Кликин Михаил Геннадьевич. Малыш и Буйвол

   — С оружием они вас ждут, вот оно что. Поджидают… Вы там как-нибудь с оглядкой, поаккуратней.
   — Это ты о чем? — нахмурился Буйвол.
   — Да все о том же… непростое это письмо…
   Резкий окрик прозвучал от ворот, и охранник встрепенулся, вытянулся, выровнял алебарду. Лицо его застыло, глаза заледенели. Пузатый бородач в кольчуге на голое тело катился к застывшим ратникам, исступленно ругаясь и потрясая кулаками.
   — Вот и главный вернулся, — сказал Малыш, отворачиваясь. — И почему они все так похожи?
   — Судьба у них такая, — отозвался Буйвол. То ли пошутил, то ли серьезно сказал. — Что тут поделаешь?..
   Летний дом Фегранта назвать домом можно было лишь с большой натяжкой. Это был маленький дворец. Впрочем, не у всякого человека повернулся бы язык назвать его маленьким. Хотя мало кто из простых людей видел этот дом, чтобы о нем судить.
   Глухой каменный забор высотой в два человеческих роста отгораживал изрядный кусок живописного берега. По верху забора часто торчали зазубренные шипы. Все деревья и кусты на подступах к огражденным владениям были выкорчеваны, вся трава выкошена. На массивных железных воротах блестел свежей краской безвкусно намалеванный герб — цветок чертополоха и трехгранный кинжал на фоне белого круга. Сбоку от ворот под маленьким жестяным козырьком висела излохмаченная веревка, похожая на коровий хвост.
   Что пряталось за высоким забором — с улицы толком было не разобрать. Виднелся лишь каскад черепичных крыш и несколько круглых башенок.
   Малыш и Буйвол, помня о предупреждении стражника, остановились, не доходя до ворот. Место было открытое, безлюдное, спрятаться где-то поблизости было просто невозможно. Разве только за воротами.
   — Вот здесь и живет Фегрант, — сказал вышагивающий Долговязый и не услышал ответа. Он обернулся, недоумевая, куда запропастились его спутники, и увидел, что бойцы остались на Дороге, в полусотне шагов от ворот. Они держали в руках оружие и словно бы прятались за своими черными лошадьми.
   — Эй, вы чего? — опешил Долговязый.
   Малыш махнул ему рукой — иди! — показал жестами — звони!
   Долговязый неуверенно потянулся к обтрепанной веревке.
   — Чего это они? — пробормотал он и снова обернулся. Теперь уже и здоровяк с мечом показывал — дергай! И Долговязый потянул за веревку. За стеной звякнул колокольчик, и тотчас хмурый голос спросил:
   — Кто?
   — У нас послание к господину Фегранту, — сказал Долговязый.
   Лязгнуло железо. Точно в середине герба возникла узкая темная щель.
   — Долговязый? — удивился голос. — Чего ты тут болтаешься?
   — Дело у меня, — неуверенно сказал парень, пытаясь разглядеть, кто там смотрит из щели.
   — У тебя? Или у тех двоих на дороге?
   — Я им помогаю.
   — Вот что, — помолчав, зловеще сказал голос. — Дуй ты отсюда, помощник. А то зашибут еще ненароком.
   — Эй, в чем дело? — попробовал возмутиться Долговязый, но тут из щели, словно змеиное жало, выскользнул клинок, и парень попятился. Загремели засовы, загудела кованая дверь.
   — Убирайся! — рявкнул голос, и Долговязый, растеряв всю свою вальяжность, бросился наутек.
   — Что же тут такое творится? — пробормотал Буйвол. Малыш, опустив лук к земле, выступил вперед, прокричал в сторону тяжело открывающихся ворот:
   — Мы всего лишь принесли письмо!
   — Они не шутят! — пробегая мимо, крикнул перепуганный Долговязый. — Бегите!
   — Ну уж нет, — сказал Буйвол, набычившись. Он отпустил лошадей и выхватил меч.
   Из ворот, сомкнувшись в ряд, выставив перед собой алебарды, шагнули восемь бойцов. Опущенные забрала глухих шлемов закрывали лица. На сияющих панцирях красовался все тот же герб — чертополох и кинжал на белом круге.
   — Что-то с этим письмом не так, — сказал Буйвол.
   — Ты тоже это заметил? — Малыш целился в надвигающийся железный монолит и не видел, куда можно пустить стрелу. — Почему-то мне начинает казаться, что триста золотых — это мало за доставку нашего письма.
   — Весь меч изобью об эти железки, — пробурчал Буйвол.
   — Как бы эти железки тебя самого не избили. — Малыш выгнул лук до предела и выпустил первую стрелу. Наконечник гулко клюнул доспехи, разбив в пыль нарисованный цветок чертополоха. Треснуло переломившееся от удара древко. Стрела, застряв в крохотной пробоине, какое-то мгновение висела на броне, словно все еще пыталась прогрызть металл, а потом отпала. Железная нога вмяла ее в землю.
   — Ты пока отдохни, — сказал Буйвол напарнику, выступая вперед. — Это моя драка.
   — Как скажешь, — Малыш отодвинулся, не переставая ощупывать взглядом доспехи врагов, пытаясь угадать, где в них слабое место.
   Алебарды нацелились Буйволу в грудь. Ратники, гремя доспехами, широко шагнули, сделали глубокий выпад. Буйвол с легкостью увернулся от неуклюжей атаки. Отскочил в сторону, развернулся, переметнулся на фланг тесного строя, всем телом налетел на ближайшего противника, толкнул его, отпрыгнул и косым ударом перерубил древко алебарды. Затанцевал, играя мечом.
   Безупречная линия врагов стала рассыпаться.
   Малыш отошел на безопасное расстояние, отогнал лошадей еще дальше и, ухмыляясь, сел на корточки. Он видел, что Буйвол забавляется, и понимал, что неуклюжие воины, облаченные в тяжелые доспехи, не представляют особенной опасности. Разве только им на подмогу выйдут еще бойцы, более быстрые, легче вооруженные. И потому Малыш, воткнув в землю перед собой шесть стрел, следил за открытыми воротами.
   Буйвол не собирался портить свой меч о прочные доспехи. Он, нырнув под размашистый удар алебарды, схватил противника под колени и, выпрямившись, сильно дернул его на себя, латник нелепо взмахнул железными конечностями и рухнул, Ударившись головой о землю. Шлем откатился в сторону — открывшееся лицо заливала кровь, глаза закатились, веки дрожали. Буйвол выхватил из ослабевшей руки алебарду и отскочил, успев увернуться от двух ударов. Он воткнул меч в землю, схватил алебарду обеими руками и бросился в атаку.
   За воротами в тени ухоженных кустов Малыш заметил какое-то движение и насторожился.
   Буйвол, рыча, раздавал увесистые удары направо и налево. Доспехи противников мялись, словно жестянки.
   Из ворот выбежали пять человек в кольчугах с короткими прямыми мечами в руках, с круглыми кулачными щитами на запястьях. Еще три человека вдруг выросли на стене, натягивая луки.
   — Берегись! — крикнул Малыш.
   Буйвол пригнулся, спрятавшись за обезоруженным бойцом в тяжелых доспехах. Стрелы просвистели мимо.
   А Малыш не промахнулся. Один из лучников схватился за пробитое горло и повалился вперед, на отточенные штыри, торчащие поверху забора.
   Буйвол, рассвирепев окончательно, размахнулся алебардой, ударил подскочившего противника так, что переломилось прочное древко. Отшвырнув сломавшееся оружие, Буйвол подхватил оглушенного оседающего врага, взревев, поднял над собой, закрутил, швырнул в подбегающих мечников, сбив одного из них.
   Два лучника приподнялись, готовясь выстрелить, и тут же, хрипя, один из них свалился со стены. Второй поспешно, не целясь, наугад выпустил стрелу и присел, спрятался.
   Буйвол выхватил из земли свой меч, закрутил клинок замысловатыми петлями. Враги раздались в стороны, окружили воина. Один вдруг выронил меч, пошатнулся, схватился за древко стрелы, засевшей в ягодице, потянул, взвыв от боли. Малыш захохотал. А Буйвол накинулся сразу на трех противников, размахивая мечом словно невесомой тростинкой. Упала на траву отсеченная рука, хлынула кровь из пробитого бедра, высоко в воздух взлетел перебитый вражеский клинок.
   — Хватит!
   Малыш выпустил стрелу в неосторожно выглянувшего лучника, попал в плечо. Буйвол, орудуя мечом, разгонял ошеломленных мощью и натиском врагов.
   — Стойте!
   Враг отступал. Три обезоруженных ратника в побитых доспехах ползли на четвереньках к железным воротам. Пять их товарищей лежали недвижимо, растеряв часть лат, видом своим напоминая раздавленных жуков. Мечники в кольчугах пятились, с трудом сдерживая яростные атаки Буйвола. Потерявший руку боец ползал в скользкой траве и дико завывал. Рядом другой, исступленно ругаясь, тащил из ягодицы накрепко засевшую обломившуюся стрелу. Еще один обеими руками зажимал рассеченную ногу, пытаясь остановить хлещущую кровь, и стонал. В округлившихся глазах его метался страх.
   — Стойте! — прозвучало опять. За воротами показался пожилой человек, сухой, сгорбленный, в халате и домашних туфлях. Точно — не боец. Он шел, подняв пустые руки, и продолжал призывать надтреснутым голосом:
   — Перестаньте!
   Малыш на всякий случай взял его на прицел. Крикнул:
   — Кто ты такой?
   — Я Фегрант. — Старик вышел из ворот, еще выше вздернул тонкие руки. — Прекратите! Больше вас никто не тронет!
   Буйвол пару раз взмахнул мечом впустую и остановился — что за удовольствие гоняться за перетрусившими слабаками? Он тяжело дышал, исподлобья поглядывая на отступающих в панике врагов. Руки его никак не могли успокоиться, безостановочно водили напоенный кровью клинок из стороны в сторону — сверху вниз, справа налево.
   — Ваша взяла! — Фегрант медленно приближался. — Первый раз! Это же надо!
   Буйвол перевел тяжелый взгляд на приближающегося старика. И тот замедлил шаг, не зная, чего ожидать от этого огромного воина, опьяненного чужой кровью.
   — Вот перстень, — Фегрант издалека ткнул кулачком в сторону Буйвола. — Давайте сюда письмо.
   Один из оглушенных ратников пришел в себя, приподнялся. Буйвол посмотрел в его сторону.
   — Не надо! — Фегрант подался вперед. — Все закончилось. Остис победил.
   Малыш подошел к напарнику, хлопнул его по плечу. Буйвол повернулся, мутным взглядом посмотрел в лицо другу, словно бы не признавая его. Спросил неуверенно:
   — Все?
   — Все, — кивнул Малыш.
   — Все, — развел руками Фегрант. — Вот перстень, — сунул он руку Буйволу под нос.
   Буйвол, немного отстранившись, оглядел перстень, потом воткнул меч в землю и окровавленными пальцами стал развязывать сумку. Затянувшиеся узлы никак не поддавались.
   — Давай я помогу, — сказал Малыш.
   Несколько безоружных человек, по большей части женщины, выбежали из ворот, обогнули бойцов стороной, опасливо на них поглядывая. Стали обходить убитых и раненых. С кого-то снимали доспехи, перевязывали на месте, кому-то помогали подняться, кого-то тащили волоком.
   — Вот, — Малыш вынул мятый пакет, показал старику. — Письмо. Оно стоит ровно триста золотых.
   — Заплатить вам должен я? — неуверенно спросил Фегрант.
   — Да.
   — Хорошо. — Старик жестом подозвал одну из женщин, отвел ее в сторону и долго что-то втолковывал. Наконец, она кивнула и убежала.
   — Деньги вам сейчас принесут, — сказал, вернувшись, Фегрант. — А письмо можете оставить себе. На память. Мне оно ни к чему.
   — Почему ваши люди на нас напали? — хрипло спросил Буйвол.
   — Вы даже его не прочтете? — спросил Малыш.
   — Я и так знаю, что там написано, — ответил Фегрант, стараясь не смотреть Буйволу в глаза, предпочитая говорить с одним Малышом.
   — И что там написано?
   — Почему ваши люди на нас напали? — Буйвол надвинулся на старика, схватил его за отвороты халата, приподнял, сильно встряхнул. — Что все это значит?
   Фегрант захрипел, вцепился в запястья воина, задергался всем телом, забил ногами, тщетно пытаясь освободиться.
   — Кстати, — деловито сказал Малыш, ломая сургучные печати и посматривая на старика, задыхающегося в руках Буйвола, — мне тоже любопытно узнать ответ на этот простой вопрос. — Он вынул лист бумаги, развернул его. Удивленно нахмурился. Посмотрел письмо на просвет.
   — И это все?
   — Что там? — спросил Буйвол.
   Несчастный старик посинел, он пытался что-то сказать, но лишь неразборчиво хрипел.
   Малыш показал бумагу напарнику.
   — “Я победил”, — прочел Буйвол вслух. — Я победил? И это все? Ради этого нас хотели убить?
   — Отпусти его, — сказал Малыш другу. — Он сейчас нам все расскажет.
   Буйвол послушно разжал кулаки. Старик упал на землю, пополз по траве, хватаясь за горло. Его душил кашель.
   В открытых воротах стояли три воина и сосредоточенно делали вид, что ничего не замечают. Буйвол выразительно на них глянул, и они поспешили скрыться.
   — Это игра! — просипел Фегрант, пытаясь подняться. — Всего лишь старая игра!.. — Он трясся, жадно хватал воздух, и Малыш вдруг пожалел старика. Но к жалости его примешивалась какая-то брезгливость.
   — Наш давний спор с Остисом. Наша старая игра. Каждый год. На его день рождения…
   Малыш все же помог невнятно бормочущему старику встать. Тот намертво вцепился в руку лучника неприятно сухими пальцами, похожими на птичьи когти, и Малыша пробрала дрожь.
   — Он нанимает курьеров и отправляет ко мне. А я их должен перехватить в пути. В этом весь смысл игры…
   Буйвол слушал, и лицо его каменело.
   — Остис всегда проигрывал. Дважды его курьеры добирались до моего дома. Но на последнем этапе все и заканчивалось. Вы первые, кто прошел до самого конца…
   Изменившийся в лице Буйвол вновь сгреб старика, рванул изо всех сил, оторвав от Малыша, встряхнул:
   — Да я!.. — Он рычал, а не говорил. — Я из тебя все душу вытрясу!
   Голова старика болталась, конечности дергались, словно у тряпичной куклы. Что-то трещало — то ли дорогая ткань халата, то ли кости.
   — Ладно, хватит! — Малыш бросил лук, повис на взбешенном Буйволе. — Оставь ты его!
   — Игра! — ревел боец. — Это у них игра!
   — Брось! Брось его!
   Снова возле ворот появились бойцы, на этот раз их было намного больше и уходить они не собирались. Они медленно приближались, держа на виду пустые руки, показывая, что драться они не хотят, но и не выполнить свой долг тоже не могут.
   — Отпусти его! Он же с нами еще не расплатился!
   — Сначала я с ним расплачусь, — Буйвол еще несколько раз встряхнул Фегранта и бросил его себе под ноги. Малыш испугался, что напарник сейчас начнет топтать старика, но Буйвол отступил на шаг, вытянул руку к бойцам, приближающимся от ворот, предостерегающе покачал пальцем. Те переглянулись и остановились.
   Фегрант не шевелился.
   — Они нас использовали! — раздувая ноздри, сказал Буйвол. — Они играли! Нашими жизнями! Делали ставки!
   — Мы же знали, на что идем, — рассудительно сказал Малыш. — Знали, что нас могут убить.
   Боком, осторожно, подошла женщина, которую Фегрант посылал за деньгами, бросила на траву тяжелый сверток, опустилась на колени рядом со стариком, мягко тронула его и гневно повернулась к Буйволу, словно собиралась что-то ему сказать, глянула остро, жгуче. Но тут старик шевельнулся, застонал, и женщина, забыв о бойцах, наклонилась к нему, забормотала что-то успокоительное, стала утирать кровь. А Буйвол почувствовал себя неуютно. Злость разом улетучилась, сделалось невыносимо стыдно, он потупился, чувствуя, как горит лицо, и буркнул:
   — Ладно… Пошли отсюда…
   Он выхватил мятое письмо из рук Малыша, бросил его около Фегранта. Резко наклонившись, подобрал увесистый сверток, убрал в сумку. Выдернул меч из земли, пучком травы обтер клинок, сунул в ножны. Хмуро посмотрел на старика и ухаживающую за ним женщину. Сказал ей, чувствуя свою вину и сердясь на себя за это:
   — Я не хотел… Он не должен был так поступать… — и, резко развернувшись, пошел прочь.
   Малыш осмотрелся.
   Через открытые ворота был виден уголок парка — тенистые аллеи, арки беседок, крохотное озерцо, брызжущий радугой фонтан. Виднелась и часть дома причудливой архитектуры. По двору волоча хвосты, словно мантии, важно расхаживали надутые павлины.
   А снаружи, по другую сторону глухого забора беспорядочно лежали тела, суетились женщины, слышались стоны и ругательства. Ветер гнал по дороге мусор, а бурая земля пила кровь.
   — Честно говоря, — сказал Малыш, ни к кому особенно не адресуясь, — мне тоже не по душе подобные споры.

Глава 18

   Беречь деньги друзья не умели. Да и не любили.
   Они сняли лучший номер в самой дорогой гостинице Старого Города и сразу же заказали бочонок вина и восемь порций тушеной баранины. Потом они потребовали принести пива и кровяной колбасы. А уже ближе к ночи пили самогон и закусывали непрожаренной свининой.
   Двери их трехкомнатного номера были открыты весь день и всю ночь. И друзья перезнакомились с кучей народа. То и дело на пороге появлялся кто-то новый, громко представлялся и тут же получал из рук Буйвола кружку с хмельным напитком.
   Веселились как могли. Споив кого-то из гостей, заставили его танцевать на стуле. Кто-то пытался петь, одновременно уговаривая окружающих поддержать его. Малыш, уперев лук в живот,' дергал тетиву, пытаясь наигрывать несложные мелодии. Буйвол, завязав глаза, рубил мечом колбасу, подвешенную к потолку. Потом откуда-то появились женщины, и стало еще веселей.
   Гости разошлись под утро. Они долго пьяно прощались, тискали руки Малыша и Буйвола, что-то говорили безостановочно, и их голоса сливались в ровный невнятный гул. Потом стало тихо.
   Буйвол очнулся первый.
   Заглядывающее в окно солнце слепило его, и он, продолжая спать, повернулся на другой бок, уткнувшись носом в плечо Малыша.
   От плеча чем-то приятно пахло.
   Пахло совсем не Малышом.
   И плечо было какое-то странное — мягкое, округлое.
   Женское…
   Буйвол открыл один глаз.
   Маленькое пятнышко на белой коже. Родинка.
   Он шевельнулся, отодвинулся, пытаясь разглядеть больше. И вспомнил эту родинку.
   Потом вспомнил и все остальное.
   — Айхия, — тихонько позвал он и осекся.
   Нет, конечно же, это не она. Откуда бы?..
   Он спустил ноги на пол, посидел, приходя в чувство, собираясь с мыслями. Голова кружилась, подташнивало.
   Встав, он на цыпочках обошел кровать, заглянул в лицо спящей девушке.
   Нет, конечно же, не она. Хотя глаза очень похожи. И губы.
   Но лицо совсем другое — кожа белая, нос вздернут. Волосы светлей.
   Ничего общего.
   И что на него вчера нашло?
   Или это был сон?
   Буйвол огляделся.
   На полу, раскинув ноги, лежал кто-то из вчерашних гостей, не рассчитавший своих сил. Над столом, заваленном объедками, вились мухи. По всей комнате валялись какие-то тряпки. Одежда? По углам раскатились бутылки и бочонки, остро блестели осколки стекла. К светильнику под потолком была привязана веревка с огрызком колбасы. Какая-то подозрительная лужа растеклась возле окна.
   Дверь в соседнюю комнату была открыта, и в проеме был виден угол кровати и четыре пятки на ней. Две пятки были грязные, едва ли не черные и, несомненно, принадлежали Малышу. А вот две другие…
   Буйвол нахмурился, пытаясь вспомнить еще что-нибудь из событий прошедшей ночи. Совершенно пустая голова отозвалась гулом.
   Он подошел к окну, держась подальше от дурно пахнущей лужи, выглянул на улицу. Солнце стояло высоко, город был заполнен людьми. Великая Река словно покрылась блистающей чешуей — мелкая рябь на воде казалась неподвижной.
   — Хорошо погуляли.
   Буйвол повернулся. В дверном проеме стоял завернувшийся в полотенце Малыш. Сзади его обнимала девушка. Буйвол пристально всмотрелся в ее лицо, тряхнул головой. Признал:
   — Ничего не помню.
   — Топаешь, будто слон, — с напускным недовольством сказал Малыш.
   Буйвол перехватил пристальный взгляд девушки, посмотрел вниз и только сейчас заметил, что совершенно раздет.
   — Проклятье, — пробормотал он и поспешно развернулся, подумав мельком, что иногда лучше показать голый зад, чем незаштопанное нижнее белье.
   — А почему Малышом назвали тебя? — вдруг невинно спросила девушка, и Малыш фыркнул. Какое-то время он пытался удержать смех, давился, хрипел, медленно сползал по дверному косяку. Но хохот все-таки вырвался и расплескался по просторной комнате.
   — Не смешно, — хмуро сказал Буйвол и стал собирать разбросанную одежду.
   Девушка на его кровати проснулась, оторвала голову от бесформенной подушки, щурясь, оглядела комнату. Остановила взгляд на скорчившемся хохочущем Малыше, прелестно нахмурилась, пытаясь постичь, чем вызван этот припадок. Посмотрела на торопливо одевающегося Буйвола, улыбнулась ему:
   — Привет.
   — Привет, — буркнул Буйвол, забираясь в штаны. Шевельнулся гость на полу, простонал что-то. Выпростал из-под себя руку, выбросил ее вперед, ударился опухшей кистью о стену. Замычал, перевернулся на бок, приподнялся на четвереньках. Попытался куда-то уползти, но ткнулся лбом в ножку стола. От толчка качнулась пустая бутылка, стоящая на краю, какое-то мгновение балансировала, словно решая, падать ей или встать на место. И все-таки свалилась на голову ничего не соображающего пьяницы.
   — Кто это? — спросил Буйвол.
   Задыхающийся от смеха Малыш помотал головой.
   — Что у него с рукой? — Буйвол застегнул пояс, осмотрелся, отыскивая меч. — Была драка? — Он увидел рукоять, торчащую из-под кровати. Наклонился и вдруг вспомнил странного высокого монаха и его рассказ. Его слова.
   “..Не хватало лишь нескольких драгоценных камней. Кроме того, под матрасом нашли нож, на котором еще не успела высохнуть кровь…”
   — Мы ничего не натворили? — Буйвол разом обо всем забыл. Он упал на колени, вытащил меч, выволок сумку, поспешно ее развязал.
   Деньги на месте.
   Но не о деньгах он тревожился.
   Камень!
   Он нащупал ребристую холодную поверхность. И облегченно выдохнул.
   — Ничего не помню, — признал Буйвол в очередной раз и зачем-то прицепил к поясу меч.
   Остаток дня они провели в гостинице.
   Девушки ушли. Буйвол недоуменно следил, как они собираются, и пытался вспомнить хоть что-то, с ними связанное.
   Потом очнулся гость на полу. Он сел, огляделся, поздоровался, удивленно осмотрел распухший кулак, нащупал шишку на затылке. Разглядев окружающий хаос, поспешил убраться. Видимо, опасался, что его заставят наводить порядок. А может, боялся, что появятся те, об кого он разбил кулак и кто ударил его по затылку…
   На протяжении всего дня в открытую дверь заглядывали какие-то лица, вроде бы даже знакомые. Здоровались, хищно смотрели на стол и тут же исчезали.
   Ближе к вечеру пришли две уборщицы. Они, игнорируя постояльцев, занялись своим делом. Безразмерный мешок, в который они складывали мусор, все рос; и чем больше он становился, тем чище становилось в комнатах. Со стороны казалось, что деловитые женщины, орудуя совками, кормят какое-то огромное животное, состоящее лишь из брюха и пасти. Накормив мешок до отвала, они утащили его за собой.
   Вечером в номер опять зачастили гости. Но праздника не было, и они, разочарованные, уходили. В конце концов, не выдержав мельтешения полузнакомых лиц, Малыш и Буйвол заперли дверь.
   Когда стемнело окончательно, друзья уже спали.
   Ночью была гроза, и утро выдалось свежее, чистое.
   Уже не спалось. Малыш и Буйвол покинули гостиницу, чуть только стали светать, и долго бродили по умытому городу, наблюдая, как оживают его улицы. Они спустились к Великой Реке, прогулялись по замысловатому лабиринту плавучих причалов, на которых сидели нахохлившиеся рыбаки, по спущенному трапу зачем-то поднялись на двухмачтовое судно, но их тотчас, не дав даже осмотреться, прогнал с борта несущий вахту сердитый напористый моряк, ругаясь забористо и совсем не обидно.
   Друзья случайно вышли к летнему дому Фегранта, постояли возле железных ворот. За высокой стеной было тихо, и ничто не указывало на то, что не так давно здесь был бой и лилась кровь.
   Потом напарники поднялись на площадь. Она пустовала, только возле ворот крепости стояли как обычно стражники. Малыш и Буйвол подошли к ним, надеясь встретить знакомых. Но неподвижные лица под шлемами были чужие.
   Незаметно рассвело.
   Малыш и Буйвол еще долго бродили по улицам Старого Города, ориентируясь по видным отовсюду крепостным башням. Странные люди встречались им на пути. Из темного двора, похожего на клоаку, выполз безногий старик. Он извивался словно червь и, видимо, был слеп. Ощупывая руками стены домов, он упорно пробирался куда-то по грязи и лужам. Потом друзья столкнулись с кривоногим карликом в обтрепанных пестрых одеждах. Не замеченный ими человечек визгливо заругался под ногами, выхватил откуда-то странный предмет, похожий на засушенную кошачью голову, замахал ею, попер прямо на Буйвола. Растерявшийся воин посторонился. И буквально через пару шагов он снова на кого-то налетел. Человек на костылях, неожиданно появившись из-за угла, упал на Буйвола, и воин подхватил его, поддержал. Он хотел пошутить вместо извинения, но вдруг увидел вблизи страшное измятое лицо и отшатнулся. Позади громом прогрохотали по булыжнику железные ободы — безногий калека ехал на маленькой тележке, лихо отталкиваясь от земли деревянными колодками.
   Увечные двигались в одном направлении.
   Малыш и Буйвол, не сговариваясь, повернули за ними.
   А людей на улицах становилось все больше. Разряженные горожане покидали свои дома, шли парочками и целыми семьями, оживленно переговариваясь, кивая соседям и знакомым. Открылись продуктовые лавки, расшторенные витрины заманивали пестрыми рисунками и бутафорской снедью. Появились на улицах громкоголосые лоточники. И откуда-то порой накатывал гул, словно лес шумел в бурю.
   Росли крепостные башни. Дома становились выше, а улицы выглядели все уже. А потом как-то сразу, вдруг, улица раздалась, и разбежались в стороны дома. Малыш и Буйвол по инерции сделали еще несколько шагов и утонули в людском море. Завязли. И показалось им вдруг, что все это уже было с ними, все это уже пережито. Почудилось, что вернулись они на несколько дней назад, очутились на ярмарке, где будут сегодня снова вешать пятерых разбойников, и один будет долго биться в петле. И кто-то, оставшийся неизвестным, запустит камень в Буйвола, угодит точно в висок. А Малыш поспорит, что со ста шагов попадет в любую цель, если она больше наконечника стрелы. И появится богатей в дорогих одеждах и снова попросит доставить письмо, посулит много денег, но имени своего не назовет…