Михайлов Владимир Дмитриевич. Властелин (Капитан Ульдемир - 3)

   Одновременно, или почти одновременно, пришли в движение и ударные флоты остальных шестнадцати миров.
   Миры эти во многих отношениях совершенно не были похожи один на другой. У каждого была своя система правления, в чем-то напоминавшая другие, но в чем-то другом и резко отличавшаяся: свое мировоззрение; своя религия - или вовсе никакой (во всяком случае, формально); свои, не всегда совпадавшие представления о добре и зле; о красоте и уродстве; об уме и глупости; да мало ли о чем. У каждого мира была своя история - у одних богаче, у других беднее; но какой бы ни была эта история, никто не хотел лишаться ее. И поэтому, когда верховная власть каждого из миров получила неоспоримые доказательства того, что Ассарт, этот вечно больной зуб в челюсти Мира Миров (так обозначали на тех мирах всю их совокупность - то, что мы предпочитаем определять как обитаемые планеты звездного скопления), вновь готовится пройти огнем и мечом по процветающим (ну, пусть даже не очень) городам и весям, а одновременно с информацией - и предложение способствовать заключению всеобщего наступательно-оборонительного союза, следовавшее от неких Высших Сил, - правители и правительства после недолгих размышлений и обсуждений решили предложение принять и союз заключить. Они исходили, кроме всего прочего, из той разумной мысли, что выйти из союза, если очень захочется, будет не столь сложно, чем снова пытаться заключить его после того, как первая попытка провалится. Союз был заключен, и вот, как мы уже видели, пришел и приказ.
   Поскольку исходил он, по сути дела, от этих самых Высших Сил, приказ оказался неожиданным для всех; и тем не менее, никто не промедлил и минуты с его выполнением.
   Что делать: войны всегда начинаются в самый неподходящий момент для всех - кроме, разумеется, тех, кто отдал команду. Да и существуют ли подходящие моменты для войн?
   Король Мигула, Алеата Четырнадцатый, услышав, что сигнал получен, отложил сборы на охоту и немедленно созвал маршалов.
   - Его величество король! - возвестил Главный Гофмейстер.
   Король вошел, милостиво улыбаясь военачальникам.
   - Господа, - сказал он. - Клянусь моим охотничьим ножом, я вам завидую. Какая охота предстоит! Буду с нетерпением ожидать известий о ваших победах. Вся Вселенная должна раз и навсегда понять, что охотничьи угодья Мигула неприкосновенны! По возвращении приглашаю вас на большую охоту. Надеюсь, мои войска не испытывают недостатка ни в чем? Привезите, пожалуйста, образцы ассартских охотничьих костюмов. Победы, господа, и только победы. Высшие Силы на нашей стороне. Счастливого пути!
   И все. Король знал, что не должен слишком углубляться в военные проблемы. Чтобы в случае неудачи можно было сказать: - Я целиком полагался на моих маршалов, я верил им, как самому себе, а следовательно, вся вина на них: короли не бывают виноваты.
   Президент Денома Ар Матог на мгновение задумался.
   - Согласно Конституции, - сказал он затем, - право объявлять войны принадлежит только Всемирному Собранию. Однако для того, чтобы решить этот вопрос, им понадобится не менее месяца. Пожалуй, многовато. Следовательно, что? Следовательно, я вынужден распустить Собрание, поскольку этого требуют интересы Денома. Бог свидетель, я делаю это с тяжелым сердцем. Но другого выхода история мне просто не оставляет. После победоносного завершения войны будут назначены новые выборы.
   Такой возможности Президент ожидал уже пять с лишним лет. Умение ждать необходимо каждому серьезному политику.
   Глава Тайного Совета Цизона, чье имя, по традиции, считалось никому не известным, напутствовал своих соратников кратко:
   - По возвращении каждый из вас представит Совету доклад о делах, словах и мыслях каждого генерала, офицера и солдата. Победа должна быть одержана. Но одержать ее имеют право лишь люди с безупречным образом мыслей. Впрочем, опыт показывает, что только такие и выживают, а те, кто может быть заподозрен хоть в малейшей нелояльности Тайному Совету, как правило, гибнут. Надеюсь, вы не допустите сколько-нибудь серьезных ошибок. Что касается населения, то сообщать ему о начале военных действий я считаю преждевременным. Как и всегда, сначала завершим войну, а потом решим, каким образом о ней объявить. Строгая секретность, господа - залог победоносной кампании.
   Председатель Верховного Круга Посвященных мира Вигул, Президент Всемирного банка Ишшах, как раз к получению сигнала успел закончить подсчеты.
   - В связи с объявлением воины, - заявил он, - совершенно необходимым представляется ввести два новых налога. Налог на оружие уплачивает каждый вооруженный - в размере десяти процентов стоимости того оружия, которое вручено ему народом. Второй налог - на погибших. Пока семьи не внесут этого налога, по сумме равного подоходному, погибшие не будут внесены в списки героев.
   Флоты, между тем, выходили на исходные рубежи.
   Черный песок Заставы, если долго в него вглядываться, переставал казаться надежной, непреходящей субстанцией. Возникало впечатление, что каждая песчинка не соприкасалась со всеми остальными, но существовала как бы сама по себе, и даже не пребывала в неподвижности, но едва уловимо колебалась, словно готовая в каждое мгновение сорваться с места и улететь куда-то, а может быть, и вообще исчезнуть, обратиться в ничто, которым она была раньше и которое неодолимо притягивало ее и сейчас. Что-то было в этом песке, что не вызвало бы доверия у стороннего наблюдателя. Но сторонних наблюдателей тут не было.
   Да, фигуры, поочередно возникавшие из ничего и поспешно направлявшиеся к приземистому строению Заставы, посторонними тут не были. Поэтому никаких сомнений в надежности окружавшей их среды у них не возникало, и, как бы откликаясь на это доверие, черный песок надежно держал их. Доверие прибывавших и на самом деле было, вероятно, глубоким, все были так убеждены в своей безопасности, что ни один из них - а их прибыло уже около дюжины - ни разу даже не оглянулся по сторонам, но упорно смотрел прямо перед собой, и только. Впрочем, по напряженным лицам этих людей можно было бы предположить и другое: они старались не смотреть по сторонам так упорно, словно опасались, повернув голову, увидеть нечто, что им видеть никак не следовало - или, во всяком случае, очень не хотелось. А может быть, они просто предполагали, что излишнее любопытство произведет плохое впечатление на Охранителя, ожидавшего и встречавшего каждого из них на веранде, опоясывавшей Заставу. Одного из прибывших Охранитель встретил, могло показаться, с особым удовольствием.
   - Я рад приветствовать тебя. Магистр Хитрости, - проговорил Охранитель, протянув навстречу обе руки - в то время, как всех остальных удостаивал лишь кивка. - Наконец-то ты приходить с удачей! Воистину, счастье повернулось к тебе лицом.
   Я счастлив, что оправдываю твои надежды. Охранитель.
   - Итак, коалиция против Ассарта создана?
   - Без единого возражения. Мало того: передовые эскадры уже заняли места в пространстве. Нужна только диспозиция.
   Она готова. Это и есть причина, по которой я призвал всех вас. Теперь я начинаю надеяться, что мы успеем сделать все к нужному сроку. В особенности, если Ассарт как можно дольше не узнает о случившемся.
   Магистр замялся. Но скрывать было опаснее, чем признаться.
   - К сожалению. Охранитель, на конференции был посторонний. И, вероятно, именно человек Ассарта - ничего другого нельзя представить. Ему удалось...
   Охранитель плотно сжал губы. И, процедил:
   - Почему удалось ему - а не вам?
   - Вы ведь сами говорили, чтобы я там не присутствовал...
   - Ему удалось уйти?
   - Видимо. Думаю, он где-то на пути к Ассарту.
   - Ну что же. Досадно. Но на Ферму-то он не попадет - даже если это человек Мастера. Об этом я позабочусь. Безусловно. Магистр, это не твоя вина.
   - Тем не менее досадно, вы правы. Охранитель...
   - Я слушаю. Еще одна неприятная новость?
   - Надеюсь, что нет. Я хотел лишь спросить - надеясь на то, что сегодня мною, может быть, заслужен более откровенный ответ. Потому что я задавал вам этот вопрос уже два или три раза - и вы всегда уходили от ответа.
   - Ну, что же - спрашивай, проговорил Охранитель доброжелательно. Сегодня ты и в самом деле имеешь право требовать объяснений. - На самом деле он вовсе не так мирно был настроен, и ничего удивительного. Ничтожные исполнители, мелкие фигурки в игре - все хотят знать, каким же будет выигрыш самого Охранителя - если уж им обещается так много. Да, выигрыш каждого из них им ясен: власть, богатство, или и то и другое вместе, или же, самое малое - списание всех былых грехов - а, надо сказать, люди с планет, поддерживающие его - вовсе не самые чистые и честные личности каждого из этих миров... Но этого, видите ли, им недостаточно - их интересует и природа заинтересованности главного героя всех происходящих событий - самого Охранителя... Но можно сказать им все, что угодно - кроме истины. И не потому, чтобы в ней было что-то... скажем, постыдное; ничуть. Просто - такая информация не для их уровня. О мире, о Вселенной, в которой они живут, эти люди знают вполне достаточно - для них достаточно, для их умственных возможностей. Им следует знать ровно столько, сколько им уже известно - и ничего больше.
   Ну, что же, лазутчику с Фермы, которому, к стыду Заставы, удалось сбежать, была изложена одна версия, весьма благородная в силу того, что она с начала до конца была и останется чисто теоретической, не предназначенной для осуществления. Этому - союзнику - придется преподнести другую, и так, чтобы он поверил. Только и всего. И это даже не будет ложью. Это всего лишь политика - на его. Охранителя, уровне.
   - ...Итак, Магистр, я жду твоего вопроса. Кажется, из приглашенных представителей миров еще четверо не явились? Но и назначенный час еще не наступил, так что я, пожалуй, успею ответить тебе. Надеюсь, вопросы ты обдумал заранее?
   - Разумеется, Охранитель. Хочу предупредить: я не претендую на знание того, чего не должен знать. Но я крайне любопытен. И мне будет очень не по себе...
   - Если ты не найдешь объяснения моим действиям, не так ли?
   - Да, и это тоже. Но сейчас я хотел спросить о другом. Раз уж мы толкаем одну и ту же тележку, я имею право, мне кажется, знать, на что мы рассчитываем. Нет-нет, - он поднял руку, как бы предостерегая от неправильного мнения, ложного истолкования его слов. - Это относится только к средствам, не к смыслу наших действий; что касается смысла, то тут, я думаю, каждый знает, на что он надеется, и этого с него хватит...
   - Разумное суждение.
   - Но мне интересно - как, допустим, идущему в атаку стрелку не безразлично, что и как будет его поддерживать - и он, естественно, хочет знать об этом как можно больше. Как по-вашему, имею я право на такую информацию?
   - Бесспорно.
   - Тогда объясните хотя бы: что такое - Черное, или Мертвое пространство?
   - Гм... В каких отношениях ты с физикой?
   - Я бы сказал - вооруженного нейтралитета.
   - Я спрашиваю серьезно - чтобы знать, на каком уровне объяснять тебе.
   - Моих знаний хватает, чтобы пилотировать корабль.
   - Не так уж мало. Следовательно, тебе приходилось совершать сопространственные прыжки, не так ли?
   - Разумеется.
   - В сопространстве.
   - Где же еще?
   - Что ты знаешь о его свойствах?
   - По-моему, этого никто не знает.
   - Но все же - чисто практически, как пилот?
   - Ну - мы прорываемся в него и удерживаемся там некоторое время, непрерывно работая двигателями. Время это зависит от того, как далеко должны мы прыгнуть.
   - Так, верно.
   - Когда, по нашему расчету, время это истекает - мы выключаем двигатели, и сопространство тотчас же выталкивает нас в наше обычное пространство.
   - Вполне грамотное описание. Ты упустил лишь одну деталь.
   - Да?
   - Что по часам твоей планеты ты войдешь в прыжок и выйдешь из него совершенно в другом месте в один и тот же миг времени.
   - Ну, конечно, это все известно.
   - То есть, в сопространстве есть движение - но нет течения времени, так?
   - Да.
   - Ну, а если мне нужно, допустим, удержать тебя в сопространстве против твоей воли? Ты выключаешь моторы, хочешь оказаться в своем пространстве а сопространство тебя удерживает?
   - Насколько я могу судить, это невозможно.
   - Ответ будет совершенно правильным, если ты добавишь: в обычных условиях.
   - А разве они могут быть иными?
   - Мертвое пространство и есть область других условий.
   - То есть, там можно находиться вне времени - и без движения относительно нашего пространства?
   - Вот ты и понял все.
   - Как же это достигается?
   - Ты, наверное, видел здесь, на втором этаже...
   - Машину?
   - Можно назвать это и так. Машина, устройство, приспособление - как угодно.
   - Которым управляют те двое - или трое, они когда как...
   - Да, один из них обладает такой способностью - множиться. Правда, на краткое время.
   - Они не из наших миров.
   - Даже не из нашего мироздания. Но я попросил их помочь нам, и они согласились.
   Наступила краткая пауза - ровно столько времени прошло, чтобы один успел задать самому себе мысленный вопрос: "Сколько и чего им за это обещано?", второй же - безошибочно определить: "Ему очень хочется спросить о плате, но он не задаст вопроса: понимает, что это уже совершенно не его дело".
   - Охранитель, а зачем вам может понадобиться такое свойство сопространства?
   - Чтобы помочь в определенный момент - хотя бы тебе. Будут ли у тебя вопросы?
   - Наверняка. Хотя бы такой: Охранитель, зачем тебе война? Я знаю, что в результате победоносной войны смогу взойти на высоту, которая полагается мне уже по рождению. Я не хочу спрашивать о твоих целях - ты их знаешь, и это главное. Но желал бы слышать другое: если я действительно окажусь на том месте, на котором хочу быть - что потребуешь ты от меня? Согласись, это уже относится целиком ко мне, и ты не должен уходить от ответа.
   - От тебя я потребую значительно меньше того, что ты получишь от меня хотя, безусловно, при твоем деятельном участии.
   - И все же? Прости меня. Охранитель, но жизнь научила меня заранее четко определять условия контракта.
   - Хорошее правило. Но почему ты решил, что я стану уклоняться от ответа? Ничего подобного. Готов назвать мои условия.
   - С нетерпением слушаю.
   - Когда ты овладеешь Властью на Ассарте - и, следовательно, и Жилищем Власти в вашей столице, ты пригласишь меня туда.
   - Буду весьма польщен!
   - Постой, я еще не кончил. И дашь мне полную возможность провести там некоторые... скажем так: некоторые исследования.
   - Сколько угодно!
   - Они не потребуют много времени. И не приведут к каким-либо нежелательным последствиям. Это я могу обещать заранее.
   - Считай, что это решено. Что еще?
   - Еще? Ничего.
   - Совсем ничего?
   - Хочешь, чтобы я повторил?
   - Охранитель, а...
   - Достаточно. Надо идти: пока мы тут беседовали, прибыли все остальные посланцы миров. Пора говорить с ними. Напоследок скажу тебе лишь одно зато крайне серьезное. Что бы ни произошло на Ассарте, Жилище Власти не должно пострадать от войны. Ни в коем случае! Больше того: самое лучшее, если война не коснется всего Сомонта. То есть, при взятии города может, конечно, быть - и неизбежно будет - стрельба, не обойтись без жертв - но никаких снарядов, ракет, бомб...
   - Возможно ли будет?
   - А на что ты? Ради чего из тебя, заурядного ублюдка Власти я воспитал неплохого эмиссара? У меня с самого начала были связаны с тобой определенные планы. Остальные нужны только для этой операции, не более. И я искренне опасаюсь, - губы Охранителя изогнулись в усмешке, - что никто из них не переживет предстоящей войны. Потому что прямо отсюда им предстоит направиться на корабли семнадцати объединенных флотов. Но весьма сомнительно, чтобы эти корабли когда-либо вернулись на свои планеты.
   - Значит, ты все-таки решил отдать победу Ассарту?
   - Победу я решил взять себе. Только я смогу извлечь из нее все, что она сможет дать. А что касается Ассарта, то пока мне нужно лишь, чтобы ты не утратил возможностей направлять действия Изара. Кстати, сложно ли было установить такое влияние?
   - Легче, чем я ожидал. С самого начала я подставил к нему двух человек, рассчитывая, что первый из них станет основным каналом влияния, а второй запасным. Но жизнь хитроумней любого из нас, гак что в результате получилось наоборот: запасной канал превратился в основной и очень мощный, а первый канал влияния у меня до сих пор в резерве.
   - Недаром я всегда оценивал тебя высоко.
   - К сожалению, у меня возникли опасения по поводу нынешнего основного канала.
   - Кто этот человек? Царедворец?
   - Женщина. Любимая женщина.
   - Женщина... И ты начал опасаться только сейчас? На твоем месте я бы боялся с самого начала. Пути женщин непостижимы.
   - До сих пор все шло гладко. Но теперь...
   - Как ты подчинил ее себе?
   - Искренностью простого человека.
   - Магистр, Магистр! На этот раз я не узнаю тебя. Когда же это ты успел забыть, что заставляет повиноваться только страх? Ведь только что мы говорили об этом. Держи ее в страхе!
   - Мне отчего-то кажется, что это будет излишним. Она...
   - Казаться может только тем, у кого недостаточно знания. А мне вот не кажется, поверь. Она должна бояться!
   - Пригрозить смертью?
   - Это примитивно. Бывают положения, из которых смерть кажется выходом. Ты говоришь - любимая женщина. И любящая?
   - Несомненно.
   - Используй это. Она должна бояться, что их любовь рухнет.
   - В это я не очень верю.
   - Зависит только от тебя. Если женщина будет знать, что в твоем распоряжении находится нечто... какие-то факты, которые, попади они в руки ее любимого, приведут к концу их блаженства - она подчинится тебе бесповоротно. Сделай так. Это нужно. Потому что именно сейчас нам предстоит оказать на Властелина Ассарта еще более серьезное давление. Иначе в нашей драме не будет хватать последнего акта.
   - Жаль, что у меня нет таких фактов. Не знаю за ней грехов.
   - Создай их.
   - Например?
   - Ну, пусть она изменит ему. Хоть раз; этого хватит.
   - Для этого еще нужно найти человека...
   - Ты найдешь его, глянув в зеркало.
   - Я?..
   - Разве ты не мужчина?
   - Боюсь, что не в ее вкусе.
   - Ее вкусы меня меньше всего интересуют. Ты достаточно силен, чтобы заставить ее сделать все, что хочешь.
   - Охранитель! Мне представляется, что это уж слишком...
   - Отчего же? Мне кажется, что на Ассарте подобные действия являются традицией. Хотя, может быть, ты считаешь Изара настолько выше себя, что...
   - Ни в коей мере.
   - Кроме того - если не ошибаюсь, ты относишься к нему без особой симпатии?
   - Слабо сказано.
   - Вот тебе прекрасный способ сделать ему больно. Согласен?
   - Сейчас могу обещать тебе лишь, что я обдумаю все, что ты сказал. Пока будем рассматривать сказанное как крайнюю меру. Если возникнет надобность и не отыщется других способов.
   - Не спохватишься ли ты слишком поздно?
   - Постараюсь успеть вовремя. И, кстати, чтобы до конца разбираться в обстановке, мне нужно знать: что еще должен сделать Властелин Изар?
   - Надо заставить его нарушить одну из старых традиций. Если не ошибаюсь, закон, или как это там называется - Порядок запрещает Властелину покидать планету, когда идет война?
   - Ты не ошибаешься.
   - А мне нужно, чтобы он покинул ее.
   - Чего ради?
   - Это придумай сам. И второе: нужно, чтобы перед тем он назначил, наконец. Советника.
   - Кого же?
   - Не так давно еще мне казалось, что для этой цели пригодится эмиссар Мастера, что был перехвачен нами. Видимо, я ошибся.
   - Боюсь, что да. Охранитель. Я уже говорил тебе, что он стал советником - но только не Изара.
   - Я помню. Но есть кандидатура, намного лучшая. Ты.
   - Я - в качестве Советника Властелина? Задира и сутенер?
   - Пусть она добьется этого. Понял? И отправляйся сейчас же. Когда это случится - мы уже просто не сможем проиграть...
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПУСТЬ ВОЗВРАТИТСЯ УБИЙЦА
   6
   Настроение у Властелина Изара испортилось с самого утра.
   Он не любил, когда время пропадало впустую. А в этот день - и это было известно заранее - несколько часов будет потеряно безвозвратно и бессмысленно.
   Потому что сегодня предстояло совершить одно из самых пустых, по его мнению, ритуальных действий. А именно - получить согласие Совета на военные действия.
   Совет включал в себя представителей сословий и донкалатов и уже много поколений не решал ничего. Входившие в него люди пользовались репутацией лихих говорунов, способных доказать что угодно - но только самим себе, или же опровергнуть все на свете - однако тоже лишь в собственных глазах. Иногда целые дни уходили в Совете на обсуждение пустякового процессуального вопроса, который решил бы за две минуты любой писец самого низшего уровня - если бы только ему позволили решать. Еще пока это сборище самолюбивых ничтожеств (так называл их Изар - но, разумеется, лишь в мыслях, да еще в разговорах с Лезой такие определения иногда прорывались наружу) возглавлял Ум Совета человек разумный и проницательный, знавший о каждом члене Совета даже больше, чем тот сам, и потому обладавший возможностью вовремя остановить слишком уж зарвавшегося оратора одним лишь намеком, таившим угрозу, - можно было не опасаться всерьез: даже самые нелепые решения (а именно такие почему-то нравились Совету больше всего и обсуждались с наибольшей горячностью) Ум Совета ухитрялся топить в самый последний момент, когда, казалось, сделать уже ничего нельзя. Однако Ум безвыездно пребывал теперь в своем сельском доме, а заменить его было решительно некем. В этом было даже что-то смешное: среди многих миллионов населения и многих тысяч политиков разных рангов нельзя было найти одного-единственного человека, которому можно было бы поверить и на которого положиться. Одному; Властелину суждено было, оставаться всегда одному - если бы не Леза, которую поистине судьба ему даровала.
   Как Властелин предвидел, так и получилось. Казалось бы, каждый член Совета, знавший о предстоящей войне едва ли не с первого дня, имел достаточно времени, чтобы и самому с собой, и с ближайшими единомышленниками заблаговременно обдумать, и обсудить, и принять определенное решение, которое потом и отстаивать. Тем более, что решать, по сути, было нечего: никто не помнил случая, чтобы воля Властелина не была исполнена, на то он и был Властелином, а не какой-нибудь случайно понравившейся народу куклой. Но, наверное, именно то, что результат (все понимали) был предопределен, люди Совета пускались во все тяжкие, чтобы не сказать свое "да" как можно дольше; тем они доказывали и себе, а главное всему миру Ассарта, что решают все-таки они, а иначе зачем вообще существовал Совет?
   Властелин, кстати, этого искренне не понимал, и не далее как сегодня, сидя в своем, поднятом над всеми кресле в Зале Решений, глядя поверх головы очередного оратора, извивавшегося на трибуне, как танцовщица в кабаке самого низкого пошиба, и исходившего обильно смоченными слюной словами, Изар решил: довольно. Идея этого сборища давно уже изжила себя, и пришла пора просто-напросто разогнать толпу дармоедов. Сначала он подумал было, что наилучшим будет сформировать из них полк, назвав его хотя бы Патриотическим, и послать на передовую: но это сразу сделало бы войну похожей на комедию, чего Изару вовсе не хотелось. Подумав, он пришел к выводу, что придется, пожалуй, отложить разгон Совета до окончания военных действий.
   Теперь, когда судьба Совета была решена. Властелину и совсем расхотелось оставаться в этом душном от произнесенных глупостей зале. Он встал. На трибуне очередной болтун доказывал, что церемонию Последней Пуговицы никак не следует проводить на площади перед Жилищем Власти, но необходимо перенести ее сюда, в Зал Решений, чтобы всем было ясно, что именно Совету принадлежит бремя решения, а следовательно, и главная заслуга в предстоящей победе. Кроме того, - вещал оратор, - проведение церемонии в закрытом помещении даст возможность ограниченного допуска к участию в ней, что было совершенно невозможно на площади. Присутствие большого количества горожан, по мнению выступавшего, снижало торжественность и превращало великую церемонию в подобие сельской ярмарки. Вопрос, как мы видим, был чрезвычайно важен и совершенно оттеснил в сторону другую тему обсуждений, а именно - нельзя ли перед началом войны предпринять хотя бы формальные дипломатические шаги, чтобы потом никто не смог упрекнуть Совет в том, что не были приняты все меры к решению проблемы политическим путем. Это Совет собирался обсуждать завтра, предполагая, видимо, что сможет затянуть операцию по дроблению воды в ступе еще самое малое на неделю. "Клоуны, - подумал Изар, - не понимаю, как их терпели до сих пор?" Он махнул рукой, когда зал поднялся было на ноги, прощаясь с Властелином. Уже выйдя в специальный, только для него и его охраны предназначенный коридор, он еще слышал, как оратор доказывал, что на церемонии вообще не должен присутствовать никто с титулом ниже баронского; депутаты успели уже обзавестись титулами, которых, собственно говоря, еще не было. "Бедные знатные роды, - подумал Изар, - какие же олухи окажутся носителями исторических фамилий... Но что делать: план создания Истинной Истории должен быть выполнен до мельчайшей детали..."
   Перед тем, как выйти из коридора в вестибюль, он в нерешительности остановился: следовавшие по пятам телохранители от неожиданности едва не налетели на него. Время было еще достаточно раннее, и самым разумным было бы сейчас направиться в Жилище Власти, где заняться делами: военные заботы, особенно в последние дни, заставили Властелина совершенно забросить все то, что касалось повседневной жизни Ассарта. Сейчас он мог бы хоть немного разобраться в них. Однако он чувствовал, что сейчас дела у него не пойдут. После только что оставленного им заседания во рту был отвратительный вкус, как если бы его накормили чем-то несвежим. Нужно было отвлечься, нужно было забыть об этом.