Райт Гарри. Сын Америки

громкий надсадный плач. Долго он стоял так, вслушиваясь в рыдания Пегги и
протяжные стоны ветра за окном. Наконец рыдания смолкли, и шаги
послышались снова. Куда она пошла? Может быть, на парадном звонили? Снова
раздались шаги, Пегги возвращалась на кухню. Он услышал низкий мужской
голос. Сначала он не узнал его, потом понял, что это говорит Бриттен.
- ...и там вы нашли письмо?
- Да.
- Когда это было?
- С час тому назад.
- Значит, вы не видели, кто его принес?
- Оно торчало из-под двери.
- Постарайтесь припомнить, вы никого не видели возле дома или у ворот?
- Нет. Я да шофер, больше там никто не ходил.
- А где сейчас шофер?
- Наверно, у себя наверху.
- Почерк этот вам незнаком?
- Нет, мистер Бриттен.
- Может быть, все-таки вы знаете иди догадываетесь, кто мог написать
такое письмо?
- Нет, мистер Бриттен. Просто ума не приложу, - простонала Пегги.
Голос Бриттена смолк. Послышались еще чьи-то тяжелые шаги. С шумом
задвигали стульями. Какие-то люди вошли в кухню. Кто они? Судя по шагам,
это были мужчины. Снова Биггер услышал голос Бриттена.
- Слушайте, Пегги. Как он вообще вам _показался_, этот шофер?
- Я не понимаю вас, мистер Бриттен.
- Ну что он: развитой, умный? Не _кажется_ вам, что он хитрит?
- Не знаю, мистер Бриттен. Он такой же, как все негры.
- Говорит он "да, мэм", "нет, мэм"?
- Да, мистер Бриттен. Он очень вежливый.
- Но вам не кажется, что он прикидывается большим простачком, чем он
есть на _самом деле_?
- Не знаю, мистер Бриттен.
- У вас тут ничего не пропадало с тех пор, как он в доме?
- Нет, ничего.
- А не было случая, чтоб он вас оскорбил, наговорил вам дерзостей?
- Нет, что вы! Ни разу!
- Что он вообще за парень?
- Право, не могу сказать, мистер Бриттен. Негр как негр.
- Вы не замечали, чтоб он книжки читал?
- Нет, мистер Бриттен.
- А не бывает так, что вдруг он начинает говорить более складно, чем
всегда?
- Нет, мистер Бриттен. По-моему, он всегда разговаривает одинаково.
- Вы ничего такого за ним не замечали, чтоб можно было подумать, что он
знает про это письмо?
- Нет, мистер Бриттен.
- Когда его о чем-нибудь спрашивают, случается, что он отвечает не
сразу, как будто раньше обдумывает, что сказать?
- Нет, мистер Бриттен. Он говорит, как все люди.
- А нет ли у него привычки размахивать руками при разговоре, как будто
он много бывает среди евреев?
- Что-то не замечала, мистер Бриттен.
- Вы не слышали, чтобы он кого-нибудь называл _товарищ_?
- Нет, мистер Бриттен.
- Когда он входит в дом, он снимает шапку?
- Я как-то не обращала внимания, мистер Бриттен. Должно быть, снимает.
- Не случалось ли ему садиться в вашем присутствии без приглашения,
так, как будто он привык бывать среди белых?
- Нет, мистер Бриттен. Он всегда стоит, пока я не скажу, чтоб он сел.
- Бывает, что он заговаривает первый, не дожидаясь, когда к нему
обратятся?
- Что вы, мистер Бриттен! Он слова не скажет, если его не спросят.
- Теперь вот еще что, Пегги. Постарайтесь вспомнить, не растягивает ли
он слова, когда говорит, знаете, на еврейский лад. Вы понимаете, я
стараюсь выяснить, водится ли он с коммунистами.
- Нет, мистер Бриттен. Он говорит так же, как все негры.
- Где он сейчас, вы сказали?
- У себя наверху.
Когда голос Бриттена смолк, Биггер усмехнулся. Да, Бриттен хочет
подловить его, найти против него улики, но ему не за что уцепиться.
Вероятно, сейчас он придет к нему. Внизу послышались незнакомые голоса.
- Скорей всего, ее уже нет на свете.
- Да, пожалуй что. Они в таких случаях всегда спешат развязаться.
Боятся, как бы их потом не опознали.
- А что старик говорит? Будет платить?
- Еще бы! Дочку-то хочется выручить.
- Ну так это десять тысяч собаке под хвост, вот что я вам скажу.
- Ему дочь дороже.
- Голову прозакладываю, что это красные решили пополнить свои фонды.
- Да ну!
- А что ж вы думаете, так оно и делается.
- Я бы их всех поодиночке перестрелял, и красных и некрасных.
Скрипнула дверь, и послышались еще шаги.
- Ну как, добились толку от старика?
- Пока нет еще. - Это был голос Бриттена.
- Он, верно, совсем раскис, а?
- Ну знаете ли, и вы бы раскисли на его месте.
- А полицию звать не хочет?
- Нет. Боится.
- Конечно, родным нелегко; но, если бы сказать этим бандитам раз
навсегда, что никаких денег им не видать, они бы бросили это занятие.
- Брит, вы бы все-таки попробовали уломать его.
- Да, да, скажите ему, что тут другого ничего не придумаешь: надо звать
полицию, и все.
- Что-то я не уверен. Не хочется мне его трогать.
- Ну, в конце концов, это _его_ дочь. Пусть делает как знает.
- Да поймите, Брит. Ведь когда возьмутся за этого Эрлона, все равно без
полиции не обойтись, и вся история попадет в газеты. Так дайте туда знать
сейчас. Чем раньше полиция начнет действовать, тем лучше.
- Нет, я все-таки подожду распоряжений старика.
Значит, мистер Долтон не хочет вызывать полицию - это, во всяком
случае, было ясно. Но надолго ли хватит его решимости? Как только задержат
Джана, полиция вмешается в дело, потому что Джан расскажет достаточно,
чтобы поднять на ноги и полицию, и газеты. Но что будет, когда Джан узнает
потом, что Мэри похищена? Найдутся ли у него доказательства алиби? Если
да, то полиция будет искать другого виновника. Опять начнут допрашивать
его, Биггера, захотят узнать, для чего он солгал, будто Джан входил в дом.
А может быть, подпись "Красный", которую он поставил под требованием
денег, собьет их со следа и заставит думать, что это все-таки дело рук
Джана или его товарищей. Ну кому придет на ум, что Мэри похитил Биггер?
Биггер выбрался из шкафа и рукавом отер пот со лба. От долгого стояния на
коленях у него затекли ноги, и в икрах словно иголками покалывало. Он
подошел к окну, поглядел на пляску снежных хлопьев. Ветер все крепчал,
разыгрывалась настоящая метель. Снег падал не сверху вниз, а сыпал во все
стороны, наполняя мир белой бушующей бурей. Видно было, как при каждом
порыве ветра хлопья долго кружились на одном месте, точно маленький
снежный смерч.
Окно выходило в переулок, упиравшийся в Сорок пятую улицу. Биггер
попробовал открыть его; рама подалась, сначала немного, потом пошла кверху
с громким скрипучим шумом. Кто-нибудь слышал? Он подождал, ничего не
случилось. Ладно! На худой конец он сможет выскочить из этого окна и
убежать по переулку. Окно было на втором этаже, и прямо под ним намело
высокий сугроб. Он закрыл окно и снова лег на кровать, выжидая. На
лестнице раздались тяжелые шаги. Да, кто-то поднимается сюда! Он сразу
весь окостенел. В дверь постучали.
- Да, сэр!
- Открой!
Он зажег свет, отворил дверь и увидел перед собой белого человека.
- Ступай вниз, тебя зовут.
- Да, сэр.
Человек посторонился, и Биггер мимо него прошел в коридор и спустился в
котельную, чувствуя на своей спине его взгляд, и слыша приглушенное
дыхание пламени в топке, и видя перед собой окровавленную голову Мэри с
завитками агатово-черных волос, блестящими и слипшимися от крови на смятых
газетах. У котла стоял Бриттен и еще трое белых.
- Привет, Биггер!
- Здравствуйте, сэр, - сказал Биггер.
- Слыхал, что случилось?
- Да, сэр.
- Вот что, приятель. Здесь все свои, и дальше это не пойдет. Скажи мне,
как по-твоему, тут замешан Джан?
Биггер опустил глаза. Он не хотел торопиться с ответом и решил про
себя, что не нужно слишком прямо обвинять Джана, так как это повлечет
подробный допрос. Он только намекнет, только наведет их на след Джана.
- Не знаю, сэр, - сказал он.
- Ну а как тебе _кажется_?
- Не знаю, сэр.
- Ведь ты его здесь вчера вечером видел, _правда_?
- Да, сэр, видел.
- Ты можешь подтвердить под присягой, что это он велел тебе снести
сундук вниз и оставить машину у подъезда?
- Я... я могу подтвердить под присягой все, что правда, сэр.
- Было заметно по его поведению, что у него что-то на уме?
- Не знаю, сэр.
- Как ты сказал - в котором часу ты ушел отсюда?
- Около двух, сэр.
Бриттен повернулся к остальным; один из них стоял у самого котла и грел
руки, заложив их за спину. Ноги его были широко расставлены, в углу рта
торчала сигара.
- Это его работа, этого красного, - сказал ему Бриттен.
- Факт, - сказал человек, гревший руки. - Зачем ему понадобилось
заставлять этого парня стаскивать вниз сундук и оставлять машину на дворе?
Для отвода глаз, ясно.
- Слушай, Биггер, - сказал Бриттен. - Неужели ты ничего не заметил в
нем особенного? Ну, может быть, он нервничал, был возбужден, а? О чем он с
тобой вообще _говорил_?
- Про коммунистов говорил...
- Он уговаривал тебя вступить в партию?
- Он мне дал те книжечки, чтоб я их прочел.
- А еще? Повтори, какие он тебе слова говорил.
Биггер знал, какие слова белые не любят слышать от негров, и знал, что
именно эти слова всегда говорят красные. И еще он знал, что белые не любят
слышать эти слова даже от белых, которые вступаются за негров.
- Он говорил, - сказал Биггер с запинкой, как будто нехотя, - он
говорил, что наступит такое время, когда не будет ни богатых, ни бедных...
- Ну, дальше.
- И что неграм тогда тоже все можно будет...
- Дальше.
- И что никого не будут линчевать.
- А девушка что говорила?
- Она тоже говорила, что так будет.
- Ну а ты что?
- Простите, сэр?
- Ты-то сам охотно слушал эти разговоры?
Он знал, что белым людям обычно не нравится, когда негр охотно слушает
такие разговоры.
- Я на службе, сэр. Что мне прикажут, то и делаю, - пробормотал он.
- А тебе не показалось, что девушка чего-то боится?
Он начал понимать, какое обвинение они хотят возвести на Джана, и тут
он вспомнил, что Мэри заплакала, когда он отказался войти в кафе и сесть
за стол вместе с ними.
- Не знаю, как сказать, сэр. Один раз она плакала...
- _Плакала_?
Его окружили со всех сторон.
- Да, сэр.
- Он что, ударил ее?
- Этого я не видел.
- Что ж он сделал, когда она заплакала?
- Он ее обнял, и она перестала.
Биггер стоял, прислонясь спиной к стене. Багровые отблески пламени
играли на лицах белых людей. В ушах у Биггера гул тяги смешивался с
глухими завываниями ветра в темноте за окном. Усталость одолевала его, на
секунду он закрыл глаза, но сейчас же снова открыл, помня, что ради
собственного спасения нужно быть начеку и отвечать на все вопросы.
- А о белых женщинах он ничего тебе не говорил, этот Джан?
Биггер весь подобрался.
- Сэр?
- Не говорил, что, если ты вступишь в партию, он тебя сведет с белыми
женщинами?
Он знал, что очень многих белых одна мысль о близости негра с белой
женщиной приводит в бешенство.
- Нет, сэр, - сказал он с притворным смущением.
- Джан спал с мисс Долтон в тот вечер?
- Не знаю, сэр.
- Ты не возил их в гостиницу или в какой-нибудь дом?
- Нет, сэр. Только катал по парку.
- А они сидели сзади?
- Да, сэр.
- Долго вы там были, в парке?
- Так, часа два, сэр.
- Да ты говори, не стесняйся. Спал он с ней или нет?
- Я не знаю, сэр. Они сидели сзади и целовались и все такое.
- А она сидела или лежала?
- Простите, сэр. Она лежала, - сказал Биггер и опустил глаза; так, он
решил, будет лучше. Белые уверены, что все негры мечтают о белых женщинах,
а поэтому уместно выказать почтительную робость, когда в его присутствии
хотя бы упоминают имя белой женщины.
- Они ведь были пьяны оба, правда?
- Да, сэр. Они много выпили.
Он услышал шум автомобилей, въезжающих во двор. Полиция?
- Кто это? - спросил Бриттен.
- Не знаю, - сказал один из его людей.
- Я пойду посмотрю, - сказал Бриттен.
Он оставил дверь открытой, и Биггер увидел на снегу четыре машины с
зажженными фарами.
- Эй, кто там? - крикнул Бриттен.
- Пресса!
- Здесь для вас ничего нет, - сказал Бриттен с беспокойством в голосе.
- Ладно, ладно, - ответил чей-то голос. - Все равно половина истории
уже попала в газеты. Можете смело досказать нам остальное.
- Что попало в газеты? - спросил Бриттен, когда приехавшие репортеры
входили в котельную.
Высокий краснолицый человек сунул руку в карман, вытащил сложенную
газету и протянул ее Бриттену.
- Красные заявили, что вы обвиняете их в похищении дочери старика.
Биггер, не двигаясь с места, покосился на газеты; он прочел: АРЕСТ
КОММУНИСТА В СВЯЗИ С ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ МОЛОДОЙ НАСЛЕДНИЦЫ.
- Вот дьявольщина, - сказал Бриттен.
- Уф! - сказал краснолицый. - Ну и вечерок. Арест красного! Снежная
буря! А у вас тут так прямо и пахнет убийством!
- Советую вам придержать язык, - сказал Бриттен. - Вы находитесь в доме
мистера Долтона.
- О, прошу извинить.
- А где сам старик?
- Наверху. Он просил, чтобы его не беспокоили.
- А что, девушка действительно исчезла или это все розыгрыш?
- Я вам ничего не могу сказать, - ответил Бриттен.
- Кто этот парень?
- Биггер, ни слова, - сказал Бриттен.
- Это тот самый, о котором говорил Эрлон? Который его обвинил?
Биггер жался к стене и смотрел на всех затуманенными глазами.
- Что ж, так и будем играть в молчанку? - спросил один из репортеров.
- Вот что, друзья, - сказал Бриттен. - Погодите расстраиваться. Я
сейчас пойду и узнаю, может быть, старик вас примет.
- Давно пора. Нам ждать некогда. Эта история уже разносится по всем
проводам.
Бриттен поднялся наверх, оставив Биггера одного в кругу белых людей.
- Тебя зовут Биггер Томас? - спросил краснолицый репортер.
- Биггер, ни слова, - сказал один из людей Бриттена.
Биггер молчал.
- Слушайте, что это за комедия? Вы не можете запретить ему
разговаривать.
- Чую я, тут дело серьезное, - сказал один из репортеров.
Биггер в первый раз видел таких людей: он не знал, как с ними держаться
и чего от них ожидать. Они не были такими богатыми и недосягаемыми, как
мистер Долтон, и в них чувствовалась еще большая беспощадность, чем в
Бриттене, только какая-то безличная, и это, пожалуй, было еще опаснее.
Нахлобучив шляпу, сдвинув в угол рта сигары или сигареты, они расхаживали
по котельной в отсветах огня. Биггер чувствовал их холодное равнодушие ко
всем и ко всему. Они похожи были на бывалых охотников, идущих по следу.
Теперь они не скоро отстанут, раз уж Джан арестован и дал показания. Как
они относятся к тому, что он рассказал о Джане? Бриттен запретил ему
разговаривать с ними, но нужно ли слушаться Бриттена? Глаза Биггера
неотступно следили за свернутой в трубку газетой в обтянутой перчаткой
руке белого человека. Если б ему прочесть эту газету! Репортеры примолкли
в ожидании Бриттена. Вдруг один из них подошел и встал у стены рядом с
Биггером. Биггер покосился на него и ничего не сказал. Репортер закурил
сигарету.
- Куришь, малый?
- Нет, сэр, - пробормотал он.
Он почувствовал, как что-то коснулось его ладони. Он хотел посмотреть,
что это, но услышал предостерегающим шепот.
- Тес, тише. Это тебе. Я хочу, чтобы ты мне все выложил начистоту.
Пальцы Биггера сомкнулись на лоскутке глянцевитой бумаги; он уже знал,
что это деньги и что их нужно отдать. Он сжимал бумажку и ждал удобного
случая. События развивались так быстро, что он не успевал оценить их
должным образом. Он устал. Ах, если б можно было поспать! Если б только
можно было отложить это все на несколько часов, чтобы хоть немного
отдохнуть! Тогда уж он сумел бы справиться со всем этим. Все, что
происходило, было похоже на обрывки мучительного сна, сменяющие друг друга
без всякой связи. Временами он как будто забывал, что только что было и
чего он ждет теперь. Дверь наверху отворилась, и он увидел Бриттена. Все
повернулись к нему, и, воспользовавшись этой минутой, Биггер быстро сунул
деньги в руку стоявшего с ним рядом репортера. Тот оглянулся на него,
покачал головой, отшвырнул свою сигарету и пошел навстречу Бриттену.
- Очень мне жаль, друзья, - сказал Бриттен, - но старик не может
принять вас раньше вторника.
Биггер быстро соображал: значит, мистер Долтон решил заплатить и не
звать полицию.
- Вторника?
- Ну, это ерунда!
- _Где_ же все-таки девушка?
- К сожалению, ничего не могу сказать вам, - ответил Бриттен.
- Раз так, мы должны будем дать в прессу все, что удастся разузнать
стороной, и вы сами в этом будете виноваты, - сказал один из репортеров.
- Все вы знаете мистера Долтона, - возразил Бриттен, - и вы этого не
сделаете. Подождите, не трогайте старика. Я сейчас не могу вам сказать
почему, но это очень важно. А за ним не пропадет.
- Но девушка в самом деле _исчезла_?
- Не знаю.
- _Здесь_, в доме, ее нет?
Бриттен помялся.
- Сейчас, по-видимому, нет.
- Когда она уехала?
- Не знаю.
- А когда вернется?
- Не могу сказать.
- Правду говорит этот Эрлон? - спросил один из репортеров. - Он сказал,
что мистер Долтон подвел его под арест, чтобы бросить тень на
коммунистическую партию. И еще для того, чтобы помешать ему встречаться с
мисс Долтон.
- Я ничего не знаю, - сказал Бриттен.
- Эрлона арестовали, отвезли в полицейский участок и допросили, -
продолжал репортер. - Он заявил, что утверждение этого парня, будто он
заезжал сюда вчера вечером, - сплошная ложь. Кто же из них прав?
- Ничего не могу сказать об этом, - ответил Бриттен.
- А это правда, что мистер Долтон запретил Эрлону встречаться с мисс
Долтон?
- Не знаю, - сказал Бриттен, вытаскивая платок и отирая пот со лба. -
Честное слово, я вам ничего не могу сказать. Вот, говорите со стариком.
Все головы поднялись. Мистер Долтон стоял на площадке лестницы, белый
как мел, с листком почтовой бумаги в руке. Биггер сразу узнал свое письмо.
Что будет сейчас? Все репортеры заговорили разом, выкрикивая вопросы,
требуя разрешения снимать.
- Где мисс Долтон?
- Это вы добились ордера на арест Эрлона?
- Правда, что они были обручены?
- Правда, что вы запретили ей видеться с ним?
- Вам не нравятся его политические взгляды?
- Может быть, вы хотите сделать заявление, мистер Долтон?
Биггер увидел, что мистер Долтон поднял руку, как бы желая водворить
тишину, затем медленно спустился на несколько ступенек и остановился почти
у подножия лестницы, слегка возвышаясь над кучкой людей, замерших в
ожидании. Репортеры придвинулись ближе, вскинули свои серебряные лампочки.
- Вы не хотите высказаться по поводу заявления Эрлона о вашем шофере?
- А что сказал Эрлон? - спросил мистер Долтон.
- Он сказал, что шофера подкупили, чтобы он оговорил его.
- Это неправда, - твердо сказал мистер Долтон.
Прямо в глаза Биггеру сверкнула молния, и он зажмурился. Репортеры
убрали серебряные лампочки.
- Джентльмены! - сказал мистер Долтон. - Прошу вас! Одну минуту. Я хочу
сделать заявление. - Мистер Долтон остановился, губы у него дрожали.
Биггер видел, что он сильно волнуется. - Джентльмены, - снова начал мистер
Долтон, - я хочу сделать заявление и прошу вас точно записать его.
Помните, от вас зависит сейчас жизнь и смерть человека, человека очень
близкого мне, всей моей семье. Человека... - Голос мистера Долтона
прервался. Гул нетерпения прошел по котельной. Биггер услышал тихий шелест
бумаги; рука, державшая письмо, задрожала. Лицо мистера Долтона было
мертвенно-бледно, глубоко посаженные глаза покраснели, а под ними темнели
коричневые круги. Огонь в топке догорал, и в трубе только тихо
посвистывало. В бледных отсветах пламени седые волосы мистера Долтона
блестели, как расплавленное серебро.
Внезапно, так внезапно, что все вздрогнули, проем двери позади мистера
Долтона заполнило что-то белое, струящееся. Это была миссис Долтон; она
шла, устремив вперед неподвижные, широко раскрытые белые глаза, подняв к
лицу руки с длинными белыми, широко раздвинутыми пальцами. Брызнул белый
свет десятка серебряных лампочек.
Миссис Долтон бесшумно, как привидение, спустилась по лестнице и
остановилась рядом с мистером Долтоном; за ней по пятам шла белая кошка.
Одну руку миссис Долтон легко положила на перила, другая осталась висеть в
воздухе. Мистер Долтон не оглянулся и не двинулся с места; он только
накрыл рукой ее руку на перилах, продолжая смотреть на толпу репортеров.
Между тем белая кошка сбежала вниз, одним движением вспрыгнула Биггеру на
плечо и уселась там. Биггер замер у стены; он почувствовал, что кошка
выдала его, указала на него как на настоящего убийцу Мэри. Он попробовал
сбросить ее, но она крепко вцепилась когтями в его пиджак. Снова сверкнула
серебряная молния, и он понял, что сфотографирован с белой кошкой на
плече. Он опять потянул кошку вниз, и на этот раз ему удалось оторвать ее.
Она шлепнулась на все четыре лапы с тихим жалобным визгом, потом стала
тереться о ноги Биггера. А, черт! Что она ко мне пристала, эта кошка! Он
услышал голос мистера Долтона:
- Джентльмены, можете снимать сколько вам угодно, но прежде выслушайте
меня. Только что я звонил в полицию и просил немедленно освободить мистера
Эрлона. Заявляю публично, что я не намерен поддерживать обвинение против
него. Мне важно, чтобы в этот вопрос была внесена полная ясность. Прошу
вас дать сообщение в ваши газеты.
Биггер задумался: значит ли это, что с Джана снято подозрение? Что,
если попробовать сейчас ускользнуть из дома? Следят за ним или нет?
- Это еще не все, - продолжал мистер Долтон. - Я желаю публично
принести мистеру Эрлону извинения за причиненное ему беспокойство. -
Мистер Долтон сделал паузу, провел языком по пересохшим губам и оглядел
сверху тесную кучку людей, быстро записывавших его слова в блокноты. -
Джентльмены, я хочу сообщить вам, что мисс Долтон, наша дочь... мисс
Долтон... - Голос мистера Долтона дрогнул. Позади него, чуть ближе к
перилам, стояла миссис Долтон; при этих словах она положила свои белые
пальцы на его руку. Репортеры вскинули серебряные лампочки; еще раз молния
прорезала красноватый полумрак котельной. - Я хочу сообщить, - сказал
мистер Долтон ровным голосом; это был почти шепот, но он разнесся по всему
подвалу. - Я хочу сообщить, что мисс Долтон стала жертвой киднапинга...
- Киднапинга!
- О!
- Когда?
- По-видимому, это случилось вчера ночью, - сказал мистер Долтон.
- Какой выкуп требуют?
- Десять тысяч долларов.
- Вы не догадываетесь, кто похитители?
- Мы ничего не знаем.
- Вы что-нибудь получили от нее, мистер Долтон?
- От нее - нет. Но мы получили письмо от похитителей...
- Это письмо у вас в руке?
- Да. Вот оно.
- Когда вы его получили?
- Сегодня вечером.
- По почте?
- Нет, его подбросили к нам на порог.
- Вы думаете платить?
- Да, - сказал мистер Долтон. - Думаю платить. И я прошу вас,
джентльмены, указать в своих сообщениях, что я сделаю все, чего от меня
требуют. Этим вы окажете мне неоценимую услугу, быть может, спасете жизнь
моей дочери. А самое главное - пусть там будет сказано, что я не намерен
обращаться в полицию. Пусть они знают, что я согласен на все их условия.
Пусть они отдадут мне дочь. Только, ради бога, пусть не убивают ее,
напишите, что они получат все, чего хотят, только пусть ее не трогают...
- Мистер Долтон, у вас нет никаких предположений, кто они?
- Никаких.
- Можно взглянуть на письмо?
- К сожалению, нельзя. Там указано, каким способом должны быть переданы
деньги, а этого я не смею разглашать. Но вы напишите в газетах, что все
указания будут выполнены.
- Когда в последний раз видели мисс Долтон?
- В воскресенье, около двух часов ночи.
- Кто ее видел?
- Мой шофер и моя жена.
Биггер смотрел прямо перед собой, стараясь не сводить глаз с одной
точки.
- Пожалуйста, не задавайте ему никаких вопросов, - сказал мистер
Долтон. - Я говорю от лица всех своих домашних и не желаю, чтобы
распространялись всякие нелепые и никому не нужные подробности. Мы хотим
вернуть свою дочь, остальное все не имеет значения. Пусть она узнает из
газет, что мы делаем все возможное для того, чтобы ее вернуть, и что мы
все ей прощаем. Напишите, что мы... - Тут его голос опять прервался, и он
не мог продолжать.
- Мистер Долтон, - попросил один из репортеров, - пожалуйста, разрешите
сделать хоть один снимок с этого письма...
- Нет, нет... Это невозможно.
- А как оно подписано?
Мистер Долтон опустил глаза. Биггер подумал: скажет или нет? Он увидел,
как губы мистера Долтона беззвучно задвигались, словно он высчитывал
что-то.
- Хорошо, это я вам скажу, - произнес старик; руки у него дрожали.
Миссис Долтон слегка повернула лицо в его сторону, и ее пальцы вцепились в
его рукав. Биггер понял, что миссис Долтон спрашивает без слов, не лучше
ли умолчать в газетах о подписи на письме; но он понял и то, что мистер
Долтон, видимо, не случайно решил сказать о ней. Может быть, таким образом
он хочет уведомить красных, что получил их письмо.
- Вот, - сказал мистер Долтон. - Подписано: "Красный". И больше ничего.
- _Красный_?
- Да.
- Вам известно, кто это?
- Нет.
- И у вас нет никаких подозрений?
- Внизу, после подписи, нарисована эмблема коммунистической партии:
серп и молот, - сказал мистер Долтон.
Наступила тишина. Биггер видел удивление на всех лицах. Некоторые из
репортеров не стали дожидаться продолжения и выскользнули из котельной,
чтобы по телефону передать сообщения в свои газеты.
- Вы думаете, что это дело рук коммунистов?
- Не знаю. Я никому не предъявляю обвинения. Я только хочу, чтобы все,
и в том числе сами похитители, знали, что я получил это письмо. Если мне
возвратят мою дочь, я не буду задавать никаких вопросов.
- Ваша дочь была близка к коммунистам, мистер Долтон?
- Об этом я ничего не знаю.
- Но ведь вы сами запрещали ей встречаться с Эрлоном?
- Я полагаю, это не имеет отношения к делу.
- Вы не думаете, что Эрлон замешан в это?
- Не знаю.
- Почему вы распорядились освободить его?
- Я просил о его аресте до того, как было получено это письмо.
- Вы надеетесь, что, очутившись на свободе, он возвратит вам дочь?
- Не знаю. Не знаю, где наша дочь, у него или в другом месте. Я знаю
только одно: я и миссис Долтон хотим, чтоб она вернулась домой.
- Зачем же вы велели его освободить?
- Потому что я не могу предъявить ему никакого обвинения, - упрямо
повторил мистер Долтон.
- Пожалуйста, мистер Долтон, поднимите руку с письмом, а другую