Страница:
затем уничтожьте ее и действуйте, как мы договорились.
Ни один мускул на лице Дельгадо не выдал бушевавшего в нем гнева.
"Вы явились в мой дом. Плюете на мое гостеприимство. Угрожаете.
Угрожаете разрушить мою семью". Его скулы ломило от ярости. "Но
ничего, придет время, и я с вами за все рассчитаюсь".
-- Кстати, по поводу директора института, -- заметил Драммонд. --
Говоря о том, что его нужно остановить, я имел в виду простую вещь: уберите
его, замените на человека, который умеет ценить хорошее отношение и не
станет совать нос в чужие дела.
Бьюкенен пошевелил рукой. Откуда-то издалека донесся женский голос:
-- Приходит в себя, доктор. Ну, как ты себя чувствуешь?
Он не сразу понял, о чем его спрашивают, и долго молчал, прежде чем
ответить:
-- ...Больно.
-- Еще бы, -- сочувственно усмехнулась женщина. Ему понравился ее
голос: мягкий и в то же время глубокий.
Туман в глазах постепенно рассеялся, и Бьюкенен понял, что лежит на
больничной койке. У него опять ломило в висках и жгло правый бок --
неизвестно, что хуже Голова и туловище были забинтованы.
-- Заставил ты нас поволноваться, -- снова услышал он голос женщины.
Он попытался сосредоточить взгляд на ее расплывчатой фигуре, ожидая
увидеть склонившуюся над постелью медсестру или, возможно, Хуану, хотя у
говорившей не было мексиканского акцента.
Разглядев рыжие волосы, Бьюкенен вздрогнул и дернулся, точно от удара.
-- Успокойся, -- сказала Холли Маккой. -- Тебе уже лучше. Все в
порядке.
"Черта с два, -- подумал он. -- Все не так. Все не так, как
надо". Мысли путались, и он не мог решить, насколько плохи его дела.
-- Я вижу, вам действительно лучше, -- произнес рядом мужской голос.
Врач. Белый халат врача резко контрастировал с его черной кожей. Он
незаметно вошел в палату и долго изучал медицинскую карту, прикрепленную к
спинке кровати.
Наконец он сказал:
-- Медсестры, которые дежурили в ночную смену, несколько раз будили
вас, чтобы проверить неврологические симптомы. Вы помните это?
-- ...Нет.
-- А меня помните?
-- ...Нет.
-- Хорошо. Меня не было вчера вечером, когда вас привезли на
"скорой". Теперь ответьте на мои вопросы. Говорите первое, что придет
в голову. Хорошо?
Бьюкенен кивнул и сморщился от боли.
-- Вы знаете, почему здесь оказались?
-- ...Меня ударили... ножом.
-- Превосходно. Помните место?
-- ...Бок.
-- Нет. -- Врач слегка улыбнулся. -- Я спросил, в каком месте вас
ранили.
-- ...Французский квартал... "Кафе дю монд".
-- Правильно. На вас напали, когда вы стояли на тротуаре неподалеку от
входа в кафе. Как только сможете отвечать на вопросы полиции, они попросят
вас сделать заявление. Впрочем, ваша подруга уже сообщила все детали,
которые могут помочь следствию.
Холли утвердительно кивнула.
Моя подруга?
Полиция?
-- Не знаю, утешит вас это или нет, но вы не единственный, кто стал
жертвой ограбления вчерашней ночью. Причем некоторым повезло куда меньше.
Несколько человек до сих пор в критическом состоянии.
-- ...Ограбления?
-- Я рассказала в полиции, как выглядел преступник, -- вставила Холли.
-- Однако пользы от этого мало. Он был в костюме пирата. Вчера многие были в
костюмах.
Она поднесла к лицу Бьюкенена пластмассовый стаканчик и вставила в рот
соломинку.
Он ощутил на губах холодную свежесть.
-- Вы в Медицинском центре, -- пояснил врач. -- На рану пришлось
наложить двадцать швов. Но вы, повторяю, легко отделались. Ни один важный
орган не задет, хотя разрез довольно обширный.
"Полиция? -- мелькнуло в голове у Бьюкенена. -- У меня был с
собой пистолет. Что, если они его нашли? Наверняка нашли. И фальшивый
паспорт на имя Виктора Гранта. Они сразу заподозрят..."
-- Вы упали и ударились головой, -- продолжал врач. -- У вас сотрясение
головного мозга.
Еще одно?
-- Однако, судя по всему, неврологических нарушений нет. Простите, что
надоедаю своими вопросами, но это необходимо. Так... сколько пальцев я
показываю?
-- Три.
-- Сколько вам лет?
-- Тридцать два.
-- Как вас зовут?
-- Как вас зовут? -- повторил врач. Бьюкенен попытался сосредоточиться.
Из всех вопросов...
Ну давай, вспоминай. Как же тебя сейчас зовут?
-- ...Питер Лонг, -- еле слышно выдохнул он.
-- Неправильно. Грабитель не успел завладеть вашим бумажником, и из
документов следует, что ваше имя...
-- Брендан Бьюкенен.
-- Почему вы сказали, что вас зовут Питер Лонг?
-- ...Это мой друг. Нужно сообщить ему, что со мной случилось.
-- Скажите, куда позвонить, и мисс Маккой вам поможет. Вы заставили нас
здорово поволноваться. Поначалу я думал, что сотрясение тяжелее, чем
показала эхограмма.
Не успел завладеть бумажником? Значит, полицейские осматривали мои
вещи. Они не могли не заметить пистолет.
И паспорт. Возможно, врач ожидал, что я назовусь Виктором Грантом.
Вошедшая медсестра измерила ему давление.
-- Сто пятнадцать на семьдесят пять. Врач одобрительно кивнул.
-- Постарайтесь открыть глаза как можно шире. Мне нужно посмотреть ваши
зрачки. Хорошо. Теперь следите за моей рукой. Хорошо. Потерпите еще
чуть-чуть. Мне нужно постучать этим молоточком по вашим коленкам. Отлично.
Рефлексы в норме. Хрипов в легких нет. Сердцебиение ритмичное. Вы меня
радуете. Теперь попытайтесь отдохнуть, Я загляну во второй половине дня.
-- Я побуду с ним. -- Холли опять дала Бьюкенену воды.
-- Только постарайтесь его не беспокоить. Больному
нельзя много разговаривать. С другой стороны, длительный сон тоже
нежелателен. По крайней мере до тех пор, пока я не буду уверен, что он в
безопасности.
-- Все понятно. Я просто посижу здесь, чтобы он не волновался, --
заверила Холли.
-- Вот и прекрасно, -- врач уже собрался выйти из палаты, но на пороге
обернулся. -- Похоже, вы коллекционируете шрамы, мистер Бьюкенен. Откуда у
вас рана на плече?
-- ...Я, я... это...
-- Упал с лодки, -- быстро ответила за него Холли. -- След от удара о
катер.
-- Хорошо, что у вас есть медицинская страховка, -- сказал врач и
вышел.
Бьюкенен подождал, пока врач и сестра выйдут за дверь, затем медленно
повернул голову и посмотрел на Холли.
Она ободряюще улыбнулась.
-- Еще воды?
-- Что происходит?
-- Знаете, в детстве я никак не могла решить, кем стану: медсестрой или
репортером. Сейчас я совмещаю обе профессии.
Бьюкенен с усилием вздохнул и спросил еле слышным шепотом:
-- Что случилось? Как...
-- Поберегите силы. Вчера вечером я шла за вами от самой гостиницы.
-- Как вы узнали, где я остановился?
-- Коммерческая тайна. Да вы не волнуйтесь, лежите себе спокойно, а я
буду рассказывать. Я знала, что вы не станете сидеть в отеле, и ждала на
улице, напротив парадного входа. Там есть и задняя дверь для служебного
пользования, но я подумала, вы не захотите привлекать внимание служащих.
Кроме того, я была не одна... Помните Теда? Вы встречались в поезде. Он
наблюдал за задней дверью, и мы переговаривались по рации. Когда вы вышли на
улицу, я была в карнавальном костюме. Иначе меня выдали бы мои рыжие волосы.
Одним словом, вы не заметили, что за вами следят.
-- Нужно перекрасить, -- прошептал Бьюкенен.
-- Что?
-- Волосы. В какой-нибудь другой цвет. Будет удобнее следить.
-- Ни за что. А вот вы, наверное, нередко меняли цвет ваших волос.
Он не ответил.
Холли снова поднесла к его губам стакан с водой.
-- Кстати, я не ошиблась, когда говорила про рану на вашем плече? Вы
действительно упали с лодки? Вас тогда звали Виктором Грантом. Наверное, у
мексиканской полиции сохранились ваши показания?
-- Я не знаю, о чем вы.
-- Разумеется.
Веки налились свинцом.
"Откуда она берет свою информацию?" -- подумал Бьюкенен.
-- Коммерческая тайна, -- сказала Холли.
-- Что?
-- Вы спросили, откуда я беру информацию. Отвечаю: коммерческая тайна.
"Разве я спросил об этом вслух?"
Его глаза закрылись под тяжестью век.
-- Плохо, что вы ничего не ели, -- врач указал на нетронутый бутерброд
с рыбой.
-- Никогда не любил больничную еду.
-- Мистер Лэнг...
-- Бьюкенен.
-- Правильно. Мистер Бьюкенен. Я просто хотел удостовериться. Если
хотите, чтобы вас выписали, постарайтесь рассеять малейшие сомнения по
поводу состояния вашего мозга. На вашем месте я не стал бы отказываться от
еды, а попросил бы добавки.
Бьюкенен с усилием потянулся за бутербродом.
-- Я подам, -- сказала Холли.
-- По-моему, доктор хочет посмотреть, как это получится у меня самого.
-- Вы знаток человеческих душ, -- улыбнулся врач. -- Сейчас поешьте, а
потом придется встать с кровати и немного пройтись. Мне нужно убедиться, что
ваши ноги и все остальное работают, как положено.
-- Вам никогда не говорили, что вы -- настоящий рабовладелец?
Чернокожий медик смешно наморщил лоб.
-- Ну, раз вы можете шутить, дела идут на поправку. После обеда я вас
посмотрю.
Как только за доктором закрылась дверь, Бьюкенен отложил бутерброд в
сторону и взглянул на Холли.
-- Полагаю, вы не захотите его съесть вместо меня. Или, может быть,
засунуть подальше от глаз -- как будто я все съел.
-- Будьте мужчиной и съешьте его сами. Вы же не собираетесь валяться
здесь до бесконечности. -- Изумрудные глаза Холли озорно сверкнули.
-- А глаза у вас почему такие зеленые? Цветные контактные линзы?
-- Французские капли. Многие кинозвезды пользуются этим средством,
чтобы подчеркнуть цвет своих глаз. Я узнала о них, когда работала в
Лос-Анджелесе. Советую попробовать, если в следующий раз решите изменить
свою внешность. Куда лучше, чем эти ваши линзы.
-- Зачем мне изменять свою внешность?
-- Не хотите сдаваться, -- в голосе Холли послышалось раздражение.
-- Как и вы. Прошлая ночь. Что случилось прошлой ночью? Вы не
договорили.
-- Я шла за вами через Французский квартал до "Кафе дю монд". К
тому времени мои часы показывали одиннадцать. Вы кого-то разыскивали. Я бы
сказала: разыскивали изо всех сил.
-- Договорился встретиться со старым другом. А от вас я скрывался
только потому, что устал от вопросов.
-- И вот вы лежите здесь, а вопросов у меня еще предостаточно.
-- Вы сказали -- "Кафе дю монд".
-- Я плохо вас видела, потому что стояла на противоположной стороне
улицы. Вы вышли из кафе. Мимо прошли несколько людей в маскарадных костюмах.
Мне показалось, они были навеселе. Один из них, как бы случайно, столкнулся
с вами, вы вдруг схватились за бок, зашатались. Вокруг стали кричать. Люди
бросились во все стороны, и вас сбили с ног. Вы упали и ударились головой о
железную ограду. Я подбежала, но еще раньше успела заметить, как тот, в
костюме пирата, спрятал нож и исчез в толпе. Я осталась возле вас. Пыталась
остановить кровь, пока один из официантов не вызвал "скорую помощь".
-- Вы не падаете в обморок при виде крови?
-- Как же я закончу мою статью, если вы умрете у меня на руках?
-- А я-то думал, вас заинтересовала моя скромная личность.
-- Какая?
-- Что?
-- Какая личность? Их у вас так много. Бьюкенен положил на столик
недоеденный бутерброд.
-- Сдаюсь. Не вижу способа вас разубедить.
-- И правильно. Разубедить меня невозможно. Вчера вечером я еще раз
убедилась в своих догадках. Человек в пиратском костюме не пытался вас
ограбить. Я сказала полицейским об ограблении только для отвода глаз. Это
было не ограбление, а попытка преднамеренного убийства, -- она выпрямилась в
кресле. -- Кто хотел вас убить? Кого вы ждали возле кафе?
-- Холли...
-- Что собирались...
-- Позвольте и мне задать вам вопрос, -- перебил ее Бьюкенен. -- У меня
с собой были кое-какие вещи. Если их нашли, полиция должна была...
-- Разумеется, -- кивнула Холли.
-- Вернуть их... или...
-- У нее могло возникнуть желание потолковать с вами по душам. -- Холли
открыла свою сумочку. -- Не вы потеряли?
Внутри сумочки Бьюкенен разглядел свою 9-миллиметровую "беретту",
и глаза его сузились.
-- Вы его не уронили, -- продолжила Холли. -- Я нащупала пистолет,
когда пыталась остановить кровь. И спрятала до приезда полиции и санитаров.
-- Невелика услуга. Я ношу его для самозащиты.
-- Разумеется. Особенно на встречу со старым другом. Не знаю, какие в
этом штате законы, но подозреваю, что для ношения оружия все-таки требуется
разрешение полиции. Но даже если оно у вас есть, ваше армейское начальство
вряд ли одобрит, что их сотрудник разгуливает в отпуске вооруженным.
-- Да бросьте вы, многие сейчас ходят с оружием, -- возразил Бьюкенен.
-- Вчерашняя попытка ограбления лишний раз доказывает, что не зря.
-- Вы хотели сказать: "преднамеренное убийство".
-- Ваши слова подтверждают мою точку зрения. Какой-то пьяный псих или,
может быть, наркоман надевает пиратский костюм. Потом ему приходит в голову,
что он настоящий пират. Он вытаскивает нож и бьет первого встречного.
-- Думаете, я в это поверю?
-- Послушайте, я понятия не имею, кто на меня напал. Моя версия ничем
не хуже других, -- сказал Бьюкенен.
-- В полиции оценили бы ее по достоинству, особенно если бы нашли еще
одну вещь, которую вы потеряли.
-- Еще одну вещь... -- У Бьюкенена похолодело под ложечкой.
-- Я ждала, что сами спросите. -- Оглянувшись на дверь, Холли порылась
в сумочке и достала из нее паспорт. -- Когда с вас сняли плащ, чтобы
осмотреть рану, я назвалась вашей подружкой и вцепилась в него мертвой
хваткой. Благодарите Бога, что я это сделала, -- она раскрыла паспорт. --
Ну, что скажете, Виктор Грант?
Бьюкенен почувствовал, как мурашки пробежали у него по коже.
-- Вы здесь неплохо вышли, -- похвалила Холли, разглядывая фотографию.
-- Волосы тогда были чуть короче, а так сходство полное. Думаю, копы
наверняка заинтересовались бы пистолетом и паспортом, который не совпадает с
удостоверением в бумажнике. Для начала они бы заподозрили вас в связях с
наркомафией. Кстати, если учесть вашу деятельность под флагом "Виски с
содовой", такое предположение недалеко от истины.
У Бьюкенена перехватило дыхание.
-- Ну так как? -- Холли убрала паспорт в сумочку и выжидательно
посмотрела на него. -- Мне нравится легкость, с какой вы находите объяснение
своим необычным поступкам. Какая история приготовлена на этот раз?
Бьюкенен молча пододвинул к себе тарелку с салатом.
-- Внезапный приступ голода? Пытаетесь выгадать время, чтобы объяснить,
откуда появился поддельный паспорт?
-- Холли, я... Он взял вилку.
-- Ничего не приходит в голову, а? -- с насмешкой спросила она.
Бьюкенен положил вилку на прежнее место и вздохнул.
-- Зачем вы впутываетесь не в свое дело? Окажите себе любезность --
уезжайте и забудьте, что когда-либо видели этот паспорт.
-- Не могу. Я всегда мечтала о Пулитцеровской премии. А теперь она
почти у меня в руках.
-- Послушайте, предположим на секунду, что вы правы. -- Заметив, как
вспыхнули ее глаза, Бьюкенен протестующе поднял руку. -- Вы не так поняли, я
сказал: предположим. Поймите, люди, против которых вы затеяли свою игру, не
признают общепринятых правил. Есть большая вероятность, что вместо премии вы
отправитесь на тот свет.
-- Это угроза?
-- Чисто условное предостережение, причем с самыми добрыми намерениями.
-- Думаете, я не побеспокоилась о собственной безопасности? Копия
материалов хранится в пяти надежных местах.
-- У вашего юриста, издателя, лучшего друга.
-- Вы меня поняли.
-- Бесполезно, -- усмехнулся Бьюкенен. -- Для профессионала найти ваши
бумаги -- пара пустяков. Но скорее всего их даже не станут искать. Будь у
вас серьезные доказательства, статью давно бы напечатали. А так у вас одни
голословные утверждения. Но запомните самое главное: если они почувствуют
угрозу, то даже не посмотрят, остались копии или нет. Вас просто уберут.
-- А как насчет вас? -- спросила Холли.
-- Хотите знать, не пожелаю ли я от вас избавиться? Не придумывайте
ерунды. Ваши дела меня совершенно не касаются. Я всего лишь дал совет.
-- Я не об этом. Как насчет вас? Разве вы не чувствуете угрозы?
-- Да с какой стати мне чувствовать...
-- Если вы выполняете задание, то почему путешествуете под своим
именем, но с чужим паспортом в кармане? Представьте, если об этом узнают
ваши начальники, они решат, что после провала в Мексике их агент совершенно
вышел из-под контроля. Так что у вас есть и свои проблемы. Вы наверняка
выходите на связь в условленное время, и скорее всего там уже начали
нервничать. Советую им позвонить.
-- Если я тот, за кого вы меня принимаете, то неужели вы думаете, что я
стану звонить в вашем присутствии да еще по телефону, который может
прослушиваться?
-- Советую поторопиться, а не то наверху потеряют терпение. Не
забывайте: чем дольше вы заставите их ждать, тем подозрительнее покажется
ваше молчание. Они могут усомниться, что вы способны продолжать работу.
Бьюкенен чувствовал, как кровь прихлынула к ушам и давит на барабанные
перепонки.
-- Я вижу, у вас разгулялся аппетит, -- улыбнулся вернувшийся врач.
-- Да, уже доедаю салат.
-- Попробуйте желе, мистер Лэнг.
-- Бьюкенен.
-- Теперь можете дойти до уборной. Вы делаете такие успехи, что я
начинаю подумывать о выписке.
Одежда Бьюкенена была запачкана кровью, и он попросил Холли купить ему
новую. Переодетый в джинсы, синюю рубашку с короткими рукавами и кроссовки,
он сидел в кресле-каталке, которое везла перед собой сиделка. Они выехали из
лифта и пересекли битком набитый вестибюль.
-- Я могу идти сам, -- заявил Бьюкенен.
-- Нет уж, чего доброго, споткнетесь, упадете, а потом еще в суд
подадите. Вот как выберемся за дверь, хоть прыгайте, а пока я за вас
отвечаю.
Они оказались на тротуаре, и оглушенный уличным шумом Бьюкенен
сощурился и прикрыл глаза от яркого
солнца.
Сиделка помогла ему встать с кресла.
-- Вы говорили, вас будут ждать?
-- Да, -- солгал Бьюкенен. Он уже давно не видел Холли, не имея
понятия, что с ней. Вместо облегчения от того, что она не пристает к нему с
вопросами, он почувствовал тревогу Пистолет и паспорт. Их необходимо
вернуть. -- Я посижу на скамейке, мой друг должен вот-вот
подойти.
-- Желаю приятно провести время, мистер Бьюкенен.
-- Лэнг.
Сиделка окинула его странным взглядом и удалилась, толкая перед собой
кресло.
Поначалу он не понял, что произошло.
Потом сообразил.
И похолодел от ужаса.
Боже, что со мной происходит?
Как только сиделка скрылась за дверями больницы, Бьюкенен поднялся со
скамейки. Он возражал против помощи сиделки, потому что не хотел покидать
больницу, не воспользовавшись телефоном-автоматом.
Стараясь держаться ровно, Бьюкенен снова вошел в вестибюль и направился
к телефонным кабинам. Трясущейся рукой он опустил в щель монету и тридцать
секунд спустя услышал в трубке хриплый голос связного.
-- Куда вы пропали? -- требовательно спросил тот.
-- Я в больнице, -- стараясь говорить тихо, ответил Бьюкенен. К
счастью, соседние автоматы оказались незаняты, и подслушать его было некому.
-- Что?
-- Меня пытались ограбить, -- повторил он ложь Холли. -- Ударили ножом
в спину.
-- Боже правый! Мы порядком переполошились, когда сегодня утром ты не
появился ни в одном из контрольных пунктов. Уже собирались послать группы,
выручать тебя из беды.
-- Мне повезло. Рана оказалась несерьезной. Но меня задержали в
больнице для обследования. Я не рискнул звонить из палаты -- слишком много
народу, к тому же ваш номер автоматически остался бы в регистрационных
записях. Только сейчас удалось добраться до автомата.
-- Ты заставил нас попотеть, приятель.
-- Сейчас все в порядке. Если меня ждали в контрольных пунктах, значит,
вы хотели передать мне сообщение.
О чем оно?
-- О журналистке, которую ты встретил в поезде...
Телефон надежен?
-- Вполне.
-- Тогда запоминай то, что я скажу. Продолжай отдыхать. О журналистке
не беспокойся. Мы позаботимся, чтобы она молчала.
Рука непроизвольно стиснула телефонную трубку.
-- Продолжай отмечаться на контрольных пунктах, как условились. Если
что, дадим знать.
-- Вас понял, -- ответил Бьюкенен и, чувствуя сухость во рту, положил
трубку.
Однако он не отошел в сторону, а остался стоять, слепо уставившись
перед собой.
Позаботимся, чтобы она молчала? Что это значит, черт возьми?
Как истинный профессионал, он не стал спрашивать, что подразумевала
намеренно расплывчатая фраза связного. Там, наверху, знают цену словам и
никогда не скажут больше или меньше, чем нужно. Расплывчатые слова имеют
вполне конкретный смысл. "Позаботимся, чтобы она молчала" может
означать очень многое: например, сделать так, чтобы Холли уволили с
работы... попытаться ее подкупить... дискредитировать расследование, которое
она ведет... напугать или...
Ему не хотелось думать о том, что для Холли предназначается самый
крайний вариант.
Нет. Они не станут устраивать покушение на журналистку, особенно из
"Вашингтон пост". Убийство не лучший способ замять скандал.
Тем не менее время от времени журналистов убивают.
К тому же не всякое убийство можно доказать.
Он отошел от телефона, придерживая рукой забинтованный бок.
На стуле в двадцати футах от него сидела Холли Маккой в кашемировом
платье. Коричневый цвет ткани выгодно подчеркивал ее медные волосы и зеленые
глаза.
Бьюкенен ничем не выдал своего удивления.
Она подошла.
-- Отчитались перед начальством?
-- Другу звонил.
-- Что-то плохо верится.
-- Послушайте, вам лучше оставить меня в покое, -- устало отмахнулся
он.
-- И поставить крест на наших романтических отношениях? Я оскорблена в
своих лучших чувствах.
-- Сейчас не до шуток. Прекратите меня преследовать. Вы привлекаете к
себе внимание.
-- О чем вы?
Бьюкенен пересек вестибюль, направляясь к больничному киоску, где
продавались лекарства и сувениры.
-- Ну уж нет, вам не удастся так легко от меня отделаться. -- Ее
высокие каблуки глухо застучали по ковру.
-- Я пытаюсь оказать вам любезность, -- обернулся к ней Бьюкенен. --
По-моему, трудно выразиться яснее:
оставьте меня в покое.
Он купил в киоске таблетки от головной боли. Он совершенно измучился,
но не рискнул просить врача выписать какое-нибудь средство. Тот мог
передумать и оставить его долечиваться. Единственное утешение -- головная
боль отвлекает от боли в боку.
Холли последовала за ним.
-- Не хотите взглянуть на то, что я вам покажу?
-- Меня это не интересует. -- Он подошел к фонтанчику с питьевой водой,
проглотил три таблетки и запил. Затем направился к выходу. -- Меня
интересует, когда вы вернете мои вещи.
-- Ни в коем случае.
-- Холли, -- он резко остановился. -- Предположим, я -- тот, за кого вы
меня принимаете. Как вы думаете, что будет с вами, если я скажу людям, на
которых работаю, что у вас фальшивый паспорт с моей фотографией? Сколько
времени вам позволят с ним расхаживать?
Ее изумрудные глаза вызывающе сверкнули.
-- Вы ничего им не скажете.
-- Не понял?
-- Я подумала о такой возможности. Но вы этого не сделаете. Не
захотите, чтобы они узнали, что у вас был этот паспорт и что вы его
потеряли. Зачем он вообще вам понадобился?
-- Для чего еще может понадобиться паспорт? Конечно, для поездки за
границу.
-- А ваш чем плох оказался?
-- У меня нет паспорта. -- Бьюкенен бросил взгляд на людей,
столпившихся возле выхода. -- И никогда не было.
Они вышли на шумную улицу. Он снова сощурился от яркого солнца.
-- Куда подевался ваш дружок? По-моему, того парня с поезда звали Тед.
Наверное, вы без него и шагу ступить не можете.
-- Поблизости. Приглядывает за вещами.
-- А как насчет рации? Я не стану с вами разговаривать, пока не
докажете, что наш разговор не записывается.
-- Видите, здесь нет никакой рации, -- она открыла и показала ему
сумочку.
-- И моих вещей тоже. Где вы их спрятали?
-- В надежном месте.
Перед больницей остановилось такси, и из него вышли мужчина с женщиной.
Бьюкенен поспешно открыл дверь и залез в машину. Холли нырнула вслед за
ним.
-- Не слишком удачная идея, -- заметил Бьюкенен.
-- Куда? -- спросил водитель.
-- Отель "Холидей Инн-Краун Плаза".
Такси тронулось с места. Бьюкенен повернулся к Холли.
-- Шутки в сторону. Я хочу получить назад свои вещи. Дайте ключ от
вашего номера. Я заберу то, что мне принадлежит, соберу ваши чемоданы, и вы
уедете из отеля.
-- С чего вы взяли, что я захочу уехать? Бьюкенен придвинулся к Холли.
-- Потому что нас не должны видеть вместе. Не спрашивайте, что это
значит. Я не могу выразиться яснее.
-- Снова пытаетесь меня запугать.
-- Да, и, надеюсь, небезуспешно.
-- Остановитесь здесь, -- бросил Бьюкенен таксисту.
-- Так ведь два квартала не доехали, сэр.
-- Ничего. Покатайте леди по городу. Через полчаса жду вас на этом
месте.
Бьюкенен посмотрел на Холли в упор.
-- Ключ от вашего номера. -- Он протянул руку.
-- Вы шутите.
-- Ключ.
Холли отдала ему ключ.
-- Полегче, мистер Бьюкенен. У меня в номере ваших так называемых вещей
нет.
-- Где они? В комнате Теда? Она не ответила.
-- Я не шучу, Холли. Ни вам, ни вашему дружку лучше не попадаться с
моими вещами. Это вредно для здоровья.
Ее лицо слегка побледнело, точно Холли наконец осознала серьезность
своего положения.
-- А что я получу взамен?
-- Душевное спокойствие.
-- Не густо.
-- Что вы хотите?
-- Продолжить наш разговор.
-- Я сказал, что через полчаса вернусь. Холли пристально посмотрела ему
в глаза.
-- Хорошо. Они в номере Теда.
-- Ключа у вас, конечно, нет.
-- Есть. -- Она подала ему ключ. -- На Случай, если мне потребуются
ваши вещи, а Теда не окажется поблизости.
-- Очень умно с вашей стороны. -- Бьюкенен вылез из такси.
-- Когда будете укладывать мои вещи, поосторожнее с нижним бельем. Оно
Ни один мускул на лице Дельгадо не выдал бушевавшего в нем гнева.
"Вы явились в мой дом. Плюете на мое гостеприимство. Угрожаете.
Угрожаете разрушить мою семью". Его скулы ломило от ярости. "Но
ничего, придет время, и я с вами за все рассчитаюсь".
-- Кстати, по поводу директора института, -- заметил Драммонд. --
Говоря о том, что его нужно остановить, я имел в виду простую вещь: уберите
его, замените на человека, который умеет ценить хорошее отношение и не
станет совать нос в чужие дела.
Бьюкенен пошевелил рукой. Откуда-то издалека донесся женский голос:
-- Приходит в себя, доктор. Ну, как ты себя чувствуешь?
Он не сразу понял, о чем его спрашивают, и долго молчал, прежде чем
ответить:
-- ...Больно.
-- Еще бы, -- сочувственно усмехнулась женщина. Ему понравился ее
голос: мягкий и в то же время глубокий.
Туман в глазах постепенно рассеялся, и Бьюкенен понял, что лежит на
больничной койке. У него опять ломило в висках и жгло правый бок --
неизвестно, что хуже Голова и туловище были забинтованы.
-- Заставил ты нас поволноваться, -- снова услышал он голос женщины.
Он попытался сосредоточить взгляд на ее расплывчатой фигуре, ожидая
увидеть склонившуюся над постелью медсестру или, возможно, Хуану, хотя у
говорившей не было мексиканского акцента.
Разглядев рыжие волосы, Бьюкенен вздрогнул и дернулся, точно от удара.
-- Успокойся, -- сказала Холли Маккой. -- Тебе уже лучше. Все в
порядке.
"Черта с два, -- подумал он. -- Все не так. Все не так, как
надо". Мысли путались, и он не мог решить, насколько плохи его дела.
-- Я вижу, вам действительно лучше, -- произнес рядом мужской голос.
Врач. Белый халат врача резко контрастировал с его черной кожей. Он
незаметно вошел в палату и долго изучал медицинскую карту, прикрепленную к
спинке кровати.
Наконец он сказал:
-- Медсестры, которые дежурили в ночную смену, несколько раз будили
вас, чтобы проверить неврологические симптомы. Вы помните это?
-- ...Нет.
-- А меня помните?
-- ...Нет.
-- Хорошо. Меня не было вчера вечером, когда вас привезли на
"скорой". Теперь ответьте на мои вопросы. Говорите первое, что придет
в голову. Хорошо?
Бьюкенен кивнул и сморщился от боли.
-- Вы знаете, почему здесь оказались?
-- ...Меня ударили... ножом.
-- Превосходно. Помните место?
-- ...Бок.
-- Нет. -- Врач слегка улыбнулся. -- Я спросил, в каком месте вас
ранили.
-- ...Французский квартал... "Кафе дю монд".
-- Правильно. На вас напали, когда вы стояли на тротуаре неподалеку от
входа в кафе. Как только сможете отвечать на вопросы полиции, они попросят
вас сделать заявление. Впрочем, ваша подруга уже сообщила все детали,
которые могут помочь следствию.
Холли утвердительно кивнула.
Моя подруга?
Полиция?
-- Не знаю, утешит вас это или нет, но вы не единственный, кто стал
жертвой ограбления вчерашней ночью. Причем некоторым повезло куда меньше.
Несколько человек до сих пор в критическом состоянии.
-- ...Ограбления?
-- Я рассказала в полиции, как выглядел преступник, -- вставила Холли.
-- Однако пользы от этого мало. Он был в костюме пирата. Вчера многие были в
костюмах.
Она поднесла к лицу Бьюкенена пластмассовый стаканчик и вставила в рот
соломинку.
Он ощутил на губах холодную свежесть.
-- Вы в Медицинском центре, -- пояснил врач. -- На рану пришлось
наложить двадцать швов. Но вы, повторяю, легко отделались. Ни один важный
орган не задет, хотя разрез довольно обширный.
"Полиция? -- мелькнуло в голове у Бьюкенена. -- У меня был с
собой пистолет. Что, если они его нашли? Наверняка нашли. И фальшивый
паспорт на имя Виктора Гранта. Они сразу заподозрят..."
-- Вы упали и ударились головой, -- продолжал врач. -- У вас сотрясение
головного мозга.
Еще одно?
-- Однако, судя по всему, неврологических нарушений нет. Простите, что
надоедаю своими вопросами, но это необходимо. Так... сколько пальцев я
показываю?
-- Три.
-- Сколько вам лет?
-- Тридцать два.
-- Как вас зовут?
-- Как вас зовут? -- повторил врач. Бьюкенен попытался сосредоточиться.
Из всех вопросов...
Ну давай, вспоминай. Как же тебя сейчас зовут?
-- ...Питер Лонг, -- еле слышно выдохнул он.
-- Неправильно. Грабитель не успел завладеть вашим бумажником, и из
документов следует, что ваше имя...
-- Брендан Бьюкенен.
-- Почему вы сказали, что вас зовут Питер Лонг?
-- ...Это мой друг. Нужно сообщить ему, что со мной случилось.
-- Скажите, куда позвонить, и мисс Маккой вам поможет. Вы заставили нас
здорово поволноваться. Поначалу я думал, что сотрясение тяжелее, чем
показала эхограмма.
Не успел завладеть бумажником? Значит, полицейские осматривали мои
вещи. Они не могли не заметить пистолет.
И паспорт. Возможно, врач ожидал, что я назовусь Виктором Грантом.
Вошедшая медсестра измерила ему давление.
-- Сто пятнадцать на семьдесят пять. Врач одобрительно кивнул.
-- Постарайтесь открыть глаза как можно шире. Мне нужно посмотреть ваши
зрачки. Хорошо. Теперь следите за моей рукой. Хорошо. Потерпите еще
чуть-чуть. Мне нужно постучать этим молоточком по вашим коленкам. Отлично.
Рефлексы в норме. Хрипов в легких нет. Сердцебиение ритмичное. Вы меня
радуете. Теперь попытайтесь отдохнуть, Я загляну во второй половине дня.
-- Я побуду с ним. -- Холли опять дала Бьюкенену воды.
-- Только постарайтесь его не беспокоить. Больному
нельзя много разговаривать. С другой стороны, длительный сон тоже
нежелателен. По крайней мере до тех пор, пока я не буду уверен, что он в
безопасности.
-- Все понятно. Я просто посижу здесь, чтобы он не волновался, --
заверила Холли.
-- Вот и прекрасно, -- врач уже собрался выйти из палаты, но на пороге
обернулся. -- Похоже, вы коллекционируете шрамы, мистер Бьюкенен. Откуда у
вас рана на плече?
-- ...Я, я... это...
-- Упал с лодки, -- быстро ответила за него Холли. -- След от удара о
катер.
-- Хорошо, что у вас есть медицинская страховка, -- сказал врач и
вышел.
Бьюкенен подождал, пока врач и сестра выйдут за дверь, затем медленно
повернул голову и посмотрел на Холли.
Она ободряюще улыбнулась.
-- Еще воды?
-- Что происходит?
-- Знаете, в детстве я никак не могла решить, кем стану: медсестрой или
репортером. Сейчас я совмещаю обе профессии.
Бьюкенен с усилием вздохнул и спросил еле слышным шепотом:
-- Что случилось? Как...
-- Поберегите силы. Вчера вечером я шла за вами от самой гостиницы.
-- Как вы узнали, где я остановился?
-- Коммерческая тайна. Да вы не волнуйтесь, лежите себе спокойно, а я
буду рассказывать. Я знала, что вы не станете сидеть в отеле, и ждала на
улице, напротив парадного входа. Там есть и задняя дверь для служебного
пользования, но я подумала, вы не захотите привлекать внимание служащих.
Кроме того, я была не одна... Помните Теда? Вы встречались в поезде. Он
наблюдал за задней дверью, и мы переговаривались по рации. Когда вы вышли на
улицу, я была в карнавальном костюме. Иначе меня выдали бы мои рыжие волосы.
Одним словом, вы не заметили, что за вами следят.
-- Нужно перекрасить, -- прошептал Бьюкенен.
-- Что?
-- Волосы. В какой-нибудь другой цвет. Будет удобнее следить.
-- Ни за что. А вот вы, наверное, нередко меняли цвет ваших волос.
Он не ответил.
Холли снова поднесла к его губам стакан с водой.
-- Кстати, я не ошиблась, когда говорила про рану на вашем плече? Вы
действительно упали с лодки? Вас тогда звали Виктором Грантом. Наверное, у
мексиканской полиции сохранились ваши показания?
-- Я не знаю, о чем вы.
-- Разумеется.
Веки налились свинцом.
"Откуда она берет свою информацию?" -- подумал Бьюкенен.
-- Коммерческая тайна, -- сказала Холли.
-- Что?
-- Вы спросили, откуда я беру информацию. Отвечаю: коммерческая тайна.
"Разве я спросил об этом вслух?"
Его глаза закрылись под тяжестью век.
-- Плохо, что вы ничего не ели, -- врач указал на нетронутый бутерброд
с рыбой.
-- Никогда не любил больничную еду.
-- Мистер Лэнг...
-- Бьюкенен.
-- Правильно. Мистер Бьюкенен. Я просто хотел удостовериться. Если
хотите, чтобы вас выписали, постарайтесь рассеять малейшие сомнения по
поводу состояния вашего мозга. На вашем месте я не стал бы отказываться от
еды, а попросил бы добавки.
Бьюкенен с усилием потянулся за бутербродом.
-- Я подам, -- сказала Холли.
-- По-моему, доктор хочет посмотреть, как это получится у меня самого.
-- Вы знаток человеческих душ, -- улыбнулся врач. -- Сейчас поешьте, а
потом придется встать с кровати и немного пройтись. Мне нужно убедиться, что
ваши ноги и все остальное работают, как положено.
-- Вам никогда не говорили, что вы -- настоящий рабовладелец?
Чернокожий медик смешно наморщил лоб.
-- Ну, раз вы можете шутить, дела идут на поправку. После обеда я вас
посмотрю.
Как только за доктором закрылась дверь, Бьюкенен отложил бутерброд в
сторону и взглянул на Холли.
-- Полагаю, вы не захотите его съесть вместо меня. Или, может быть,
засунуть подальше от глаз -- как будто я все съел.
-- Будьте мужчиной и съешьте его сами. Вы же не собираетесь валяться
здесь до бесконечности. -- Изумрудные глаза Холли озорно сверкнули.
-- А глаза у вас почему такие зеленые? Цветные контактные линзы?
-- Французские капли. Многие кинозвезды пользуются этим средством,
чтобы подчеркнуть цвет своих глаз. Я узнала о них, когда работала в
Лос-Анджелесе. Советую попробовать, если в следующий раз решите изменить
свою внешность. Куда лучше, чем эти ваши линзы.
-- Зачем мне изменять свою внешность?
-- Не хотите сдаваться, -- в голосе Холли послышалось раздражение.
-- Как и вы. Прошлая ночь. Что случилось прошлой ночью? Вы не
договорили.
-- Я шла за вами через Французский квартал до "Кафе дю монд". К
тому времени мои часы показывали одиннадцать. Вы кого-то разыскивали. Я бы
сказала: разыскивали изо всех сил.
-- Договорился встретиться со старым другом. А от вас я скрывался
только потому, что устал от вопросов.
-- И вот вы лежите здесь, а вопросов у меня еще предостаточно.
-- Вы сказали -- "Кафе дю монд".
-- Я плохо вас видела, потому что стояла на противоположной стороне
улицы. Вы вышли из кафе. Мимо прошли несколько людей в маскарадных костюмах.
Мне показалось, они были навеселе. Один из них, как бы случайно, столкнулся
с вами, вы вдруг схватились за бок, зашатались. Вокруг стали кричать. Люди
бросились во все стороны, и вас сбили с ног. Вы упали и ударились головой о
железную ограду. Я подбежала, но еще раньше успела заметить, как тот, в
костюме пирата, спрятал нож и исчез в толпе. Я осталась возле вас. Пыталась
остановить кровь, пока один из официантов не вызвал "скорую помощь".
-- Вы не падаете в обморок при виде крови?
-- Как же я закончу мою статью, если вы умрете у меня на руках?
-- А я-то думал, вас заинтересовала моя скромная личность.
-- Какая?
-- Что?
-- Какая личность? Их у вас так много. Бьюкенен положил на столик
недоеденный бутерброд.
-- Сдаюсь. Не вижу способа вас разубедить.
-- И правильно. Разубедить меня невозможно. Вчера вечером я еще раз
убедилась в своих догадках. Человек в пиратском костюме не пытался вас
ограбить. Я сказала полицейским об ограблении только для отвода глаз. Это
было не ограбление, а попытка преднамеренного убийства, -- она выпрямилась в
кресле. -- Кто хотел вас убить? Кого вы ждали возле кафе?
-- Холли...
-- Что собирались...
-- Позвольте и мне задать вам вопрос, -- перебил ее Бьюкенен. -- У меня
с собой были кое-какие вещи. Если их нашли, полиция должна была...
-- Разумеется, -- кивнула Холли.
-- Вернуть их... или...
-- У нее могло возникнуть желание потолковать с вами по душам. -- Холли
открыла свою сумочку. -- Не вы потеряли?
Внутри сумочки Бьюкенен разглядел свою 9-миллиметровую "беретту",
и глаза его сузились.
-- Вы его не уронили, -- продолжила Холли. -- Я нащупала пистолет,
когда пыталась остановить кровь. И спрятала до приезда полиции и санитаров.
-- Невелика услуга. Я ношу его для самозащиты.
-- Разумеется. Особенно на встречу со старым другом. Не знаю, какие в
этом штате законы, но подозреваю, что для ношения оружия все-таки требуется
разрешение полиции. Но даже если оно у вас есть, ваше армейское начальство
вряд ли одобрит, что их сотрудник разгуливает в отпуске вооруженным.
-- Да бросьте вы, многие сейчас ходят с оружием, -- возразил Бьюкенен.
-- Вчерашняя попытка ограбления лишний раз доказывает, что не зря.
-- Вы хотели сказать: "преднамеренное убийство".
-- Ваши слова подтверждают мою точку зрения. Какой-то пьяный псих или,
может быть, наркоман надевает пиратский костюм. Потом ему приходит в голову,
что он настоящий пират. Он вытаскивает нож и бьет первого встречного.
-- Думаете, я в это поверю?
-- Послушайте, я понятия не имею, кто на меня напал. Моя версия ничем
не хуже других, -- сказал Бьюкенен.
-- В полиции оценили бы ее по достоинству, особенно если бы нашли еще
одну вещь, которую вы потеряли.
-- Еще одну вещь... -- У Бьюкенена похолодело под ложечкой.
-- Я ждала, что сами спросите. -- Оглянувшись на дверь, Холли порылась
в сумочке и достала из нее паспорт. -- Когда с вас сняли плащ, чтобы
осмотреть рану, я назвалась вашей подружкой и вцепилась в него мертвой
хваткой. Благодарите Бога, что я это сделала, -- она раскрыла паспорт. --
Ну, что скажете, Виктор Грант?
Бьюкенен почувствовал, как мурашки пробежали у него по коже.
-- Вы здесь неплохо вышли, -- похвалила Холли, разглядывая фотографию.
-- Волосы тогда были чуть короче, а так сходство полное. Думаю, копы
наверняка заинтересовались бы пистолетом и паспортом, который не совпадает с
удостоверением в бумажнике. Для начала они бы заподозрили вас в связях с
наркомафией. Кстати, если учесть вашу деятельность под флагом "Виски с
содовой", такое предположение недалеко от истины.
У Бьюкенена перехватило дыхание.
-- Ну так как? -- Холли убрала паспорт в сумочку и выжидательно
посмотрела на него. -- Мне нравится легкость, с какой вы находите объяснение
своим необычным поступкам. Какая история приготовлена на этот раз?
Бьюкенен молча пододвинул к себе тарелку с салатом.
-- Внезапный приступ голода? Пытаетесь выгадать время, чтобы объяснить,
откуда появился поддельный паспорт?
-- Холли, я... Он взял вилку.
-- Ничего не приходит в голову, а? -- с насмешкой спросила она.
Бьюкенен положил вилку на прежнее место и вздохнул.
-- Зачем вы впутываетесь не в свое дело? Окажите себе любезность --
уезжайте и забудьте, что когда-либо видели этот паспорт.
-- Не могу. Я всегда мечтала о Пулитцеровской премии. А теперь она
почти у меня в руках.
-- Послушайте, предположим на секунду, что вы правы. -- Заметив, как
вспыхнули ее глаза, Бьюкенен протестующе поднял руку. -- Вы не так поняли, я
сказал: предположим. Поймите, люди, против которых вы затеяли свою игру, не
признают общепринятых правил. Есть большая вероятность, что вместо премии вы
отправитесь на тот свет.
-- Это угроза?
-- Чисто условное предостережение, причем с самыми добрыми намерениями.
-- Думаете, я не побеспокоилась о собственной безопасности? Копия
материалов хранится в пяти надежных местах.
-- У вашего юриста, издателя, лучшего друга.
-- Вы меня поняли.
-- Бесполезно, -- усмехнулся Бьюкенен. -- Для профессионала найти ваши
бумаги -- пара пустяков. Но скорее всего их даже не станут искать. Будь у
вас серьезные доказательства, статью давно бы напечатали. А так у вас одни
голословные утверждения. Но запомните самое главное: если они почувствуют
угрозу, то даже не посмотрят, остались копии или нет. Вас просто уберут.
-- А как насчет вас? -- спросила Холли.
-- Хотите знать, не пожелаю ли я от вас избавиться? Не придумывайте
ерунды. Ваши дела меня совершенно не касаются. Я всего лишь дал совет.
-- Я не об этом. Как насчет вас? Разве вы не чувствуете угрозы?
-- Да с какой стати мне чувствовать...
-- Если вы выполняете задание, то почему путешествуете под своим
именем, но с чужим паспортом в кармане? Представьте, если об этом узнают
ваши начальники, они решат, что после провала в Мексике их агент совершенно
вышел из-под контроля. Так что у вас есть и свои проблемы. Вы наверняка
выходите на связь в условленное время, и скорее всего там уже начали
нервничать. Советую им позвонить.
-- Если я тот, за кого вы меня принимаете, то неужели вы думаете, что я
стану звонить в вашем присутствии да еще по телефону, который может
прослушиваться?
-- Советую поторопиться, а не то наверху потеряют терпение. Не
забывайте: чем дольше вы заставите их ждать, тем подозрительнее покажется
ваше молчание. Они могут усомниться, что вы способны продолжать работу.
Бьюкенен чувствовал, как кровь прихлынула к ушам и давит на барабанные
перепонки.
-- Я вижу, у вас разгулялся аппетит, -- улыбнулся вернувшийся врач.
-- Да, уже доедаю салат.
-- Попробуйте желе, мистер Лэнг.
-- Бьюкенен.
-- Теперь можете дойти до уборной. Вы делаете такие успехи, что я
начинаю подумывать о выписке.
Одежда Бьюкенена была запачкана кровью, и он попросил Холли купить ему
новую. Переодетый в джинсы, синюю рубашку с короткими рукавами и кроссовки,
он сидел в кресле-каталке, которое везла перед собой сиделка. Они выехали из
лифта и пересекли битком набитый вестибюль.
-- Я могу идти сам, -- заявил Бьюкенен.
-- Нет уж, чего доброго, споткнетесь, упадете, а потом еще в суд
подадите. Вот как выберемся за дверь, хоть прыгайте, а пока я за вас
отвечаю.
Они оказались на тротуаре, и оглушенный уличным шумом Бьюкенен
сощурился и прикрыл глаза от яркого
солнца.
Сиделка помогла ему встать с кресла.
-- Вы говорили, вас будут ждать?
-- Да, -- солгал Бьюкенен. Он уже давно не видел Холли, не имея
понятия, что с ней. Вместо облегчения от того, что она не пристает к нему с
вопросами, он почувствовал тревогу Пистолет и паспорт. Их необходимо
вернуть. -- Я посижу на скамейке, мой друг должен вот-вот
подойти.
-- Желаю приятно провести время, мистер Бьюкенен.
-- Лэнг.
Сиделка окинула его странным взглядом и удалилась, толкая перед собой
кресло.
Поначалу он не понял, что произошло.
Потом сообразил.
И похолодел от ужаса.
Боже, что со мной происходит?
Как только сиделка скрылась за дверями больницы, Бьюкенен поднялся со
скамейки. Он возражал против помощи сиделки, потому что не хотел покидать
больницу, не воспользовавшись телефоном-автоматом.
Стараясь держаться ровно, Бьюкенен снова вошел в вестибюль и направился
к телефонным кабинам. Трясущейся рукой он опустил в щель монету и тридцать
секунд спустя услышал в трубке хриплый голос связного.
-- Куда вы пропали? -- требовательно спросил тот.
-- Я в больнице, -- стараясь говорить тихо, ответил Бьюкенен. К
счастью, соседние автоматы оказались незаняты, и подслушать его было некому.
-- Что?
-- Меня пытались ограбить, -- повторил он ложь Холли. -- Ударили ножом
в спину.
-- Боже правый! Мы порядком переполошились, когда сегодня утром ты не
появился ни в одном из контрольных пунктов. Уже собирались послать группы,
выручать тебя из беды.
-- Мне повезло. Рана оказалась несерьезной. Но меня задержали в
больнице для обследования. Я не рискнул звонить из палаты -- слишком много
народу, к тому же ваш номер автоматически остался бы в регистрационных
записях. Только сейчас удалось добраться до автомата.
-- Ты заставил нас попотеть, приятель.
-- Сейчас все в порядке. Если меня ждали в контрольных пунктах, значит,
вы хотели передать мне сообщение.
О чем оно?
-- О журналистке, которую ты встретил в поезде...
Телефон надежен?
-- Вполне.
-- Тогда запоминай то, что я скажу. Продолжай отдыхать. О журналистке
не беспокойся. Мы позаботимся, чтобы она молчала.
Рука непроизвольно стиснула телефонную трубку.
-- Продолжай отмечаться на контрольных пунктах, как условились. Если
что, дадим знать.
-- Вас понял, -- ответил Бьюкенен и, чувствуя сухость во рту, положил
трубку.
Однако он не отошел в сторону, а остался стоять, слепо уставившись
перед собой.
Позаботимся, чтобы она молчала? Что это значит, черт возьми?
Как истинный профессионал, он не стал спрашивать, что подразумевала
намеренно расплывчатая фраза связного. Там, наверху, знают цену словам и
никогда не скажут больше или меньше, чем нужно. Расплывчатые слова имеют
вполне конкретный смысл. "Позаботимся, чтобы она молчала" может
означать очень многое: например, сделать так, чтобы Холли уволили с
работы... попытаться ее подкупить... дискредитировать расследование, которое
она ведет... напугать или...
Ему не хотелось думать о том, что для Холли предназначается самый
крайний вариант.
Нет. Они не станут устраивать покушение на журналистку, особенно из
"Вашингтон пост". Убийство не лучший способ замять скандал.
Тем не менее время от времени журналистов убивают.
К тому же не всякое убийство можно доказать.
Он отошел от телефона, придерживая рукой забинтованный бок.
На стуле в двадцати футах от него сидела Холли Маккой в кашемировом
платье. Коричневый цвет ткани выгодно подчеркивал ее медные волосы и зеленые
глаза.
Бьюкенен ничем не выдал своего удивления.
Она подошла.
-- Отчитались перед начальством?
-- Другу звонил.
-- Что-то плохо верится.
-- Послушайте, вам лучше оставить меня в покое, -- устало отмахнулся
он.
-- И поставить крест на наших романтических отношениях? Я оскорблена в
своих лучших чувствах.
-- Сейчас не до шуток. Прекратите меня преследовать. Вы привлекаете к
себе внимание.
-- О чем вы?
Бьюкенен пересек вестибюль, направляясь к больничному киоску, где
продавались лекарства и сувениры.
-- Ну уж нет, вам не удастся так легко от меня отделаться. -- Ее
высокие каблуки глухо застучали по ковру.
-- Я пытаюсь оказать вам любезность, -- обернулся к ней Бьюкенен. --
По-моему, трудно выразиться яснее:
оставьте меня в покое.
Он купил в киоске таблетки от головной боли. Он совершенно измучился,
но не рискнул просить врача выписать какое-нибудь средство. Тот мог
передумать и оставить его долечиваться. Единственное утешение -- головная
боль отвлекает от боли в боку.
Холли последовала за ним.
-- Не хотите взглянуть на то, что я вам покажу?
-- Меня это не интересует. -- Он подошел к фонтанчику с питьевой водой,
проглотил три таблетки и запил. Затем направился к выходу. -- Меня
интересует, когда вы вернете мои вещи.
-- Ни в коем случае.
-- Холли, -- он резко остановился. -- Предположим, я -- тот, за кого вы
меня принимаете. Как вы думаете, что будет с вами, если я скажу людям, на
которых работаю, что у вас фальшивый паспорт с моей фотографией? Сколько
времени вам позволят с ним расхаживать?
Ее изумрудные глаза вызывающе сверкнули.
-- Вы ничего им не скажете.
-- Не понял?
-- Я подумала о такой возможности. Но вы этого не сделаете. Не
захотите, чтобы они узнали, что у вас был этот паспорт и что вы его
потеряли. Зачем он вообще вам понадобился?
-- Для чего еще может понадобиться паспорт? Конечно, для поездки за
границу.
-- А ваш чем плох оказался?
-- У меня нет паспорта. -- Бьюкенен бросил взгляд на людей,
столпившихся возле выхода. -- И никогда не было.
Они вышли на шумную улицу. Он снова сощурился от яркого солнца.
-- Куда подевался ваш дружок? По-моему, того парня с поезда звали Тед.
Наверное, вы без него и шагу ступить не можете.
-- Поблизости. Приглядывает за вещами.
-- А как насчет рации? Я не стану с вами разговаривать, пока не
докажете, что наш разговор не записывается.
-- Видите, здесь нет никакой рации, -- она открыла и показала ему
сумочку.
-- И моих вещей тоже. Где вы их спрятали?
-- В надежном месте.
Перед больницей остановилось такси, и из него вышли мужчина с женщиной.
Бьюкенен поспешно открыл дверь и залез в машину. Холли нырнула вслед за
ним.
-- Не слишком удачная идея, -- заметил Бьюкенен.
-- Куда? -- спросил водитель.
-- Отель "Холидей Инн-Краун Плаза".
Такси тронулось с места. Бьюкенен повернулся к Холли.
-- Шутки в сторону. Я хочу получить назад свои вещи. Дайте ключ от
вашего номера. Я заберу то, что мне принадлежит, соберу ваши чемоданы, и вы
уедете из отеля.
-- С чего вы взяли, что я захочу уехать? Бьюкенен придвинулся к Холли.
-- Потому что нас не должны видеть вместе. Не спрашивайте, что это
значит. Я не могу выразиться яснее.
-- Снова пытаетесь меня запугать.
-- Да, и, надеюсь, небезуспешно.
-- Остановитесь здесь, -- бросил Бьюкенен таксисту.
-- Так ведь два квартала не доехали, сэр.
-- Ничего. Покатайте леди по городу. Через полчаса жду вас на этом
месте.
Бьюкенен посмотрел на Холли в упор.
-- Ключ от вашего номера. -- Он протянул руку.
-- Вы шутите.
-- Ключ.
Холли отдала ему ключ.
-- Полегче, мистер Бьюкенен. У меня в номере ваших так называемых вещей
нет.
-- Где они? В комнате Теда? Она не ответила.
-- Я не шучу, Холли. Ни вам, ни вашему дружку лучше не попадаться с
моими вещами. Это вредно для здоровья.
Ее лицо слегка побледнело, точно Холли наконец осознала серьезность
своего положения.
-- А что я получу взамен?
-- Душевное спокойствие.
-- Не густо.
-- Что вы хотите?
-- Продолжить наш разговор.
-- Я сказал, что через полчаса вернусь. Холли пристально посмотрела ему
в глаза.
-- Хорошо. Они в номере Теда.
-- Ключа у вас, конечно, нет.
-- Есть. -- Она подала ему ключ. -- На Случай, если мне потребуются
ваши вещи, а Теда не окажется поблизости.
-- Очень умно с вашей стороны. -- Бьюкенен вылез из такси.
-- Когда будете укладывать мои вещи, поосторожнее с нижним бельем. Оно