Страница:
Со стороны фактории раздалась стрельба, в небо сигнальные ракеты.
— Связисты — самый болтливый народ в Обитаемом Пространстве. Теперь о конце войны знают и здесь. Ну, вот и все. Прощай, — огорченно подвела итог девушка. — Ты так ничего и не понял.
Александра потянулась к Федору и поцеловала. В тот же момент оранжевое сияние окутало ее тело, и Живая Богиня исчезла.
Реакторы глайдера встали, выключились двигатели, погасли панели приборов.
Лишенная подъемной тяги, машина стала крениться на нос, сваливаясь в крутое пике. Конечников дернул рычаг аварийной посадки, активируя батарею конденсаторов.
Шкалы на панели управления снова загорелись, и выровняв машину над самой землей, Федор посадил «горбунка» прямо на дорогу. Тормозной импульс исчерпал заряд аварийного энергоблока. Маленький кораблик окончательно превратился в бесполезную груду металла, пластика и керамики.
Конечников вылез из глайдера, удивляясь, что так дешево отделался. Залитая лунным светом дорога шла к поселку. Федор подумал, что это не страшно, палка при нем, если нога начнет болеть, то все равно, он сможет дохромать до дома. А с машиной можно будет разобраться завтра, пригнав «техничку».
Конечников в последний раз посмотрел на аппарат, и двинулся в неблизкий путь.
Со стороны фактории продолжалась канонада. К ручному оружию присоединились зенитные массометы крейсеров, раздирая небо сполохами пламени горящих в атмосфере снарядов и затяжными громовыми раскатами. Вспышки заставили выключиться ночное зрение.
На ходу Конечников проверил рацию, браслет идентификатора и компьютер. Ничего не работало. Крок подумал о пистолете и с содроганием убедился, что его оружие также мертво, как и остальные приборы.
Словно почувствовал страх человека, где-то далеко в лесу раздался волчий вой. Одинокому лесному певцу ответил второй голос, потом еще один.
«Не хватало только быть съеденным», — с беспокойством подумал Федор. — «С такими ногами я на дерево не влезу». Из оружия, если не считать недействующего пистолета, у Конечникова была только трость.
Вой раздался уже ближе. Конечников ускорил шаг. «Неужели это Управительница организовала?» — задал сам себе вопрос пакадур и горько подумал. — «Забавный выбор способа казни. Неужели нельзя было меня просто убить?».
Словно послушав мысли, кто-то окликнул Федора.
— Здорово, капитан, — издалека окликнул Конечникова знакомый голос.
Федор безошибочно определил его обладателя. Им был сбежавший из-под стражи бывший комендант.
Конечников повернулся и увидел в сверкающих вспышках салюта, как из леса вышли трое: Пащенко, интендант и тот самый прапорщик Топорков.
Бандиты выглядели ужасно. Почти 10 месяцев скитаний по лесам превратили их в заросших, оборванных дикарей, одетых в невообразимые, вонючие лохмотья из невыделанных шкур. Пащенко, как самый молодой и ловкий был вооружен катаной.
Топорков сжимал в руках ружье с примкнутым штыком. Судя по тому, как держал его бывший комендант, «полтиной» давно пользовались как пикой. Интендант, скаля зубы, крутил в руках большой кухонный нож.
— Здорово, — ответил Федор. — Давно не виделись.
— Это точно ты, — усмехнулся прапорщик. — Какая встреча… Как я рад тебя видеть, ты себе не представляешь.
— Не могу сказать, что взаимно, — ответил Конечников.
— Ты такой чистенький, такой холеный, такой благополучный. А ведь это ты должен был прятаться по лесам.
— Это отчего? — поинтересовался пакадур.
— Да оттого, что вы все быдло амальгамское.
— У меня прямо противоположная точка зрения. Бросьте ваши цацки, иначе буду стрелять. Конечников положил руку на кобуру.
Бывшие военнослужащие было отпрянули, но, видя, что противник не вынимает оружия, стали медленно, осторожно приближаться.
— Что это за фейерверк? — спросил интендант.
— Перемирие с эланцами. В фактории празднуют.
— Перемирие, — мечтательно сказал Пащенко. — Ребята, давайте сдадимся. Нас по случаю праздника простят.
— Делай, что тебе говорят, — оборвал его прапорщик. В свете вспышек салюта было видно, как его глаза горят недобрым огнем безумия. — Видишь, у него пистолет не заряжен. Давно бы уже перешмалял нас.
Беглецы окружили Федора. Конечников поднял трость, поворачиваясь в разные стороны, делая угрожающие выпады и не давая подойти нападающим.
— Да ты, Тараска, посмотри, — он еле на ногах держится, — подбодрил молодого прапорщик.
Пащенко сделал выпад, целясь в горло противника. Федор, парировал удар палкой, что есть силы, толкнув клинок вверх. Дерево, даже крепкое, плохая защита от сверхтвердого композита. Лезвие расщепило и косо срезал трость, но всеже основная сила удара ушла в пустоту.
Пащенко, не слишком хорошо владеющий мечом, потерял равновесие. Федор воспользовался этим и моментально вогнал противнику обрубок трости в глаз. Жирно чавкнула плоть, на Конечникова брызнуло липким и теплым.
Интендант подскочил к пакадуру сбоку и попытался заколоть, нанося удар сверху вниз, как видел это в фильмах про злодеев.
Федор, занятый выдиранием катаны из судорожно сжатых пальцев мертвеца, не сумел среагировать вовремя. Нож воткнулся ему в ногу, вспоров бедро.
Несмотря на дикую боль, Конечников сумел завладеть мечом. В следующее мгновение голова интенданта отделилась от туловища и рухнула на землю, удивленно хлопая глазами.
Топорков, заревев, как бешеный слон, попытался насадить противника на пику штыка. Федор, стараясь не ступать на выведенную из строя ногу, отбивал выпады мечом. Больная нога все сильнее давала о себе знать.
Конечникову казалось, что кость рассыпается на осколки. В ушах звенело, глаза готовы были лопнуть от боли, но мозг работал четко и ясно, несколько отстраненно воспринимая происходящее.
Топорков, видя, как неуклюже топчется пакадур, хромая сразу на обе ноги, несколько расслабился, стал атаковать смелее, агрессивнее, рискованнее. Федор выбрал подходящий момент и пользуясь тем, что нападавший открылся, как бритвой рассек прапорщику горло клинком.
Конечников опустился на землю. Левая нога онемела, правая болела так, будто он прошел как минимум 30 километров без трости. Федор прикоснулся, ожидая, что она сломана сразу в нескольких местах. Но, несмотря на саднящую боль переломов не было.
И тут Конечников понял, что кость, собранная из кусочков и предательски потрескивающая при малейшей нагрузке выдержала.
Федор почувствовал, что-то липкое на правом боку. Штык зацепил его, скользнув по ребрам. Но то все были мелочи. Конечников чувствовал, какое это счастье — жить.
От потери крови кружилась голова, боль пульсировала в разрезанном теле. Но всеже он был жив, а его противники — нет.
Борясь со слабостью, Федор обшарил одежду убитых, пытаясь найти индивидуальный пакет.
Ему повезло. У молодого, в драной торбе, среди объедков лежала упаковка стандартного набора для оказания первой помощи с бинтами и одноразовыми иньекторами полевой медицинской смеси, комбинации обезболивающего, кровоостанавливающего и антибиотического препаратов.
Конечников вколол себе дозу и стал заматывать ногу поверх комбинезона. В этот момент стрельба прекратилась, яркие сполохи от трасс скорострельных пушек погасли. Стало темно.
Несмотря на все усилия Конечникова, ночное зрение долго не хотело включаться. Когда, наконец, мрак стал привычным черно-белым ночным миром, Федор увидел, что его окружают плотным кольцом горелые, замороженные трупы убитых им эланцев.
Толпа мертвецов невнятно гудела, шаг за шагом, волнуясь плотным кольцом мертвой плоти смыкаясь над ним. Руки нежити со скрипом тянулись к своему убийце, из окаменевших глоток исходило слабое сипение, стон и сдавленное, торжествующее рычание.
Конечников подумал, что сейчас, когда Федор знает правду, никто теперь ему не поможет. Пакадур схватил забитое грязью и листьями, неисправное, лишенное зарядов ружье прапорщика Топоркова.
Руки сами нащупали микросотовую батарею, выдернули из отсека и воткнули ее в гнездо пистолета вместо испорченной Управительницей. Оружие ожило.
Конечников открыл частый огонь. Нежить падала, но сзади напирали все новые и новые ходячие трупы. Крок выпускал последние пули из обоймы, понимая, что теперь точно все, — перезарядить пистолет он не успеет, а на меч надежды мало.
Внезапно рядом с ним появилось золотистое сияние. В облаке света появилась Лара. Она что-то горячо, убедительно, сильно говорила. Мощная вибрация ее голоса пронизывала пространство.
Конечников не понимал слов, но чувствовал, как проходит испуг в глубине сознания. Призрачная девушка раскинула руки, и золотое сияние коснулось мертвецов.
Свет проник в сущность Федора, освобождая носимое им сожаление о напрасно потраченных годах и горькое сознание вины за жизни, погубленные во славу злой, никчемной иллюзии. Еще не облеченное в слова понимание страшного, ненужного пути, пройденного всеми во славу бессмертных паразитов заполнило Федора.
Бывший пакадур тоже засветился, испуская волны фиолетового пламени. В сиянии двух огней, существа, бывшие обугленными пугалами, стали терять свой ужасающий облик.
Их плоть перестала быть уродливыми кусками сгоревшего мяса, обрела кожу и мускулы, глаза и лица. Черты лиц и одежда менялись на них, неуловимо для глаза, не давая разуму зацепиться за знакомые детали.
Федор смутно различал жителей Амальгамы, космолетчиков деметрианского и эланского флота. И еще множество людей разных стран, эпох и миров…
Перед Федором прошли сотни и тысячи воплощений тех, кто стремился жить и чувствовать, но всего лишь стал изуродованным, мороженым трупом на сожженнных планетах и расстреляных кораблях.
Конечников чувствовал исходящее от людей умиротворение и покой. Перед дальней дорогой в край, без горя и слез, куда им прежде путь был закрыт, они посылали слова любви и прощения лежащему на земле человеку с ненужным пистолетом в руках и окруженной золотым огнем девушке.
Волна света продолжала расходиться по равнине, которая понемногу очищалась от участников этой странной, но прекрасной трансформации.
Наконец, все пришельцы пропали. Федор почувствовал, как налетел холодный ветер с дождем, приводя в чувство. Конечников вздрогнул, возвращаясь в реальность.
Он сидел на земле, стискивая рукоять оружия в руках. Индикатор зарядов говорил, что он действительно расстрелял почти весь магазин своего пистолета.
Федор повернул голову и увидел Лару. Девушка уже не была бесплотным, полупрозрачным облаком. Она, присев на корточки, гладила своей рукой его по плечу, и Федор чувствовал эти нежные, почти неощутимые прикосновения.
— Ты здесь? — поразился Конечников.
Он почему-то был уверен, что эланская девушка должна была исчезнуть с остальными.
— Да, — ответила Лара с улыбкой. — Как я могу тебя бросить, недотепу.
— А… А почему я тебя вижу?
— Я же есть, — улыбнулась она. — Теперь ты всегда сможешь меня видеть.
— Что это было? — снова спросил Федор.
— Разве ты не понял? Однажды ты не колеблясь, пошел в долину смертной тени, зная, как я боюсь уйти туда в одиночку, бросив то, что считал раем на земле. Теперь мой черед… Я попросила, и мне помогли в обмен на небольшое поручение в Плотном мире… Мы с тобой идеально подходили для этого задания.
— А кто они?
— Ты все скоро сам узнаешь. Люди, которые тут были не могли войти в благостную Вечность лишь потому, что были одержимы страстью к мщению. Движимые неосознанным желанием освобождения, они все собрались в одно время и в одном месте для расплаты и воздаяния.
Наши радость и раскаяние, обещание рая и стремление все вернуть, отблеск небесной родины каждой души и горькое понимание своих ошибок, помогли найти им дорогу. Теперь они все свободны снова выбрать свои судьбы без тяжелого груза налипшей на них ненависти. И мы свободны.
— Понятно, — сказал Конечников.
Он хотел спросить что-то, но девушка его опередила.
— Отойдем, не будем мешать народу.
Федор посмотрел на близкую стену леса. В разрывах между деревьями холодным, белым огнем горели глаза серых хищников. Опираясь на ружье, и тяжело припадая на больные ноги, Конечников с помощью Лары отошел на достаточное расстояние.
Он присел на землю, наблюдая за пиршеством волков.
— Я уж думал мне конец, — сказал Фeдор.
— Ты с самого начала знал, как все закончится.
Конечников хотел было возразить. Множество вопросов крутились в его голове, но он задал лишь те, что были действительно важны.
— А что дальше? — спросил он девушку.
— Это ты сам решай, — ответила она. — Наступило время жить своим умом. Ты больше никому, ничего не должен и вправе творить свою судьбу так, как сочтешь нужным.
— Лара, ты останешься со мной? — не желая снова терять свою вечную спутницу, неожиданно возвращенную ему, спросил Федор.
— Я всегда буду с тобой, — ответила девушка.
— А Управители… Они найдут меня?
— Управители… — слегка нахмурилась Лара. — Их власть велика, но распространяется она на тех, кто бредет дорогами тьмы. — Они самонадеянные и невежественные самозванцы, не знающие и тысячной доли того, что нужно для настоящего могущества. Жестокие Боги тоже нужны миру. В колесницу жизни запрягают черных и белых коней.
— Наверное, мне нужно позвонить, — сказал Конечников.
— Конечно, — ответила девушка. — Можешь не опасаться, это правильная идея.
Она отступила в тень и растаяла, все равно оставаясь рядом.
Федор вытащил микросотовую батарею из пистолета, приладил пару проводков к контактам отсека питания в браслете коммуникатора. Набрал выученный сотнями повторений номер. Долгое время никто не отвечал. Потом маленький экранчик загорелся, и на нем появилось знакомое лицо…
Эпилог
Повисла давящая тишина, наполненная тяжестью старых воспоминаний и гнетом невысказанных слов. Это продолжалось очень долго.
Потом Рогнеда встала, убрала легкие занавески из тростника, а заодно и защитное поле. Стали слышны звуки окружающего мира.
Огромные волны высоко взлетали своими белыми гребнями и с пушечным грохотом бились о песчаное дно в полосе прибоя.
Управитель молчал. Молчала и Живая Богиня. Все так же грохотал прибой, кричали чайки, доносился ветерок, приправленный легким запахом йода, водорослей и соленых брызг.
— А что дальше? — наконец поинтересовалась Рогнеда.
— Больше ничего нет, — ответил Управитель.
— Жаль, тут должно было начаться самое интересное, — сказала Живая Богиня.
— Но, по-моему, более чем достаточно, — Андрей внимательно взглянул в ей в глаза. — Дальше все прозрачно. Стрельников вывез своего друга с Амальгамы, и тут началась уже история Колывана. Тоже минус для тебя.
— И тебя, — улыбнулась девушка.
— Ладно, не тарахти, — оборвал ее Управитель, внешне грубо и решительно, но вполне миролюбиво. — Колыван не пишет, но именно Стрелкину было выгодно, сказать лишь половину правды и сделать так, чтобы его старинный друг исчез… Да и сам он долго не задержался, дав начало космическим пиратам и незаконным поселениям, с которым приходится бороться до сих пор… Проморгали, леди Рогнеда…
— Не вали все на меня, — огрызнулась девушка.
— Ладно, перестань, — не стал спорить с ней Пастушонок. — Что думаешь о тексте?
— Для читателя четверного имущественного класса много лишнего написано, — слегка поморщилась девушка. — Особенно в конце.
Говорить под аккомпанемент громовых ударов прибоя было трудно, и Управитель убрал звук. Волны стали падать и разбиваться брызгами совершенно бесшумно.
— Однако, все укладывается в классическую схему: — «Как много сил я потратил, чтобы всех вас бл*дей здесь собрать», — усмехнулся Живой Бог.
— Это еще что такое? — недовольно поинтересовалась Рогнеда.
— Из анекдота, — пояснил Управитель.
Рогнеда усмехнулась. Потом задумалась.
— А есть ли он, Всевышний? — спросила она, адресуя свой вопрос простору вокруг. И сама же ответила. — Иногда мы все кажемся мне похожими на омерзительных червей в банке, которых терпят с какой-то целью. Вроде личинок мух в ране. Было такое средство от гангрены в условиях допотопной медицины. А стоит сунуться куда не следует — заморят хлорной известью.
— Я бы не задумывался об этих вещах, — почти по-доброму посоветовал Управитель. — Лучше вернемся к нашим скорбным делам. Мы имеем то, что в результате некомпетентных действий Управительницы Жизни, в среду обычных людей просочилась информация, которая на долгие столетия сделала невозможным правильное устройство общества и фатально повлияла на мировоззрение индивидов.
От этого мы, Хозяева, вынуждены были целые эпохи прятаться, маскируясь под обычных людей.
Буйным цветом расцвели всякого рода альтернативные варианты эволюции Homo Sapiens и странные способы общественной организации, на борьбу с которыми было потрачено огромное количество средств и сил в лихую годину Разделенного Мира.
— Я сделала все, что нужно, — девушка стряхнула головой и нервно сунула в рот сигарету. — Откуда я знала, что ему помогает развоплощенный дух… Кто мог предположить, что три здоровых, вооруженных мужика не справятся с беспомощным инвалидом. Каким способом можно было узнать, что вместо четырех тел волки сожрали только три, если серые даже костей не оставили. А крови из Колывана вытекло столько, что и сомнений в его смерти не возникло.
Но каков мерзавец, однако, этот Конечников. Сидел бы как таракан за печкой и молился на свое бессмертие.
— Не блажи, не на Совете, — прервал ее Управитель. Потом продолжил — И даже не это главное. В течение короткого времени, враждебность жителей бывших Эланской и Деметрианской империй сошла на нет. Эти 2 государственных образования смешались и породили единую монокультуру, исключив саму возможность организации всякого рода военных столкновений.
Иными словами, за все пришлось отдуваться Управителям. Для создания даже простых зачатков разделения, нам пришлось искусственно глушить экономику отдельных миров и подстегивать за их счет другие.
Только так можно было заставить зверствовать отряды «цивилизаторов» с развитых и благополучных планет, устраивать на отсталых планетах кровавые «зачистки» аборигенам, за соблюдение ими «грязных», «архаичных», «дикий» обычаев.
И иметь возможность набирать озлобленных и желающих мести «умиротворенных» в полицейские спецподразделения, славящиеся поборами, презрением к гражданским правам и жестокостью к населению развитых регионов.
Без этого, сама основа нашей власти была под угрозой. Ты Колывана для этого отпустила? Мстишь потихоньку, императрица?
— Нет, — нервно бросила девушка.
— Нет? — усмехнулся Управитель. — Мне хоть не ври.
— Слишком гладко, чтобы быть правдой, — возразила ему Живая Богиня. — Как замечательно верить, что все дело в нерадивых исполнителях великих планов и скрытых врагах. Ты пойми, это поворот сделала сила более могущественная, чем вся наша контора самозваных богов. Это она расставила фигуры в это партии.
— Ну, нет, — злорадно подытожил Андрей. — Боюсь, что наш шеф не признает этого. Для Зала Мрака Совета Управителей история о недалекой или злонамеренной Живой Богине в самый раз. Безо всякой возможности оправдаться.
— Отчего ты тогда здесь? — поинтересовалась Управительница. — Бежал бы к Большому Боссу и организовал бы обвинение.
— Ты в самом деле этого хочешь? Ну, нет, конечно… — Андрей усмехнулся. — Как бы ты дерьмово не жила, отдыхая на моронских топях и прочих не слишком приятных местах, у тебя все же есть надежда.
— Что за надежда? — со злой улыбкой поинтересовалась Рогнеда.
— Что он снова вернется, — снисходительно поглядев на девушку, уронил Живой Бог.
— И кто же? — иронически поинтересовалась Управительница.
— Тот, кого ты не встретишь ни в Плотном Мире, ни в искусственных альтернативных Реальностях, ни в высоких слоях астрала. Того, кого однажды убили в Царьграде выстрелом из модифицированного джаггернаута.
— Думай, какую чушь ты говоришь, — сказала девушка.
— Значит правда, — удовлетворенно подытожил Пастушонок.
Рогнеда встала. Пространство претерпело метаморфозу. Берег океана сменился бесконечным залом с холодно блестящими траурными плитами пола и потолка, черными гладкими колоннами и рядами едва разгоняющих свет тусклых ламп в блестящих холодным никелем люстрах. Где-то на горизонте угадывалась тонкая полоска света от далекого ряда окон.
— Ну, зачем же так мрачно, — усмехаясь, произнес Управитель. — Ты пожалуй, пойдешь гораздо дальше, чем эта несчастная Лара, чтобы заслужить прощение. Та, в общем-то, ни в чем не была виновата, кроме того, что была просто дурой.
— Она была дурой конченной, — зло сказал Рогнеда. — Ей было достаточно поверить, что все можно решить, гораздо проще, без космических представлений в стиле — «Сила вечной любви».
— Ну отчего же, — насмешливо вставил Живой Бог. — Не хочешь сыграть такую же сказочку? Как красиво у них получилось. Да ты и сама знаешь, что дело вовсе не в банальном желании снова найти любимого. Ты ведь сама говорила о могущественных первоосновных процессах и существах, которые много выше, чем мы можем себе вообразить, для которых все живые, даже мы, просто части гигантского уравнения бытия.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — равнодушно спросила девушка. — Сам ведь знаешь, что уже ничего нельзя сделать.
— Нет ничего невозможного, — торжествуя, сказал Андрей. — Нашли мы Проклятого. В мраке между мирами, вне времени и пространства, где пребывают чудовищные демоны и ни разу не воплощавшиеся души, в пучине Непроявленного. Нашли полностью промытым, освобожденным от всего, чистым как слеза, настолько чуждым всему, что только там, в Непроявленном, ему и место.
— Ну и что? — неопределенным тоном спросила Рогнеда.
— А то, Принцесса, что теперь ты знаешь, с кем тебе надо дружить, — с довольным смешком сказал Управитель. — Только я умею возвращать из мрака души. А дальше…
Рассеянные в общем инфополе записи и воспоминания, могут вернуть им память, привычки, чувства и желания…
Душа прорастет в Проявленный мир костями, кровью, плотью. И тот, кто ушел за грань бытия снова будет жить и чувствовать, словно бы и не было разлуки… Это тяжелый труд, если речь идет о настоящем возвращении, а не о вполне похожей на реальную сущность поделке. Тяжелый… Но вполне выполнимый…
— И Князь Князей узнает меня? Он будет любить меня? — воскликнула, забывшись, Управительница.
— О, да, — довольно произнес Живой Бог, наблюдая за реакцией девушки. — Как ты того пожелаешь. Любой каприз за ваши деньги. Конечно, никто не позволит Проклятому снова творить его безобразия. Но это снова будет он.
— Я поняла… — ответила Рогнеда. — А что взамен? И как ты этого добьешься, Куклодел? Ты ведь хоть и вхож в Совет, но по сути простой, заурядный Управитель.
— Это пока, — усмехнулся Андрей. — Я покажу всем бессмертным, насколько прогнили наши старшие боги. Когда созревшие для битв люди снова захотят подняться в патрулиуремое врагом небо, Живым Богам не удастся им воспрепятствовать. Это вызовет ответ, еще более разрушительный и масштабный, чем древнее Большое Вторжение. Жаждущие битв «живые и чувствующие» не смогут противостоять холодному расчету управляющих блоков инопланетных кораблей.
Мир снова пройдет по самому краю бездны. Планеты запылают от выстрелов лучевых орудий, дикие мутанты будут выть на радиоактивных развалинах мертвых городов. И остатки первой тысячи бессмертных придут к нам, склонятся в почтении и страхе, умоляя избавить от гнета невыносимых обстоятельств.
— Забавный план, — усмехнулась девушка. — И высказывает его тот, что ничего из себя не представляет.
— А зачем мне ты? — без тени улыбки спросил Пастушонок. — Ты — лучшая из творящих реальность. Ты умеешь добиваться цели и ждать, использовать каждый поворот событий для того, чтобы хоть немного толкнуть жизнь в нужном направлении.
— Сколько комплиментов, — невесело усмехнулась Рогнеда. — Каждый может делать то, что я делаю. Нужно только терпение, внимательность и маломальское представление о законах по которым все развивается. Но опять же все это все приходит уже после первой — второй сотни лет существования.
— Не важно. У меня есть то, ради чего ты постараешься, пряник, так сказать, если одного кнута тебе мало.
— Но ведь никто из Управителей не даст нам возродить человека, который был их первым господином. Которого до сих пор они ненавидят и боятся.
— Помоги мне и я помогу тебе. Когда я стану самым большим боссом, нам будет легче убедить Управителей в том, что кажется сейчас совершенно немыслимым. Ну пойми, не проходной был у тебя вариант. Никто не захочет снова круглосуточно контролировать свое эмоциональное состояние и мыли. Никто не захочет вновь посадить на трон прежнего тирана, который будет ковыряться в мозгах.
Но у него была роскошная технология управления реальностью, без которой сейчас не обойтись. Наши старшие боги уже забыли ее за ненадобностью. А вот ученики джихана еще помнят. Я а, к примеру, тоже ведь его ученик.
— Связисты — самый болтливый народ в Обитаемом Пространстве. Теперь о конце войны знают и здесь. Ну, вот и все. Прощай, — огорченно подвела итог девушка. — Ты так ничего и не понял.
Александра потянулась к Федору и поцеловала. В тот же момент оранжевое сияние окутало ее тело, и Живая Богиня исчезла.
Реакторы глайдера встали, выключились двигатели, погасли панели приборов.
Лишенная подъемной тяги, машина стала крениться на нос, сваливаясь в крутое пике. Конечников дернул рычаг аварийной посадки, активируя батарею конденсаторов.
Шкалы на панели управления снова загорелись, и выровняв машину над самой землей, Федор посадил «горбунка» прямо на дорогу. Тормозной импульс исчерпал заряд аварийного энергоблока. Маленький кораблик окончательно превратился в бесполезную груду металла, пластика и керамики.
Конечников вылез из глайдера, удивляясь, что так дешево отделался. Залитая лунным светом дорога шла к поселку. Федор подумал, что это не страшно, палка при нем, если нога начнет болеть, то все равно, он сможет дохромать до дома. А с машиной можно будет разобраться завтра, пригнав «техничку».
Конечников в последний раз посмотрел на аппарат, и двинулся в неблизкий путь.
Со стороны фактории продолжалась канонада. К ручному оружию присоединились зенитные массометы крейсеров, раздирая небо сполохами пламени горящих в атмосфере снарядов и затяжными громовыми раскатами. Вспышки заставили выключиться ночное зрение.
На ходу Конечников проверил рацию, браслет идентификатора и компьютер. Ничего не работало. Крок подумал о пистолете и с содроганием убедился, что его оружие также мертво, как и остальные приборы.
Словно почувствовал страх человека, где-то далеко в лесу раздался волчий вой. Одинокому лесному певцу ответил второй голос, потом еще один.
«Не хватало только быть съеденным», — с беспокойством подумал Федор. — «С такими ногами я на дерево не влезу». Из оружия, если не считать недействующего пистолета, у Конечникова была только трость.
Вой раздался уже ближе. Конечников ускорил шаг. «Неужели это Управительница организовала?» — задал сам себе вопрос пакадур и горько подумал. — «Забавный выбор способа казни. Неужели нельзя было меня просто убить?».
Словно послушав мысли, кто-то окликнул Федора.
— Здорово, капитан, — издалека окликнул Конечникова знакомый голос.
Федор безошибочно определил его обладателя. Им был сбежавший из-под стражи бывший комендант.
Конечников повернулся и увидел в сверкающих вспышках салюта, как из леса вышли трое: Пащенко, интендант и тот самый прапорщик Топорков.
Бандиты выглядели ужасно. Почти 10 месяцев скитаний по лесам превратили их в заросших, оборванных дикарей, одетых в невообразимые, вонючие лохмотья из невыделанных шкур. Пащенко, как самый молодой и ловкий был вооружен катаной.
Топорков сжимал в руках ружье с примкнутым штыком. Судя по тому, как держал его бывший комендант, «полтиной» давно пользовались как пикой. Интендант, скаля зубы, крутил в руках большой кухонный нож.
— Здорово, — ответил Федор. — Давно не виделись.
— Это точно ты, — усмехнулся прапорщик. — Какая встреча… Как я рад тебя видеть, ты себе не представляешь.
— Не могу сказать, что взаимно, — ответил Конечников.
— Ты такой чистенький, такой холеный, такой благополучный. А ведь это ты должен был прятаться по лесам.
— Это отчего? — поинтересовался пакадур.
— Да оттого, что вы все быдло амальгамское.
— У меня прямо противоположная точка зрения. Бросьте ваши цацки, иначе буду стрелять. Конечников положил руку на кобуру.
Бывшие военнослужащие было отпрянули, но, видя, что противник не вынимает оружия, стали медленно, осторожно приближаться.
— Что это за фейерверк? — спросил интендант.
— Перемирие с эланцами. В фактории празднуют.
— Перемирие, — мечтательно сказал Пащенко. — Ребята, давайте сдадимся. Нас по случаю праздника простят.
— Делай, что тебе говорят, — оборвал его прапорщик. В свете вспышек салюта было видно, как его глаза горят недобрым огнем безумия. — Видишь, у него пистолет не заряжен. Давно бы уже перешмалял нас.
Беглецы окружили Федора. Конечников поднял трость, поворачиваясь в разные стороны, делая угрожающие выпады и не давая подойти нападающим.
— Да ты, Тараска, посмотри, — он еле на ногах держится, — подбодрил молодого прапорщик.
Пащенко сделал выпад, целясь в горло противника. Федор, парировал удар палкой, что есть силы, толкнув клинок вверх. Дерево, даже крепкое, плохая защита от сверхтвердого композита. Лезвие расщепило и косо срезал трость, но всеже основная сила удара ушла в пустоту.
Пащенко, не слишком хорошо владеющий мечом, потерял равновесие. Федор воспользовался этим и моментально вогнал противнику обрубок трости в глаз. Жирно чавкнула плоть, на Конечникова брызнуло липким и теплым.
Интендант подскочил к пакадуру сбоку и попытался заколоть, нанося удар сверху вниз, как видел это в фильмах про злодеев.
Федор, занятый выдиранием катаны из судорожно сжатых пальцев мертвеца, не сумел среагировать вовремя. Нож воткнулся ему в ногу, вспоров бедро.
Несмотря на дикую боль, Конечников сумел завладеть мечом. В следующее мгновение голова интенданта отделилась от туловища и рухнула на землю, удивленно хлопая глазами.
Топорков, заревев, как бешеный слон, попытался насадить противника на пику штыка. Федор, стараясь не ступать на выведенную из строя ногу, отбивал выпады мечом. Больная нога все сильнее давала о себе знать.
Конечникову казалось, что кость рассыпается на осколки. В ушах звенело, глаза готовы были лопнуть от боли, но мозг работал четко и ясно, несколько отстраненно воспринимая происходящее.
Топорков, видя, как неуклюже топчется пакадур, хромая сразу на обе ноги, несколько расслабился, стал атаковать смелее, агрессивнее, рискованнее. Федор выбрал подходящий момент и пользуясь тем, что нападавший открылся, как бритвой рассек прапорщику горло клинком.
Конечников опустился на землю. Левая нога онемела, правая болела так, будто он прошел как минимум 30 километров без трости. Федор прикоснулся, ожидая, что она сломана сразу в нескольких местах. Но, несмотря на саднящую боль переломов не было.
И тут Конечников понял, что кость, собранная из кусочков и предательски потрескивающая при малейшей нагрузке выдержала.
Федор почувствовал, что-то липкое на правом боку. Штык зацепил его, скользнув по ребрам. Но то все были мелочи. Конечников чувствовал, какое это счастье — жить.
От потери крови кружилась голова, боль пульсировала в разрезанном теле. Но всеже он был жив, а его противники — нет.
Борясь со слабостью, Федор обшарил одежду убитых, пытаясь найти индивидуальный пакет.
Ему повезло. У молодого, в драной торбе, среди объедков лежала упаковка стандартного набора для оказания первой помощи с бинтами и одноразовыми иньекторами полевой медицинской смеси, комбинации обезболивающего, кровоостанавливающего и антибиотического препаратов.
Конечников вколол себе дозу и стал заматывать ногу поверх комбинезона. В этот момент стрельба прекратилась, яркие сполохи от трасс скорострельных пушек погасли. Стало темно.
Несмотря на все усилия Конечникова, ночное зрение долго не хотело включаться. Когда, наконец, мрак стал привычным черно-белым ночным миром, Федор увидел, что его окружают плотным кольцом горелые, замороженные трупы убитых им эланцев.
Толпа мертвецов невнятно гудела, шаг за шагом, волнуясь плотным кольцом мертвой плоти смыкаясь над ним. Руки нежити со скрипом тянулись к своему убийце, из окаменевших глоток исходило слабое сипение, стон и сдавленное, торжествующее рычание.
Конечников подумал, что сейчас, когда Федор знает правду, никто теперь ему не поможет. Пакадур схватил забитое грязью и листьями, неисправное, лишенное зарядов ружье прапорщика Топоркова.
Руки сами нащупали микросотовую батарею, выдернули из отсека и воткнули ее в гнездо пистолета вместо испорченной Управительницей. Оружие ожило.
Конечников открыл частый огонь. Нежить падала, но сзади напирали все новые и новые ходячие трупы. Крок выпускал последние пули из обоймы, понимая, что теперь точно все, — перезарядить пистолет он не успеет, а на меч надежды мало.
Внезапно рядом с ним появилось золотистое сияние. В облаке света появилась Лара. Она что-то горячо, убедительно, сильно говорила. Мощная вибрация ее голоса пронизывала пространство.
Конечников не понимал слов, но чувствовал, как проходит испуг в глубине сознания. Призрачная девушка раскинула руки, и золотое сияние коснулось мертвецов.
Свет проник в сущность Федора, освобождая носимое им сожаление о напрасно потраченных годах и горькое сознание вины за жизни, погубленные во славу злой, никчемной иллюзии. Еще не облеченное в слова понимание страшного, ненужного пути, пройденного всеми во славу бессмертных паразитов заполнило Федора.
Бывший пакадур тоже засветился, испуская волны фиолетового пламени. В сиянии двух огней, существа, бывшие обугленными пугалами, стали терять свой ужасающий облик.
Их плоть перестала быть уродливыми кусками сгоревшего мяса, обрела кожу и мускулы, глаза и лица. Черты лиц и одежда менялись на них, неуловимо для глаза, не давая разуму зацепиться за знакомые детали.
Федор смутно различал жителей Амальгамы, космолетчиков деметрианского и эланского флота. И еще множество людей разных стран, эпох и миров…
Перед Федором прошли сотни и тысячи воплощений тех, кто стремился жить и чувствовать, но всего лишь стал изуродованным, мороженым трупом на сожженнных планетах и расстреляных кораблях.
Конечников чувствовал исходящее от людей умиротворение и покой. Перед дальней дорогой в край, без горя и слез, куда им прежде путь был закрыт, они посылали слова любви и прощения лежащему на земле человеку с ненужным пистолетом в руках и окруженной золотым огнем девушке.
Волна света продолжала расходиться по равнине, которая понемногу очищалась от участников этой странной, но прекрасной трансформации.
Наконец, все пришельцы пропали. Федор почувствовал, как налетел холодный ветер с дождем, приводя в чувство. Конечников вздрогнул, возвращаясь в реальность.
Он сидел на земле, стискивая рукоять оружия в руках. Индикатор зарядов говорил, что он действительно расстрелял почти весь магазин своего пистолета.
Федор повернул голову и увидел Лару. Девушка уже не была бесплотным, полупрозрачным облаком. Она, присев на корточки, гладила своей рукой его по плечу, и Федор чувствовал эти нежные, почти неощутимые прикосновения.
— Ты здесь? — поразился Конечников.
Он почему-то был уверен, что эланская девушка должна была исчезнуть с остальными.
— Да, — ответила Лара с улыбкой. — Как я могу тебя бросить, недотепу.
— А… А почему я тебя вижу?
— Я же есть, — улыбнулась она. — Теперь ты всегда сможешь меня видеть.
— Что это было? — снова спросил Федор.
— Разве ты не понял? Однажды ты не колеблясь, пошел в долину смертной тени, зная, как я боюсь уйти туда в одиночку, бросив то, что считал раем на земле. Теперь мой черед… Я попросила, и мне помогли в обмен на небольшое поручение в Плотном мире… Мы с тобой идеально подходили для этого задания.
— А кто они?
— Ты все скоро сам узнаешь. Люди, которые тут были не могли войти в благостную Вечность лишь потому, что были одержимы страстью к мщению. Движимые неосознанным желанием освобождения, они все собрались в одно время и в одном месте для расплаты и воздаяния.
Наши радость и раскаяние, обещание рая и стремление все вернуть, отблеск небесной родины каждой души и горькое понимание своих ошибок, помогли найти им дорогу. Теперь они все свободны снова выбрать свои судьбы без тяжелого груза налипшей на них ненависти. И мы свободны.
— Понятно, — сказал Конечников.
Он хотел спросить что-то, но девушка его опередила.
— Отойдем, не будем мешать народу.
Федор посмотрел на близкую стену леса. В разрывах между деревьями холодным, белым огнем горели глаза серых хищников. Опираясь на ружье, и тяжело припадая на больные ноги, Конечников с помощью Лары отошел на достаточное расстояние.
Он присел на землю, наблюдая за пиршеством волков.
— Я уж думал мне конец, — сказал Фeдор.
— Ты с самого начала знал, как все закончится.
Конечников хотел было возразить. Множество вопросов крутились в его голове, но он задал лишь те, что были действительно важны.
— А что дальше? — спросил он девушку.
— Это ты сам решай, — ответила она. — Наступило время жить своим умом. Ты больше никому, ничего не должен и вправе творить свою судьбу так, как сочтешь нужным.
— Лара, ты останешься со мной? — не желая снова терять свою вечную спутницу, неожиданно возвращенную ему, спросил Федор.
— Я всегда буду с тобой, — ответила девушка.
— А Управители… Они найдут меня?
— Управители… — слегка нахмурилась Лара. — Их власть велика, но распространяется она на тех, кто бредет дорогами тьмы. — Они самонадеянные и невежественные самозванцы, не знающие и тысячной доли того, что нужно для настоящего могущества. Жестокие Боги тоже нужны миру. В колесницу жизни запрягают черных и белых коней.
— Наверное, мне нужно позвонить, — сказал Конечников.
— Конечно, — ответила девушка. — Можешь не опасаться, это правильная идея.
Она отступила в тень и растаяла, все равно оставаясь рядом.
Федор вытащил микросотовую батарею из пистолета, приладил пару проводков к контактам отсека питания в браслете коммуникатора. Набрал выученный сотнями повторений номер. Долгое время никто не отвечал. Потом маленький экранчик загорелся, и на нем появилось знакомое лицо…
Эпилог
НАСТОЯЩЕЕ ПРОДОЛЖЕННОЕ ВРЕМЯ
24 апреля 10564 г. по н.с. 17 ч. 05 м. Единого времени Искусственная реальность «Мир небесных грез».Чтец умолк.
Повисла давящая тишина, наполненная тяжестью старых воспоминаний и гнетом невысказанных слов. Это продолжалось очень долго.
Потом Рогнеда встала, убрала легкие занавески из тростника, а заодно и защитное поле. Стали слышны звуки окружающего мира.
Огромные волны высоко взлетали своими белыми гребнями и с пушечным грохотом бились о песчаное дно в полосе прибоя.
Управитель молчал. Молчала и Живая Богиня. Все так же грохотал прибой, кричали чайки, доносился ветерок, приправленный легким запахом йода, водорослей и соленых брызг.
— А что дальше? — наконец поинтересовалась Рогнеда.
— Больше ничего нет, — ответил Управитель.
— Жаль, тут должно было начаться самое интересное, — сказала Живая Богиня.
— Но, по-моему, более чем достаточно, — Андрей внимательно взглянул в ей в глаза. — Дальше все прозрачно. Стрельников вывез своего друга с Амальгамы, и тут началась уже история Колывана. Тоже минус для тебя.
— И тебя, — улыбнулась девушка.
— Ладно, не тарахти, — оборвал ее Управитель, внешне грубо и решительно, но вполне миролюбиво. — Колыван не пишет, но именно Стрелкину было выгодно, сказать лишь половину правды и сделать так, чтобы его старинный друг исчез… Да и сам он долго не задержался, дав начало космическим пиратам и незаконным поселениям, с которым приходится бороться до сих пор… Проморгали, леди Рогнеда…
— Не вали все на меня, — огрызнулась девушка.
— Ладно, перестань, — не стал спорить с ней Пастушонок. — Что думаешь о тексте?
— Для читателя четверного имущественного класса много лишнего написано, — слегка поморщилась девушка. — Особенно в конце.
Говорить под аккомпанемент громовых ударов прибоя было трудно, и Управитель убрал звук. Волны стали падать и разбиваться брызгами совершенно бесшумно.
— Однако, все укладывается в классическую схему: — «Как много сил я потратил, чтобы всех вас бл*дей здесь собрать», — усмехнулся Живой Бог.
— Это еще что такое? — недовольно поинтересовалась Рогнеда.
— Из анекдота, — пояснил Управитель.
Рогнеда усмехнулась. Потом задумалась.
— А есть ли он, Всевышний? — спросила она, адресуя свой вопрос простору вокруг. И сама же ответила. — Иногда мы все кажемся мне похожими на омерзительных червей в банке, которых терпят с какой-то целью. Вроде личинок мух в ране. Было такое средство от гангрены в условиях допотопной медицины. А стоит сунуться куда не следует — заморят хлорной известью.
— Я бы не задумывался об этих вещах, — почти по-доброму посоветовал Управитель. — Лучше вернемся к нашим скорбным делам. Мы имеем то, что в результате некомпетентных действий Управительницы Жизни, в среду обычных людей просочилась информация, которая на долгие столетия сделала невозможным правильное устройство общества и фатально повлияла на мировоззрение индивидов.
От этого мы, Хозяева, вынуждены были целые эпохи прятаться, маскируясь под обычных людей.
Буйным цветом расцвели всякого рода альтернативные варианты эволюции Homo Sapiens и странные способы общественной организации, на борьбу с которыми было потрачено огромное количество средств и сил в лихую годину Разделенного Мира.
— Я сделала все, что нужно, — девушка стряхнула головой и нервно сунула в рот сигарету. — Откуда я знала, что ему помогает развоплощенный дух… Кто мог предположить, что три здоровых, вооруженных мужика не справятся с беспомощным инвалидом. Каким способом можно было узнать, что вместо четырех тел волки сожрали только три, если серые даже костей не оставили. А крови из Колывана вытекло столько, что и сомнений в его смерти не возникло.
Но каков мерзавец, однако, этот Конечников. Сидел бы как таракан за печкой и молился на свое бессмертие.
— Не блажи, не на Совете, — прервал ее Управитель. Потом продолжил — И даже не это главное. В течение короткого времени, враждебность жителей бывших Эланской и Деметрианской империй сошла на нет. Эти 2 государственных образования смешались и породили единую монокультуру, исключив саму возможность организации всякого рода военных столкновений.
Иными словами, за все пришлось отдуваться Управителям. Для создания даже простых зачатков разделения, нам пришлось искусственно глушить экономику отдельных миров и подстегивать за их счет другие.
Только так можно было заставить зверствовать отряды «цивилизаторов» с развитых и благополучных планет, устраивать на отсталых планетах кровавые «зачистки» аборигенам, за соблюдение ими «грязных», «архаичных», «дикий» обычаев.
И иметь возможность набирать озлобленных и желающих мести «умиротворенных» в полицейские спецподразделения, славящиеся поборами, презрением к гражданским правам и жестокостью к населению развитых регионов.
Без этого, сама основа нашей власти была под угрозой. Ты Колывана для этого отпустила? Мстишь потихоньку, императрица?
— Нет, — нервно бросила девушка.
— Нет? — усмехнулся Управитель. — Мне хоть не ври.
— Слишком гладко, чтобы быть правдой, — возразила ему Живая Богиня. — Как замечательно верить, что все дело в нерадивых исполнителях великих планов и скрытых врагах. Ты пойми, это поворот сделала сила более могущественная, чем вся наша контора самозваных богов. Это она расставила фигуры в это партии.
— Ну, нет, — злорадно подытожил Андрей. — Боюсь, что наш шеф не признает этого. Для Зала Мрака Совета Управителей история о недалекой или злонамеренной Живой Богине в самый раз. Безо всякой возможности оправдаться.
— Отчего ты тогда здесь? — поинтересовалась Управительница. — Бежал бы к Большому Боссу и организовал бы обвинение.
— Ты в самом деле этого хочешь? Ну, нет, конечно… — Андрей усмехнулся. — Как бы ты дерьмово не жила, отдыхая на моронских топях и прочих не слишком приятных местах, у тебя все же есть надежда.
— Что за надежда? — со злой улыбкой поинтересовалась Рогнеда.
— Что он снова вернется, — снисходительно поглядев на девушку, уронил Живой Бог.
— И кто же? — иронически поинтересовалась Управительница.
— Тот, кого ты не встретишь ни в Плотном Мире, ни в искусственных альтернативных Реальностях, ни в высоких слоях астрала. Того, кого однажды убили в Царьграде выстрелом из модифицированного джаггернаута.
— Думай, какую чушь ты говоришь, — сказала девушка.
— Значит правда, — удовлетворенно подытожил Пастушонок.
Рогнеда встала. Пространство претерпело метаморфозу. Берег океана сменился бесконечным залом с холодно блестящими траурными плитами пола и потолка, черными гладкими колоннами и рядами едва разгоняющих свет тусклых ламп в блестящих холодным никелем люстрах. Где-то на горизонте угадывалась тонкая полоска света от далекого ряда окон.
— Ну, зачем же так мрачно, — усмехаясь, произнес Управитель. — Ты пожалуй, пойдешь гораздо дальше, чем эта несчастная Лара, чтобы заслужить прощение. Та, в общем-то, ни в чем не была виновата, кроме того, что была просто дурой.
— Она была дурой конченной, — зло сказал Рогнеда. — Ей было достаточно поверить, что все можно решить, гораздо проще, без космических представлений в стиле — «Сила вечной любви».
— Ну отчего же, — насмешливо вставил Живой Бог. — Не хочешь сыграть такую же сказочку? Как красиво у них получилось. Да ты и сама знаешь, что дело вовсе не в банальном желании снова найти любимого. Ты ведь сама говорила о могущественных первоосновных процессах и существах, которые много выше, чем мы можем себе вообразить, для которых все живые, даже мы, просто части гигантского уравнения бытия.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — равнодушно спросила девушка. — Сам ведь знаешь, что уже ничего нельзя сделать.
— Нет ничего невозможного, — торжествуя, сказал Андрей. — Нашли мы Проклятого. В мраке между мирами, вне времени и пространства, где пребывают чудовищные демоны и ни разу не воплощавшиеся души, в пучине Непроявленного. Нашли полностью промытым, освобожденным от всего, чистым как слеза, настолько чуждым всему, что только там, в Непроявленном, ему и место.
— Ну и что? — неопределенным тоном спросила Рогнеда.
— А то, Принцесса, что теперь ты знаешь, с кем тебе надо дружить, — с довольным смешком сказал Управитель. — Только я умею возвращать из мрака души. А дальше…
Рассеянные в общем инфополе записи и воспоминания, могут вернуть им память, привычки, чувства и желания…
Душа прорастет в Проявленный мир костями, кровью, плотью. И тот, кто ушел за грань бытия снова будет жить и чувствовать, словно бы и не было разлуки… Это тяжелый труд, если речь идет о настоящем возвращении, а не о вполне похожей на реальную сущность поделке. Тяжелый… Но вполне выполнимый…
— И Князь Князей узнает меня? Он будет любить меня? — воскликнула, забывшись, Управительница.
— О, да, — довольно произнес Живой Бог, наблюдая за реакцией девушки. — Как ты того пожелаешь. Любой каприз за ваши деньги. Конечно, никто не позволит Проклятому снова творить его безобразия. Но это снова будет он.
— Я поняла… — ответила Рогнеда. — А что взамен? И как ты этого добьешься, Куклодел? Ты ведь хоть и вхож в Совет, но по сути простой, заурядный Управитель.
— Это пока, — усмехнулся Андрей. — Я покажу всем бессмертным, насколько прогнили наши старшие боги. Когда созревшие для битв люди снова захотят подняться в патрулиуремое врагом небо, Живым Богам не удастся им воспрепятствовать. Это вызовет ответ, еще более разрушительный и масштабный, чем древнее Большое Вторжение. Жаждущие битв «живые и чувствующие» не смогут противостоять холодному расчету управляющих блоков инопланетных кораблей.
Мир снова пройдет по самому краю бездны. Планеты запылают от выстрелов лучевых орудий, дикие мутанты будут выть на радиоактивных развалинах мертвых городов. И остатки первой тысячи бессмертных придут к нам, склонятся в почтении и страхе, умоляя избавить от гнета невыносимых обстоятельств.
— Забавный план, — усмехнулась девушка. — И высказывает его тот, что ничего из себя не представляет.
— А зачем мне ты? — без тени улыбки спросил Пастушонок. — Ты — лучшая из творящих реальность. Ты умеешь добиваться цели и ждать, использовать каждый поворот событий для того, чтобы хоть немного толкнуть жизнь в нужном направлении.
— Сколько комплиментов, — невесело усмехнулась Рогнеда. — Каждый может делать то, что я делаю. Нужно только терпение, внимательность и маломальское представление о законах по которым все развивается. Но опять же все это все приходит уже после первой — второй сотни лет существования.
— Не важно. У меня есть то, ради чего ты постараешься, пряник, так сказать, если одного кнута тебе мало.
— Но ведь никто из Управителей не даст нам возродить человека, который был их первым господином. Которого до сих пор они ненавидят и боятся.
— Помоги мне и я помогу тебе. Когда я стану самым большим боссом, нам будет легче убедить Управителей в том, что кажется сейчас совершенно немыслимым. Ну пойми, не проходной был у тебя вариант. Никто не захочет снова круглосуточно контролировать свое эмоциональное состояние и мыли. Никто не захочет вновь посадить на трон прежнего тирана, который будет ковыряться в мозгах.
Но у него была роскошная технология управления реальностью, без которой сейчас не обойтись. Наши старшие боги уже забыли ее за ненадобностью. А вот ученики джихана еще помнят. Я а, к примеру, тоже ведь его ученик.