Кликин Михаил Геннадьевич. Малыш и Буйвол

   Одно за одним гасли теплые окна. Дома превращались в куски плотной тьмы. В разрывах облаков скользила луна, болезненно серая, изъеденная ржой. Из высокой печной трубы вдалеке сыпались в небо алые искры — возможно, это работала пекарня: неспящие ночные люди готовили к утру свежий хлеб.
   Наконец-то все успокоилось. Редко-редко доносился какой-нибудь стук или звон, человеческий вскрик или лошадиное фырканье. Слышно было, как в болоте за городом натужно квакают лягушки.
   Малыш, сидя на остывших ступенях, ждал друга.
   Буйвол где-то пропал.
   “Погаснет последнее окно, — загадал Малыш, — и пойду спать”.
   Но окно не гасло. Кому-то, видимо, тоже не спалось. В доме этом жили бесформенные тени, они скакали по стенам и по-толку, порой заслоняли огонек светильника и тогда их шевелящиеся щупальца тянулись сквозь стекло прямо на улицу.
   В помойной канаве, переполненной тьмой, блеснули два зеленых глаза. Держа в зубах здоровенную крысу, вышла на пятачок света ободранная кошка. Малыш беззвучно поманил ее, она опасливо сверкнула глазами в его сторону и утащила добычу во мрак.
   В конце улицы послышался неясный шум. Шевельнулись вспугнутые тени.
   Малыш поднялся.
   Кто-то шел, стараясь не шуметь.
   Крался?
   Малыш на всякий случай отступил, спиной вжался в стену, держа перед собой лук.
   Луна выглянула из-за облаков, разогнала тени по укрытиям.
   Знакомая широкая фигура шагала по середине улицы, держась за рукоять меча. Буйвол возвращался.
   — Что-то ты задержался, — Малыш выступил из мрака. Буйвол словно запнулся, дернулся — видно, не сразу опознал друга, — матово блеснула сталь клинка и тут же погасла, спрятавшись в ножнах.
   — Еще не спишь?
   — Тебя жду.
   — Дождался.
   — Ага, — в голосе Малыша слышался укор. — А завтра рано вставать.
   — Тогда пошли спать…
   За спинами друзей погасло последнее окно.
   Ночью к Буйволу вернулся знакомый кошмар. Безликая тень ходила кругами и голосом Суайоха бормотала об исполняющемся предназначении. Воин чувствовал, что связан по рукам и ногам, и, стиснув зубы, пытался разорвать путы. Но невидимые веревки не поддавались, они лишь крепче врезались в тело.
   Только перед самым пробуждением сон сменился. Серая тень Локайоха отступила, и к Буйволу склонилось знакомое девичье лицо…
   Проснулся он улыбаясь.
   Но тягостные мысли одолевали его.

Глава 15

   Они встретились на условленном месте — возле заброшенной сторожевой вышки на окраине города. Солнце еще не взошло, лишь теплилось на востоке небо. В недвижимом воздухе звенели комары. Высокая трава кропила холодной росой штаны и обувь.
   — Вот письмо, — сказал человек в плаще, передавая запечатанный пакет Буйволу. — Его необходимо как можно быстрей доставить в Старый Город. И передать моему другу. Как его зовут?
   — Фегрант. — припомнил Буйвол. — Как его найти?
   — Если ты знаешь имя, найдешь и человека. Спроси у любого — тебя отведут. Письмо передай ему лично. Никаких посредников! Из рук в руки. Человеку, который покажет тебе перстень с гербом и назовет свое имя. Это ясно?
   — Да, — кивнул Буйвол.
   — Аванс, — напомнил Малыш.
   — Да. Вот деньги. Как и договаривались. Остальное получите в Старом Городе. Если туда доберетесь.
   — Постараемся.
   — Мне бы этого очень хотелось… Письмо запечатано. Печати должны остаться целыми.
   — Хорошо, — Буйвол убрал пакет в сумку. — Что еще?
   — Вы пойдете пешком?
   — Пока не решили.
   — Лучше вам взять лошадей.
   — Мы подумаем.
   — Думать некогда. Надо торопиться. И будьте очень осторожны! Старайтесь держаться в стороне от людных мест. Прячьтесь. За этим письмом идет настоящая охота.
   — Мы все поняли.
   — Я надеюсь на вас… — Человек, скрывающий свое имя, плотней запахнулся в плащ, огляделся по сторонам. Он вел себя так, будто опасался слежки. — Мне пора. И вам тоже… Доброй Дороги!..
   Он ушел, завернувшись в полы плаща, скрывая лицо под капюшоном. Ушел поспешно и не оглядываясь. Он словно боялся оставаться рядом с бойцами. Рядом с письмом.
   — Ну вот, еще одно новое приключение, — с улыбкой сказал Малыш.
   — А мне почему-то кажется, что это продолжение старого… — Буйвол был задумчив. — Все в одном ряду… — Он коснулся согнутым указательным пальцем переносицы, сердито отдернул руку. — Поглядим, чем все это кончится…
   Хозяин ночлежки, нависнув над столом, подсчитывал выручку, когда на лестнице послышались шаги. Он прикрыл кучку монет раскрытой книгой, взял перо, обмакнул в чернильницу. Аккуратно стал рисовать столбик ничего не значащих цифр.
   Кто-то остановился перед ним.
   — Я ищу двух воинов, — голос уверенный, властный. — Один вооружен луком, другой мечом. Их зовут Малыш и Буйвол.
   — Справок не даю, — сказал хозяин ночлежки, не поднимая глаз.
   О стол стукнула монета. Закрутилась на ребре, пущенная сильными ловкими пальцами.
   — Были у меня тут двое… — Хозяин отложил перо. Выпрямился, развернул плечи, сложил на груди мускулистые волосатые руки. — Похоже, это они и есть. Один помоложе с луком, другой — здоровяк с мечом. Имен не спрашивал. Переночевали и рано утром ушли. Я их сам будил.
   — Куда они направились? — Худой человек с монашескими клеймами на щеках свысока смотрел на хозяина ночлежки. И в его взгляде, в манере держаться чувствовалось истинное величие — словно человек этот был равен богам.
   — Не знаю. Но меж собой они говорили что-то о Старом Городе. Кажется, у них там какое-то дело.
   Монета, виляя, покатилась по столешнице, свалилась на пол, застряла в щели меж половиц. Хозяин ночлежки смотрел на нее, не решаясь поднять.
   — Хорошо… — сказал монах. — Легкой судьбы тебе… Хозяин, не двигаясь, слушал, как скрипят ступени лестницы. И только когда наверху стукнула дверь, он перевел дыхание, наклонился и подобрал монету.
   А потом весь день он старался забыть странного неуютного гостя.
   Малыш и Буйвол, не касаясь ногами земли, сидели на кривой перекладине сторожевой вышки.
   — Ну что, вернемся в город? — Малыш жевал травинку и щурился на поднимающееся солнце. — Купим лошадей?
   — Денег не хватит, — Буйвол обнимал уходящий вверх столб и смотрел, как по нему, распустив намоченные росой измятые крылья, медленно взбирается бронзовый жук.
   — Это к каким же лошадям ты приценивался?
   — Денег осталось мало, — хмуро сказал Буйвол. — Я их потратил.
   — Потратил? — переспросил удивленный Малыш. — Когда ты успел? — И тут же сообразил: — Вчера ночью? У женщины? Она была настолько хороша? Или тебя обворовали? Ограбили по дороге?
   — У какой женщины? — теперь уже удивился Буйвол.
   — А разве… Так где ты пропадал, пока я тебя ждал возле ночлежки?
   — Сейчас покажу… — Буйвол соскочил на землю, утонув по пояс в траве. Он запустил руку в сумку, и Малыш каким-то образом догадался, что именно сейчас достанет напарник. И не ошибся: Буйвол разжал кулак — на широкой ладони пламенел камень знакомой формы.
   “Только это совсем не рубин…”
   — Тот самый? — спросил Малыш, хотя задавать вопрос не было никакой надобности — все было ясно и так.
   — Да.
   — Сколько ты заплатил?
   — Почти все, что у меня было. Я не умею торговаться.
   Малыш покачал головой:
   — Но зачем? Зачем он тебе? Ты же не собирался его покупать!
   — Не собирался. Но когда появился незнакомый монах и стал спрашивать об этом торговце, я вдруг подумал… — Буйвол замялся.
   — Ты подумал, — продолжил за него Малыш, — что монах хочет перекупить камень. И ты решил этому помешать.
   — Да.
   — А теперь тебе не дает покоя мысль, правильно ли ты поступил. Ведь, быть может, именно так и должно было случиться, и тот монах появился лишь для того, чтоб подтолкнуть тебя к покупке.
   — Да, — неохотно признал Буйвол.
   — Но если бы ты не купил камень, ты так же мучился бы сомнениями.
   — Да.
   — И теперь ты не знаешь, что делать.
   — Нет. Я знаю. Я решил.
   — Да?
   — Я не способен контролировать поступки других. Но свои — могу. Поэтому камень останется у меня. Навсегда. И никто его у меня не заберет. Это мое решение.
   — Что ж… — Малыш хмыкнул. — Мудро… А если тебя убьют?
   — Этот камень — не последний. По словам Суайоха, есть и другие части Артефакта. И если меня убьют, то кто же их отыщет?.. — Буйвол выдержал паузу, развел руками, показывая, что ответа нет. Подвел итог: — Меня просто не могут убить. Такова моя судьба.
   — Кажется, ты начинаешь во все это верить, — пробормотал Малыш. — И это уже занятно… Так, значит, ты задумал перехитрить богов?
   — Да.
   — Переиграть собственную судьбу?
   — Я хочу сам распоряжаться собой. В конце концов неважно — есть боги или их нет. Но находятся люди, которые заявляют, что я, оказывается, что-то должен сделать. Обязан! И от меня тут ничего не зависит!
   — Тебя это бесит?
   — Мне это не нравится. Очень не нравится!
   — Что ж, — Малыш усмехнулся, — по крайней мере теперь у тебя появилась цель в жизни.
   — А ты все зубы скалишь, — с укором сказал Буйвол.
   — Не обращай внимания. Это спазм… Так, значит, в город возвращаться не будем?
   — А зачем?
   — Мои деньги остались при мне. И мы только что получили аванс. Пять полноценных монет.
   — Давай их пока побережем. Старый Город недалеко. Дойдем пешком.
   — Но человек, нас нанявший, советовал купить лошадей.
   — И еще он советовал поторапливаться.
   — Точно… — Малыш спрыгнул в траву. — Что-то засиделись мы тут. Это все ты со своими богами и предназначениями.
   — Да ну тебя! — Буйвол обиженно отмахнулся.
   Они быстро собрались. Малыш зачехлил колчан, чтобы предохранить стрелы от дорожной пыли и утренней росы. Проверил, нормально ли прикреплено налучье. Буйвол поправил меч и специальной тесьмой подвязал сумку к поясу, чтоб она не билась при быстрой ходьбе, не мешалась, если вдруг начнется схватка.
   — Готов? — спросил Малыш.
   — Готов, — ответил Буйвол.
   И тут в деревянную опору сторожевой вышки с глухим стуком ткнулась стрела. Еще одна свистнула над головой Малыша, и он рефлекторно пригнулся, схватился за лук.
   Буйвол уже держал меч наготове, кружил под вышкой, приминая траву, озираясь.
   — Видишь их? — крикнул Малыш, срывая чехол с колчана.
   — Нет!
   Место было открытое. Приблизиться незамеченным противник бы не смог. В отдалении, в стороне, откуда прилетели стрелы, находились развалины старых казарм — каменные фундаменты, выпирающие из земли, разобранные наполовину срубы, разбитые заборы, вкривь-вкось торчащие балки, разросшаяся крапива и тенистый ивняк на берегу заболоченного прудика.
   — Надо уходить, — сказал Малыш, изготовившийся к стрельбе, обшаривая цепким взглядом развалины. — Неизвестно, сколько их там и что они задумали.
   — Согласен… Отходим!..
   Друзья пятились, удаляясь от таящих неведомого неприятеля развалин. Уходя в степь.
   Оказавшись на безопасном расстоянии, они развернулись и побежали, поочередно оглядываясь, держа оружие наготове.
   Их вроде бы никто не преследовал.
   Арчинетег и его двоюродный брат Генитодот залегли за каменными надолбами на берегу гниющего пруда. Лошадей они завели в старый барак с худой провалившейся крышей, стреножить их не стали, даже не привязали как следует — чтобы не терять время, если придется отступать.
   — Вон они… — Арчинетег чуть приподнялся, осторожно выглянул из-за укрытия. — Оба здесь. Деревенщина неотесанная!
   — Чем они тебя так разозлили? — шепотом спросил Генитодот.
   — Не твое дело!
   — Тогда я пойду, пожалуй.
   — Нет, не уходи… — Арчинетег повернулся к младшему брату. — Извини… Я сам не свой…
   — Так что случилось?
   — Они высмеяли меня. И обокрали. Забрали все деньги. И наш алмаз.
   Генитодот испуганно охнул.
   — Что теперь будет?
   — Ничего не будет. Я не сказал твоему отцу, что поймал вора и вернул камень. Так что теперь алмаз мой. И не смотри на меня так, брат. Этот камень — мое наследство. Рано или поздно он все равно бы стал моим.
   — И мое тоже.
   — Что?
   — Это наше наследство. Камень принадлежит всему роду.
   — Сейчас камень принадлежит им, — Арчинетег мотнул головой в сторону бойцов, сидящих на перекладине старой сторожевой башни.
   Генитодот помолчал. Сказал осторожно:
   — Нас только двое.
   — Ну и что? Их тоже только двое.
   — Они не похожи на неотесанную деревенщину.
   — А на что они похожи? — Арчинетег снова закипал.
   — На бойцов-наемников.
   — Надеюсь, скоро они будут похожи на трупы.
   — Надо было взять подмогу.
   — Кого? — зло зашипел Арчинетег. — А потом объяснять, зачем мне понадобилось убивать этих оборванцев, работающих на самого Остиса, и откуда у них взялся наш алмаз? Нет уж! Сами справимся! Только целься лучше.
   — Лежа?
   — Да как угодно! Хочешь — встань! Но уж постарайся, чтоб они заметили тебя умирая, а не раньше. Вон тот, второй, который поменьше — он и с такого расстояния навскидку вышибет тебе глаз. Эх, нам бы для начала хоть одного подстрелить. А там бы уж как-нибудь справились.
   — А может, пусть себе идут? — неуверенно сказал Генитодот.
   — Я уже говорил, что ты размазня, брат? — сверкнул глазами Арчинетег. — Слушай меня — мы подстрелим их. Заберем все деньги и мой алмаз. Теперь тебе все ясно? И хватит ныть!
   Арчинетег, перекатившись на правый бок, достал стрелу, наложил ее на тетиву лука. Привстал на коленях, стараясь не слишком высовываться из-за каменного столба. Шепнул брату:
   — Давай же! Хватит ждать!
   — Далеко, — Генитодот неохотно взял стрелу. — Не попадем же.
   — А ты не каркай!
   Бойцы, видимо, собрались уходить. Они проверяли оружие, поправляли снаряжение.
   — Самый подходящий момент! — Арчинетег, косо держа лук, медленно натянул тетиву, прицелился. Следуя примеру брата, Генитодот тоже изготовился к стрельбе.
   — Не попадем… — чуть слышно сказал он.
   — Который поменьше, это мой, — объявил Арчинетег. — Ты стреляй в другого, в здоровяка…
   Дождавшись, когда его цель повернется спиной, Арчинетег выпустил из пальцев стрелу. Мгновением позже и Генитодот поспешно отпустил тетиву — слишком поспешно! — и тотчас распластался на траве, страшась поднять голову.
   — Мимо!
   Одна стрела воткнулась в опору сторожевой башни. Вторая мелькнула темным росчерком на утреннем небе и пропала из вида.
   — Ты куда целишь, дурья твоя голова? — заскрежетал Арчинетег. Он схватил вторую стрелу и вдруг, услышав подозрительный звук, напрягся, замер.
   — Что? — одними губами спросил Генитодот, вывернув голову в сторону брата.
   Снова в кустах сухо треснула ветка.
   — Отползаем, — выразительной мимикой показал Арчинетег. — Назад. В канаву…
   В развалинах старой казармы был еще кто-то. Это могли оказаться люди Остиса — не самый худший вариант из возможных. В заброшенных местах на окраине города можно встретить и более страшного противника.
   Арчинетег сполз в канаву, заросшую жгучей крапивой. Генитодот пыхтел рядом.
   — Тихо ты…
   Голоса. Негромкие. Человеческие.
   Осторожные шаги — значит, эти люди тоже скрываются, а не случайно сюда забрели.
   Приглушенный металлический лязг…
   Арчинетег опасливо раздвинул стебли крапивы, подался вперед, чуть приподнял голову.
   Шагах в двадцати от их укрытия шли вереницей вооруженные, одетые во все черное люди. Двигались они крадучись, низко пригнувшись, стремительно перебегая открытые участки. Опасные люди — Арчинетег понял это сразу, с первого взгляда. У них были холодные глаза и застывшие исщербленные лица.
   Охотники за людьми.
   Ночные Охотники…
   — Видно, не только мне насолили эти друзья, — прошептал Арчинетег. Он повернулся к брату: — Уходим. Ползком. Тихо. Осторожно. Не привлекая внимания.
   — А камень?
   — Забудь о камне. Его больше нет.
   …Солнце стояло высоко. Степь, волнуясь под ветром, плыла к горизонту и, растворяясь в мареве, сливалась с небом. Ровная ниточка дороги разрезала мир на две абсолютно одинаковые части. Глазу не за что было зацепиться.
   Малыш и Буйвол двигались волчьим шагом. В таком темпе, сочетая ходьбу и бег, не зная устали, они покрывали намного большее расстояние, чем обычный пеший путник за то же время.
   — …я подумал, что ему будет непросто найти свободное место для ночлега, — отрывисто, стараясь не сбивать дыхание, рассказывал Буйвол. — Он, видимо, собирался остановиться в той же ночлежке, где спали мы. А мы его спугнули.
   — Его спугнул ты, — поправил Малыш.
   — Вот я и решил, что он заночует где-нибудь на улице. И не ошибся. Я нашел его в груде соломы. Не сразу, конечно. Долго искал… Увидев меня спросонья, он перепугался. Забился в угол. Не сразу понял, о чем я ему толкую. А когда сообразил, его страх как рукой сняло. Заломил цену. Видимо, хотел отомстить за свой страх. Я не стал торговаться.
   — А я-то думал, ты там веселишься.
   — Нет… — Буйвол невольно вспомнил Айхию. Ее чистое смуглое лицо. Глаза, всегда словно чуть удивленные, слегка наивные, добрые и веселые. Мягкие губы… — Нет, мне сейчас как-то не до веселья.
   Впереди, нарушив однообразие пейзажа, показались кроны невысоких деревьев. Сквозь листву проглядывали покатые крыши.
   — Селение, — сказал Малыш. — Остановимся?
   — Рано еще.
   — Просто купим чего-нибудь перекусить. Задерживаться не будем.
   — Ну разве только если так.
   В деревне их поджидали.
   — Сейчас бы простокваши с ледника, — мечтательно проговорил Малыш, поглядывая в сторону приближающегося селения. — Как думаешь, есть у них простокваша?
   — Есть ли у них ледники? — Буйвол из-под руки высматривал, что творится в тени деревьев.
   Селение было маленькое — хуторок в три двора, тонущий в буйной зелени. В стороне от жилых домов выстроились рядком покосившиеся сараи. Грубые изгороди из длинных неошкуренных жердин тянулись далеко в открытую степь. По огороженному пастбищу разбрелась скотина, мающаяся от жары и укусов насекомых.
   Четыре фигуры поднялись из высокой травы на краю селения. Малыш приветственно махнул им рукой.
   — Это не крестьяне, — сказал Буйвол, остановившись.
   Фигуры, немного помедлив, словно договорившись о чем-то, двинулись навстречу путникам. Солнце сверкнуло на отточенной стали.
   — Вижу, — сказал Малыш и вздохнул: — А мне так хотелось простокваши.
   — Что вам надо? — крикнул Буйвол приближающимся людям. — Мы просто хотим пройти.
   Фигуры безмолвно надвигались, растягиваясь в цепь. В руках у них были мечи.
   — Наверняка им нужно письмо, — сказал Малыш. — Может, отдадим, пока не поздно?
   Буйвол косо глянул на друга. Тот расплылся в улыбке:
   — Шучу, шучу!
   — Еще один шаг в нашу сторону, — крикнул Буйвол, — и вы будете утыканы стрелами!
   И вдруг фигуры исчезли. Они словно сложились, и трава накрыла их с головой. Ветер гнал волны по зеленому морю, и казалось, что в степи, оставаясь невидимой, движется целая армия.
   — Проклятье! — Буйвол отступил на середину дороги. Малыш посерьезнел — дело принимало неожиданный оборот.
   Друзья сомкнулись, встали плечом к плечу, прикрывая друг друга. Буйвол выставил перед собой клинок. Малыш был готов в любой момент выпустить стрелу.
   Но враг не показывался.
   Высоко в небе кружили грифы — вот они-то наверняка видят все. Купаясь в горячем воздухе, мелодично звенел жаворонок. В загоне неожиданно громко сшиблись рогами два барана. Где-то за домами надрывно прокукарекал петух. Ожидание затянулось.
   — Может, они там заблудились? — негромко сказал Малыш, чуть отпустив тетиву, чтоб отдохнули напряженные пальцы.
   — Тихо… — Буйвол повел острием меча вправо. — Слушай…
   — Что? — спросил Малыш. Он глянул на товарища, увидел, как тот напряженно к чему-то прислушивается, и последовал его примеру, еще не понимая, что именно надо слушать. И вдруг до него дошло.
   Стрекочущие кузнечики! Они замолкают, когда кто-то приближается!
   Совсем рядом! В пяти шагах от обочины словно дыра в равномерном привычном стрекоте. И еще одна прореха чуть дальше…
   Малыш, проверяя свою догадку, спустил тетиву. Стрела нырнула в траву. Пропала. И вдруг вылетела назад, кувыркаясь, сея бусинки крови. А из густой травы, рыча, поднимался боец с мечами в обеих руках. И три его товарища, поняв, что их каким-то образом обнаружили, больше не скрываясь, ринулись на дорогу. Они думали, что подобрались достаточно близко, чтобы не опасаться стрел.
   Они надеялись на это.
   Но Малыш считал иначе. Он успел выстрелить дважды, прежде чем вперед, заслонив широкой спиной врагов, вырвался Буйвол.
   С лязгом сшиблись клинки.
   Буйвол выбил оружие из рук ближайшего противника и, продолжая мощное движение, снес ему голову. До второго врага Буйвол дотянулся в глубоком выпаде навстречу. Острие меча рассекло кожаный доспех и с хрустом вошло в грудь.
   Четыре тела почти одновременно упали на землю, и высокая трава сомкнулась над ними.
   Молчали кузнечики.
   Ковыль раскачивал окрашенными кровью кисточками.
   Всевидящие грифы пошли на снижение.
   …Зайти в селение Малыш и Буйвол так и не решились.
   Предположив, что на дороге впереди еще много засад, они свернули в степь. Впрочем, далеко в сторону друзья старались не забираться — места были незнакомые.
   Они бежали так быстро, как могли, но им казалось, что весь мир бежит вместе с ними, и потому они стоят на месте. Солнце, словно привязанное, двигалось в одном с ними темпе. Когда они останавливались — вставало и оно. Они шли — оно тоже не спешило. Вновь переходили на бег — и оно ускорялось. Огромное небо плыло за горизонт. И степь, волнуясь, все так же бежала наравне с путниками.
   Ничто не менялось.
   И казалось, что время остановилось…
   Наконец-то солнце, опередив уставших товарищей, ушло за горизонт. Стремительно темнело. Уже и звезды затеплились на остывающем небе.
   — Сегодня больше ни шагу, — выдохнул Буйвол, опускаясь в траву. — И вот что я думаю… — Он надрывно закашлялся, отхаркался, сплюнул грязную слизь, забившую горло.
   — Что? — Малыш снял колчан и лук.
   — Нам надо купить лошадей. Малыш вытянул шею, огляделся:
   — Как раз лошадьми-то здесь и не торгуют.
   — Завтра рискнем, выберемся на дорогу. А уж там найдем у кого купить.
   Освободившись от амуниции, стащив сапоги, вытряхнув из них набившийся мусор, Буйвол опрокинулся на спину, раскинул руки. Глядя в темное небо, на фоне которого покачивались метелки ковыля, сказал:
   — Хорошо!
   — У нас есть что перекусить? — спросил Малыш.
   — Хлеб и сыр, — Буйвол лениво шевельнул рукой. — Возьми сам…
   Друзья, храня молчание, перекусили.
   Буйвол, не поднимаясь, сжевал свой бутерброд, а потом, глядя на звезды, нашарил сумку, подтянул ее к себе, пристроил на животе. Достал пакет с загадочным письмом, поднес к глазам. Долго разглядывал сургучные печати. Пробормотал:
   — Узнаем ли мы когда-нибудь, ради чего рисковали жизнью?
   — Ради трехсот золотых, — сказал Малыш, и Буйвол не нашелся, что ответить…
   Когда окончательно стемнело и степь затихла, затаилась в ночи, товарищи легли спать. Они решили, что охранять сон друг друга не имеет смысла — разве сможет кто-то отыскать их в густой траве посреди бескрайней степи?
   Снова знакомый сон — серая тень во мраке, невнятно бормочущая о судьбе. Сверкающие рубины глаз.
   Где-то совсем рядом — потянись и достанешь — незримые безмолвные люди: Айхия, Суайох, Шалрой, Чет Весельчак… Стоят, держат друг друга за руки.
   Живая цепь…
   Дотянуться бы до них! Схватить за руки, разорвать!
   Но двинуться нельзя. Путы держат крепко…
   А серая тень кружит, словно паутину плетет. Это Локайох — творец судеб. Один из многих.
   Голос его все сильней, все отчетливей. Все ближе алые глаза.
   — Просыпайся…
   Серая тень нависла — огромная, словно пасмурное небо. Блеснули золотые скулы. Открылся провал рта:
   — Просыпайся, раб!
   Грохочет властный голос. И уже вторят ему знакомые человеческие голоса из тьмы:
   — Просыпайся! Собаки идут!
   Буйвол очнулся, схватился за меч.
   Сердце гудело в груди, пустой живот сводило судорогой. Тьма никуда не делась, она стеной стояла вокруг, шевелилась, жила.
   Это всего лишь трава. Ночь. Степь…
   Буйвол подтянул ноги, приподнялся на локте, сел. Его знобило.
   Не шел из головы тревожный сон.
   По небу скатилась сорвавшаяся звезда, сгорела, не долетев до земли.
   Пощелкивала какая-то ночная пичуга.
   А далеко-далеко…
   Буйвол стиснул рукоять меча, привстал на коленях, вытянул шею, застыл. Убедившись, что ему не чудится, наклонился к спящему Малышу, схватил его за плечо, встряхнул:
   — Просыпайся!
   Малыш дернулся, открыл глаза. Несколько секунд смотрел в напряженное лицо друга. Оба молчали.
   — Что? — не выдержал Малыш.
   — Собаки… — Буйвол приложил палец к губам. — Слышишь?..
   — За нами?
   — А за кем еще?
   — Дай мне нож, — потребовал Малыш.
   — Зачем?
   — Быстрей! — нетерпеливо тряхнул ладонью лучник.
   — Ладно, бери.
   Малыш выхватил протянутый нож из рук товарища, воткнул его в землю. Лег на живот, взял рукоятку в зубы, прикусил.
   — Что ты делаешь? — спросил удивленный Буйвол.
   — Тихо… — процедил Малыш. — Тихо…
   Нож в зубах — старый трюк перегонщиков табунов.
   — Там всадники, — Малыш поднялся, выдернул нож, вернул напарнику. — Не меньше шести человек. Ночные Охотники.