Страница:
— Я бы туда не поехал. Я на самолеты ни ногой, — отозвался Билли Притти, что-то быстро чиркая в своих записях. Он посмотрел из-за своего захламленного стола. Его глаза были обведены красной каймой, а лицо походило на раскрошенное печенье. — Надеюсь, что у Куойла полно всяких историй про аварии, потому что у меня не густо. Нашли еще парочку неопознанных тел, да еще двое разделись догола в зале суда. Одного тут поймали, когда он вылезал из окна, прихватив с собой швейную машинку, микроволновку, коротковолновый радиоприемник, цветной телевизор, в то время как старая хозяйка с хозяином спали в своей спальне. Видать, такие им сладкие сны снились, что было не проснуться. Полицейский патруль заметил, как он зацепился за гвоздь в оконной раме. Отправили его в карцер в Якорной Лапе. Потом посреди ночи он как начал выть да орать и сорвал с себя всю одежду. Говорят, он псих. Наверное, отвезут в Уотерфорд, для наблюдений. Эта ерунда распространяется как зараза, будь она неладна! А вот еще история. Молодой парень, сын рыбака из порта Призер. Его папаша резко богатеет на креветках и покупает своему сынишке лошадь. Строит, значит, сарай и покупает лошадь. Ну, хотел мальчик лошадь, что тут поделаешь. «Пусть у моих детей будет то, чего не было у меня», и всякая подобная ерунда. Так вот, лошадь ставят в сарай. Где-то через неделю пацану она надоедает, и о ней просто забывают. В конце концов, лошадь дохнет от голода. Парню устраивают выволочку, а с отца берут штраф в размере тысячи долларов. Все вроде бы понятно, но как вы думаете, что делает парень? Когда его приводят в зал суда и ставят перед судьей, он раздевается догола. Так что его тоже отправили в Уотерфорд. Потом у нас есть пропавшие без вести и неопознанные тела. Причем одни не совпадают со вторыми. Мужчина из бухты Огрызок ушел на охоту. От него остались одни варежки. Тут, в Паддиктоне, одна миссис нашла мокрый холодный труп, который плавал под шкиперским причалом. Умерший был чужаком и никакого отношения к парню из бухты Огрызок не имел. Причем он был совершенно голым. Сразу начинаешь думать, а не был ли он в суде незадолго до своей смерти? А хуже всего этот случай с собаками. Здесь появляется еще один рыбак из порта Призер. Недавно он купил каких-то шикарных собак с материка, пару питбулей, пару ротвейлеров и пару доберманов. Держал их в одном большом вольере. Теперь этого рыбака никто не может найти. Говорят, он пошел к собакам, в вольер, и не вернулся. Семейство в это время смотрело телевизор. Спустя пару часов кто-то спросил: «А куда подевался отец?» Пошли искать, светили фонарями в вольере, звали, аукали. Нашли только следы крови на снегу да кое-что из отцовской одежды, в плачевном состоянии. Так что, хотя его и объявили пропавшим без вести, они догадываются, куда он мог деться.
Терт Кард задумался возле окна, пристально глядя куда-то в южном направлении.
— Им там, в порту Призер, пора завязывать со зверьем. У них нет к этому таланта. Конечно, ведь они всегда занимались только машинами да наркотой. Куойл, у тебя есть какая-нибудь авария, чтобы оживить передовицу?
Натбим поднял голову и развел руки в стороны.
— Похоже, на прощание, в последнюю неделю моего пребывания здесь, у меня выдался богатый урожай на зарубежные новости. Во-первых, канадский министр здравоохранения брызжет кипятком по поводу удаления нежелательных волос.
— Знаешь, Натбим, для некоторых из нас Канада не является иностранным государством, — съязвил Кард.
— Оставь его в покое, — сказал Билли Притти. — Продолжай.
— Ладно. Сотни врачей выставляют медицинским страховым компаниям счета за удаление нежелательных волос на лице пациенток. Известна цитата из высказывания министра здравоохранения: «Это горячая тема!» Скорее всего, он имел в виду работу аппарата для электролиза. Миллионы долларов тратятся на миллионы курсов электролиза.
Кард захихикал. Он был весь какой-то грязный, покрытый жирными пятнами, вечно голодный. А ногти его были похожи на ковши для сыпучих продуктов.
— Я так и думал, что ты будешь над этим смеяться, — сказал Натбим.
Куойл был несказанно удивлен, услышав, как разъярился Билли.
— Ты можешь смеяться, пока не лопнешь, Кард, но нет ничего печальнее и обиднее для женщины, чем появление усов на лице. Если бы речь шла о мужчинах, у которых удаляют излишек жира из груди, ты бы проявил больше понимания? — И он уставился прямо на острые груди Карда.
Несколько секунд тишины, и грянул влажный смех Карда и хихиканье Билли. Это была шутка. Куойл по-прежнему не понимал шуток.
— Ага. — сказал Кард, сморкаясь в салфетку, потом разворачивая ее и внимательно рассматривая на свету. — У моей сестры была похожая проблема, только волосы росли на руках. В старину у женщин были свои методы бороться с этим. Жил тогда такой шкипер Смол, он умел лечить заговорами. Он писал что-то на клочке бумаги, потом кидал его в огонь, смотрел на него, пока там не оставалась только белая пелена на углях. Потом брал палку и сбивал этот налет с углей, чтобы его остатки вылетели в трубу. И все время приговаривал: «Куда дым, гуда хвороба».
— Ну и как, помогло это твоей сестре?
— О да, еще как. Ее руки стали гладкие, как шелк. Обниматься с ней было одно удовольствие. Ну, так все говорили. Надеюсь, Натбим, способы удаления волос в Онтарио не станут продолжением твоей статьи о международных новостях.
— Ну, еще есть эпидемия холеры в Перу. Аргентина и Парагвай теперь отказываются играть в футбол в Перу. За последние шесть недель зарегистрировано четырнадцать тысяч больных.
— Вот и хорошо. Мы поставим эту статью рядом с рассказом о том, как работников социальной службы в бухте Миски покусали неизвестные насекомые. — Он снова посмотрел на Куойла. — Так ты написал статью об аварии?
— Ну, — сказал Куойл. Терт Кард так ничего и не понял.
— Ну, тогда о чем она, где она и где фотографии?
— Столкновение судов в Тугой Суме. Потом я снял парочку автомобильных остовов в огне, возникшем по неизвестным причинам. Перед похоронным бюро был припаркован грузовик, который внезапно взорвался, пока скорбящее семейство было в здании. Выглядело это как настоящий фейерверк.
— А это хорошая мысль, Куойл. Когда у нас закончатся хорошие снимки, то мы запросто можем зажечь фейерверк и сфотографировать его. Встряхнешь фотоаппарат, пока снимаешь, и никто не догадается.
— В бухте Миски произошла какая-то ссора. Судя по всему, размолвка между братьями-близнецами, Бойлом и Дойлом Кэтами.
— Я их знаю, — сказал Билли Притти. — Один из них водит такси.
— Правильно. Бойл работает таксистом. Они поспорили накануне вечером. Говорят, из-за наркотиков. В обед в среду Бойл подобрал пассажира возле рыбного завода, развернулся и попал в засаду, устроенную человеком в маске на снегоходе «Ямаха» последней модели, у которого на обтекателе написано слово «психопат». Говорят, что у Дойла есть именно такой снегоход. Так вот, водитель снегохода стреляет из оружия в такси и на большой скорости уезжает прочь. У такси вдребезги разлетается лобовое стекло, машину заносит, и она останавливается у погрузочного пандуса рыбоперерабатывающего завода. Водитель отделался незначительными ушибами и порезами, нападавшему на снегоходе удалось скрыться.
— А там снег есть?
— Нет.
— Мне это место будет помниться многим, — сказал Натбим. — Но больше всего изощренным насилием и большой любовью к стриптизу в зале суда. Похоже, в этом заключается своеобразие ньюфаундлендского характера. У меня еще есть простой поджог: парнишка подпалил свою лодку, кстати, ты тоже мог об этом слышать. Куойл. Скорее всего, ему была нужна страховка. Он просидел несколько дней за решеткой. Сегодня утром за ним пришли, чтобы отвести его к судье. И что вы думаете, он сделал, оказавшись в суде?
— Снял с себя всю одежду, — подхватили все хором.
— А что, из этого можно сделать статью, — сказал Билли, щелкая клавишами.
— Терт, а эта твоя сестра, не она ли проглотила морского волка? — спросил Натбим.
— Морского волка? Ну ты умник. Она проглотила водяного волка. А морской волк — это субмарина. Она пришла в темноте, зачерпнула ковшом воды и выпила. Когда была маленькая. Говорит, почувствовала, как с водой проглотила что-то еще. И скоро начала есть как лошадь. Все ест и ест. А старуха, так та сразу все поняла. «Ты проглотила водяного волка», — говорит. Натбим, у меня тут на экране твои статьи о сексуальном насилии. Ты что, их теперь метражом набираешь? Семь, восемь, девять, у тебя тут целых одиннадцать случаев! Если мы все это напечатаем, то места на новости не останется.
— Ты бы видел мой блокнот. Прямо какая-то эпидемия. — Натбим повернулся к ящикам, стоявшим позади него. Металлическая дверь цвета хаки зазвенела, когда он ее резко распахнул. — А здесь лежит все, что я накопал за все время работы. Что ты будешь делать, когда я уеду?
— Это пусть Джек думает. И обо всем остальном тоже, — сказал Терт Кард с явным удовлетворением. — Так ты не передумал? Едешь в четверг?
— Да. Прочь от секущего снега, навстречу островам Карибского моря, приключениям и любви.
— Поздновато ты собрался. Если будет метель, ты за одну ночь льдом обрастешь и встанешь. Кое-где уже лед крепко взялся. Сейчас опасно ходить под парусом. Ты можешь не дойти. Следующим телом возле пещер может оказаться твое. — Терт Кард ковырялся в зубах краем конверта. Бумага смялась и порвалась, застряв между желтыми резцами.
— Вот как обстоят дела. Поздней осенью здесь становится пусто. Все едут на юг, — сказал Билли Притти. — Очень мало осталось тех, кто прожил здесь долгие годы и никогда не уезжал на зиму. Не считая, конечно, дальних рейсов. А Куойл — единственный из всех, кого я знаю, кто переехал сюда жить. Вот я и думаю: наверное, после тебя и он уедет.
— Я определенно остаюсь, — сказал Куойл. — Элвин Ярк делает для меня лодку. Банни учится в школе, у нее все в порядке. Саншайн обожает Бити. У детей появились друзья. Тетушка весной возвращается из Сент-Джонса. Нам всего лишь осталось обзавестись жильем.
— Я не могу представить тебя в трейлере Натбима. Ты его уже видел? — Терт Кард улыбался, будто бы зная какой-то секрет.
— Увидит в пятницу. Куойл поможет мне подготовиться к вечеринке. Мы купим любую выпивку, какую захотите: от пива до шампанского.
— Шампанское? Это мне нравится, — сказал Терт Кард. — Особенно когда в нем плавает ломтик спелого персика.
— Ну, ну. Это ты где-то вычитал. На Ньюфаундленде не бывает спелых персиков.
— Я их ел во Флориде. Я пробовал «Май-тай», «Свет Ямайки», «Набежавшую волну», банановый дайкири, пина колада. Боже мой! Сидишь на балконе в плавках и пьешь эти замечательные напитки. И жара.
— Сомневаюсь я, что мужчина может вырастить двух девочек в одиночку, — сказал Билли Притти. — В этом деле не обойтись без ругани и нервных срывов.
Куойл демонстративно сделал вид, что не слышит его.
32 Лохматый дьявол
За ночь поток теплого, ароматного воздуха с материка опустился на начавший застывать лед. Растаял ноябрьский снег. В полдень пятницы Терт Кард, ошалевший от нежданной весны, ввалился в редакцию, стал всех разыгрывать, отвечал на телефон фальцетом и все время бегал в туалет. От него пахло ромом. Возбуждение Натбима проявлялось только в громком голосе. Его отъезд совпал с нарастающей луной.
— Я поехал за Банни. Отвезу ее к Бити и вернусь, — сказал Куойл.
На кухне Бити он быстро выпил чашку чаю.
— Бити, Натбим сегодня устраивает вечеринку. Я поеду помогу ему все приготовить, заодно посмотрю трейлер. Боже мой, ты печешь самый лучший в мире хлеб. — Он запихивал в рот огромные куски.
— Может быть, мне больше не понадобится его печь, если Элли Марвел откроет этой весной собственную пекарню. Хлеб держит хозяйку дома, а мне хотелось бы кое-чем заняться. Если, конечно, Деннис мне это позволит, — прошептала она.
— Папа, — сказала Банни. — Я тоже хочу на вечеринку.
— Нет, на эту тебе идти не надо. Это будет мужская вечеринка. Тебе там будет неинтересно.
— Слушай, Куойл, — сказал Деннис из-за телевизора. — Я так понимаю, что сегодня ты сюда уже не вернешься.
— Почему, вернусь, — сказал Куойл, которому в ожидании переезда в трейлер приходилось ночевать на переносной койке в подвальчике, служившем мастерской. — Завтра мне предстоит много дел, раз уж дороги стали почище. Утром надо будет кое-что забрать из дома на мысе, потом ехать помогать Элвину с лодкой.
— Если у девочек есть запасные варежки, привези их сюда, — сказала Бити. — Саншайн, покажи папе, что случилось с твоими варежками.
Девочка принесла что-то жесткое и обуглившееся.
— Она принесла пару поленьев, и одна варежка зацепилась за щепу. Она не заметила этого, и когда Деннис бросил полено в печь, мы почувствовали запах. Знаешь, запах паленой шерсти всегда привлекает внимание. Мы ее вытащили, но было уже поздно. Я сегодня свяжу ей еще одну, но ты понимаешь, что лишние варежки детям не помешают.
Саншайн подбежала к Куойлу, прижала губы к его уху и громко, щекотно зашептала:
— Папа, Бити учит меня вязать. Я вяжу для тебя подарок на Рождество. Это очень трудно.
— Боже мой! — сказал потрясенный Куойл. — Тебе же всего четыре года!
— Это такой фокус, пап. Из длинной-предлинной толстой нитки получается шарф. Только я не могу тебе это показать.
— Ты рассказываешь папе о нашем секрете?
— Да, — ответила Саншайн, светясь от счастья.
— До свиданья, — сказал Куойл.
— До скорого! — азартно отозвался Деннис.
— А это не будет лишним? — спросил Куойл. — Тут всего очень много.
— Ты забываешь о сотрудниках газеты и рекламных агентах, и двух разборчивых гастрономических критиках. Бенни Фадж и Адонис Коллард, у них своя колонка. Ты читал их последний шедевр? Что-то вроде «Ньюфаундлендского путеводителя по местам, где жарят колбасу». Потом будет твой знакомый, старик из порта. Придет одна дама из судейских, которая передает нам новости из зала суда. У нас будет поздняя гулянка, начнем в полночь. Ожидается около пятидесяти любопытных персонажей. Ты увидишь, что и в Якорной Лапе можно погулять. Как не погулять, у меня тут почти двадцать три литра одного самогона!
— Вообще-то жареная болонская колбаса тоже вещь хорошая, — сказал Куойл.
— Ты, похоже, уже ассимилировался.
Они поехали в южную часть города, из которой узкий мост с односторонним движением вел к трейлеру, стоящему позади группки домов. Пастельный розовый цвет с канвой, который лучше бы смотрелся на девушках с зонтиками; низкий частокол. Видавший виды велосипед стоял возле ступеней.
— Сами Гудлэды живут в хороших домах, — сказал Натбим. — Они из рыбаков. Лэмби, Джон и их мать в зеленом доме. Есть еще два младших сына: Рей — в белом с красным доме, а Сэмми — в синем. Самый старший сын занимается ихтиологией, он биолог, работает в Сент-Джонсе. Это его трейлер. Прошлым летом он как-то приезжал, но через два дня уехал обратно. Сейчас он в Новой Зеландии, изучает какого-то экзотического краба Южного полушария, — Сам Натбим интересовался крабами только с гастрономической точки зрения, и то лишь в умеренных количествах. Иначе у него появлялась крапивница на запястьях. — Заходи, — сказал он и открыл дверь.
Куойл вошел и увидел типичный трейлер, с синтетическим ковром, уютными спаленками, гостиной, как на фотографиях семидесятых годов. Единственным непривычным фрагментом обстановки были огромные коричневые динамики, застывшие в углах комнаты как телохранители. Кухня была размером не больше шкафа, а в раковину Куойл не смог бы окунуть обе руки одновременно. В ванной он нашел странное сооружение: на ковре лежал желтый шланг с аэратором, свернутый в форме охотничьего рога, а в кабинке душа — половина пластмассового бочонка.
— А что это? — спросил он у Натбима.
— Мне очень не хватало ванной, то есть до сих пор не хватает. Это хоть как-то ее напоминает. На кораблях полно таких бочек, в них переправляют мелассу, черную патоку. Так вот, я распилил его и поставил в этот угол. Я даже могу в нем сесть. Не очень удобно, конечно, но все же лучше, чем налипшая на торс полиэтиленовая занавеска.
Выйдя в гостиную, Натбим сказал: «Вот послушай!» — и включил целую башню из звуковоспроизводящих приспособлений. Засветились красные и зеленые огоньки, цифровые дисплеи, запульсировали датчики и оранжевые эквалайзеры. Динамики гудели и грохотали, как живые легкие великана. Натбим вставил серебристый диск в проигрыватель, и воздух завибрировал низкими частотами. Музыка была такой громкой, что Куойл был не в состоянии различить звучащие инструменты. Пульсирующий сгусток энергии пронизывал его насквозь, заставляя вибрировать в такт его ритму.
Куойл воткнул бутылки с пивом в лед и помог Натбиму придвинуть стол к стене. Пластик, которым была затянута одноразовая посуда с нарезанной колбасой и сыром, заметно подрагивал.
— Когда приедет первый гость, мы откроем упаковки, — сказал Натбим.
Они поискали по шкафам большую миску, в которую уместилось бы тридцать пакетов чипсов, но так ничего и не нашли.
— Давай возьмем твою бочку из душа, — прокричал сквозь грохот Куойл. — Только на один вечер. Она довольно вместительная.
— Точно! И выпей пива. Прощальная вечеринка Натбима объявляется официально открытой! — Пока Куойл высыпал чипсы в пахнущий мылом бочонок, Натбим издал боевой клич, подхваченный ночью.
В окно, в картинной раме нежно-розового цвета, они увидели приближающиеся к мосту огни автомобиля. Пиво в руке Куойла дрожало от грохота музыки. Натбим что-то говорил, но его слова было невозможно разобрать.
Первым приехал Терт Кард. Он споткнулся и налетел на столик с тарелками. У него в руках была бутылка рома, а на голове большая туристическая кепка, которая делала его голову похожей на муравьиную. Он сорвал упаковочную пленку, схватил полную горсть ветчины и запихал ее в рот. Вопя и шатаясь, вошла целая толпа мужчин и принялась поглощать мясо и сыр с тарелок так, будто бы пришли на национальный конкурс по обжорству. Они ели чипсы, будто фаршировали дичь, перед тем как положить ее в печь.
Трейлер закачался на опорах. Внезапно комната настолько наполнилась людьми, что бутылки приходилось передавать друг другу над головами.
Рядом с Куойлом оказался Кард.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — прокричал он, протянув ему широкий бокал со сколотой кромкой. Потом, не договорив, исчез.
Куойл начал испытывать непривычное, дикое удовольствие. Бремя отцовства отпустило его, а мысли о Петал и Уэйви отступили. За всю свою жизнь он был только на двух или трех вечеринках и ни разу не был на мальчишнике. Он привык считать, что вечеринки устраивают ради сексуальных и социальных игрищ, но этот вечер был ни на что не похож. Там царило грубое возбуждение, которое больше подошло бы стоянке возле портового бара, чем дружественному вечеру прощания с Натбимом. Густой запах табака, рома и немытых волос. Кепка Терта Карда показалась и снова исчезла из виду, будто он плясал вприсядку. Он тер брови тыльной стороной руки.
— Меня все спрашивают о лохматом дьяволе, — прокричал Терт Кард. — Тебе я расскажу о нем.
Терт Кард задумался возле окна, пристально глядя куда-то в южном направлении.
— Им там, в порту Призер, пора завязывать со зверьем. У них нет к этому таланта. Конечно, ведь они всегда занимались только машинами да наркотой. Куойл, у тебя есть какая-нибудь авария, чтобы оживить передовицу?
Натбим поднял голову и развел руки в стороны.
— Похоже, на прощание, в последнюю неделю моего пребывания здесь, у меня выдался богатый урожай на зарубежные новости. Во-первых, канадский министр здравоохранения брызжет кипятком по поводу удаления нежелательных волос.
— Знаешь, Натбим, для некоторых из нас Канада не является иностранным государством, — съязвил Кард.
— Оставь его в покое, — сказал Билли Притти. — Продолжай.
— Ладно. Сотни врачей выставляют медицинским страховым компаниям счета за удаление нежелательных волос на лице пациенток. Известна цитата из высказывания министра здравоохранения: «Это горячая тема!» Скорее всего, он имел в виду работу аппарата для электролиза. Миллионы долларов тратятся на миллионы курсов электролиза.
Кард захихикал. Он был весь какой-то грязный, покрытый жирными пятнами, вечно голодный. А ногти его были похожи на ковши для сыпучих продуктов.
— Я так и думал, что ты будешь над этим смеяться, — сказал Натбим.
Куойл был несказанно удивлен, услышав, как разъярился Билли.
— Ты можешь смеяться, пока не лопнешь, Кард, но нет ничего печальнее и обиднее для женщины, чем появление усов на лице. Если бы речь шла о мужчинах, у которых удаляют излишек жира из груди, ты бы проявил больше понимания? — И он уставился прямо на острые груди Карда.
Несколько секунд тишины, и грянул влажный смех Карда и хихиканье Билли. Это была шутка. Куойл по-прежнему не понимал шуток.
— Ага. — сказал Кард, сморкаясь в салфетку, потом разворачивая ее и внимательно рассматривая на свету. — У моей сестры была похожая проблема, только волосы росли на руках. В старину у женщин были свои методы бороться с этим. Жил тогда такой шкипер Смол, он умел лечить заговорами. Он писал что-то на клочке бумаги, потом кидал его в огонь, смотрел на него, пока там не оставалась только белая пелена на углях. Потом брал палку и сбивал этот налет с углей, чтобы его остатки вылетели в трубу. И все время приговаривал: «Куда дым, гуда хвороба».
— Ну и как, помогло это твоей сестре?
— О да, еще как. Ее руки стали гладкие, как шелк. Обниматься с ней было одно удовольствие. Ну, так все говорили. Надеюсь, Натбим, способы удаления волос в Онтарио не станут продолжением твоей статьи о международных новостях.
— Ну, еще есть эпидемия холеры в Перу. Аргентина и Парагвай теперь отказываются играть в футбол в Перу. За последние шесть недель зарегистрировано четырнадцать тысяч больных.
— Вот и хорошо. Мы поставим эту статью рядом с рассказом о том, как работников социальной службы в бухте Миски покусали неизвестные насекомые. — Он снова посмотрел на Куойла. — Так ты написал статью об аварии?
— Ну, — сказал Куойл. Терт Кард так ничего и не понял.
— Ну, тогда о чем она, где она и где фотографии?
— Столкновение судов в Тугой Суме. Потом я снял парочку автомобильных остовов в огне, возникшем по неизвестным причинам. Перед похоронным бюро был припаркован грузовик, который внезапно взорвался, пока скорбящее семейство было в здании. Выглядело это как настоящий фейерверк.
— А это хорошая мысль, Куойл. Когда у нас закончатся хорошие снимки, то мы запросто можем зажечь фейерверк и сфотографировать его. Встряхнешь фотоаппарат, пока снимаешь, и никто не догадается.
— В бухте Миски произошла какая-то ссора. Судя по всему, размолвка между братьями-близнецами, Бойлом и Дойлом Кэтами.
— Я их знаю, — сказал Билли Притти. — Один из них водит такси.
— Правильно. Бойл работает таксистом. Они поспорили накануне вечером. Говорят, из-за наркотиков. В обед в среду Бойл подобрал пассажира возле рыбного завода, развернулся и попал в засаду, устроенную человеком в маске на снегоходе «Ямаха» последней модели, у которого на обтекателе написано слово «психопат». Говорят, что у Дойла есть именно такой снегоход. Так вот, водитель снегохода стреляет из оружия в такси и на большой скорости уезжает прочь. У такси вдребезги разлетается лобовое стекло, машину заносит, и она останавливается у погрузочного пандуса рыбоперерабатывающего завода. Водитель отделался незначительными ушибами и порезами, нападавшему на снегоходе удалось скрыться.
— А там снег есть?
— Нет.
— Мне это место будет помниться многим, — сказал Натбим. — Но больше всего изощренным насилием и большой любовью к стриптизу в зале суда. Похоже, в этом заключается своеобразие ньюфаундлендского характера. У меня еще есть простой поджог: парнишка подпалил свою лодку, кстати, ты тоже мог об этом слышать. Куойл. Скорее всего, ему была нужна страховка. Он просидел несколько дней за решеткой. Сегодня утром за ним пришли, чтобы отвести его к судье. И что вы думаете, он сделал, оказавшись в суде?
— Снял с себя всю одежду, — подхватили все хором.
— А что, из этого можно сделать статью, — сказал Билли, щелкая клавишами.
— Терт, а эта твоя сестра, не она ли проглотила морского волка? — спросил Натбим.
— Морского волка? Ну ты умник. Она проглотила водяного волка. А морской волк — это субмарина. Она пришла в темноте, зачерпнула ковшом воды и выпила. Когда была маленькая. Говорит, почувствовала, как с водой проглотила что-то еще. И скоро начала есть как лошадь. Все ест и ест. А старуха, так та сразу все поняла. «Ты проглотила водяного волка», — говорит. Натбим, у меня тут на экране твои статьи о сексуальном насилии. Ты что, их теперь метражом набираешь? Семь, восемь, девять, у тебя тут целых одиннадцать случаев! Если мы все это напечатаем, то места на новости не останется.
— Ты бы видел мой блокнот. Прямо какая-то эпидемия. — Натбим повернулся к ящикам, стоявшим позади него. Металлическая дверь цвета хаки зазвенела, когда он ее резко распахнул. — А здесь лежит все, что я накопал за все время работы. Что ты будешь делать, когда я уеду?
— Это пусть Джек думает. И обо всем остальном тоже, — сказал Терт Кард с явным удовлетворением. — Так ты не передумал? Едешь в четверг?
— Да. Прочь от секущего снега, навстречу островам Карибского моря, приключениям и любви.
— Поздновато ты собрался. Если будет метель, ты за одну ночь льдом обрастешь и встанешь. Кое-где уже лед крепко взялся. Сейчас опасно ходить под парусом. Ты можешь не дойти. Следующим телом возле пещер может оказаться твое. — Терт Кард ковырялся в зубах краем конверта. Бумага смялась и порвалась, застряв между желтыми резцами.
— Вот как обстоят дела. Поздней осенью здесь становится пусто. Все едут на юг, — сказал Билли Притти. — Очень мало осталось тех, кто прожил здесь долгие годы и никогда не уезжал на зиму. Не считая, конечно, дальних рейсов. А Куойл — единственный из всех, кого я знаю, кто переехал сюда жить. Вот я и думаю: наверное, после тебя и он уедет.
— Я определенно остаюсь, — сказал Куойл. — Элвин Ярк делает для меня лодку. Банни учится в школе, у нее все в порядке. Саншайн обожает Бити. У детей появились друзья. Тетушка весной возвращается из Сент-Джонса. Нам всего лишь осталось обзавестись жильем.
— Я не могу представить тебя в трейлере Натбима. Ты его уже видел? — Терт Кард улыбался, будто бы зная какой-то секрет.
— Увидит в пятницу. Куойл поможет мне подготовиться к вечеринке. Мы купим любую выпивку, какую захотите: от пива до шампанского.
— Шампанское? Это мне нравится, — сказал Терт Кард. — Особенно когда в нем плавает ломтик спелого персика.
— Ну, ну. Это ты где-то вычитал. На Ньюфаундленде не бывает спелых персиков.
— Я их ел во Флориде. Я пробовал «Май-тай», «Свет Ямайки», «Набежавшую волну», банановый дайкири, пина колада. Боже мой! Сидишь на балконе в плавках и пьешь эти замечательные напитки. И жара.
— Сомневаюсь я, что мужчина может вырастить двух девочек в одиночку, — сказал Билли Притти. — В этом деле не обойтись без ругани и нервных срывов.
Куойл демонстративно сделал вид, что не слышит его.
32 Лохматый дьявол
Для того чтобы распутать сбившуюся веревку, расслабьте все узлы и плетения, чтобы в них появился просвет и из клубка высвободился длинный конец веревки. Затем пропустите этот конец через открывшиеся пространства, скатывая его, как чулок. Следите за тем, чтобы сбившийся клубок все это время оставался рыхлым, и не тяните за конец веревки, позволяя ему распутаться самостоятельно.
«КНИГА ЭШЛИ ОБ УЗЛАХ»
За ночь поток теплого, ароматного воздуха с материка опустился на начавший застывать лед. Растаял ноябрьский снег. В полдень пятницы Терт Кард, ошалевший от нежданной весны, ввалился в редакцию, стал всех разыгрывать, отвечал на телефон фальцетом и все время бегал в туалет. От него пахло ромом. Возбуждение Натбима проявлялось только в громком голосе. Его отъезд совпал с нарастающей луной.
— Я поехал за Банни. Отвезу ее к Бити и вернусь, — сказал Куойл.
На кухне Бити он быстро выпил чашку чаю.
— Бити, Натбим сегодня устраивает вечеринку. Я поеду помогу ему все приготовить, заодно посмотрю трейлер. Боже мой, ты печешь самый лучший в мире хлеб. — Он запихивал в рот огромные куски.
— Может быть, мне больше не понадобится его печь, если Элли Марвел откроет этой весной собственную пекарню. Хлеб держит хозяйку дома, а мне хотелось бы кое-чем заняться. Если, конечно, Деннис мне это позволит, — прошептала она.
— Папа, — сказала Банни. — Я тоже хочу на вечеринку.
— Нет, на эту тебе идти не надо. Это будет мужская вечеринка. Тебе там будет неинтересно.
— Слушай, Куойл, — сказал Деннис из-за телевизора. — Я так понимаю, что сегодня ты сюда уже не вернешься.
— Почему, вернусь, — сказал Куойл, которому в ожидании переезда в трейлер приходилось ночевать на переносной койке в подвальчике, служившем мастерской. — Завтра мне предстоит много дел, раз уж дороги стали почище. Утром надо будет кое-что забрать из дома на мысе, потом ехать помогать Элвину с лодкой.
— Если у девочек есть запасные варежки, привези их сюда, — сказала Бити. — Саншайн, покажи папе, что случилось с твоими варежками.
Девочка принесла что-то жесткое и обуглившееся.
— Она принесла пару поленьев, и одна варежка зацепилась за щепу. Она не заметила этого, и когда Деннис бросил полено в печь, мы почувствовали запах. Знаешь, запах паленой шерсти всегда привлекает внимание. Мы ее вытащили, но было уже поздно. Я сегодня свяжу ей еще одну, но ты понимаешь, что лишние варежки детям не помешают.
Саншайн подбежала к Куойлу, прижала губы к его уху и громко, щекотно зашептала:
— Папа, Бити учит меня вязать. Я вяжу для тебя подарок на Рождество. Это очень трудно.
— Боже мой! — сказал потрясенный Куойл. — Тебе же всего четыре года!
— Это такой фокус, пап. Из длинной-предлинной толстой нитки получается шарф. Только я не могу тебе это показать.
— Ты рассказываешь папе о нашем секрете?
— Да, — ответила Саншайн, светясь от счастья.
— До свиданья, — сказал Куойл.
— До скорого! — азартно отозвался Деннис.
***
На то, чтобы добраться до трейлера, ушло полтора часа. Куойл и Натбим надолго останавливались возле ликерных магазинчиков, нагружая багажник машины Куойла ящиками пива и рома, пока его задняя часть не просела. Пространство на задних сиденьях было забито расфасованными и нарезанными продуктами: ветчина, индейка, копчености и оливки из единственного в городке супермаркета. Затем они отправились на рыбоперерабатывающий завод за ящиком льда, который Натбим ухитрился водрузить сверху. Рано стемнело. До зимнего солнцестояния осталось несколько недель.— А это не будет лишним? — спросил Куойл. — Тут всего очень много.
— Ты забываешь о сотрудниках газеты и рекламных агентах, и двух разборчивых гастрономических критиках. Бенни Фадж и Адонис Коллард, у них своя колонка. Ты читал их последний шедевр? Что-то вроде «Ньюфаундлендского путеводителя по местам, где жарят колбасу». Потом будет твой знакомый, старик из порта. Придет одна дама из судейских, которая передает нам новости из зала суда. У нас будет поздняя гулянка, начнем в полночь. Ожидается около пятидесяти любопытных персонажей. Ты увидишь, что и в Якорной Лапе можно погулять. Как не погулять, у меня тут почти двадцать три литра одного самогона!
— Вообще-то жареная болонская колбаса тоже вещь хорошая, — сказал Куойл.
— Ты, похоже, уже ассимилировался.
Они поехали в южную часть города, из которой узкий мост с односторонним движением вел к трейлеру, стоящему позади группки домов. Пастельный розовый цвет с канвой, который лучше бы смотрелся на девушках с зонтиками; низкий частокол. Видавший виды велосипед стоял возле ступеней.
— Сами Гудлэды живут в хороших домах, — сказал Натбим. — Они из рыбаков. Лэмби, Джон и их мать в зеленом доме. Есть еще два младших сына: Рей — в белом с красным доме, а Сэмми — в синем. Самый старший сын занимается ихтиологией, он биолог, работает в Сент-Джонсе. Это его трейлер. Прошлым летом он как-то приезжал, но через два дня уехал обратно. Сейчас он в Новой Зеландии, изучает какого-то экзотического краба Южного полушария, — Сам Натбим интересовался крабами только с гастрономической точки зрения, и то лишь в умеренных количествах. Иначе у него появлялась крапивница на запястьях. — Заходи, — сказал он и открыл дверь.
Куойл вошел и увидел типичный трейлер, с синтетическим ковром, уютными спаленками, гостиной, как на фотографиях семидесятых годов. Единственным непривычным фрагментом обстановки были огромные коричневые динамики, застывшие в углах комнаты как телохранители. Кухня была размером не больше шкафа, а в раковину Куойл не смог бы окунуть обе руки одновременно. В ванной он нашел странное сооружение: на ковре лежал желтый шланг с аэратором, свернутый в форме охотничьего рога, а в кабинке душа — половина пластмассового бочонка.
— А что это? — спросил он у Натбима.
— Мне очень не хватало ванной, то есть до сих пор не хватает. Это хоть как-то ее напоминает. На кораблях полно таких бочек, в них переправляют мелассу, черную патоку. Так вот, я распилил его и поставил в этот угол. Я даже могу в нем сесть. Не очень удобно, конечно, но все же лучше, чем налипшая на торс полиэтиленовая занавеска.
Выйдя в гостиную, Натбим сказал: «Вот послушай!» — и включил целую башню из звуковоспроизводящих приспособлений. Засветились красные и зеленые огоньки, цифровые дисплеи, запульсировали датчики и оранжевые эквалайзеры. Динамики гудели и грохотали, как живые легкие великана. Натбим вставил серебристый диск в проигрыватель, и воздух завибрировал низкими частотами. Музыка была такой громкой, что Куойл был не в состоянии различить звучащие инструменты. Пульсирующий сгусток энергии пронизывал его насквозь, заставляя вибрировать в такт его ритму.
Куойл воткнул бутылки с пивом в лед и помог Натбиму придвинуть стол к стене. Пластик, которым была затянута одноразовая посуда с нарезанной колбасой и сыром, заметно подрагивал.
— Когда приедет первый гость, мы откроем упаковки, — сказал Натбим.
Они поискали по шкафам большую миску, в которую уместилось бы тридцать пакетов чипсов, но так ничего и не нашли.
— Давай возьмем твою бочку из душа, — прокричал сквозь грохот Куойл. — Только на один вечер. Она довольно вместительная.
— Точно! И выпей пива. Прощальная вечеринка Натбима объявляется официально открытой! — Пока Куойл высыпал чипсы в пахнущий мылом бочонок, Натбим издал боевой клич, подхваченный ночью.
В окно, в картинной раме нежно-розового цвета, они увидели приближающиеся к мосту огни автомобиля. Пиво в руке Куойла дрожало от грохота музыки. Натбим что-то говорил, но его слова было невозможно разобрать.
Первым приехал Терт Кард. Он споткнулся и налетел на столик с тарелками. У него в руках была бутылка рома, а на голове большая туристическая кепка, которая делала его голову похожей на муравьиную. Он сорвал упаковочную пленку, схватил полную горсть ветчины и запихал ее в рот. Вопя и шатаясь, вошла целая толпа мужчин и принялась поглощать мясо и сыр с тарелок так, будто бы пришли на национальный конкурс по обжорству. Они ели чипсы, будто фаршировали дичь, перед тем как положить ее в печь.
Трейлер закачался на опорах. Внезапно комната настолько наполнилась людьми, что бутылки приходилось передавать друг другу над головами.
Рядом с Куойлом оказался Кард.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — прокричал он, протянув ему широкий бокал со сколотой кромкой. Потом, не договорив, исчез.
Куойл начал испытывать непривычное, дикое удовольствие. Бремя отцовства отпустило его, а мысли о Петал и Уэйви отступили. За всю свою жизнь он был только на двух или трех вечеринках и ни разу не был на мальчишнике. Он привык считать, что вечеринки устраивают ради сексуальных и социальных игрищ, но этот вечер был ни на что не похож. Там царило грубое возбуждение, которое больше подошло бы стоянке возле портового бара, чем дружественному вечеру прощания с Натбимом. Густой запах табака, рома и немытых волос. Кепка Терта Карда показалась и снова исчезла из виду, будто он плясал вприсядку. Он тер брови тыльной стороной руки.
— Меня все спрашивают о лохматом дьяволе, — прокричал Терт Кард. — Тебе я расскажу о нем.