Кликин Михаил Геннадьевич. Малыш и Буйвол

   — Поаккуратней, здоровяк! — зло прошипел кто-то на ухо. Буйвол исподлобья глянул на недовольного. Тот сразу все понял и затерялся в толпе.
   Люди остановились. Дальше двигаться было некуда. И Буйвол, свирепо гримасничая и ругаясь, стал пробираться в сторону где, как ему казалось, было не так тесно.
   Казнь его совершенно не интересовала. Смертей он насмотрелся всяких. Потому, когда конвоиры вывели на эшафот приговоренных к повешению и толпа завопила, заволновалась, он лишь мельком глянул в сторону виселицы. И снова начал расталкивать людей.
   Честно говоря, ему доставляло удовольствие отдавливать им ноги.
   — Стадо баранов, не так ли, — демонстративно громко сказал сосед Малыша, молодой воин в серебристой кольчуге, с мечом в позолоченных ножнах. — Тебя как зовут, боец?
   — Малыш.
   — А меня Арчинетег.
   — Знатное имя.
   — Мой род известен сотни лет.
   — Известен? Я о нем не слышал.
   Арчинетег окинул взглядом Малыша, пытаясь понять, не издевается ли тот. Но лицо лучника было непроницаемо серьезно.
   — Мои предки сражались в Пятилетней войне на стороне Великого Устракана.
   — На чьей стороне? — переспросил Малыш.
   — Великого Устракана, — повторил Арчинетег.
   — Ага… — кивнул Малыш.
   — Они участвовали в Трех Сражениях у Излучины.
   — Это здорово.
   — Мой дед лично захватил знамя Безымянного Лорда.
   — Кто бы мог подумать!
   — А чем известен твой род?
   Малыш пожал плечами:
   — Пожалуй, лишь тем, что у нас никогда не было красивых имен.
   — Ты мне нравишься, боец.
   — Мне нравятся твои доспехи.
   — Мне тоже, — Арчинетег самодовольно усмехнулся. Конвоиры вывели на эшафот приговоренных к повешению.
   — Одного из них поймал я, — гордо сказал Арчинетег.
   — Кого именно?
   — Не знаю. Не разобрать. Они все в мешках.
   — Что он сделал?
   — Сжег замок моего двоюродного дяди.
   — Сжег замок?
   — Да. Устроил пожар, а сам, воспользовавшись суматохой, вынес все золото. Дядя этого не перенес..
   — Умер?
   — Эх, если бы! Его разбил паралич.
   — Может быть, узнав о казни, он выздоровеет?
   Арчинетег снова с подозрением посмотрел на Малыша. Сказал неуверенно:
   — Сомневаюсь…
   У одного из приговоренных отказали ноги. Он тяжело осел, и петля на его шее затянулась. Он беспомощно извивался, словно марионетка на привязи, но подняться уже не мог. Арчинетег, раздувая ноздри, следил за происходящим на виселице.
   — Такого не должно быть, — сказал Малыш.
   — Всегда бывает что-то подобное. Палач знает свое дело. И это правильно — народ необходимо запугивать.
   — Разве они сейчас боятся?
   Толпа вопила. В сторону виселицы летели тухлые яйца и лошадиный навоз. Большая часть вонючих снарядов не долетала до эшафота. Все валилось на головы зевак в передних рядах.
   — Сейчас еще нет. Сейчас они вместе, в стае. Но когда расползутся по своим норам, когда останутся наедине с собой…
   — Этим их не напугать. У них совсем другие страхи. Родители боятся, что их дети умрут от голода, если будет неурожай. Детям страшно, что отца в любой момент могут забрать на войну, а за матерью придут из замка и уведут ее к господину…
   — Ты думаешь, их надо запугивать иначе?
   — Я думаю, их не так просто запутать.
   Палач медлил. Придушенный человек извивался в петле.
   — Так нельзя! — сказал Малыш.
   — Не тебе решать.
   — Будь я чуть ближе…
   — И что бы тогда?
   — Я перебил бы веревку.
   — Веревку? Как?
   — Стрелой. Со ста шагов.
   — Невозможно.
   Палач сдвинул рычаг. Тела провалились под помост эшафота.
   — Со ста шагов я попадаю в любую цель, если она чуть больше наконечника стрелы.
   — Врешь!
   Люди вокруг кричали, размахивали руками, лезли друг на друга, пытаясь получше разглядеть, как бьется в петле упрямый висельник, не желая умирать.
   — Готов поспорить на все свои деньги!
   — И много их у тебя? — Арчинетег усмехнулся.
   — Тридцать монет, — Малыш вдруг увидел Буйвола, пробирающегося сквозь толпу, и тотчас поправился, вспомнив, что у товарища в кошельке тоже кое-что есть: — Шестьдесят!
   — Принимаю! Но с двумя условиями!
   — Какими?
   — Сперва ты покажешь мне деньги. Сомневаюсь, что они у тебя есть. И второе — когда ты проиграешь, ты разденешься догола, влезешь на эшафот и трижды прокричишь мое имя.
   — Ладно! Только погоди секунду! Я сейчас!.. — Малыш, распихивая людей, бросился вдогонку за Буйволом.
   Висельник наконец-то замер. Палач хлопнул в ладоши, и толпа взорвалась ревом…
   На краю площади было не так тесно. И люди вели себя гораздо спокойней. Они, насколько это было возможно, расступались перед Буйволом, а он, в свою очередь, старался не давить им ноги.
   Наконец-то можно свободно вдохнуть!
   Только Буйвол замедлил шаг, собираясь остановиться и перевести дыхание, как толпа ожила. Задвигались, заколыхались беспорядочно людские ряды. Поплыл над площадью осязаемо густой рев тысяч глоток. Взметнулись вверх руки. Замелькали лица, искаженные гримасами крика.
   Казнь завершилась.
   Буйвол обернулся на эшафот, и вдруг что-то, мелькнув на периферии зрения, больно ударило его в висок. Воин среагировал мгновенно — он чуть отшагнул в сторону, развернулся, при этом сбив с ног нескольких человек, правой рукой схватился за рукоять меча, левой рукой успел поймать падающий предмет. Сжал его в кулаке.
   Камень!
   Кто-то бросил в него камень!
   Буйвол скользнул взглядом по мельтешащим бесчисленным лицам.
   Кто-то специально метил в него? Или это просто случайность?
   С крыши ближайшей лавки спрыгивали на землю мальчишки. Дородная женщина с большой корзиной в пухлых руках, вклинившись в толпу, визгливо нахваливала свою выпечку. Высокий старик, задрав клинышек бороденки, подняв руки, двигался поперек людских течений, немо разевая рот и зыркая по сторонам. Два воина из городской охраны тащили кого-то, возможно, пойманного воришку, а может быть, добропорядочного гражданина, которому стало плохо в тесноте и давке. Два ругающихся шулера вцепились друг в друга на краю площади возле слепой стены какого-то строения.
   Невысокий человек средних лет, полноватый, но не толстый, одетый хорошо, но неброско, стоял не двигаясь, не обращая внимания на суету вокруг, и смотрел прямо на Буйвола. И воин, встретив этот взгляд, нахмурился. Он шагнул к незнакомцу, навис над ним и спросил с вызовом:
   — Это ты кинул?
   — Нет, не я.
   — Тогда чего пялишься?
   — Просто я ищу такого человека, как ты.
   — Да? — Буйвол даже немного растерялся, но не показал виду. — Зачем?
   — Чтобы предложить работу.
   — На базаре для меня работы нет.
   — Я предлагаю работу для воина. Опытного. Умелого. Настоящего.
   — С чего ты взял, что я такой?
   — Я заметил, как ты двигался. Этого мне было достаточно.
   Буйвол почесал переносицу, стараясь выглядеть не слищ-ком заинтересованным.
   — Ладно… И что это за работа?
   Его толкнули в бок, схватили за одежду, дернули. Он лениво, не глядя, отмахнулся. Тотчас из-за спины выскользнул Малыш, затормошил Буйвола, заторопил, не замечая, что помешал разговору:
   — Деньги, деньги давай! Быстрей! Весь кошелек! Я нашел тут одного! Поспорил! Я выиграю, точно говорю! Ну же!.. — Он сам вытянул из кармана напарника мешочек с монетами, отвязал длинный шнурок, подбросил кошелек на ладони. Заметил, что Буйвол что-то держит в кулаке, вцепился в его пальцы: — Все давай! Что тут у тебя? Камень? Зачем он тебе? Во, как раз кстати! Цель! Давай сюда! Жди меня тут!..
   Малыш, обобрав товарища, исчез так же стремительно, как появился.
   — Так что за работа? — повторил Буйвол.
   — Кто это был? — спросил безымянный собеседник.
   — Так… — Воин сделал неопределенный жест. — Ну так что же?..
   — Надо доставить письмо в другой город. Срочный пакет.
   — Такими делами я не занимаюсь.
   — Это опасное дело. Обычному курьеру его поручить нельзя.
   — Почему?
   — В письме важная информация. Слишком много людей хотели бы ее получить. И они будут делать все возможное, чтобы перехватить пакет. Потому я ищу воина, а не курьера…
   Ярмарка постепенно возвращалась к обычной своей жизни. Люди расходились. Лишь возле самой виселицы еще толпился народ. Палач, свесив ноги с дощатого помоста эшафота, не снимая маски, потягивал через соломинку пиво. Конвоиры отгоняли охотников за сувенирами и с нетерпением ждали, когда можно будет снять трупы и разойтись.
   Подоспевшие охранники растащили дерущихся шулеров, заломили им руки, куда-то повели. Буйволу послышалось, что один из жуликов выкрикнул его имя. Впрочем, они были довольно далеко, и воин решил, что ему показалось.
   Торговцы возвращались к своим товарам, занимали места за прилавками. Многочисленные покупатели, осознавая собственную значимость, приценивались, важно торговались, но с деньгами расставаться не спешили. В близлежащие закусочные выстроились очереди — время было обеденное. Горожане расходились по домам, намереваясь ближе к вечеру вновь прийти на площадь…
   — И какая будет плата? — спросил Буйвол.
   — Щедрая, — ответил незнакомец.
   — А если уточнить?
   — Скажем, триста золотых монет.
   — Сколько? — переспросил Буйвол, подумав, что ослышался.
   — Триста.
   — За доставку письма?
   — Да. За доставку его в целости и сохранности.
   — И куда же? На край света?
   — Нет, — загадочный собеседник усмехнулся. — Всего лишь в Старый Город. Это три дня пути. Если идти прямо. Но прямо идти не получится.
   — Кому надо отдать письмо?
   — Человеку по имени Фегрант. Это мой добрый знакомый. Ты узнаешь его по перстню с гербом. На гербе изображен цветок чертополоха и трехгранный кинжал. Фегрант тебе и заплатит. Так что тебе не обязательно будет ко мне возвращаться.
   — Это точно?
   — Никакого обмана.
   — И все же хотелось бы получить аванс.
   — Пяти золотых будет достаточно? Больше не дам. Учти, я сильно рискую. Ведь взяв эти деньги, ты можешь плюнуть на письмо…
   — Пять золотых? Вполне! А я могу узнать, что в этом письме?
   — Нет. Чем меньше ты будешь знать, тем лучше будет для тебя и спокойней для меня.
   Буйвол почесал переносицу, помолчал. Сказал:
   — Ладно, только вот еще одно условие.
   — Говори.
   — У меня есть напарник…
   — Ясно, — незнакомец не дал Буйволу договорить. — Тот самый малыш?
   — Да, он. Так его и зовут.
   — Хочешь взять его с собой?
   — Да.
   — Он шустрый малый. Хотелось бы посмотреть его в деле.
   — Кажется, это можно устроить…
   Малыш умел собрать зрителей, когда это было нужно.
   — Я со ста шагов попаду в эту цель! — Он, чтобы всем было видно, поднял черный камень над головой, держа его двумя пальцами.
   — Врешь! — весело крикнул кто-то из зевак. Малыш живо повернулся в его сторону.
   — А с десяти шагов я стрелами остригу твою шевелюру!
   — Ну это ты точно загнул!
   — Проверим?
   — Нет уж! — встрепанный мужичишко ладонью пригладил вихры и на всякий случай отступил за спины соседей.
   — Куда же ты? — Малыш скалил зубы. — Я даже денег с тебя не возьму за стрижку!
   — Давай ближе к делу, — недовольно сказал Арчинетег. — Хватит потешать это отребье.
   — Как скажешь…
   Они не сразу отыскали место, где можно было бы разрешить их спор. В конце концов за грубосколоченными ларьками в ряду, где торговали тканями, нашлась достаточно просторная площадка. Народу тут было немного, в основном оптовые покупатели и торговцы со своими помощниками. Повсюду были разбросаны тюки с шелками, рулоны холстов, мешковины, суровья, кучи ветоши. На примыкающих стенах, словно ковры, были развешаны шерстяные полотнища.
   — Сто шагов, — напомнил Арчинетег и широко шагнул вперед. Малыш смотрел, как, громко отсчитывая каждый шаг, удаляется высокородный воин и думал, что ноги у того больно длинные.
   — Широко идет, — сказал кто-то за спиной, вроде бы сочувствуя, но Малыш не обернулся.
   — Он так себе порвет что-нибудь, — добавил еще кто-то, и зрители рассмеялись.
   — На много ли поспорили? — спросил осмелевший растрепанный мужичок, которого лучник обещался остричь стрелами.
   — Шестьдесят монет, — ответил Малыш. Зеваки присвистнули, переглянулись.
   — Плакали твои денежки, друг.
   — Это мы еще посмотрим.
   Арчинетег, выкрикнув — “сто!”, встал и повернулся лицом к Малышу. Даже издалека было видно, что он усмехается. Дальше ему идти было просто некуда — площадка кончилась, за спиной именитого воина была стена.
   — Проклятье… — пробормотал Малыш.
   — Далеко, — вздохнул кто-то.
   Зрители были на стороне лучника. Они видели, что это свой парень, простой, веселый. А богато разряженный воин держался надменно. Кроме того, он явно жульничал, шагая раза в два шире обычного.
   — Ладно… — Малыш положил на землю лук и колчан со стрелами. — Поглядим, чья возьмет… — Он, зажав в кулаке холодный ребристый камень, неторопливо направился к ждущему Арчинетегу.
   — Ставлю десять монет на Малыша, — сказал за спиной лучника растрепанный мужичок, запустив пятерню в непослушные волосы.
   — Принимаю, — поспешно отозвался только что подошедший румяный толстяк в цветастом халате. Больше никто на выгодное предложение не ответил.
   Подойдя к Арчинетегу, Малыш протянул ему камень:
   — Бери. Поднимай повыше.
   — Ты что, за дурака меня держишь?
   — Я попаду, не бойся.
   — Знаю, что попадешь. Не знаю только куда именно.
   — Бери, бери.
   — Нет! Это буду не я… — Арчинетег махнул рукой зевакам. — Эй, кто-нибудь! Подойдите сюда! Зрители переглянулись.
   — Помощь нужна! Я заплачу! Никто не двигался.
   — Пять монет дам!.. Десять монет!
   Толстяк в пестром халате выдвинулся вперед, крикнул:
   — А что делать-то?
   — Подержать просто!
   — Что подержать?
   — Да так! Пустяковину! На минуту!
   — Деньги сразу! — крикнул толстяк.
   — Конечно! — Арчинетег достал массивный кошель, развязал его.
   — Иду…
   Арчинетег взял камень из рук Малыша и, когда толстяк приблизился, протянул ему:
   — Бери.
   Толстяк, пока еще ни о чем не догадываясь, подчинился.
   — А деньги? — спросил он.
   — Вот твои деньги, — Арчинетег сунул ему в карман десять монет.
   — Что я должен делать?
   — Когда я крикну, подними камень повыше, — сказал Малыш.
   — Повыше необязательно, — усмехнувшись, сказал Арчинетег.
   — Вы будете стрелять? — румянец на обвисших щеках заметно побледнел.
   — Не волнуйся. Тебя я не задену.
   — Нет, так не пойдет! — Толстяк попятился и уперся в стену. Забирайте свои деньги!
   — Торг закончен, — Арчинетег взялся за рукоять меча, надвинулся на перепуганного торговца. — Сделка завершена. Расторгнуть ее может лишь смерть.
   — Нет! Я думал, что надо просто что-то подержать.
   — Так и есть, — Арчинетег усмехнулся одними губами. Холодные глаза его смотрели сквозь толстяка. — Ты все правильно понял.
   — Просто подними камень, — спокойно сказал Малыш. — И держи его ровно. Чем крепче и ровнее будешь его держать, тем вернее я попаду.
   — Но…
   — Никаких “но”! — холодно сказал Арчинетег, лязгнув клинком о ножны. — Я буду стоять рядом с тобой. И даже не думай сбежать!
   — Все будет в полном порядке, — заверил Малыш и пошел назад, к своему оставленному оружию, к кучке притихших зрителей.
   — Не сомневаюсь, — сказал Арчинетег ему в спину.
   Буйвол со своим безымянным работодателем вышли на площадку, заваленную тканями.
   — Так вот он где, — облегченно выдохнул воин, увидев безоружного Малыша, неспешно возвращающегося к группе зевак. — Я уж думал, мы его не найдем в этой сутолоке.
   Хорошо одетый спутник Буйвола, бегло осмотревшись, спросил:
   — И что он собирается делать?
   — Если не ошибаюсь, хочет попасть в камень.
   — В какой камень?
   — Там. На краю возле стены. Два человека, видишь?
   — И кто это?
   — Не знаю. Видимо, те, с кем поспорил Малыш.
   — Камень там? Но это слишком далеко. На такой дистанции не попадешь и в человека.
   — Малыш знает, что делает, — Буйвол почесал переноси-ДУ— — Хотя, надо признать, раньше он стрелял на гораздо меньшее расстояние… Хотя… Может, я чего-то недопонимаю?..
   Малыш взял стрелу. Пропустил ее сквозь кулак. Разгладил оперение. Потом поднял лук. Прищурясь, долго всматривался в пыльный воздух. Наконец, крикнул:
   — Поднимай!
   Возле далекой стены толстяк, помешкав, оглянувшись на застывшего неподалеку Арчинетега, неуверенно поднял над головой правую руку. Камень он держал двумя пальцами. Малыш это ясно видел — зрение у него было великолепное.
   Рука дрожала.
   — Держи крепче! — крикнул лучник, и толстяк левой рукой схватился за запястье правой.
   — Вот так! — подбодрил его Малыш. — Все будет в порядке!
   Но он не был уверен, что все будет в порядке. Слишком уж большая дистанция — не сто шагов, а все сто пятьдесят. Может, еще больше.
   Но отступать поздно…
   Малыш несколько раз глубоко вдохнул. Мысленно представил линию полета стрелы, отметил десяток точек, через которые она должна пройти, перед тем как попасть в камень…
   Или не попасть…
   — Самое время молиться богам, — прошептал кто-то из зрителей. На него цыкнули.
   Малыш уже ничего не слышал.
   Он чуть натянул тетиву, поднял лук в позицию для выстрела. Сверившись с воображаемой траекторией, взял нужный угол.
   Долго целиться нельзя. У человека, держащего камень, устанут руки. Задрожат еще сильней. Пойдут вниз.
   Самое главное, чтобы он не дернулся в момент выстрела.
   — Закрой глаза! — крикнул Малыш.
   Слишком далеко…
   Он медленно стал натягивать тетиву.
   Малыш явственно видел точки, через которые пройдет стрела. Они были похожи на крохотных мерцающих светлячков.
   Он видел камень так четко, словно тот был перед самыми глазами.
   Он видел пылинки, танцующие в воздухе…
   Тетива вырвалась из пальцев, беззвучной молнией скользнула стрела, и он испугался, что все это произошло как бы помимо его воли. И в то же мгновение понял, что выиграл спор.
   Стрела шла точно через намеченные точки.
   Пронзенные светлячки гасли.
   Малыш, подавив крик радости, вскинул лук над головой. Зрители подались вперед.
   Камень вылетел из судорожно стиснутых пальцев толстяка, с глухим стуком ударился о стену. Переломившаяся стрела отскочила в сторону. Арчинетег выругался, зло сплюнул под ноги. Толстяк, всхлипнув, стал оседать на землю. Руки он так и дер-лсал над головой…
   — Все, как должно было быть, — сказал довольный Буйвол, обернувшись к своему спутнику. Тот удивленно покачал головой:
   — Отличный выстрел! Ни за что бы не поверил, если б сам не увидел! Своими глазами!
   — Ну так что, Малыш тоже в деле?
   — Да! Конечно! Я рад, что нашел вас…
   Зрители восторженно кричали. Растрепанный мужичок подскочил к Малышу, обнял его, стиснул, приподнял:
   — Вот это да! Вот это да! Да кто ты такой, парень? А?!
   — Меня зовут Малыш. — Лучник улыбался, пытаясь высвободиться из крепких объятий. Его обступили, разглядывали, ему высказывали восхищение.
   — Малыш! Хорошее имя!
   — Рад, что вам нравится.
   — Ну-ка, отпустите его. — На сгрудившихся зевак легла тень. Какой-то здоровяк надвинулся на толпу, загородив солнце.
   — А это Буйвол, — представил друга Малыш. — Обычно мы работаем вместе.
   Люди притихли, уважительно разглядывая широкоплечего мечника. На нем не было доспехов, на простом кожаном ремне висели обычные деревянные ножны. И меч, если судить по рукояти, обмотанной полоской кожи, был самый обыкновенный. Но сразу чувствовалось — это настоящий воин, боец, каких мало на свете.
   — Сколько ты заработал? — спросил Буйвол у товарища.
   — Шестьдесят монет.
   — Неплохо. Но пока ты тут развлекался, я нашел кое-что получше.
   — Что?
   — Триста золотых.
   Малыш присвистнул. Окинул взглядом человека, с которым подошел Буйвол. Оценил и одежду, и манеру держаться. Понял, что это не какой-то торговец. Это кто-то гораздо более знатный. Слегка поклонившись незнакомцу, Малыш сказал:
   — Сейчас я заберу свои деньги. А потом мы поговорим.
   Недовольный Арчинетег уже возвращался с кошельком в руке. Позади, путаясь в полах цветастого халата, ковылял еще не совсем опомнившийся толстяк. Высокородный воин, хмуро покосившись на притихших зевак, отдал Малышу выигрыш, сломанную стрелу и камень.
   — Вот. Твоя взяла.
   — А вторая часть нашего уговора? — спросил лучник.
   — О чем ты?
   — Я
   — О том, чтобы голым влезть на виселицу и прокричать имя.
   — Но ведь мы договаривались, что это сделаешь ты. Если проиграешь.
   — Да? — Малыш притворился удивленным. — Неужели такой высокородный воин пытается меня обжулить? А как же данное слово?
   — Я должен тебе лишь деньги! — Арчинетег побагровел. — И я отдал их тебе!
   — Да. Отдал. Осталась самая малость. Раздеться и влезть на виселицу. Или же влезть на виселицу и там раздеться. Выбирай.
   — Да ты!.. — Арчинетег схватился за меч, но Буйвол опередил его. Острие клинка ткнулось высокородному воину под подбородок.
   — Даже не думай, — сказал Буйвол. Зеваки пятились.
   — Вы, двое! — лицо Арчинетега исказила гримаса бешенства. — Да знаете ли вы, кто я? — Он задыхался от ярости. — Да от вас ничего не останется! С кем связались!
   — А ты знаешь, кто я? — вдруг подал голос человек, пришедший вместе с Буйволом, стоящий за его спиной, словно прячась.
   Арчинетег поднял на него глаза. Вгляделся в лицо. Узнал, смутился. Опустил взгляд. Прошептал:
   — Да.
   — Так вот — эти люди работают на меня. И если я узнаю, что ты перешел им дорогу… — в тихом голосе слышалась угроза. — Перешел дорогу мне…
   Малыш и Буйвол переглянулись. Малыш вопросительно вздернул бровь, Буйвол чуть пожал плечами.
   — Но я спорил только на деньги… — Арчинетег поник. — А сейчас они требуют от меня невозможного.
   — Это ваши дела. Договаривайтесь сами.
   Буйвол убрал меч. Арчинетег обвел взглядом лица противников, посмотрел в сторону зевак, понял, что поддержки ни от кого не будет. Предложил неуверенно, просительно:
   — Я заплачу. В три раза больше.
   — Нет, — Малыш покачал головой.
   — В пять раз! Это триста монет!
   Буйвол почесал переносицу, хмыкнул, толкнул товарища в бок. Но Малыш не соглашался:
   — Лезь на виселицу, пока народ не разошелся.
   — Я отдам все, что у меня есть! Вот! — Арчинетег достал кошель, протянул на ладони. — Пятьсот монет!
   — Нет!
   — А здесь бриллиант, которому нет цены! — Арчинетег бросил кошелек под ноги Малышу, торопливо снял с шеи кожаный мешочек на шнурке. — Только посмотрите! — Он суетливо вытряхнул драгоценный камень. — Посмотрите! Это семейная реликвия!
   Огромный алмаз, размером с кулак ребенка, сверкнул на солнце скругленными гранями.
   Снова Буйвол пихнул Малыша. На этот раз гораздо сильнее.
   — Это все, что у меня есть! Берите!
   Малыш раздумывал.
   — Я не люблю разряженных зазнаек, подобных тебе, — сказал он. — Вы кичитесь происхождением, потому что больше гордиться вам нечем. В битвах вы всегда в задних рядах, за спинами таких, как я. Таких, как мой друг… Да, я — сын ткача. Oн — сын лесоруба. Но нам надоело, что нами помыкают по-добные тебе. Поэтому теперь мы свободные люди. Сильные люди. Способные загнать высокородного бездельника голышом на виселицу и заставить кричать петухом… — Малыш помолчал. Буйвол смотрел на товарища, несколько удивленный такой про-странной речью. Арчинетег, опустив голову, слушал. На каменных скулах его перекатывались желваки.
   — Но я удовлетворен, — сказал Малыш. — Думаю, ты запомнишь этот день на всю жизнь. — Малыш отбросил сломанную стрелу. Не глядя, передал выигранные шестьдесят монет и черный камень Буйволу. Шагнул к Арчинетегу, вынул бриллиант из его побелевших пальцев. Отступил, не спуская глаз с высокородного воина, наклонился, поднял с земли кошель. Отдал товарищу. Буйвол, действуя одной левой рукой, не спуская глаз с Арчинетега, сложил все в сумку. Правую руку он держал у бедра, готовый в любое мгновение выхватить меч.
   — А теперь иди, — сказал Малыш опозоренному воину. — Надеюсь, мы больше не встретимся.
   Арчинетег медлил. Буйвол, догадываясь, о чем думает сейчас боец, демонстративно вытащил меч из ножен. Словно невзначай клинком отразил солнечный луч прямо противнику в глаза.
   — Ладно… — Арчинетег скрипнул зубами, отступил на шаг. — Ладно… Ваша взяла… — развернувшись, он пошел прочь. Он шагал, все ускоряясь, и, уже почти сорвавшись на бег, обернулся, крикнул что-то на ходу, сделал угрожающий жест. Потом боком протиснулся в щель меж ларьков и растворился в тени…
   — Согласись, я тоже неплохо подзаработал, — Малыш усмехнулся, повернулся к Буйволу.
   — Повезло.
   — А вы умеете находить врагов, — сказал Малышу таинственный незнакомец, спутник Буйвола.
   — Друзей у нас тоже хватает, — заметил лучник.
   — А он тебя узнал, — сказал Буйвол, повернувшись к безымянному работодателю. — Так кто же ты?
   — Человек, которого знают многие, — загадочно ответил тот.
   — Как тебя зовут?
   — А разве это важно?
   — Может быть.
   — Ты все узнаешь, когда доставишь письмо.
   — Письмо? — спросил Малыш. — Это и есть работа для двух воинов?
   — Да. Опасная работа.
   — Что ж… За другую мы не беремся.
   — Это я уже понял….