Дюма Александр. Сальватор. Том 2

   — Или одного из ваших знакомых, я бы так сказал — Вы поставили меня в затруднительное положение, — заметил г-н Жакаль. — Друзей у меня мало, и я мог бы угадать, о ком вы говорите. Но знакомых у меня без счета — Я не заставлю вас долго гадать, — без тени улыбки произнес молодой человек. — Я только что был у господина Жерара.
   — У господина Жерара! — повторил начальник полиции, сунув пальцы глубоко в табакерку. — У господина Жерара! Что это значит? Да вы, верно, ошибаетесь, дорогой господин Сальватор, не знаю я никакого Жерара.
   — Знаете! Достаточно одного слова или, вернее, одной подробности, и вы сейчас же его вспомните: это тот самый человек, что совершил преступление, за которое вы собираетесь завтра казнить господина Сарранти.
   — Ба! — вскричал г-н Жакаль, с шумом вдыхая щепоть табаку. — Вы уверены в том, что говорите? Вы полагаете, я знаю этого человека, убийцу? Фи!
   — Господин Жакаль! — молвил Сальватор. — Наше время дорого нам обоим, и не следует его терять ни вам, ни мне, хотя употребляем мы его по-разному и цели у нас с вами разные. Так давайте употребим его с пользой. Выслушайте меня, не перебивая. Кстати, мы знакомы слишком давно, чтобы ломать друг перед другом комедию. Вы обладаете определенной властью, я — тоже, и вы это знаете. Я не хочу напоминать, что спас вам жизнь. Мне бы только хотелось сказать, что тот, кто поднимет на меня руку, переживет меня не больше чем на один день.
   — Это мне известно, — сказал г-н Жакаль. — Но поверьте, я ставлю свой долг превыше собственной жизни, и, угрожая мне…
   — Я вам не угрожаю, и в доказательство моих добрых намерений утвердительную форму я сменю на вопросительную.
   Вы верите, что поднявший на меня руку переживет меня?
   — Нет, — не дрогнув, ответил г-н Жакаль.
   — Ничего другого я не хотел вам сказать… Теперь ближе к делу! Завтра состоится казнь господина Сарранти.
   — А я и забыл о ней!
   — Короткая у вас память. Ведь нынче в пять часов пополудни вы сами приказали предупредить палача, что он должен быть завтра наготове.
   — Какого черта вы так печетесь об этом Сарранти?
   — Это отец моего лучшего друга, аббата Доминика.
   — Да, знаю. Несчастный молодой человек добился даже трехмесячной отсрочки по милости короля, иначе его отца казнили бы еще полтора месяца назад. Аббат ходил в Рим, не знаю зачем, но, видимо, не сумел добиться своего или умер в дороге:
   его с тех пор так никто и не видел. Это большое несчастье!
   — Не такое большое, как вы полагаете, господин Жакаль; пока он ходил в Рим добиваться милости для отца, я остался здесь, чтобы свершилась справедливость. Я взялся за дело и с Божьей помощью, не оставляющей добрых людей, весьма преуспел.
   — Преуспели?
   — Да, вопреки вашей воле; и это уже второй раз, господин Жакаль.
   — Когда же был первый?
   — Неужели вы забыли о Мине, которую похитил мой кузен Лоредан де Вальженез. Думаю, я не сообщаю вам ничего нового, не правда ли? Вы ведь знаете, что я Конрад?
   — Должен вам признаться, я это подозревал.
   — Я вам это сказал или, во всяком случае, намекнул, когда мы возвращались в вашей карете из Ба-Медона в тот день или, вернее, в ту ночь, когда опоздали и не успели спасти Коломбана, но сумели вернуть к жизни Кармелиту, да?
   — Да, помню, — подтвердил г-н Жакаль. — Так вы говорите…
   — …что вы лучше меня знаете историю, которую я собираюсь вам рассказать. Однако вы должны знать, что и я знаю правду. Двое детей исчезли из парка Вири. В их исчезновении обвинили господина Сарранти. Ошибка! Один из детей, мальчик по имени Виктор, был убит господином Жераром и зарыт в парке под дубом. А девочка, которую звали Леони и которая едва не была задушена его сожительницей Урсулой, подняла такой крик, что ей пришел на помощь пес и задушил мерзавку, хотевшую прирезать девочку. Напуганная до смерти Леони убежала, и на дороге в Фонтенбло ее подобрала цыганка. Вы ее знаете: зовут ее Броканта, она живет на Ульмской улице в доме номер четыре. Вы заходили к ней вместе с мэтром Жибасье накануне того дня, когда Розочка исчезла. Розочка и есть пропавшая Леони. Я о ней не беспокоился, я знал, что она в ваших руках. Говорю я вам сейчас о ней только так, для памяти.
   Господин Жакаль издал характерное для него ворчание, лишь усиливавшее его сходство с животным, на которое намекало его имя.
   — Что же касается мальчика, зарытого под деревом, то не стоит вам и говорить, как с помощью Бразила, а ныне — Роланда, я обнаружил его останки, когда занимался совсем другим делом. Вы знаете место, верно? Я вас туда возил. Правда, мальчика там не оказалось.
   — Уж не думаете ли вы, что это я его оттуда украл? — спросил г-н Жакаль, поднося к носу огромную щепоть табаку.
   — Не вы, а предупрежденный вами господин Жерар.
   — Честнейший Жерар! Если бы ты слышал, что о тебе говорят, как бы ты оскорбился!
   — Ошибаетесь, он бы не оскорбился, а затрясся от страха.
   — Да с чего вы взяли, что тело мальчика похитил господин Жерар?
   — Я сразу это понял. Я был в этом уверен настолько, что подумал: именно в свой ванврский особняк для большей безопасности господин Жерар мог перенести этот несчастный скелет.
   Как вы понимаете, я выбрал ночь потемнее, вроде сегодняшней, помог Роланду
   перебраться через забор в сад, окружающий дом господина Жерара в Ванвре, потом забрался сам и приказал Роланду: «Ищи, собачка, ищи!» Роланд стал искать, и, хотя я бы не хотел прикладывать евангельское изречение к четвероногому существу, но он «обрел». Через десять минут он уже царапал траву на лужайке перед домом с таким остервенением, что я был вынужден удержать его за ошейник, иначе на следующий день на траве могли заметить неладное. Я был уверен, что труп зарыт именно там. Мы выбрались обратно тем же путем, что и забрались. Вот и вся история. Вы догадываетесь, что произошло потом, господин Жакаль? Не мог господин Сарранти, уже давно находящийся в тюрьме, три недели назад откопать труп мальчика под дубом и перенести его на лужайку ванврского особняка.
   Значит, это дело рук не Сарранти, а господина Жерара.
   — Хм! — только и произнес в ответ г-н Жакаль. — Но… нет, ничего.
   — Договаривайте, прошу вас. Вы хотели спросить, почему, зная о том, где находится тело мальчика, я не стал действовать раньше?
   — Признаться, я действительно собирался задать вам этот вопрос, так, из чистого любопытства, ведь то, что вы мне рассказываете, похоже, скорее, на роман!
   — Однако это подлинная история, дорогой господин Жакаль, да еще из самых достоверных! Вы хотите знать, почему я не действовал раньше? Я вам отвечу. Я глупец, дорогой господин Жакаль, я всегда думаю о человеке лучше, чем он есть. Я воображал, что господину Жерару не хватит смелости допустить казнь невиновного человека, что он уедет из Франции и откроет правду, когда уже окажется в Германии, Англии или Америке…
   Ничуть не бывало! Этот гнусный каналья даже не пошевелился.
   — Возможно, в этом не только его вина, — вставил г-н Жакаль. — Не стоит на него сердиться.
   — И вот сегодня вечером я себе сказал: пора!
   — Так вы пришли пригласить меня на эксгумацию тела?
   — Ну нет! Зачем же? У охотников есть поговорка: дважды в одной и той же норе лисицу не поймаешь. Нет, на сей раз я все сделал сам.
   — Как — сами?
   — Вот в двух словах, как все произошло. Я знал, что нынче вечером господин Жерар дает большой предвыборный ужин.
   Я устроил так, чтобы господин Жерар ушел на час-другой из дома. Я вошел, занял его место за столом, а Бразил в это время стал рыть землю. Через четверть часа мне лишь осталось отодвинуть стол и показать гостям господина Жерара, что нашел мой пес. Гостей было десять человек. Одиннадцатый выпил лишнего и где-то мирно дремал. Все десять человек подписали составленный по всей форме протокол, потому что среди гостей оказались и врач, и нотариус, и судебный исполнитель. Вот этот протокол. А вот скелет! — прибавил Сальватор, поднявшись и подвинув к г-ну Жакалю салфетку, завязанную за четыре угла.
   Как ни привычен был г-н Жакаль к перипетиям ежедневно разворачивавшихся на его глазах драм, но и он оказался не готов к такому финалу и отшатнулся вместе с креслом, даже не пытаясь, как это бывало обыкновенно, скрыть волнение.
   — Теперь прошу слушать меня особенно внимательно, — продолжал Сальватор. — Богом клянусь, что, если господин Сарранти будет казнен, я обвиню в его смерти вас! Это понятно, не так ли? Я изъясняюсь достаточно ясно? Итак, вот вещественные Доказательства. — Он кивнул на кости. — Оставляю их вам, мне же довольно и протокола; он подписан тремя должностными лицами: врачом, нотариусом и судебным исполнителем. Я немедленно отправляюсь к королевскому прокурору для подачи жалобы. Если на то будет необходимость, я пойду и к хранителю королевской печати, а то и к самому королю.
   Сальватор холодно кивнул начальнику полиции и вышел из его кабинета в сопровождении Бразила. Г-н Жакаль был ошеломлен. Его не на шутку встревожила угроза молодого человека.
   Господин Жакаль давно был знаком с Сальватором, он не раз видел его за работой, знал его за человека решительного и был убежден: если он что-нибудь обещает, то непременно сдержит слово.
   Когда за Сальватором закрылась дверь, он стал думать, как ему поступить.
   Было одно простое средство все уладить: предоставить г-ну Жерару самому выпутываться из этого положения. Однако это значило бы собственными руками разорвать нити старательно подготовленного заговора; сделать из бонапартиста героя, больше чем героя — мученика; объявить накануне выборов кандидата, выпестованного в определенном смысле правительством, негодяем и убийцей. Не говоря уж о том, что, когда г-н Жерар почувствует себя в ловушке, он не преминет во всем признаться, обвинив г-на Жакаля в соучастии. Да, решительно, этот способ оказался бы плох.
   Был еще один способ к спасению, на нем г-н Жакаль и остановился.
   Он торопливо поднялся, подошел к окну и нажал на невидимую кнопку.
   Сейчас же зазвенели многочисленные звонки, от личных апартаментов г-на Жакаля до самых дверей префектуры.
   — Так я хотя бы успею получить приказ от министра юстиции, — пробормотал начальник полиции, садясь на свое место.
   Не успел он договорить, как секретарь доложил о приходе г-на Жерара.

XXIII. Глава, в которой г-н Жакаль пытается положить конец беспокойной жизни г-на Жерара

   Бледно-зеленый г-н Жерар, обливаясь потом и трясясь от страха, вошел в кабинет. — Ах, господин Жакаль! — вскричал он и упал в кресло. — Ну, ну, возьмите себя в руки, честнейший господин Жерар, — проговорил начальник полиции. — У нас еще есть время подумать о вас.
   Он прибавил вполголоса, обращаясь к секретарю:
   — Бегите вниз! Вы видели молодого человека с собакой, не так ли?
   — Да, сударь.
   — Сейчас его арестуют. Он так же опасен, как и его пес. Но вы головой отвечаете за то, чтобы ни человеку, ни его собаке не причинили никакого вреда.
   — Слушаюсь, сударь.
   — Поторопитесь! И еще, меня ни для кого нет. Прикажите заложить лошадей. Ступайте!
   Секретарь исчез.
   Господин Жакаль повернулся к г-ну Жерару.
   Негодяй был близок к обмороку.
   Он не мог говорить и лишь умоляюще сложил руки.
   — Ладно, ладно! — брезгливо бросил г-н Жакаль. — Мы примем меры, а пока подойдите к окну и посмотрите, что происходит во дворе.
   — Как?! Вы хотите, чтобы я в моем состоянии…
   — Честнейший господин Жерар! — молвил начальник полиции. — Вы пришли просить об услуге, не так ли?
   — Об огромной услуге, господин Жакаль!
   — А в жизни за все надо платить. Мне нужны вы, я — вам:
   давайте поможем друг другу.
   — Я бы с удовольствием!
   — В таком случае подойдите к окну.
   — А как же мое дело?
   — Ваше? Это потом. Начнем с того, что не терпит отлагательств. Если бы я не исполнял все по порядку, все мои дела давно перепутались бы. Порядок прежде всего, честейший господин Жерар. Итак, для начала ступайте к окну.
   Господин Жерар двинулся в указанном направлении, хватаясь за мебель, которая попадалась ему на пути. Ему словно отдавило ноги, и он не шел, а полз.
   — Я готов, — прошептал он.
   — Отворите окно.
   Господин Жакаль вальяжно развалился в кресле, вынул табакерку, зачерпнул табаку и удовлетворенно крякнул в предвкушении удовольствия.
   Только в борьбе он чувствовал себя по-настоящему великим, а на сей раз он увидел в Сальваторе достойного противника.
   — Окно открыто, — доложил г-н Жерар.
   — Посмотрите, что происходит во дворе.
   — Какой-то человек идет через двор.
   — Хорошо.
   — На него набрасываются четверо полицейских.
   — Так.
   — Завязывается драка.
   — Правильно! Внимательно смотрите, что будет дальше, честнейший господин Жерар. Ваша жизнь в руках этого молодого человека.
   Господин Жерар вздрогнул.
   — Да ведь там собака! — вскричал он.
   — Да, да, и у этой собаки отличный нюх!
   — Пес бросается ему на помощь.
   — Я так и думал.
   — Полицейские зовут на помощь.
   — Но молодого человека не отпускают, верно?
   — Да, теперь их уже восемь человек.
   — Этого мало, черт возьми!
   — Он дерется как лев.
   — Храбрый Сальватор!
   — Одного он придавил ногой к земле, другого душит, пес вцепился в горло третьему.
   — Дьявольщина! Как бы не сорвалось! Где же солдаты?
   — Только что прибежали.
   — Ага!
   — Повалили его на землю.
   — А пес?
   — Ему накинули мешок на голову и завязывают его вокруг шеи.
   — Эти идиоты изобретательны, когда дело касается их шкуры.
   — Человека уносят.
   — А что собака?
   — Собака бежит за ним.
   — Дальше?
   — Человек, собака и полицейские скрываются в дверях.
   — Все кончено. Закройте окно, честнейший господин Жерар, и сядьте в это кресло.
   Господин Жерар затворил окно и сел или, точнее, упал в кресло.
   — Ну, теперь поговорим о наших делах… Вы задали большой предвыборный ужин, честнейший господин Жерар?
   — Я полагал, что в моем положении, выдвигая свою кандидатуру…
   — …неплохо предпринять этот нехитрый кулинарный подкуп. Я вас не осуждаю, дорогой господин Жерар, так часто делается. Но вы допустили ошибку.
   — Какую?
   — Вы оставили своих гостей во время ужина.
   — Я не виноват, господин Жакаль. За мной пришли и сказали, что вы немедленно желаете со мной переговорить.
   — Надо было отложить дела на завтра.
   — Я не посмел, господин Жакаль.
   — И вы оставили гостей за столом?
   — Увы, да.
   — Не сообразив, что стол стоит на том самом месте, куда вы перенесли труп несчастного ребенка!
   — Господин Жакаль! — вскричал убийца. — Откуда вы знаете?..
   — Разве не положено мне по должности все знать?
   — Так вы знаете?..
   — Я знаю, что, когда вы вернулись к себе, гости и слуги разбежались, стол был опрокинут, а могила пуста.
   — Господин Жакаль! — вскричал негодяй. — Где может быть скелет?
   Начальник полиции потянул за угол салфетки, лежавшей на его столе, и кивнул на кости.
   — Вот он!
   Господин Жерар пронзительно закричал, вскочил и в беспамятстве бросился к двери.
   — Что вы делаете? — остановил его г-н Жакаль.
   — Не знаю я ничего… Бежать!
   — Куда? В таком состоянии, как теперь, вы далеко не убежите: вас сейчас же арестуют!.. Господин Жерар! Нельзя быть вором, убийцей, клятвопреступником, имея такую голову, как у вас. Я начинаю думать, что вы рождены, чтобы быть честным человеком. Идите-ка сюда! Давайте поговорим спокойно, как и положено, когда дело серьезное.
   Господин Жерар вернулся, пошатываясь, и сел в кресло, которое покинул за минуту до того.
   Господин Жакаль приподнял очки и посмотрел на негодяя, как кот на мышь, которую он держит в когтях.
   У убийцы выступил на лбу пот.
   — Знаете ли вы, — продолжал г-н Жакаль, — что представляете живейший интерес для мелодраматурга вроде господина Гилбера де Пиксерекура или такого романиста, как господин Дюкрей-Дюминиль: до чего ваша жизнь богата драматическими событиями, Бог мой! Какими душераздирающими сценами, какими захватывающими перипетиями полна неведомая драма вашей жизни! А этот пес!.. Откуда вы его знаете? Это же потомок пса Монтаржи! Должно быть, этот чертов Бразил имеет на вас зуб!
   Господин Жерар лишь простонал в ответ.
   Начальник полиции словно ничего не слышал и продолжал:
   — Клянусь честью, весь Париж готов рукоплескать такой драме. Правда, развязка еще неизвестна. Но мы здесь как раз для того, чтобы придумать какой-нибудь конец, не правда ли, честнейший господин Жерар? Занавес опустился после четвертого акта: опрокинутый стол, опустевшая могила, разбежавшиеся гости и слуги… Вот так картина!
   — Господин Жакаль, — умоляюще прошептал убийца, — господин Жакаль…
   — О, я отлично знаю, что вы скажете: вы не знаете, как выпутаться… Черт побери! Это касается только вас: когда люди объединены общим делом, каждый выполняет свою часть, или кто-нибудь из двоих останется в проигрыше. Я свое сделал:
   арестовал защитника невиновности и добродетельного пса.
   — Что вы имеете в виду?
   — Я говорю об этом молодом человеке, опрокидывавшем и душившем моих людей, и готовой их растерзать собаке. Как вы думаете, ради кого одному накинули мешок на голову, а другому надели наручники? Ради вас, неблагодарный!
   — Этот молодой человек… Эта собака…
   — Этот молодой человек, честнейший господин Жерар, и есть Сальватор, комиссионер с улицы О-Фер, друг аббата Доминика, сына господина Сарранти. А пес — это Бразил, принадлежавший вашему несчастному брату, друг ваших бедных племянников, тот самый, которого вы, как вам казалось, убили, а на самом деле промахнулись или, вернее, только ранили.
   Можете быть уверены: он вас живьем слопает, если только встретит когда-нибудь.
   — О Боже, Боже! — закрыв лицо руками, пролепетал г-н Жерар.
   — Вы допускаете неосторожность, призывая Господа Бога, — заметил г-н Жакаль. — Если бы Он обратил на вас свой взгляд, вас в ту же минуту поразило бы громом небесным. Ну, это, пожалуй, подходящая развязка. Что скажете?
   — Господин Жакаль! Если у вас в душе осталась для меня хоть крупица жалости, не шутите так: вы меня убиваете!
   Он уронил руки, а голову запрокинул назад и смертельно побледнел.
   — Ну, ну, не стоит так волноваться, — сказал г-н Жакаль. — Сейчас не время бледнеть, лишаться чувств, заливать мой паркет потом. Призовите на помощь свое воображение, господин Жерар!
   Убийца покачал головой и ничего не сказал. Он был раздавлен.
   — Поберегитесь! — предупредил г-н Жакаль. — Если мне придется заканчивать драму в одиночку, я не могу поручиться за то, что финал вас удовлетворит. Я, как вдохновитель и начальник полиции, скажу вам так: приведя в действие какую-нибудь пружину драматургии, я найду способ заставить молодого человека и пса сбежать отсюда. Я не стану им мешать, когда они отправятся к королевскому прокурору, к хранителю королевской печати, к великому канцлеру, — да пусть идут куда пожелают!
   Я признаю невиновность господина Сарранти, виновность настоящего убийцы и, в ту минуту как палач уже будет готовить обвиняемого к казни, прикажу своим людям кричать: «Господин Сарранти свободен! Настоящий убийца — господин Жерар! Вот он! Вот он!» Я прикажу бросить господина Жерара в темницу, из которой только что перед тем выйдет господин Сарранти под приветственные крики и рукоплескания толпы.
   Господин Жерар не сдержался и простонал. По его телу пробежала дрожь.
   — Какой вы нервный! — посетовал г-н Жакаль. — Если бы у меня было хотя бы трое таких подчиненных, как вы, мне бы уже через неделю не миновать падучей! Теперь слушаю ваши предложения. Какого черта! Я вам сказал: «Вот моя развязка!» Я не утверждаю, что она хороша. Скажите вы свое слово, изложите свои соображения, и если они окажутся удачнее моих, я готов их рассмотреть.
   — Мне нечего предложить! — вскричал г-н Жерар.
   — Не верю. Вы наверняка пришли сюда с какими-то намерениями!
   — Нет! Я пришел просить совета.
   — Как скучно то, что вы говорите!
   — В дороге я обо всем поразмыслил…
   — И к какому же выводу вы пришли?
   — Мне кажется, вы не меньше моего заинтересованы в том, чтобы со мной не случилось несчастья.
   — Не совсем так. Впрочем, это не имеет значения. Продолжайте!
   — Я себе сказал: у меня есть еще по крайней мере двенадцать часов.
   — Двенадцать — это чересчур. Ну ладно, предположим — двенадцать.
   — За это время можно далеко уехать.
   — Сорок лье, платя по три франка прогонных.
   — Через восемнадцать часов я буду в гавани, а через двадцать четыре часа — в Англии.
   — Но для этого нужен паспорт.
   — Разумеется.
   — И вы пришли за ним ко мне?
   — Вот именно.
   — Предоставляя мне после вашего отъезда либо спасти, либо казнить господина Сарранти по своему усмотрению?
   — Я никогда не требовал его смерти…
   — До тех пор, пока он не угрожал вашей жизни, я понимаю.
   — Что вы ответите на мою просьбу?
   — На ваше предложение?
   — Да, если угодно.
   — Скажу, что это плоско: добродетель не наказана, что верно — то верно, но и преступление — тоже.
   — Господин Жакаль.
   — Ну, раз у нас нет ничего лучше…
   — Вы согласны? — подпрыгнув от радости, вскрикнул г-н Жерар.
   — Приходится согласиться.
   — Ах, дорогой господин Жакаль!
   Убийца бросился к начальнику полиции с распростертыми объятиями. Однако тот уклонился и позвонил.
   Вошел секретарь.
   — Чистый паспорт! — приказал г-н Жакаль.
   — Заграничный! — робко прибавил г-н Жерар.
   — Заграничный! — подтвердил начальник полиции.
   — Уф! — облегченно выдохнул г-н Жерар, опустился в кресло и вытер лоб.
   В кабинете воцарилось ледяное молчание. Г-н Жерар не смел поднять глаза, а г-н Жакаль неотрывно следил маленькими серыми глазками за негодяем и его агонией, не желая упустить ни малейшей подробности.
   Дверь снова отворилась, г-н Жерар вздрогнул.
   — Как бы вас не хватил столбняк! — предостерег посетителя г-н Жакаль. — Если не ошибаюсь, именно от этой болезни вы умрете.
   — Я думал… — пролепетал г-н Жерар.
   — Вы думали, что это жандарм, и ошиблись: это ваш паспорт.
   — Но в нем нет визы! — робко возразил |Г-н Жерар.
   — До чего вы осмотрительны! — отвечал г-н Жакаль. — Визы в самом деле нет, да она и ни к чему. Это паспорт специального агента, и если вам не совестно путешествовать за счет правительства…
   — Нет, нет! — воскликнул г-н Жерар. — Слишком много будет для меня чести.
   — В таком случае вот ваша грамота: «Обеспечить свободное продвижение…»
   — Спасибо, спасибо, господин Жакаль! — перебил негодяй, дрожащей рукой хватаясь за паспорт и не давая начальнику полиции читать дальше. — А теперь полагаюсь на Божью милость!
   С этими словами он бросился из кабинета вон.
   — На дьявольскую милость! — крикнул г-н Жакаль. — Если Всевышний обратит взор на твои деяния, подлый пройдоха, ты пропал!
   Он снова позвонил.
   — Карета готова? — спросил г-н Жакаль у дежурного.
   — Уже десять минут как дожидается!
   Господин Жакаль оглядел себя в зеркало. Он был одет безукоризненно: черный фрак, черные панталоны, лаковые туфли, белый жилет и белый галстук.
   Он удовлетворенно хмыкнул, накинул длинное пальто, не спеша спустился по лестнице, сел в карету и приказал:
   — К господину министру юстиции, Вандомская площадь.
   Потом сейчас же спохватился:
   — Что я такое говорю? Во дворце Сен-Клу сегодня бал, и министры пробудут до двух часов там.
   Он высунулся в окошко и крикнул кучеру:
   — В Сен-Клу!
   Поудобнее устроившись в углу, он проговорил, зевая:
   — Ну и прекрасно: посплю в дороге!
   Лошади поскакали крупной рысью, и г-н Жакаль, умевший при желании заснуть в любое время, не успел подъехать к Лувру, как уже спал глубоким сном.
   Правда, когда он проезжал по бульвару Кур-ля-Рен, его совершенно неожиданно разбудили.
   Карета остановилась, обе дверцы распахнулись, с каждой стороны на подножку вскочили по два человека; двое приставили пистолеты к груди г-на Жакаля, двое других взялись за кучера.
   Все четверо нападавших были в масках.
   Господин Жакаль подпрыгнул от неожиданности.
   — В чем дело? Что вам угодно?
   — Ни слова, ни жеста, или вам конец! — предупредил один из налетчиков.
   — Как?! — вскричал г-н Жакаль, еще не до конца проснувшись — Теперь в полночь нападают даже на Елисейских полях?
   Кто же в таком случае служит в полиции?
   — Вы, господин Жакаль. Да успокойтесь вы, в этом не ваша вина. А мы не воры.
   — Кто же вы?
   — Мы ваши враги. Своей жизнью мы не дорожим, зато вашу держим в своих руках. Итак, ни слова, ни жеста, иначе, повторяем, вам конец.
   Господина Жакаля схватили, а он даже не знал, кто именно.
   Ни на чью помощь он не надеялся и потому смирился.
   — Делайте со мной что хотите, господа, — молвил он.
   Один из нападавших завязал ему глаза платком, другой по-прежнему держал пистолет у его груди. Двое других проделали то же с кучером.
   Когда с повязками было покончено, один из четырех налетчиков сел в карету, другой — рядом с кучером, у которого забрал из рук вожжи, еще двое вскарабкались на запятки.
   — Вы знаете, куда везти! — проговорил начальственным тоном тот, что сел в карету.
   Экипаж развернулся, лошади получили мощный удар кнутом и помчались галопом.

XXIV. Путевые заметки г-на Жакаля