месяца из жизни украли! Два месяца! Весна уже скоро! Опять пропал! Батька, наверное, опять места не находит.
   Да и вообще… Всё, быстрее отсюда. Хотя, куда? Как? Ладно. Подождём хозяйку.
   Расскажет. Умею ведь расспрашивать. А пока… – он покосился на комп. Вскрыть его труда не составило, интернет оказался подключён и Максим погрузился в пучину новостей, постепенно перебираясь от новостей к "древностям".
   Да, отец стартовал – таки. И нормально стартовал. Хотя, какое там теперь "стартовал".
   Треть полёта почти прошла. Надо будет позвонить этой… Светлане Афанасьевне, пусть привет от Геллы передаст. Да-а. И тот сюрприз не замолчали. Да и как замолчишь? Но лихо, лихо. "Удар по банде, перешедшей границу". И, в принципе – никакого шума ни в прессе ни среди врагов. "Ну, долбанули придурки по своей территории – их проблемы. Тем более, что наших-то там… и быть не могло. Если только кого своего. А это – Аллах им в помощь". Видимо, так рассуждали. А вот про полковника и майора – тихо. Но этого и следовало ожидать. Не до них.
   Президент умер… Что? Да нет… Не может быть! И вдруг дошло, как ударило – НАШ ПРЕЗИДЕНТ УМЕР. А это… это… Максим вдруг почувствовал: это – "это".
   Более понятно он и не сформулировал бы сейчас. Какая-то невнятная тревожная тоска. Предчувствие… чего? Надо торопиться.
   И словно в помощь ему загудел у ворот автомобиль. Макс успел ещё выключить электронику и осторожно выглянуть в окно. В кабриолете за рулём сидела яркая восточная женщина, рядом, почему-то в тройке – толстяк, явно европеец.
   Толстяк был здесь совершенно не нужен и когда парочка, смеясь, вошла в дом и тут же, у порога, начала страстные лобзания, Максим вспомнил свои упражнения с женой мэра – ну, там, на юбилее у Медведя. Только проделал этот фокус с мужиком. И насекомых представил покрупнее – что-то типа этаких скорпиончиков. Толстый немедленно оторвался от подруги и застыл, прислушиваясь к тревожным ощущениям.
   – Ты что, да ты что? – по-английски шептала хозяйка, всматриваясь в лицо с выпученными глазами. По-своему поняв этот ступор, она потянулась к молнии на брюках партнёра, и в это же время Максим направил воображаемую скорпионью армию к месту мужской гордости. Толстяк взвизгнул и начал срывать с себя брюки. Дивясь такому проявлению страсти, женщина стала было помогать гостю. Но тот, сорвав с себя всё, пытался стряхнуть невидимых мелких пакостников. Женщина, не понимая таких жестов, озадаченно отстранилась. А любовник рванулся в ванную, под душ, остервенело смывая с себя неведомую гадость. Пожав плечами, хозяйка приготовила два коктейля, затем, прислушавшись, заглянула в карманы одежды. Достав бумажник, вздохнула, вытащила несколько сотенных купюр. Затем отнесла в ванную большое полотенце. Клиент вышел из ванной уже успокоившийся – видимо решил, что подхватил каких-то микробов где-то в другом месте. Парочка опять обнялась. И Максим вновь добавил. У клиента теперь сомнений не осталось. Взвизгнув, тот рванулся к одежде. Ничего не понимая, женщина помогла его лихорадочным движениям, но тот, отталкивая хозяйку, кое- как оделся сам и метнулся к выходу.
   Хозяйка с изумлением посмотрела вслед, затем пожала плечами, выпила коктейль.
   Опять пожала плечами. Выпила второй стакан и, закурив, набрала кого – то по мобильнику. Разговор шёл на непонятном для Макса языке. Пора было появляться.
   Юноша вышел в гараж, оделся и предупредительно постучал во внутреннюю дверь.
   Поприветствовав хозяйку на английском и заглянув ей глубоко в глаза Максим объяснил, что попал в беду и нуждается в небольшой помощи.
   – Кажется, эту помощь я тебе уже оказала, – настороженно кивнула та на одежду гостя.
   – Ну не голому же перед вами было появляться.
   – Тоже мне невидаль, – фыркнула хозяйка. – Хотя очень симпатичная невидаль ( Максим внушил ей образ типа знаменитого ихнего певца. Но только типа – сам помнил его смутно). Как тебя зовут хоть, невидаль?
   – Макс. А вас?
   – Как для кого. Для наших – Фэт.
   – Это Фатима, что ли?
   – Повторяю, для тебя – Фэт. Ну так вот, Макс, садись и рассказывай, чего ко мне залез. И откуда голый. Кто-то из девчат пошутил? Или проигрался? У нас в казино есть пару азартных, но чтобы догола… Выпить хочешь?
   – Нет, спасибо. Я… в общем, не знаю, как и объяснить. Но… вообще где я?
   – Даже так? И не помнишь, что с тобой случилось? Слышала о таких, – по-своему поняла Фэт. – Но хоть что-то помнишь?
   – Да… Мне срочно надо домой. И у меня только одна просьба – как бы до аэропорта. Далеко?
   – Далеко – близко, неважно. Подброшу. А как без денег, без документов?
   – Ну, это мои заботы. Может, поедем?
   – Ты шутишь? Думаешь, послушают байку и посадят в самолёт? И ручкой помашут? Нет!
   Тут и за билет платить, и на лапу давать и давать. У меня есть, правда, некоторые сбережения… Но ты ведь не вернёшь… Может, тебе лучше в какое консульство, а?
   – Ну да что вы… – поморщился Максим. И в этот момент к дому подкатила полицейская машина и тяжелый ботинок с грохотом открыл калитку.
   – Быстро пока в ванную, – отреагировала хозяйка. Она по-своему поняла нежелание этого загадочного гостя идти в полицию или консульство. – Я с ними быстро.
   Клиент, скотина, нажаловался.
   И ванной Максим услышал мужской бас, затем причитания толстяка, насмешливые ответы хозяйки. Спор разгорелся на местном языке, и Макс не совсем понимал о чём речь. Но звук удара, падения, вскрики боли он понял и вырвался из своего убежища.
   Фэт лежала на полу, трое полицейских пинали её ногами, бледный клиент стоял, вжимаясь в стену. На появление нового действующего лица один из местных копов сказал что – то типа: " А-а-а!", – словно давно его дожидался. Повернулись к странному человеку и двое других. Да так и застыли все трое, – Максим обуздал свой гнев и ограничился пока вот такой окаменелостью скотов в погонах.
   – Ну, чего ты хотел? – поинтересовался он у незадачливого клиента.
   – Она… я только сообщил, что она… заразная… – промямлил по-английски толстяк. – Я даже и не думал, что вот так… Я…
   – Ладно, помоги – склонился над женщиной Максим. Вдвоём они перенесли хозяйку на маленький диванчик.
   – Видишь? – показал Максим на глубокую рану в области виска и свёрнутый нос. – По твоей вине.
   – Но я и не думал, что они так… А что это с ними?
   – Не знаю, – соврал, пожав плечами, Макс. – Заварил кашу, теперь расхлёбывай.
   Волоки их в машину, вези в участок и соври что-нибудь.
   – Но я…
   – Ладно, подожди.
   Действительно, заварил-то кашу он своей глупой шуткой. Ну что, что мешало просто вот так, как этих копов. Или, там, усыпить. Нет, детство в одном месте играет, – корил себя Максим. Правда, глядя на лицо толстяка, вспомнил его конфуз на интимном поприще и фыркнул.
   – Зовут – то тебя как?
   – Марвин.
   – О!
   – Узнали? Польщён. Не думал, что моя скромная живопись…
   – Да-да, конечно. Но я вспомнил ещё одного Марвина. Из "Обмена разумов".
   – Это ансамбль такой?
   – Да ну тебя! Что, Шекли не читал?
   – Я… я…
   Оправдания художника, не читавшего классика фантастики, были прерваны хрипом несчастной хозяйки. Она-то от весёлого розыгрыша Макса пострадала больше всего.
   Ну и художник тоже урод, – сразу в полицию! Додуматься! Ну там, к этому… кожнику или венерологу, а то – к копам. Ладно, не перепихивай на других.
   – Марвин, замри и сиди тихо! – скомандовал Максим, привычным жестом простирая руки над стонущей женщиной. Всё оказалось вдруг намного сложнее. Один из ударов ботинком проломал тонкую кость и вбил её осколок в мозг. Конечно, для нашего целителя с его триадой – не проблема. Но время займёт.
   После первого сеанса Макс решил избавиться от неподвижных свидетелей. Да и вообще, долгое их отсутствие может озаботить начальство. Он подошёл к полицейским, заглянул в глаза к каждому.
   – Всё забыть. Никого не было. Никуда не ездили. Спали. В машину – бегом! Стоять! – передумал Максим, вспомнив, что они сделали с Фэт. Посмотрел на часы у толстяка. Восемь.
   – Через час у тебя, и у тебя, и у тебя – паралич левой ноги. Теперь – бегом в машину.
   – Кто-нибудь ещё на участке был? – поинтересовался Максим, когда машина с рёвом рванулась от дома Фатимы.
   – Я и не был. Я… бежал… они ехали, тормознули, спросили, что случилось. Вот я и рассказал. Но я только, чтобы они меня к врачу…
   " Не такой уж и подлюга" – подумал юноша.
   – Я вас только попрошу… Умоляю… не надо меня вот так…
   – Я и не собираюсь. Им – чтобы больше никогда женщину ногами…
   – Я не про это. Не лишайте меня памяти. Это… это так чудесно… вы ведь её вылечите, да? Я всем святым клянусь, что никому и никогда не расскажу.
   – Ладно. Дуйте отсюда по-добру – по-здорову.
   – Но я бы хотел… Из-за меня же… Вот, – тёзка героя Шекли вытянул тот самый бумажник, несколько озадаченно полистал купюры, потом, тряхнув головой, положил все на столик. Посмотрел на неподвижную женщину. Подумал. Снял и положил рядом явно дорогой перстень.
   – А как же вы?
   – На такси оставил, потом сниму.
   – Передам. Всё. Идите, – нетерпеливо мотнул головой Макс, вновь простирая руки.
   – А можно я… – хотел было попросится остаться толстяк, но от удара взгляда чёрных глаз перекрестился и попятился из комнаты.
   Он в этот же день улетел. И засел за новую картину. Художник сдержал своё слово – никому ничего не рассказал. Он написал. Картина эта здорово нашумела в своё время – вы должны помнить. Я видела только репродукцию. Тьма в комнате. Женщина в ареале странных зелёных лучей, струями льющимися из протянутых над ней сморщенных ожогом рук. Странный блеск камня на перстне. И страшный взгляд исподлобья хозяина этих рук. И хочется бежать от этого взгляда, не разбираясь, кто и что делает с этой несчастной. Не то похищает её душу, не то вселяется в её тело. Надо преодолеть себя и всмотреться, чтобы понять… Впрочем, каждый понимал по-своему, а я могла быть и пристрастна.
   Но это было потом. А пока Максим продолжал устранять последствия своего легкомыслия. Женщина оказалась сильной – довольно быстро пришла в себя и во все глаза смотрела за происходящим.
   – Зеркало, – попросила она, пытаясь встать в очередном перерыве. Наверное, с бусами и перстнем можно было и без этих перерывов, но отлёживаться потом…
   Ничего, скоро справится.
   – Лежите. Скоро всё пройдёт.
   – Всё… пройдёт? И это – она ткнула пальцев в своё отражение со свёрнутым носом.
   – Всё! Пропала! Скоты! Где они? – спохватилась Фэт.
   – Всё нормально. Уехали. Всё поправим. Да лежите же!
   – К врачу надо! Может… ну куда мне с таким…
   Максим взял её за плечи и аккуратно, но властно уложил на место. Молодая женщина покорилась. Въехав – таки, что происходит что-то уж очень необычное, молча наблюдала за последующими манипуляциями Максима с его чудесными лучами.
   – Что это? – уже прошептала она в следующем перерыве.
   – Скоро всё вылечим, – улыбнулся Макс.
   – Кто ты? Хотя нет… не надо. Я сама…
   Уже ближе к утру Максим блаженно, с чувством хорошо выполненного дела, развалился в кресле, а Фэт с изумлением рассматривала своё лицо.
   – Чудо, но просто чудо. А с копами что? – спохватилась она. – Наши злопамятнее скорпионов.
   – А что, те злопамятные?
   – Не знаю. Но эти – опять приедут – и всё по-новой.
   – Эти больше не приедут.
   – Ты… их,… – побледнела Фэт. – Знаешь, что у нас за это?
   – Да нет же, нет. Просто они всё- всё забыли. И ещё немного приболели.
   – Немного?
   – Ну, без костылей ходить не смогут. А этот толстяк вон, оставил. – А с ним ты что…
   – Не трогал. Он, оказывается не со зла.
   – И ты не со зла, да? Ты ведь не злой, а, Макс? Иди ко мне, – потянулась вдруг к нему Фэт.
   – Но… но… – замямлил Максим.
   – Брезгуешь?
   – Ай, да что вы! Просто… зачем?
   – Ты знаешь, зачем. И я теперь знаю. Иди же!
   Она была, безусловно, мастером своей профессии. Взгляд, жест, зовущая и умоляющая улыбка, как-то по-особому протянутая рука, осторожное и требовательное одновременно прикосновение – и юноша сдался. Пацан, он и есть пацан, несмотря на всё его всемогущество. Ладно, не буду. Дело прошлое. Да и вообще – не я ему судья.