Страница:
— Снаряд крупного калибра? — поинтересовался Конечников.
Дежурный на экране только кивнул в ответ.
События стали разворачиваться стремительно. Федор сообразил выставить караул у трапа. Не прошло 5 минут, как великая княжна в сопровождении начальника СБ полковника Томского, майора Лебедянского и немногочисленной свиты состоящей из личной телохранительницы наследницы престола, академика Корсакова и его ассистентки Хелены поднялась на борт, миновав построенных для встречи десантников абордажной команды и матросов.
Княжна одобрительно кивнула Конечникову и оборвала его, как только он попытался сделать доклад.
— Капитан, благодарю за торжественную встречу. Закончим формальности, каждая секунда дорога.
Федор почтительно кивнул, пропуская на борт пассажиров. Трап подняли, задраили люк, и корабль заскользил над неровным полом ангара, направляясь навстречу черному проему шлюза, обрамленному редкими огоньками аварийных ламп. Следом из створа вышел санитарный корабль.
Пассажиры на ходу уселись в кресла, слушая зампотеха, который объяснял, как правильно настроить под себя компенсаторную систему. Полковник Томский продиктовал координаты, и на вопрос во взгляде Конечникова пояснил:
— Там находится резервное кольцо нуль-транспортировки. Не думайте, что мы бросим транспорт с больными и ранеными.
Конечников приказал штурманской группе рассчитать курс, подозвал зампотеха и вполголоса попросил проверить еще раз, как пассажиры подготовлены к перегрузкам.
— Наблюдаю попадание картечного заряда в ремонтные доки орбитальной крепости, — рапортовал первый пост.
— Наблюдаю прямое попадание в кольцо переходника, — отозвался кормовой наблюдатель.
— На экран, — приказал Федор.
Громадное, тонкое кольцо телепортатора, объятое пламенем в месте удара, лопнуло, разлетелось обломками конструкций и относительно целыми модулями. Накопители травили энергию, заполняя разрыв высокоэнергетическим, горячим облаком плазмы. Конечников увидел, как следующий картечный залп перебил нуль-переходник в месте, отстоящем почти на 90 градусов по дуге, выломав из кольца телепортатора 20 километровый фрагмент.
— Телепортатора больше нет, — сообщил первый пост.
— Командир, — со страхом поинтересовался пилот. — Они что, гашика обкурились?
— Не знаю, Комаров — ответил Федор. — Полковник Томский! Они что, знают о запасном телепорте?!
— Мне известно не больше, чем вам, капитан.
Было видно, как «эсбешник» испуган и растерян.
Маленький конвой продолжал удаляться от обреченной станции. Было видно, как орудия крепости пытаются стрелять по противнику. Но малоразмерные, предельно удаленные неприятельские АБГ, пушкам со сбитой юстировкой было не достать.
Латаный-перелатанный «Князь Иван», единственный оставшийся на Базе линейный рейдер, понесся с максимально возможным ускорением, паля изо всех орудий, навстречу вражеским «сучкам».
— Васька, сколько думаешь у них АБГшек? — спросил Конечников.
— Не знаю, — ответил тот. — Судя по тому, как разделали Кольцо, не меньше двух.
«Нашему Палычу хана», — показал на пальцах Федор Стрелкину.
Стрельников кивнул в ответ.
— Ваше высочество, — обратился он к Александре. Прикажите скаутам атаковать пушечные линкоры эланцев. Иначе «Князь Иван» просто не долетит до противника.
— Какой ты шустрый, — загремел в ответ полковник Томский. А когда «Тондро» подойдут к Базе, кто их остановит?
— Они нас ловить будут, эти «Тондро», — в сердцах ответил Федор.
— Не каркай, Конечников, — оборвал его полковник.
— Полковник, пусть скауты выпустят ракеты по АБГ. И назад, на перезарядку, — приказала княжна.
— Радист, отбей от моего имени командиру группы, пусть атакуют, и сразу назад.
Проходил час за часом. Маленький конвой уходил с максимально возможным для «санитара» ускорением от Базы.
Бой и смерть оставались все дальше и дальше. В эфире, приглушенные расстоянием, затихали ругань радиообмена, крики, шипение помех от взрывов и выстрелов.
Санитарный транспорт, с грехом пополам разогнался, и пошел параллельным курсом. На кораблях были погашены ходовые огни, выключены ответчики системы «свой- чужой», запрещена подача радио- и световых сигналов.
Конвою нужно было пересечь пояс астероидов и подойти ко 2-й планете системы, газовому гиганту, по сравнению с которым немаленькая Солейна выглядела крохотной. Там, среди астероидных полей и гигантских, размером со Старую Землю спутников, окруженных в свою очередь планетоидами всех размеров, и был спрятан резервный телепортатор.
Несмотря на громадную скорость полета, два миллиона мегаметров до цели заняли несколько дней пути.
Пассажиры сильно стеснили экипаж. Мало того, что им пришлось выделить место в рубке под противоперегрузочные кресла, гостям понадобилось 2 отдельные каюты, из-за чего пилоты и артиллеристы перешли на режим «горячей койки», когда сменившиеся с вахты офицеры вынуждены были отдыхать на спальных местах заступивших на дежурство коллег.
Женщинам оказалось нужно не только предоставить отдельную каюту, но и приставить к ним сопровождающих, которые разгоняли народ в туалете, когда он требовался дамам. Дневальные из всех сил осаживали нижних чинов, которые по-привычке матерились, вешали на просушку вонючие портянки у койки, шатались в исподнем, спали, выставив на обозрение непотребные части тела.
Все это породило массу неудобств, и только жесткий прессинг первых офицеров корабля не давал раздражению нижестоящих перейти в скандал с выяснением отношений.
Особенно большие проблемы возникали с ассистенткой Корсакова. Хелена постоянно требовала внимания, жалуясь Конечникову на его подчиненных, обвиняя в похотливых взглядах, сальных шуточках матросов по ее поводу, щипках за попу и за грудь, вынуждая Федора вмешиваться.
Она, помня о своем любовнике-академике, играла роль неприступной, недовольной «хамами» барыньки. Научница трепала нервы Кроку и другим офицерам, мстя за свою неудовлетворенность и жгущие изнутри страхи. Лишь иногда, мимолетные плотоядные взгляды, которые она бросала на Федора и ревнивые испепеляющие, адресованные княжне выдавали ее чувства.
Уже через день Конечников просто ненавидел эту женщину, пряча свои чувства за дежурную вежливость. Он чувствовал облегчение, лишь, когда эта истеричка безвылазно сидела в каюте.
С Александрой у Федора, как не странно, никаких проблем не было. После того, как ее телохранительница выбила одним ударом четыре зуба старшине Ковальскому, который попытался потрогать зад княжны, всякие попытки приставания к наследнице престола закончились сами собой.
Все остальные спутники Александры не требовали никакого вмешательства в свои жизни.
Корсаков пил и спал. Просыпался, выползал в сортир. Блевал, оставляя характерный едкий, кислый запах невсосавшегося в кровь алкоголя пополам с желудочным соком. И снова раскачиваясь и охая, возвращался на место, продолжая пить в одиночку, под одеялом, чтобы этого не видели его соседи.
Даже грозные на Базе майор и полковник вели себя исключительно деликатно, не замечая шероховатостей быта в тесном нутре номерного скаута. Они не валялись на койке в обнимку с бутылкой, как Корсаков. Не вымещали свои страхи на других как Хелена. Офицеры предпочитали забираться в противоперегрузочные кресла в рубке и смотреть на звезды вместе с великой княжной.
За многие часы, проведенные рядом с ними, Федор сумел разглядеть внимательно всю эту непохожую на других компанию, волею случая, оказавшуюся на его корабле.
Странная троица частенько беседовала в капитанском кабинете, превращенном в каюту наследницы престола. На людях они говорили на каком-то тарабарском языке, не стесняясь окружающих. Когда они были уверены, что до них нет никому дела, троица переходила на рич, обмениваясь мнениями прямо в противоперегрузочных креслах, не глядя друг на друга.
На удивление уже не оставалось ни сил, ни времени, но все же, воспитанный на доведенном до автоматизма чинопочитании, Федор поражался, как мало почтения оказывают эти странные офицеры наследнице престола, одергивая, перебивая и намекая на место, которое она занимает.
Конечников со своего места понимал все, о чем они говорят, различая неслышный за шумом механизмов и докладами постов разговор.
В эти моменты становилось понятно, что беседуют они о шансах эланцев выиграть войну с использованием устройства, которое уносит прочь в своем трюме малый гиперпространственный разведчик и еще о многих и многих вещах, о которых Конечников даже не догадывался.
Его удивляла и восхищала свобода суждений этих людей, такая непривычная в эпоху штампованных, обкатанных, никчемных фраз, поклонения чинам и званиям, фанатичного следования авторитетам, исторический кругозор этой троицы, отступления и замечания, когда они говорили о давно прошедших событиях, словно видели их своими глазами.
Федора не оставляло ощущение прикосновения к тщательно сохраняемой могущественными силами тайне, древним, давно забытым секретам почти сказочных времен, знакомым ему лишь по смутным преданиям об уме, сверхчеловеческих способностях и долгой жизни людей прошлых эпох.
Еще Конечникова удивляло в этих людях отсутствие даже признаков страха, свободная сильная уверенность суждений, точно они находились в надежно защищенных покоях Нововладимирского владыки, а не убегали в неизвестность от превосходящих сил противника.
В конце-концов, Федор, чтобы не обнаруживать себя, перестал обращать внимание на своих странных пассажиров.
Содержание разговоров принцессы и ее спутников практически сразу вылетало из головы Крока, оставляя лишь близкое к восторгу удивление. Но где-то глубоко внутри, Федор это чувствовал, все это записывалось на внутренний «черный ящичек», чтобы всплыть в памяти, когда придет срок.
«Каждый должен делать свое дело» — обрубал Конечников свое любопытство. Его больше тревожила перспектива оказаться наедине с двумя сбежавшими эланскими ТШК. Он усердно прокручивал на компе варианты отрыва от преследователей, гонок с препятствиями в лабиринтах астероидных полей. Всякий раз Крок оказывался в проигрыше — грузный, неповоротливый санитарный транспорт висел на ракетоносце как гиря, заставляя принимать бой, который оканчивался плачевно для обоих кораблей. Однажды, в очередной раз потерпев поражение на имитаторе, Федор столкнулся взглядом со взглядом великой княжны.
Взгляд ее выразительных, говорящих глаз вызвал в его голове поток словобразов, звучащих тем же восхитительным, глубоким голосом, который он однажды слышал во сне, еще до этого кошмара с гибелью станции.
«Брось это корыто», — подсказали ему зеленые глаза наследницы престола. — «Брось его. Мы ведь специально взяли транспорт, чтобы эланцы занялись им, как собака костью».
Конечников даже замотал головой от изумления, сбрасывая наваждение.
— Что-нибудь не так? — поинтересовалась Александра.
— Нет, ваше высочество, — ответил Федор. — Отрабатываю варианты боя.
Княжна милостиво кивнула.
Конец 9 главы.
Глава 10
Дежурный на экране только кивнул в ответ.
События стали разворачиваться стремительно. Федор сообразил выставить караул у трапа. Не прошло 5 минут, как великая княжна в сопровождении начальника СБ полковника Томского, майора Лебедянского и немногочисленной свиты состоящей из личной телохранительницы наследницы престола, академика Корсакова и его ассистентки Хелены поднялась на борт, миновав построенных для встречи десантников абордажной команды и матросов.
Княжна одобрительно кивнула Конечникову и оборвала его, как только он попытался сделать доклад.
— Капитан, благодарю за торжественную встречу. Закончим формальности, каждая секунда дорога.
Федор почтительно кивнул, пропуская на борт пассажиров. Трап подняли, задраили люк, и корабль заскользил над неровным полом ангара, направляясь навстречу черному проему шлюза, обрамленному редкими огоньками аварийных ламп. Следом из створа вышел санитарный корабль.
Пассажиры на ходу уселись в кресла, слушая зампотеха, который объяснял, как правильно настроить под себя компенсаторную систему. Полковник Томский продиктовал координаты, и на вопрос во взгляде Конечникова пояснил:
— Там находится резервное кольцо нуль-транспортировки. Не думайте, что мы бросим транспорт с больными и ранеными.
Конечников приказал штурманской группе рассчитать курс, подозвал зампотеха и вполголоса попросил проверить еще раз, как пассажиры подготовлены к перегрузкам.
— Наблюдаю попадание картечного заряда в ремонтные доки орбитальной крепости, — рапортовал первый пост.
— Наблюдаю прямое попадание в кольцо переходника, — отозвался кормовой наблюдатель.
— На экран, — приказал Федор.
Громадное, тонкое кольцо телепортатора, объятое пламенем в месте удара, лопнуло, разлетелось обломками конструкций и относительно целыми модулями. Накопители травили энергию, заполняя разрыв высокоэнергетическим, горячим облаком плазмы. Конечников увидел, как следующий картечный залп перебил нуль-переходник в месте, отстоящем почти на 90 градусов по дуге, выломав из кольца телепортатора 20 километровый фрагмент.
— Телепортатора больше нет, — сообщил первый пост.
— Командир, — со страхом поинтересовался пилот. — Они что, гашика обкурились?
— Не знаю, Комаров — ответил Федор. — Полковник Томский! Они что, знают о запасном телепорте?!
— Мне известно не больше, чем вам, капитан.
Было видно, как «эсбешник» испуган и растерян.
Маленький конвой продолжал удаляться от обреченной станции. Было видно, как орудия крепости пытаются стрелять по противнику. Но малоразмерные, предельно удаленные неприятельские АБГ, пушкам со сбитой юстировкой было не достать.
Латаный-перелатанный «Князь Иван», единственный оставшийся на Базе линейный рейдер, понесся с максимально возможным ускорением, паля изо всех орудий, навстречу вражеским «сучкам».
— Васька, сколько думаешь у них АБГшек? — спросил Конечников.
— Не знаю, — ответил тот. — Судя по тому, как разделали Кольцо, не меньше двух.
«Нашему Палычу хана», — показал на пальцах Федор Стрелкину.
Стрельников кивнул в ответ.
— Ваше высочество, — обратился он к Александре. Прикажите скаутам атаковать пушечные линкоры эланцев. Иначе «Князь Иван» просто не долетит до противника.
— Какой ты шустрый, — загремел в ответ полковник Томский. А когда «Тондро» подойдут к Базе, кто их остановит?
— Они нас ловить будут, эти «Тондро», — в сердцах ответил Федор.
— Не каркай, Конечников, — оборвал его полковник.
— Полковник, пусть скауты выпустят ракеты по АБГ. И назад, на перезарядку, — приказала княжна.
— Радист, отбей от моего имени командиру группы, пусть атакуют, и сразу назад.
Проходил час за часом. Маленький конвой уходил с максимально возможным для «санитара» ускорением от Базы.
Бой и смерть оставались все дальше и дальше. В эфире, приглушенные расстоянием, затихали ругань радиообмена, крики, шипение помех от взрывов и выстрелов.
Санитарный транспорт, с грехом пополам разогнался, и пошел параллельным курсом. На кораблях были погашены ходовые огни, выключены ответчики системы «свой- чужой», запрещена подача радио- и световых сигналов.
Конвою нужно было пересечь пояс астероидов и подойти ко 2-й планете системы, газовому гиганту, по сравнению с которым немаленькая Солейна выглядела крохотной. Там, среди астероидных полей и гигантских, размером со Старую Землю спутников, окруженных в свою очередь планетоидами всех размеров, и был спрятан резервный телепортатор.
Несмотря на громадную скорость полета, два миллиона мегаметров до цели заняли несколько дней пути.
Пассажиры сильно стеснили экипаж. Мало того, что им пришлось выделить место в рубке под противоперегрузочные кресла, гостям понадобилось 2 отдельные каюты, из-за чего пилоты и артиллеристы перешли на режим «горячей койки», когда сменившиеся с вахты офицеры вынуждены были отдыхать на спальных местах заступивших на дежурство коллег.
Женщинам оказалось нужно не только предоставить отдельную каюту, но и приставить к ним сопровождающих, которые разгоняли народ в туалете, когда он требовался дамам. Дневальные из всех сил осаживали нижних чинов, которые по-привычке матерились, вешали на просушку вонючие портянки у койки, шатались в исподнем, спали, выставив на обозрение непотребные части тела.
Все это породило массу неудобств, и только жесткий прессинг первых офицеров корабля не давал раздражению нижестоящих перейти в скандал с выяснением отношений.
Особенно большие проблемы возникали с ассистенткой Корсакова. Хелена постоянно требовала внимания, жалуясь Конечникову на его подчиненных, обвиняя в похотливых взглядах, сальных шуточках матросов по ее поводу, щипках за попу и за грудь, вынуждая Федора вмешиваться.
Она, помня о своем любовнике-академике, играла роль неприступной, недовольной «хамами» барыньки. Научница трепала нервы Кроку и другим офицерам, мстя за свою неудовлетворенность и жгущие изнутри страхи. Лишь иногда, мимолетные плотоядные взгляды, которые она бросала на Федора и ревнивые испепеляющие, адресованные княжне выдавали ее чувства.
Уже через день Конечников просто ненавидел эту женщину, пряча свои чувства за дежурную вежливость. Он чувствовал облегчение, лишь, когда эта истеричка безвылазно сидела в каюте.
С Александрой у Федора, как не странно, никаких проблем не было. После того, как ее телохранительница выбила одним ударом четыре зуба старшине Ковальскому, который попытался потрогать зад княжны, всякие попытки приставания к наследнице престола закончились сами собой.
Все остальные спутники Александры не требовали никакого вмешательства в свои жизни.
Корсаков пил и спал. Просыпался, выползал в сортир. Блевал, оставляя характерный едкий, кислый запах невсосавшегося в кровь алкоголя пополам с желудочным соком. И снова раскачиваясь и охая, возвращался на место, продолжая пить в одиночку, под одеялом, чтобы этого не видели его соседи.
Даже грозные на Базе майор и полковник вели себя исключительно деликатно, не замечая шероховатостей быта в тесном нутре номерного скаута. Они не валялись на койке в обнимку с бутылкой, как Корсаков. Не вымещали свои страхи на других как Хелена. Офицеры предпочитали забираться в противоперегрузочные кресла в рубке и смотреть на звезды вместе с великой княжной.
За многие часы, проведенные рядом с ними, Федор сумел разглядеть внимательно всю эту непохожую на других компанию, волею случая, оказавшуюся на его корабле.
Странная троица частенько беседовала в капитанском кабинете, превращенном в каюту наследницы престола. На людях они говорили на каком-то тарабарском языке, не стесняясь окружающих. Когда они были уверены, что до них нет никому дела, троица переходила на рич, обмениваясь мнениями прямо в противоперегрузочных креслах, не глядя друг на друга.
На удивление уже не оставалось ни сил, ни времени, но все же, воспитанный на доведенном до автоматизма чинопочитании, Федор поражался, как мало почтения оказывают эти странные офицеры наследнице престола, одергивая, перебивая и намекая на место, которое она занимает.
Конечников со своего места понимал все, о чем они говорят, различая неслышный за шумом механизмов и докладами постов разговор.
В эти моменты становилось понятно, что беседуют они о шансах эланцев выиграть войну с использованием устройства, которое уносит прочь в своем трюме малый гиперпространственный разведчик и еще о многих и многих вещах, о которых Конечников даже не догадывался.
Его удивляла и восхищала свобода суждений этих людей, такая непривычная в эпоху штампованных, обкатанных, никчемных фраз, поклонения чинам и званиям, фанатичного следования авторитетам, исторический кругозор этой троицы, отступления и замечания, когда они говорили о давно прошедших событиях, словно видели их своими глазами.
Федора не оставляло ощущение прикосновения к тщательно сохраняемой могущественными силами тайне, древним, давно забытым секретам почти сказочных времен, знакомым ему лишь по смутным преданиям об уме, сверхчеловеческих способностях и долгой жизни людей прошлых эпох.
Еще Конечникова удивляло в этих людях отсутствие даже признаков страха, свободная сильная уверенность суждений, точно они находились в надежно защищенных покоях Нововладимирского владыки, а не убегали в неизвестность от превосходящих сил противника.
В конце-концов, Федор, чтобы не обнаруживать себя, перестал обращать внимание на своих странных пассажиров.
Содержание разговоров принцессы и ее спутников практически сразу вылетало из головы Крока, оставляя лишь близкое к восторгу удивление. Но где-то глубоко внутри, Федор это чувствовал, все это записывалось на внутренний «черный ящичек», чтобы всплыть в памяти, когда придет срок.
«Каждый должен делать свое дело» — обрубал Конечников свое любопытство. Его больше тревожила перспектива оказаться наедине с двумя сбежавшими эланскими ТШК. Он усердно прокручивал на компе варианты отрыва от преследователей, гонок с препятствиями в лабиринтах астероидных полей. Всякий раз Крок оказывался в проигрыше — грузный, неповоротливый санитарный транспорт висел на ракетоносце как гиря, заставляя принимать бой, который оканчивался плачевно для обоих кораблей. Однажды, в очередной раз потерпев поражение на имитаторе, Федор столкнулся взглядом со взглядом великой княжны.
Взгляд ее выразительных, говорящих глаз вызвал в его голове поток словобразов, звучащих тем же восхитительным, глубоким голосом, который он однажды слышал во сне, еще до этого кошмара с гибелью станции.
«Брось это корыто», — подсказали ему зеленые глаза наследницы престола. — «Брось его. Мы ведь специально взяли транспорт, чтобы эланцы занялись им, как собака костью».
Конечников даже замотал головой от изумления, сбрасывая наваждение.
— Что-нибудь не так? — поинтересовалась Александра.
— Нет, ваше высочество, — ответил Федор. — Отрабатываю варианты боя.
Княжна милостиво кивнула.
Конец 9 главы.
Глава 10
СМЕРТЬ НА ЗАДВОРКАХ ГАЛАКТИКИ
Очень скоро Конечникову снова пришлось на практике использовать свои теоретические изыски.
Корабли замедляли свой бег, подходя к конечной точке путешествия. Сияющий диск Альбигора, расчерченный линиями устойчивых воздушных течений в стратосфере, занимал уже полнеба.
Луны громадной планеты стали видны невооруженным глазом, как маленькие, яркие диски.
Из-за «санитара» конвой вынужден был снижать скорость и ложиться на дальнюю орбиту над Альбигором, с тем, чтобы неспешно пройти сквозь астероидные поля и, постепенно тормозясь, приблизиться к замаскированному автоматическому телепорту.
Еще немного, и корабли глубоко заберутся в крошево небесных обломков, руководствуясь картами обращения околопланетного мусора. И никакие «Тондро» эланцев не будут им страшны за преградой этих естественных минных полей.
Все ждали этого момента, момента освобождения от страхов, момента, когда они смогут почувствовать себя в безопасности. Доклады постов звучали бодрее, на лицах людей в отсеках и пушечных башнях появилась надежда, смешанная с нетерпением.
Беда приходит без предварительного уведомления о своем прибытии. Коротко пискнул гравитометр, пальцы гравиметриста лихорадочно забегали по клавишам.
— Капитан, — севшим голосом обратился он к Конечникову. — Наблюдаю перемещение масс, соответствующих эланским «Тундерам». По крайней мере один корабль прячется за астероидами, двигаясь в нашу сторону.
— Постам усилить наблюдение, — отозвался Федор.
— Вижу неприятельский крейсер, — с дрожью в голосе сообщил наблюдатель. — Боже, их два.
На экранах, среди мелких искорок обломков звездами первой величины плыли сдвоенные кресты тяжелых неприятельских крейсеров.
— Вот и встретились, — тихо сказал зампотех. — Давненько не виделись.
— Боевая тревога, — скомандовал Федор, поражаясь своему спокойствию. — Рассчитать маневр обхода.
— Для «санитара» маневр исключается, — через некоторое время доложил штурман. — Перехватят.
Скаут мог драпануть, скрыться в роях обломков, полагаясь на защитные поля, компенсаторы и реакцию пилота, но для транспортника, наполненного раненными, этот прыжок был невозможен.
Громады «Тондро» неторопливо наплывали на экран. В этом неспешном, обманчиво-безопасном движении чувствовалась вся чудовищная мощь этих огромных боевых кораблей.
Очень скоро на каждом неприятельском корабле можно было наблюдать без увеличения, все пять овальных орудийных фортов. Они выглядели как жилые «высотки», разрезанные на этажи подвижными орудийными площадками стрельбовых уровней. Форты щетинились стволами массометов и плазменных пушек. На постах коррекции огня крутились локаторы и вспыхивали огоньки лазерных дальномеров.
«Тундеры» шли курсом сближения, уверенные в своем превосходстве. Эланцы действовали с некоторым академизмом, по всем правилам баллистики, зажимая конвой по нисходящей и восходящей орбите так, что деметрианские корабли были бы перехвачены при любом маневре: если они ускорятся, пытаясь уйти в открытый космос, попытаются сменить плоскость вращения или начнут тормозить, сваливаясь на низкую орбиту.
Громадные ТШК в состоянии были не только располосовать транспорт и маленький боевой кораблик, но и просто загородить дорогу своими корпусами. Все было продумано до мелочей.
— Штурман! Может эта посудина, — Конечников кивнул на экран бокового обзора, где плыл санитарный корабль, дать больше 4 «же»?
— Сам знаешь, что нет. Там народу, как селедки… Сильно ускорятся, — будет прессованное мясо в жестянке.
— Продолжаем движение, — подумав, сказал Конечников. — Заберемся поглубже в астероидные поля — будет легче разговаривать с virkoko.
На крейсерах загорелись ходовые огни, заработал световой телеграф:
«КОРАБЛЯМ ПРИКАЗЫВАЮ ОСТАНОВИТЬСЯ ОТКЛЮЧИТЬ РЕАКТОРЫ ДЕАКТИВИРОВАТЬ ОРУЖЕЙНЫЕ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВИТЬСЯ К ОСМОТРУ ДЕСАНТНОЙ ГРУППОЙ».
От ТШК отделились маленькие черные точки — десантные лодьи. Их было шесть.
Обычно в такой кораблик упаковывалась рота отборных головорезов, обученных высаживаться под шквальным огнем зениток на корпус корабля, рубить лазы в наружной в броне и биться до последнего человека в узких и тесных проходах, не обращая внимания на чудовищные потери.
Экипажи шести десантных транспортов способны были поставить на уши целый линкор. Для санитарного звездолета и крейсера-разведчика хватило бы и пары кораблей.
— Капитан, — скомандовал Томский. — Бросай эту санитарную лайбу, и на полном ходу прыгай в астероидное поле.
— Не понял?!
— Оставь санитарную лоханку, что ты в нее вцепился. Спасай наследницу престола и свою шкуру.
— Прошу письменный приказ.
— Какой еще приказ, говнюк. Делай, что тебе говорят!
— Понимаешь ты, козлина эсбешная, их же на куски порежут. Пилоты! Слушай мою команду! Прежний курс…
— Арестовать капитана, — приказал Томский.
— Отставить, — крикнул Конечников. Рубку задраить. Стрелкин, взять санитарный корабль на прицел. Радист! Отбей эланцам: «Десантной группе ближе не подходить, сожгу транспорт».
— Федька, ты *бнулся? — проорал Василий по громкой связи.
— Васька, они думают, что «Омега» на «санитаре». Мы на этом сыграем. Верь мне, пожалуйста. Сбей на транспорте тарелку главного локатора.
— Лазером?
— А чем же еще! Плазмой корпус ему прожжем.
— Артпост! — заорал Томский. — Запрещаю.
Он попытался встать, но Федор сдавил полковника полями антиускорительной системы, включив максимум защиты от перегрузок на его кресле.
Эсбешник попытался достать пистолет, но не смог сделать даже этого.
Невидимый в пустоте луч боевого лазера коснулся антенн транспортника, и тьма озарилась чудовищным фейерверком искр.
— Вы что, охренели? — донеслось с санитарного корабля.
— Центральный наблюдательный! Лодьи?!
— Вижу маневр отхода.
— Хорошо… Продолжать движение.
— Командир, они готовятся к стрельбе. Слышу посылки локаторов.
— Радист! Отбей «Пропустить! Не стрелять! С первого раза скаут не взорвете, а мне по транспорту одного выстрела достаточно». Васька! Навести плазмометы на «санитара».
— Ты серьезно!?
— Пусть видят. Только пусть канониры руки от гашеток подальше держат. Мало ли чего… Комар, встань так, чтобы транспортник нас загораживал.
— Понял, командир, выполняю…
«А может у него и получится… Занятный малый… Пусть живет пока», — пронесся в голове чужой голос.
Федор машинально обернулся и столкнулся глазами с майором Лебедянским, который с нескрываемым интересом смотрел на него.
В игре наступил вынужденный перерыв. Крейсера эланцев рыскали по курсу, то отставали, то обгоняли маленький конвой, ища такое положение, из которого можно было бы поразить наверняка деметрианскую «собачку», не задев транспорт.
Федору в конце-концов это надоело, и он приказал пилотам крутить спираль вокруг санитарного корабля, компенсируя двигателями центробежную силу.
Скаут демонстративно сбросил крышки ракетных контейнеров, показывая, что готов пустить в ход оружие в любой момент…
Внутри корабля людям приходилось несладко. Мелькание звезд на экранах и вибрации противоперегрузочных полей выматывали экипаж, а особенно пассажиров. Но тренированные пилоты могли крутить спираль сколько угодно долго, а пакадуры на артпосту не страдали слабостью вестибулярного аппарата.
Поняв, что игра затягивается, эланские крейсера перестали маневрировать.
— Командир, — обратился к Федору радист. — Вас вызывает капитан ведущего «Тундера».
— Отлично, клюнули. Наблюдатели, внимание. Оценить защитные поля противника?
— Минимум. Только метеоритная защита. Видать те самые, поджаренные, которых мы у Солейны упустили.
— Открыты ли грузовые створы на крейсерах?
— Так точно. Не боятся. И на одном и на втором, — ответил наблюдатель с миделя-1.
«Ну, это уже слишком», — сам себе сказал Федор. — «И так бы шарахнуло. А с этим, нас зацепить может».
У Конечникова противно засосало под ложечкой. Какое-то время он не мог ни на что решиться, ввиду чудовищной опасности задуманного им маневра.
«Пригодились-таки мои разработки… Сейчас или никогда» — вдруг пронеслось у него в голове. — «Двум смертям не бывать, а одной не миновать».
— Говорит капитан, — сказал он. — Слушай меня. Что бы ни случилось, действовать без паники. Долго в таком положении не продержимся, а вот атаковать и уничтожить — попытаемся. Терять нам нечего. Васька, по моему сигналу пустишь все ракеты сразу. В кого из двоих, я тебе укажу, следи за моими руками. Комаров, заложи в автопилот курс, который я тебе сейчас перешлю, управление кораблем мне, сразу после старта ракет. И еще… При начале атаки в кормовом гальюне открыть продувочные клапаны.
Федор на мгновение задумался, сверился по вычислителю, еще раз запросил положение обеих неприятельских кораблей и отправил данные пилоту.
— Какой из двух, командир?
— Вводи оба. Когда я покажу руками команду Стрелкину, активируй оставшийся. Другой, в смысле. Я озвучу. Понял?!
— Понял, командир!
— Потрудитесь объяснить, — страдая от подступающих рвотных позывов, — произнес Томский.
— Некогда. Пассажирам — молчать. Радист, связь.
В темном провале экрана замерцал туман, уплотняясь и принимая очертания эланского каперанга, сидящего за столом в роскошно обставленной каюте. Офицер был еще молод и смутно напомнил Конечникову кого-то.
— Чем обязан? — сухо спросил Конечников.
— Я Константо Убахо, капитан первого ранга флота его величества регул-императора, командир тяжелого штурмового крейсера «Фульгуро», что, по-вашему, означает «Молния».
Эланец прекрасно говорил на риче.
— Я знаю, что это означает это слово. Не помню только, что значит по элански “stupida virkoko” и “fakinta marikono”.
Эланец заскрипел зубами от злости.
— Напрасно вы пытаетесь меня разозлить.
— К делу.
— Итак, у вас есть то, что нужно нам.
— И что же?
— У вас на транспорте спрятано устройство, которое вы называете «Омега». И еще. На корабле вы увозите наследную принцессу правящей династии, княжну Александру.
— Это неправда, — возразил Конечников. Принцессы и устройства на санитарном корабле нет.
— Не пытайтесь меня обмануть.
— Я вас уверяю, там только раненые и гражданские, подпадающие под юрисдикцию Красного Креста.
— Вранье, — начал терять терпение эланский офицер.
— Нет, это правда. Зато есть много столь любимых всеми эланцами и эланками членов, для их жадных до любви отверстий. Многие, правда, не в лучшей форме, но если их правильно возбудить, то они еще ничего, доставят вашим попкам удовольствие.
— Слушай ты, скотина, — взорвался капитан ТШК. — Я лично отрежу тебе гениталии и засуну их тебе в задний проход за эти слова!
— Ну, вот видишь, как все хорошо. А то бы пел про гарантии безопасности и достойное обращение с пленными.
— Извините, вы вынудили меня это сказать. Я имею инструкции обращаться с добровольно сдавшимися военнослужащими, по их чину и положению, в соответствии с требованиями Конвенции о военнопленных. Принцесса же, вообще, будет моей гостьей на борту. И я готов выполнить свои обещания, клянусь Богом.
— Капитан «Прайдо Элано» тоже обещал это экипажу маленького санитарного транспортника в секторе 14–28…
— Это неправда! — снова взвился эланец.
— Правда, правда, virkoko. Не всех вы тогда убили. Мой друг был там. Он один в живых остался. Капитан Кинг.
Эланец переменился в лице, глаза его заблестели.
— Ты не понимаешь, каково потерять семью, потерять всех друзей и знакомых. Всех, кого знал и любил. У меня все на Гало погибли. Боль требует отмщения.
— А как же двадцать поколений моих предков, которые жили в пещерах, пропитанными серными парами, после того, как вы устроили ядерную зиму на Амальгаме?
— Это не правда, «собачник». Мы не взрывали ваших планет.
— Опять врешь, виркоко! Я сам читал в летописи, что вы сделали с Амальгамой, моей родиной.
— Богом клянусь, не было. Вы сами, по глупости допустили, что ваш корабль упал на нее.
— Лживая свинья, у вас первыми появились тяжелые линейные корабли.
— Что с тобой говорить, хундакеро, баран упертый. Отдай мне принцессу, отдай мне аннигилятор. Я клянусь, что ни одна пушка не выстрелит вслед тебе, хоть ты и заслуживаешь мучительной, медленной смерти.
— И даже более чем. Ведь это я добил «Эстреко».
— Кровь Христова, — простонал эланец. — Клянусь спасением души, я отпущу тебя, только отдай, отдай нам Александру и «Омегу».
Вечный мир установится в Галактике, никто не посмеет жечь больше планеты моей родины, никакая деметрианская сволочь не выстрелит больше в корабли Элана. За это я готов простить и отпустить тебя. Только не попадайся мне больше, иначе передумаю.
Федор сложил пальцами левой руки жест, означающий запуск ракет, потом просто, без изысков показал указательный и средний палец.
— А вот это видел? Это называется «Комар, первый».
— Есть, капитан! — еле слышно отозвался второй лейтенант Комаров. — Ввожу № 1.
— Ракеты, пли, — торжествующе крикнул Стрелкин.
— Не понимать, — сказал эланец Конечникову. — Oh, ma Deuso, malpura demetriana bastardo, — вдруг прокричал он.
Лицо вражеского капитана точно подземным, адским огнем осветилось лампами системы оповещения, сигнализирующей о крайней опасности. Он попытался отдать команду, но было поздно. Четыре ракеты, выпущенные со скаута, поразили ведомый крейсер.
2803, пользуясь запасом скорости, как камень из пращи сорвался в направлении ведущего.
— Автопилот, — заорал Федор.
— Есть, командир.
Разворачиваемый несимметричным включением маршевых и тормозных двигателей корпус страшно заскрипел.
Истошно завопила Хелена. Корсаков сделал попытку залезть под кресло. На экранах, ведомый эланский «тундер» вспух облаком ослепительно белого пламени, разлетелся перегретым газом и раскаленными обломками.
Четырех «пакадур» для эланского «Тондро», лишенного защитного поля, как и предполагал Конечников, оказалось достаточно.
Корабли замедляли свой бег, подходя к конечной точке путешествия. Сияющий диск Альбигора, расчерченный линиями устойчивых воздушных течений в стратосфере, занимал уже полнеба.
Луны громадной планеты стали видны невооруженным глазом, как маленькие, яркие диски.
Из-за «санитара» конвой вынужден был снижать скорость и ложиться на дальнюю орбиту над Альбигором, с тем, чтобы неспешно пройти сквозь астероидные поля и, постепенно тормозясь, приблизиться к замаскированному автоматическому телепорту.
Еще немного, и корабли глубоко заберутся в крошево небесных обломков, руководствуясь картами обращения околопланетного мусора. И никакие «Тондро» эланцев не будут им страшны за преградой этих естественных минных полей.
Все ждали этого момента, момента освобождения от страхов, момента, когда они смогут почувствовать себя в безопасности. Доклады постов звучали бодрее, на лицах людей в отсеках и пушечных башнях появилась надежда, смешанная с нетерпением.
Беда приходит без предварительного уведомления о своем прибытии. Коротко пискнул гравитометр, пальцы гравиметриста лихорадочно забегали по клавишам.
— Капитан, — севшим голосом обратился он к Конечникову. — Наблюдаю перемещение масс, соответствующих эланским «Тундерам». По крайней мере один корабль прячется за астероидами, двигаясь в нашу сторону.
— Постам усилить наблюдение, — отозвался Федор.
— Вижу неприятельский крейсер, — с дрожью в голосе сообщил наблюдатель. — Боже, их два.
На экранах, среди мелких искорок обломков звездами первой величины плыли сдвоенные кресты тяжелых неприятельских крейсеров.
— Вот и встретились, — тихо сказал зампотех. — Давненько не виделись.
— Боевая тревога, — скомандовал Федор, поражаясь своему спокойствию. — Рассчитать маневр обхода.
— Для «санитара» маневр исключается, — через некоторое время доложил штурман. — Перехватят.
Скаут мог драпануть, скрыться в роях обломков, полагаясь на защитные поля, компенсаторы и реакцию пилота, но для транспортника, наполненного раненными, этот прыжок был невозможен.
Громады «Тондро» неторопливо наплывали на экран. В этом неспешном, обманчиво-безопасном движении чувствовалась вся чудовищная мощь этих огромных боевых кораблей.
Очень скоро на каждом неприятельском корабле можно было наблюдать без увеличения, все пять овальных орудийных фортов. Они выглядели как жилые «высотки», разрезанные на этажи подвижными орудийными площадками стрельбовых уровней. Форты щетинились стволами массометов и плазменных пушек. На постах коррекции огня крутились локаторы и вспыхивали огоньки лазерных дальномеров.
«Тундеры» шли курсом сближения, уверенные в своем превосходстве. Эланцы действовали с некоторым академизмом, по всем правилам баллистики, зажимая конвой по нисходящей и восходящей орбите так, что деметрианские корабли были бы перехвачены при любом маневре: если они ускорятся, пытаясь уйти в открытый космос, попытаются сменить плоскость вращения или начнут тормозить, сваливаясь на низкую орбиту.
Громадные ТШК в состоянии были не только располосовать транспорт и маленький боевой кораблик, но и просто загородить дорогу своими корпусами. Все было продумано до мелочей.
— Штурман! Может эта посудина, — Конечников кивнул на экран бокового обзора, где плыл санитарный корабль, дать больше 4 «же»?
— Сам знаешь, что нет. Там народу, как селедки… Сильно ускорятся, — будет прессованное мясо в жестянке.
— Продолжаем движение, — подумав, сказал Конечников. — Заберемся поглубже в астероидные поля — будет легче разговаривать с virkoko.
На крейсерах загорелись ходовые огни, заработал световой телеграф:
«КОРАБЛЯМ ПРИКАЗЫВАЮ ОСТАНОВИТЬСЯ ОТКЛЮЧИТЬ РЕАКТОРЫ ДЕАКТИВИРОВАТЬ ОРУЖЕЙНЫЕ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВИТЬСЯ К ОСМОТРУ ДЕСАНТНОЙ ГРУППОЙ».
От ТШК отделились маленькие черные точки — десантные лодьи. Их было шесть.
Обычно в такой кораблик упаковывалась рота отборных головорезов, обученных высаживаться под шквальным огнем зениток на корпус корабля, рубить лазы в наружной в броне и биться до последнего человека в узких и тесных проходах, не обращая внимания на чудовищные потери.
Экипажи шести десантных транспортов способны были поставить на уши целый линкор. Для санитарного звездолета и крейсера-разведчика хватило бы и пары кораблей.
— Капитан, — скомандовал Томский. — Бросай эту санитарную лайбу, и на полном ходу прыгай в астероидное поле.
— Не понял?!
— Оставь санитарную лоханку, что ты в нее вцепился. Спасай наследницу престола и свою шкуру.
— Прошу письменный приказ.
— Какой еще приказ, говнюк. Делай, что тебе говорят!
— Понимаешь ты, козлина эсбешная, их же на куски порежут. Пилоты! Слушай мою команду! Прежний курс…
— Арестовать капитана, — приказал Томский.
— Отставить, — крикнул Конечников. Рубку задраить. Стрелкин, взять санитарный корабль на прицел. Радист! Отбей эланцам: «Десантной группе ближе не подходить, сожгу транспорт».
— Федька, ты *бнулся? — проорал Василий по громкой связи.
— Васька, они думают, что «Омега» на «санитаре». Мы на этом сыграем. Верь мне, пожалуйста. Сбей на транспорте тарелку главного локатора.
— Лазером?
— А чем же еще! Плазмой корпус ему прожжем.
— Артпост! — заорал Томский. — Запрещаю.
Он попытался встать, но Федор сдавил полковника полями антиускорительной системы, включив максимум защиты от перегрузок на его кресле.
Эсбешник попытался достать пистолет, но не смог сделать даже этого.
Невидимый в пустоте луч боевого лазера коснулся антенн транспортника, и тьма озарилась чудовищным фейерверком искр.
— Вы что, охренели? — донеслось с санитарного корабля.
— Центральный наблюдательный! Лодьи?!
— Вижу маневр отхода.
— Хорошо… Продолжать движение.
— Командир, они готовятся к стрельбе. Слышу посылки локаторов.
— Радист! Отбей «Пропустить! Не стрелять! С первого раза скаут не взорвете, а мне по транспорту одного выстрела достаточно». Васька! Навести плазмометы на «санитара».
— Ты серьезно!?
— Пусть видят. Только пусть канониры руки от гашеток подальше держат. Мало ли чего… Комар, встань так, чтобы транспортник нас загораживал.
— Понял, командир, выполняю…
«А может у него и получится… Занятный малый… Пусть живет пока», — пронесся в голове чужой голос.
Федор машинально обернулся и столкнулся глазами с майором Лебедянским, который с нескрываемым интересом смотрел на него.
В игре наступил вынужденный перерыв. Крейсера эланцев рыскали по курсу, то отставали, то обгоняли маленький конвой, ища такое положение, из которого можно было бы поразить наверняка деметрианскую «собачку», не задев транспорт.
Федору в конце-концов это надоело, и он приказал пилотам крутить спираль вокруг санитарного корабля, компенсируя двигателями центробежную силу.
Скаут демонстративно сбросил крышки ракетных контейнеров, показывая, что готов пустить в ход оружие в любой момент…
Внутри корабля людям приходилось несладко. Мелькание звезд на экранах и вибрации противоперегрузочных полей выматывали экипаж, а особенно пассажиров. Но тренированные пилоты могли крутить спираль сколько угодно долго, а пакадуры на артпосту не страдали слабостью вестибулярного аппарата.
Поняв, что игра затягивается, эланские крейсера перестали маневрировать.
— Командир, — обратился к Федору радист. — Вас вызывает капитан ведущего «Тундера».
— Отлично, клюнули. Наблюдатели, внимание. Оценить защитные поля противника?
— Минимум. Только метеоритная защита. Видать те самые, поджаренные, которых мы у Солейны упустили.
— Открыты ли грузовые створы на крейсерах?
— Так точно. Не боятся. И на одном и на втором, — ответил наблюдатель с миделя-1.
«Ну, это уже слишком», — сам себе сказал Федор. — «И так бы шарахнуло. А с этим, нас зацепить может».
У Конечникова противно засосало под ложечкой. Какое-то время он не мог ни на что решиться, ввиду чудовищной опасности задуманного им маневра.
«Пригодились-таки мои разработки… Сейчас или никогда» — вдруг пронеслось у него в голове. — «Двум смертям не бывать, а одной не миновать».
— Говорит капитан, — сказал он. — Слушай меня. Что бы ни случилось, действовать без паники. Долго в таком положении не продержимся, а вот атаковать и уничтожить — попытаемся. Терять нам нечего. Васька, по моему сигналу пустишь все ракеты сразу. В кого из двоих, я тебе укажу, следи за моими руками. Комаров, заложи в автопилот курс, который я тебе сейчас перешлю, управление кораблем мне, сразу после старта ракет. И еще… При начале атаки в кормовом гальюне открыть продувочные клапаны.
Федор на мгновение задумался, сверился по вычислителю, еще раз запросил положение обеих неприятельских кораблей и отправил данные пилоту.
— Какой из двух, командир?
— Вводи оба. Когда я покажу руками команду Стрелкину, активируй оставшийся. Другой, в смысле. Я озвучу. Понял?!
— Понял, командир!
— Потрудитесь объяснить, — страдая от подступающих рвотных позывов, — произнес Томский.
— Некогда. Пассажирам — молчать. Радист, связь.
В темном провале экрана замерцал туман, уплотняясь и принимая очертания эланского каперанга, сидящего за столом в роскошно обставленной каюте. Офицер был еще молод и смутно напомнил Конечникову кого-то.
— Чем обязан? — сухо спросил Конечников.
— Я Константо Убахо, капитан первого ранга флота его величества регул-императора, командир тяжелого штурмового крейсера «Фульгуро», что, по-вашему, означает «Молния».
Эланец прекрасно говорил на риче.
— Я знаю, что это означает это слово. Не помню только, что значит по элански “stupida virkoko” и “fakinta marikono”.
Эланец заскрипел зубами от злости.
— Напрасно вы пытаетесь меня разозлить.
— К делу.
— Итак, у вас есть то, что нужно нам.
— И что же?
— У вас на транспорте спрятано устройство, которое вы называете «Омега». И еще. На корабле вы увозите наследную принцессу правящей династии, княжну Александру.
— Это неправда, — возразил Конечников. Принцессы и устройства на санитарном корабле нет.
— Не пытайтесь меня обмануть.
— Я вас уверяю, там только раненые и гражданские, подпадающие под юрисдикцию Красного Креста.
— Вранье, — начал терять терпение эланский офицер.
— Нет, это правда. Зато есть много столь любимых всеми эланцами и эланками членов, для их жадных до любви отверстий. Многие, правда, не в лучшей форме, но если их правильно возбудить, то они еще ничего, доставят вашим попкам удовольствие.
— Слушай ты, скотина, — взорвался капитан ТШК. — Я лично отрежу тебе гениталии и засуну их тебе в задний проход за эти слова!
— Ну, вот видишь, как все хорошо. А то бы пел про гарантии безопасности и достойное обращение с пленными.
— Извините, вы вынудили меня это сказать. Я имею инструкции обращаться с добровольно сдавшимися военнослужащими, по их чину и положению, в соответствии с требованиями Конвенции о военнопленных. Принцесса же, вообще, будет моей гостьей на борту. И я готов выполнить свои обещания, клянусь Богом.
— Капитан «Прайдо Элано» тоже обещал это экипажу маленького санитарного транспортника в секторе 14–28…
— Это неправда! — снова взвился эланец.
— Правда, правда, virkoko. Не всех вы тогда убили. Мой друг был там. Он один в живых остался. Капитан Кинг.
Эланец переменился в лице, глаза его заблестели.
— Ты не понимаешь, каково потерять семью, потерять всех друзей и знакомых. Всех, кого знал и любил. У меня все на Гало погибли. Боль требует отмщения.
— А как же двадцать поколений моих предков, которые жили в пещерах, пропитанными серными парами, после того, как вы устроили ядерную зиму на Амальгаме?
— Это не правда, «собачник». Мы не взрывали ваших планет.
— Опять врешь, виркоко! Я сам читал в летописи, что вы сделали с Амальгамой, моей родиной.
— Богом клянусь, не было. Вы сами, по глупости допустили, что ваш корабль упал на нее.
— Лживая свинья, у вас первыми появились тяжелые линейные корабли.
— Что с тобой говорить, хундакеро, баран упертый. Отдай мне принцессу, отдай мне аннигилятор. Я клянусь, что ни одна пушка не выстрелит вслед тебе, хоть ты и заслуживаешь мучительной, медленной смерти.
— И даже более чем. Ведь это я добил «Эстреко».
— Кровь Христова, — простонал эланец. — Клянусь спасением души, я отпущу тебя, только отдай, отдай нам Александру и «Омегу».
Вечный мир установится в Галактике, никто не посмеет жечь больше планеты моей родины, никакая деметрианская сволочь не выстрелит больше в корабли Элана. За это я готов простить и отпустить тебя. Только не попадайся мне больше, иначе передумаю.
Федор сложил пальцами левой руки жест, означающий запуск ракет, потом просто, без изысков показал указательный и средний палец.
— А вот это видел? Это называется «Комар, первый».
— Есть, капитан! — еле слышно отозвался второй лейтенант Комаров. — Ввожу № 1.
— Ракеты, пли, — торжествующе крикнул Стрелкин.
— Не понимать, — сказал эланец Конечникову. — Oh, ma Deuso, malpura demetriana bastardo, — вдруг прокричал он.
Лицо вражеского капитана точно подземным, адским огнем осветилось лампами системы оповещения, сигнализирующей о крайней опасности. Он попытался отдать команду, но было поздно. Четыре ракеты, выпущенные со скаута, поразили ведомый крейсер.
2803, пользуясь запасом скорости, как камень из пращи сорвался в направлении ведущего.
— Автопилот, — заорал Федор.
— Есть, командир.
Разворачиваемый несимметричным включением маршевых и тормозных двигателей корпус страшно заскрипел.
Истошно завопила Хелена. Корсаков сделал попытку залезть под кресло. На экранах, ведомый эланский «тундер» вспух облаком ослепительно белого пламени, разлетелся перегретым газом и раскаленными обломками.
Четырех «пакадур» для эланского «Тондро», лишенного защитного поля, как и предполагал Конечников, оказалось достаточно.