Страница:
Синди права. Думаю, это отличная мысль -- взять ее машину вместо моего
микроавтобуса. Не так бросается в глаза. Когда она станет тебе больше не
нужна, просто дай мне знать, где ты ее оставил. А вот еще одна неплохая
идея. -- Дойл сунул руку под стол, где имелось, должно
быть, специальное крепление, потому что, когда рука вновь появилась, в
ней была 9-миллимстровая "беретта". Бьюкенен бросил взгляд в сторону
окон. Шторы были задернуты, так что никто снаружи не мог увидеть оружия. Но
он все еще опасался, что внутри могли быть установлены скрытые микрофоны. Не
говоря ничего вслух, он отрицательно покачал головой.
Дойл спросил беззвучно, одними губами: -- ПОЧЕМУ НЕТ?
Бьюкенен взял лежавший на столе блокнот и написал: "ЧТО, ЕСЛИ МНЕ
ПРИДЕТСЯ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕГО?" Дойл вынул ручку и написал на блокноте:
"Я ВЗЯЛ ЕГО У ПОГИБШЕГО СОЛДАТА В ПАНАМЕ. КО МНЕ ОН НЕ МОЖЕТ
ПРИВЕСТИ".
Бьюкенен некоторое время смотрел на Дойла, потом утвердительно кивнул.
Он вынул обойму, убедился, что она заполнена, вернул ее на место, передернул
затвор, чтобы патрон вошел в патронник, поставил оружие на предохранитель,
потом засунул его за пояс брюк сзади, у позвоночника, и прикрыл его, надев
темно-коричневую нейлоновую ветровку, которую одолжил ему Дойл. Дойл оценил
результат. -- Сидит отлично, как влитая.
Бьюкенен взглянул на вмонтированные в плиту часы. Восемь двадцать пять.
Бейли должен позвонить через пять минут. Дойл пожал плечами, словно говоря:
"Имей терпение". Опасаясь, что в кухне могли быть установлены
"жучки", оба молчали. Дойл порвал лист с записями, сжег клочки в
блюдце и смыл пепел в раковину -- больше, как казалось, от нечего делать,
чем для того, чтобы уничтожить улику. Потом он вернулся к пасьянсу, видимо,
понимая, что Бьюкенену необходимо сосредоточиться и не захламлять мысли
пустячными разговорами.
Восемь тридцать. Бьюкенен не отводил глаз от телефона. Прошло пять
минут. Потом десять. Голова у него начала раскалываться. Наконец без
четверти девять телефон зазвонил.
Бьюкенен сразу схватил трубку, чтобы звонки не разбудили Синди.
-- Там недалеко от тебя, на Пайн-Айленд-роуд, есть небольшая аллея. На
пересечении с бульваром Санрайз, -- сказал хрипловатый голос Бейли.
-- Я знаю, где это. Проезжал там.
-- Подойдешь к пиццерии. Встанешь справа от входа. Будь ровно в девять.
Приходи один.
Бьюкенен не успел подтвердить, что понял сообщение, а Бейли уже повесил
трубку.
Нахмурившись, он повернулся к Дойлу.
-- Мне придется исполнить одно поручение.
-- Ключи от машины вон в том ящике.
-- Спасибо. -- Бьюкенен пожал ему руку.
Это было все, что Брендан мог себе позволить по части изъявления
чувств. Он взял ключи, поднял свой чемодан, взял с кухонной стойки небольшую
сумку-холодильник красного цвета и кивнул Дойлу, когда тот открывал ему
входную дверь.
Спустя девяносто секунд он уже отъезжал от дома.
В маленькой красной сумке-холодильнике на белом пластмассовом подносике
лежали яблоко и два сандвича с болонской копченой колбасой. Подносик,
находившийся под первым, содержал кубики льда. Еще ниже лежали сто тысяч
долларов в стодолларовых купюрах. В темноте, ведя машину, Бьюкенен взглянул
на сумку, стоявшую на сиденье рядом с ним. Потом он посмотрел в зеркало
заднего вида, чтобы проверить по фарам, не едет ли кто за ним следом.
Сумку-холодильник с деньгами он получил днем, когда стоял перед
светофором на пути к дому Дойла. Деньги были получены в ответ на его звонок
из автомата сразу же после встречи и разговора с Бейли. Полковник приказал
Бьюкенену подождать в конторе "Бон вуаяж" до трех часов и потом, когда
поедет, оставить открытым окно на стороне пассажира. У светофора
затормозивший рядом мотоциклист протолкнул сумку через открытое окно и
помчался дальше.
Теперь, чувствуя, как ускоряется пульс, Бьюкенен припарковал машину у
людного пятачка на Пайн-Айленд-роуд. Под шипящими натриевыми лампами он
перенес сумку-холодильник к пиццерии и встал справа от входа. Посетители
непрерывно входили и выходили. Торопливо отъехал рассыльный, развозящий
заказы. Всматриваясь в темноту ночи, Бьюкенен ждал. На этот раз Бейли был
точен.
-- Это вас зовут Грант? -- услышал он чей-то голос. Бьюкенен повернулся
к открытой двери в пиццерию и увидел долговязого прыщеватого молодого
человека в белом фартуке с пятнами от соуса.
-- Да, меня.
-- Только что сюда позвонил какой-то парень. Сказал, что он ваш друг.
Сказал, что дадите мне пять баксов, если я передам то, что он просил
передать.
-- Мой друг все правильно сказал. -- Бьюкенен дал парнишке пять
долларов. -- Что он просил передать?
-- Он сказал, что встретится с вами через двадцать минут в холле отеля
"Тауэр".
Бьюкенен прищурился.
-- Отель "Тауэр"? А где это?
-- Восточный конец бульвара Бровард. Рядом с Виктория-Парк-роуд.
Бьюкенен кивнул и быстро пошел к своей машине, понимая, что ему
предстоит. Бейли -- из боязни поставить себя самого под удар, если позволит
кому-нибудь увидеть себя в тот момент, когда будет брать деньги, --
намеревался погонять Бьюкенена с одного места на другое по всему городу,
внимательно присматриваясь к каждому предполагаемому месту встречи, чтобы
проверить, действительно ли Бьюкенен приехал один.
Инстинкты у Бейли в большом порядке, думал Бьюкенен, сверяясь с картой,
которая была в машине, и выезжая с пятачка к следующему месту встречи.
Потому что с Бьюкененом действительно работала группа слежения. В ее задачу
входило проследить за Бейли после передачи денег и попытаться узнать, где он
хранит видеозапись, фотографии и негативы, в первую очередь тех снимков, где
Бьюкенен фигурирует на яхте в компании с полковником, майором и капитаном.
Полковник особенно настаивал на этом, когда спешно позвонил в ответ на
сообщение Бьюкенена. Изображения Бьюкенена в обществе полковника надо было
уничтожить.
Направляясь на восток по бульвару Бровард, Бьюкенен снова глянул в
зеркальце заднего вида, чтобы посмотреть, сопровождает его кто-нибудь или
нет. Разумеется, он высматривал Бейли, а не свою группу слежения, потому что
знал -- этих ребят он ни за что не смог бы обнаружить. У них была своя
методика, которая позволяла им держаться далеко позади, не заботясь о
визуальном контакте, и именно благодаря ей защитная тактика Бейли, какой бы
хитроумной она ни была, не принесет ему успеха. Бейли не удастся обнаружить
следы группы ни в одном из предположительных мест встречи. Он никак не
сможет обнаружить их и тогда, когда они начнут "пасти" его после
получения денег. К каким бы уловкам он ни прибегал, ему не удастся от них
оторваться.
Ведь им вовсе не нужно держать его в поле зрения. Им достаточно только
смотреть на экран монитора и следовать за наводящими сигналами локационного
передатчика, спрятанного в пластиковом дне маленькой сумки-холодильника, в
которой находятся деньги.
В пятницу вечером уличное движение очень большое. В потоке сверкающих
фар Бьюкенен подъехал к построенному из стекла и стали зданию отеля
"Тауэр" за две минуты до назначенного времени. Сказав парковщику, что
машина, по всей вероятности, понадобится ему сразу же, он нырнул в шикарный
холл и обнаружил, что его джинсы, нейлоновая ветровка и сумка для пикника
немедленно стали объектом неодобрительного внимания со стороны группы мужчин
и женщин в смокингах и сверкающих вечерних платьях. Ну конечно же, подумал
Бьюкенен. Здесь какой-то прием. Бейли узнал об этом и воспользовался
случаем. Хочет сделать так, чтобы я и особенно мои сопровождающие, если
таковые окажутся, сразу бросались в глаза.
Привыкший, напротив, не бросаться в глаза, Бьюкенен чувствовал себя не
в своей тарелке, пока ждал в холле появления Бейли. Он поискал его глазами
среди гостей, не надеясь, однако, найти и недоумевая, как Бейли рассчитывает
вступить с ним в контакт на этот раз. Часы на стене за регистрационной
стойкой показывали двадцать минут десятого, время, когда Бьюкенен должен
был...
-- Мистер Грант? -- спросил посыльный в униформе. Бьюкенен смотрел на
невысокого мужчину средних
лет, который двигался по холлу от гостя к гостю и что-то тихо говорил
каждому.
-- Да, это я.
-- Ваш друг оставил для вас это письмо.
Найдя свободный уголок, Бьюкенен вскрыл конверт. "Без четверти
десять будь в холле "Риверсайд-отеля".
Пройдя еще через три проверочных пункта, в одиннадцать часов Бьюкенен
подъехал к "Риверсайд-отелю" на Лас-Олас, улице, бывшей, как ему
показалось, местным эквивалентом Родео-драйв в Беверли-Хиллз. Наведя справки
в холле, где пол был выложен керамической плиткой, он узнал, что отель был
построен в 1936 году, а по меркам Форт-Лодердейла это считалось чуть ли не
глубокой стариной. Несколько десятилетий назад здесь были дикие места. От
плетеной мебели и коралловой облицовки каминов веяло историей -- пускай
новейшей, но все же историей.
У Бьюкенена была возможность познакомиться с этими фактами и отметить
все эти детали благодаря тому, что Бейли в назначенное время не появился. В
двадцать минут одиннадцатого Бейли все еще не вышел на контакт. В холле было
безлюдно.
-- Мистер Грант?
Бьюкенен поднял голову и из плетеного кресла, в котором сидел возле
застекленной двери во внутренний дворик (он выбрал это место, потому что оно
позволяло наблюдать за ним снаружи), увидел, что к нему обращается,
вопросительно подняв брови, женщина за небольшой регистрационной стойкой.
--Да.
-- Вас просят к телефону.
Бьюкенен перенес свою сумку к стойке и взял трубку.
-- Выйдешь через заднюю дверь, пересечешь улицу, пройдешь в ворота,
потом иди мимо бассейна, -- услышал он отрывистые приказания Бейли, за
которыми сразу последовал гудок отбоя.
Бьюкенен вернул трубку регистраторше, поблагодарил ее и воспользовался
задней дверью. Выйдя на улицу, он увидел на противоположной стороне ворота,
а за ними дорожку, проходящую через небольшой темный парк мимо плавательного
бассейна, хотя сам бассейн был безлюден и не освещен.
Подходя ближе, погруженный в тень пальм, он ждал, что вот-вот из
темноты раздастся голос Бейли, прикажет оставить деньги на едва различимом
столике возле бассейна и идти дальше как ни в чем не бывало.
Свет был виден только впереди: горели редкие дуговые фонари вдоль
канала, светились огни на прогулочном катере и в плавучем доме, которые были
там пришвартованы. Он услышал шум мотора. Потом услышал мужской голос,
окликнувший его:
-- Мистер Грант? Это вы там, мистер Грант? Бьюкенен продолжал идти
вперед, в сторону канала, удаляясь от плавательного бассейна. Он сразу
понял, что работающий мотор принадлежит водному такси, которое приткнулось
носом к причалу между катером и плавучим домом. Водное такси было желтого
цвета, имело двадцать футов в длину, а на расположенных вдоль планшира
стойках над ним крепился брезентовый навес в красную и зеленую полоску. Днем
этот навес защищал пассажиров от яркого солнечного света и зноя. Но ночью он
не пропускал даже слабого света от дуговых ламп вдоль канала и не давал
Бьюкенену рассмотреть пассажиров такси.
А пассажиры там явно были. Человек пятнадцать, по крайней мере. Были
видны их темные силуэты. Но у Бьюкенена не было никакой возможности
определить, кто они такие. Брезентовый навес заглушал их разговоры, но
смазанный ритм речи давал ему основание предположить, что эти люди совершали
обычный для вечера пятницы "круиз" по вечеринкам и барам.
-- Да. Моя фамилия Грант, -- сказал Бьюкенен водителю такси, который
сидел за рукоятками управления впереди пассажиров.
-- А ваш друг давно на борту. Я было начал сомневаться, что вы придете.
Собирался уже отчаливать.
Бьюкенен попытался хоть что-то рассмотреть в темноте под навесом
водного такси, потом ступил на сходни, перекинутые с носа суденышка на пирс.
Правой рукой ухватившись для устойчивости за веревочный поручень, а в левой
держа сумку, он спустился в такси. На скамейках по обоим бортам сидели
пассажиры, молодые люди обоего пола лет по двадцать, в дорогих костюмах и
платьях для вечера, полного развлечений и увеселений.
Корма была по-прежнему погружена в темноту.
-- Сколько я вам должен? -- спросил Бьюкенен у водителя.
-- Ваш друг уже расплатился за вас.
-- Как щедро с его стороны.
-- Эй, Вик, давай сюда, на корму, -- позвал из темноты хрипловатый
голос.
Пока водитель убирал сходни, Бьюкенен прошел мимо группы молодых людей
слева и остановился на корме. Теперь глаза его достаточно привыкли к
темноте, и он увидел развалившегося на скамье Бейли.
Бейли помахал ему ручищей.
-- Ну, как дела, приятель?
Бьюкенен сел и поставил сумку между собой и Бейли.
-- Незачем было тащить с собой ленч, -- сказал Бейли.
Бьюкенен просто смотрел на него, пока водитель выводил свое такси с
места стоянки и набирал скорость в фарватере канала. Ловко обстряпано,
подумал Бьюкенен. Я отсечен от группы поддержки. Они не могли вовремя успеть
на такси и определенно не могли в спешке кинуться на борт, не возбудив
подозрений у Бейли.
Теперь, когда глаза Бьюкенена еще больше привыкли к темноте, ему
показалось, что свет от домов, ресторанов и судов на канале стал ярче. Но
это явление заинтересовало Бьюкенена лишь постольку, поскольку освещение
дало ему возможность увидеть в руках у Бейли портативный телефон, который
тот сложил и убрал в подвешенный к поясу футляр.
-- Удобные вещички, -- заметил Бейли. -- Можно позвонить кому хочешь и
откуда хочешь.
-- Например, из машины в пиццерию. Или из водного такси в гостиницу.
-- Точно, -- подтвердил Бейли. -- Так легче держать связь, когда я в
пути или околачиваюсь где-то поблизости, чтобы проверить, не присоединился
ли кто лишний к нашей компании. -- Бейли понизил голос и сказал, показывая
на сумку: -- Кроме шуток. Надеюсь, что здесь у тебя не ленч, и сильно
надеюсь, что ты принес все целиком.
Громкие разговоры остальных пассажиров заглушали слова Бейли и
Бьюкенена.
-- Там, где я взял это, больше ничего нет и не будет, -- тихо ответил
Бьюкенен.
Бейли пожал массивными плечами.
-- А я не жадный. Мне только и надо-то, чтобы ты чуточку помог со
всякими расходами, да небольшое вознаграждение за хлопоты.
-- Мне стоило массы усилий достать то, что лежит в этой сумке. Больше я
на это не пойду.
-- Тебе и не придется.
-- Это определенно снимает камень у меня с души.
Водное такси остановилось у ресторана-таверны. Вывеска на пирсе
гласила, что называется это заведение "У Пола на реке". Это было
элегантное здание, длинное и низкое, задняя его секция была почти сплошь из
стекла. Внутри играл оркестр. За большими окнами были видны танцующие дары.
Другие посетители прогуливались на воздухе с бокалами в руках или сидели за
столиками среди пальм и цветущих кустарников.
Водитель такси спустил сходни. Четверо пассажиров, нетвердо держась на
ногах, собрались сойти на берег. Бейли вдруг поднялся и схватил сумку.
-- Здесь наши дорожки расходятся, Кроуфорд. Тьфу ты, забыл, извини, я
хотел сказать Грант. Почему бы тебе не остаться? Прокатился бы, осмотрел
достопримечательности.
-- Действительно. Почему бы нет? -- в тон ему ответил Бьюкенен.
Бейли, казалось, был очень доволен собой.
-- Пока, увидимся.
-- Ну уж нет.
-- Ладно, -- бросил Бейли и, подхватив сумку, вышел из такси на пирс.
Он зашагал через освещенную разноцветными лампочками лужайку туда, откуда
доносились звуки мелодии "Лунная река", и скрылся в толпе.
Полчаса спустя водное такси доставило Бьюкенена обратно к
"Риверсайд-отелю". Он не стал бы возвращаться туда, но ему надо было
взять свой чемодан из багажника, машины Синди. Машина была припаркована на
тихой улице рядом с отелем. Спрятав ключи под напольный коврик на месте
водителя, Бьюкенен отнес чемодан в отель и по телефону вызвал такси. Когда
такси приехало, попросил водителя отвезти его в какое-нибудь круглосуточно
работающее бюро проката автомобилей. Как оказалось, единственное такое бюро
находилось в аэропорту Форт-Лодердейла. Взяв напрокат машину, Бьюкенен
остановился у телефона-автомата, позвонил Дойлу и сказал, где оставил машину
Синди. Затем купил дюжину банок пива в одной упаковке, нашел тенистую
безлюдную улицу, вылил содержимое всех банок на переднее сиденье и пол
машины, потом разбросал пустые банки по полу и поехал дальше, открыв в
машине все окна, чтобы не одуреть от запаха пива.
Было уже четверть второго ночи. Он поехал к океану, нашел пустынный
парк, примыкающий к Внутреннему водному пути, и снес машиной часть
оградительного барьера, позаботившись о том, чтобы оставить следы заноса,
как если бы машина вышла из-под контроля. Остановив машину, он вышел,
поставил автоматическое переключение передач на ход и столкнул машину в
воду. Еще до того как раздался всплеск, он уже быстро уходил от берега под
покровом темноты. В машине он оставил свой чемодан, а также бумажник -- он
был в кармане ветровки, взятой у Дойла. Паспорт же он решил сохранить. Его
никак не устраивало, чтобы кто-то начал копаться в его происхождении. Когда
полицейские будут расследовать это "происшествие" и поднимут машину из
воды, они найдут жестянки из-под пива. Логический вывод, к которому они
должны прийти, будет состоять в том, что водитель -- Виктор Грант, судя по
водительским правам в бумажнике и договору о прокате машины в бардачке, --
находился за рулем в состоянии алкогольного опьянения, проломил ба-
рьер и, будучи в беспомощном состоянии по причине опьянения, утонул. Не
обнаружив тело, полицейские вызовут водолазов, потом отступятся и решат, что
труп всплывет через пару дней. Когда он все-таки не всплывет, они решат, что
тело заклинило где-нибудь под пирсом или унесло отливом в открытое море. Еще
важнее было, чтобы и Бейли в это поверил, как надеялся Бьюкенен. Став
жертвой шантажа, находясь в состоянии стресса и боясь, что Бейли будет
постоянно тянуть из него деньги, требуя все больше и больше, этот
Кроуфорд-Поттер-Грант взял напрокат машину, чтобы убраться отсюда подальше,
но успел напиться в стельку, не справился с управлением и...
Чем черт не шутит, подумал Бьюкенен. Вдруг да сработает. Во всяком
случае, так приказал полковник -- Виктор Грант должен был исчезнуть.
Бьюкенен не сказал Дойлу и Синди о своих намерениях: они должны были на
самом деле удивиться, если полиция начнет задавать им вопросы. Это
исчезновение оборвет связь между Бьюкененом и Бейли, а также между
Бьюкененом и тем, что случилось в Мексике. Если мексиканские власти решат
еще раз проверить Виктора Гранта и попросят содействия у американских
властей, то окажется, что проверять уже некого.
Вот и решение всех проблем, думал Бьюкенен, спеша покинуть полный теней
парк. Потом, идя по темной боковой улице, он замедлил шаги. Надо найти
какое-то укромное место, где он сможет пробыть до утра, купить бритву,
привести себя в порядок в общественном туалете, проехать автобусом двадцать
пять миль на юг до Майами, там за наличные взять железнодорожный билет и
стать одним из безымянных пассажиров поезда, идущего на север, в Вашингтон.
И -- ищи ветра в поле. Определенно пора перевернуть новую страницу.
Единственное, что вызывало беспокойство у Бьюкенена, это как полковник
собирается позаботиться о том, чтобы заполучить фотографии и негативы. Что,
если Бейли зайдет в первый попавшийся мужской туалет, запрется в кабинке,
вынет деньги, а сумку просто бросит возле мусорного бака? В этом случае
группа слежения не сможет довести Бейли до того места, где он живет и где,
как предполагалось, хранит снимки. Еще одним тревожным сигналом была та
рыжеволосая женщина, которая сфотографировала Бьюкенена перед мексиканской
тюрьмой, а потом с полковником на яхте и с Бейли на канале. Что, если Бейли
уже с ней расплатился и не собирается иметь больше никаких контактов? В этом
случае группе слежения ее не найти.
Ну и что? -- решил в конце концов Бьюкенен, идя быстрым шагом по улицам
этого уединенного фешенебельного квартала, готовый укрыться за одним из
бесчисленных цветущих кустов, если появятся фары приближающегося автомобиля.
Пускай Бейли уже расплатился с той женщиной и не собирается с ней больше
контактировать. Он наверняка позаботился о том, чтобы сначала получить от
нее все отпечатки и негативы. Он бы не стал посвящать ее во все детали. Так
что неважно, если группа слежения не сможет выйти на нее. Пускай Бейли даже
бросит сумку и группа слежения не сможет найти фотографии и негативы. Ведь
снимки станут бесполезными для Бейли, если человек, которого он шантажирует,
мертв.
ТРОЕ ПОГИБШИХ В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЗРЫВА ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛ. Мощный взрыв,
раздавшийся вчера незадолго до полуночи, уничтожил автомашину, стоявшую на
парковочной площадке ресторана "У Пола на реке". Убит находившийся в ней
человек, который по остаткам водительских прав опознан как Роберт Бейли, 48
лет, из Оклахомы. От взрыва также погибли двое выходивших из ресторана
посетителей. Было уничтожено или повреждено много других автомобилей.
Обгоревшие остатки значительной суммы денег, обнаруженные на месте
происшествия, дали властям основание предположить, что взрыв мог быть
следствием войны между торговцами наркотиками.
УБИЙСТВО И САМОУБИЙСТВО
ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛ. Сегодня рано утром наряд полиции, выехавший на
расследование случая стрельбы по адресу 233, Глейд-стрит, Плэнтейшн в ответ
на телефонный звонок перепуганного соседа, обнаружил тела Джека Дойла, 34
лет, и его жены Синди, 30 лет, погибших в результате полученных ими пулевых
ран. Считают, что мистер Дойл, придя в отчаяние от того, что его жена больна
раком, застрелил ее из короткоствольного револьвера 38-го калибра, когда она
спала, а затем покончил с собой из того же оружия.
Силясь сосредоточиться посреди грохота бульдозеров, тягачей, джипов,
цепных пил, генераторов и криков строительных рабочих, Дженна Лейн провела
еще одну линию на составляемой ею топографической карте. Карта была
разложена на сколоченном из досок столе на козлах и прижата книгами, а стол
стоял в палатке размером двадцать на десять футов, которая служила Дженне
офисом. Капля пота скатилась у нее по щеке и повисла на подбородке, пока она
сосредоточенно ставила отметку рядом с только что проведенной на карте
линией.
В проеме, образованном откинутым клапаном палатки, возник чей-то
силуэт. Подняв глаза от карты, Дженна увидела Макинтайра, прораба проекта.
Он снял свою ковбойскую шляпу, скомканным клетчатым носовым платком
промокнул обожженный солнцем грязный и потный лоб и, повысив голос, чтобы
быть услышанным на фоне адского шума за стенками палатки, сказал:
-- Он летит.
Дженна нахмурилась и посмотрела на часы, металлический браслет которых
был забит грязью.
-- Уже? Но ведь только десять часов. Его ждали не раньше, чем...
-- Говорю тебе: он летит.
Дженна положила карандаш, прошла в переднюю часть палатки и, щурясь,
стала смотреть в направлении, указанном Макинтайром, на восток, где в
раскаленном кобальтовом небе над джунглями появилась и начала расти
маленькая черная точка. Хотя она не могла этого слышать из-за грохота
строительных машин, она представила себе сначала отдаленное гудение
вертолета, потом постепенное нарастание звука, превращающегося в рев, а
потом, когда вертолет стал виден во всех деталях, она действительно
услышала, как он садится на посадочную площадку возле лагеря и как
вращающиеся лопасти винтов добавляют к общему шуму свое характерное и
быстрое "вамп-вамп-вамп".
Поднялась пыль -- тонкий слой почвы, который обнажился, когда эта часть
леса была вырублена, а пни выкорчеваны взрывчаткой или бульдозерами.
Водители машин и строительные рабочие моментально прекратили работу и
уставились на посадочную площадку. Этот вертолет не был похож на массивные
некрасивые промышленные машины, которыми пользовались строители для
переброски транспортных средств и оборудования. Это был небольшой изящный
пассажирский вертолет -- в таких любят позировать кинозвезды и различные
знаменитости. Или, как в данном случае, предназначенный для крепления на
крыше надстройки яхты, принадлежащей одному из самых богатых в мире
бизнесменов. Даже на большом расстоянии на боку вертолета легко читалась
надпись: "ДРАММОНД ИН-ДАСТРИЗ". Это имя обладало такой властью, что
при одном его виде рабочие дружно вернулись к прерванной работе, словно
боялись гнева Драммонда; вдруг он подумает, что они трудятся с недостаточным
рвением.
Совсем иначе ведут себя охранники, отметила про себя Дженна.
Безостановочно патрулируя со своими винтовками периметр стройплощадки, они
не обратили никакого внимания на вертолет. Будучи профессионалами, они не
отвлекались от пристального наблюдения за окружающим объект лесом.
-- Нам лучше не заставлять его ждать, -- встревожился Макинтайр.
-- Он и не ждет, -- возразила Дженна. -- Черт возьми, ты только
посмотри! Он уже вышел из вертолета. Он будет в глазном офисе раньше нас. Я
слышала, что он каждое утро проплывает две мили.
-- Да, в этом старом мерзавце, вероятно, больше энергии, чем в нас
двоих, вместе взятых, -- проворчал Макинтайр. Дженна тем временем скатала
микроавтобуса. Не так бросается в глаза. Когда она станет тебе больше не
нужна, просто дай мне знать, где ты ее оставил. А вот еще одна неплохая
идея. -- Дойл сунул руку под стол, где имелось, должно
быть, специальное крепление, потому что, когда рука вновь появилась, в
ней была 9-миллимстровая "беретта". Бьюкенен бросил взгляд в сторону
окон. Шторы были задернуты, так что никто снаружи не мог увидеть оружия. Но
он все еще опасался, что внутри могли быть установлены скрытые микрофоны. Не
говоря ничего вслух, он отрицательно покачал головой.
Дойл спросил беззвучно, одними губами: -- ПОЧЕМУ НЕТ?
Бьюкенен взял лежавший на столе блокнот и написал: "ЧТО, ЕСЛИ МНЕ
ПРИДЕТСЯ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕГО?" Дойл вынул ручку и написал на блокноте:
"Я ВЗЯЛ ЕГО У ПОГИБШЕГО СОЛДАТА В ПАНАМЕ. КО МНЕ ОН НЕ МОЖЕТ
ПРИВЕСТИ".
Бьюкенен некоторое время смотрел на Дойла, потом утвердительно кивнул.
Он вынул обойму, убедился, что она заполнена, вернул ее на место, передернул
затвор, чтобы патрон вошел в патронник, поставил оружие на предохранитель,
потом засунул его за пояс брюк сзади, у позвоночника, и прикрыл его, надев
темно-коричневую нейлоновую ветровку, которую одолжил ему Дойл. Дойл оценил
результат. -- Сидит отлично, как влитая.
Бьюкенен взглянул на вмонтированные в плиту часы. Восемь двадцать пять.
Бейли должен позвонить через пять минут. Дойл пожал плечами, словно говоря:
"Имей терпение". Опасаясь, что в кухне могли быть установлены
"жучки", оба молчали. Дойл порвал лист с записями, сжег клочки в
блюдце и смыл пепел в раковину -- больше, как казалось, от нечего делать,
чем для того, чтобы уничтожить улику. Потом он вернулся к пасьянсу, видимо,
понимая, что Бьюкенену необходимо сосредоточиться и не захламлять мысли
пустячными разговорами.
Восемь тридцать. Бьюкенен не отводил глаз от телефона. Прошло пять
минут. Потом десять. Голова у него начала раскалываться. Наконец без
четверти девять телефон зазвонил.
Бьюкенен сразу схватил трубку, чтобы звонки не разбудили Синди.
-- Там недалеко от тебя, на Пайн-Айленд-роуд, есть небольшая аллея. На
пересечении с бульваром Санрайз, -- сказал хрипловатый голос Бейли.
-- Я знаю, где это. Проезжал там.
-- Подойдешь к пиццерии. Встанешь справа от входа. Будь ровно в девять.
Приходи один.
Бьюкенен не успел подтвердить, что понял сообщение, а Бейли уже повесил
трубку.
Нахмурившись, он повернулся к Дойлу.
-- Мне придется исполнить одно поручение.
-- Ключи от машины вон в том ящике.
-- Спасибо. -- Бьюкенен пожал ему руку.
Это было все, что Брендан мог себе позволить по части изъявления
чувств. Он взял ключи, поднял свой чемодан, взял с кухонной стойки небольшую
сумку-холодильник красного цвета и кивнул Дойлу, когда тот открывал ему
входную дверь.
Спустя девяносто секунд он уже отъезжал от дома.
В маленькой красной сумке-холодильнике на белом пластмассовом подносике
лежали яблоко и два сандвича с болонской копченой колбасой. Подносик,
находившийся под первым, содержал кубики льда. Еще ниже лежали сто тысяч
долларов в стодолларовых купюрах. В темноте, ведя машину, Бьюкенен взглянул
на сумку, стоявшую на сиденье рядом с ним. Потом он посмотрел в зеркало
заднего вида, чтобы проверить по фарам, не едет ли кто за ним следом.
Сумку-холодильник с деньгами он получил днем, когда стоял перед
светофором на пути к дому Дойла. Деньги были получены в ответ на его звонок
из автомата сразу же после встречи и разговора с Бейли. Полковник приказал
Бьюкенену подождать в конторе "Бон вуаяж" до трех часов и потом, когда
поедет, оставить открытым окно на стороне пассажира. У светофора
затормозивший рядом мотоциклист протолкнул сумку через открытое окно и
помчался дальше.
Теперь, чувствуя, как ускоряется пульс, Бьюкенен припарковал машину у
людного пятачка на Пайн-Айленд-роуд. Под шипящими натриевыми лампами он
перенес сумку-холодильник к пиццерии и встал справа от входа. Посетители
непрерывно входили и выходили. Торопливо отъехал рассыльный, развозящий
заказы. Всматриваясь в темноту ночи, Бьюкенен ждал. На этот раз Бейли был
точен.
-- Это вас зовут Грант? -- услышал он чей-то голос. Бьюкенен повернулся
к открытой двери в пиццерию и увидел долговязого прыщеватого молодого
человека в белом фартуке с пятнами от соуса.
-- Да, меня.
-- Только что сюда позвонил какой-то парень. Сказал, что он ваш друг.
Сказал, что дадите мне пять баксов, если я передам то, что он просил
передать.
-- Мой друг все правильно сказал. -- Бьюкенен дал парнишке пять
долларов. -- Что он просил передать?
-- Он сказал, что встретится с вами через двадцать минут в холле отеля
"Тауэр".
Бьюкенен прищурился.
-- Отель "Тауэр"? А где это?
-- Восточный конец бульвара Бровард. Рядом с Виктория-Парк-роуд.
Бьюкенен кивнул и быстро пошел к своей машине, понимая, что ему
предстоит. Бейли -- из боязни поставить себя самого под удар, если позволит
кому-нибудь увидеть себя в тот момент, когда будет брать деньги, --
намеревался погонять Бьюкенена с одного места на другое по всему городу,
внимательно присматриваясь к каждому предполагаемому месту встречи, чтобы
проверить, действительно ли Бьюкенен приехал один.
Инстинкты у Бейли в большом порядке, думал Бьюкенен, сверяясь с картой,
которая была в машине, и выезжая с пятачка к следующему месту встречи.
Потому что с Бьюкененом действительно работала группа слежения. В ее задачу
входило проследить за Бейли после передачи денег и попытаться узнать, где он
хранит видеозапись, фотографии и негативы, в первую очередь тех снимков, где
Бьюкенен фигурирует на яхте в компании с полковником, майором и капитаном.
Полковник особенно настаивал на этом, когда спешно позвонил в ответ на
сообщение Бьюкенена. Изображения Бьюкенена в обществе полковника надо было
уничтожить.
Направляясь на восток по бульвару Бровард, Бьюкенен снова глянул в
зеркальце заднего вида, чтобы посмотреть, сопровождает его кто-нибудь или
нет. Разумеется, он высматривал Бейли, а не свою группу слежения, потому что
знал -- этих ребят он ни за что не смог бы обнаружить. У них была своя
методика, которая позволяла им держаться далеко позади, не заботясь о
визуальном контакте, и именно благодаря ей защитная тактика Бейли, какой бы
хитроумной она ни была, не принесет ему успеха. Бейли не удастся обнаружить
следы группы ни в одном из предположительных мест встречи. Он никак не
сможет обнаружить их и тогда, когда они начнут "пасти" его после
получения денег. К каким бы уловкам он ни прибегал, ему не удастся от них
оторваться.
Ведь им вовсе не нужно держать его в поле зрения. Им достаточно только
смотреть на экран монитора и следовать за наводящими сигналами локационного
передатчика, спрятанного в пластиковом дне маленькой сумки-холодильника, в
которой находятся деньги.
В пятницу вечером уличное движение очень большое. В потоке сверкающих
фар Бьюкенен подъехал к построенному из стекла и стали зданию отеля
"Тауэр" за две минуты до назначенного времени. Сказав парковщику, что
машина, по всей вероятности, понадобится ему сразу же, он нырнул в шикарный
холл и обнаружил, что его джинсы, нейлоновая ветровка и сумка для пикника
немедленно стали объектом неодобрительного внимания со стороны группы мужчин
и женщин в смокингах и сверкающих вечерних платьях. Ну конечно же, подумал
Бьюкенен. Здесь какой-то прием. Бейли узнал об этом и воспользовался
случаем. Хочет сделать так, чтобы я и особенно мои сопровождающие, если
таковые окажутся, сразу бросались в глаза.
Привыкший, напротив, не бросаться в глаза, Бьюкенен чувствовал себя не
в своей тарелке, пока ждал в холле появления Бейли. Он поискал его глазами
среди гостей, не надеясь, однако, найти и недоумевая, как Бейли рассчитывает
вступить с ним в контакт на этот раз. Часы на стене за регистрационной
стойкой показывали двадцать минут десятого, время, когда Бьюкенен должен
был...
-- Мистер Грант? -- спросил посыльный в униформе. Бьюкенен смотрел на
невысокого мужчину средних
лет, который двигался по холлу от гостя к гостю и что-то тихо говорил
каждому.
-- Да, это я.
-- Ваш друг оставил для вас это письмо.
Найдя свободный уголок, Бьюкенен вскрыл конверт. "Без четверти
десять будь в холле "Риверсайд-отеля".
Пройдя еще через три проверочных пункта, в одиннадцать часов Бьюкенен
подъехал к "Риверсайд-отелю" на Лас-Олас, улице, бывшей, как ему
показалось, местным эквивалентом Родео-драйв в Беверли-Хиллз. Наведя справки
в холле, где пол был выложен керамической плиткой, он узнал, что отель был
построен в 1936 году, а по меркам Форт-Лодердейла это считалось чуть ли не
глубокой стариной. Несколько десятилетий назад здесь были дикие места. От
плетеной мебели и коралловой облицовки каминов веяло историей -- пускай
новейшей, но все же историей.
У Бьюкенена была возможность познакомиться с этими фактами и отметить
все эти детали благодаря тому, что Бейли в назначенное время не появился. В
двадцать минут одиннадцатого Бейли все еще не вышел на контакт. В холле было
безлюдно.
-- Мистер Грант?
Бьюкенен поднял голову и из плетеного кресла, в котором сидел возле
застекленной двери во внутренний дворик (он выбрал это место, потому что оно
позволяло наблюдать за ним снаружи), увидел, что к нему обращается,
вопросительно подняв брови, женщина за небольшой регистрационной стойкой.
--Да.
-- Вас просят к телефону.
Бьюкенен перенес свою сумку к стойке и взял трубку.
-- Выйдешь через заднюю дверь, пересечешь улицу, пройдешь в ворота,
потом иди мимо бассейна, -- услышал он отрывистые приказания Бейли, за
которыми сразу последовал гудок отбоя.
Бьюкенен вернул трубку регистраторше, поблагодарил ее и воспользовался
задней дверью. Выйдя на улицу, он увидел на противоположной стороне ворота,
а за ними дорожку, проходящую через небольшой темный парк мимо плавательного
бассейна, хотя сам бассейн был безлюден и не освещен.
Подходя ближе, погруженный в тень пальм, он ждал, что вот-вот из
темноты раздастся голос Бейли, прикажет оставить деньги на едва различимом
столике возле бассейна и идти дальше как ни в чем не бывало.
Свет был виден только впереди: горели редкие дуговые фонари вдоль
канала, светились огни на прогулочном катере и в плавучем доме, которые были
там пришвартованы. Он услышал шум мотора. Потом услышал мужской голос,
окликнувший его:
-- Мистер Грант? Это вы там, мистер Грант? Бьюкенен продолжал идти
вперед, в сторону канала, удаляясь от плавательного бассейна. Он сразу
понял, что работающий мотор принадлежит водному такси, которое приткнулось
носом к причалу между катером и плавучим домом. Водное такси было желтого
цвета, имело двадцать футов в длину, а на расположенных вдоль планшира
стойках над ним крепился брезентовый навес в красную и зеленую полоску. Днем
этот навес защищал пассажиров от яркого солнечного света и зноя. Но ночью он
не пропускал даже слабого света от дуговых ламп вдоль канала и не давал
Бьюкенену рассмотреть пассажиров такси.
А пассажиры там явно были. Человек пятнадцать, по крайней мере. Были
видны их темные силуэты. Но у Бьюкенена не было никакой возможности
определить, кто они такие. Брезентовый навес заглушал их разговоры, но
смазанный ритм речи давал ему основание предположить, что эти люди совершали
обычный для вечера пятницы "круиз" по вечеринкам и барам.
-- Да. Моя фамилия Грант, -- сказал Бьюкенен водителю такси, который
сидел за рукоятками управления впереди пассажиров.
-- А ваш друг давно на борту. Я было начал сомневаться, что вы придете.
Собирался уже отчаливать.
Бьюкенен попытался хоть что-то рассмотреть в темноте под навесом
водного такси, потом ступил на сходни, перекинутые с носа суденышка на пирс.
Правой рукой ухватившись для устойчивости за веревочный поручень, а в левой
держа сумку, он спустился в такси. На скамейках по обоим бортам сидели
пассажиры, молодые люди обоего пола лет по двадцать, в дорогих костюмах и
платьях для вечера, полного развлечений и увеселений.
Корма была по-прежнему погружена в темноту.
-- Сколько я вам должен? -- спросил Бьюкенен у водителя.
-- Ваш друг уже расплатился за вас.
-- Как щедро с его стороны.
-- Эй, Вик, давай сюда, на корму, -- позвал из темноты хрипловатый
голос.
Пока водитель убирал сходни, Бьюкенен прошел мимо группы молодых людей
слева и остановился на корме. Теперь глаза его достаточно привыкли к
темноте, и он увидел развалившегося на скамье Бейли.
Бейли помахал ему ручищей.
-- Ну, как дела, приятель?
Бьюкенен сел и поставил сумку между собой и Бейли.
-- Незачем было тащить с собой ленч, -- сказал Бейли.
Бьюкенен просто смотрел на него, пока водитель выводил свое такси с
места стоянки и набирал скорость в фарватере канала. Ловко обстряпано,
подумал Бьюкенен. Я отсечен от группы поддержки. Они не могли вовремя успеть
на такси и определенно не могли в спешке кинуться на борт, не возбудив
подозрений у Бейли.
Теперь, когда глаза Бьюкенена еще больше привыкли к темноте, ему
показалось, что свет от домов, ресторанов и судов на канале стал ярче. Но
это явление заинтересовало Бьюкенена лишь постольку, поскольку освещение
дало ему возможность увидеть в руках у Бейли портативный телефон, который
тот сложил и убрал в подвешенный к поясу футляр.
-- Удобные вещички, -- заметил Бейли. -- Можно позвонить кому хочешь и
откуда хочешь.
-- Например, из машины в пиццерию. Или из водного такси в гостиницу.
-- Точно, -- подтвердил Бейли. -- Так легче держать связь, когда я в
пути или околачиваюсь где-то поблизости, чтобы проверить, не присоединился
ли кто лишний к нашей компании. -- Бейли понизил голос и сказал, показывая
на сумку: -- Кроме шуток. Надеюсь, что здесь у тебя не ленч, и сильно
надеюсь, что ты принес все целиком.
Громкие разговоры остальных пассажиров заглушали слова Бейли и
Бьюкенена.
-- Там, где я взял это, больше ничего нет и не будет, -- тихо ответил
Бьюкенен.
Бейли пожал массивными плечами.
-- А я не жадный. Мне только и надо-то, чтобы ты чуточку помог со
всякими расходами, да небольшое вознаграждение за хлопоты.
-- Мне стоило массы усилий достать то, что лежит в этой сумке. Больше я
на это не пойду.
-- Тебе и не придется.
-- Это определенно снимает камень у меня с души.
Водное такси остановилось у ресторана-таверны. Вывеска на пирсе
гласила, что называется это заведение "У Пола на реке". Это было
элегантное здание, длинное и низкое, задняя его секция была почти сплошь из
стекла. Внутри играл оркестр. За большими окнами были видны танцующие дары.
Другие посетители прогуливались на воздухе с бокалами в руках или сидели за
столиками среди пальм и цветущих кустарников.
Водитель такси спустил сходни. Четверо пассажиров, нетвердо держась на
ногах, собрались сойти на берег. Бейли вдруг поднялся и схватил сумку.
-- Здесь наши дорожки расходятся, Кроуфорд. Тьфу ты, забыл, извини, я
хотел сказать Грант. Почему бы тебе не остаться? Прокатился бы, осмотрел
достопримечательности.
-- Действительно. Почему бы нет? -- в тон ему ответил Бьюкенен.
Бейли, казалось, был очень доволен собой.
-- Пока, увидимся.
-- Ну уж нет.
-- Ладно, -- бросил Бейли и, подхватив сумку, вышел из такси на пирс.
Он зашагал через освещенную разноцветными лампочками лужайку туда, откуда
доносились звуки мелодии "Лунная река", и скрылся в толпе.
Полчаса спустя водное такси доставило Бьюкенена обратно к
"Риверсайд-отелю". Он не стал бы возвращаться туда, но ему надо было
взять свой чемодан из багажника, машины Синди. Машина была припаркована на
тихой улице рядом с отелем. Спрятав ключи под напольный коврик на месте
водителя, Бьюкенен отнес чемодан в отель и по телефону вызвал такси. Когда
такси приехало, попросил водителя отвезти его в какое-нибудь круглосуточно
работающее бюро проката автомобилей. Как оказалось, единственное такое бюро
находилось в аэропорту Форт-Лодердейла. Взяв напрокат машину, Бьюкенен
остановился у телефона-автомата, позвонил Дойлу и сказал, где оставил машину
Синди. Затем купил дюжину банок пива в одной упаковке, нашел тенистую
безлюдную улицу, вылил содержимое всех банок на переднее сиденье и пол
машины, потом разбросал пустые банки по полу и поехал дальше, открыв в
машине все окна, чтобы не одуреть от запаха пива.
Было уже четверть второго ночи. Он поехал к океану, нашел пустынный
парк, примыкающий к Внутреннему водному пути, и снес машиной часть
оградительного барьера, позаботившись о том, чтобы оставить следы заноса,
как если бы машина вышла из-под контроля. Остановив машину, он вышел,
поставил автоматическое переключение передач на ход и столкнул машину в
воду. Еще до того как раздался всплеск, он уже быстро уходил от берега под
покровом темноты. В машине он оставил свой чемодан, а также бумажник -- он
был в кармане ветровки, взятой у Дойла. Паспорт же он решил сохранить. Его
никак не устраивало, чтобы кто-то начал копаться в его происхождении. Когда
полицейские будут расследовать это "происшествие" и поднимут машину из
воды, они найдут жестянки из-под пива. Логический вывод, к которому они
должны прийти, будет состоять в том, что водитель -- Виктор Грант, судя по
водительским правам в бумажнике и договору о прокате машины в бардачке, --
находился за рулем в состоянии алкогольного опьянения, проломил ба-
рьер и, будучи в беспомощном состоянии по причине опьянения, утонул. Не
обнаружив тело, полицейские вызовут водолазов, потом отступятся и решат, что
труп всплывет через пару дней. Когда он все-таки не всплывет, они решат, что
тело заклинило где-нибудь под пирсом или унесло отливом в открытое море. Еще
важнее было, чтобы и Бейли в это поверил, как надеялся Бьюкенен. Став
жертвой шантажа, находясь в состоянии стресса и боясь, что Бейли будет
постоянно тянуть из него деньги, требуя все больше и больше, этот
Кроуфорд-Поттер-Грант взял напрокат машину, чтобы убраться отсюда подальше,
но успел напиться в стельку, не справился с управлением и...
Чем черт не шутит, подумал Бьюкенен. Вдруг да сработает. Во всяком
случае, так приказал полковник -- Виктор Грант должен был исчезнуть.
Бьюкенен не сказал Дойлу и Синди о своих намерениях: они должны были на
самом деле удивиться, если полиция начнет задавать им вопросы. Это
исчезновение оборвет связь между Бьюкененом и Бейли, а также между
Бьюкененом и тем, что случилось в Мексике. Если мексиканские власти решат
еще раз проверить Виктора Гранта и попросят содействия у американских
властей, то окажется, что проверять уже некого.
Вот и решение всех проблем, думал Бьюкенен, спеша покинуть полный теней
парк. Потом, идя по темной боковой улице, он замедлил шаги. Надо найти
какое-то укромное место, где он сможет пробыть до утра, купить бритву,
привести себя в порядок в общественном туалете, проехать автобусом двадцать
пять миль на юг до Майами, там за наличные взять железнодорожный билет и
стать одним из безымянных пассажиров поезда, идущего на север, в Вашингтон.
И -- ищи ветра в поле. Определенно пора перевернуть новую страницу.
Единственное, что вызывало беспокойство у Бьюкенена, это как полковник
собирается позаботиться о том, чтобы заполучить фотографии и негативы. Что,
если Бейли зайдет в первый попавшийся мужской туалет, запрется в кабинке,
вынет деньги, а сумку просто бросит возле мусорного бака? В этом случае
группа слежения не сможет довести Бейли до того места, где он живет и где,
как предполагалось, хранит снимки. Еще одним тревожным сигналом была та
рыжеволосая женщина, которая сфотографировала Бьюкенена перед мексиканской
тюрьмой, а потом с полковником на яхте и с Бейли на канале. Что, если Бейли
уже с ней расплатился и не собирается иметь больше никаких контактов? В этом
случае группе слежения ее не найти.
Ну и что? -- решил в конце концов Бьюкенен, идя быстрым шагом по улицам
этого уединенного фешенебельного квартала, готовый укрыться за одним из
бесчисленных цветущих кустов, если появятся фары приближающегося автомобиля.
Пускай Бейли уже расплатился с той женщиной и не собирается с ней больше
контактировать. Он наверняка позаботился о том, чтобы сначала получить от
нее все отпечатки и негативы. Он бы не стал посвящать ее во все детали. Так
что неважно, если группа слежения не сможет выйти на нее. Пускай Бейли даже
бросит сумку и группа слежения не сможет найти фотографии и негативы. Ведь
снимки станут бесполезными для Бейли, если человек, которого он шантажирует,
мертв.
ТРОЕ ПОГИБШИХ В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЗРЫВА ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛ. Мощный взрыв,
раздавшийся вчера незадолго до полуночи, уничтожил автомашину, стоявшую на
парковочной площадке ресторана "У Пола на реке". Убит находившийся в ней
человек, который по остаткам водительских прав опознан как Роберт Бейли, 48
лет, из Оклахомы. От взрыва также погибли двое выходивших из ресторана
посетителей. Было уничтожено или повреждено много других автомобилей.
Обгоревшие остатки значительной суммы денег, обнаруженные на месте
происшествия, дали властям основание предположить, что взрыв мог быть
следствием войны между торговцами наркотиками.
УБИЙСТВО И САМОУБИЙСТВО
ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛ. Сегодня рано утром наряд полиции, выехавший на
расследование случая стрельбы по адресу 233, Глейд-стрит, Плэнтейшн в ответ
на телефонный звонок перепуганного соседа, обнаружил тела Джека Дойла, 34
лет, и его жены Синди, 30 лет, погибших в результате полученных ими пулевых
ран. Считают, что мистер Дойл, придя в отчаяние от того, что его жена больна
раком, застрелил ее из короткоствольного револьвера 38-го калибра, когда она
спала, а затем покончил с собой из того же оружия.
Силясь сосредоточиться посреди грохота бульдозеров, тягачей, джипов,
цепных пил, генераторов и криков строительных рабочих, Дженна Лейн провела
еще одну линию на составляемой ею топографической карте. Карта была
разложена на сколоченном из досок столе на козлах и прижата книгами, а стол
стоял в палатке размером двадцать на десять футов, которая служила Дженне
офисом. Капля пота скатилась у нее по щеке и повисла на подбородке, пока она
сосредоточенно ставила отметку рядом с только что проведенной на карте
линией.
В проеме, образованном откинутым клапаном палатки, возник чей-то
силуэт. Подняв глаза от карты, Дженна увидела Макинтайра, прораба проекта.
Он снял свою ковбойскую шляпу, скомканным клетчатым носовым платком
промокнул обожженный солнцем грязный и потный лоб и, повысив голос, чтобы
быть услышанным на фоне адского шума за стенками палатки, сказал:
-- Он летит.
Дженна нахмурилась и посмотрела на часы, металлический браслет которых
был забит грязью.
-- Уже? Но ведь только десять часов. Его ждали не раньше, чем...
-- Говорю тебе: он летит.
Дженна положила карандаш, прошла в переднюю часть палатки и, щурясь,
стала смотреть в направлении, указанном Макинтайром, на восток, где в
раскаленном кобальтовом небе над джунглями появилась и начала расти
маленькая черная точка. Хотя она не могла этого слышать из-за грохота
строительных машин, она представила себе сначала отдаленное гудение
вертолета, потом постепенное нарастание звука, превращающегося в рев, а
потом, когда вертолет стал виден во всех деталях, она действительно
услышала, как он садится на посадочную площадку возле лагеря и как
вращающиеся лопасти винтов добавляют к общему шуму свое характерное и
быстрое "вамп-вамп-вамп".
Поднялась пыль -- тонкий слой почвы, который обнажился, когда эта часть
леса была вырублена, а пни выкорчеваны взрывчаткой или бульдозерами.
Водители машин и строительные рабочие моментально прекратили работу и
уставились на посадочную площадку. Этот вертолет не был похож на массивные
некрасивые промышленные машины, которыми пользовались строители для
переброски транспортных средств и оборудования. Это был небольшой изящный
пассажирский вертолет -- в таких любят позировать кинозвезды и различные
знаменитости. Или, как в данном случае, предназначенный для крепления на
крыше надстройки яхты, принадлежащей одному из самых богатых в мире
бизнесменов. Даже на большом расстоянии на боку вертолета легко читалась
надпись: "ДРАММОНД ИН-ДАСТРИЗ". Это имя обладало такой властью, что
при одном его виде рабочие дружно вернулись к прерванной работе, словно
боялись гнева Драммонда; вдруг он подумает, что они трудятся с недостаточным
рвением.
Совсем иначе ведут себя охранники, отметила про себя Дженна.
Безостановочно патрулируя со своими винтовками периметр стройплощадки, они
не обратили никакого внимания на вертолет. Будучи профессионалами, они не
отвлекались от пристального наблюдения за окружающим объект лесом.
-- Нам лучше не заставлять его ждать, -- встревожился Макинтайр.
-- Он и не ждет, -- возразила Дженна. -- Черт возьми, ты только
посмотри! Он уже вышел из вертолета. Он будет в глазном офисе раньше нас. Я
слышала, что он каждое утро проплывает две мили.
-- Да, в этом старом мерзавце, вероятно, больше энергии, чем в нас
двоих, вместе взятых, -- проворчал Макинтайр. Дженна тем временем скатала