Страница:
Алазариан едва мог шевелиться.
— У меня... у меня получилось! — пролепетал он. — Я — целитель. Я правда целитель...
— Лоррис и Прис! — вздохнул Награ. Сложив руки, он заплакал. — У тебя «дар небес»!
— "Дар небес", — повторил Алазариан. Он опустил глаза на свои руки. Онемение уже начало проходить, и он неуверенно начал двигать пальцами. — Мама. Ах, мама! Я мог тебя спасти...
Стремительно вскочив, он посмотрел на свои окровавленные руки, а потом вдруг повернулся и выбежал из шатра. Он услышал позади оклик Джала, который звал его остановиться, но сейчас ему хотелось только оказаться как можно дальше от человека, которого он спас. Лицо матери пылало перед его мысленным взором, не как утешение, а как проклятие. Он с трудом пробился через толпу, собравшуюся вокруг шатра Пракстин-Тара, отталкивая тех, кто оказался у него на пути. Пелена отчаяния окутала его, ослепив настолько, что он не знал ни как быстро бежит, ни куда направляется. — Алазариан пронесся через лагерь. Перед ним оказались холмы: он сумел разглядеть их сквозь слепившие его слезы и бросился туда, словно в укромную гавань. За спиной слышались громкие окрики, но он не обращал на них внимания. Вдруг важнее всего на свете стало для него добежать до этих холмов. И он продолжал бежать туда, сам не понимая почему, и только оказавшись на склоне, упал под огромную сосну. Хвойные иголки впились ему в лицо. Он снова глубоко погрузил пальцы, но на этот раз они зарылись в комковатую землю.
— Прости меня! — рыдал он. — Прости, что я дал тебе умереть!
Когда мать умерла, Алазариан проливал слезы. И когда ее хоронили, он снова плакал. Но не так, как сейчас. Сейчас он понял чудовищное: она не хотела жить. Она настаивала, чтобы он не пытался ей помочь. Но он не осознавал масштаба своих возможностей, у него не было уверенности, что он сумел бы. А теперь он точно это знал — и эта мысль убивала. Зарывшись лицом в сосновые иглы и землю, он не пытался сдерживать рыданий. Шум лагеря остался далеко позади...
Однако его одиночество было недолгим. Вскоре он услышал знакомый голос, громко зовущий его по имени, потом раздался шум шагов... Джал Роб его нашел. Алазариан с трудом сел и увидел, что Джал стоит всего в нескольких шагах от него и встревожено на него смотрит.
— Алазариан, — спросил священник, — почему ты убежал?
Алазариан был не в состоянии ответить. Он попытался заговорить, но чувства душили его. Джал подошел ближе, дожидаясь, чтобы он рассказал ему, в чем дело. Когда Алазариан был маленьким, он часто заикался. И теперь ему показалось, что заикание может вернуться.
— Ты видел, что я сделал. Я его спас!
— Да, это было чудо, — подтвердил Джал. — Ты был прав, мальчик. И Награ тоже был прав. У тебя «дар небес». Ты целитель. Как наш Господь.
— Я вовсе не похож на Господа! Джал, моя мать умерла из-за меня. Я мог ее спасти — и не помог ей!
— Нет, — не согласился с ним Джал. — У твоей матери был рак.
— Рак! — презрительно фыркнул Алазариан. — Ну и что? У Криниона было что-то пострашнее, и видишь, что я для него сделал!
— Но ты же сам говорил мне, что она не хотела жить. Она умоляла тебя, чтобы ты ей не помогал. Разве не так? — Не дождавшись от Алазариана ответа, Джал сжал ему плечо. — Ну? Это было так?
— Да. Но какое это имеет значение? Мне не следовало ее слушать.
— Ошибаешься, — возразил Джал. — Все люди умирают. Даже ты в конце концов умрешь, как умер и Тарн. Никакая магия не может освободить тебя от Божественного предопределения.
Алазариан поднял голову и посмотрел на него.
— Предопределения?
— Все в этой жизни предопределено, Алазариан. Бог не ошибается. И случайностей не бывает. Твоя мать умерла потому, что пришло ее время, и она умерла, дав тебе наказ разобраться в себе. Ну и вот ты оказался здесь.
— Ох, если бы только это было так! — вздохнул Алазариан. Он по-детски хлюпнул носом. — Но я больше не понимаю, почему я здесь. Мне не следовало ехать. Я...
Из— за сосен показалась какая-то фигура, и Алазариан замолчал. В следующую секунду он уже смотрел в лицо Пракстин-Тара. Военачальник стоял перед ним в своих окровавленных лохмотьях, и лицо у него было необычайно серьезным. Казалось, что и он недавно плакал. Джал вскочил, готовый защищать Алазариана, однако в военачальнике не ощущалось никакой угрозы. Пракстин-Тар просто наблюдал за ними, и по его лицу скользнула непонятная улыбка. А потом он заговорил.
— Что он говорит? — прошептал Джал. Алазариан пожал плечами: — Пракстин-Тар? В чем дело? Что ты говоришь?
Пракстин— Тар досадливо поморщился. А потом его, похоже, осенило: он упал перед Алазарианом на колени, схватил юношу за руку, сжал его пальцы и заглянул ему в глаза.
— Нет! — воскликнул Алазариан, пытаясь вырвать руку.
Пракстин— Тар крепко держал его пальцы, решительно качая головой. И Алазариан уступил, позволив мыслям Пракстин-Тара слиться со своими и почувствовав ослепительную молнию его страстности. Когда военачальник заговорил снова, Алазариан понимал каждое его слово.
— Да! — выдохнул Алазариан. — Да, я тебя понимаю. Понимаю!
Безграничная благодарность Пракстин-Тара затопила сознание Алазариана. Юноша исцелил Криниона и смирил военачальника. Божественное удовлетворение ощущалось в душе Пракстин-Тара, мистическое озарение. Алазариан был немного озадачен: он не понял, из-за чего военачальник так ликует. Между ними зазвучало имя, многократно повторяясь в их объединившемся сознании.
— Тарн! — тихо произнес Алазариан. — Нет, Пракстин-Тар, я — не он.
Но Пракстин-Тар рассмеялся.
— Тарн! — воскликнул он. — Ты такой, как он. Ты — дверь на небеса, которая снова открыта!
— Я всего лишь мальчишка.
— Это не так, — не согласился военачальник.
— Нет. Я — ничто.
— Ты отмечен небом!
— Я... — Алазариан замолчал. — Я боюсь. Пракстин-Тар сжал ему руку.
— Я буду тебя оберегать.
— Алазариан! — тревожно окликнул его Джал. — Что с тобой? Что происходит? Алазариан засмеялся.
— Я его чувствую, Джал! Я его слышу. Он со мной разговаривает!
— Разговаривает? И что же он говорит?
Слова Пракстин-Тара содержали так много смысла, что это было больше похоже на чтение целой библиотеки, а не одной книги. Как сжать все это настолько, чтобы Джал смог понять? Но среди томов души Пракстин-Тара оказалось одно совершенно ясное послание.
— Шакал! — прошептал Алазариан, все еще не выпуская руки военачальника. Заглядывая в глаза Пракстин-Тара, он знал, что в нем нет никакой лжи. — Он отведет нас к Шакалу, Джал. Он поможет нам встретиться с Вэнтраном.
32
— У меня... у меня получилось! — пролепетал он. — Я — целитель. Я правда целитель...
— Лоррис и Прис! — вздохнул Награ. Сложив руки, он заплакал. — У тебя «дар небес»!
— "Дар небес", — повторил Алазариан. Он опустил глаза на свои руки. Онемение уже начало проходить, и он неуверенно начал двигать пальцами. — Мама. Ах, мама! Я мог тебя спасти...
Стремительно вскочив, он посмотрел на свои окровавленные руки, а потом вдруг повернулся и выбежал из шатра. Он услышал позади оклик Джала, который звал его остановиться, но сейчас ему хотелось только оказаться как можно дальше от человека, которого он спас. Лицо матери пылало перед его мысленным взором, не как утешение, а как проклятие. Он с трудом пробился через толпу, собравшуюся вокруг шатра Пракстин-Тара, отталкивая тех, кто оказался у него на пути. Пелена отчаяния окутала его, ослепив настолько, что он не знал ни как быстро бежит, ни куда направляется. — Алазариан пронесся через лагерь. Перед ним оказались холмы: он сумел разглядеть их сквозь слепившие его слезы и бросился туда, словно в укромную гавань. За спиной слышались громкие окрики, но он не обращал на них внимания. Вдруг важнее всего на свете стало для него добежать до этих холмов. И он продолжал бежать туда, сам не понимая почему, и только оказавшись на склоне, упал под огромную сосну. Хвойные иголки впились ему в лицо. Он снова глубоко погрузил пальцы, но на этот раз они зарылись в комковатую землю.
— Прости меня! — рыдал он. — Прости, что я дал тебе умереть!
Когда мать умерла, Алазариан проливал слезы. И когда ее хоронили, он снова плакал. Но не так, как сейчас. Сейчас он понял чудовищное: она не хотела жить. Она настаивала, чтобы он не пытался ей помочь. Но он не осознавал масштаба своих возможностей, у него не было уверенности, что он сумел бы. А теперь он точно это знал — и эта мысль убивала. Зарывшись лицом в сосновые иглы и землю, он не пытался сдерживать рыданий. Шум лагеря остался далеко позади...
Однако его одиночество было недолгим. Вскоре он услышал знакомый голос, громко зовущий его по имени, потом раздался шум шагов... Джал Роб его нашел. Алазариан с трудом сел и увидел, что Джал стоит всего в нескольких шагах от него и встревожено на него смотрит.
— Алазариан, — спросил священник, — почему ты убежал?
Алазариан был не в состоянии ответить. Он попытался заговорить, но чувства душили его. Джал подошел ближе, дожидаясь, чтобы он рассказал ему, в чем дело. Когда Алазариан был маленьким, он часто заикался. И теперь ему показалось, что заикание может вернуться.
— Ты видел, что я сделал. Я его спас!
— Да, это было чудо, — подтвердил Джал. — Ты был прав, мальчик. И Награ тоже был прав. У тебя «дар небес». Ты целитель. Как наш Господь.
— Я вовсе не похож на Господа! Джал, моя мать умерла из-за меня. Я мог ее спасти — и не помог ей!
— Нет, — не согласился с ним Джал. — У твоей матери был рак.
— Рак! — презрительно фыркнул Алазариан. — Ну и что? У Криниона было что-то пострашнее, и видишь, что я для него сделал!
— Но ты же сам говорил мне, что она не хотела жить. Она умоляла тебя, чтобы ты ей не помогал. Разве не так? — Не дождавшись от Алазариана ответа, Джал сжал ему плечо. — Ну? Это было так?
— Да. Но какое это имеет значение? Мне не следовало ее слушать.
— Ошибаешься, — возразил Джал. — Все люди умирают. Даже ты в конце концов умрешь, как умер и Тарн. Никакая магия не может освободить тебя от Божественного предопределения.
Алазариан поднял голову и посмотрел на него.
— Предопределения?
— Все в этой жизни предопределено, Алазариан. Бог не ошибается. И случайностей не бывает. Твоя мать умерла потому, что пришло ее время, и она умерла, дав тебе наказ разобраться в себе. Ну и вот ты оказался здесь.
— Ох, если бы только это было так! — вздохнул Алазариан. Он по-детски хлюпнул носом. — Но я больше не понимаю, почему я здесь. Мне не следовало ехать. Я...
Из— за сосен показалась какая-то фигура, и Алазариан замолчал. В следующую секунду он уже смотрел в лицо Пракстин-Тара. Военачальник стоял перед ним в своих окровавленных лохмотьях, и лицо у него было необычайно серьезным. Казалось, что и он недавно плакал. Джал вскочил, готовый защищать Алазариана, однако в военачальнике не ощущалось никакой угрозы. Пракстин-Тар просто наблюдал за ними, и по его лицу скользнула непонятная улыбка. А потом он заговорил.
— Что он говорит? — прошептал Джал. Алазариан пожал плечами: — Пракстин-Тар? В чем дело? Что ты говоришь?
Пракстин— Тар досадливо поморщился. А потом его, похоже, осенило: он упал перед Алазарианом на колени, схватил юношу за руку, сжал его пальцы и заглянул ему в глаза.
— Нет! — воскликнул Алазариан, пытаясь вырвать руку.
Пракстин— Тар крепко держал его пальцы, решительно качая головой. И Алазариан уступил, позволив мыслям Пракстин-Тара слиться со своими и почувствовав ослепительную молнию его страстности. Когда военачальник заговорил снова, Алазариан понимал каждое его слово.
— Да! — выдохнул Алазариан. — Да, я тебя понимаю. Понимаю!
Безграничная благодарность Пракстин-Тара затопила сознание Алазариана. Юноша исцелил Криниона и смирил военачальника. Божественное удовлетворение ощущалось в душе Пракстин-Тара, мистическое озарение. Алазариан был немного озадачен: он не понял, из-за чего военачальник так ликует. Между ними зазвучало имя, многократно повторяясь в их объединившемся сознании.
— Тарн! — тихо произнес Алазариан. — Нет, Пракстин-Тар, я — не он.
Но Пракстин-Тар рассмеялся.
— Тарн! — воскликнул он. — Ты такой, как он. Ты — дверь на небеса, которая снова открыта!
— Я всего лишь мальчишка.
— Это не так, — не согласился военачальник.
— Нет. Я — ничто.
— Ты отмечен небом!
— Я... — Алазариан замолчал. — Я боюсь. Пракстин-Тар сжал ему руку.
— Я буду тебя оберегать.
— Алазариан! — тревожно окликнул его Джал. — Что с тобой? Что происходит? Алазариан засмеялся.
— Я его чувствую, Джал! Я его слышу. Он со мной разговаривает!
— Разговаривает? И что же он говорит?
Слова Пракстин-Тара содержали так много смысла, что это было больше похоже на чтение целой библиотеки, а не одной книги. Как сжать все это настолько, чтобы Джал смог понять? Но среди томов души Пракстин-Тара оказалось одно совершенно ясное послание.
— Шакал! — прошептал Алазариан, все еще не выпуская руки военачальника. Заглядывая в глаза Пракстин-Тара, он знал, что в нем нет никакой лжи. — Он отведет нас к Шакалу, Джал. Он поможет нам встретиться с Вэнтраном.
32
Касрин стоял на палубе своего разбитого корабля. Тень новой грот-мачты «Владыки» косо падала ему на лицо: лисские кораблестроители пытались установить ее на место. На изготовление новой мачты ушло больше недели. Ее сделали, пока баржи буксировали «Владыку» к Каралону, и теперь оказалось, что мачта слишком велика и не подходит к существующему гнезду. Пока ремонтные работы двигались мучительно медленно, и каждый день приносил новые трудности и разочарования. Несмотря на свою репутацию превосходных корабелов, лисские мастера сильно отставали от графика.
Когда «Владыку» вытащили на берег, вокруг корабля воздвигли сложные строительные леса. Из-за болотистых берегов Каралона почти невозможно было создать для дредноута сухой док, но изобретательность лисских корабелов преодолела все трудности. Когда баржи подтянули поврежденный корабль к берегу, люди Джелены не стали терять времени. Они соорудили леса и окружили «Владыку» бревнами, подъемными блоками и каркасами, пытаясь его отремонтировать. Однако корабль был практически инвалидом, с виду годным только на слом. Огонь «Бесстрашного» сделал в корпусе и палубе огромные пробоины, обеспечив плотникам работу в три смены, а разбитая грот-мачта восстановлению не подлежала. Почти не осталось оснастки и парусов, а пожар на корме уничтожил верхнюю палубу, оставив в настиле зияющую дыру, открывающую вид в трюм. Мягко говоря, «Владыка» превратился в развалину, и Блэр Касрин не думал, что его корабль сможет когда-нибудь выйти в море.
После приезда на Каралон Касрин заметил, что погода поменялась. Стало тепло. Дни удлинялись, трава уже стала высокой. До первого дня лета оставалось всего три недели, а утром того дня он должен быть у Талистана и начать обстрел берегов королевства, подавая Бьяджио сигнал к началу вторжения. И туда должен будет подойти Шакал — если тот парнишка, Алазариан, выполнит свою задачу. Этот план Бьяджио походил на треножник, однако этот треножник уже грозил завалиться, поскольку одной опоры у него не хватало. Наблюдая, как лиссцы медленно заводят на место грот-мачту, Касрин безнадежно покачал головой.
Слишком серьезно пострадал корабль. И всех лисских знаний и умений не хватит, чтобы закончить ремонт вовремя. Чтобы доплыть до Талистана, нужна как минимум неделя, значит, на подготовку «Владыки» к плаванию осталось всего две. Более безнадежного дела представить себе было нельзя.
«Так же невозможно, как пустить ко дну „Бесстрашный“?»
Касрин вспомнил, что Джелена сказала ему на берегу пролива. Она пообещала ему восстановить «Владыку ужаса», и она свое слово держит. Королева предоставила ему мастеров, материалы и собственную неустанную помощь, но все казалось бессмысленным. Время неумолимо шло. «Владыка» оставался в ужасном состоянии — слишком плохом, чтобы в ближайшее время куда бы то ни было плыть.
И все же Касрин вспоминал тот день на берегу пролива. Ему было так страшно. А колени у нее были такие теплые...
Он отвернулся, не в силах больше смотреть. Может быть, сегодня лиссцам и удастся установить мачту, но потом на ней придется закреплять реи. А потом на реях должны появиться снасти, а за снастями — паруса. И только после этого можно было бы заняться кормой. Касрин закрыл глаза, прислушиваясь к стуку молотков. Эти лиссцы умеют работать и дело свое знают в совершенстве, но даже им не дано творить чудеса.
«Я не успеваю, — сказал он мысленно. — Прости, Бьяджио».
Императору придется каким-то образом устраивать свое вторжение без поддержки дредноута. Обстрела берегов Талистана не будет, так что отряды Тэссиса туда не оттянутся. Да и потом — орудия левого борта у «Владыки» все равно неисправны. Непрерывный огонь, который они вели по «Бесстрашному», расплавил стволы. Теперь на его дредноуте осталось всего три огнемета, и все — по правому борту. Джелена предложила снять орудия с «Бесстрашного», но это тоже оказалось нереальным. Только специалисты из военных лабораторий Нара знали, как устанавливать эти опасные орудия. Недостаток вооружения Касрин счел еще одним гвоздем, вбитым в крышку гроба его корабля.
Он открыл глаза и посмотрел на палубу. Его люди усердно трудились бок о бок с лиссцами, заделывая дыры смолеными досками. На горизонте уже садилось солнце, отбрасывая на дредноут длинные тени. Скоро наступит ночь. Заходящее солнце напомнило Касрину, какой устал. Всю последнюю неделю почти не приходилось спать. Дни были заняты работой, а когда он закрывал глаза, то приходили кошмары. В последнее время он и есть почти перестал, и у него постоянно кружилась голова. Но у него не оставалось времени ни на пищу, ни на сон. Он был нужен «Владыке ужаса».
Касрин собрался было пойти помогать с грот-мачтой, когда увидел, что к нему, хромая и опираясь на палку, идет Лэни. Лицо первого помощника было серьезным. Он двигался медленно, обходя выбоины в палубе. Касрин с трудом заставил себя не глазеть. Акула хорошо потрудилась над Лэни. Шрам на бедре останется до самой смерти. Однако Лэни оказался в числе счастливчиков — лишился только куска мяса на ноге. Многие потеряли обе ноги, а кое-кого перекусили пополам. Касрин улыбнулся Лэни и направился было ему навстречу, чтобы помочь другу, но тут же остановился. Пусть Лэни ходит самостоятельно. Помощник подошел к капитану и тоже стал смотреть на опасно раскачивающуюся мачту.
— Вид у тебя встревоженный. Успокойся. Эти лиссцы знают, что делают.
— Да. Они так тщательно работают, что к осени мы наверняка сможем поднять паруса.
— Я просмотрел чертежи кормы. Торп со своими людьми начнет работу завтра. Он сказал, что Джелена приказали прислать с других островов новых плотников. Он считает, что они управятся вовремя.
— Он считает. — Касрин нахмурился. Торп был главным корабелом Джелены, умелым и способным специалистом, но быстрым назвать его никак нельзя было. — Как это радует!
— Блэр, мы делаем все, что можем.
— Знаю. И знаю еще, что этого будет мало. Первый день лета уже почти наступил, Лэни. Чтобы попасть в Талистан вовремя, нам надо отплыть уже через две недели. А ты посмотри на эту развалину! — Касрин обвал рукой окружавший их хаос. — Времени слишком мало.
— Мы справимся, — заявил Лэни. — Джелена приказала дать нам еще помощников. Торп говорит, что паруса сшить успеют.
— Их еще надо будет закрепить на реях! Ах, я и забыл: рей то у нас нет!
Лэни вздохнул.
— Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно разговаривать. Сейчас уже поздно. Почему бы тебе не пойти спать?
— Потому что работы много.
— В таком состоянии от тебя толку никакого, — возразил Лэни. — Ты только посмотри на себя: ты ведь едва на ногах стоишь! Пойди и отдохни хоть немного. Я за всем прослежу. А утром грот-мачта уже будет на месте, и тебе станет лучше.
Однако Касрин не желал уходить.
— Я и правда не устал. Все равно мне не заснуть, пока мачту не установят. — Он снова посмотрел на мачту. Стоявшие вокруг нее лиссцы озадаченно чесали в затылке. — Судя по всему, ночь будет долгая.
— Тогда давай хотя бы поедим. Я умираю с голода и уверен, что ты тоже.
— Может быть, попозже.
Лэни ткнул Касрина своей палкой.
— Эй, посмотри на меня! Касрин поднял взгляд на друга:
— Что такое?
— Что-то не дает тебе покоя. Ты еще никогда так от меня не отдалялся.
— Не дает покоя? Да что может не давать мне покоя?
— По-моему, я знаю.
— Ну еще бы. Ты посмотри на мой корабль!
— Дело не в этом. — Лэни мягко улыбнулся и произнес имя, которое Касрину хотелось бы никогда больше не слышать. — Никабар.
Касрин отвернулся в сторону Каралона, сделав вид, будто его крайне заинтересовало что-то на заболоченном берегу острова.
— Я же вижу, что это не дает тебе покоя, — сказал Лэни. — После его смерти ты не упомянул о нем ни разу.
— Правда? — отозвался Касрин.
Он отошел в сторону, к фальшборту, но с отчаянием услышал, что Лэни ковыляет за ним.
— Не хочешь об этом говорить?
— А о чем тут говорить? Никабар мертв. Я его убил. Мы ведь ради этого сюда и плыли?
Лэни не дал Касрину дойти до фальшборта: он встал перед ним, загородив дорогу своей палкой.
— Не заставляй меня пустить ее в ход! — шутливо пригрозил он. — Если ты откажешься со мной разговаривать, я тебя отлуплю.
— Лэни, — сказал Касрин, — я не понимаю, чего ты от меня добиваешься. Никабар мертв.
— Да.
Лэни пристально смотрел на своего капитана.
— И я его убил, — прошептал Касрин, слыша, как предательски задрожал его голос. — Бог мой, я его убил!
Лэни опустил палку и дружески обхватил друга за плечи. Они не думали, что Касрин заплачет — и действительно, у него не нашлось слез для Никабара. Были только глубокое чувство вины и странная опустошенность.
— Он был безумен, — добавил Касрин. — Я это знаю. Но...
Он покачал головой, чувствуя, что докончить фразы не сможет. Но — что? Он избавил мир от опасности. Джелена и лиссцы считают его героем. Но в том, что он сделал, было нечто от отцеубийства, и теперь лицо Никабара присоединилось к другим кошмарам, не дававшим ему покоя. Он знал, что никогда не избавится от этих сапфировых глаз.
— Он в меня верил и мне доверял, — устало проговорил Касрин. — Он не убил меня, не лишил командования, потому что хотел, чтобы я вернулся, словно блудный сын. И вот как я ему отплатил.
Лэни подвел его к фальшборту и прислонил так,. чтобы он стоял спиной к Каралону. Капитану «Владыки» представился прекрасный обзор его разбитого корабля — корабля, который ему передал сам Никабар. И название дредноуту тоже подбирал адмирал. Это был самый счастливый день в жизни Касрина.
— Это необходимо было сделать, — сказал Лэни. — Никабар был безумен. Ты это знал. Касрин кивнул.
— Слишком многое было поставлено на карту. Он все время продолжал бы нападать на Лисс. Рано или поздно он мог бы даже убить Джелену. Об этом ты не подумал?
— Я больше ни о чем другом не думал, — честно ответил Касрин. Перед его мысленным взором стояло не только лицо Никабара, но и лицо Джелены. — Я знаю, что Никабар был невменяем, — добавил он. — Я знаю, какую угрозу он представлял для Лисса и планов Бьяджио. Но кем он был для меня...
Я не могу этого объяснить, но и простить себя никак не могу.
— Постарайся! — попросил его Лэни. — И перестань вымещать это на нас. Мы все стараемся изо всех сил. Касрин кивнул.
— Я знаю.
Лэни шутливо ткнул его своей палкой.
— Вид у тебя ужасный. Иди и поспи.
— Нет. Надо начать конопатить заплаты на корпусе.
— Блэр...
— Пожалуйста, Лэни, не надо со мной спорить. Дел слишком много.
— Я с тобой не спорю, — ответил Лэни, указывая за фальшборт. — Посмотри.
Касрин обернулся в сторону острова и увидел одинокую фигуру, направляющуюся к «Владыке». Это зрелище заставило его сердце затрепетать.
— Джелена.
Лэни хитро улыбнулся.
— Интересно, чего она хочет? Может, пришла повидаться с героическим Касрином?
Касрин пригладил волосы ладонью. С момента приезда на Каралон он почти не видел королеву, и ему уже стало казаться, будто она его избегает. Глядя на нее с палубы, он любовался ее золотыми волосами и малиновым платьем. Когда она подошла ближе, он приветливо помахал ей. Джелена ответила ему теплой улыбкой.
— Боже, до чего она хороша! — проговорил Лэни, а потом снова подтолкнул Касрина палкой. — Согласен?
— Не обращал внимания.
— Врешь.
Джелена остановилась у края воды. Она осмотрела деловито работающие группы корабелов и моряков, удовлетворенно кивнула — и Касрин подумал, что она пришла именно за этим, просто убедиться, что работа движется нормально. Настроение у него сразу же упало.
— Ну? — поторопил его Лэни. — Спускайся и поздоровайся с ней.
Касрин посмотрел на себя: рубашка в пятнах дегтя и пота. Такой наряд вряд ли подходит для встречи с королевой, но, пожалуй, Джелена не обидится. Она видела его и в более страшном виде. Он прошел к ближайшему трапу и, спустившись по корпусу «Владыки», спрыгнул прямо в воду, зачерпнув сапогами болотистую жижу. Джелена стояла на берегу, дожидаясь его. Несколько ее подданных лиссцев подошли к своей королеве, спрашивая, могут ли они быть ей полезны, но она от них отмахнулась.
«Она хочет видеть меня!» — радостно решил Касрин.
— Добрый вечер! — крикнул он, выбираясь на раскисший берег. Позади продолжали стучать молотки, но он знал, что на борту «Владыки» сейчас работают далеко не все. Он почти ощущал на себе взгляд Лэни. — Что привело вас сюда, миледи? Надеюсь, не какие-то проблемы?
Джелена подождала, пока он подойдет к ней, и только потом ответила:
— Никаких проблем. Мне просто захотелось посмотреть, как движется ремонт.
— А! — отозвался Касрин. — Ремонт... Королева улыбнулась:
— И как вы. Мы с вами очень давно не разговаривали. Я думала, что вы придете повидать меня, но получала только доклады от Лэни. Он о вас тревожится.
— Извините, миледи, — виновато отозвался Касрин. — Я был занят. Но я рад, что вы здесь. Я хочу поблагодарить вас за всю ту помощь, которую мы от вас получаем. Ваши люди — просто дар судьбы. Они трудятся очень усердно и прекрасно знают свое дело. Без них наше положение было бы безнадежным.
— Обещание надо держать, — сказала Джелена. — Я же сказала, что мы восстановим ваш корабль. И завтра вы получите новых помощников. Я отправила приказ на остров Харан. Баржи доставят лес и припасы.
— Да, мне передавали, — подтвердил Касрин. — И я глубоко благодарен. — Он посмотрел на королеву. — Вы очень хорошо выглядите. Сегодня какой-то знаменательный день?
— Нисколько. Но не забывайте — я по-прежнему королева. Я не имею права выглядеть, как больная крыса. Касрин рассмеялся:
— В смысле — как я?
— Я этого не говорила.
— Не страшно, — заверил ее Касрин. — Я прекрасно понимаю, насколько ужасно выгляжу. Я толком не мылся уже неделю и давно не спал по целой ночи. И то, и другое мне крайне необходимо. — Тут он вздохнул и снова оглянулся на свой корабль. — Но работы так чертовски много! Даже с дополнительной помощью нам, по-моему, не успеть. Сделать нужно еще очень многое. А мы даже не можем установить новую мачту...
Он почувствовал, что Джелена прикоснулась к его руке, и потрясенно посмотрел на нее.
— Хватит! — потребовала она. — 'Сегодня вы больше не будете работать. Вам надо отдохнуть.
— Отдохнуть? Теперь вы говорите точь-в-точь как Лэни!
— Он сказал мне, насколько вы себя не щадите. Так не годится, капитан. Вам нужно спать и хоть изредка нормально есть. Я пришла сюда, чтобы проследить за этим. — Джелена протянула ему руку. — Готовы?
Касрин, не колеблясь, взял королеву за руку. Ее тонкие пальцы утонули в его широкой ладони. Теперь, подойдя к ней чуть ближе, он ощутил аромат духов. Почему-то вдруг ему вспомнилась Меледа из борделя в рыбачьем поселке. Странно, потому что Меледа была совершенно не похожа на Джелену.
— Пойдемте! — позвала королева.
Касрин бросил взгляд через плечо и заметил ухмыляющегося Лэни. Его друг победно вскинул палку к небу. Касрин молча пошел с Джеленой. Та увела его далеко от «Владыки ужаса», к группе домов, явно построенных на скорую руку. Это были казармы: по словам Джелены, именно тут лисская «армия» готовилась к вторжению на Кроут. Сейчас здесь по-прежнему жили лиссцы, но уже не солдаты, а моряки, мастера и корабелы, приехавшие восстанавливать, разбитый почти вдребезги нареки и корабль. Среди них было и немного молодых солдат, но они держались в стороне и занимались повседневными делами Каралона. Касрину и остаткам его команды была отведена отдельная казарма. Джелена и ее спутники ночевали в здании, стоявшем на противоположной стороне плаца, давно пришедшего в запустение. Направляясь к заброшенным зданиям, украшенным единственным флагштоком с лисским знаменем, Касрин вдруг понял, что толком ни разу не посмотрел на Каралон. Он был настолько занят ремонтом своего корабля, что не обращал внимания на свой новый дом. Только сейчас он подумал, что этот пустынный остров завлек в ловушку Никабара, уцепившегося за кровожадную надежду на избиение молодых лиссцев.
Касрин резко остановился.
Они стояли на краю плаца, и до казарм было еще довольно далеко. Касрин выпустил руку Джелены. Было необычайно тихо. Шум работ остался позади. На западе садилось солнце, окрашивая небо лиловым сиянием.
— Он был чудовищем! — прошептал Касрин.
Неожиданно его воображение заполнило плац молодыми лиссцами с серьезным выражением на золотокожих лицах. Он представил себе, как они отрабатывают приемы, как маршируют строем. И вспомнил, как жадно расширились глаза Никабара при мысли о том, что их можно будет убить.
— Что вы сказали, Касрин? — Джелена наклонила голову и странно на него посмотрела.
— Это я про себя, — рассеянно ответил Касрин. Он сделал медленный круг, оглядывая пустынный плац. — Именно здесь они готовились, правда? Я имею в виду — к нападению на Кроут?
— Да.
— И сколько здесь было бойцов?
— Скорее юнцов. Юнцов и девчонок, — уточнила королева, а потом пожала плечами. — Я толком и не помню. Несколько сотен.
— Сотен! — шепотом повторил Касрин. Он без труда представил себе их всех. Они были юными, как и Джелена. А Никабар хотел их убить. И он ощутил, как чувство вины начало медленно отступать. — Им было страшно? Наверное, было.
— Им было страшно, — ответила Джелена. Почему-то эти вопросы заставили ее занервничать. — Но их поддерживал лорд Шакал.
— Лорд Шакал? Это так они называли Вэнтрана?
— Нарский Шакал здесь считается героем, капитан. Те, кто приехал на Каралон служить у него под началом, сделали это добровольно. Для них это было честью.
— На родине, в Наре, Вэнтрана героем не считают.
— Не сомневаюсь, — отозвалась Джелена. — Но здесь, в Лиссе, перед Ричиусом Вэнтраном преклоняются. Он бросил вызов вашему императору, Аркусу. Он сражался с нарцами, как и мы. И он привел нас к победе на Кроуте. Если вы собираетесь плохо о нем говорить, то, пожалуйста, делайте это в мое отсутствие.
Касрин снова услышал в ее голосе нотки искренней привязанности, и ему стало интересно, какие чувства она питает к Вэнтрану.
— Вы отзываетесь о нем очень тепло, — сказал он. — Он для вас что-то значил?
— Конечно. Я же сказала: для нас он — герой.
— Нет, я спрашиваю не об этом. — Касрин придвинулся чуть ближе. — Я спрашиваю, значил ли он что-то лично для вас.
Лисская королева чуть покраснела и потупилась.
— Мне так казалось, — тихо ответила она. — Но я была еще очень юной.
— Вы и сейчас очень юная.
— А тогда я была еще моложе. Я стала королевой совсем недавно, а Ричиус был молодым королем. Мне хотелось, чтобы он меня поучил. Я... — она чуть замялась, -... я им восхищалась.
Когда «Владыку» вытащили на берег, вокруг корабля воздвигли сложные строительные леса. Из-за болотистых берегов Каралона почти невозможно было создать для дредноута сухой док, но изобретательность лисских корабелов преодолела все трудности. Когда баржи подтянули поврежденный корабль к берегу, люди Джелены не стали терять времени. Они соорудили леса и окружили «Владыку» бревнами, подъемными блоками и каркасами, пытаясь его отремонтировать. Однако корабль был практически инвалидом, с виду годным только на слом. Огонь «Бесстрашного» сделал в корпусе и палубе огромные пробоины, обеспечив плотникам работу в три смены, а разбитая грот-мачта восстановлению не подлежала. Почти не осталось оснастки и парусов, а пожар на корме уничтожил верхнюю палубу, оставив в настиле зияющую дыру, открывающую вид в трюм. Мягко говоря, «Владыка» превратился в развалину, и Блэр Касрин не думал, что его корабль сможет когда-нибудь выйти в море.
После приезда на Каралон Касрин заметил, что погода поменялась. Стало тепло. Дни удлинялись, трава уже стала высокой. До первого дня лета оставалось всего три недели, а утром того дня он должен быть у Талистана и начать обстрел берегов королевства, подавая Бьяджио сигнал к началу вторжения. И туда должен будет подойти Шакал — если тот парнишка, Алазариан, выполнит свою задачу. Этот план Бьяджио походил на треножник, однако этот треножник уже грозил завалиться, поскольку одной опоры у него не хватало. Наблюдая, как лиссцы медленно заводят на место грот-мачту, Касрин безнадежно покачал головой.
Слишком серьезно пострадал корабль. И всех лисских знаний и умений не хватит, чтобы закончить ремонт вовремя. Чтобы доплыть до Талистана, нужна как минимум неделя, значит, на подготовку «Владыки» к плаванию осталось всего две. Более безнадежного дела представить себе было нельзя.
«Так же невозможно, как пустить ко дну „Бесстрашный“?»
Касрин вспомнил, что Джелена сказала ему на берегу пролива. Она пообещала ему восстановить «Владыку ужаса», и она свое слово держит. Королева предоставила ему мастеров, материалы и собственную неустанную помощь, но все казалось бессмысленным. Время неумолимо шло. «Владыка» оставался в ужасном состоянии — слишком плохом, чтобы в ближайшее время куда бы то ни было плыть.
И все же Касрин вспоминал тот день на берегу пролива. Ему было так страшно. А колени у нее были такие теплые...
Он отвернулся, не в силах больше смотреть. Может быть, сегодня лиссцам и удастся установить мачту, но потом на ней придется закреплять реи. А потом на реях должны появиться снасти, а за снастями — паруса. И только после этого можно было бы заняться кормой. Касрин закрыл глаза, прислушиваясь к стуку молотков. Эти лиссцы умеют работать и дело свое знают в совершенстве, но даже им не дано творить чудеса.
«Я не успеваю, — сказал он мысленно. — Прости, Бьяджио».
Императору придется каким-то образом устраивать свое вторжение без поддержки дредноута. Обстрела берегов Талистана не будет, так что отряды Тэссиса туда не оттянутся. Да и потом — орудия левого борта у «Владыки» все равно неисправны. Непрерывный огонь, который они вели по «Бесстрашному», расплавил стволы. Теперь на его дредноуте осталось всего три огнемета, и все — по правому борту. Джелена предложила снять орудия с «Бесстрашного», но это тоже оказалось нереальным. Только специалисты из военных лабораторий Нара знали, как устанавливать эти опасные орудия. Недостаток вооружения Касрин счел еще одним гвоздем, вбитым в крышку гроба его корабля.
Он открыл глаза и посмотрел на палубу. Его люди усердно трудились бок о бок с лиссцами, заделывая дыры смолеными досками. На горизонте уже садилось солнце, отбрасывая на дредноут длинные тени. Скоро наступит ночь. Заходящее солнце напомнило Касрину, какой устал. Всю последнюю неделю почти не приходилось спать. Дни были заняты работой, а когда он закрывал глаза, то приходили кошмары. В последнее время он и есть почти перестал, и у него постоянно кружилась голова. Но у него не оставалось времени ни на пищу, ни на сон. Он был нужен «Владыке ужаса».
Касрин собрался было пойти помогать с грот-мачтой, когда увидел, что к нему, хромая и опираясь на палку, идет Лэни. Лицо первого помощника было серьезным. Он двигался медленно, обходя выбоины в палубе. Касрин с трудом заставил себя не глазеть. Акула хорошо потрудилась над Лэни. Шрам на бедре останется до самой смерти. Однако Лэни оказался в числе счастливчиков — лишился только куска мяса на ноге. Многие потеряли обе ноги, а кое-кого перекусили пополам. Касрин улыбнулся Лэни и направился было ему навстречу, чтобы помочь другу, но тут же остановился. Пусть Лэни ходит самостоятельно. Помощник подошел к капитану и тоже стал смотреть на опасно раскачивающуюся мачту.
— Вид у тебя встревоженный. Успокойся. Эти лиссцы знают, что делают.
— Да. Они так тщательно работают, что к осени мы наверняка сможем поднять паруса.
— Я просмотрел чертежи кормы. Торп со своими людьми начнет работу завтра. Он сказал, что Джелена приказали прислать с других островов новых плотников. Он считает, что они управятся вовремя.
— Он считает. — Касрин нахмурился. Торп был главным корабелом Джелены, умелым и способным специалистом, но быстрым назвать его никак нельзя было. — Как это радует!
— Блэр, мы делаем все, что можем.
— Знаю. И знаю еще, что этого будет мало. Первый день лета уже почти наступил, Лэни. Чтобы попасть в Талистан вовремя, нам надо отплыть уже через две недели. А ты посмотри на эту развалину! — Касрин обвал рукой окружавший их хаос. — Времени слишком мало.
— Мы справимся, — заявил Лэни. — Джелена приказала дать нам еще помощников. Торп говорит, что паруса сшить успеют.
— Их еще надо будет закрепить на реях! Ах, я и забыл: рей то у нас нет!
Лэни вздохнул.
— Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно разговаривать. Сейчас уже поздно. Почему бы тебе не пойти спать?
— Потому что работы много.
— В таком состоянии от тебя толку никакого, — возразил Лэни. — Ты только посмотри на себя: ты ведь едва на ногах стоишь! Пойди и отдохни хоть немного. Я за всем прослежу. А утром грот-мачта уже будет на месте, и тебе станет лучше.
Однако Касрин не желал уходить.
— Я и правда не устал. Все равно мне не заснуть, пока мачту не установят. — Он снова посмотрел на мачту. Стоявшие вокруг нее лиссцы озадаченно чесали в затылке. — Судя по всему, ночь будет долгая.
— Тогда давай хотя бы поедим. Я умираю с голода и уверен, что ты тоже.
— Может быть, попозже.
Лэни ткнул Касрина своей палкой.
— Эй, посмотри на меня! Касрин поднял взгляд на друга:
— Что такое?
— Что-то не дает тебе покоя. Ты еще никогда так от меня не отдалялся.
— Не дает покоя? Да что может не давать мне покоя?
— По-моему, я знаю.
— Ну еще бы. Ты посмотри на мой корабль!
— Дело не в этом. — Лэни мягко улыбнулся и произнес имя, которое Касрину хотелось бы никогда больше не слышать. — Никабар.
Касрин отвернулся в сторону Каралона, сделав вид, будто его крайне заинтересовало что-то на заболоченном берегу острова.
— Я же вижу, что это не дает тебе покоя, — сказал Лэни. — После его смерти ты не упомянул о нем ни разу.
— Правда? — отозвался Касрин.
Он отошел в сторону, к фальшборту, но с отчаянием услышал, что Лэни ковыляет за ним.
— Не хочешь об этом говорить?
— А о чем тут говорить? Никабар мертв. Я его убил. Мы ведь ради этого сюда и плыли?
Лэни не дал Касрину дойти до фальшборта: он встал перед ним, загородив дорогу своей палкой.
— Не заставляй меня пустить ее в ход! — шутливо пригрозил он. — Если ты откажешься со мной разговаривать, я тебя отлуплю.
— Лэни, — сказал Касрин, — я не понимаю, чего ты от меня добиваешься. Никабар мертв.
— Да.
Лэни пристально смотрел на своего капитана.
— И я его убил, — прошептал Касрин, слыша, как предательски задрожал его голос. — Бог мой, я его убил!
Лэни опустил палку и дружески обхватил друга за плечи. Они не думали, что Касрин заплачет — и действительно, у него не нашлось слез для Никабара. Были только глубокое чувство вины и странная опустошенность.
— Он был безумен, — добавил Касрин. — Я это знаю. Но...
Он покачал головой, чувствуя, что докончить фразы не сможет. Но — что? Он избавил мир от опасности. Джелена и лиссцы считают его героем. Но в том, что он сделал, было нечто от отцеубийства, и теперь лицо Никабара присоединилось к другим кошмарам, не дававшим ему покоя. Он знал, что никогда не избавится от этих сапфировых глаз.
— Он в меня верил и мне доверял, — устало проговорил Касрин. — Он не убил меня, не лишил командования, потому что хотел, чтобы я вернулся, словно блудный сын. И вот как я ему отплатил.
Лэни подвел его к фальшборту и прислонил так,. чтобы он стоял спиной к Каралону. Капитану «Владыки» представился прекрасный обзор его разбитого корабля — корабля, который ему передал сам Никабар. И название дредноуту тоже подбирал адмирал. Это был самый счастливый день в жизни Касрина.
— Это необходимо было сделать, — сказал Лэни. — Никабар был безумен. Ты это знал. Касрин кивнул.
— Слишком многое было поставлено на карту. Он все время продолжал бы нападать на Лисс. Рано или поздно он мог бы даже убить Джелену. Об этом ты не подумал?
— Я больше ни о чем другом не думал, — честно ответил Касрин. Перед его мысленным взором стояло не только лицо Никабара, но и лицо Джелены. — Я знаю, что Никабар был невменяем, — добавил он. — Я знаю, какую угрозу он представлял для Лисса и планов Бьяджио. Но кем он был для меня...
Я не могу этого объяснить, но и простить себя никак не могу.
— Постарайся! — попросил его Лэни. — И перестань вымещать это на нас. Мы все стараемся изо всех сил. Касрин кивнул.
— Я знаю.
Лэни шутливо ткнул его своей палкой.
— Вид у тебя ужасный. Иди и поспи.
— Нет. Надо начать конопатить заплаты на корпусе.
— Блэр...
— Пожалуйста, Лэни, не надо со мной спорить. Дел слишком много.
— Я с тобой не спорю, — ответил Лэни, указывая за фальшборт. — Посмотри.
Касрин обернулся в сторону острова и увидел одинокую фигуру, направляющуюся к «Владыке». Это зрелище заставило его сердце затрепетать.
— Джелена.
Лэни хитро улыбнулся.
— Интересно, чего она хочет? Может, пришла повидаться с героическим Касрином?
Касрин пригладил волосы ладонью. С момента приезда на Каралон он почти не видел королеву, и ему уже стало казаться, будто она его избегает. Глядя на нее с палубы, он любовался ее золотыми волосами и малиновым платьем. Когда она подошла ближе, он приветливо помахал ей. Джелена ответила ему теплой улыбкой.
— Боже, до чего она хороша! — проговорил Лэни, а потом снова подтолкнул Касрина палкой. — Согласен?
— Не обращал внимания.
— Врешь.
Джелена остановилась у края воды. Она осмотрела деловито работающие группы корабелов и моряков, удовлетворенно кивнула — и Касрин подумал, что она пришла именно за этим, просто убедиться, что работа движется нормально. Настроение у него сразу же упало.
— Ну? — поторопил его Лэни. — Спускайся и поздоровайся с ней.
Касрин посмотрел на себя: рубашка в пятнах дегтя и пота. Такой наряд вряд ли подходит для встречи с королевой, но, пожалуй, Джелена не обидится. Она видела его и в более страшном виде. Он прошел к ближайшему трапу и, спустившись по корпусу «Владыки», спрыгнул прямо в воду, зачерпнув сапогами болотистую жижу. Джелена стояла на берегу, дожидаясь его. Несколько ее подданных лиссцев подошли к своей королеве, спрашивая, могут ли они быть ей полезны, но она от них отмахнулась.
«Она хочет видеть меня!» — радостно решил Касрин.
— Добрый вечер! — крикнул он, выбираясь на раскисший берег. Позади продолжали стучать молотки, но он знал, что на борту «Владыки» сейчас работают далеко не все. Он почти ощущал на себе взгляд Лэни. — Что привело вас сюда, миледи? Надеюсь, не какие-то проблемы?
Джелена подождала, пока он подойдет к ней, и только потом ответила:
— Никаких проблем. Мне просто захотелось посмотреть, как движется ремонт.
— А! — отозвался Касрин. — Ремонт... Королева улыбнулась:
— И как вы. Мы с вами очень давно не разговаривали. Я думала, что вы придете повидать меня, но получала только доклады от Лэни. Он о вас тревожится.
— Извините, миледи, — виновато отозвался Касрин. — Я был занят. Но я рад, что вы здесь. Я хочу поблагодарить вас за всю ту помощь, которую мы от вас получаем. Ваши люди — просто дар судьбы. Они трудятся очень усердно и прекрасно знают свое дело. Без них наше положение было бы безнадежным.
— Обещание надо держать, — сказала Джелена. — Я же сказала, что мы восстановим ваш корабль. И завтра вы получите новых помощников. Я отправила приказ на остров Харан. Баржи доставят лес и припасы.
— Да, мне передавали, — подтвердил Касрин. — И я глубоко благодарен. — Он посмотрел на королеву. — Вы очень хорошо выглядите. Сегодня какой-то знаменательный день?
— Нисколько. Но не забывайте — я по-прежнему королева. Я не имею права выглядеть, как больная крыса. Касрин рассмеялся:
— В смысле — как я?
— Я этого не говорила.
— Не страшно, — заверил ее Касрин. — Я прекрасно понимаю, насколько ужасно выгляжу. Я толком не мылся уже неделю и давно не спал по целой ночи. И то, и другое мне крайне необходимо. — Тут он вздохнул и снова оглянулся на свой корабль. — Но работы так чертовски много! Даже с дополнительной помощью нам, по-моему, не успеть. Сделать нужно еще очень многое. А мы даже не можем установить новую мачту...
Он почувствовал, что Джелена прикоснулась к его руке, и потрясенно посмотрел на нее.
— Хватит! — потребовала она. — 'Сегодня вы больше не будете работать. Вам надо отдохнуть.
— Отдохнуть? Теперь вы говорите точь-в-точь как Лэни!
— Он сказал мне, насколько вы себя не щадите. Так не годится, капитан. Вам нужно спать и хоть изредка нормально есть. Я пришла сюда, чтобы проследить за этим. — Джелена протянула ему руку. — Готовы?
Касрин, не колеблясь, взял королеву за руку. Ее тонкие пальцы утонули в его широкой ладони. Теперь, подойдя к ней чуть ближе, он ощутил аромат духов. Почему-то вдруг ему вспомнилась Меледа из борделя в рыбачьем поселке. Странно, потому что Меледа была совершенно не похожа на Джелену.
— Пойдемте! — позвала королева.
Касрин бросил взгляд через плечо и заметил ухмыляющегося Лэни. Его друг победно вскинул палку к небу. Касрин молча пошел с Джеленой. Та увела его далеко от «Владыки ужаса», к группе домов, явно построенных на скорую руку. Это были казармы: по словам Джелены, именно тут лисская «армия» готовилась к вторжению на Кроут. Сейчас здесь по-прежнему жили лиссцы, но уже не солдаты, а моряки, мастера и корабелы, приехавшие восстанавливать, разбитый почти вдребезги нареки и корабль. Среди них было и немного молодых солдат, но они держались в стороне и занимались повседневными делами Каралона. Касрину и остаткам его команды была отведена отдельная казарма. Джелена и ее спутники ночевали в здании, стоявшем на противоположной стороне плаца, давно пришедшего в запустение. Направляясь к заброшенным зданиям, украшенным единственным флагштоком с лисским знаменем, Касрин вдруг понял, что толком ни разу не посмотрел на Каралон. Он был настолько занят ремонтом своего корабля, что не обращал внимания на свой новый дом. Только сейчас он подумал, что этот пустынный остров завлек в ловушку Никабара, уцепившегося за кровожадную надежду на избиение молодых лиссцев.
Касрин резко остановился.
Они стояли на краю плаца, и до казарм было еще довольно далеко. Касрин выпустил руку Джелены. Было необычайно тихо. Шум работ остался позади. На западе садилось солнце, окрашивая небо лиловым сиянием.
— Он был чудовищем! — прошептал Касрин.
Неожиданно его воображение заполнило плац молодыми лиссцами с серьезным выражением на золотокожих лицах. Он представил себе, как они отрабатывают приемы, как маршируют строем. И вспомнил, как жадно расширились глаза Никабара при мысли о том, что их можно будет убить.
— Что вы сказали, Касрин? — Джелена наклонила голову и странно на него посмотрела.
— Это я про себя, — рассеянно ответил Касрин. Он сделал медленный круг, оглядывая пустынный плац. — Именно здесь они готовились, правда? Я имею в виду — к нападению на Кроут?
— Да.
— И сколько здесь было бойцов?
— Скорее юнцов. Юнцов и девчонок, — уточнила королева, а потом пожала плечами. — Я толком и не помню. Несколько сотен.
— Сотен! — шепотом повторил Касрин. Он без труда представил себе их всех. Они были юными, как и Джелена. А Никабар хотел их убить. И он ощутил, как чувство вины начало медленно отступать. — Им было страшно? Наверное, было.
— Им было страшно, — ответила Джелена. Почему-то эти вопросы заставили ее занервничать. — Но их поддерживал лорд Шакал.
— Лорд Шакал? Это так они называли Вэнтрана?
— Нарский Шакал здесь считается героем, капитан. Те, кто приехал на Каралон служить у него под началом, сделали это добровольно. Для них это было честью.
— На родине, в Наре, Вэнтрана героем не считают.
— Не сомневаюсь, — отозвалась Джелена. — Но здесь, в Лиссе, перед Ричиусом Вэнтраном преклоняются. Он бросил вызов вашему императору, Аркусу. Он сражался с нарцами, как и мы. И он привел нас к победе на Кроуте. Если вы собираетесь плохо о нем говорить, то, пожалуйста, делайте это в мое отсутствие.
Касрин снова услышал в ее голосе нотки искренней привязанности, и ему стало интересно, какие чувства она питает к Вэнтрану.
— Вы отзываетесь о нем очень тепло, — сказал он. — Он для вас что-то значил?
— Конечно. Я же сказала: для нас он — герой.
— Нет, я спрашиваю не об этом. — Касрин придвинулся чуть ближе. — Я спрашиваю, значил ли он что-то лично для вас.
Лисская королева чуть покраснела и потупилась.
— Мне так казалось, — тихо ответила она. — Но я была еще очень юной.
— Вы и сейчас очень юная.
— А тогда я была еще моложе. Я стала королевой совсем недавно, а Ричиус был молодым королем. Мне хотелось, чтобы он меня поучил. Я... — она чуть замялась, -... я им восхищалась.