Прул Эн­Ни. Корабельные новости

   Ку­ойл ед­ва раз­би­рал сло­ва мо­но­ло­га, ко­то­рый гро­зил стать бес­ко­неч­ным.
   — В мо­ло­до­сти мой отец жил на Лаб­ра­до­ре… То­гда его зва­ли Кард Лев­ша, по­то­му что он все де­лал ле­вой ру­кой, все над ним смея­лись. Так вот, он рас­ска­зы­вал, что од­на­ж­ды по­чув­ст­во­вал ря­дом с со­бой под сне­гом ДЫ­РУ. На­до бы­ло сту­пать ос­то­рож­но… или ты мог ку­ба­рем про­ва­лить­ся ту­да. Он шел очень ос­то­рож­но… бы­ло так страш­но. Од­на­ж­ды он встре­ча­ет­ся со сво­им друж­ком, Аль­фон­сом, и они от­прав­ля­ют­ся в охот­ни­чий до­мик. Аль­фонс го­во­рит, мол, пло­хо де­ло, не нра­вит­ся мне тут, я воз­вра­ща­юсь до­мой. А отец его все уго­ва­ри­ва­ет ос­тать­ся. По­го­ди, го­во­рит, по­ка раз­вид­не­ет­ся, и ло­жит­ся спать. Вста­ет ут­ром, а Аль­фон­са уже нет. Ушел, зна­чит. Отец вы­шел и ви­дит: его сле­ды ухо­дят пря­мо, впе­ред. Идут, идут, а по­том про­сто ис­че­за­ют. И все. Во­круг толь­ко чис­тый снег.
   К Ку­ой­лу про­тис­нул­ся муж­чи­на с мя­си­стым ли­цом, на­по­ми­нав­шим фор­мой знат­ный ку­сок вет­чи­ны. Муж­чи­на кри­чал, но его го­лос до­но­сил­ся от­ку­да-то из­да­ле­ка.
   — При­вет, Ку­ойл. Я Адо­нис Кол­лард, пи­шу для гас­тро­но­ми­че­ской ко­лон­ки. По­до­шел по­здо­ро­вать­ся. Я не час­то бы­ваю в Якор­ной Ла­пе. Мы боль­ше бы­ва­ем в за­ли­ве Мис­ки, сам по­ни­ма­ешь. Там поч­ти все рес­то­ра­ны.
   Тол­па кач­ну­лась, и Ку­ойл ока­зал­ся воз­ле бо­чон­ка с пи­вом. Ау­дио­сис­те­ма На­тби­ма про­ни­зы­ва­ла воз­дух ужа­саю­ще низ­ки­ми зву­ка­ми, по­хо­жи­ми на храп и визг пи­лы од­но­вре­мен­но. По­том сно­ва поя­вил­ся Терт Кард с тор­ча­щим изо рта кус­ком вет­чи­ны.
   — Так вот, отец взял ШЕСТ. И стал про­щу­пы­вать снег там, где об­ры­ва­лись сле­ды. Вдруг раз­да­ет­ся ТРЕСК… и от­кры­ва­ет­ся глу­бо­кий го­лу­бой ко­ло­дец… та­кой по­ли­ро­ван­ный сталь­ной ЦИ­ЛИНДР. Отец бро­сил в не­го шест, а от­ту­да свист!
   Ме­ж­ду ни­ми кто-то про­тис­нул­ся, и Ку­ойл по­пы­тал­ся про­брать­ся к вы­хо­ду, ра­бо­тая лок­тя­ми как вес­ла­ми. Но Кард сно­ва ока­зал­ся пе­ред ним.
   — Тут вдруг что-то как прыг­нет по­за­ди не­го! ЛОХ­МА­ТЫЙ ДЬЯ­ВОЛ прыг­нул в эту ды­ру, как хок­кей­ная шай­ба… та­кой, с КРАС­НЫ­МИ ГЛА­ЗА­МИ. И го­во­рит мо­ему от­цу: «Я ВЕР­НУСЬ за то­бой… вот толь­ко вы­мою свои ка­ст­рю­ли». Так мой отец про­бе­жал боль­ше пя­ти­де­ся­ти ки­ло­мет­ров.
   — А у ме­ня же­на умер­ла, — вы­дал Ку­ойл.
   — А, я знаю, — ска­зал Терт Кард. — Это уже не но­во­сти.
   К де­ся­ти ча­сам Ку­ойл был пьян. На­ро­ду на­бра­лось тьма. В трей­ле­ре бы­ло так тес­но, что На­тбим не мог про­бить­ся к туа­ле­ту и не при­ду­мал ни­че­го дру­го­го, как по­мо­чить­ся на ос­тат­ки кар­то­фель­ных чип­сов в го­лу­бой боч­ке. Этот при­мер был при­нят на ура. Ог­лу­шаю­щая му­зы­ка, ка­за­лось, сея­ла бе­зу­мие. Во дво­ре про­изош­ло две дра­ки, и обаг­рен­ный Ди­ди Ша­вел вы­бро­сил ве­ло­си­пед На­тби­ма в за­лив. Си­лач ог­ля­нул­ся в по­ис­ках бал­ки, на ко­то­рой мог бы под­тя­нуть­ся на паль­це. Поя­вил­ся Ден­нис, ру­га­ясь и по­ша­ты­ва­ясь, с бу­тыл­кой ро­ма в ру­ках. Че­ло­век с уг­рю­мым ли­цом, ко­то­ро­го Ку­ойл ни­ко­гда не ви­дел, ски­нул шта­ны и при­нял­ся тан­це­вать в гря­зи. Ры­вок и два­дцать рас­пе­ваю­щих муж­чин при­под­ня­ли край трей­ле­ра и от­бро­си­ли в сто­ро­ну под­пор­ки. Джек, об­няв­ший Ден­ни­са и пью­щий с ним из од­ной бу­тыл­ки. Гру­зо­вик слу­чай­но бьет дру­гую ма­ши­ну. По зем­ле раз­ле­та­ют­ся ос­кол­ки стек­ла. Бил­ли Прит­ти ле­жит на сту­пе­нях, гор­ла­ня без­звуч­ные пес­ни и ме­шая всем прой­ти. Ша­та­ние, кри­ки и ру­гань, сме­ши­ваю­щие­ся с ро­ко­чу­щим рит­мом, зло­ве­щие хри­пы и ярость. Ак­цент ста­но­вил­ся все силь­нее, по­ка спо­ря­щие не пе­ре­шли на чис­тей­шее ме­ст­ное на­ре­чие, и Ку­ойл пе­ре­стал их по­ни­мать.
   Ху­до­ща­вый чер­но­во­ло­сый муж­чи­на, на три­дцать сан­ти­мет­ров вы­ше ме­ст­ных жи­те­лей, ко­то­рые внеш­не бы­ли по­хо­жи друг на дру­га: ог­ром­ные че­лю­сти, от­сут­ст­вие шеи, свет­лые во­ло­сы и боч­ко­об­раз­ная грудь, за­брал­ся на крыль­цо.
   — Ага! — за­орал он. — Он хо­чет бро­сить нас и уе­хать, да? А мы ос­та­вим его здесь. По­шли, ре­бя­та, ра­зо­бьем его лод­ку! У те­бя пи­ла с со­бой, Ни­ди?
   На­тбим за­во­пил:
   — Нет! Нет! Мать ва­шу, не тро­гай­те ее! Не тронь­те, чтоб вас всех!
   С воз­бу­ж­ден­ны­ми кри­ка­ми и ры­ча­ни­ем дю­жи­на че­ло­век по­сле­до­ва­ла за чер­но­во­ло­сым. Ку­ойл не по­ни­мал, что про­ис­хо­дит. Он толь­ко уви­дел, что его бро­си­ли, за­бы­ли. Все ве­се­лье пе­ре­мес­ти­лось в ка­кое-то дру­гое ме­сто, но без не­го. Так бы­ло все­гда. Ку­ой­ла ни­ку­да не бра­ли. Ни­че­го не из­ме­ни­лось. В по­ры­ве оби­ды он по­брел в сто­ро­ну до­ро­ги. За­чем? На­до же бы­ло что-то де­лать.
   — Ку­ойл, су­кин ты сын, вер­нись и по­мо­ги мне ее спа­сти! — Но вопль На­тби­ма рас­тво­рил­ся в ка­ко­фо­нии зву­ков.

***

   Ве­че­рин­ка пе­ре­мес­ти­лась к при­ча­лу, воз­ле ко­то­ро­го сто­ял при­швар­то­ван­ный «Во­ро­гов». Кто-то из гос­тей при­хва­тил из ба­гаж­ни­ков сво­их пи­ка­пов бен­зо­пи­лы, а кто-то про­сто взял в ру­ки кам­ни и пал­ки. Чер­но­во­ло­сый муж­чи­на шел впе­ре­ди и во­пил: «Мы лю­бим су­ки­на сы­на На­тби­ма!»
   Скром­ная лод­ка, по­чи­нен­ная и го­то­вая к от­плы­тию, уком­плек­то­ван­ная про­ви­ан­том и с за­пол­нен­ны­ми ба­ка­ми пре­сной во­ды, с но­вень­ки­ми ли­ня­ми и по­ли­ро­ван­ны­ми час­тя­ми об­шив­ки, спо­кой­но стоя­ла у при­ча­ла. На­тбим ме­тал­ся вдоль до­ро­ги, пла­ча и сме­ясь, по­ка ди­кая тол­па кру­ши­ла его лод­ку. Чер­но­во­ло­сый муж­чи­на под­нял то­пор и об­ру­шил его на па­лу­бу. Бен­зо­пи­ла вон­за­лась в ее кор­пус. Раз­да­ва­лись жут­кие зву­ки раз­ру­ше­ния и вспле­ски во­ды, ко­гда час­ти «Бо­ро­го­ва» па­да­ли за борт. Чер­но­во­ло­сый бы­ст­ро про­ру­бил па­лу­бу и за счи­тан­ные ми­ну­ты — дни­ще.
   — Ка­ж­дый сам за се­бя, — про­орал он и спрыг­нул на при­стань.
   Че­рез де­сять ми­нут лод­ка На­тби­ма бы­ла под во­дой. В воз­ду­хе ос­та­лась лишь кры­ша каю­ты, как за­то­п­лен­ный спа­са­тель­ный плот.

***

   Ку­ойл не пом­нил, как ушел из эпи­цен­тра со­бы­тий. В од­ну ми­ну­ту он был там, по­том как-то ока­зал­ся ру­ка­ми и но­га­ми в ка­на­ве, по дру­гую сто­ро­ну мос­та. Во рту все го­ре­ло, и воз­дух ка­зал­ся гус­тым, как во­да. Или он все-та­ки упал в во­ду и те­перь ба­рах­тал­ся в ней под по­кро­вом но­чи? Он встал, по­ша­ты­ва­ясь, ог­ля­нул­ся на трей­лер. В тем­но­те све­тя­щие­ся ок­на на­кре­нив­ше­го­ся трей­ле­ра на­по­ми­на­ли то­ну­щий пас­са­жир­ский ко­рабль. Он еще по­ду­мал, что му­зы­ка из ди­на­ми­ков На­тби­ма долж­на быть слыш­на на су­дах в ра­диу­се пя­ти миль. К это­му гро­хо­ту при­ме­ши­ва­лось за­вы­ва­ние тол­пы.
   Он по­шел вдоль до­ро­ги не­твер­ды­ми ша­га­ми, уг­луб­ля­ясь в ти­ши­ну. Черт бы по­брал это­го На­тби­ма. У не­го есть свои де­ла. Ку­ойл про­шел ми­мо до­мов на кру­тых ули­цах Якор­ной Ла­пы. В го­ло­ве у не­го по­сте­пен­но про­яс­ня­лось. Он не знал, ку­да на­прав­ля­ет­ся, но про­дол­жал под­ни­мать­ся все вы­ше. Вот он на хол­ме, воз­вы­шав­шем­ся над го­ро­дом. По этой до­ро­ге он ка­ж­дый день ез­дил на ра­бо­ту. Вни­зу он ви­дел пор­то­вые ог­ни и мед­лен­но при­бли­жаю­щий­ся боль­шой ко­рабль. Луч све­та с мая­ка маз­нул по по­верх­но­сти мо­ря. Ку­ойл по­шел даль­ше. Ему ка­за­лось, что он мо­жет дой­ти хоть до Ав­ст­ра­лии. Вниз по скло­ну хол­ма, ми­мо тем­ных окон «Бол­туш­ки». В до­ме Баг­ги­тов смот­ре­ли те­ле­ви­зор. Мис­сис Баг­гит бы­ла од­на в ок­ру­же­нии бе­ло­снеж­ных сал­фе­то­чек. По­смот­рел в сто­ро­ну про­ти­во­по­лож­но­го бе­ре­га, где в гус­той но­чи уга­ды­ва­лись очер­та­ния мы­са Ку­ой­лов. Лун­ный свет сде­лал очер­та­ния зем­ли чет­че, бро­сил свер­каю­щую по­ло­су на во­ду.
   Он сто­ял у ок­на ее кух­ни. Из­нут­ри до­но­си­лись ис­ка­жен­ные зву­ки му­зы­ки. Он встал на ко­ле­ни воз­ле ок­на. Же­ст­кий не­оно­вый свет от круг­лой люс­т­ры на по­тол­ке. Звон и то­пот. Он смот­рел на Уэй­ви, си­дя­щую на ку­хон­ном сту­ле, с ши­ро­ко рас­став­лен­ны­ми но­га­ми, дер­жа­щую на по­до­ле юб­ки, как на га­ма­ке, крас­ный ак­кор­де­он. Ее ступ­ня дви­га­лась вверх и вниз, ко­гда она от­би­ва­ла ритм, ко­то­рый ка­зал­ся ка­ким-то гру­ст­ным из-за сво­ей чет­кой раз­ме­рен­но­сти. На пус­той сце­не, по­кры­той ли­но­ле­умом, пря­мо пе­ред пли­той, тан­це­вал Гер­ри. Он пры­гал, ста­ра­тель­но вы­тан­цо­вы­вая джи­гу. На его пух­лом ли­це бы­ла на­пря­жен­ная улыб­ка че­ло­ве­ка, пол­но­стью по­гру­жен­но­го в свое за­ня­тие.
   Ку­ойл сно­ва вы­брал­ся на до­ро­гу. От­ра­же­ние лу­ны вре­за­лось в ров­ную по­верх­ность во­ды, об­ра­зо­вав в ней от­вер­стие, на­по­ми­наю­щее ле­дя­ной ко­ло­дец, в ко­то­ром лох­ма­тый дья­вол от­ца Тер­та Кар­да мыл свои ка­ст­рю­ли. Со дво­ра от­ца Уэй­ви на не­го вни­ма­тель­но смот­ре­ли раз­но­цвет­ные де­ре­вян­ные со­ба­ки. Свет мер­цал на их про­боч­ных ошей­ни­ках, буд­то они про­гло­ти­ли ку­со­чек лу­ны. Ку­ойл по­шел об­рат­но в Якор­ную Ла­пу. В гос­ти­ни­цу, где сни­мет ком­на­ту. Он уже за­был о до­ме Би­ти и Ден­ни­са и о сво­ей кой­ке в под­ва­ле.

33 Кузен

   Вол­шеб­ные се­ти, пет­ли в не­ко­то­рых слу­ча­ях ис­поль­зо­ва­лись и до сих пор ис­поль­зу­ют­ся в ка­че­ст­ве смер­то­нос­но­го ору­жия.

«КОЛ­ДОВ­СКИЕ УЗ­ЛЫ»

   В де­сять ут­ра в но­мер Ку­ой­ла по­сту­ча­лась гор­нич­ная. По­том она при­от­кры­ла дверь, про­су­ну­ла в нее го­ло­ву и ска­за­ла:
   — Я иду при­брать в ком­на­те, до­ро­гой!
   — По­до­ж­ди­те, — ска­зал Ку­ойл. — Еще пол­ча­са. — Вы­цвет­ший, по­лу­жи­вой го­лос.
   — По­хо­же, ты был на той ве­че­рин­ке, где уто­пи­ли лод­ку! Гар­ри­ет го­во­рит, что на кух­не уже го­то­вы сво­ра­чи­вать­ся с зав­тра­ком, что­бы под­го­то­вить­ся к обе­ду. Ска­зать ей, что­бы ос­та­ви­ла те­бе пор­цию яиц с ча­ем?
   Ку­ойл сто­ял на ко­ле­нях пе­ред туа­ле­том, ту­жась в по­пыт­ке вы­звать рво­ту. Его тош­ни­ло, ему бы­ло пло­хо. Он не­на­ви­дел се­бя. Ее го­лос ка­зал­ся ему до­куч­ли­вым жуж­жа­ни­ем осы, по­пав­шей в бан­ку. В кон­це кон­цов ему уда­лось вклю­чить душ и встать под его го­ря­чие ко­лю­чие струи, ли­цом пря­мо на­про­тив рас­пы­ли­те­ля. Го­лов­ная боль не­мно­го от­сту­пи­ла. Бо­ле­ли но­ги.
   Воз­дух в спаль­не по­сле го­ря­че­го ду­ша по­ка­зал­ся ему ле­дя­ным. Ко­гда он на­тя­ги­вал оде­ж­ду, она ца­ра­па­ла его, буд­то бы­ла сде­ла­на из же­ле­за. Ко­гда он на­кло­нил­ся, что­бы за­вя­зать шнур­ки на бо­тин­ках, го­лов­ная боль вер­ну­лась, за­бо­ле­ли гла­за и су­до­рож­но сжал­ся же­лу­док.
   Гряз­но-се­рое не­бо за ок­ном, ве­тер кру­жил пе­сок по ули­цам. Ми­мо про­еха­ло не­сколь­ко гру­зо­ви­ков. Вы­хлоп­ные га­зы под­ни­ма­лись вверх спи­ра­ле­вид­ны­ми ни­тя­ми. Хо­лод­но. Ру­кав курт­ки ока­зал­ся изо­рван­ным от пле­ча до ман­же­ты.
   Вни­зу Гар­ри­ет ух­мыль­ну­лась, уви­дев Ку­ой­ла.
   — Го­во­рят, ве­че­рин­ка уда­лась, — ска­за­ла она.
   Ку­ойл кив­нул.
   — Те­бе на­до бы вы­пить чаш­ку чаю. Хо­ро­ше­го, креп­ко­го го­ря­че­го чаю.
   — Я до­ма по­пью, — ска­зал он. — Мне се­го­дня на­до съез­дить на мыс, кое-что за­брать. — Кое-что — это бо­тин­ки Сан­шайн, дет­ские ва­реж­ки, его ру­баш­ки, биб­лио­теч­ные кни­ги, ко­то­рые он дол­жен был сдать не­сколь­ко не­дель на­зад, ин­ст­ру­мен­ты. По­сле обе­да он дол­жен быть у Эл­ви­на Яр­ка. У не­го ос­та­лись смут­ные вос­по­ми­на­ния о раз­гром­лен­ном трей­ле­ре На­тби­ма. Вы­хо­дит, они не смо­гут в нем жить? Он по­пы­тал­ся по­зво­нить На­тби­му опус­тив не­сколь­ко мо­нет в про­резь те­ле­фо­на-ав­то­ма­та. Ни­кто не от­ве­тил.
   — Го­во­рят, се­го­дня ве­че­ром бу­дет снег, — ска­за­ла Гар­ри­ет и за­ше­ле­сте­ла бу­ма­га­ми. — Что слыш­но от Аг­нис? Ей нра­вит­ся в Сент-Джон­се? Я знаю, что До­ун в вос­тор­ге от Сент-Джон­са. Она моя ку­зи­на, са­мая млад­шая из де­тей Ар­ки. По-мо­ему, она счи­та­ет, что сбы­лась ее меч­та. Она го­во­рит, что сю­да боль­ше не вер­нет­ся.
   — На­вер­ное, у нее все в по­ряд­ке, — ска­зал Ку­ойл. Его тряс­ло.
   Он вы­шел на ули­цу и не смог най­ти свою ма­ши­ну. Он си­лил­ся вспом­нить о том, что про­ис­хо­ди­ло пе­ред ве­че­рин­кой и во вре­мя ее, но его соз­на­ние вер­ну­ло его в тот мо­мент, ко­гда он шел к до­му Уэй­ви. Что­бы по­смот­реть в ее ок­но. Долж­но быть, ма­ши­на все еще сто­ит воз­ле трей­ле­ра На­тби­ма. Или он раз­бил ее, съе­хав с до­ро­ги ли­бо сва­лив­шись в мо­ре? Он не знал. Ему при­шлось дой­ти до пор­то­вой кон­то­ры так­си, что­бы на­нять ма­ши­ну. Он по­про­сил от­вез­ти его к трей­ле­ру. Мень­ше все­го на све­те ему хо­те­лось воз­вра­щать­ся к это­му мес­ту.
   — Так вот, ока­зы­ва­ет­ся, где бы­ло ве­се­лье, — ска­зал во­ди­тель. — Я и не знал. Прав­да, я ви­дал гу­лян­ки на два, три дня. Сей­час так не гу­ля­ют. Эх, про­шли хо­ро­шие вре­ме­на. — И с эти­ми сло­ва­ми он уе­хал.
   Его «уни­вер­сал» сто­ял пе­ред трей­ле­ром. На две­ри ма­ши­ны бы­ла вмя­ти­на. На зад­нем си­де­нье ва­ля­лось семь или во­семь ба­нок пи­ва. К кры­лу при­клеи­лись съе­жив­шие­ся кру­жоч­ки вет­чи­ны. Трей­лер на­кре­нил­ся на од­ну сто­ро­ну. Вся зем­ля во­круг бы­ла усы­па­на ос­кол­ка­ми бу­ты­лоч­но­го стек­ла. Ни На­тби­ма, ни его ве­ло­си­пе­да не бы­ло вид­но. Лод­ки на при­ста­ни то­же не бы­ло. Не­у­же­ли он уп­лыл вдре­без­ги пья­ный, да­же не по­про­щав­шись? Долж­но быть, он сей­час где-то в от­кры­том океа­не му­ча­ет­ся от го­лов­ной бо­ли.
   Ку­ойл по­ду­мал о бо­чон­ке с мо­чой и ос­тат­ка­ми чип­сов, о кро­хот­ных алю­ми­ние­вых ком­нат­ках. Ему по­че­му-то не хо­те­лось жить в этом трей­ле­ре.

***

   Би­ти встре­ти­ла его хо­лод­ным взгля­дом и чаш­кой го­ря­че­го чая.
   — Я но­че­вал в гос­ти­ни­це, — ска­зал он. — Как вы, на­вер­ное, до­га­да­лись.
   — А по те­бе не ска­жешь. Ты вы­гля­дишь так, буд­то спал в со­бачь­ей ко­ну­ре. Я не ду­ма­ла, что ты на это спо­со­бен.
   — Я то­же, — ска­зал он. Об­жи­гаю­щий чай с двои­ной пор­ци­ей са­ха­ра и мо­ло­ка по­сте­пен­но воз­вра­щал ему си­лы. — Ден­нис уже встал?
   — Да. Мож­но ска­зать, что он и не ло­жил­ся. При­шел уже за­свет­ло с бед­ня­гой На­тби­мом взять ка­кие-то ин­ст­ру­мен­ты. Сей­час он ищет всех ос­таль­ных, кто то­пил лод­ку. Бед­ный, бед­ный мис­тер На­тбим.
   — То­пи­ли лод­ку? Я это­го не ви­дел. По­хо­же, я ушел до это­го мо­мен­та. Ни­че­го не ви­дел. Сей­час там ни­че­го и ни­ко­го нет. Со­всем.
   — Они уе­ха­ли за кра­ном. Ден­нис го­во­рит, что вче­ра они все ра­зо­шлись. Вот и ре­ши­ли под­шу­тить: ос­та­вить бед­но­го На­тби­ма на бе­ре­гу, раз­бив его лод­ку. А те­перь они долж­ны бу­дут ее по­чи­нить.
   — Бо­же мой, — ска­зал Ку­ойл. — А я ду­мал, что На­тбим от­плыл вче­ра ве­че­ром.
   — Да он бы и до­ро­гу пе­рей­ти не смог.
   — Пап, зна­ешь что? Пап, я за­бо­ле­ла. И Бан­ни то­же за­бо­ле­ла. И Мар­ти.
   — В две­рях стоя­ла Сан­шайн в мя­той пи­жа­ме. У нее тек­ли со­п­ли. Она дер­жа­ла в ру­ках лист бу­ма­ги.
   — Бед­ная де­воч­ка, — ска­зал Ку­ойл, под­ни­мая ее на ру­ки и оку­ная в чай ку­со­чек тос­та для нее.
   — Они все про­сту­ди­лись, — ска­за­ла Би­ти.
   — А я со­би­рал­ся взять их с со­бой в дом. Они бы­ли с то­бой всю не­де­лю, Би­ти. Те­бе обя­за­тель­но нуж­но пе­ре­дох­нуть.
   — Они для ме­ня как род­ные, — от­ве­ти­ла она. — Но, мо­жет быть, ты при­смот­ришь за ни­ми зав­тра по­сле по­луд­ня? Здесь бу­дет Вин­ни, но мне бы хо­те­лось, что­бы в до­ме все-та­ки был взрос­лый. Мы с Ден­ни­сом хо­тим на­вес­тить его мать и от­ца. Они при­гла­си­ли нас на ве­чер­нюю служ­бу и ужин. Мы бы взя­ли с со­бой де­тей, но они все чи­ха­ют и каш­ля­ют.
   — Я с удо­воль­ст­ви­ем при­смот­рю за ни­ми, Би­ти. Ты и так нам очень по­мо­га­ешь. Вче­ра я ви­дел Дже­ка и Ден­ни­са вме­сте. У них обо­их был очень до­воль­ный вид. Так что, я ду­маю, от­но­ше­ния на­ла­жи­ва­ют­ся.
   — Да это все сплет­ни. Они ни­ко­гда не пор­ти­лись. Ну, бы­ли на­тя­ну­ты­ми ка­кое-то вре­мя, ино­гда они ру­га­лись, но это уже дав­но по­за­ди. А раз­ду­ли из это­го це­лую ис­то­рию.
   Сан­шайн по­ка­за­лась Ку­ой­лу го­ря­чей. Он по­смот­рел на ее ри­су­нок. Фи­гу­ра с уша­ми, по­хо­жи­ми на как­тус, и спи­ра­ле­вид­ным хво­стом. Но­ги тя­ну­лись до са­мо­го края лис­та.
   — Это обезь­я­на с длин­ны­ми но­га­ми, — ска­за­ла Сан­шайн.
   Ку­ойл по­це­ло­вал го­ря­чий ви­сок, сно­ва вспом­нив о тай­ных си­лах, за­став­ляв­ших ее ри­со­вать де­ре­вья из брок­ко­ли с ко­рич­не­вы­ми ство­ла­ми.
   — Трей­лер На­тби­ма се­го­дня вы­гля­дел пла­чев­но. Его сня­ли с под­по­рок с од­ной сто­ро­ны. Я ду­маю, что луч­ше бу­дет, ес­ли я пе­ре­ве­зу де­тей не в трей­лер, а в на­стоя­щий дом. Ес­ли смо­гу най­ти что-ни­будь под­хо­дя­щее. Ты не зна­ешь, кто со­гла­сил­ся бы сда­вать жи­лье на ко­рот­кое вре­мя?
   — А ты не го­во­рил с Бер­ка­ми? Они сей­час во Фло­ри­де. У них хо­ро­ший дом. Рань­ше они хо­те­ли его про­дать, но сей­час, мо­жет быть, со­гла­сят­ся сда­вать его. Го­во­рят, они ни в ка­кую не хо­те­ли его сда­вать, но за все это вре­мя у них не на­шлось под­хо­дя­ще­го по­ку­па­те­ля. Дом сто­ит по до­ро­ге в бух­ту Муч­ной Ме­шок. Ты про­ез­жа­ешь его по два раза на день. Та­кой се­рый, с над­пи­сью «Про­да­ет­ся» на фа­са­де.
   — Во­круг не­го та­кая чер­но-бе­лая ог­ра­да?
   — Точ­но, это он.
   Он ви­дел этот дом. Ак­ку­рат­ный дом с го­лу­бой от­дел­кой. Вы­со­кий. На­стоя­щий иде­ал же­ны мо­ря­ка.
   — По­про­бую ра­зуз­нать об этом в по­не­дель­ник. Мо­жет быть, он ока­жет­ся как раз тем, что нам нуж­но. Толь­ко я не мо­гу его ку­пить. Я вло­жил слиш­ком мно­го де­нег в тот ста­рый дом на мы­се. Ос­та­лось все­го ни­че­го. А день­ги де­во­чек от­ло­же­ны на по­том, для их соб­ст­вен­ных нужд. Лад­но, вот ка­кой у нас бу­дет план, — ска­зал он од­но­вре­мен­но и для Би­ти, и для Сан­шайн. — Я сей­час по­еду в зе­ле­ный дом, что­бы за­брать на­ши ве­щи. По­том за­еду к Эл­ви­ну Яр­ку, что­бы по­мочь ему с лод­кой. По­том я за­гля­ну к На­тби­му, уз­наю, что слу­чи­лось с еголод­кой. Ес­ли они дос­та­нут ее, смо­гут по­чи­нить. Ес­ли Ден­нис ре­шит на де­нек пе­ре­дох­нуть от ра­бо­ты, я при­ве­зу пиц­цу и фильм из про­ка­та. Как ты к это­му от­не­сешь­ся, Би­ти? Те­бе ка­кие филь­мы нра­вят­ся? Про лю­бовь?
   — Да ну! Брось ты эти глу­по­сти! Да­вай луч­ше по­смот­рим ко­ме­дию. Та, ав­ст­ра­лий­ская, ко­то­рую ты про­шлый раз при­во­зил, бы­ла до­воль­но при­лич­ная.
   Ку­ойл по­ду­мал, что ис­то­рию про ав­ст­ра­лий­ских вам­пирш-лес­бия­нок то­же уже мог­ли пре­вра­тить в ки­но­фильм.

***

   Гра­вий­ная до­ро­га на мыс Ку­ой­лов с ос­кол­ка­ми льда в рыт­ви­нах и ка­на­вах ни­ко­гда рань­ше не ка­за­лась ему та­кой убо­гой. Вет­ра не бы­ло, и гус­то­го цве­та не­бо ниж­ним кра­ем упи­ра­лось пря­мо в мо­ре. Бы­ло ти­хо. Мерт­вен­но ти­хо и спо­кой­но. «Ни зву­ка», — ска­зал бы Бил­ли. Шум мо­то­ра ка­зал­ся не­ес­те­ст­вен­но гром­ким. Бан­ки с пи­вом ка­та­лись по по­лу. Он свер­нул к бух­те Оп­ро­ки­ну­той, уви­дел ды­мок, вью­щий­ся над до­ма­ми, про­ехал фаб­ри­ку по по­ши­ву пер­ча­ток и подъ­е­хал к мрач­но­му до­му на ска­ле.
   Там ца­ри­ла ти­ши­на за­пус­те­ния. Спер­тый воз­дух. Все, как в пер­вый раз. Буд­то они ни­ко­гда в нем не жи­ли. Го­лос и энер­гия те­туш­ки не ос­та­ви­ли на нем сле­да.
   Дом при­ни­мал его тя­же­ло. Про­шлое на­пол­ня­ло ком­на­ты, как бес­цвет­ный газ. Да­ле­ко вни­зу ды­ша­ло мо­ре. Этот дом мно­го зна­чил для те­туш­ки. Дос­та­точ­но ли это­го бы­ло для то­го, что­бы при­вя­зать к не­му и Ку­ой­ла? Ему очень нра­вил­ся бе­рег воз­ле до­ма, но сам дом был ка­ким-то не­пра­виль­ным. Он все­гда был та­ким. Его та­щи­ли по льду дол­гие ми­ли, упи­ра­ясь, дер­гая за ве­рев­ки, кри­ча про­кля­тия и ру­га­тель­ст­ва в ад­рес бо­го­лю­би­вой тол­пы. Под­ни­ма­ли на эту ска­лу. Он сто­нал, как свя­зан­ный за­клю­чен­ный, стре­мя­щий­ся об­рес­ти сво­бо­ду. Гу­де­ли ка­бе­ли, их виб­ра­ция пе­ре­да­ва­лась до­му, де­ла­ла его жи­вым. В этом и бы­ло все де­ло: на­хо­дясь в этом до­ме, он чув­ст­во­вал се­бя внут­ри свя­зан­но­го жи­вот­но­го. Не ра­зум­но­го, но ост­ро чув­ст­вую­ще­го. Ка­за­лось, его про­гла­ты­ва­ло са­мо про­шлое.
   Он под­нял­ся по ле­ст­ни­це. Кто-то по­ло­жил кус­ки за­вя­зан­ной стран­ны­ми уз­ла­ми бе­че­вы на по­рог ка­ж­дой ком­на­ты. Гряз­ные об­рыв­ки при вхо­де в ком­на­ту, где спа­ли его де­ти! Ку­ойл по­чув­ст­во­вал ярость и стал хло­пать две­ря­ми.
   Он по­ду­мал о ды­ме, ко­то­рый ви­дел, подъ­ез­жая к бух­те Оп­ро­ки­ну­той, и о том, что Бил­ли Прит­ти рас­ска­зы­вал о его ку­зе­не, жи­ву­щем где-то в тех мес­тах. Так вот кто за­вя­зы­вал эти чер­то­вы уз­лы! Ку­ойл со­рвал свои ру­баш­ки с ве­ша­лок, ви­сев­ших на две­ри, на­шел бо­тин­ки Бан­ни. У де­тей не ока­за­лось за­пас­ных ва­ре­жек. Он вы­ско­чил из до­ма, за­пи­хи­вая на хо­ду в кар­ман кус­ки ве­рев­ки с уз­ла­ми.

***

   Он ос­та­но­вил­ся на до­ро­ге в Оп­ро­ки­ну­тую. Он дол­жен пре­кра­тить эти без­обра­зия. До­ро­гу дав­но не ре­мон­ти­ро­ва­ли. В за­мерз­шей гря­зи он уви­дел со­ба­чьи сле­ды. Он на­шел пал­ку и взял ее с со­бой, го­то­вясь от­би­вать­ся от ры­ча­щей тва­ри. Или уг­ро­жать лю­би­те­лю уз­лов. Поя­ви­лась бро­шен­ная де­рев­ня. Из-за кру­то­го скло­на ка­за­лось, что до­ма сто­ят друг на дру­ге. На са­мом де­ле от до­мов ос­та­лись толь­ко ос­то­вы: об­шив­ки и стен на них не бы­ло. Го­лу­бой фа­сад, тор­ча­щие реб­ра ба­лок, под­дер­жи­ваю­щих воз­дух. Гнию­щие дос­ки в во­де.
   Из тру­бы хи­жи­ны, стоя­щей бли­же все­го к бе­ре­гу, шел дым. Ку­ойл ог­ля­нул­ся в по­ис­ках со­ба­ки и за­ме­тил вы­та­щен­ную на бе­рег лод­ку, по­кры­тую меш­ко­ви­ной. Она бы­ла при­ва­ле­на кам­ня­ми. Се­ти и по­плав­ки, вед­ро и до­рож­ка, ве­ду­щая от до­ма к строе­нию, ко­то­рое слу­жи­ло туа­ле­том. Че­шуя трес­ки, под­став­ки для каль­ма­ров. Три ов­цы в за­го­не не боль­ше но­со­во­го плат­ка. По­лен­ни­ца с дро­ва­ми, крас­ная мор­ская звез­да из по­ли­эти­ле­но­во­го меш­ка, вы­мы­то­го на бе­рег вол­ной.
   Ко­гда Ку­ойл по­до­шел бли­же, ов­цы мет­ну­лись от не­го, зве­ня ко­ло­коль­чи­ка­ми. Со­ба­ки не бы­ло вид­но. Он по­сту­чал. Ему не от­ве­ти­ли. Но он знал, что ста­рый ку­зен был до­ма.
   Он по­звал его: «Мис­тер Ку­ойл, мис­тер Ку­ойл», и ему по­ка­за­лось, что он зо­вет са­мо­го се­бя. Ему по-преж­не­му не от­ве­ча­ли.
   Он толк­нул дверь и во­шел. Ку­ча по­лень­ев и му­со­ра, силь­ная вонь. За­ры­ча­ла со­ба­ка. Он уви­дел ее в уг­лу, воз­ле печ­ки: бе­лая со­ба­ка с ма­то­вы­ми гла­за­ми. Ле­жав­шая в дру­гом уг­лу ку­ча тря­пья за­ше­ве­ли­лась, и из нее по­ка­зал­ся че­ло­век.
   Да­же при туск­лом ос­ве­ще­нии, не­смот­ря на древ­ний воз­раст это­го че­ло­ве­ка, Ку­ойл уз­нал в нем зна­ко­мые чер­ты. Не­по­слуш­ные те­туш­ки­ны во­ло­сы, без­гу­бый рот от­ца, фа­миль­ные глу­бо­ко по­са­жен­ные гла­за, же­ст­кие бро­ви, по­сад­ка го­ло­вы бра­та. И его, Ку­ой­ла, чу­до­вищ­ный под­бо­ро­док, те­перь ка­жу­щий­ся ка­ким-то ма­лень­ким, на­по­ми­наю­щий кос­тя­ной клиф, по­кры­тый бе­лым мхом.
   В этом до­миш­ке, в ни­ще­те и ве­ко­вой дрях­ло­сти Ку­ойл уви­дел тень сво­его пра­ро­ди­те­ля. Этот че­ло­век был бе­зу­мен. Яс­ность ума дав­но по­ки­ну­ла его, и вся его жизнь пе­ре­мес­ти­лась из ог­ром­но­го ми­ра в ма­лень­кое про­стран­ст­во его го­ло­вы. Он со­шел с ума от оди­но­че­ст­ва, или от­сут­ст­вия люб­ви, или из-за ка­ко­го-то ге­не­ти­че­ско­го де­фек­та. Или от ощу­ще­ния, что его пре­да­ли, не­из­беж­но­го спут­ни­ка всех за­твор­ни­ков. Под его но­га­ми ле­жа­ли мот­ки ле­сы, спу­тан­ные клуб­ки, спрес­со­ван­ные до кам­ней, дре­вес­ная тру­ха, пе­сок, мор­ская сы­рость, грязь, тра­ва и во­до­рос­ли, кло­чья шер­сти, об­гло­дан­ные ба­ра­ньи реб­ра, хвоя, ры­бья че­шуя и кос­ти, пла­ва­тель­ные пу­зы­ри, по­тро­ха тю­ле­ней, хря­щи каль­ма­ров, би­тое стек­ло, рва­ная оде­ж­да, со­ба­чья шерсть, об­лом­ки ног­тей, ко­жа и кровь.
   Ку­ойл вы­та­щил из кар­ма­на за­вя­зан­ные уз­ла­ми ве­рев­ки и бро­сил их на пол. Стран­ный че­ло­век мет­нул­ся впе­ред, схва­тил их не­гну­щи­ми­ся паль­ца­ми и бро­сил в печь.
   — Все, те­перь уз­лы не раз­вя­зать! Их взял огонь.
   Ку­ойл не мог на не­го кри­чать, да­же за кол­дов­ские уз­лы на по­ро­ге ком­на­ты его де­тей и за бе­лую со­ба­ку, ко­то­рая так на­пу­га­ла Бан­ни. Он толь­ко ска­зал: «Вам не нуж­но это­го де­лать». Что это оз­на­ча­ло, он и сам не знал. По­том он ушел.

***

   На об­рат­ном пу­ти по раз­би­той до­ро­ге он ду­мал о ста­ром Ку­ой­ле и его убо­гом вол­шеб­ст­ве, дер­жа­щем­ся на ос­тан­ках жи­вот­ных и ве­рев­ках. У не­го не бы­ло со­мне­ний в том, что ста­рик жил, под­чи­ня­ясь лун­но­му цик­лу, ос­тав­ляя ма­ги­че­ские зна­ки на де­ревь­ях, ви­дя кро­ва­вые до­ж­ди и чер­ный снег и ве­ря в то, что гу­си уле­та­ют на зи­му на бо­ло­та Ма­ни­то­бы, где вмер­за­ют в лед до на­сту­п­ле­ния вес­ны. Его по­след­ней жал­кой по­пыт­кой за­щи­тить­ся от втор­же­ния во­об­ра­жае­мых вра­гов ста­ли уз­лы на ку­соч­ках ве­рев­ки.

***

   Ку­ойл вва­лил­ся в мас­тер­скую. Эл­вин Ярк в по­лу­мра­ке ра­бо­тал над изо­гну­тым кус­ком дре­ве­си­ны с по­мо­щью кри­во­ли­ней­но­го стру­га.