Страница:
Адмирал Никабар стоял на носу «Бесстрашного», удивленно глядя на шедшего впереди «Владыку ужаса». Меньший дредноут только что прошел по бурному участку пролива: Никабар заметил, как сотрясалась его корма. А еще он услышал какой-то шум. Бласко посмотрел на него с подозрением. Оба опытных моряка попытались понять, что же произошло. Теперь, казалось, «Владыка» снова плыл спокойно. Адмирал понял.
— Бласко, — негромко сказал он, — остановить корабль!
— Остановить корабль! — крикнул капитан, взмахнув руками.
Экипаж обернулся к нему в недоумении. «Бесстрашный» плыл по течению, и остановить его можно было, только бросив якорь. Палубная команда бросилась выполнять приказ капитана.
Никабар посмотрел на скалы и тогда увидел. Блеск металла. Движение.
— Черт побери! — проворчал он.
Он лихорадочно искал объяснение увиденному — и нашел только одно.
— Нас провели! — прошипел он, с силой опуская кулак на фальшборт. — Касрин!
Бласко поспешно подошел к своему адмиралу.
— Сэр, мы не успеем вовремя остановиться.
— Да, — согласился Никабар. — Отставить остановку. Право руля до отказа!
— Сэр?
— Выполнять!
Бласко отдал приказ, и гигантский дредноут медленно повернулся. Никабар знал, что времени у него мало. Закусив губу, он смотрел, как «Бесстрашный» постепенно разворачивается, направляя орудия правого борта на «Владыку ужаса».
— Ну же, давай, давай!
Внезапный удар чуть было не выбросил его за борт. В глубине что-то ударило о корпус. Послышался оглушительный скрежет и звук ломающихся бревен. Люди на палубе попадали с ног. Вцепившись в ограждение, Никабар увидел на скалах лиссцев.
— Ах ты предатель, змея! — пробормотал он. — Ну, Касрин, за это я тебя убью.
И он приказал артиллеристам целиться.
На глазах у Касрина корпус «Бесстрашного» зацепился за подводную преграду, и дредноут резко и шумно остановился. «Бесстрашный» сел на мель, как и планировалось, но Никабар успел разгадать план противника, и теперь дредноут стоял поперек пролива, наведя орудия правого борта на «Владыку».
На скалах люди Джелены выскочили из укрытий и сорвали маскировку с орудий. Отряды вооруженных ятаганами солдат рвались в бой. Касрин разглядел светловолосую голову Джелены. Держа в руках саблю, она выкрикивала какие-то приказы.
— Разворот к бортовому залпу, Лэни! — приказал Касрин. — Быстрее, черт побери!
«Владыка ужаса» медленно повернулся левым бортом к «Бесстрашному», ловя дредноут в сектор обстрела. Глядя вдоль ствола огнемета, Касрин пытался представить себе мысли Никабара.
— Мне очень жаль, — прошептал он. — Клянусь, это так.
С обеих сторон пролива лиссцы открыли огонь. Две дюжины пушек загрохотали одновременно. Ущелье сотрясалось от грома и красных молний, пелена порохового дыма затянула скалы. Касрин услышал с «Бесстрашного» крики: на его глазах под выстрелами со скал начали рваться паруса и снасти флагмана.
«Бесстрашный» выдерживал обстрел. Его огнеметы поднялись, прицеливаясь. Приказ Касрина открыть огонь совпал с приказом Никабара.
Со своей позиции на вершине скалы Джелена смотрела на битву титанов. «Владыка ужаса» выстрелил первым. На левом борту у него было три огнемета, и два из них дали залп. Огромные шары пламени пронеслись над водой и ударились в «Бесстрашный». Джелена зажала уши руками: никогда в жизни она не слышала таких громких звуков.
Пока с «Бесстрашного» не дали ответный залп.
Один огромный огнемет «Бесстрашного» смотрел на меньший дредноут. Выстрел окрасил пролив в оранжевый цвет. От невероятного грохота камни полетели с обрывов и подскочили на месте тяжелые лисские пушки. Пролив затянуло дымом и пламенем. Джелена крикнула артиллеристам, чтобы продолжали стрелять. Только бы спасти Касрина от обстрела флагмана. Первый выстрел разорвал ванты на грот-мачте «Владыки». Лоскуты горящей парусины полетели вниз на палубу. Джелена увидела, как стоящий на носу Касрин выкрикивает какие-то приказы, тонущие в шуме.
— Продолжать обстрел! — приказала она своим людям. — Отправьте этого мерзавца в преисподнюю!
Голова у Касрина раскалывалась от шума. «Бесстрашный» снова выстрелил, выпустив стену пламени. Касрин и Лэни пригнулись за бортом, и огненные шары пролетели у них над головой. Чудовищный жар обжигал кожу. Внизу на орудийной палубе хрипло кричали артиллеристы, ведущие ответный огонь. Огнеметы «Владыки» рявкнули, и струи пламени ударили в бронированный борт «Бесстрашного». Пушки Джелены продолжали дробить палубы и оснастку флагмана.
Огнеметы левого борта бессильно стреляли по скалам: позиции лиссцев оказались вне сектора обстрела. Хотя бы Джелене ничего не грозит.
Но «Бесстрашный» продолжал драться. Пушки правого борта били по «Владыке». Прямым попаданием в корпус корабля Касрина сбило с ног, он ударился щекой о палубу и почувствовал, как изо рта вылетел зуб. Выплевывая кровь, Касрин с трудом поднялся на ноги — и в эту секунду вторым попаданием подожгло бушприт.
— Надо уходить! — крикнул Лэни.
— Продолжать огонь!
— Блэр...
— Продолжать огонь, я сказал!
Поздно было уходить, потеряв ванты грот-мачты, и Касрин знал, что бой будет идти на смерть. Вонь керосина не давала дышать, обожженное лицо горело, и кровь капала со щеки Касрина, когда он выкрикивал приказы. Корма уже пылала, команда сбивала пламя одеялами. Вскоре начнут плавиться стволы огнеметов, но прекращать стрельбу было нельзя. Только непрерывным огнем можно потопить «Бесстрашного».
На борту «Бесстрашного» царил хаос.
Никабар стоял на мостике, пытаясь хоть что-то разглядеть за дымом и пламенем. В голове звенело, из ушей текла кровь. Он едва удерживался на ногах, от непрерывной тряски начинала кружиться голова. Вокруг отчаянно кричали люди, на которых со скал сыпались снаряды, пробивавшие дыры в палубе и разрывавшие такелаж. Поднятый высоко Черный флаг превратился в лохмотья, однако продолжал вызывающе цепляться за грот-мачту. Из «вороньего гнезда» выпал впередсмотрящий и лежал теперь на палубе со сломанной шеей. Его товарищи, отражающие атаку, то и дело вынуждены были через него перешагивать.
Никабар ковылял по мостику. Прямо по носу от него находился «Владыка ужаса», сильно поврежденный и потерявший ход. Тяжелая броня защитила дредноут почти от всех выстрелов «Бесстрашного», однако постоянный обстрел разбил бушприт и надломил фок-мачту, которая наклонилась, словно готовое упасть дерево. Корма «Владыки» пылала.
Но Никабар знал, что его собственный корабль находится в таком же состоянии. Интенсивный обстрел сверху не прекращался, вести ответный огонь по лиссцам не удавалось, и скоро можно было ожидать, что на борт хлынут воины с ятаганами. При этой мысли Никабар содрогнулся. Пушечное ядро упало на палубу всего в нескольких шагах от адмирала, пробив дыру в мостике и разбросав щепки во все стороны. Люди, спасаясь от огня, прыгали за борт, некоторые уже с оторванными руками или ногами. Никабар погрозил скалам кулаком.
— Вам меня не победить! — крикнул он. — Слышите? Я сильнее вас!
Лиссцы ответили ураганным огнем. Град ядер испещрил палубу дырами.
Капитан Бласко подбежал к Никабару, увертываясь от ядер.
— Сэр! Нам необходимо уходить отсюда, искать укрытие!
Никабар едва расслышал его слова. На восточном берегу он разглядел торжествующие ухмылки лиссцев. Особенно его внимание привлекло одно лицо — злобно торжествующей рыси, девчушки с длинными светлыми волосами. Она что-то кричала ему, потрясая зажатым в руке клинком.
— Адмирал! — крикнул Бласко. — Паруса горят! Здесь оставаться нельзя! Необходимо покинуть корабль!
— Нет! — завопил Никабар. — Мы не оставим «Бесстрашный» этим псам!
Он повернулся, чтобы испепелить своего капитана взглядом, и как раз в эту секунду ядро попало Бласко в голову. Череп Бласко раскололся, осыпав Никабара кусками мозгов и костей. Тело капитана качнулось и рухнуло на палубу. Это зрелище потрясло Никабара. Секунду он не мог пошевелиться. Он даже дышать не мог. Растерянно он стер с лица кровь.
— Касрин! — зарычал он. — Касрин!
Он быстро заковылял с мостика, выкрикивая приказ покинуть корабль. «Бесстрашный» был обречен с той секунды, как он сел на мель. Вся невероятная огневая мощь корабля оказалась бесполезна против устроивших засаду лиссцев.
Однако Никабар еще должен был свести счеты. И если огнеметы бессильны, он сделает это голыми руками.
Добравшись до середины корабля, Никабар сорвал с себя китель и бросил на настил. Далеко внизу бурлил пролив, быстро наполняющийся обломками и багровеющий от крови. Никабар бросил последний взгляд на свой обожаемый корабль — и прыгнул за борт.
Касрин ковылял по палубе «Владыки», отчаянно увертываясь от огненных разрядов огнеметов. Последний выстрел окончательно завалил фок-мачту. Она раскололась пополам и наполовину рухнула в воду. Почти все паруса сгорели. Лэни доложил, что огнеметы вышли из строя: стволы расплавились от непрерывных выстрелов. В воздухе воняло кровью и гарью. Пробираясь к середине корабля, Касрин увидел своих раненых. У многих были ужасающие ожоги, другим в тело впились осколки дерева. Те, кто еще мог двигаться, помогали раненым отползти к левому борту, дожидаясь приказа Касрина покинуть корабль.
— Уводи людей, Лэни! — крикнул он. — Я вас догоню.
Помощник начал эвакуацию команды, а Касрин еще раз взглянул на «Бесстрашного». Корабль получил серьезные повреждения и почти весь пылал. Огонь его орудий ослабел. Лишь изредка вспыхивали выстрелы, да и те проходили мимо «Владыки». Однако дело уже было сделано — Касрин стоял на обломках своего корабля. Он одержал победу и уничтожил «Бесстрашный», но это далось ужасной ценой.
Касрин стал помогать, Лэни эвакуировать экипаж. Когда последний моряк благополучно был спущен за борт, капитан и первый помощник последовали за командой. Пролив был полон обломками и кровью. Соленая вода разъедала раны, и люди кричали от боли. Вокруг них с «Владыки» продолжали лететь горящие обломки. Касрин отчаянно озирался. Лиссцы поспешно спускались со скал и бросались в воду, чтобы помочь его людям выбраться на берег. Касрин почти успокоился, когда до него донесся полный ужаса крик:
— Акулы!
Обернувшись, он увидел боцмана, который показывал рукой вверх по течению. Около «Бесстрашного», где на воде качались раненые с флагмана, уже разрезал волны первый серый плавник. К хищнику, которого привлекли кровь и резкие движения, присоединился еще один и еще. Вскоре их стало не меньше дюжины.
— Шевелитесь! — крикнул Касрин. — Выбирайтесь на берег, немедленно!
Он стремительно бросился к своим людям и принялся подталкивать их к берегу. Каждый старался плыть как можно быстрее. Касрин торопил их, но сам задержался, чтобы взвалить себе на плечи раненого, которому огнеметом сожгло ноги. Из-за лишнего веса Касрин едва приближался к берегу. Отчаянный крик поблизости сказал ему, что акула добралась до кого-то из его людей. Оглянувшись, он увидел пятно крови: вопящего моряка уже затягивало под воду. К бешеному кипению воды присоединились новые хищницы, и скоро Касрин и его люди рвались к берегу в окружении акул. Люди с «Бесстрашного» плыли рядом, так же отчаянно стремясь к берегу. Касрин не узнавал никого из них — и его это не интересовало. Ему только хотелось доплыть до берега.
Внезапно что-то схватило его. Касрин ужаснулся. Человек, которого он тащил, соскользнул со спины капитана и, забившись, стал звать на помощь. Касрин ждал неминуемой боли — однако это оказалась не акула.
Обернувшись, Касрин увидел искаженное лицо Никабара. Он не успел высвободиться: руки Никабара сомкнулись на его горле.
— Предатель! — взревел адмирал. — Я тебя убью!
Всем своим весом Никабар навалился на Касрина и начал его топить. Касрин невольно выдохнул, выпустив вереницу пузырьков. Кровь и акулы были повсюду. Он видел, как вокруг стремительно носятся впавшие в бешенство твари. В отчаянии Касрин сжал руку и ударил кулаком в лицо Никабара. Бесполезно. Никабар только крепче стиснул Касрину горло, а потом поднял его над водой.
— Ты, Богом проклятый предатель! — завопил он. — Это твоих рук дело!
— Никабар, прекрати! Акулы!
Еще один моряк оказался в зубастых челюстях. Над водой разнесся мучительный крик. Люди Касрина уже почти добрались до берега. Он видел их сквозь залившую глаза воду: они отчаянно карабкались по камням. Даже задыхаясь в мощной хватке Никабара, Касрин сумел этому порадоваться. Они почти спаслись.
— Хочешь добраться до своих лиссцев, а? — крикнул Никабар. — Хочешь предать меня!
— Хватит! — выдавил Касрин, пытаясь вырваться. За спиной адмирала над водой возник гигантский спинной плавник. — Никабар...
Никабар еще раз окунул его в воду. Выкатившимися от напряжения глазами Касрин увидел, как распахнулись белесые челюсти. Никабар энергично работал ногами, взбивая воду. И в следующую секунду чудовище нанесло удар, сомкнув зубы на туловище Никабара и прокусив его. Никабар отчаянно завопил, вода вокруг него заалела. Касрин пробкой выскочил на поверхность. Никабар дергался в пасти акулы, чудовищная рыба мощно била хвостом. Изо рта адмирала хлестала кровь. Он протянул к Касрину руки и с трудом выдавил из себя:
— Касрин, помоги!
Касрин бросился вперед, пытаясь ухватить адмирала, однако акула уже увлекала его под воду. Никабар успел в последний раз окликнуть Касрина, а потом вскрикнул от ужаса и исчез под водой. Последнее, что увидел Касрин, были сияющие синие глаза Никабара, уходившие в глубину, словно два драгоценных камня.
Спеша на помощь нарцам, Джелена то бежала, то катилась вниз по каменистому склону. Скалистый берег был усеян нарскими моряками и пришедшими им на помощь лиссцами. Заходя в воду, они вылавливали израненных и измученных людей. Джелена бросила оружие и зашла в воду по колено, высматривая Касрина. «Бесстрашный» превратился в обугленный скелет, дымящийся на мели. Обстрел прекратился, и теперь слышны были только крики раненых.
— — Касрин! — позвала она.
Увидев, как на берег с трудом выбирается раненый, она помчалась помогать ему. Обхватив его за плечи, она потащила его к камням. Однако это оказался не Касрин. Джелена в отчаянии снова повернулась к воде.
И тут она его увидела. Удивительно, но пока акулы кормились командой Никабара, Касрину удалось проскользнуть к берегу. Он подплыл к Джелене, приподнялся на колени — и тут же снова рухнул на камни. Джелена бросилась к нему, подняв тучу брызг.
— Касрин! — позвала она.
Он с трудом открыл глаза. Подбежав к нему, она обхватила его голову руками и положила ее себе на колени. У него опухла щека, изо рта сочилась кровь. Но самым пугающим был его взгляд: пустой и мертвый.
— Джелена, — прохрипел он. — Мы справились...
— Да, — спокойно согласилась она, — справились. Но ты ранен...
— Я видел Никабара! — мучительно выдохнул Касрин. — Он мертв.
— Ш-ш, молчи. — Она обхватила его за плечи и помогла выбраться подальше на камни. Там она положила его на спину и краем одежды стерла с его лица кровь. — Просто дыши! — попросила она. — Успокойся.
— Мой корабль погиб.
— Тише, Касрин. Это не важно.
— Важно! — Он закрыл лицо руками. — Мне надо попасть в Талистан! Как ты не понимаешь?
Джелена прекрасно все понимала, но молча гладила его по голове, пытаясь успокоить. «Владыка ужаса», давший бой «Бесстрашному», получил серьезные повреждения. Сломанная фок-мачта упала в воду, почти все паруса сгорели. Палуба кое-где горела, и к небу поднимались струйки дыма. Но это не имело значения. Они потопили «Бесстрашный». И Касрин остался цел.
— Что мне делать? — простонал Касрин. — Я нужен Бьяджио!
— Корабль можно отремонтировать, — мягко пообещала Джелена. — Мы тебе поможем. Касрин горько рассмеялся.
— Отремонтировать? Посмотри на него, Джелена! Это невозможно!
— Ничего невозможного не бывает, — заверила его Джелена. — Как не бывает непотопляемых кораблей. Мы потопили «Бесстрашного»!
28
29
— Бласко, — негромко сказал он, — остановить корабль!
— Остановить корабль! — крикнул капитан, взмахнув руками.
Экипаж обернулся к нему в недоумении. «Бесстрашный» плыл по течению, и остановить его можно было, только бросив якорь. Палубная команда бросилась выполнять приказ капитана.
Никабар посмотрел на скалы и тогда увидел. Блеск металла. Движение.
— Черт побери! — проворчал он.
Он лихорадочно искал объяснение увиденному — и нашел только одно.
— Нас провели! — прошипел он, с силой опуская кулак на фальшборт. — Касрин!
Бласко поспешно подошел к своему адмиралу.
— Сэр, мы не успеем вовремя остановиться.
— Да, — согласился Никабар. — Отставить остановку. Право руля до отказа!
— Сэр?
— Выполнять!
Бласко отдал приказ, и гигантский дредноут медленно повернулся. Никабар знал, что времени у него мало. Закусив губу, он смотрел, как «Бесстрашный» постепенно разворачивается, направляя орудия правого борта на «Владыку ужаса».
— Ну же, давай, давай!
Внезапный удар чуть было не выбросил его за борт. В глубине что-то ударило о корпус. Послышался оглушительный скрежет и звук ломающихся бревен. Люди на палубе попадали с ног. Вцепившись в ограждение, Никабар увидел на скалах лиссцев.
— Ах ты предатель, змея! — пробормотал он. — Ну, Касрин, за это я тебя убью.
И он приказал артиллеристам целиться.
На глазах у Касрина корпус «Бесстрашного» зацепился за подводную преграду, и дредноут резко и шумно остановился. «Бесстрашный» сел на мель, как и планировалось, но Никабар успел разгадать план противника, и теперь дредноут стоял поперек пролива, наведя орудия правого борта на «Владыку».
На скалах люди Джелены выскочили из укрытий и сорвали маскировку с орудий. Отряды вооруженных ятаганами солдат рвались в бой. Касрин разглядел светловолосую голову Джелены. Держа в руках саблю, она выкрикивала какие-то приказы.
— Разворот к бортовому залпу, Лэни! — приказал Касрин. — Быстрее, черт побери!
«Владыка ужаса» медленно повернулся левым бортом к «Бесстрашному», ловя дредноут в сектор обстрела. Глядя вдоль ствола огнемета, Касрин пытался представить себе мысли Никабара.
— Мне очень жаль, — прошептал он. — Клянусь, это так.
С обеих сторон пролива лиссцы открыли огонь. Две дюжины пушек загрохотали одновременно. Ущелье сотрясалось от грома и красных молний, пелена порохового дыма затянула скалы. Касрин услышал с «Бесстрашного» крики: на его глазах под выстрелами со скал начали рваться паруса и снасти флагмана.
«Бесстрашный» выдерживал обстрел. Его огнеметы поднялись, прицеливаясь. Приказ Касрина открыть огонь совпал с приказом Никабара.
Со своей позиции на вершине скалы Джелена смотрела на битву титанов. «Владыка ужаса» выстрелил первым. На левом борту у него было три огнемета, и два из них дали залп. Огромные шары пламени пронеслись над водой и ударились в «Бесстрашный». Джелена зажала уши руками: никогда в жизни она не слышала таких громких звуков.
Пока с «Бесстрашного» не дали ответный залп.
Один огромный огнемет «Бесстрашного» смотрел на меньший дредноут. Выстрел окрасил пролив в оранжевый цвет. От невероятного грохота камни полетели с обрывов и подскочили на месте тяжелые лисские пушки. Пролив затянуло дымом и пламенем. Джелена крикнула артиллеристам, чтобы продолжали стрелять. Только бы спасти Касрина от обстрела флагмана. Первый выстрел разорвал ванты на грот-мачте «Владыки». Лоскуты горящей парусины полетели вниз на палубу. Джелена увидела, как стоящий на носу Касрин выкрикивает какие-то приказы, тонущие в шуме.
— Продолжать обстрел! — приказала она своим людям. — Отправьте этого мерзавца в преисподнюю!
Голова у Касрина раскалывалась от шума. «Бесстрашный» снова выстрелил, выпустив стену пламени. Касрин и Лэни пригнулись за бортом, и огненные шары пролетели у них над головой. Чудовищный жар обжигал кожу. Внизу на орудийной палубе хрипло кричали артиллеристы, ведущие ответный огонь. Огнеметы «Владыки» рявкнули, и струи пламени ударили в бронированный борт «Бесстрашного». Пушки Джелены продолжали дробить палубы и оснастку флагмана.
Огнеметы левого борта бессильно стреляли по скалам: позиции лиссцев оказались вне сектора обстрела. Хотя бы Джелене ничего не грозит.
Но «Бесстрашный» продолжал драться. Пушки правого борта били по «Владыке». Прямым попаданием в корпус корабля Касрина сбило с ног, он ударился щекой о палубу и почувствовал, как изо рта вылетел зуб. Выплевывая кровь, Касрин с трудом поднялся на ноги — и в эту секунду вторым попаданием подожгло бушприт.
— Надо уходить! — крикнул Лэни.
— Продолжать огонь!
— Блэр...
— Продолжать огонь, я сказал!
Поздно было уходить, потеряв ванты грот-мачты, и Касрин знал, что бой будет идти на смерть. Вонь керосина не давала дышать, обожженное лицо горело, и кровь капала со щеки Касрина, когда он выкрикивал приказы. Корма уже пылала, команда сбивала пламя одеялами. Вскоре начнут плавиться стволы огнеметов, но прекращать стрельбу было нельзя. Только непрерывным огнем можно потопить «Бесстрашного».
На борту «Бесстрашного» царил хаос.
Никабар стоял на мостике, пытаясь хоть что-то разглядеть за дымом и пламенем. В голове звенело, из ушей текла кровь. Он едва удерживался на ногах, от непрерывной тряски начинала кружиться голова. Вокруг отчаянно кричали люди, на которых со скал сыпались снаряды, пробивавшие дыры в палубе и разрывавшие такелаж. Поднятый высоко Черный флаг превратился в лохмотья, однако продолжал вызывающе цепляться за грот-мачту. Из «вороньего гнезда» выпал впередсмотрящий и лежал теперь на палубе со сломанной шеей. Его товарищи, отражающие атаку, то и дело вынуждены были через него перешагивать.
Никабар ковылял по мостику. Прямо по носу от него находился «Владыка ужаса», сильно поврежденный и потерявший ход. Тяжелая броня защитила дредноут почти от всех выстрелов «Бесстрашного», однако постоянный обстрел разбил бушприт и надломил фок-мачту, которая наклонилась, словно готовое упасть дерево. Корма «Владыки» пылала.
Но Никабар знал, что его собственный корабль находится в таком же состоянии. Интенсивный обстрел сверху не прекращался, вести ответный огонь по лиссцам не удавалось, и скоро можно было ожидать, что на борт хлынут воины с ятаганами. При этой мысли Никабар содрогнулся. Пушечное ядро упало на палубу всего в нескольких шагах от адмирала, пробив дыру в мостике и разбросав щепки во все стороны. Люди, спасаясь от огня, прыгали за борт, некоторые уже с оторванными руками или ногами. Никабар погрозил скалам кулаком.
— Вам меня не победить! — крикнул он. — Слышите? Я сильнее вас!
Лиссцы ответили ураганным огнем. Град ядер испещрил палубу дырами.
Капитан Бласко подбежал к Никабару, увертываясь от ядер.
— Сэр! Нам необходимо уходить отсюда, искать укрытие!
Никабар едва расслышал его слова. На восточном берегу он разглядел торжествующие ухмылки лиссцев. Особенно его внимание привлекло одно лицо — злобно торжествующей рыси, девчушки с длинными светлыми волосами. Она что-то кричала ему, потрясая зажатым в руке клинком.
— Адмирал! — крикнул Бласко. — Паруса горят! Здесь оставаться нельзя! Необходимо покинуть корабль!
— Нет! — завопил Никабар. — Мы не оставим «Бесстрашный» этим псам!
Он повернулся, чтобы испепелить своего капитана взглядом, и как раз в эту секунду ядро попало Бласко в голову. Череп Бласко раскололся, осыпав Никабара кусками мозгов и костей. Тело капитана качнулось и рухнуло на палубу. Это зрелище потрясло Никабара. Секунду он не мог пошевелиться. Он даже дышать не мог. Растерянно он стер с лица кровь.
— Касрин! — зарычал он. — Касрин!
Он быстро заковылял с мостика, выкрикивая приказ покинуть корабль. «Бесстрашный» был обречен с той секунды, как он сел на мель. Вся невероятная огневая мощь корабля оказалась бесполезна против устроивших засаду лиссцев.
Однако Никабар еще должен был свести счеты. И если огнеметы бессильны, он сделает это голыми руками.
Добравшись до середины корабля, Никабар сорвал с себя китель и бросил на настил. Далеко внизу бурлил пролив, быстро наполняющийся обломками и багровеющий от крови. Никабар бросил последний взгляд на свой обожаемый корабль — и прыгнул за борт.
Касрин ковылял по палубе «Владыки», отчаянно увертываясь от огненных разрядов огнеметов. Последний выстрел окончательно завалил фок-мачту. Она раскололась пополам и наполовину рухнула в воду. Почти все паруса сгорели. Лэни доложил, что огнеметы вышли из строя: стволы расплавились от непрерывных выстрелов. В воздухе воняло кровью и гарью. Пробираясь к середине корабля, Касрин увидел своих раненых. У многих были ужасающие ожоги, другим в тело впились осколки дерева. Те, кто еще мог двигаться, помогали раненым отползти к левому борту, дожидаясь приказа Касрина покинуть корабль.
— Уводи людей, Лэни! — крикнул он. — Я вас догоню.
Помощник начал эвакуацию команды, а Касрин еще раз взглянул на «Бесстрашного». Корабль получил серьезные повреждения и почти весь пылал. Огонь его орудий ослабел. Лишь изредка вспыхивали выстрелы, да и те проходили мимо «Владыки». Однако дело уже было сделано — Касрин стоял на обломках своего корабля. Он одержал победу и уничтожил «Бесстрашный», но это далось ужасной ценой.
Касрин стал помогать, Лэни эвакуировать экипаж. Когда последний моряк благополучно был спущен за борт, капитан и первый помощник последовали за командой. Пролив был полон обломками и кровью. Соленая вода разъедала раны, и люди кричали от боли. Вокруг них с «Владыки» продолжали лететь горящие обломки. Касрин отчаянно озирался. Лиссцы поспешно спускались со скал и бросались в воду, чтобы помочь его людям выбраться на берег. Касрин почти успокоился, когда до него донесся полный ужаса крик:
— Акулы!
Обернувшись, он увидел боцмана, который показывал рукой вверх по течению. Около «Бесстрашного», где на воде качались раненые с флагмана, уже разрезал волны первый серый плавник. К хищнику, которого привлекли кровь и резкие движения, присоединился еще один и еще. Вскоре их стало не меньше дюжины.
— Шевелитесь! — крикнул Касрин. — Выбирайтесь на берег, немедленно!
Он стремительно бросился к своим людям и принялся подталкивать их к берегу. Каждый старался плыть как можно быстрее. Касрин торопил их, но сам задержался, чтобы взвалить себе на плечи раненого, которому огнеметом сожгло ноги. Из-за лишнего веса Касрин едва приближался к берегу. Отчаянный крик поблизости сказал ему, что акула добралась до кого-то из его людей. Оглянувшись, он увидел пятно крови: вопящего моряка уже затягивало под воду. К бешеному кипению воды присоединились новые хищницы, и скоро Касрин и его люди рвались к берегу в окружении акул. Люди с «Бесстрашного» плыли рядом, так же отчаянно стремясь к берегу. Касрин не узнавал никого из них — и его это не интересовало. Ему только хотелось доплыть до берега.
Внезапно что-то схватило его. Касрин ужаснулся. Человек, которого он тащил, соскользнул со спины капитана и, забившись, стал звать на помощь. Касрин ждал неминуемой боли — однако это оказалась не акула.
Обернувшись, Касрин увидел искаженное лицо Никабара. Он не успел высвободиться: руки Никабара сомкнулись на его горле.
— Предатель! — взревел адмирал. — Я тебя убью!
Всем своим весом Никабар навалился на Касрина и начал его топить. Касрин невольно выдохнул, выпустив вереницу пузырьков. Кровь и акулы были повсюду. Он видел, как вокруг стремительно носятся впавшие в бешенство твари. В отчаянии Касрин сжал руку и ударил кулаком в лицо Никабара. Бесполезно. Никабар только крепче стиснул Касрину горло, а потом поднял его над водой.
— Ты, Богом проклятый предатель! — завопил он. — Это твоих рук дело!
— Никабар, прекрати! Акулы!
Еще один моряк оказался в зубастых челюстях. Над водой разнесся мучительный крик. Люди Касрина уже почти добрались до берега. Он видел их сквозь залившую глаза воду: они отчаянно карабкались по камням. Даже задыхаясь в мощной хватке Никабара, Касрин сумел этому порадоваться. Они почти спаслись.
— Хочешь добраться до своих лиссцев, а? — крикнул Никабар. — Хочешь предать меня!
— Хватит! — выдавил Касрин, пытаясь вырваться. За спиной адмирала над водой возник гигантский спинной плавник. — Никабар...
Никабар еще раз окунул его в воду. Выкатившимися от напряжения глазами Касрин увидел, как распахнулись белесые челюсти. Никабар энергично работал ногами, взбивая воду. И в следующую секунду чудовище нанесло удар, сомкнув зубы на туловище Никабара и прокусив его. Никабар отчаянно завопил, вода вокруг него заалела. Касрин пробкой выскочил на поверхность. Никабар дергался в пасти акулы, чудовищная рыба мощно била хвостом. Изо рта адмирала хлестала кровь. Он протянул к Касрину руки и с трудом выдавил из себя:
— Касрин, помоги!
Касрин бросился вперед, пытаясь ухватить адмирала, однако акула уже увлекала его под воду. Никабар успел в последний раз окликнуть Касрина, а потом вскрикнул от ужаса и исчез под водой. Последнее, что увидел Касрин, были сияющие синие глаза Никабара, уходившие в глубину, словно два драгоценных камня.
Спеша на помощь нарцам, Джелена то бежала, то катилась вниз по каменистому склону. Скалистый берег был усеян нарскими моряками и пришедшими им на помощь лиссцами. Заходя в воду, они вылавливали израненных и измученных людей. Джелена бросила оружие и зашла в воду по колено, высматривая Касрина. «Бесстрашный» превратился в обугленный скелет, дымящийся на мели. Обстрел прекратился, и теперь слышны были только крики раненых.
— — Касрин! — позвала она.
Увидев, как на берег с трудом выбирается раненый, она помчалась помогать ему. Обхватив его за плечи, она потащила его к камням. Однако это оказался не Касрин. Джелена в отчаянии снова повернулась к воде.
И тут она его увидела. Удивительно, но пока акулы кормились командой Никабара, Касрину удалось проскользнуть к берегу. Он подплыл к Джелене, приподнялся на колени — и тут же снова рухнул на камни. Джелена бросилась к нему, подняв тучу брызг.
— Касрин! — позвала она.
Он с трудом открыл глаза. Подбежав к нему, она обхватила его голову руками и положила ее себе на колени. У него опухла щека, изо рта сочилась кровь. Но самым пугающим был его взгляд: пустой и мертвый.
— Джелена, — прохрипел он. — Мы справились...
— Да, — спокойно согласилась она, — справились. Но ты ранен...
— Я видел Никабара! — мучительно выдохнул Касрин. — Он мертв.
— Ш-ш, молчи. — Она обхватила его за плечи и помогла выбраться подальше на камни. Там она положила его на спину и краем одежды стерла с его лица кровь. — Просто дыши! — попросила она. — Успокойся.
— Мой корабль погиб.
— Тише, Касрин. Это не важно.
— Важно! — Он закрыл лицо руками. — Мне надо попасть в Талистан! Как ты не понимаешь?
Джелена прекрасно все понимала, но молча гладила его по голове, пытаясь успокоить. «Владыка ужаса», давший бой «Бесстрашному», получил серьезные повреждения. Сломанная фок-мачта упала в воду, почти все паруса сгорели. Палуба кое-где горела, и к небу поднимались струйки дыма. Но это не имело значения. Они потопили «Бесстрашный». И Касрин остался цел.
— Что мне делать? — простонал Касрин. — Я нужен Бьяджио!
— Корабль можно отремонтировать, — мягко пообещала Джелена. — Мы тебе поможем. Касрин горько рассмеялся.
— Отремонтировать? Посмотри на него, Джелена! Это невозможно!
— Ничего невозможного не бывает, — заверила его Джелена. — Как не бывает непотопляемых кораблей. Мы потопили «Бесстрашного»!
28
Капитан Лраго патрулировал воды у берегов Лисса, выполняя приказ Никабара. Несколько часов назад «Бесстрашный» и «Владыка» вошли в пролив, а воды вокруг Сотни Островов оставались мирными. «Зловещий» шел галсами на зюйд-тень-ост, в опасной близости к берегу. Остальных кораблей не было видно, и Лраго уже собирался повернуть на рандеву с «Черным Городом» и доложить, что все спокойно.
Лраго не нравилось порученное задание. Обидно было защищать фланг Никабара и смотреть, как вся слава достается Касрину. Вот почему, когда дозорный доложил о замеченной лисской шхуне, Лраго обрадовался. Он не потерял жизнерадостности и тогда, когда с марсовой площадки доложили о второй шхуне.
Однако, увидев в подзорную трубу дюжину шхун, он окаменел. Корабли Лисса вылетели из какого-то заливчика, словно рой разозленных пчел, явно намереваясь перехватить «Зловещего». Уже видны были острые металлические носовые тараны, ярко блестящие на солнце. Люди на палубе «Зловещего» забегали, и Лраго отдал единственный возможный приказ.
— На обратный курс! — крикнул он. — Уходим!
До других кораблей флота было много миль, а шхуны приближались стремительно. Даже быстроходному «Зловещему» было не уйти от них. Введя корабль в крутой поворот, Лраго приказал подготовить огнеметы и закрыл глаза, обдумывая варианты действий. Не заберись он далеко на юг, шанс бы еще был. Если бы засечь шхуны раньше, тоже еще был бы шанс. Но он не сделал ни того, ни другого, так что шанса не оставалось ни малейшего. Уйти от шхун не хватит скорости, отстреливаться — не хватит огневой мощи даже с огнеметами.
— Не выберемся, — прошептал Лраго.
И каким— то странным поворотом мысли он вспомнил Касрина, вспомнил уверенность капитана в безопасности лисских вод. Касрин согласился с Никабаром, утверждая, что большая часть лисского флота дежурит у Кроута. Чудовищный просчет для такого умного человека.
Просчет?
— Ах ты, грязная вонючка! — пробормотал Лраго и закусил палец, проклиная себя за слепоту. А потом приказал помощнику прекратить бегство.
Тот от изумления выпалил:
— Но почему?
— Мы остановимся и дадим им бой, Дани, — сказал Лраго. — И погибнем.
— Капитан, мы должны добраться до эскадры! Лраго покачал головой.
— Не успеем. А если бы и успели, это ничего не изменило бы. Что-то подсказывает мне, что у нашей эскадры у самой хлопот полон рот.
Лейтенант Дани не стал спорить со своим капитаном. Он остался стоять с ним, сильно побледнев и дожидаясь, когда лиссцы дадут им бой. «Зловещий» успел сделать три метких выстрела, повредив одну шхуну. А потом в бой вступили ее сестры и растерзали нарский корабль, подобно стае акул.
Лраго не нравилось порученное задание. Обидно было защищать фланг Никабара и смотреть, как вся слава достается Касрину. Вот почему, когда дозорный доложил о замеченной лисской шхуне, Лраго обрадовался. Он не потерял жизнерадостности и тогда, когда с марсовой площадки доложили о второй шхуне.
Однако, увидев в подзорную трубу дюжину шхун, он окаменел. Корабли Лисса вылетели из какого-то заливчика, словно рой разозленных пчел, явно намереваясь перехватить «Зловещего». Уже видны были острые металлические носовые тараны, ярко блестящие на солнце. Люди на палубе «Зловещего» забегали, и Лраго отдал единственный возможный приказ.
— На обратный курс! — крикнул он. — Уходим!
До других кораблей флота было много миль, а шхуны приближались стремительно. Даже быстроходному «Зловещему» было не уйти от них. Введя корабль в крутой поворот, Лраго приказал подготовить огнеметы и закрыл глаза, обдумывая варианты действий. Не заберись он далеко на юг, шанс бы еще был. Если бы засечь шхуны раньше, тоже еще был бы шанс. Но он не сделал ни того, ни другого, так что шанса не оставалось ни малейшего. Уйти от шхун не хватит скорости, отстреливаться — не хватит огневой мощи даже с огнеметами.
— Не выберемся, — прошептал Лраго.
И каким— то странным поворотом мысли он вспомнил Касрина, вспомнил уверенность капитана в безопасности лисских вод. Касрин согласился с Никабаром, утверждая, что большая часть лисского флота дежурит у Кроута. Чудовищный просчет для такого умного человека.
Просчет?
— Ах ты, грязная вонючка! — пробормотал Лраго и закусил палец, проклиная себя за слепоту. А потом приказал помощнику прекратить бегство.
Тот от изумления выпалил:
— Но почему?
— Мы остановимся и дадим им бой, Дани, — сказал Лраго. — И погибнем.
— Капитан, мы должны добраться до эскадры! Лраго покачал головой.
— Не успеем. А если бы и успели, это ничего не изменило бы. Что-то подсказывает мне, что у нашей эскадры у самой хлопот полон рот.
Лейтенант Дани не стал спорить со своим капитаном. Он остался стоять с ним, сильно побледнев и дожидаясь, когда лиссцы дадут им бой. «Зловещий» успел сделать три метких выстрела, повредив одну шхуну. А потом в бой вступили ее сестры и растерзали нарский корабль, подобно стае акул.
29
После долгого пути верхом Бьяджио добрался до Замка Сохатого. Жаркое полуденное солнце висело в зените, заливая светом долину и древние стены замка. По дороге брели отары овец в сопровождении пастухов и собак, которые, казалось, были в Высокогорье повсюду. Ослики тащили телеги с сеном, медленно исчезая за поворотами извилистой горной дороги. Картина была живописная, и у Бьяджио поднялось настроение. Долгая езда и общество стоического Барнабина сильно его утомили, но открывшийся пейзаж дал ему причину для улыбки.
— Наконец-то! — вздохнул он.
Император остановил коня и осмотрелся. Замок Сохатого трудно было назвать шедевром архитектуры. Он не был великолепным, как Собор Мучеников, не возвышался над местностью, как Черный Дворец. У него не было гигантских башен, окаймленных химерами, — ничего, от чего захватывало бы дух. Бьяджио подумал, что такое простое и незамысловатое строение идеально подходит для принца Высокогорья.
— Может, мне поехать вперед? — предложил Барнабин. — Я сообщу принцу о вашем приезде.
— Ничего подобного вы не сделаете, — заявил Бьяджио. — У меня к принцу дело, и я не хочу оттолкнуть его помпезностью. И потом, от меня воняет дорогой. Сомневаюсь, чтобы Редберн поверил в то, что видит императора. Но тебя он знает? Ты сможешь его убедить?
— Постараюсь. Редберн — мой дальний родственник. Но если он решит, что я заключил союз с Рошаннами, то вряд ли станет мне доверять. Принц не любит имперцев, государь император.
Бьяджио поехал вперед, ничего не ответив Барнабину. Он и так ожидал трудностей, и предупреждения были излишними. Принца убедить будет непросто. Так что Бьяджио пустил свою лошадь быстрее, сокращая расстояние, отделявшее его от замка. Он рассматривал простое строение, любуясь, как оно удачно приютилось между холмами. Поросший зеленым мхом и коричневым лишайником замок казался частью пейзажа и почти растворялся в деревьях. На одной из башен висел знак клана Редберна — алый штандарт с золотыми рогами. Над ним развевался Черный флаг. Бьяджио подумал, что Редберн поднимает Черный флаг вынужденно, не испытывая ни любви, ни преданности. Тем не менее это был добрый знак.
На ходу Бьяджио осматривал окрестности. Замок Сохатого служил центром торговли, а вокруг него на полях и у строений работало множество мужчин и детей. Громкое блеяние овец и лай пастушьих собак наполняли окрестности сельским шумом. На широкой дороге оказалось и немало всадников. Некоторые ехали на лошадях, но они Бьяджио не интересовали. Его интересовали лоси. Многие горцы ехали верхом на рогатых животных — крупных зверях необычных очертаний, которые двигались вприпрыжку. Хотя Бьяджио и прежде видел лосей во время своих путешествий по Высокогорью, они всегда казались ему очень странными — а в таких больших количествах он их еще никогда не наблюдал.
— Латапи?
— Латапи, — подтвердил Барнабин. — Это их территория. Здесь лосей больше, чем лошадей, государь император.
— Большие, — отметил Бьяджио. — И уродливые.
— Может, они и не красавчики, но они быстрые и хорошие бойцы. Они сильнее коней, а рога дают им лишнее преимущество. Посмотрели бы вы на них, когда они в броне и готовы к битве, государь. Вот это зрелище, скажу я вам!
Бьяджио рассмеялся.
— Охотно верю!
Он постарался внимательно рассмотреть лося, прошедшего мимо быстрой рысью, неся на спине горца в клетчатом наряде. Лось действительно казался опаснее коня, так что Бьяджио даже посторонился. Проезжающий всадник едва взглянул на них.
— Похоже, до посторонних им дела нет, — заметил Бьяджио. — Интересно, принц сейчас в замке?
— Скоро узнаем, государь, — ответил Барнабин. — Поедемте.
Горец поехал впереди императора, направляясь к замку. Бьяджио последовал за своим проводником по дороге, выводившей на ровный, прибитый копытами луг. Там другие горцы, похожие на Барнабина — румяные люди в клетчатых нарядах цветов клана Редберна, — деловито ковали коней и лосей, разгружали повозки или просто стояли небольшими группами и разговаривали, почти не обращая внимания на приближающихся незнакомцев. Два горца стояли у бочки для дождевой воды и о чем-то болтали.
— Здравствуйте, друзья! — проговорил Барнабин. — Как жизнь сегодня?
Один из двоих, светловолосый немолодой мужчина, оглянулся, не вынимая изо рта трубки.
— И вы здравствуйте, — ответил он. — Ничего жизнь. А у вас?
Барнабин улыбнулся.
— Немного утомились в пути, а так все ничего. Хотели спросить у вас: не знаете, принц Редберн сегодня в замке? У нас к нему дело, и мы хотели бы получить аудиенцию.
— У вас дело к принцу? — переспросил мужчина. Он переводил взгляд с Барнабина на Бьяджио: — И что же это будет за дело?
— Дело очень серьезное, — ответил Бьяджио. — Можно рассказать только принцу.
Барнабин деликатно кашлянул.
— Понимаете, дело не опасное, но щекотливое и важное. Мы думаем, что принцу надо бы знать. Я вижу, что на вас цвета его клана. Вы с ним знакомы?
— Хорошо знакомы, — ответил второй мужчина. На нем тоже была клетчатая одежда, но он был гораздо моложе своего собеседника. В глазах его появился какой-то странный блеск, заставивший Бьяджио забеспокоиться. Горец внимательно смотрел на императора, изучая его. — Так кто вы? И какое у вас дело к принцу?
Бьяджио не понравился его тон.
— Принц здесь? Или нам надо спросить у кого-нибудь другого?
Молодой человек рассмеялся.
— Ну ты и нахал! А по твоей одежде я вижу, что ты не здешний. Судя по твоей внешности, ты откуда-то с юга. Не из Дахаара, случайно?
— Нет.
— С Кроута? Бьяджио вздохнул.
— Я проделал немалый путь, дружище. И у меня к твоему принцу важное дело. Если ты не хочешь его рассердить, то советую тебе немедленно его вызвать. Иначе я скажу ему, что из-за тебя он услышал важные известия с опозданием.
— А! — отозвался горец, кивая головой. — Хорошо. — Он повернулся к своему приятелю с трубкой. — Минго, не найдешь ли ты мне принца? У этого надутого осла к нему дело.
Бьяджио пришел в ужас.
— Как ты смеешь!
Молодой горец вскинул голову:
— Идиот! Принц Редберн — это я.
Оба горца расхохотались. Бьяджио чертыхнулся. А Барнабин, который, похоже, много лет не видел главу своего клана, поспешно спрыгнул на землю.
— Принц Редберн, — сказал он, низко кланяясь, — прошу прощения. Я вас не узнал. Господи, какой я дурень!
— Несомненно, — согласился Бьяджио. Он соскользнул с седла и, схватив Барнабина за шкирку, заставил выпрямиться. — Кажется, ты утверждал, будто ты его знаешь!
— Наконец-то! — вздохнул он.
Император остановил коня и осмотрелся. Замок Сохатого трудно было назвать шедевром архитектуры. Он не был великолепным, как Собор Мучеников, не возвышался над местностью, как Черный Дворец. У него не было гигантских башен, окаймленных химерами, — ничего, от чего захватывало бы дух. Бьяджио подумал, что такое простое и незамысловатое строение идеально подходит для принца Высокогорья.
— Может, мне поехать вперед? — предложил Барнабин. — Я сообщу принцу о вашем приезде.
— Ничего подобного вы не сделаете, — заявил Бьяджио. — У меня к принцу дело, и я не хочу оттолкнуть его помпезностью. И потом, от меня воняет дорогой. Сомневаюсь, чтобы Редберн поверил в то, что видит императора. Но тебя он знает? Ты сможешь его убедить?
— Постараюсь. Редберн — мой дальний родственник. Но если он решит, что я заключил союз с Рошаннами, то вряд ли станет мне доверять. Принц не любит имперцев, государь император.
Бьяджио поехал вперед, ничего не ответив Барнабину. Он и так ожидал трудностей, и предупреждения были излишними. Принца убедить будет непросто. Так что Бьяджио пустил свою лошадь быстрее, сокращая расстояние, отделявшее его от замка. Он рассматривал простое строение, любуясь, как оно удачно приютилось между холмами. Поросший зеленым мхом и коричневым лишайником замок казался частью пейзажа и почти растворялся в деревьях. На одной из башен висел знак клана Редберна — алый штандарт с золотыми рогами. Над ним развевался Черный флаг. Бьяджио подумал, что Редберн поднимает Черный флаг вынужденно, не испытывая ни любви, ни преданности. Тем не менее это был добрый знак.
На ходу Бьяджио осматривал окрестности. Замок Сохатого служил центром торговли, а вокруг него на полях и у строений работало множество мужчин и детей. Громкое блеяние овец и лай пастушьих собак наполняли окрестности сельским шумом. На широкой дороге оказалось и немало всадников. Некоторые ехали на лошадях, но они Бьяджио не интересовали. Его интересовали лоси. Многие горцы ехали верхом на рогатых животных — крупных зверях необычных очертаний, которые двигались вприпрыжку. Хотя Бьяджио и прежде видел лосей во время своих путешествий по Высокогорью, они всегда казались ему очень странными — а в таких больших количествах он их еще никогда не наблюдал.
— Латапи?
— Латапи, — подтвердил Барнабин. — Это их территория. Здесь лосей больше, чем лошадей, государь император.
— Большие, — отметил Бьяджио. — И уродливые.
— Может, они и не красавчики, но они быстрые и хорошие бойцы. Они сильнее коней, а рога дают им лишнее преимущество. Посмотрели бы вы на них, когда они в броне и готовы к битве, государь. Вот это зрелище, скажу я вам!
Бьяджио рассмеялся.
— Охотно верю!
Он постарался внимательно рассмотреть лося, прошедшего мимо быстрой рысью, неся на спине горца в клетчатом наряде. Лось действительно казался опаснее коня, так что Бьяджио даже посторонился. Проезжающий всадник едва взглянул на них.
— Похоже, до посторонних им дела нет, — заметил Бьяджио. — Интересно, принц сейчас в замке?
— Скоро узнаем, государь, — ответил Барнабин. — Поедемте.
Горец поехал впереди императора, направляясь к замку. Бьяджио последовал за своим проводником по дороге, выводившей на ровный, прибитый копытами луг. Там другие горцы, похожие на Барнабина — румяные люди в клетчатых нарядах цветов клана Редберна, — деловито ковали коней и лосей, разгружали повозки или просто стояли небольшими группами и разговаривали, почти не обращая внимания на приближающихся незнакомцев. Два горца стояли у бочки для дождевой воды и о чем-то болтали.
— Здравствуйте, друзья! — проговорил Барнабин. — Как жизнь сегодня?
Один из двоих, светловолосый немолодой мужчина, оглянулся, не вынимая изо рта трубки.
— И вы здравствуйте, — ответил он. — Ничего жизнь. А у вас?
Барнабин улыбнулся.
— Немного утомились в пути, а так все ничего. Хотели спросить у вас: не знаете, принц Редберн сегодня в замке? У нас к нему дело, и мы хотели бы получить аудиенцию.
— У вас дело к принцу? — переспросил мужчина. Он переводил взгляд с Барнабина на Бьяджио: — И что же это будет за дело?
— Дело очень серьезное, — ответил Бьяджио. — Можно рассказать только принцу.
Барнабин деликатно кашлянул.
— Понимаете, дело не опасное, но щекотливое и важное. Мы думаем, что принцу надо бы знать. Я вижу, что на вас цвета его клана. Вы с ним знакомы?
— Хорошо знакомы, — ответил второй мужчина. На нем тоже была клетчатая одежда, но он был гораздо моложе своего собеседника. В глазах его появился какой-то странный блеск, заставивший Бьяджио забеспокоиться. Горец внимательно смотрел на императора, изучая его. — Так кто вы? И какое у вас дело к принцу?
Бьяджио не понравился его тон.
— Принц здесь? Или нам надо спросить у кого-нибудь другого?
Молодой человек рассмеялся.
— Ну ты и нахал! А по твоей одежде я вижу, что ты не здешний. Судя по твоей внешности, ты откуда-то с юга. Не из Дахаара, случайно?
— Нет.
— С Кроута? Бьяджио вздохнул.
— Я проделал немалый путь, дружище. И у меня к твоему принцу важное дело. Если ты не хочешь его рассердить, то советую тебе немедленно его вызвать. Иначе я скажу ему, что из-за тебя он услышал важные известия с опозданием.
— А! — отозвался горец, кивая головой. — Хорошо. — Он повернулся к своему приятелю с трубкой. — Минго, не найдешь ли ты мне принца? У этого надутого осла к нему дело.
Бьяджио пришел в ужас.
— Как ты смеешь!
Молодой горец вскинул голову:
— Идиот! Принц Редберн — это я.
Оба горца расхохотались. Бьяджио чертыхнулся. А Барнабин, который, похоже, много лет не видел главу своего клана, поспешно спрыгнул на землю.
— Принц Редберн, — сказал он, низко кланяясь, — прошу прощения. Я вас не узнал. Господи, какой я дурень!
— Несомненно, — согласился Бьяджио. Он соскользнул с седла и, схватив Барнабина за шкирку, заставил выпрямиться. — Кажется, ты утверждал, будто ты его знаешь!