Михайлов Владимир Дмитриевич. Властелин (Капитан Ульдемир - 3)

   - Ах, ах, как мы благородны! Тебе жаль ее?
   - Разумеется.
   - Послушай... Может она и есть пресловутая племянница?
   - Я ее видел раз в жизни. Дело не в этом. Она нам может понадобиться. Мы ведь не знаем почти ничего о тех людях, что противостоят нам: сколько их? Где они? Нам важно разорвать эту цепь, а потом узнать от нее все, что ей известно.
   - Думаю, что немного.
   - Лучше, чем ничего.
   - Хорошо, в конце концов... Каков твой план?
   - Похитить и изолировать.
   - Ну, на худой конец... Кто и как похитит ее? Она ведь наверняка под охраной.
   - Несомненно. Любому это было бы сложно. Но не тебе.
   - Я - в роли похитительницы?
   - Ну нет, зачем! Но согласись, что у вас имеются некоторые, так сказать... ну, не общие интересы, нет. Но хотя бы темы для разговора. Ты официальная супруга Властелина, она - фактическая...
   - О, пожалуйста, не называй ее так!
   - Хорошо, не буду, хотя от этого ничего не изменится. Но ты согласна, что могут быть темы для разговора?
   - Ну, при желании... можно найти.
   - И если ты решила, что время для такого разговора настало - ну, предположим, ты хочешь надолго уехать хотя бы в тот же - ну, где мы познакомились...
   - В Летнюю обитель, милый мой хромоножка!
   - Ничего подобного, давно уже... Итак, ты приглашаешь ее сюда - чтобы искренне и доверительно поговорить.
   - Ага. И потом, мило разговаривая... Знаешь, мне будет очень трудно не выцарапать ей глаза.
   - Да! А мне казалось - ты говорила, что уже не любишь его.
   - И говорю. Но это же совсем не то! Ну, как тебе объяснить, надо быть женщиной, чтобы понять это... Любить его или не любить, это только мое дело и больше ничье. А она все равно не имела права...
   - Вообще-то, это в какой-то степени, наверное, и его дело, а?
   - Ну конечно, разве ты можешь не защищать мужчину... Ну, хорошо. Я сделаю усилие и сдержусь. Я буду разговаривать с ней по-матерински ласково. Хотя... Ну, по-сестрински. Допустим. А что потом? Подсыплю ей чего-нибудь в кофе?
   - О, господи!
   - Наброшусь и надену наручники? Уль, я спрашиваю: что я должна буду сделать, когда она придет?
   - Поговорить. И вежливо проводить до двери. Вот до этой. Не дальше. Нужно, чтобы отсюда она вышла. А по дороге к выходу из Жилища она исчезнет.
   - Так просто?
   - Будем надеяться.
   - А потом? Куда вы денете ее потом?
   - Мы - никуда. У нас нет такого места. Ты ее спрячешь.
   - Я? Оригинально. Где? У меня под кроватью? Но тогда придется запретить тебе приходить ко мне, а на такую жертву я не пойду. Много чести!
   - Думаю, жилище достаточно велико, чтобы найти уголок.
   - Хорошо. Я придумаю. Тут и на самом деле полно всяких каморок и закоулков. А кто будет стеречь ее?
   - Об этом мы позаботимся. А ты - о том, чтобы у нее было все, что должна иметь женщина.
   - Само собой разумеется. Уж если она останется в живых, то жизнь эта должна быть не ниже определенного уровня - иначе что она обо мне подумает!.. Но в таком случае мне ведь вовсе не обязательно с нею разговаривать! Схватите ее, едва она войдет!
   - Я думал. Не годится. Ведь наверняка будет известно, что ты пригласила ее в гости. Если она не пришла к тебе, ты, естественно, должна поинтересоваться - почему, и, когда выяснится, что из дому она вышла, а к тебе не пришла - немедленно поднять тревогу. А так - ты совершенно в стороне: пригласила, приняла, поболтали, ты проводила ее до двери - а дальше провожать ты не обязана, это было бы уже нарушением Порядка.
   - Наверное, ты прав. Итак, мы ее изолируем, и Властелин останется без своих неизвестных советников. Но война-то все равно начнется!
   - Это другое дело. Придется начать на него атаку с другой стороны - с противоположными мыслями.
   - С твоими.
   - С нашими.
   - И ты сам станешь доказывать ему?..
   - Упаси меня Рыба! Это было бы очень глупо. Доказывать будешь ты. Больше некому.
   - Ты же знаешь: я не общаюсь с ним.
   - Вот именно. И то, что ты, преодолев себя, все-таки хочешь говорить с ним о делах Державы, лишь свидетельствует о твоей искренней тревоге о судьбе Державы - и, естественно, Властелина и твоей собственной. У него, я полагаю, уже выработалась привычка прислушиваться к мнению женщины. И он...
   - Вот как? А если он захочет несколько расширить наши отношения? Ну-ну, не сердись, Уль, я пошутила. Ты меня поцелуешь?..
   Георгий вернулся в номер через три часа. Заседание было непродолжительным, но нигде не сказано, что значительные решения принимаются на длинных совещаниях; напротив, они чаще всего и бывают бестолковыми. Войдя, он сразу же запер за собой дверь. Прошел в спальню, открыл шкаф. Вице-председатель крепко спал. Он не придет в себя еще часа полтора-два. "К тому времени меня и след простынет, - подумал он. - Что же, положение предельно ясно. К сожалению. Рейд на Лезар был хуже, чем ошибкой: он был преступлением. Государственным. Только что принято решение о создании коалиции семнадцати миров. Об учреждении единого командного центра. О немедленном выходе эскадр первой волны на каждой планете на исходные позиции. О призыве очередных и запасных повсеместно. И так далее. Одним словом - решили все, что полагается решать в таких случаях. Даже странно: совещание прошло без сучка, без задоринки. Словно бы не раз репетировалось. А ведь репетиций - во всяком случае такого рода - не было, иначе до Ассарта это бы хоть как-нибудь да дошло. Видимо, была какая-то иная подготовка. Да, чувствуется умелая рука. Но это сейчас уже не самое главное. Важнее всего то, что Ассарт не ждет удара, сам готовится нанести его - но может не успеть, а если даже успеет - это вовсе не гарантирует успеха..."
   Он вытащил из чемодана приборчик, подключил к здешнему телевизору. Приспустив веки, он смотрел на крохотный глазок индикатора. Аппарат исправен. Прослушаем канал - может быть, меня ищут? Канал молчит. Ну, что же: неурочный час. Тогда я сам...
   Он приподнял ладони, зашевелил пальцами, словно пытаясь усыпить кого-то, лежащего перед ним. Спите, спите, спите... Клянусь Цербером, что они там, на Ассарте - и вправду уснули? Ни единого шороха, ни малейшего признака жизни, на дисплее величиной с почтовую парку - безжизненная прямая.
   Попробуем первый запасной.
   Молчание.
   Второй, он же последний.
   Тот же результат.
   Мрак Аида... Но это же туннельная связь! Я понимаю - можно забить, заглушить, размазать по частотам, подавить нормальный канал связи на планете или в пространстве. Но это - туннельная! По имеющейся информации, здесь ее вообще не знают! И вот она перекрыта. Очень плотно, очень надежно. Это, собственно, только и показывает сейчас аппарат: туннель перерезан энергетическим экраном. Мой сигнал отражается. Если я сейчас заговорю, то услышу лишь собственный голос, возвращенный мне в отражении. Но в таком случае, мой голос может услышать и кто-то другой. А это лишнее. Сидящий в засаде не издает воинственных кличей.
   Что же, приходится примириться с тем, что опасность не только снится. Она наяву. Пора принимать меры.
   Он вышел на балкон, уселся в легкое кресло, запрокинул голову, из-под опущенных ресниц поглядывая то на дорогу слева, то на реку. Шесть часов. Начинает смеркаться. Это естественно: южные широты. В семь будет почти совсем темно. До окрестностей торгового порта - по лучу - минут десять. Пусть пятнадцать. Добраться там до корабля - еще пятнадцать. Одним словом, в семь часов полная готовность. А пока - можно на полчаса расслабиться: все силы могут еще понадобиться.
   Туннельная связь... Значит, активно работает Застава. Понимая, что мы это заметим. Пренебрежение осторожностью? Нет, осторожность им просто не нужна - следовательно, все, что нужно было, они уже сделали и сейчас раскрывают себя даже с вызовом: да, это мы, мы здесь, и вам с этим ничего не поделать, проще всего - сразу признать свое поражение! - вот смысл, пусть не главный, такой демонстрации. Застава свидетельствует: нам не нужно прослушивать ваши разговоры, вся нужная информация у нас есть - а вот у вас ее нет, и мы не хотим, чтобы вы ее получали...
   И ведь это наверняка везде так, - думал Георгий дальше. - На всех планетах. Вряд ли они знают, что туннельной связью может пользоваться только один человек: я. На остальных планетах - добрые нормальные разведчики Ассарта, они неплохо снаряжены, но лишь в рамках трехмерного пространства. Хотя - откуда уверенность, что туннели перекрыты везде? Может быть, это как раз персональный салют в мою честь. Да и какая разница?
   Есть разница, есть. Если на других планетах туннелями можно пользоваться, то имеет смысл, при невозможности попасть на Ассарт, лететь куда угодно, и оттуда искать связь. Не с Ассартом - он-то уж точно забит. Нет. Напрямую - с Фермой. Ферма должна знать все, не Ассарт. Что же, это, пожалуй, вариант...
   Вариант - в случае, если меня не выпустят с планеты.
   Остановись на мгновение. Подумай. А если выпустят? Разве для них не проще - позволить тебе стартовать с планеты - и тут же учинить нечто. Аварию. Катастрофу. Распылить. Это очень красивое решение. Тебя не стало не стало информации, не стало связи, одним отвлекающим фактором оказалось меньше...
   Но если Застава с самого начала знала, что разведчики высланы и что, допустим, именно я лечу именно сюда - почему они дали долететь? Уничтожить меня было проще еще по пути сюда, когда у меня вообще никакой информации еще не было. Так было бы надежней. Значит - не знали. Узнали с запозданием.
   Это, собственно, мне ничего не дает. Но все же приятно. Значит, они перехватывают не все. Раньше, во всяком случае, не перехватывали. Все было бы совсем хорошо, если бы я сейчас обладал полной свободой передвижения. Но у меня запас энергии - только добраться по лучу до корабля. Собственно, если я благополучно доберусь, то все в порядке. На корабле смогу зарядиться заново. Но вот в случае, если на борт мне не попасть, тогда я буду целиком зависеть от местных возможностей. Конечно, при случае и ноги могут спасти. Бывает, можно ускользнуть и вплавь. Но если они поймут, что особых средств передвижения у меня нет - то им останется только локализовать меня и устроить систематический поиск. Тогда мне придется туго.
   Впрочем, стоит ли исходить из самого плохого?
   Стоит, стоит. Всегда будь готов к худшему, а с лучшим уж как-нибудь справишься. Ну вот и все. Теперь - полчаса отдыха..."
   Он смог, наконец, расслабиться. Ускользнуть мыслью из стягивающейся петли. На сухую землю у подножия горы. Под тень олив. Туда, где не умолкая славят жизнь цикады...
   Он очнулся, когда было без четверти семь. Вслушался прежде, чем открыть глаза. Было тихо. Внизу, у подъезда и на дорожках, уже зажглись матовые фонари. Он встал, внимательно всмотрелся - не прибавилось ли машин на стоянке. Их стало на две больше, но это может ничего и не обозначать прибыло еще два постояльца. Или больше. Да, или больше... А собственно, какая разница?
   С балкона он вошел в спальню. Зажег малый свет на тумбочке. Вице-председатель устал, он отдыхает. Он будет отдыхать до самого ужина, то есть часов до восьми... Да, к девяти все уже станет ясно. Окончательно. Но в девять он будет далеко. Или... Или.
   Георгий встрепенулся, заставил себя отогнать мрачные мысли. Ничего, все будет в порядке. Такое ли бывало в жизни?
   Он поднял трубку телефона, заказал ужин в номер. К восьми. А пока кофе. Ему не очень хотелось, но после заседания было вполне естественно. Мальчик принес почти мгновенно. Тут умели обслуживать, хотя у Георгия каждый такой случай, когда ему что-то подавали, вызывал какое-то внутреннее неудобство. Мальчик помедлил у двери. Улыбнулся. Спросил: Может быть... компанию?
   Георгий глянул укоризненно, ничего не ответил. Мальчишка испарился. Что же, теперь можно снять грим...
   Он сделал это. Потом переоделся в свое, на ходу отпивая из стоявшей на столике чашки. Снова надел комбинезон. Взял чемоданчик. Вышел на балкон, оставив свет в гостиной гореть. Встал в самом углу. Прислушался. Все было спокойно. Взлетел. Лег на курс - к торговому космопорту. Не вдоль дороги, а по прямой - по лучу своего корабля. Пока корабль испускает непрерывный луч - можно считать, что на нем все в порядке: никто посторонний не проник на борт. Экипажа на корабле нет: один человек и куча устройств. Как только появится чужой - луч из непрерывного станет пунктирным, длина каждого штриха будет зависеть от количества визитеров. Сейчас луч шел, не прерываясь. Хороший признак.
   Георгий летел на высоте примерно двух стадиев (оставаясь в одиночестве, он предпочитал пользоваться мерами, привычными с детства). Поверхность планеты казалась бархатной, иногда серебром взблескивали водоемы, и снова тянулась пушистая чернота, тут и там украшенная огоньками. Потом впереди возникло все усиливающееся зарево. Космопорт. Опуститься надо будет, не долетая до его границы, чтобы к кораблю приблизиться нормально, у всех на глазах. Да еще зайти предупредить, что вот-вот привезут товар, чтобы подогнали погрузчик, не мешкая.
   Он опустился благополучно. Пользуясь последними клочками темноты (в тени от окаймлявшей территорию порта ограды), снял комбинезон, водворил на место, достал пакетик с капитанским мундиром. Мундир тоже занимал места не больше, чем комбинезон, но, если ненадолго поставить его на зарядку, он примет вид добротного, плотного форменного одеяния. Хватит ли еще на зарядку? Хватило. А лететь еще можно? Индикатор показал: ну, метров на триста пятьдесят - если не тратить на набор высоты. Значит, где-то около двух стадиев. Хорошо бы, конечно, побольше...
   Он закрыл чемоданчик. Вышел на дорогу как раз напротив автобусной остановки. Машины подъезжали часто. Вошел в высокий, легкий предпорт, приблизился к справочной конторке, спросил, не доставлен ли еще груз на одиннадцатую площадку, борт "Алис". Конторщица поиграла на клавиатуре. "Да, прибыл". Была половина восьмого; ни один нормальный человек не станет отправлять груз, зная, что придется потерять полчаса на ожидание - это Георгий успел уже понять здесь, на Киторе, здесь стоимость каждой рабочей минуты была рассчитана и учтена. "Контейнеры, не так ли?" - "Не указано... Но две машины пропущены к одиннадцатой". - "Давно?" - "Двадцать минут". "Тогда мне надо поспешить. Спасибо..."
   Двадцать да тридцать; без малого час. Две машины. Вместо восьми с грузом. Все было ясно. Однако для вящей уверенности Георгий на миг опять включил пеленгатор. Корабль продолжал излучать - длинными импульсами. Люди внутри. Вот так-то. Засада на борту. Значит, не будет ни энергии для подзарядки, ни старта... А что будет? На миг возникла сумасшедшая мысль: спокойно взойти на борт и, не дожидаясь приглашения, открыть огонь - и стартовать без разрешения, без оповещения - вырваться с планеты. Он лишь усмехнулся. Лихо было задумано, только нереально. И стрелять не из чего. И космическая стража, конечно, уже на военном положении - разнесут вдребезги, не успеешь высунуть нос за пределы атмосферы. Может быть, на этом и построен их расчет... Нет, никаких безумств. Ситуация не для храбрых - для хитрых.
   "Что же сейчас? Возвращаться в гостиницу? Глупее ничего не придумаешь. Ты не зря обосновался там столь капитально, что об этом уже знают все, кому нужно. Сейчас тебя будут ждать здесь. До восьми часов, и еще минут десять. Потом свяжутся с теми, кто наверняка уже пасется в отеле. Начнут ждать там. Это - еще часа полтора. Значит, у меня два часа времени для какого-то маневра, - думал он, постепенно отклоняясь от взятого было направления к кораблю - отклоняясь туда, где была стоянка транспорта работников порта: стрекозы, карусели, прыгуны. Укрыться было негде: отлично освещенное забетонированное пространство, размеченное на стартово-финишные площадки. - Два часа, - думал он. - Два часа..." Потом понял, что двух часов у него нет. Минут десять, от силы. Потому что уловил начавшееся в противоположном конце порта движение казалось бы ничем не связанных между собою людей - ничем, кроме направления, скорости, кроме замысла. Прочесывание. Уже? Бессмертные боги, да конечно же: что им стоило связаться с предпортом и получить информацию, что он прибыл? А может быть, им и не пришлось, они предупредили заранее. "Так что мне было отведено времени - лишь добраться до корабля. Я не появился - и машина завертелась. Но спокойно, спокойно, никакого волнения, все тот же размеренный шаг, на таком расстоянии они тебя не опознают, тем более, что ты был в светлом костюме, а тут идет дядечка капитан - идет, может быть, чтобы сесть на свою карусель, взлететь и спешить домой, к жене и ужину..."
   Ну ладно, а на самом деле куда? Аэропорт - воздушного сообщения, не космического - далеко, не добраться. Да и куда лететь? Напарник ассартский разведчик - сидел в другом полушарии, два дня тому назад умолк, - более чем очевидно, что сгорел. Увести сейчас со стоянки чью-нибудь машину? Куда лететь? Собьют здесь же, не успеешь даже набрать скорость это ведь все тихоходы... Затаиться в торгопорте? Негде. Что остается?
   Оставалось одно: умереть.
   "Да, кажется, это единственный вариант, - думал Георгий, не ускоряя шага. - Они прочесывают территорию. В это время я не видя иного выхода, иду на авантюру - действительно врываюсь в корабль и пытаюсь стартовать, но что-то там не срабатывает или это я сам от волнения делаю что-то не так - взрыв, грохот - и преследуемый гибнет вместе со своим кораблем. Что автоматически снимает возможность какого-то преследования его в этом мире.
   Жаль корабля, конечно, - думал он, на ходу раскрывая чемоданчик. Хорошая была машина. Ферма не зря старалась. Ладно... А не раскроют они твой трюк? Вряд ли. Конечно, на деле никто не будет врываться в корабль. Но те, кто это будет знать - погибнут вместе с машиной. А кто не погибнет - те, кто сейчас ищет меня на территории, и те, кто этим командует, - те не будут знать. Да и если разберутся, то не так уж сразу. А я тем временем ускользну..."
   Устройство было уже взведено. Только теперь он остановился, медленно повернулся лицом к кораблю. Нащупал его антенной. Корабль охотно отозвался, он был общителен и доверчив, как собака. Георгий вздохнул. "Нет, жаль, жаль. Да и людей жаль, хоть они и подонки - впрочем, только в моем понимании, а не абсолютно. Враг должен быть подонком, не то начнешь его, чего доброго, жалеть. Ну, прощай, "Алис", нам было хорошо вместе, но - не судьба. Не обижайся - просто не выходит иначе.
   Да, после убийства корабля трудно будет показаться Рыцарю...
   Ничего, будут у нас еще корабли".
   Прежде чем послать импульс на самоуничтожение - в последнюю долю секунды - он оглянулся, повинуясь подсознательному ощущению. И медленно, словно в нерешительности, опустил чемодан. Потому что увидел: из грузовых ворот медленно вытягивалась колонна машин. Брезентовые тенты длинных платформ были украшены знакомой эмблемой. "Семья Мерил". Георгий кинул взгляд на часы. Груз прибыл с опозданием на три минуты. Да здравствует пунктуальность купцов, эвоэ! Так что же - может быть, еще и не все потеряно?
   Он заспешил наперерез. Редкая цепь прочесывавших стала приближаться быстрее: сейчас он сам шел ей навстречу. К полосе, отведенной для грузового транспорта, он успел вовремя. Поднял руку. Передняя машина затормозила. Водитель высунулся, лицо его не обещало ничего хорошего.
   - Вы опоздали, - Георгий не дал тому и слова сказать. - Я опаздываю. Даже вышел навстречу. - Он открыл вторую дверцу, повелительно кивнул сидевшему с этой стороны грузчику. - Потеснись, я сяду.
   - Это ваш груз?
   - Я не хозяин, всего лишь суперкарго. Хозяин оформляет стартовые дела. Мне приказано погрузить быстрее. Поехали, поехали. Вон мы стоим - видите?
   Машины тронулись. На полдороге к кораблю прошли сквозь сеть загонщиков. Машины шли не к выходу, наоборот - и потому особых подозрений, видимо, не вызвали. Ближайший в цепи только оглянулся, проводил колонну взглядом - и все. Изворачиваясь в тесной кабине, Георгий натягивал комбинезон. "Я полезу сразу же в трюм. Документы у вас?" Водитель кивнул. "Разберетесь там с охраной. Где кран?" - "Кран на последней машине. Что за охрана?" "Хозяин специально попросил. У нас первый трюм набит деликатным грузом. А время беспокойное". Наверное, объяснение удовлетворило водителя, больше он ничего не стал спрашивать. Когда приблизились к "Алис", Георгий показал: "Вы давайте к главному люку, а я поднимусь через малый, чтобы сразу в трюм". Он распахнул дверцу, в момент поворота соскочил - длинное тело машины в этот миг надежно закрыло его от охраны. Он затаился, прижавшись к ближайшему амортизатору. Возле главного люка начался разговор - сначала спокойный, потом на повышенных тонах. Долдон, охранявший малый люк, как и следовало ожидать, побежал к главному - на помощь своим, наверное. Малый люк послушно отозвался на сигнал Георгия, гостеприимно распахнулся. Георгий проскользнул и тут же заблокировал его изнутри. Кинулся в лифт. "Наверху обязательно кто-то топчется", - подумал он, пока лифт отщелкивал палубы. Так и оказалось. Он не успел еще отодвинуть дверцу, когда кто-то подбежал: "Что там внизу происходит?" - и тут только напрягся, начиная понимать. До конца понять охранник так и не успел: переборка гулко отозвалась, когда цербер врубился в нее головой, дернулся и заскользил в мир теней. "Надо надеяться, - мельком подумал Георгий, - что у него в кармане найдется мелочь для Харона..." Он вскочил в ходовую рубку. Уфф. Благословенны боги... Уселся. Включил внешние микрофоны. У главного люка высокие недоговорившиеся стороны честили друг друга на все корки. "А где хозяин? Хозяин-то куда пропал?" - Охране был очень нужен хозяин. "Сейчас будет с ордером на старт. А я пока начинаю погрузку". "Пока ты ничего не начнешь!" - "За простой ты заплатишь? Сойди с дороги, придурок!" "Ребята, ну-ка растолкуйте этому нахалу..." - "Парни, тут у кого-то зубы чешутся...". Захлопали дверцы машин: шофера и грузчики спешили на помощь. Прекрасно. Георгий включил режим тихого старта, застоявшийся кораблик благодарно дрогнул, откликаясь на первый импульс антигравов. Конечно, за атмосферой, да еще и в атмосфере можно было ожидать всяческих пакостей. Однако, если все время бояться, не останется времени на дело... Там, внизу, не сразу заметили, что корабль беззвучно подвсплыл, в торговом порту не привыкли к антигравам, купцы ходили еще по старинке на химических ускорителях, ядерная тяга включалась лишь в пространстве, для разгона, и потом, после выхода - чтобы затормозиться, приближаясь к финишу. Там шла драка - от души, в охотку. Когда спохватились, что корабля нет, тот уже растворялся во мгле. С двухминутным запозданием вспыхнули прожекторы - на них Георгию наплевать было, он включил радарные помехи и усилил тягу. Незагруженный "Алис" шел играючи, звезды за бортом яснели. Где-то в стороне вспыхнул фейерверк, другой - кто-то не пожалел антидесантных ракет, но стреляли по наведенной противоракетной аппаратурой иллюзии. "Значит, и тут они успели понатыкать ракет, неделю назад их не было", подумал Георгий мельком. Приборы показали, что путь свободен, но не успел он войти в режим подготовки к разгону, как все информаторы заволновались. И было отчего. Георгий покачал головой, даже причмокнул. До сих пор он и не подозревал, что представляет такую ценность. Не один, не два корабля эскадра скользила наперерез. От резкого торможения "Алис", показалось пилоту, даже взбрыкнул. Ну и что? Он сосчитал на экране локатора: девятнадцать кораблей! Им размазать "Алис" по пространству было легче, чем разжевать оливку. "Ну и пускай, - упрямо подумал спартиот, - во что-нибудь да это им обойдется..." Он отщелкнул предохранители, готовый одним движением пустить в ход всю свою боевую мощь. Прищурился, выбирая цель. Странно: эскадра проходила, не обращая на него ровно никакого внимания. Тогда он понял: нужен им был занюханный торгаш, как же! Эскадра шла в боевом порядке по своим делам; для нее война уже началась.
   "И для меня тоже, - подумал он, включая корректировку и ложась на новый курс. - До встречи, Китора". И он начал разгон.
   Принадлежавшая Киторианскому флоту эскадра Дальнего Удара и на самом деле не собиралась охотиться за "Алисом" или за любым другим законно или незаконно покинувшим планету кораблем. Был получен боевой приказ, и весь флот немедленно приступил к его выполнению.
   Задача эскадры заключалась в том, чтобы выйти в заранее назначенный район пространства и там ожидать следующей команды. Эта команда должна была последовать из так называемого Объединенного Центра; что это такое, не было известно даже самому адмиралу - он знал лишь, что, согласно решению правительства, он должен повиноваться такому Центру, всем его приказам. Для адмирала, как и для любого военного человека, этого было достаточно. Однако, хотя и не располагая точными данными, адмирал, руководствуясь своим немалым опытом, предполагал, что ожидаемая команда последует тогда, когда флоты всех семнадцати миров, объединившихся - это было совершенно ясно - для разгрома Ассарта и установления таким способом вечного мира, - точно так же, как и он, займут исходные рубежи и будут готовы к одновременному броску на Ассарт. Флоты должны были возникнуть вблизи Ассарта одновременно и сразу же атаковать, чтобы растянуть в разные стороны и те скудные остатки ассартских сил, которые не принимали участия в задуманном Ассартом нападении. Несмотря на всю свою простоту, этот план обещал быстрый и полный успех, потому что на сей раз обычное оружие Ассарта - внезапность - обращалось против него самого. Поэтому по кораблям эскадры было заранее объявлено, что любая попытка отвлечься от неукоснительного выполнения приказа будет считаться воинским преступлением и виновный немедленно понесет кару по законам военного времени.
   Это обстоятельство, как мы уже видели, оказалось спасительным для Георгия с его корабликом, хотя и должно было стать роковым для Ассарта, куда спартиот так стремился.