Марко Джон. Праведники Меча

   Воин медленно встал с колен — и тут увидел тень на ткани, закрывавшей вход шатра. Его сын Кринион стоял на пороге, наблюдая за отцом. Отпрыск Пракстин-Тара был высоким, как и он, сам, а на щеке у него красовалась татуировка в виде ворона, как у всех воинов Рийна. Для них ворон был полон духовного смысла. Он символизировал другую сторону жизни, великое неизведанное. Порой он обозначал смерть. На лице Криниона татуировка смотрелась хорошо. Он был красивым юношей, мускулистым и отлично сложенным, а надевая серую боевую куртку, он оставлял ее распахнутой, обнажая белую безволосую грудь.
   — Ты закончил молитвы? — спросил Кринион.
   — Закончил, — ответил Пракстин-Тар.
   У алтаря стоял медный тазик, наполненный чистой дождевой водой. Военачальник окунул руки в тазик: он тщательно следил за тем, чтобы соблюдать все предписания дролов. Закончив омовение рук, он осторожно снял с крючка простое белое полотенце. Вытирать руки он начал с кончиков пальцев, только потом переходя к ладоням. Сначала была вытерта левая рука, затем — правая. Перед битвой руки дрола должны быть чистыми, а еще их полагалось мыть перед молитвой и после нее. Так говорилось в богослужебных книгах. Пракстин-Тар неукоснительно соблюдал все мелочи ритуалов.
   — Требюшет готов, — сказал Кринион. — И воины тоже готовы.
   — Прекрасно, — ответил Пракстин-Тар. — Но я не готов.
   Около алтаря стоял жиктар Пракстин-Тара. Во время молитв Пракстин-Тар благословил свое оружие, наполнив его силой Лорриса. У Криниона тоже был жиктар, который он носил как воин, за спиной. По другую сторону алтаря на вешалке висели латы Пракстин-Тара, напоминавшие человеческую фигуру. Они были простыми, почти без украшений, если не считать пары малиновых лент вокруг локтевых сочленений и мозаики из волчьих зубов на груди. Поверх лат был установлен причудливый шлем с двумя рогами из слоновой кости и металлической короной. Резное забрало изображало гримасу демона, а на затылке шлема болталась гирлянда вороновых перьев, свисавшая подобно волосам.
   — Ты поможешь мне одеться, — распорядился Пракстин-Тар.
   Сын послушно приблизился. Это было частью ритуала военачальника, и Пракстин-Тар любил, чтобы в нем участвовал Кринион. Кринион был его единственным сыном. В Рийне жена родила ему двух сыновей, но второй оказался слабым и умер еще маленьким. Теперь, кроме Криниона, у Пракстин-Тара оставались только дочери. Они тоже были ему дороги, но в час битвы заменить сыновей не могли.
   Кринион начал с поножей, постепенно поднимаясь все выше. Он по очереди снимал с вешалки бамбуковые латы и зашнуровывал их, так что, в конце концов, все тело Пракстин-Тара оказалось закрытым защитным нарядом с сочленениями. Наконец, когда были надеты перчатки, до половины прикрывавшие пальцы, Кринион снял шлем и протянул его отцу. Пракстин-Тар принял шлем, но надевать его на голову не стал, а положил на согнутую руку так, что перья ворона легли поверх нее. Кринион взял жиктар, укрепил его у отца за спиной, а потом отошел на шаг, чтобы оценить результат своих трудов. Выражение лица сына сказало Пракстин-Тару, какой у него внушительный вид.
   — Вот теперь я готов, — объявил военачальник. — Пошли.
   Сын вышел из шатра первым, отец следом. За пологом шатра Пракстин-Тара дожидались сотни воинов, верховых и пеших, держа наготове жиктары и луки. Кони в предчувствии боя рыли копытами землю, возбужденные дети сновали по толпе — только мальчики, слишком юные для того, чтобы самим сражаться, но уже достаточно взрослые для того, чтобы помогать воинам в повседневных делах и приготовлениях. При виде военачальника все разразились приветственными криками. Пракстин-Тар почувствовал, что краснеет. Теперь он действительно был готов вступить в бой.
   — Вон там, — сказал Кринион, указывая на стенобитное орудие, которое они недавно соорудили.
   Гигантский требюшет возвышался почти на пятьдесят локтей над землей — странное сооружение из бревен и канатов с рычагом, который мог швырнуть в стену Фалиндара громадный валун. Рядом с орудием стоял Грач, встревожено ожидавший одобрения своего господина. Увидев направленный в его сторону перст Криниона, нарец беспокойно потер грязные руки. Его крысиная морда и розовое нарское тело внушали Пракстин-Тару отвращение, но раб оказался очень полезным, так что военачальник не переставал радоваться, что оставил его в живых. Когда-то, до своего пленения, Грач имел в нарской армии высокий чин: его называли легионером. Теперь он превратился в болтливого дурня. Жизнь среди людей высшей расы лишила его жизненных сил. Одежда, которую он никогда не стирал, походила на лохмотья и отвратительно воняла, особенно в жаркие дни. С приближением лета Пракстин-Тар с ужасом думал, как будет терпеть общество раба.
   В сопровождении Криниона военачальник зашагал к осадному орудию. Грач низко поклонился. С ним стояла группа рабов и воинов: им всем было поручено помогать Грачу, приводить орудие в действие. Огромная тень поглотила приближающегося Пракстин-Тара. Военачальник поднял взгляд вверх: сооруженное нарцем орудие произвело на него глубокое впечатление. Несмотря на варварство, царившее в империи, что-то хорошее там имелось. К этому хорошему относилось оружие.
   — Мы едем, — сообщил рабу Пракстин-Тар. — Ты установишь эту громадину на место. Я хочу, чтобы Люсилер и его нарец ее увидели.
   — Слушаюсь, Пракстин-Тар, — согласился Грач.
   — И ты заставишь машину работать, — с угрозой проговорил Кринион.
   — Она будет работать, Кринион, даю слово, — пообещал раб.
   Он осмотрел свое сооружение и нервно облизнулся. Оно сильно отличалось от простых катапульт, которыми пользовались трийцы: высота куда больше, и конструкция совсем другая. Обслуга орудия была тоже вдвое больше по численности, чем у простой катапульты. Вес снарядов требовал немалых усилий — хотя бы для того, чтобы установить камни на место. К счастью, камней в Таттераке было в изобилии. Пракстин-Тар одобрительно кивнул. На этот раз Люсилер должен испугаться.
   — Хорошо, — коротко сказал он. — Я доволен.
   Грач улыбнулся, показав полный рот сломанных зубов. Пракстин-Тар обжег взглядом жалкое существо, которое и человеком-то не могло считаться: какой-то гибрид хорька и червяка.
   — Устанавливай его на позицию, дикарь, — приказал военачальник. — Я еду к Фалиндару говорить с Люсилером, и пусть он увидит наш подарок.
   Не говоря больше ни слова, Пракстин-Тар отвернулся от нарца и зашагал к своему боевому коню. Как и его хозяин, животное было облачено в бамбуковые доспехи. Какой-то мальчишка держал коня под уздцы. Как только Пракстин-Тар подошел, паренек передал поводья военачальнику. Конь Криниона тоже стоял рядом, среди всадников в серых куртках — цвет клана военачальника. На глазах у всех военачальник Рийна одним ловким движением взлетел в седло и надел шлем. Мир для Пракстин-Тара сузился до прорезей в забрале.
   — На Фалиндар! — крикнул он и поскакал в сторону цитадели.
   Ричиус и Люсилер смотрели с восточной сторожевой башни, как колонна всадников выходит на длинную дорогу, ведущую к Фалиндару. В голове колонны ехал Пракстин-Тар, безошибочно узнаваемый по своим страшным доспехам. За спиной у него висел жиктар. За ним ехали не менее тридцати всадников, все в серых одеждах и со стянутыми в хвосты длинными волосами. Позади них ехала еще одна колонна — эта двигалась медленно и тяжело. По горной дороге медленно тащили вверх стенобитное орудие, запряженное захваченными в Кесе рабами. За рабами лучники и воины с жиктарами несли защитные щиты. Эти широкие заслоны могли стоять самостоятельно и имели бойницы, сквозь которые можно было вести стрельбу из лука. Стоявшие на башне воины Люсилера при виде этого грозного отряда напряглись.
   — Смотри, — сказал Люсилер. — Пракстин-Тар идет на переговоры.
   — Будет требовать, чтобы мы сдались, не иначе, — иронично бросил Ричиус.
   Он стиснул руками рукоять меча. Этот гигантский клинок на самом деле был ему велик, но хорошо подходил для той кровавой работы, которая ожидала его сегодня.
   — Мы дадим ему подойти, — объявил Люсилер, — и выслушаем его слова.
   Лучники, стоявшие рядом с ним, послушно опустили оружие. Ричиус затаил дыхание, глядя, как Пракстин-Тар гарцует на коне, не обращая внимания на опасность, которую представляли для него лучники обороны. Интересно, боится ли военачальник чего-нибудь вообще.
   Люсилер не заблуждался относительно результата переговоров. Он уже отдал приказ готовиться к бою. Под котлами с маслом разожгли огонь, чтобы довести их до кипения. Стоящие на стенах Фалиндара бойцы рвались дать отпор врагам: их жиктары и стрелы были остры и жаждали крови. Рядом с Ричиусом наготове стояли две баллисты, заряженные крепкими копьями. Одного выстрела такого гигантского арбалета было бы достаточно, чтобы копье, долетев до Пракстин-Тара, пронзило его и еще трех его спутников.
   Когда Пракстин-Тар, наконец, закончил подъем, он остановился примерно в семидесяти шагах от бронзовых ворот Фалиндара. Из-за демонического забрала он посмотрел вверх на Люсилера и Ричиуса, а потом презрительно махнул им рукой. Несмотря на шлем, было видно, что он хохочет. Стоявший рядом с Люсилером Ричиус при виде нахальства Пракстин-Тара возмущенно выпрямился.
   — Люсилер Фалиндарский! — загремел голос Пракстин-Тара. — Я вижу, что ты no-прежнему прячешься за своим Шакалом!
   Люсилер засмеялся.
   — А ты приди и отними его у меня!
   — Я это и собираюсь сделать, самозванец! — прокричал в ответ военачальник. — Сегодня же. — Он махнул в сторону гигантской катапульты, которую волокли по дороге. — Видишь вот это, Люсилер? Это твой приговор!
   Ричиус перегнулся через стену.
   — Проваливай к чертям!
   Сын Пракстин-Тара, Кринион, потряс кулаком. Ричиус крикнул по-нарски, и ни Пракстин-Тар, ни его сын не поняли слов, но смысл ответа был ясен.
   — Сегодня ты умрешь, Шакал! — проорал Кринион. — Вместе со своей блудливой шлюхой!
   Пракстин— Тар резко обернулся к сыну и гневно его одернул. Пракстин-Тар никогда не позволял себе оскорблять женщину. По словам Люсилера, военачальник Рийна был фигурой таинственной. Пытаясь угодить богам, он сражался, оставаясь выше мелких гадостей. Конечно, это отнюдь не означало, что Пракстин-Тар не был безжалостен. Ричиус высоко поднял свой меч, продемонстрировав его Криниону, и взмахнул им над головой.
   — Ты и я, Кринион! — крикнул он по трийски. — Приходи, и сразимся!
   Кринион ощетинился, но не ответил. Пракстин-Тар досадливо покачал головой, закрытой шлемом.
   — Хватит! — потребовал он. — Я пришел говорить с тобой, Люсилер.
   — Я слушаю, — ответил Люсилер.
   Военачальник развел руками, изображая дружеский жест.
   — Тебе следует сдаться. Видишь, что тебе противостоит? У меня такое орудие, какое мог бы построить сам Шакал. Со временем я пробью стену. Ты знаешь, что я это сделаю.
   Люсилер вздохнул. Ричиус почувствовал, что требование Пракстин-Тара разочаровало его друга. Это была все та же надоевшая риторика. На секунду в глазах Люсилера промелькнула безнадежность, но ее тотчас вытеснила его прежняя решимость.
   — И это все? — зарычал он. — Ты даром тратишь слова, Пракстин-Тар. Прибереги силы для боя.
   — Я не мясник! — провозгласил Пракстин-Тар. — Признай себя побежденным сейчас, и ты останешься жив. Но если мне придется брать крепость штурмом...
   — Возьми, если можешь, — вызывающе ответил Люсилер. Господин Фалиндара повернулся к Пракстин-Тару спиной и подмигнул Ричиусу.
   — Так погибайте! — вскричал Пракстин-Тар.
   Дернув за поводья, он резко развернул коня и простер руки к своим воинам, собравшимся у Фалиндара. Кринион и солдаты взмахнули жиктарами и издали яростный боевой клич. Казалось, Пракстин-Тар впивает в себя их энергию. Он приподнялся на стременах, выхватил жиктар из ножен и дал приказ начать атаку. Подобно грозовой туче, надвигающейся от горизонта, хлынули к цитадели волной серых курток и сверкающего металла его двенадцать сотен воинов.
   — Давай достанем его на этот раз! — прорычал Ричиус.
   При приближении отрядов военачальника он отстранил воина, наводившего ближайшую баллисту, и стал тщательно целиться огромным арбалетом. Позади Пракстин-Тара махал руками и кричал Кринион, разжигая в своих воинах боевой дух. Люсилер приказал стрелять. Рои стрел свистнули с обеих сторожевых башен, и крики раздались среди осаждавших. Ричиус прикусил губу, навел баллисту на Пракстин-Тара и твердо нажал на спуск. Запущенное мощной тетивой копье размером в человеческий рост полетело вперед. Оно промчалось рядом с Пракстин-Таром, ударило находившегося рядом воина и прошило его насквозь. Почти не замедлив полета, копье пронзило еще трех воинов и застряло в брюхе коня.
   — Черт побери! — выругался Ричиус.
   Оставшийся целым Пракстин-Тар повернулся и послал ему яростный взгляд. Расчет баллисты уже заряжал ее следующим копьем, но было слишком поздно. Пракстин-Тара окружили бросившиеся в атаку воины. Они несли лестницы и щиты-мантелеты, луки у них были натянуты, колчаны полны стрел. Всадники скакали вокруг наружных стен цитадели, поднимая оглушительный шум.
   — Хорошо же! — проворчал Ричиус. Он взял свой лук, стоявший у стены, и извлек стрелу из стационарного колчана — такие колчаны расставили по всей площадке. — Идите и получайте!
   Рядом с ним Люсилер стрелял из лука, с нечеловеческой скоростью выпуская стрелы в сторону массы воинов, начавших штурм. Стоявшие по обе стороны от них баллисты стреляли беспрерывно, направляя свои мощные снаряды в толпу атакующих. Шум битвы наполнял воздух, словно рев лесного пожара, сотрясая площадки сторожевых башен и само основание Фалиндара.
   Пракстин— Тар скакал между своими воинами, размахивая жиктаром. Вокруг него сыпались стрелы. Его воины уже заполнили поле перед стенами, начав устанавливать мантелеты и обстреливая защитников Фалиндара. Громадная катапульта Грача, громыхая, катилась к цитадели. Она уже почти достигла выбранной для нее позиции. Сотня рабов, привезших орудие, с кряхтением готовила свой груз к работе. На них сыпался дождь стрел, убивавших рабов одного за другим, но Пракстин-Тар знал, что даже все стрелы Фалиндара не остановят его новое орудие. Рабы -товар дешевый, и как только один падал, его место занимал следующий, потому что военачальник предоставил своим рабам мрачный выбор: погибнуть на поле боя, как подобает мужчинам, или умереть мучительной смертью под пытками.
   Случайная стрела скользнула по доспехам Пракстин-Тара, но он не обратил на нее внимания, быстро направляясь к катапульте. Грач и его помощники трийцы устанавливали орудие на позицию. Огромные валуны, которые втаскивали вверх по дороге с помощью сплетенных из лоз канатов, уже лежали рядом с катапультой. Грач утверждал, что ими можно будет заряжать орудие с помощью встроенного в него блочного подъемника. Данная конструкция была весьма хитроумной, и Пракстин-Тару хотелось поскорее посмотреть, как она будет действовать. Он остановил коня перед Грачом.
   — Стреляй! — приказал он.
   Грач даже не поднял головы. Он и его помощники лихорадочно суетились вокруг орудия. Грач выкрикивал приказы и проверял механизмы.
   — Все почти готово, — сказал он военачальнику. — Но еще надо зарядить валун.
   Пракстин— Тар нетерпеливо хмыкнул и оглянулся на Фалиндар. За несколько минут, прошедших с начала атаки, большинство его воинов успели выйти на поле боя и теперь толпились у стен, пытаясь отвоевать площадку для штурма. Защитники стен не давали им приблизиться, а их стрелы и копья уже нанесли нападавшим немалый урон. Кринион оставался во главе колонны. Как и отец, он кричал, воодушевляя своих людей. Пракстин-Тар гордился сыном. Кринион не знал страха, и бойцы его уважали. В будущем из него получится прекрасный военачальник.
   — Быстрее! — проворчал Пракстин-Тар.
   Он смотрел, как рабы и воины приводят в действие вороты и блоки стенобитного орудия, поднимая громадный валун и пытаясь установить его в требюшет. Рычаг орудия кончался чашкой, настолько огромной, что в нее можно было заложить валун гораздо крупнее тех, которыми стреляли обычные катапульты. Камень, выбранный в качестве первого снаряда, доходил Пракстин-Тару до пояса, и его края стесали, чтобы придать валуну примерно шарообразную форму. Под гневным взглядом своего хозяина Грач усердно пристраивал снаряд в чашку. Когда валун, наконец, оказался, на месте, раб убрал канаты и отошел на шаг.
   — Все готово, — просто сказал он.
   — Ну, так стреляй! — рявкнул военачальник.
   — Во что?
   — Во что хочешь! Я просто хочу видеть, как эта штука работает.
   Грач кивнул и сказал что-то своим помощникам на ломаном трийском. За два года он научился неплохо объясняться, но выговор у него остался отвратительно нарским. Пракстин-Тар не рассчитывал, что орудие окажется особенно метким. Грач предупредил его о том, что прицеливаться будет крайне сложно. Зато снаряды требюшета были настолько тяжелы, что могли разрушить все, во что попадут, и если попасть в сторожевые башни...
   — Стреляй из этой проклятой штуки! — прогремел военачальник.
   — На это нужно время, господин! — умоляюще ответил раб. — Уже почти все готово.
   Когда был установлен противовес, и вся конструкция затряслась от напряжения, Грач вежливо попросил своего хозяина отойти от орудия, объяснив, что стоять слишком близко от него будет опасно. Однако воины окружили громадную катапульту щитами от стрел врага, так что Пракстин-Тар чувствовал себя в большей безопасности рядом с орудием, а не на открытой местности. Он отказался отходить. А еще он не разрешил отойти и Грачу, потребовав, чтобы тот сам произвел выстрел.
   На правой стороне орудия был укреплен деревянный рычаг. Грач и его помощники опасливо к нему подошли. Грач обхватил рычаг обеими руками. Осадное орудие стонало от напряжения.
   — Давай! — приказал Пракстин-Тар.
   С помощью нескольких рабов Грач передвинул спусковой рычаг. Противовес сразу же упал вперед, резко дернув рычаг с чашкой. Валун стремительно полетел вверх. Гигантская машина пронзительно взвыла, станина ее содрогнулась. Снаряд был запущен. Пракстин-Тар смотрел, разинув рот, как огромный кусок гранита легко взмыл в воздух и понесся к стенам Фалиндара.
   Ричиус услышал громкий треск и только потом увидел валун, взлетевший в небо. Он потрясенно опустил лук и стал смотреть, как приближается камень, подобно выстрелянной звезде. Рядом с ним стояли Люсилер и его солдаты, ошеломленные, готовясь к надвигающемуся удару.
   — Боже мой...
   Валун достиг высшей точки траектории, на долю секунды завис в воздухе, а потом пошел вниз, на цитадель. По высоте его полета и скорости приближения Ричиус понял, что у этого нового орудия дальнобойность намного выше, чем у всех остальных катапульт военачальника. В какое-то мгновение ему показалось, что снаряд может попасть в башню, и он решил пригнуться.
   — Летит! — крикнул Люсилер, падая на площадку и поспешно приказывая остальным сделать то же.
   Метеор пронесся над головой, чуть было, не задев вершину башни, а потом со страшным шумом рухнул на внутренний двор, взметнув вверх гравий и осколки черепицы. Подвернувшаяся телега разлетелась в щепки, а валун покатился дальше, пока не врезался в стену одного из шпилей, которая тут же пошла трещинами. Как это ни удивительно, снаряд не задел никого, и от такого чуда у Ричиуса перехватило дыхание. Он ошеломленно стоял, глядя во внутренний двор. Величина валуна его потрясла.
   — В следующий раз нам так не повезет! — предостерег Люсилер. — Смотри!
   Ричиус перевел взгляд на поле боя. Люди Пракстин-Тара уже загружали катапульту следующим ядром. Даже с такого расстояния Ричиусу было видно, как команда что-то меняет в катапульте, стараясь уточнить дальность и меткость выстрела.
   — Сукин сын! — пробормотал Ричиус. Он снова взялся за лук и принялся стрелять в толпу. Люди с лестницами стремительно бежали к стенам, надеясь подняться наверх. Воины Люсилера выстроились вдоль стен с шестами, готовясь отразить эскаладу.
   — Нам надо вывести ее из строя! — воскликнул Ричиус.
   — Отсюда не получится, — сердито бросил Люсилер. — Слишком далеко.
   Ричиус услышал звон тетивы выстрелившей баллисты. Он понял, что Люсилер прав. Выйти из Фалиндара и уничтожить катапульту невозможно. Это было бы равносильно самоубийству, но и орудие несло смертельную угрозу. Расчет орудия вскоре разберется с градусами и дальностью и начнет колотить по стенам цитадели, пока они не рассыплются. А потом воины Пракстин-Тара ворвутся внутрь. Ричиуса захлестнула волна тревоги. Казалось страшно несправедливым, чтобы кто-то мог разрушить Фалиндар.
   — Я не дам ему это сделать, — пробормотал он. — Ни сегодня, ни завтра.
   Он бросил лук и снова подошел к ближайшей баллисте. Трийские воины, которые вели из нее стрельбу, уступили ему место. Копье уже было установлено на направляющие и готово к выстрелу. Нарский Шакал прищурил один глаз, прицелился в скопление воинов и спустил крючок.
   Вокруг Пракстин-Тара взорвались тела: направленное на требюшет копье пронеслось над полем и пронзило плоть людей, не защищенную доспехами. По-прежнему сидевший верхом военачальник довольно ухмыльнулся под своим шлемом. Ему видно было, как на сторожевой башне Ричиус Вэнтран безрезультатно пытается достать его копьем. Пракстин-Тар твердо знал, что у нарца ничего не выйдет, потому что сегодня Лоррис на его стороне.
   К нему подскакал сын. Собранные в хвост волосы Криниона были забрызганы кровью, однако молодой воин был цел. На его лице было точно такое же выражение, как у отца. Дела шли прекрасно. Воины Пракстин-Тара строили галереи у стен крепости. Деревянные навесы защитят бойцов от атак сверху: в этих сооружениях, похожих на домики, выстрелы будут не страшны. Там саперы (так их называл Грач) снова смогут приняться за работу, пытаясь пробить отверстие в мощном камне Фалиндара. Пока их усилия оставались напрасными. Однако Пракстин-Тар предчувствовал, что сегодня его ждет успех.
   — Оно действует! — гордо объявил Кринион.
   Он остановил коня рядом с отцовским и восхищенно посмотрел на огромное осадное орудие. Грач и его помощники, наконец, смогли уложить следующий валун в чашку и стали готовиться к выстрелу. Нарец проверил координаты и сделал какие-то поправки, которых военачальник не понимал. Еще одно копье просвистело мимо, не причинив никакого вреда. Вэнтран стал терять меткость. Пракстин-Тар посмотрел на сына.
   — Ну что, прикончим Шакала?
   — Да.
   Пракстин— Тар яростно посмотрел на Грача.
   — На этот раз попади в сторожевую башню! — потребовал он.
   — Постараюсь, — ответил Грач, лихорадочно натягивая канаты и проверяя механизм. Закончив отладку, он потер руки и кивнул. — Все готово. Отойдите.
   Пракстин— Тар снова не пожелал сдвинуться с места. Стрелы снова ударялись в щиты, установленные вокруг катапульты: защитники цитадели поняли, что орудие готовится выстрелить. Пракстин-Тар не обращал на обстрел внимания. Его окружал небесный щит. Кринион, который никогда не выказывал страха в присутствии отца, держался рядом, не обращая внимания на стоны катапульты, готовящейся к выстрелу. Каждый элемент орудия сотрясался от чудовищного напряжения. Валун вибрировал, а рычаг, на котором он был установлен, казалось, поет. Пракстин-Тар с подозрением уставился на орудие, сомневаясь в его надежности.
   — Грач...
   Нарец потянулся к спусковому рычагу, но в этот момент один из канатов, удерживавших рычаг, лопнул. Грач отшатнулся в испуге, и тут же один за другим полопались еще не меньше дюжины. Все растяжки орудия рвались, не выдерживая нагрузки, конструкция затряслась, зарычала, как от боли, и взорвалась фонтаном щепок и осколков. Град заостренных обломков заколотил по доспехам Пракстин-Тара, конь под ним пронзительно заржал и забился. Кругом раздавались крики боли. Люди разбегались из-под осколков, унося в спинах кровавые щепки. Упавший Пракстин-Тар увидел рядом с собой лежащего без сознания Криниона.
   — Нет!
   Военачальник поспешно подполз на коленях к лежащему сыну. Сорвав с себя шлем, он отшвырнул его прочь и осторожно взял Криниона на руки. Маленькие деревянные кинжалы утыкали тело Криниона, словно подушечку для иголок. Из сотни ран сочилась кровь. По его голове протянулась алая рана от макушки до скулы, присыпанная землей и обломками дерева. Пракстин-Тар почувствовал, как рушится его мир. Приложив ухо к губам сына, он ощутил едва заметное дыхание.
   — Господин! — завопил Грач, выкарабкиваясь из-под обломков. Как это ни удивительно, нарский раб остался невредимым: осколки летели только в одну сторону. — Простите, господин! Я не понимаю, что случилось.