Скирюк Дмитрий. Драконовы сны

   — Я не пробирался. Я…
   — Ищейка подлая, стукач! — Арнольд шагнул вперед, занося клинок над головой канатоходца. — Собачье племя! И как раньше я тебя не разглядел?
   — Арни, Арни, погоди, постой… — Олле попытался заслониться зонтиком. — Я же предупредить… Ты ничего не изменишь если уйдешь, все станет только хуже! Ну хотя бы ради Норы…
   Арнольда это почему-то разозлило окончательно. Все рухнувшие планы, все потерянные вещи и все предавшие его друзья не стоили тех взглядов, которые бросала девушка на Олле, пока канатаходец еще был с ними. Не помня себя от злости, Арнольд замахнулся и ударил.
   — Да погоди же… Ах, черт!
   Воздух гулко хлопнул, меч сверкнул в сиянии луны и с треском врубился в спинку стула. Арнольд, не удержавшись на ногах, повалился вперед и растянулся на полу.
   Разбуженный внезапным грохотом, Вильям вскочил с кровати.
   — Что? Что стряслось?!
   Арнольд нашарил на столе свечу и торопливо застучал кресалом.
   — Арни, ты чего?
   — Да помолчи ты! — огрызнулся тот.
   Трепещущий язычок пламени выхватил из темноты бледную физиономию Вильяма — бард сидел, закутавшись в одеяло, с арбалетом в руках. Арбалет был не заряжен. Больше в комнате никого не было.
   — Ты чего шумишь? — спросил Вильям косясь на разрубленный надвое стул.
   — Чего, чего… — буркнул Арнольд. — Ты никого сейчас тут не видел?
   — Да дверь же заперта, кого ж тут видеть-то? — опешил бард.
   — Неужели приснилось? — задумчиво пробормотал силач. Поворошил ногой обломки стула, подошел к двери и подергал засов.
   — Пить надо было меньше, — проворчал Вильям. — Вон, с пьяных глаз всю мебель порубал… Ты, Арни, спрятал бы меч от греха подальше, что ли.
   Не слушая его, Арнольд еще раз осмотрел окно и дверь, озадаченно покачал головой и молча залез под одеяло. Дунул на свечу и наступила темнота.
   Уже почти заснув, Вильям вдруг встрепенулся, растревоженный внезапной мыслью и сел, намереваясь разбудить Арнольда, но покосился на торчащую из-под одеяла рукоять меча и передумал.
   «А, ну его, — подумал он. — Еще накинется спросонья, поди потом докажи, что ты ему не снишься…»
   — Это точно… — сочувственно вздохнули у него над ухом, и не успел Вильям удивиться, как сон сморил его окончательно.
 
   — Опять не спишь?
   Дверь хлопнула, впуская Золтана и облако снежинок. Хагг потоптался на пороге, стряхивая снег, снял шапку и прошел к столу. Корчма была пуста, все посетители давно разошлись по домам, и лишь Жуга, взъерошенный и мрачный, по-прежнему сидел возле камина и пил. Когда вошел Золтан, он как раз тянулся за кувшином. Поднял взгляд и снова уткнулся в кружку.
   — Ты слишком много пьешь, — Золтан наклонился над кувшином и с неодобрением покачал головой.
   — Он попросил второй кувшин, — сказала хозяйка корчмы, неслышно выходя из-за занавески. — Я принесла, как ты велел.
   Хагг нахмурился. Уселся на скамью напротив травника.
   — Пытаешься забыться?
   Жуга неопределенно мотнул головой.
   — Один приятель, — начал он, — сказал мне как-то раз, что кружка пива на ночь — лучшее снотворное, — он провел ладонью по лицу и усмехнулся. — Врал, наверное. А впрочем, черт его знает, может, и не врал. А только на меня почему-то не действует. Издергался. Не спится. Мысли в голове.
   — Это из-за нее? — Агата кивнула на дверь комнаты, в которой уложили раненую девушку. Жуга проследил за ее взглядом и снова отвернулся.
   — Не знаю. Может быть. Не знаю. Видишь ли, Агата… — травник вдруг запнулся посередине фразы и нахмурился, как будто что-то вспоминая. Вгляделся ей в лицо. — М-марта?.. — произнес он, не совсем уверенный, что угадал. Кабатчица вздрогнула и переменилась в лице. Посмотрела на Золтана.
   — Я никому не говорил, — поспешно сказал тот. — Он сам узнал. С ним так бывает иногда, не бойся. Он не скажет никому.
   — Ты знаешь, Золтан… — травник нервно повертел в ладонях кружку. — Это все так неожиданно. Ну, в смысле, Арнольд и Тил. Я тебе не верил про него… про Телли. Только после поверил, когда ты мне про кровь сказал. Я ведь все не мог взять в толк, что с Ли стряслось.
   — Не кори себя напрасно, выкарабкается твоя девка. Хорошо, что ты ей вовремя кишки промыл. Я только одного не понимаю, — Хагг нахмурился. — Ты ведь умеешь раны заживлять. Зачем же со стрелой возился и вообще?
   — Да забоялся я, — устало отмахнулся тот. — Запутано там все — и старые заклятья, и мои, и новых где-то нахваталась… Одно потянешь, два другие лопнут.
   — Говоришь как о блохах.
   — Если бы!
   — У тебя рубаха порвалась, — некстати вдруг сказала Агата. — Давай зашью.
   Травник поднял руку, безразлично покосился на длинный разрез на боку и молча потянул рубашку через голову.
   — Задели? — Золтан с интересом подался вперед.
   — Сам, — Жуга поежился от холода. — Меч доставал, не рассчитал маленько.
   — Когда-нибудь ты брюхо так себе распорешь, — Золтан подтолкнул к Жуге свой сверток. — На вот, набрось пока.
   Сверток оказался плащом. После недолгих уговоров Жуга пошел на компромисс — портной, не мудрствуя лукаво, укоротил немного его одеяло, приделал сверху капюшон и оторочил его мехом. Из неказистого кривого куска войлока получилась вполне приличная зимняя накидка, по-прежнему рыжевато-бурая, зато теплая.
   — Ну, спасибо…
   — Не стоит благодарности, — усмехнулся Золтан. — Видел бы ты, как старый Исаак потом выспрашивал, чья это шерсть! Я сказал, что верблюжья. Это ведь верблюжий войлок?
   — Не знаю, — пожал плечами травник. — Может быть. Высокая такая кляча с двумя горбами. На них там эти ездили… В песках которые.
   — Верблюд, — утвердительно кивнул Золтан.
   Сверху, из той комнаты, где поселились бард с Арнольдом, вдруг послышался неясный шум и возгласы, затем удар и треск расколотой доски. Агата вздрогнула.
   — Ох, Господи, — пробормотала она, — никак, стул разрубили… — она опустила шитье и укоризнено взглянула на травника. — И что ты за гостей все время приводишь, право слово? Ведь никакой же мебели на них не напасешься. В прошлый раз варяг мне стол разворотил, теперь вот этот… Чего они там с ним не поделили?
   — Я сейчас взгляну… — сказал Жуга и неуклюже попытался вылезти из-за стола. Золтан ухватил его за руку и усадил обратно:
   — Сиди. Как-нибудь сами разберутся… И не пей сегодня больше.
   Жуга послушно сел, некоторое время таращился в пустую кружку, затем вдруг рассмеялся.
   — Ты чего?
   — Да так… — тот помотал головой. — Думается мне, я знаю, что случилось. У них еще был паренек, канатоходец. Ну, помнишь, я тебе рассказывал? Так вот. Вильям ему случайно в спину стрелу всадил, а потом…
 
   На следующий день «Пляшущий Лис» был полон народу — в такую холодину многим приходила мысль зайти и пропустить там кружечку-другую. С кухни доносились запахи жареного мяса, лука и сладкого перца, в камине у стены гудело пламя, наполняя шумный зал уютом и теплом. Жуга и вся компания Арнольда безвылазно сидели наверху — во избежание ненужных встреч Хагг посоветовал всем четверым не выходить сегодня в зал. Естественно, такая просьба никого из них в восторг не привела.
   — Какого лешего я должен сидеть в этой дыре? — возмущался Вильям, расхаживая туда-сюда по комнате. — В кои-то веки удалось заехать в Цурбааген, а мне нельзя даже на рынок выбраться, не говоря уже о лавках!
   Он сел, постучал раздраженно пальцами по столу, потом вздохнул и потянул к себе блюдо с жареной ветчиной — по просьбе Золтана обед им подали прямо в комнаты.
   — А мне Рика надо отыскать, — поддакнул ему Телли и посмотрел на травника, надеясь заручиться его поддержкой. — Слышь, Жуга, договорились же вчера. Ну в городе нельзя, а в лесу-то чего?..
   Травник лишь скривился в ответ — как раз в этот момент он влез рукой в горшок с соленьями, стоявший на столе, и шарил там теперь, перебирая содержимое. Наконец он вытащил оттуда огурец, с хрустом его разгрыз и вновь задумался о чем-то, подперевши голову рукой. Вид у него был неважнецкий — подбородок топорщился рыжей щетиной, скулы заострились, под глазами набрякли круги. Во взгляде травника каким-то странным образом перемешались лихорадочный блеск и похмельная дымка. Золтан то и дело поглядывал на него с неодобрением, но травнику, казалось, было все равно. Тил в очередной раз осознал бесплодность своих просьб и замолчал.
   Арнольд сидел на подоконнике, водя точильным камнем по мечу, и в спор не вмешивался. С утра он был угрюм и молчалив и тоже выглядел невыспавшимся. Время от времени силач искоса посматривал на сваленные в угол обломки стула, хмурился и снова принимался орудовать точилом.
   — Опасно, — наконец сказал Жуга, облизывая с пальцев капельки рассола. — Очень уж вы приметные все трое. А в Лиссе вы такого натворили… Да и я хорош был тоже. Подождем, послушаем, что люди говорят.
   — Пару дней придется обождать, — кивнул согласно Золтан. Поморщился, глядя, как Жуга лезет за новым огурцом, и повернулся к Вильяму. — Нечего пока вам тут светиться. Да и потом, чего тебе на рынке?
   — Мало ли чего! — мгновенно оживился тот. — Вот, струны, например, для лютни надо. Книжки хочется опять же посмотреть…
   — Скажи какие, я спрошу.
   Вильям слегка растерялся: такой возможности он как-то не предусмотрел.
   — Маттео Банделло, — выпалил он первое, что пришло на ум. Брови Золтана полезли вверх.
   — Так это же на итальянском…
   — А мне и надо, чтоб на итальянском! — рявкнул бард, все больше раздражаясь.
   — Ну хорошо, — пожал плечами Золтан, — я посмотрю. У Леопольда Пружечки полно книг в лавке, быть может, и такая отыщется. Еще чего-нибудь?
   — Ну, надоело же сидеть, — почувствовав возможность вырваться, вновь затянул свое мальчишка. — Ну хоть бы выйти, хоть размяться… Золтан, а? Пустил бы погулять…
   — Ну ладно, ладно. Под вечер Агата с Эггертом за пивом поедут, поможешь им.
   Тил закивал, но впрочем, как заметил травник, без особой радости. Остальные не обратили на их разговор особого внимания. Жуга украдкой поманил к себе Золтана и спросил, понизив голос:
   — Зачем мальчишку отсылаешь?
   — Сам захотел, — пожал плечами тот. — Да и вообще, так будет лучше. После сам решишь, что говорить ему, что нет.
   Огурцы, похоже, кончились. Травник вытер руки о штаны, подхватил запястьями кринку и мелкими глотками прямо через край затеял пить рассол.
   — Башку еще туда засунь, — мрачно посоветовал Золтан.
   Жуга ничего не ответил.
   Гномы прибыли под вечер. Едва Агата с Телли и еще двумя помощниками отправилась за пивом, Золтан пригласил Арнольда, травника и барда в одну из комнат наверху. Похоже, что у Золтана с дварагами была не только своя система сообщения, но и какой-то тайный путь в корчму. Во всяком случае, когда все четверо ввалились в комнату, их гости были уже там, при том Жуга не видел, как они вошли.
   Дварагов было трое. До появления в комнате людей они сидели за столом и как ни в чем не бывало угощались пивом, но едва Жуга переступил порог, ладони гномов вскинулись в приветствии и сжались в кулаки.
   — Аой, Жуга! — воскликнул Орге и осклабился в улыбке. Помахал рукой. Два других промолчали — их Жуга не знал. Все трое так разнились меж собой, что впору было их принять за представителей трех разных народов.
   — Браги, Эльдон, — представил своих спутников маленький гном. Те с неторопливой важностью кивнули — сперва один, потом второй. Жуга кивнул в ответ, прекрасно понимая, что настоящих своих имен при посторонних гномы все равно не назовут. Окинул двух дварагов быстрым взглядом. Браги был выше своих спутников, костлявый, остроносый, с широкой черной бородой, с кустистыми бровями, однако совершенно лысый. Его ладонь, плоская, как лопата, была такой длины, что кружку с пивом он охватывал снаружи целиком и ручка на ней выглядела лишней. Эльдон же, наоборот, был для своего роста очень толст, но рукава его короткого камзола бугрились такими бицепсами, которых бы не устыдился и Арнольд. Его пегая грива спутанных волос спадала на засаленный зеленый капюшон, откинутый назад, на левом запястье серебрился широкий браслет. У всех троих за поясом торчало по ножу, вдобавок, Эльдон с Браги принесли с собою топоры, которые как бы невзначай поставили подле себя у стола.
   Арнольд и Вильям переглянулись. Выглядели они при этом совершенно ошарашенными и даже немного испуганными. Жуга, сам того не ожидая, почувствовал в душе какое-то удовлетворение от этого.
   — Откуда… Кто… — пролепетал, запнувшись, бард, но Золтан подтолкнул его вперед и тот умолк.
   — Тебе представились, — сказал он, наклонившись к самому его уху. — Представься сам. И не задавай лишних вопросов. Тебе все объяснят.
   — Э… меня зовут Вильям, — сказал Вильям.
   — Арнольд, — кивнул Арнольд, решивший тоже с Золтаном не спорить.
   Два гнома вновь с достоинством кивнули, и друзья расположились напротив них. Золтан Хагг, усевшись во главе стола, разлил по кружкам пиво и встал.
   — Итак, Жуга, — начал он, — Я сдержал свое обещание. Я пригласил этих трех уважаемых тангаров помочь разобраться с твоей проблемой.
   — Не знаю, как у вас с Жугой, — угрюмо пробурчал Арнольд. — А моим проблемам эти коротышки вряд ли помогут. Не считая той, что я тут сижу…
   Арнольд привстал, но вдруг почувствовал, как чья-то сильная рука схватила его за полу камзола и потянула обратно.
   — Я думаю, — раздался хриплый, но при этом непривычно высокий голос Эльдона, — что стоит для начала дать сказать тем, кто знает, не так ли?
   Арнольд уже хотел вспылить, но наткнулся на спокойный взгляд гнома и не нашелся, что ему ответить. Эльдон удовлетворенно кивнул, вытер руки и повернулся к Золтану.
   — Продолжай, Хагг. Мы слушаем.
   — Мне, в общем, нечего сказать, — ответил тот и кивнул на травника. — Говорить будет вот он.
   Травник встал, держа перед собой мешок. Оглядел всех собравшихся.
   — Рассказ мой будет долог, — сказал он. — Но для начала, может, вы посмотрите на одну вещь?
   Сказавши это, он достал из мешка и водрузил на стол свою дощечку.
   Эффект от ее появления превзошел все его ожидания — напускное спокойствие разом слетело с гномов, все трое повскакали с мест и подались вперед, опрокинув скамейку и чуть не своротив сам стол. Кружки, ложки и тарелки посыпались на пол; последним упал топор Браги, и воцарилась тишина.
   — Квэндум! — хрипло выдохнул Орге, наклонившись над доской так, что борода его почти касалась фигурок. Он поднял взгляд на Жугу. — Клянусь Имиром, я думал, их уже не осталось. Где ты ее откопал?
   — Сейчас расскажу, — пообещал Жуга.
   Двараги слушали его, не прерывая, но судя по тем взглядам, которые они то и дело бросали на стол, их волновала не столько история, сколько сама дощечка. Едва Жуга умолк, как все они заговорили одновременно, тыкая пальцами в доску и наперебой обсуждая расположение фигурок.
   — Ладья, дракон, воин, лис и пешка, — костлявый Браги поднял голову. — Где остальные?
   Жуга развел руками:
   — Я не знаю. Там было только пять.
   — И ты начал игру с пятью фигурами?! — в голосе дварага смешались недоумение и восхищение.
   — Я ничего не начинал, — в который раз сказал Жуга. — Признаться честно, я надеялся, что вы поможете мне остановить игру.
   — Остановить игру? — фыркнул Орге. — Не мели чепухи, Лис. Квэндум просто так не остановишь.
   — Тогда хоть правила мне объясните!
   — О, это просто, — Браги закивал, погладил свою бороду и наклонился над доской. — Фигурки ходят каждая по-своему. Вот эта, — он коснулся воина, — ходит во все стороны и наискосок на любое количество клеток. Вот эта маленькая — только вперед на одну клетку. Ладья двигается по прямой в любую из шести сторон.
   — А лис? — спросил Жуга. — Он тоже — по прямой?
   — Хм, лис… — усмехнулся задумчиво Орге. — Лис прямо не ходит.
   — У лисы особая манера, — Браги посмотрел на травника со странным выражением в глазах. — Вперед и вбок, — он показал рукой.
   — Это похоже на шатрандж, — задумчиво сказал Золтан. — У нас ее называют — шахматы. Только играют на квадратной доске.
   — Ты прав. Почти все ваши людские игры, те, что посложнее, ведут происхождение от АэнАрды, — заявил Эльдон. — Кое-где даже название похожее.
   — Вы тоже в нее играете? — спросил Вильям.
   Три гнома покачали головами.
   — Для нас все это слишком сложно и неинтересно, — произнес Эльдон. — К тому же от работы отвлекает… Но у нас есть тоже игры. «Гномы и дракон», к примеру.
   — «Гномы и дракон»? — удивленно переспросил Жуга.
   — Да. Браги, покажи им.
   Чернобородый гном кивнул, полез в карман штанов и выложил на стол изящную дощечку. Теперь уже Жуга и Золтан заинтересованно подались вперед.
   В пластинку тонкого черного мрамора были врезаны белые шестигранники; располагались они в семь рядов с чередованием: три — по пять, четыре — по четыре. В специальном углублении лежали фишки, каждая размером с фалангу пальца — пять искусно вырезанных гномов и один дракон. Гномы были черными, дракон — зеленым. Золтан и Жуга переглянулись.
   — Она что, тоже с магией? — спросил Жуга, не торопясь к ним прикасаться.
   — Да нет, обыкновенная игра, — пожал плечами Орге. Пальцы гнома проворно расставили фигурки. — Играют вдвоем, один за гномов, другой за дракона. Цель гномов — запереть дракона.
   — А у дракона?
   — Не дать себя запереть! — фыркнул маленький гном. — Какая же еще?
   — Похоже на «Волки и овцы», — усмехнулся Арнольд. — Мы в армии, когда война была, в нее все время резались… на деньги. — Он взглянул на гнома. — Может, сыгранем?
   — Отчего нет? — удивился Орге. — Садись.
   Под заинтересованными взглядами остальных Арнольд и Орге разыграли партию, благо, правила оказались — проще некуда. Закончилось все поражением Арнольда. Из озорства сыграли еще несколько раз. Орге неизменно выигрывал, независимо от того, играл ли он за гномов, или за дракона.
   — Ну хватит, хватит, — наконец остановил их Золтан. — Мы здесь не для этого сегодня собрались. Ты объясни нам лучше вот чего: как выяснить, кто из них и зачем ведет эту игру. — Он обернулся к травнику. — Верно?
   — Конечно, это было бы неплохо, — согласился Жуга, — Но, по правде говоря, меня сейчас больше интересует другое.
   — Что?
   — Кто находится на другом конце доски.
 
   После слов Жуги спор вспыхнул с новой силой. Три гнома долго обсуждали что-то, вспоминая даты, имена и старые легенды, и то и дело переходя на свое гортанное, весьма неблагозвучное наречие. Травник почти ничего не понимал из этого. За окном уже темнело, а конца беседе не предвиделось. Золтан попросил Агату принести им пива и свечей, а чуть попозже — и ужин. Комнату наполнил сытный дух паприки и чеснока. Гномы, несмотря на свои малые размеры, оказались на удивленье поместительными насчет еды.
   — Эльфийский Квэндум делался не просто так, — рассказывал Орге. — Здесь много тонкостей. Вот, например, поля, — он снова указал на доску, используя в качестве указки обглоданную кость. — Белые ячейки сделаны из кости, черные — из диабаза, красные — из тисового дерева. И все завязано на магии. Здесь как бы единение живого, неживого, и того, что между ними.
   — Отчего тогда фигурки костяные? — спросил Жуга, не отрывая взгляда от доски.
   — В другом наборе они тоже могут быть сделаны из камня или дерева. Играть ведь могут и два, и три игрока. Опять же, и число такое — шесть. На два и на три делится. Светлые очень осторожно относились к числам. У нас в игрушке, например, все по-другому: гномов пять, дракон один, рядов там семь, а клеток — тридцать одна.
   — Что верно, то верно, — хмыкнул Хагг и пояснил, повернувшись к Жуге: — Двараги почему-то не любят числа, которые делятся пополам.
   — А мы вообще делить не любим! — угрюмо заявил на это Орге. — Ни на два, ни на три, ни на сколько-нибудь еще.
   Жуга прикинул так и этак, и был вынужден признать, что кроме как на самое себя, тридцать один никак больше не делится.
   — Ну, хорошо, — сказал он. — Но где они тогда, эти фигурки? И сколько этих других игроков? Один? Два? — Двараг развел руками. — Чертовщина какая-то, — Жуга сгреб волосы в горсть. — Пускай даже играю я. Но как мне делать ход, когда я не вижу фигур противника и даже свои не могу сдвинуть с места?
   — А ты пробовал?
   — Конечно! Вот, смотри, — он попытался сдвинуть что-нибудь на доске, но все фигуры, включая лиса, остались стоять, где стояли. — Видите?
   — А если магией? — предположил Эльдон. — Без рук. Издалека.
   — Да тоже пробовал, — устало отмахнулся травник.
   Он поднял правую ладонь, поднес к лицу и некоторое время смотрел на нее, как будто видел впервые. Золтан почувствовал беспокойство. Рука Жуги вдруг начала светиться, меж растопыренных пальцев заметались искорки. Травник медленно перевернул ее ладонью вверх и тонким голосом запел, не разжимая губ. Холодное, чуть желтоватое свеченье собралось в прозрачный шар с разводами, как в мыльном пузыре. Все замерли, кто где сидел, завороженно глядя то на шар, то на доску. Жуга все тянул и тянул свою единственную ноту, и постепенно звук заполнил всю корчму. Задребезжали стекла в окнах, внизу зазвенели сковородки на стене, да и сам дом, казалось, загудел, как колокол. Шар отделился от ладони травника и двинулся вперед. Завис над доской, помедлил, затем подплыл по воздуху к камину… и вылетел в трубу.
   Все облегченно перевели дух, зашумели и задвигались, но тут вдруг с улицы донесся грозовой раскат. В трубе загрохотало, посыпалась сажа, а еще через мгновенье кто-то с визгом выпал из камина и растянулся перед ними на полу.
   — Ловушка! — вскрикнул Браги, вскакивая и хватая свой топор. Эльдон и Орге последовали его примеру. — У тебя шпион в трубе! Я знал, что тебе нельзя доверять, Хагг — мы здесь треплемся, а нас подслушивают!
   — Я ничего не знал, — сказал угрюмо Золтан. — Хотя и мог бы догадаться.
   Меж тем незванный гость уже успел подняться, и травник с изумлением признал в нем Телли. Мальчишка виновато отряхнулся и наконец повернулся к ним лицом.
   Гномы прянули в стороны, шипя, как разъяренные коты.
   — Ситха! — выдохнул Эльдон. — Бей его, ребята!
   Два топора взметнулись, но прежде чем они успели опуститься, Телли отшатнулся и упал в пустой камин. Лицо его перекосилось.
   — Айтас! — вдруг крикнул он. — Вайлун' Айвэнгилэ!
   Все замерли. Здание корчмы вдруг содрогнулось, с потолка посыпалась побелка, а через миг стропила лопнули, и в комнату, похоронив дварагов под лавиной штукатурки, пыли и битой черепицы, обрушился дракон. Пружинисто упал на все четыре лапы, развернулся и по очереди оглядел барахтающихся перед ним гномов. Глаза его светились желтым. Ошарашенные Браги с Эльдоном смотрели на него, как кролик смотрит на удава, забыв и про Телли, и про свои топоры.
   — Кто? — пискнул Рик высоким, чуть дрожащим голосом.
   Орге наконец отплевался, протер глаза, увидел, кто стоит перед ним, охнул и отпрянул к стене.
   — Доигрались… — только и смог сказать он.
   И упал в обморок.
 
   Жуга вошел и аккуратно притворил за собою дверь, стараясь, чтоб она ненароком не хлопнула. Прислонился к стене. Здесь было холодно, его дыханье замерзало в пар, но травник, казалось, этого не замечал. Погруженный в свои мысли, он просто стоял и смотрел, и постепенно боль и беспокойство притупились, как всегда, когда он оставался наедине с самим собой.
   В пустой и тихой комнате шел снег. Зрелище было дикое и вместе с тем — исполненное какого-то неловкого очарования. Чуть приглушенный облаками свет луны как будто вырезал из темноты углы и грани узкой комнаты — камин и стол, торчащие из кучи мусора обломанные ножки табуреток, рухнувшие балки и стропила. Травник поднял взгляд. В пролом над головой заглядывали звезды.
   Всего минуту длилось противостояние, всего минуту, но и сейчас, когда он вспоминал об этом, травник чувствовал себя стоящим на краю обрыва. И словно при падении в пропасть, душа сжималась в ледяной комок от осознания своей беспомощности, невозможности хоть что-то сделать. Он снова вспоминал, как гномы замерли перед драконом и мальчишкой, как медленно стал подниматься Золтан, и как Арнольд достал свой меч. Он вспомнил, как его рука залезла под рубаху и задержалась там, нащупав рукоять меча. Он замер, представляя, как дракон сейчас дохнет огнем, как запылает старая корчма и гномы с топорами ринутся в атаку, потому что уже нечего терять, и сам он, и другие смешаются в кровавой схватке. Казалось, драки не избежать. И теперь травник в сотый раз задавался вопросом — почему она не произошла.
   Нелепость, случайность — Агата вдруг вошла, с намерением устроить им разнос, увидела дракона и упала в обморок. Золтан бросился ее поднимать, Вильям поспешил ему на помощь, а Рик все медлил с нападением. И в этот миг Тил… разревелся. Он всхлипывал, размазывая слезы по щекам, чумазый, перепачканный. Дракошка развернулся к нему и гномы вдруг остались наедине с собственной яростью. Жуга буквально чувствовал, как напряжение покидает их. Браги коротко сказал что-то на своем языке, Эльдон огрызнулся, но уже не так сердито. По бороде его струилась кровь. Браги посмотрел на него как-то странно, отложил топор, затем нагнулся и приподнял маленького гнома — Орге все еще валялся без сознания.
   — Жуга! — позвал негромко Тил из глубины камина. — Чего они?.. Я же… Я…
   — Оставьте их, — сказал Жуга и встал из-за стола. Меч травника остался в ножнах. — Эльдон! Браги! Да уберите же наконец топоры! Эти двое ничего вам не сделают.