— У ме­ня ис­то­рия о Га­роль­де Най­тин­гей­ле, — ска­зал Ку­ойл. — Его фо­то­гра­фия на пус­том до­ке есть у те­бя в ком­пь­ю­те­ре. На­зы­ва­ет­ся «Про­щай­те все».
   ПРО­ЩАЙ­ТЕ ВСЕ
   Бы­ва­ют дни, ко­гда не сто­ит да­же вы­ле­зать из по­сте­ли. Га­рольд Най­тин­гейл из пор­та Тоск­ли­вый зна­ет об этом не по­на­слыш­ке. Для ры­ба­ков пор­та Тоск­ли­вый этот се­зон ока­зал­ся на­стоя­щей ка­та­ст­ро­фой. За весь се­зон Га­рольд Най­тин­гейл пой­мал де­вять ры­бин. «Два го­да на­зад у Буг­ри­стых Бе­ре­гов мы ло­ви­ли по 170 000 фун­тов, — рас­ска­зы­ва­ет он. — А в этом го­ду да­же мень­ше, чем ни­че­го. Не знаю, что я бу­ду де­лать даль­ше. Мо­жет, нач­ну сти­рать бе­лье».
   Для то­го что­бы пой­мать де­вять ры­бин, мис­тер Най­тин­гейл по­тра­тил 423 дол­ла­ра на то­п­ли­во, 2150 дол­ла­ров на ли­цен­зию, 4670 на тех­ни­че­ское об­слу­жи­ва­ние лод­ки и 1200 дол­ла­ров на но­вые се­ти. Вдо­ба­вок в этом го­ду его сус­та­вы за­бо­ле­ли так, как ни ра­зу не бо­ле­ли за 31 год рыб­ной лов­ли. «У ме­ня за­пя­стья взду­лись до са­мых лок­тей!» — ска­зал он.
   Про­шлая пят­ни­ца ста­ла по­след­ней ка­п­лей в ча­ше тер­пе­ния Га­роль­да Най­тин­гей­ла. Он ска­зал же­не, что по­след­ний раз по­ста­вит сил­ки. Он на­пи­сал текст рек­лам­но­го объ­яв­ле­ния о про­да­же сво­ей лод­ки и ры­бачь­ей оде­ж­ды и по­про­сил же­ну раз­мес­тить ее в «Бол­туш­ке».
   Вме­сте с че­тырь­мя чле­на­ми сво­ей ар­те­ли он вы­шел ут­ром к сил­кам, ко­то­рые ока­за­лись со­вер­шен­но пус­ты­ми. На об­рат­ном пу­ти они по­чув­ст­во­ва­ли, что ве­тер не­мно­го уси­лил­ся. Не­боль­шой вол­ны хва­ти­ло для то­го, что­бы взло­мать па­лу­бу на кор­ме. Воз­ле са­мо­го вхо­да в порт Тоск­ли­вый суд­но за­ва­ли­лось на пра­вый борт и боль­ше не вы­ров­ня­лось. Шки­пер Най­тин­гейл и эки­паж смог­ли пе­ре­брать­ся в лод­ки и по­ки­нуть то­ну­щее суд­но. Ко­гда оно пол­но­стью уш­ло под во­ду, лю­ди от­пра­ви­лись на бе­рег. Стра­хов­ки у них не бы­ло.
   «Ху­же все­го, что суд­но уто­ну­ло под ве­сом пус­тых сил­ков. Мне бы­ло бы лег­че, ес­ли бы оно не вы­дер­жа­ло тя­же­сти гру­за ры­бы», — ска­зал Най­тин­гейл. Ко­гда он вер­нул­ся до­мой, его же­на ото­зва­ла рек­лам­ное объ­яв­ле­ние из га­зе­ты.
   — Ха-ха, — ска­зал Терт Кард. — Я пом­ню, как он зво­нил на­счет этой рек­ла­мы.
   Ку­ойл опер­ся о стол и сно­ва вспом­нил двух ста­ри­ков, стоя­щих под до­ж­дем и рас­ска­зы­ваю­щих ему о том, что про­изош­ло. Рас­ска­зы­ваю­щих ис­то­рию о Га­роль­де Най­тин­гей­ле, все де­ло жиз­ни ко­то­ро­го за­кон­чи­лось как в пло­хом анек­до­те.
   Он вы­та­щил из кар­ма­на пись­мо Парт­рид­жа и сно­ва его про­чи­тал. Дни, про­ве­ден­ные в пу­ти, ме­бель для но­во­го до­ма. Мер­ка­лия по­да­ри­ла Парт­рид­жу на день ро­ж­де­ния ви­део­ка­ме­ру. Они обу­ст­рои­ли бас­сейн и что-то, что они на­зва­ли га­зо­вый гриль «Меч­та По­ва­ра». Это обош­лось им в две ты­ся­чи. Он серь­ез­но ув­лек­ся де­гу­ста­ци­ей вин, сде­лал в до­ме вин­ный по­греб. По­зна­ко­мил­ся на ве­че­рин­ке со Спай­ком Ли. Мер­ка­лия учит­ся ле­тать. Он ку­пил ей ко­жа­ную курт­ку-пи­лот­ку и бе­лый шел­ко­вый шарф. Про­сто так, ра­ди шут­ки. Они на­шли че­ло­ве­ка, ко­то­рый по­стро­ит им вто­рую гли­ня­ную печь во внут­рен­нем дво­ри­ке. Там они бу­дут коп­тить мя­со и сем­гу. На­щель­ник на три тем­пе­ра­ту­ры на кух­не. Они ус­та­но­ви­ли рос­кош­ную ау­дио­сис­те­му с циф­ро­вой об­ра­бот­кой зву­ка, ко­то­рая мог­ла вос­про­из­во­дить ви­део­дис­ки и ау­дио­за­пи­си од­но­вре­мен­но в раз­ных ком­на­тах с раз­ным уров­нем гром­ко­сти. Ко­гда Ку­ойл со­би­ра­ет­ся к ним прие­хать? Он мо­жет при­ез­жать в лю­бое вре­мя. Как ему бу­дет удоб­но.
   Ку­ойл сно­ва сло­жил пись­мо и спря­тал в кар­ман. За­лив был по­хож на алю­ми­ние­вый под­нос с кро­хот­ны­ми бу­маж­ны­ми ко­раб­ли­ка­ми. Дни ста­но­ви­лись все ко­ро­че. Он по­смот­рел на ча­сы и вне­зап­но по­нял, что со дня его пе­ре­ез­да про­шло уже не­сколь­ко ме­ся­цев.
   — На­тбим, пой­дем к Шки­пе­ру Уил­лу. По­едим каль­ма­ров.
   — Обя­за­тель­но. Сей­час я за­кон­чу аб­зац, и по­едем.
   — При­ве­зи­те мне ры­бы с чип­са­ми, — ска­зал Терт Кард, вы­тас­ки­вая ском­кан­ные сче­та из кар­ма­нов шта­нов.
   Толь­ко Бил­ли от­крыл ко­роб­ку с обе­дом, на ко­то­рой был на­ри­со­ван кот из муль­ти­ка Гар­филд. Он по­смот­рел на ту­ше­ную трес­ку с кус­ком хле­ба, ра­зо­грел ее и ре­шил, что уст­ро­ил­ся луч­ше всех.
***
   Ку­ойл и На­тбим си­де­ли за даль­ним сто­ли­ком. Рес­то­ран бла­го­ухал ра­зо­гре­тым мас­лом и све­же­за­ва­рен­ным ча­ем. На­тбим на­лил се­бе в чаш­ку крас­но-ко­рич­не­вый на­пи­ток.
   — Ты за­ме­тил, как стран­но Джек на­зна­ча­ет за­да­ния? Он да­ет те­бе имен­но то, что про­бу­ж­да­ет твои по­та­ен­ные, лич­ные стра­хи. Вот, на­при­мер, ты. Твоя же­на по­гиб­ла в ав­то­ка­та­ст­ро­фе. И чем Джек за­став­ля­ет те­бя за­ни­мать­ся? Имен­но ав­то­ка­та­ст­ро­фа­ми, да еще и де­лать сним­ки го­ря­щих си­де­ний и ок­ро­вав­лен­ных тел. Бил­ли, ко­то­рый ни­ко­гда не был же­нат, по не­по­нят­ной при­чи­не он по­ру­ча­ет до­маш­нюю стра­ни­цу для жен­щин, где опи­сы­ва­ет­ся быт в мель­чай­ших де­та­лях. Это очень бо­лез­нен­ная те­ма для бед­но­го ста­ри­ка. А я? Мне дос­та­ют­ся ис­то­рии о сек­су­аль­ном на­си­лии, будь они не­лад­ны. И с ка­ж­дой из этих ис­то­рий я за­но­во пе­ре­жи­ваю свое дет­ст­во. В шко­ле я в те­че­ние трех лет под­вер­гал­ся на­си­лию. Сна­ча­ла это де­лал ни­чтож­ный учи­тель гео­мет­рии, по­том стар­шие маль­чиш­ки, его при­яте­ли. Я до сих пор не мо­гу за­снуть, по­ка не за­вер­нусь в пять или в шесть про­сты­ней, как му­мия. Я толь­ко од­но­го не по­ни­маю, Джек что, де­ла­ет это спе­ци­аль­но? Он счи­та­ет, что боль долж­на утих­нуть из-за то­го, что ты по­сто­ян­но о ней вспо­ми­на­ешь, стал­ки­ва­ясь с по­хо­жи­ми слу­чая­ми? Мне так ка­жет­ся, что она ни­ку­да не де­ва­ет­ся.
   Ку­ойл за­ка­зал еще од­ну пор­цию ру­ле­та и вы­ло­жил па­ке­тик с ча­ем на блюд­це. Ин­те­рес­но, хва­тит ему ру­ле­та или бу­дет ма­ло?
   — А с со­бой он раз­ве не так по­сту­па­ет? Ко­гда вы­хо­дит в мо­ре, ко­то­рое от­ня­ло у не­го от­ца и де­да, двух брать­ев, стар­ше­го сы­на и по­ку­ша­лось на млад­ше­го. Он хо­чет за­глу­шить боль. И она про­хо­дит уже от­то­го, что ты ви­дишь, что ты не оди­нок в сво­их пе­ре­жи­ва­ни­ях, что есть лю­ди, ко­то­рые стра­да­ют так же, как и ты. На­вер­ное, прав­ду го­во­рят, что стра­да­ние не лю­бит оди­но­че­ст­ва. Да­же уми­рать лег­че, ко­гда во­круг те­бя уми­ра­ют дру­гие.
   — Что за оп­ти­ми­сти­че­ские мыс­ли, Ку­ойл! Вы­пей еще чаю и пре­кра­щай мять этот не­сча­ст­ный па­ке­тик. Ты ви­дел, что ут­ром при­це­пи­лось к шта­нам Тер­та Кар­да?
   Но Ку­ойл не слу­шал. Он был за­нят раз­мыш­ле­ния­ми о том, не съесть ли ему два кус­ка ягод­но­го пи­ро­га.
***
   В че­ты­ре ча­са он по­ехал за Уэй­ви.
   С се­ве­ра над­ви­га­лась хо­лод­ная по­го­да. Дождь пе­ре­шел в мок­рый снег, по­том снег стал гу­ще. Ту­ман пре­вра­тил­ся в об­ла­ко тон­ких, как иг­лы, ле­дя­ных кри­стал­лов. Ку­ойл дей­ст­во­вал по при­выч­но­му рас­по­ряд­ку: ут­ром от­во­зил Сан­шайн к Би­ти, Бан­ни в шко­лу, под­во­зил Уэй­ви. Око­ло че­ты­рех ча­сов все по­вто­ря­лось в об­рат­ном по­ряд­ке. «Муж­чи­на под­ра­ба­ты­ва­ет шо­фе­ром». Ко­гда он за­кан­чи­вал с де­ла­ми, то мог вы­пить чаю на кух­не Уэй­ви. Ес­ли ему при­хо­ди­лось за­дер­жи­вать­ся на ра­бо­те, то они мог­ли ос­тать­ся у нее на ночь. Она под­ре­за­ла Ку­ой­лу во­ло­сы. Он ко­лол ей по суб­бо­там дро­ва. Ино­гда они вме­сте обе­да­ли. Ста­но­ви­лись бли­же и бли­же. Как две ут­ки, ко­то­рые сна­ча­ла пла­ва­ли по раз­ные сто­ро­ны пру­да, но в ито­ге встре­ча­лись на са­мой се­ре­ди­не. Для это­го сбли­же­ния по­тре­бо­ва­лось мно­го вре­ме­ни.
   — Это ведь со­всем ни к че­му, — шеп­та­ла мис­сис Бэнгз на ухо До­ун. — Все эти разъ­ез­ды на ма­ши­не. Эти де­ти впол­не мог­ли бы ез­дить на школь­ном ав­то­бу­се. А по­том во­ди­тель ав­то­бу­са вы­са­жи­вал бы де­воч­ку воз­ле ре­дак­ции. По­ка отец ра­бо­та­ет, она мог­ла бы де­лать уро­ки. Или чем он там за­ни­ма­ет­ся? Пи­шет? Не боль­но под­хо­дя­щая ра­бо­та для муж­чи­ны. А мис­сис Ге­рольд Про­уз и во­все не­за­чем столь­ко хо­дить по та­кой от­вра­ти­тель­ной по­го­де. Она за­тея­ла всю эту ис­то­рию с кни­га­ми, толь­ко что­бы его под­це­пить. Прав­да, он то­же мог все это за­те­ять из-за нее. Ему про­сто не­об­хо­ди­ма жен­щи­на, что­бы при­смат­ри­вать за его де­ви­ца­ми и го­то­вить еду. И для дру­го­го то­же. Ну, ты по­ни­ма­ешь, что я имею в ви­ду. Он же та­кой здо­ро­вяк, на­вер­ное, из­го­ло­дал­ся.
***
   На кух­не Уэй­ви воз­ле ок­на сто­ял ра­бо­чий стол, на ко­то­ром она по­кры­ва­ла жел­той крас­кой ми­ниа­тюр­ные гру­зо­ви­ки, ко­то­рый де­лал ее отец. На ка­ж­дом из них бы­ла вы­ве­де­на кро­хот­ная над­пись: «Сто­ляр­ная мас­тер­ская бух­ты Муч­ной Ме­шок». Она шку­ри­ла и кра­си­ла под­став­ки для сал­фе­ток с изо­бра­же­ни­ем ре­си­ве­ра, де­ре­вян­ные ба­боч­ки для ту­ри­стов, ко­то­рые они при­би­ва­ли к тор­цам сво­их до­мов, и ча­ек, стоя­щих на од­ной но­ге. Кен раз­во­зил эти по­дел­ки по су­ве­нир­ным ма­га­зи­нам по все­му по­бе­ре­жью. Они хо­ро­шо про­да­ва­лись.
   — Я знаю, что это де­ла­ет­ся для ту­ри­стов, — ска­за­ла она. — Но не ви­жу в этом ни­че­го пло­хо­го. При­лич­ная ра­бо­та, ко­то­рая при­но­сит не­пло­хой за­ра­бо­ток.
   Ку­ойл про­вел паль­цем по тща­тель­но вы­пол­нен­ным швам и глад­кой крас­ке и ска­зал, что на­хо­дит по­дел­ки дей­ст­ви­тель­но не­пло­хи­ми.
   Ма­лень­кий дом был на­пол­нен яр­ки­ми цве­та­ми, буд­то под су­хой ко­жей Уэй­ви пря­та­лась мя­теж­ная ду­ша. Фио­ле­то­вые сту­лья, объ­ем­ные алые с го­лу­бым ков­ри­ки, рас­пис­ные бу­фе­ты и двер­ные ко­ся­ки. Оку­на­ясь в этот цвет, она буд­то ли­ша­ла се­бя при­над­леж­но­сти к че­ло­ве­че­ско­му ро­ду, к жен­ско­му по­лу.
   Сан­шайн боль­ше все­го нра­вил­ся шкаф со стек­лян­ны­ми двер­ца­ми, за ко­то­ры­ми стоя­ли бе­лая суп­ни­ца, ряд та­ре­лок с пла­ваю­щи­ми по кай­ме ры­ба­ми и че­ты­ре зе­ле­ных бо­ка­ла для ви­на. На ниж­них двер­цах Уэй­ви на­ри­со­ва­ла соб­ст­вен­ный дом с ог­ра­дой и от­цов­ский дво­рик с де­ре­вян­ны­ми фи­гу­ра­ми. Сан­шайн от­кры­ла двер­цу с от­цов­ским дво­ри­ком. Она из­да­ла тон­кий скрип. Сан­шайн не мог­ла сдер­жать смех.

28 Захват конькобежца

   Для то­го что­бы спа­сти че­ло­ве­ка, упав­ше­го в по­лы­нью, и упав­ше­му и спа­саю­ще­му на­до со­гнуть паль­цы внутрь ла­до­ни, что­бы об­ра­зо­вал­ся за­хват. Ног­ти долж­ны быть ко­рот­ко об­ре­за­ны.
«КНИ­ГА ЭШ­ЛИ ОБ УЗ­ЛАХ»

   Те­туш­ка вы­шла прой­тись. Ей нуж­но бы­ло от­дох­нуть от Ку­ой­ла и его де­тей, на­хо­див­ших­ся в до­ме. От то­по­та Сан­шайн и ее пря­мых во­про­сов. От ау­дио­за­пи­си, по­да­рен­ной На­тби­мом, ко­то­рую Бан­ни кру­ти­ла без ос­та­нов­ки, рас­тра­чи­вая ба­та­рей­ки. В по­след­ние дни ок­тяб­ря над по­бе­режь­ем раз­но­сил­ся гро­хот, по­хо­жий на ору­дий­ные зал­пы. Пред­вест­ник ско­ро­го раз­рас­та­ния льда. Пти­цы уле­та­ли с шель­фа на за­пад. Ис­то­щен­ная сем­га ле­жа­ла глу­бо­ко в рус­лах рек под ле­дя­ной кор­кой или вы­хо­ди­ла в мо­ре.
   Она дош­ла до ма­лень­ко­го пру­да. Вспом­ни­ла его. Оваль­ное зер­ка­ло во­ды, ок­ру­жен­ное ко­лю­чим кус­тар­ни­ком и лав­ром. Жен­щи­ны и де­ти идут по осен­не­му бо­ло­ту, яго­ды, по­хо­жие на ка­п­ли на­ли­то­го солн­цем ме­да. Мок­рые бо­тин­ки, взле­таю­щие из-под ног ягод­ни­ков пти­цы. Ее мать все­гда лю­би­ла бо­ло­та, не­смот­ря на оби­лие там кро­во­со­су­щих тва­рей. Она на­хо­ди­ла не­боль­шую коч­ку, ло­жи­лась и за­сы­па­ла под об­ла­ка­ми на­се­ко­мых. По­том про­сы­па­лась и го­во­ри­ла: «Я так мо­гу про­спать всю свою жизнь». Она да­же не зна­ла, сколь­ко со­бы­тий про­спа­ла! Мать умер­ла от пнев­мо­нии в Брук­лин­ской боль­ни­це, ду­мая, что не­жит­ся под се­вер­ным солн­цем в ле­су.
   Те­туш­ка по­зво­ли­ла се­бе вспом­нить осень, за­мер­ший пруд с бес­цвет­ным льдом, об­ла­ка, по­хо­жие на тон­кие се­рые паль­цы, как ка­ран­да­ши в ко­роб­ке, во­ро­ни­ку в ле­дя­ной ко­роч­ке. Ве­тер вне­зап­но стих. По­вис­ла глу­бо­кая ти­ши­на. Изо рта вы­ры­ва­лось об­ла­ко па­ра. Из­да­ле­ка слы­ша­лись ти­хие вздо­хи волн. Не ше­ве­ли­лась тра­ва, не мель­ка­ла кры­лом про­ле­таю­щая пти­ца. Все во­круг бы­ло пер­ла­мут­ро­во-се­ро­го цве­та. Ей бы­ло один­на­дцать или две­на­дцать. Си­ние вя­за­ные чул­ки, пе­ре­ши­тое ма­ми­но пла­тье, паль­то из вы­па­рен­ной шер­сти, сде­лан­ное в Анг­лии. Оно жа­ло ей под мыш­ка­ми. Оно по­па­ло к ним в ка­че­ст­ве по­мо­щи ну­ж­даю­щим­ся от бла­го­тво­ри­тель­но­го фон­да церк­ви пя­ти­де­сят­ни­ков. У нее бы­ла па­ра ог­ром­ных муж­ских конь­ков, ко­то­рые она при­вя­зы­ва­ла к сво­им бо­тин­кам. Ко­гда по­рвал­ся шну­рок, она свя­за­ла его гру­бым уз­лом, про­де­ла его сквозь от­вер­стие и ту­го за­вя­за­ла.
   От пер­вых по­пы­ток на льду ос­та­ва­лись рва­ные бе­лые сле­ды, по­том они вы­ров­ня­лись и ста­ли за­ви­вать­ся в пет­ли и спи­ра­ли. Она ка­та­лась в без­вет­рен­ном су­мра­ке. Слы­ша­лись зву­ки ее ды­ха­ния и скре­жет конь­ков о лед. Она бы­ла од­на на иде­аль­но ров­ном льду при све­те крас­но­го за­ка­та. Об­ла­ка бы­ли по­хо­жи на вет­ви. На за­рос­ли дви­жу­щих­ся кро­ва­во­крас­ных ве­ток. Со­всем од­на. И в ее кар­ма­не ле­жа­ла бу­лоч­ка со сви­ни­ной. Она взгля­ну­ла на­верх и уви­де­ла его.
   Он спус­тил­ся на лед, рас­сте­ги­вая шта­ны и ос­то­рож­но сколь­зя на по­дош­вах сво­их ры­бац­ких са­пог. Ей бы­ло не­ку­да бе­жать, толь­ко по кру­гу, и она по­ни­ма­ла, что ра­но или позд­но он ее все рав­но до­го­нит, но все же бро­си­лась от не­го прочь. Ей уда­ва­лось уво­ра­чи­вать­ся от не­го це­лых де­сять ми­нут. Это бы­ла це­лая веч­ность.
   Сей­час она стоя­ла и смот­ре­ла на пруд. Он был ма­лень­ким и не­ин­те­рес­ным. Не бы­ло ни­ка­ко­го смыс­ла спус­кать­ся к не­му. И не­бо бы­ло не крас­ным, а поч­ти чер­ным на юго-за­па­де. Ско­ро сю­да при­дут ме­те­ли. Ско­ро иней по­кро­ет стек­ло и по­до­кон­ни­ки, одея­ла, там, где осе­да­ла вла­га от ды­ха­ния. По но­чам брев­на в сте­нах до­ма бу­дут скри­петь и тре­щать от арк­ти­че­ско­го хо­ло­да. Так бы­ло ко­гда-то. Как бы­ло и дру­гое: зву­ки ша­гов, го­ря­чее ды­ха­ние на ли­це. А сна­ру­жи выл ве­тер в тро­сах, тру­ба ды­мо­хо­да за­хле­бы­ва­лась воз­ду­хом, и над пли­той плы­ли струи ды­ма. Та­ков был жес­то­кий фев­раль. И март, и ап­рель. Снег шел до кон­ца мая. Она вздрог­ну­ла.
   Ну что ж, та жизнь сде­ла­ла ее силь­нее. Она вы­жи­ла на по­бе­ре­жье, за­ла­та­ла свои па­ру­са, за­ме­ни­ла раз­би­тый руль на креп­кий и но­вый. Она су­ме­ла вы­брать­ся из этих кам­ней и с мел­ко­во­дья. На­ла­ди­ла свою жизнь и до сих пор управ­ля­ет ею.
   Воз­дух за­зве­нел. Свер­ху ста­ли спус­кать­ся кри­стал­ли­ки льда. Вне­зап­но в воз­ду­хе при со­вер­шен­но яс­ном не­бе поя­ви­лись сне­жин­ки. Она не­хо­тя по­вер­ну­ла об­рат­но к до­му. Мо­роз­ный воз­дух ка­зал­ся при­прав­лен­ным за­па­хом ды­ма. На­до по­слу­шать про­гно­зы. Как же да­ле­ко ехать! Им нель­зя боль­ше тя­нуть.
   Зай­дя в дом, она по­ве­си­ла паль­то, по­ло­жи­ла на пле­чо шап­ку и ак­ку­рат­но сло­жи­ла пер­чат­ки в пра­вый кар­ман: паль­ца­ми внутрь, ман­же­та­ми на­ру­жу.
   Пле­мян­ник чи­тал де­тям кни­гу. По­ра, на­вер­ное, го­то­вить ужин. Что-ни­будь про­стое. На­при­мер, блин­чи­ки. На­сы­пая в мис­ку му­ки, она за­ду­ма­лась о над­ви­гаю­щем­ся сне­го­па­де. Им на­до это об­су­дить. Пер­вая же ме­тель мо­жет пе­ре­крыть дви­же­ние по до­ро­ге. Он об этом еще не зна­ет.
   На­ле­тел ве­тер, за­ше­ве­лил кус­тар­ник, за­сто­нал в тро­сах.
   — Ужин го­тов! — по­зва­ла всех те­туш­ка. Как гром­ко зву­чал ее го­лос в по­лу­пус­той ком­на­те! — Я бы все от­да­ла сей­час за вкус­ный ужин в хо­ро­шем рес­то­ра­не, — не­ожи­дан­но ска­за­ла она Ку­ой­лу на­кла­ды­вая вил­кой бли­ны в его хо­лод­ную та­рел­ку. — И за хо­ро­ший фильм в ки­но­те­ат­ре. И за то, что­бы вый­ти зав­тра ут­ром на ос­та­нов­ку и сесть в обог­ре­вае­мый ав­то­бус, вме­сто то­го что­бы ехать на гру­зо­ви­ке во­круг бух­ты. Че­ст­но ска­зать, мысль о на­сту­п­ле­нии зи­мы на­чи­на­ет ме­ня пу­гать.
   Буд­то бы до­ж­дав­шись объ­яв­ле­ния о сво­ем при­хо­де, по­шел снег, за­ше­ле­стев сне­жин­ка­ми в ок­на.
   — Ви­дишь? — ска­за­ла те­туш­ка, буд­то по­лу­чив под­держ­ку от не­ожи­дан­но­го со­юз­ни­ка.
   Ку­ойл про­же­вал блин и за­пил его ча­ем.
   — Я по­го­во­рил с пар­ниш­кой на буль­до­зе­ре, дру­гом Ден­ни­са. Он мо­жет чис­тить до­ро­гу за не­ко­то­рую пла­ту. Это мож­но бу­дет сде­лать, ес­ли сне­га вы­па­дет боль­ше, чем на де­сять сан­ти­мет­ров. А до этой глу­би­ны твой гру­зо­вик впол­не спра­вит­ся с до­ро­гой.
   — Там же со­рок пять ки­ло­мет­ров! И во сколь­ко нам вста­нет рас­чи­ст­ка та­кой до­ро­ги?
   — По сот­не за один раз. Это ед­ва по­кро­ет его рас­хо­ды на то­п­ли­во. В за­ви­си­мо­сти от то­го, как час­то бу­дет ид­ти снег, ему нуж­но бу­дет при­ез­жать не ре­же двух раз в не­де­лю. За пять ме­ся­цев по­лу­ча­ет­ся со­рок вы­ез­дов, че­ты­ре ты­ся­чи дол­ла­ров. Есть еще один ва­ри­ант с Ден­ни­сом. Он ска­зал, что мо­жет пе­ре­прав­лять нас на сво­ей лод­ке, по­ка не за­твер­де­ет лед. Он со­гла­сен этим за­ни­мать­ся за де­сять дол­ла­ров в час, что по­кро­ет его тра­ты на то­п­ли­во и ком­пен­си­ру­ет его тру­ды.
   — По­хо­же, эта сдел­ка вы­год­нее.
   — Не ду­маю. Я под­счи­тал, что ему при­дет­ся тра­тить по два ча­са в день. По глад­кой во­де тут плыть все­го два­дцать ми­нут. Вы­хо­дит та же сум­ма, что за буль­до­зер: сот­ня в не­де­лю. А к ян­ва­рю бух­та по­кро­ет­ся льдом. Я не хо­чу рис­ко­вать, пе­ре­во­зя де­во­чек по льду ка­ж­дый день ту­да и об­рат­но. Ден­нис го­во­рит, что на льду все­гда ос­та­ют­ся про­та­ли­ны. Это опас­но. Ка­ж­дый год ту­да кто-ни­будь про­ва­ли­ва­ет­ся и то­нет. На­до точ­но знать, где ты дол­жен ехать. В то же вре­мя мне не нра­вит­ся, что им при­хо­дит­ся так да­ле­ко ка­ж­дый день ез­дить на ма­ши­не.
   — Ты, ока­зы­ва­ет­ся, все про­ду­мал, — хо­лод­но ска­за­ла те­туш­ка. Она при­вык­ла все про­ду­мы­вать са­ма.
   Он не стал го­во­рить ей, что за день до то­го, как пе­ре­вер­ну­лась его лод­ка, он обо­шел весь дом с пус­ты­ми ком­на­та­ми и по­нял, что в этом го­ду у них не бу­дет ме­бе­ли.
   — По­это­му… — ска­зал он и стал раз­ла­мы­вать вил­кой блин для Сан­шайн, что­бы по­ло­жить ко­нец скри­пе­нию но­жа о та­рел­ку. — По­это­му мы мо­жем пе­ре­ехать на зи­му в дру­гое ме­сто. Бу­дем счи­тать этот дом лет­ней ре­зи­ден­ци­ей. Че­рез па­ру не­дель уез­жа­ет На­тбим. Ос­во­бо­ж­да­ет­ся его трей­лер. Там не хва­тит мес­та на чет­ве­рых, но нам с де­воч­ка­ми это­го бу­дет дос­та­точ­но. А ты мо­жешь снять се­бе ком­на­ту или что-ни­будь дру­гое. Мис­сис Бэнгз мо­жет те­бе что-ни­будь под­ска­зать?
   Те­туш­ка бы­ла по­ра­же­на. Она про­сто схо­ди­ла на про­гул­ку и по­смот­ре­ла на пруд. И все со­бы­тия ста­ли раз­ви­вать­ся со ско­ро­стью не­су­ще­го­ся в но­чи по­ез­да.
   — Ут­ро ве­че­ра муд­ре­нее, — ска­за­ла она.
   Ут­ро встре­ти­ло их две­на­дца­ти­сан­ти­мет­ро­вым сло­ем сне­га, сле­пя­щим солн­цем и те­п­лым вет­ром. Все во­круг тая­ло и ка­па­ло. Бе­лое по­кры­ва­ло на кры­ше со­бра­лось склад­ка­ми, по­тре­ска­лось и раз­ва­ли­лось на кус­ки. Они с ши­пе­ни­ем ска­ты­ва­лись и па­да­ли на зем­лю. К по­луд­ню на влаж­ной до­ро­ге да в ни­зи­нах ос­та­лись ред­кие ост­ров­ки сне­га.
   — Хо­ро­шо, — ска­за­ла те­туш­ка, — я об этом по­ду­маю.
   Те­перь, ко­гда при­шло то, че­го она жда­ла, это слу­чи­лось слиш­ком бы­ст­ро.
***
   — А я тут вол­ну­юсь: что с то­бой при­клю­чи­лось? — ска­за­ла Мэ­вис Бэнгз. Не­ко­то­рые во­лос­ки в ее при­чес­ке све­ти­лись на солн­це. — Я ду­ма­ла, что ты за­бо­ле­ла или у те­бя сло­ма­лась ма­ши­на. До­ун счи­та­ла, что те­бя нет из-за сне­га, но он рас­та­ял так же бы­ст­ро, как вы­пал. В об­щем, я в обед схо­ди­ла на поч­ту и за­бра­ла для те­бя пись­ма. — Она взгля­дом ука­за­ла на стол те­туш­ки.
   О, ка­кая мно­го­зна­чи­тель­ность! У нее поя­ви­лась при­выч­ка ока­зы­вать Аг­нис Хамм раз­ные мел­кие ус­лу­ги. Она по сво­ей ини­циа­ти­ве мог­ла схо­дить на поч­ту или на­лить ей чаш­ку чаю. Все эти ме­ло­чи по­да­ва­лись с очень зна­чи­тель­ным ви­дом.
   — Это все из-за сне­га, — ска­за­ла те­туш­ка. — Ты же зна­ешь, ка­кой вяз­кой ста­но­вит­ся раз­би­тая до­ро­га под сне­гом. — Она ста­ла про­смат­ри­вать пись­ма. — Де­ло в том, что мы ре­ши­ли по­ис­кать на зи­му се­бе жи­лье по­бли­же к Якор­ной Ла­пе. Дом боль­ше по­хож на да­чу, са­ма по­ни­ма­ешь. Он не хо­чет, что­бы де­ти так да­ле­ко ез­ди­ли в шко­лу. Вот так. — Она вздох­ну­ла.
   Мис­сис Бэнгс вос­при­ня­ла этот вздох как сиг­нал.
   — Ты ищешь дом для всех вас? Я слы­ха­ла, как Бер­ки по­го­ва­ри­ва­ли о том, что­бы про­дать свой дом и пе­ре­ехать во Фло­ри­ду. Они ез­дят ту­да ка­ж­дую зи­му. Об­за­ве­лись там друзь­я­ми. И бун­га­ло. Во Фло­ри­де они жи­вут в бун­га­ло с ве­ран­дой. Мис­сис Берк, ее зо­вут Пэн­си, го­во­рит, что там у них пря­мо пе­ред до­мом рас­тут два апель­си­но­вых де­ре­ва и паль­ма. Они со­би­ра­ют апель­си­ны пря­мо с де­ре­ва. Пред­став­ля­ешь? Вот что я хо­чу по­смот­реть пе­ред смер­тью: Фло­ри­ду.
   — Я бы­ла там, — ото­зва­лась До­ун. — Мо­жешь за­би­рать ее се­бе. А мне нра­вит­ся Мон­ре­аль. О-ля-ля! Кра­си­вая оде­ж­да, вся­кие ма­га­зин­чи­ки. А рын­ки! Ты не ви­де­ла та­кой еды, как там, за всю свою жизнь! Ки­но­те­ат­ры, бу­ти­ки. В Май­а­ми мне то­же не по­нра­ви­лось. Там жи­вет куч­ка бо­га­тых при­дур­ков.
   — А что за дом у Бер­ков? — как ни в чем не бы­ва­ло спро­си­ла те­туш­ка.
   — Ну, он сто­ит на ска­ле. До­ро­га вы­хо­дит в бух­ту Муч­ной Ме­шок. Те­бе на­до съе­хать с нее ли­цом к хол­му и за­брать­ся на­верх. Ну, в смыс­ле, за­брать­ся-то не по­лу­чит­ся, по­то­му что там сто­ят дру­гие до­ма. Их при­дет­ся обой­ти. Так вот, их дом се­рый с го­лу­бой от­дел­кой. Очень ухо­жен­ный. Мис­сис Берк хо­ро­шая хо­зяй­ка. У них там кух­ня, как в ста­ри­ну де­ла­ли, с ле­жан­кой и всем ос­таль­ным. Но удоб­ст­ва у них есть. Мас­ля­ные ра­диа­то­ры, по­су­до­мой­ка. В под­ва­ле — сти­раль­ная ма­ши­на и су­шил­ка. В ком­на­тах хо­ро­шие обои.
   — М-м, — ска­за­ла те­туш­ка. — Как ду­ма­ешь, они не за­хо­тят сда­вать жи­лье?
   — Вряд ли. По-мо­ему, они не со­би­ра­лись его сда­вать. Их уже спра­ши­ва­ли. Они хо­тят его про­дать.
   — Мой пле­мян­ник со­би­ра­ет­ся все­лить­ся в трей­лер это­го анг­ли­ча­ни­на, ко­то­рый ра­бо­та­ет в га­зе­те. Он ско­ро уез­жа­ет.
   — Так ты ищешь жи­лье толь­ко для се­бя?
   — Да-а, — ска­за­ла те­туш­ка.
   — По-мо­ему, у Бер­ков для од­но­го бу­дет слиш­ком до­ро­го, — ска­за­ла мис­сис Бэнгз. — Да­же ес­ли ку­пить этот дом. Там у них де­вять ком­нат. Или де­сять.
   — Я уже столь­ко де­нег вло­жи­ла в ста­рый дом. Жаль. А жить там мож­но толь­ко ле­том. Очень не­удоб­но ез­дить на ра­бо­ту и до­мой. Но, как го­во­рит­ся, че­му быть, то­го не ми­но­вать. До кон­ца не­де­ли я сня­ла ком­на­ту в «Чай­ке», а по­том мы что-ни­будь при­ду­ма­ем. Пле­мян­ник с де­воч­ка­ми по­жи­вут у Би­та с Ден­ни­сом. Тес­но­ва­то, но они не воз­ра­жа­ют. Мы не хо­тим, что­бы нас за­ва­ли­ло сне­гом в этом до­ме. Сей­час ра­но об этом вол­но­вать­ся. Что у нас за­пла­ни­ро­ва­но на се­го­дня? Чер­ная обив­ка ди­ва­нов на «На­ко­неч­ни­ке»?
   — Мы с До­ун за­кон­чи­ли ди­ван­ные по­душ­ки еще в пят­ни­цу. А се­го­дня ут­ром от­пра­ви­ли их на суд­но.
   Те­туш­ка по­смот­ре­ла на пись­ма.
   — Я смот­рю, вы ме­ня дав­но опе­ре­ди­ли, — ска­за­ла она. По­том пе­ре­вер­ну­ла от­крыт­ку и про­чи­та­ла над­пись на ней. — Как ми­ло! — это за­ме­ча­ние про­зву­ча­ло сар­ка­сти­че­ски. — Я рас­счи­ты­ва­ла на этой не­де­ле уви­деть­ся с Пей­ка­ми и их «Пе­ной», но от них при­шла от­крыт­ка с из­вес­ти­ем, что они не хо­тят рис­ко­вать, от­прав­ля­ясь сю­да в это вре­мя го­да. Они, мол, мо­гут пла­вать толь­ко в хо­ро­шую по­го­ду. Боль­ше то­го, они уже от­да­ли наш за­каз дру­го­му мас­те­ру! Вот уро­ды. — Те­туш­ка вы­бро­си­ла от­крыт­ку и взя­ла в ру­ки не­боль­шую бан­де­роль.
   — А кто у нас в Ма­као? Это при­шло из Ма­као.
   Она от­кры­ла па­кет.
   — Что это? — На пол вы­па­ла пач­ка аме­ри­кан­ских дол­ла­ров. Она бы­ла пе­ре­вя­за­на го­лу­бой бе­че­вой. Боль­ше в па­ке­те ни­че­го не бы­ло.
   — Этот го­лу­бой цвет… — с со­мне­ни­ем на­ча­ла Мэ­вис, про­тя­нув ру­ку к бе­чев­ке.
   Те­туш­ка по­смот­ре­ла на нее. Раз­вя­за­ла и пе­ре­да­ла Мэ­вис. Бе­чев­ка ока­за­лась тон­кой по­лос­кой го­лу­бой ко­жи.

29 Элвин Ярк

   Угол сло­же­ния ве­рев­ки… мо­жет иметь два раз­ных зна­че­ния при вя­за­нии уз­лов. Во-пер­вых, он мо­жет фик­си­ро­вать се­ре­ди­ну ве­рев­ки, рав­но уда­лен­ную от обо­их кон­цов. Во-вто­рых, он дол­жен об­ра­зо­вы­вать из­гиб не уже по­лу­кру­га. В обо­их слу­ча­ях он име­ет от­но­ше­ние к то­по­гра­фи­че­ско­му зна­че­нию это­го сло­ва, обо­зна­чая очер­та­ния по­бе­ре­жья, от ко­то­ро­го мож­но от­плыть од­ним кур­сом и при лю­бом вет­ре.