Подвойская Леонида. Предтечи Зверя. Книга третья. Тьма

   – Старпом стратегического ракетоносца – и всего лишь кэп 3 ранга? – удивился Максим.
   – Ну, наша лодка – не "стратег". Она скорее, охотник. Но при необходимости может…
   – Ясно. Истребитель – бомбардировщик, по-нашему.
   – По- вашему?
   – Мой отец… Ну, мы жили возле аэродрома, – спохватился Максим.
   – Ну что же. Тем интереснее выслушать вашу историю.
   – Но мы вчера всё рассказали вашему капитану! – почти искренне вскричал Максим.
   – Артист! – не смог скрыть улыбки старпом. – Только вот, что ребята. Шутки в сторону. Где-то здесь гибнут наши ребята. И нам необходимо знать всё, что с вами случилось. Может, это шанс их найти и спасти.
   – Ну, я так и думал! – вмиг утратил веселье Максим. Значит, не случайно их сюда занесло. Да ещё вдвоём. Рояли, рояли, рояли.
   – Другая лодка?
   – Я не вправе вам больше ничего говорить. И это – для того, чтобы рассказали правду.
   – Хорошо. Как нам к капитану?
   – Поверите, ему не до вас, ребята. Но я передам всё дословно.
   – Тогда передайте, что мы наверняка сможем помочь.
   – Но… парень, это не игрушки!
   – Я… мы понимаем.
   – Тогда немедленно выкладывайте, что знаете! – вскочив, закричал офицер. – Там ребята… может… задыхаются уже. Или того хуже. А вы здесь… Ну?!
   – Поэтому немедленно веди к капитану, – уже набычившись повторил Максим.
   – Ну, пожалуйста, Владимир Владимирович! Это, правда, может помочь, – жалобным тоном вмешалась Алёна, сняв напряжение.
   – Ладно, – вздохнул старпом. – Но пеняйте на себя…
   Капитан не позволил прогуливаться по боевой субмарине и сам ворвался в изолятор.
   – Три минуты вам. Коротко и ясно. Ну.
   – Сигналов никаких не было. Точнее, были, но…
   – Короче.
   – Это мы их подавали, чтобы повеселить дельфинов. Мы умеем…
   – Опять дурачишь?
   – Но мы можем помочь найти… и вообще…
   – Покажи ему что-нибудь, – предложила Алёна.
   – Но что… – растерялся Максим.
   – Вы давали три минуты. Сколько осталось? – поинтересовалась девушка.
   – Практически… чёрт! Часы стали!
   – А если мы вернём эти три минуты? – продолжала девушка.
   – Что за… – капитан с удивлением смотрел, как секундная стрелка его часов двинулась в обратную сторону.
   – И не только с Вашими такая чертовщина, правда, товарищ старпом? – обратился к Владимиру Владимировичу Максим. Тот, взглянув на часы, подтвердил.
   – Что бы вам ещё такое… чтобы убедительно и не навредить. Кто у вас там за сигналами следит? Сейчас попробую, – прикрыв глаза, начал сосредотачиваться Максим.
   – Не надо. Нет времени. Пойдёмте, – кинулся к рубке капитан.
   – Да, если бы мы вас подобрали в начале поиска, то такими хохмачками вам долго было бы пришлось убеждать. Но сейчас действительно, – хватаемся за всё возможное и невозможное.
   – Хохмачками? Вот обесточу всю вашу коломбину! – обиделся Максим.
   – Ну, ну, ну, не ершись. Бери пример со своей девушки, – кивнул офицер на Алёну, которая с сосредоточенным видом пробиралась по неудобным с непривычки лесенкам узких коридорчиков.
   Вахтенные офицеры с удивлением смотрели на появившихся с капитаном детей. О том, что подобрали, знали уже все. И в большинстве своём такое самовольничание кэпа в принципе одобряли – у многих на земле остались дети. Но тащить их сюда, в святая святых? Да ещё в критическое время…
   – Прежде всего, надо их найти. Ну, что можете?
   – А что они… передают? – поинтересовался, озираясь, максим.
   – Если бы они хоть что-то передавали… – жёстко усмехнулся капитан.
   – Понял. Может, стучат?
   – Услышали бы. Хотя, глубина здесь…
   – Что будем делать? Ты что-нибудь слышишь? – поинтересовался Максим у девушки.
   – Нет… Слышу много, но отсюда… Всё заглушает.
   – Нам надо выйти! – решил Максим. – Выйти и отплыть.
   – Как ты это себе представляешь, молодой человек?
   – Ну, не знаю… С этими, вашими… гидрокостюмами, да?
   Капитан посмотрел на часы. Через два часа последний доклад. Если к тому времени не обнаружат… Можно считать что дальнейшие поиски будут поисками братской могилы. А в худшем – не хотелось и думать.
   – Ладно, – решился он. – Обеспечьте, – обратился он к одному из офицеров.
   Поскольку время поджимало, за бортом они оказались довольно быстро. И подростки, и сопровождавшие их моряки зависли на месте, слегка пошевеливая ластами. Океан был заполнен звуками. Где-то бушевал ураган, порождая низкие, похожие на стоны великана, волны. А вот почти через океан перекликаются киты. Не то… Удары?
   Сколько их на дне – всевозможных щелчков, скрипов, скрежета, тех же ударов. Надо искать ритмичные… Нет, не то. Не то же! Надо искать… Максим вспомнил, как чувствовал ужас, исходящий от заложников в церкви. Вот что надо! Не ужас, конечно, но… Скажем, какое-то излучение волн разума при экстриме. Он схватил за руку девушку и попробовал объяснить жестами и мыслями. Поняла. И кроме рукопожатия ответила светлой нежной волной. И сердце юноши отозвалось такой- же.
   И волна на волну вызвали резонанс – тот самый. Который не разрушает а окрыляет, и не удваивает, а удесятеряет силы и чувства. Теперь они чувствовали всё, что чувствовали живые существа на сотни, нет, на тысячи миль вокруг. Это было во-о-о-н там. Там бились сердца и мысли. Добрые сердца и мужественные мысли. Которые обостряются и добрых и мужественных людей в период опасности или нет – в период осознания неминуемой смерти. Наша пара, было, рванулась в том направлении, но быстро пришла в себя. Надо было сообщить тем, кто будет спасать. И вскоре Максим докладывал командиру спасателей.
   – Это эээ километров сто сорок отсюда. На самом дне.
   – Что на дне – лишнее. Направление?
   – Если повернуться…
   – Направление!!!
   Алёна вскочила, повернулась вправо от капитана и протянула прямо перед собой руку.
   – Вот так!
   – Да, согласен. Вот так! – повторил все его движения Максим.
   – Ну, если врёте, ребята…
   Тут учудила Алена. Она вдруг упала на колени и протянула к кэпу руки.
   – Умоляю… Быстрее. Они там… там…, – она вдруг разрыдалась.
   – Курс зюйд – зюйд – ост. Полный ход – заорал, как старинный пират, командир подводной лодки.
   Когда, через два мучительных часа они зависли над бездной, поглотившей ракетоносец, когда нащупали его бортовой аппаратурой, на странную парочку наших героев начали смотреть иначе.
   – Я бы никогда туда не пошёл, – уже при них раздумывал командир, доложивший о выполнении задания. – По всем ориентировкам они должны быть гораздо южнее. Это мы вообще сбились – клюнули на ваши дельфиньи песни. Думали, буй… Ну вот, ребята. Отдыхайте. Дальше – не про вас дела.
   – Вы будете их спасать? – поинтересовалась Алёна.
   – Гм… да… спасать… Идите, – тяжело вздохнул он.
   – Но если что не так, мы же можем… – начал Максим.
   – Можем? Что? Что мы можем? – сорвался капитан. – Я на такую глубину не пойду!
   Раздавит. Это у "стратегов" такая прочность… Хотя, всё равно, и их скоро раздавит!
   – И вы, вы будете этим… любоваться! – вскричала Алёна.
   – Девушка, милая, – вмешался старпом. – Если бы мы хоть что-то могли… Мы ждём не их гибели… Мы ждём спасательные судна. Но… но нам остаётся только молиться.
   – Да ну вас! Слабаки! Алёна! Вперёд?
   – Конечно!
   Капитан и его старший помощник не успели ничего возразить. Они, и все вахтенные на командной рубке увидели, как эти странные подростки подошли к стенке рубки и… исчезли, оставив после себя лишь презентованную им одежду.
   – Ты что-нибудь понимаешь? – поинтересовался капитан у своего старшего помощника.
   – Если это новые пси-технологии врага…
   – Службы контроля и обнаружения, объект на месте? – закричал командир.
   Выслушав подтверждение, вздохнул и вытер покрывшийся испариной лоб.
   – Больше не пугай меня так, – попросил он подчинённого – Я действительно на секунду представил, что вся эта бодяга – для того, чтобы сбить нас с курса.
   Ладно. Что теперь?
   – Ждём, товарищ капитан первого ранга. Ждём чуда. Больше нечего. Спасатели просто не успеют. Может, эти ребятушки всё- же…
 

Глава 33

 
   Максим помнил, как спасал Элен. Тогда он сквозь толщу воды проходил, как и сквозь стену. Поэтому и он, и девушка вновь обрели осязаемую плоть только на гибнущей лодке. Впрочем, раньше и не надо было. Первое, что их поразило – пронизанная голубым свечением тьма. И свечение, словно мириады иголок, тут же впились в их обнажённые тела.
   – Радиация, – понял и объяснил Алене Максим. – Плохо, очень плохо.
   Не обращая внимания на перекрытые переборки, они поднимались к вершине этой громадины – к капитанской рубке.
   – Стой! – вдруг тормознула девушка Максима. – Мне что, опять голышом мелькать?
   – Кому что! – бросил Макс. – Ладно. Я наверх, а ты – смотри, во что наряжаться.
   Девушка остановилась, желая что-то возразить, но Макс был уже в рубке.
   Капитан сидел, откинувшись к стенке. Кроме голубого свечения, командный пункт, казалось, освещался бледными лицами офицеров.
   – Связь установить не удаётся. Повреждения слишком серьёзны. Уровень радиации говорит о том, что повреждён реактор.
   – Пока только, – усмехнулся капитан.
   – Команде не удаётся выправить шахту спасательной капсулы. Более того, под давлением она продолжает…
   – Понял. Предложения?
   – Вход в реактор заблокирован изнутри предыдущими… добровольцами. Товарищ капитан первого ранга… – хотел что-то добавить докладывающий, но замолчал.
   – Хотя бы связь… Последний доклад…
   – Где эта ваша… радиорубка? – встрял Максим.
   – Это ещё что? – вскочил, казалось, покорившийся судьбе, офицер. – Вы тоже видите? – поинтересовался на всякий случай он.
   – Так точно…, – раздались озабоченные голоса вахтенных.
   – Где аппаратура связи? Ну, быстрее же!
   – Проводить! – распорядился командир, всё ещё мотая головой, пытаясь отогнать видение.
   И уже через несколько минут на мёртвом пульте загорелась единственная зелёная лампочка.
   – Говорите, капитан. То есть передавайте. Над вами – ваши коллеги, вот им и передавайте. Только коротко, время дорого.
   Капитан сухо и кратко доложил через впаявшегося в систему вместо повреждённой аппаратуры Максима обстоятельства катастрофы. Взрыв. Затопление отсеков. Лодка быстро легла на грунт. Нарушен прочный корпус. Затоплены отсеки С, Д, Е. Продуть цистерны не удаётся. Но главное – взрыв в реакторном отсеке. Экипаж в незатопленных отсеках – на местах, за исключением двух добровольцев, вызвавшихся пройти в реакторный отсек для разведки. Судя по всему, заглушить реактор не удалось. Остро ощущается воздействия радиации. Без принятия незамедлительных мер извне, взрыв возможет в самое ближайшее время.
   На этом связь была прервана – Максим рванулся к реактору. Дорогу подсказывал поток излучения. Вскоре Максим находился на нижних палубах лодки. Здесь, в темноте, обливаясь потом, жадно хватали ртом воздух почему-то измазанные маслом матросы. В свете индивидуальных фонарей они с удивлением, но без комментариев рассмотрели голого подростка.
   – Дайте зайцу что набросить, – скомандовал похожий на цыгана мичман.
   – Некогда – отмахнулся Максим. Давайте, лучше…
   – Если бы ты знал, как нам некогда! Но всё-же голышом не бегаем. На, одень! Надо человеком оставаться! Ну, что теперь?
   – Теперь… Теперь… соображал Максим, натянув брюки и тельник, теперь скажите, как это… нет, где реакторный, чёрт побери!?
   – Это пусть капитан – лейтенант проводит. Мы – на вахте, – отказался мичман.
   – Ребята… Держитесь… Выберемся…
   Пробираясь по тёмным коридорам Максим почувствовал – Алена где-то поблизости.
   – Поёдём – пойдём! – оторвал он её от целительства матросов в одном из отсеков.
   – Но они уже умирали…
   – Теперь продержатся? Погнали вниз, к реактору. Девушка тоже уже была одета в комбез, но Максим, схватив её за руку, потянул сквозь переборки – всё равно темно.
   Задраенный реакторный отсек встретил их горячими разъедающими плоть струями радиации.
   – Взорвали, – показал Максим на раскуроченный трубопровод. – А вот это – главное.
   Вон, видишь стержни. Я читал кое-что. Они вроде бы замедляют реакцию… поглощают нейтроны… Или электроны? Они вверху, трубопровод охлаждения вышел из строя… да нет, вообще взорван, вот реактор и пошёл в разнос.
   – Это интересно, но потом! Что сейчас?
   – Надо его останавливать. Опустить стержни? Ты видишь, что этот гад сделал? – кивнул он головой на мёртвого капитан-лейтенанта. Он же этот механизм… Ну сволочь же! Как теперь…
   – Ты давай, начинай, я присоединюсь.
   Девушка вновь взяла его за руку, слегка пожала. И вновь мощным аккордом зазвучали их волны. Но пришла боль. Словно уже не горячие струи воды, а струйки кислоты вонзались всё глубже и глубже в их тела, разъедая все клетки на своём пути.
   – Уходи, – просипел Максим, пытаясь высвободить руку. Я сам… теперь уже успею…
   Не думал… что…так… больно…
   – Не отвлекайся… Вместе… до конца… только быстрее…
   Они корчились от боли на полу залитого призрачным светом отсека, с ужасом прислушиваясь к стону раздавливаемой субмарины. Успеть, успеть, успеть. Но что успеть? А затем где-то вдали раздался протяжный торжествующий вой и хохот.
   – Не успеваем, – простонал Максим. – Реактор идёт на взрыв. Чувствуешь, как хлещет радиация? Рванёт реактор, потом – боеголовки… Всё! – решился Максим.
   Теперь иди.
   – Я с тобой.
   – Алёнушка… Я не знаю, что будет. Я… только один раз делал это. И то – на секунды… Не знаю, что будет. И без бус…
   – Я с тобой. – Алена подползла к Максиму, легла рядом. – Что надо делать? Давай быстрее… А то мы скоро – туда вверх, а эти ребята…
   – Встаём. Я помогу. Тогда я… Господи, секунды остались… Я вот так делал…
   Максим поднял руки вверх. Глядя на него, сделала это и девушка.
   – И что? – прошептала она.
   – Поворачиваем всё назад.
   – Что…? – она не успела договорить, но поняла в миг зарождения адского огня.
   Но за мгновение до этого мига, отсек, лодку охватило другое свечение – сила, более мощная, чем ядерное пламя. И рывками(Максиму казалось в ритм их сердец) возвращалось время назад. Или они проваливались назад во времени? Это было тяжелее, чем тогда, на поляне. Но теперь их было двое. И силища в этой девушке была ещё та. Да, бусы нашли своего настоящего владельца! Ещё. И ещё. Вот уже и обрели плоть добровольцы. И Каин убил Авеля. И режим реактора – в разнос. Но и сам… И здесь – камикадзе? И дальше. Точнее – ещё назад. Вот пошли на дно. " Легли на грунт". Теперь – ещё. И ещё. Вот, пока – нормально. Больше нельзя. Всё, просто нельзя!
   Максим опустил руки. Глядя на него, сделала тоже самое, а потом осела на пол Алёна.
   – И что мы сделали? – простонала она.
   – Вернулись назад. Сейчас надо разобраться с этим…
   – Он что, из Аль-Каиды этой?
   – Думаю, хуже. Князюшки человек.
   – Кого?
   – Потом. Пошли. Только, тихо. О нас здесь теперь никто не знает.
   – Но я же их лечила!
   – Они ещё и не заболели. И эти двое, что были здесь – оба живы.
   – Я сама убью этого гада. Потом. Дай сил набраться.
   – Отдыхай. Я сам. Боюсь, что он вот-вот начнёт.
   – Надо было подальше назад отмотать.
   – Нельзя. Чувствовал, что нельзя. Отдыхай. Я аккуратно.
   – Всё. Пошли.
   Они прислушались. В лодке было очень-очень тихо. Словно вымерли все. Макс осторожно выглянул из реакторного отсека. Нет, там, на дальнем посту кто-то замер над пультами.
   – Кажется, это "режимом молчания" называется, – прошептал Максим на ушко девушке.
   – Это, когда их выслеживают сверху.
   Макс решил "просачиваться", минуя обитаемые зоны – сквозь немыслимые сплетения проводов и механизмов. Остановились они в одной из пустующих кают.
   – Надо найти того капитан-лейтенанта, – собирался с мыслями Максим. Страшно болела голова. Ещё бы! Тогда он вообще вырубился, хотя вернулся лишь на несколько секунд. А здесь! Но здесь он был с Алёной. Да-а, силёнок у этой Седой…
   А "эта Седая" уже накинула длиннющий китель какого-то капитана второго ранга и смотрелась в зеркало. Ахнула. Взглянула ещё раз. Потянулась к выключателю и несмотря на протестующий жест Макса, включила свет. Максим быстро обмотался одеялом с койки.
   – Ты можешь мне сказать, что это? – показала девушка на своё отражение.
   – А что? Гм… да, – выдохнул Максим, в свою очередь таращась в зеркало. Оттуда на него недоумённо смотрела физиономия парня лет двадцати. Вон, даже щетина прорезалась. Нет, это был он, конечно он, но старше. И рядом стояла не пигалица, а сложившаяся девушка того же возраста. Очень и очень, кстати.
   – Ну, как это понимать? – всхлипнула Алёна.
   – Постарели, матушка. Чудеса-то даром не даются, а? Вот, наверное, так расплачиваться и будем.
   – Ага! И скоро в стариканов обратимся. Вон, уже у глаз морщинки! – ткнула девушка пальчиком в зеркало.
   – Глупости! Как говорил Бендер, "в таком виде вы можете вращаться". Тебе очень идёт.
   Максиму новый облик вполне понравился. Да и было с чем сравнивать. Жаль, подрос совсем немного. Ну, не всем же быть двухметровыми шкафами. Правда, злоупотреблять такими фокусами со временем, действительно, не надо.
   – Всё. Делом заниматься надо. Пойду на разведку. Ты отдохни, к новому гм… образу привыкни. Если кто войдёт – уходи в стену. Вон в ту. С других сторон – каюты.
   – Давай. Подожду здесь. Просто… не хочу возле тебя голой мелькать. Придумал бы что-нибудь.
   – Вон, бусами обмотайся. Они всегда с тобой.
   – Их хватит, как тебе твоего креста.
   – Да ну тебя! – покраснел Максим, скрываясь в одной из переборок. А Алёна, чему-то улыбнувшись, сбросила с себя китель и уже более внимательно начала рассматривать происшедшие изменения. О чём она думала – Бог весть, но судя по всему, настроение у неё от этого не испортилось. То есть…ну, не настолько уж.
   Несколько кают Максиму пришлось обминуть – в них отдыхали свободные от смены офицеры. Подвахтенные, что ли? В пустых он прежде всего обращал внимание на кители. Две каюты с капитан – лейтенантами оказались не те. Только в третьей, в тумбочке он нашёл фото с нынешним врагом, некоторые документы. Долго всматривался во взгляд узковатых глаз. Ладно, посмотрим на тебя вживую, Искандер.
   Вот только ждать или искать дальше? А если он уже начал? Но где искать? Думай, друже, думай. Он пошёл, то есть, пойдёт в реакторный отсек. Пусть и добровольцем.
   Но если бы, к примеру, кок вызвался туда добровольцем? Значит… значит или ядерщик или ремонтник. Нет. По тому, как сноровисто он действовал, всё же не ремонтник. Не трубу заваривал. Ладно, вернёмся поближе к реактору.
   Максим действительно нашёл Искандера на посту неподалёку от реакторного отсека.
   Они бы и наткнулись на предателя, если бы не пошли кружным путём. Ну, и хорошо, что не наткнулись – неизвестно, что утворила бы скорая на расправу Седая. А сейчас Макс заглянул глубоко в глаза Искандеру и приказал докладывать своему имаму. После получения информации юноша долго не раздумывал. Оставлять в живых такого фаната было невозможно, перековывать – некогда. Да и не хотелось, честно говоря. Память у Макса сохранила и то, чего ещё не было, – перемазанных машинным маслом, умирающих от радиации ребят. Дарить ему мучительную смерть – только освятить последние мгновения жизни фанатика. Поэтому Искандер умер тихо, словно уснув, не успев исполнить свой долг во имя Аллаха. Но был здесь же и ещё один. И не фанат. Сейчас, во время этого… молчания, да? – он наверняка отдыхал. Да и что ещё особисту-политработнику сейчас делать? Заглянем-ка и к нему. И тоже, желательно, без Седой. По-мужски поговорить надо.
   – Но я… это же приказ был!
   – Преступные приказы не выполняются, правда?
   – Но он не преступный! Мы… я… план – выманить их на нас.
   – Но зачем?
   – Это – не наше… не моё дело.
   – А что должен был делать Искандер?
   – Значит, знаете. Спрашивать тогда зачем?
   Максим, действительно, всё уже знал. Оставалось только, чтобы об этом узнал кэп.
   И не со слов неизвестно откуда выбравшегося мужика. Поэтому, войдя в каюту, он прожёг болью довольно грузного замполита и, прежде всего, заставил включить связь с постом командира ракетоносца.
   – Работаете неплохо. Но поздновато будет. Они вот-вот будут здесь. А потом ещё и наши подойдут. А потом – рванёт. На весь мир рванёт!
   – Да вы похлеще Шакала! Это что, наш родной фанатизм? Зачем?
   – А вы не видите? Всё разваливается! Ещё немного – и хана. Всех янки затопчут!
   Это – последний шанс!
   – Мировая война – последний шанс? Для кого?
   – А вот это мы скоро и увидим, молодой человек!
   Уже, стараясь не шуметь, выламывали дверь. Поэтому Максим вновь ушёл за переборку, оставив команде обезображенное жуткой гримасой боли и ужаса тело заместителя командира – особиста-воспитателя. В живых его оставлять Максим не решился. Отоврётся и вновь возьмётся за своё. Как всё же интересно! Два фаната противоположных взглядов – и спелись. Точнее, спел их один эээ хормейстер. Скоро свидимся.
   – Где-то неподалёку штатовская эскадра. Надо уводить. Как? – спросил Максим, появляясь в каюте.
   – И это всё, что ты узнал? – удивилась Алёна. – На, укутайся, – протянула она одеяло.
   – Нет, конечно, но сейчас это главное. Фишка была в том, чтобы рвануть лодку под ними. Ты представляешь, что это такое? А если и у них сдетонировало бы? И так на ножах ходим. Полетели бы галушки в обе стороны.
   – Но теперь же этого не будет?
   – Нет.
   – С этим камикадзе разобрался? Он… жив?
   – Разобрался. Нет.
   – Тогда дальше пусть сами выкручиваются. У нас свои заботы. Пошли!
   – Но постой, куда? И как?
   – К американцам, попросим, пусть домой отвезут.
   – Ты сошла с ума?
   – Ты что, не догоняешь? Мы разве не можем попросить как следует?
   – Браво! И если попросим, как следует, им не до этой лодки будет! Пошли!
   Ещё через час они уже находились на капитанском мостике командира… как у них это классифицируется Макс не знал, но типа Большого Противолодочного Корабля у нас. Тоже ещё та махина. И "капитанский мостик" – это как-то ласково – уменьшительно. Скорее – этакий актовый зал. И судя, по выражению глаз кэпа, такой акт сейчас и начнётся.
   – Кто такие? – резко спросил командир на своём родном языке. Алёна с Максом переглянулись. Ещё когда им опускали с вертолёта трос – эвакуатор, они договорились брать команду за жабры очень аккуратно, не ломая дров.
   Присмотревшись. А вести первоначальные переговоры будет он, как более знающий английский.
   – Мы не отсюда. Нас… в общем, мы на своей яхте… Потом волна – и вот, – Макс развёл руками.
   – Никаких яхт здесь минимум, неделю, не было! – отрезал капитан.
   – Ну не вплавь же мы!
   – Я тоже так думаю. В изолятор. Луис, – ты их быстро разговоришь, потом приду я, послушаю.
   – Но господин капитан! По международным правилам, вы должны нас накормить и обогреть, одеть в сухое…
   – Последнее уже сделали, так? Теперь небольшое, но искреннее интервью, а всё остальное – потом. Проводите гостей!
   И изолятор был здесь попросторнее и пошикарнее. Ну, не подлодка во-первых, а во-вторых – янки это янки. Максим где-то читал, что на фронтах Второй Мировой они, измученные, требовали двойную порцию… спирта? виски? как бы не так!
   Мороженного!!! Вот и здесь всё этакое ухоженное, холёное, если хотите. И этот Луис – этакий холёный полукровок. Кстати, а какая у них пайка?
   – Мы давно не ели – сообщил Максим дознавателю.
   – Слышал, что кэп сказал? Вначале интервью. И не обижайся, малыш, дело есть дело.
   – Ладно, – вздохнул Максим, погружая взгляд в карие глаза Луиса.
   Через пять минут дознаватель, озабоченно качая головой, поднялся к капитану. Что-то тихо сказал. И старый морской волк, побледнев, рванулся к изолятору. Ещё через пять минут туда же был вызван его старпом, затем – старшие офицеры. Эти, за неимением места, заходили по одному, затем стремглав мчались на посты. Вскоре на посту управления появился и кэп. Флагман эскадры заложил предельно допустимый для него вираж. Подчиняясь приказам флагмана, повторили маневр и другие корабли.
   – Ловко! Что такое ты им внушил? – улыбалась Алёна.
   – Приказ их президента и некоторые пояснения к нему. Типа, что вот – вот рванёт.
   Теперь давай немножечко ужаса – всей команде. Чтобы не скоро очухались. Я вот в парке… Знаешь, такие низкие волны. Ну, мы с тобой, когда лодку искали, слышали, как шторм…
   – Поняла. Только ниже, да?
   – Только, чтобы с ума не посходили. А то натворят.
   Вскоре команда, объятая непонятным ужасом, выжимала из своей громадины предельную скорость. Хотя, ужас был понятен – уже распространился слушок – там, внизу, вот – вот рванёт. И рванёт круто.
   В действительности, подводный ракетоносец, услышав удаляющийся шум винтов противолодочной эскадры, тихонечко ушёл из ловушки, в которую попал из-за предателя.
   – Теперь пора. Куда летим? – поинтересовался Максим.
   – Домой.
   – Конечно, домой. Но как? О! Придумал! Пошли!
   На мостике на них косились, но вопросов не задавали. Выслушав Максима, кэп дал команду, и вскоре ребята рассматривали эскадру в иллюминаторе вертолёта. Когда корабли скрылись из виду, Макс направился в кабину пилотов.
   – Ну вот. И часа не пройдёт, как… Ребят только жаль…
   – Что ты ещё учудил?
   – Увидишь.