Райт Гарри. Сын Америки

протяните вперед, как будто вы взываете к нам. Вот так! Вы тоже,
пожалуйста, руку вперед, миссис Долтон. Вот, очень хорошо! Минуточку!
Биггер увидел, как вспыхнули опять серебряные лампочки. Мистер и миссис
Долтон стояли на лестнице: миссис Долтон, вся в белом, и мистер Долтон, с
письмом в руке, вперив глаза в дальний угол котельной. Биггер слышал тихий
шелест огня в топке, видел, как репортеры нацеливались объективами
аппаратов. Другие, стоя в стороне, продолжали торопливо царапать в своих
блокнотах. Снова вспыхнули лампочки, и Биггер вдруг увидел, что объективы
повернулись к нему. Он хотел наклонить голову или закрыть лицо руками, но
было уже поздно. Все равно, у них есть достаточно снимков, чтоб всякий мог
узнать его в тысячной толпе. Еще несколько человек ушли; мистер и миссис
Долтон повернулись, медленно поднялись по лестнице и скрылись в кухне
вместе с белой кошкой, неотступно следовавшей за ними. Биггер неподвижно
стоял у стены и внимательно наблюдал за происходящим, стараясь понять, как
это отразится на нем и на его шансах получить деньги.
- Как вы думаете: удобно позвонить по телефону отсюда? - спросил один
из репортеров Бриттена.
- Конечно.
Бриттен повел репортеров наверх, в кухню. Три человека, которые явились
в дом вместе с Бриттеном, сидели на ступеньках и молча, насупившись,
смотрели в пол. Репортеры скоро вернулись. Биггер видел, что им хочется
поговорить с ним. Бриттен тоже вернулся и сел на ступеньку.
- Послушайте, ведь вы наверняка еще что-нибудь знаете, - сказал один из
репортеров Бриттену.
- Мистер Долтон вам все сказал, - ответил Бриттен.
- Да, материален богатый, - сказал другой репортер. - Скажите, а как
отнеслась к этому миссис Долтон?
- Упала в обморок, - сказал Бриттен.
Несколько минут длилось молчание. Потом Биггер увидел, как все, один за
другим, повернулись к нему. Он опустил голову; он знал, что им не терпится
расспросить его, и хотел избежать этого. Он рассеянно водил глазами по
всему подвалу и вдруг увидел смятую газету, брошенную кем-то в угол. Его
мучило желание прочесть ее, узнать, что говорил Джан; только бы
подвернулся случай. Репортеры бесцельно слонялись по котельной,
заглядывали в углы, осматривали лопату, мусорное ведро, сундук. Один
остановился перед топкой. Вот он протянул руку, открыл дверцу; слабый
багровый отблеск лег на его лицо, когда он наклонился к куче тлеющих
углей. Что, если ему взбредет на ум поворошить их? Что, если покажутся
кости Мэри? Биггер затаил дыхание. Но репортер не стал ворошить углей; ни
у кого не возникало подозрения. Что он для них? Чурбан, черномазое чучело,
и ничего больше. Репортер захлопнул дверцу, и он перевел дух. Вдруг у него
задергались углы губ, как будто ему хотелось смеяться. Он отвернулся и,
напрягая все силы, старался овладеть собой. Он был близок к истерике.
- А нельзя ли посмотреть комнату девушки? - спросил один из репортеров.
- Почему нельзя? Можно, - сказал Бриттен.
Все пошли за Бриттеном, и Биггер остался один. Глаза его сейчас же
устремились на газету; он хотел взять ее, но боялся. Он прошел к
внутренней двери и удостоверился, что она заперта; потом поднялся по
лестнице и осторожно заглянул в кухню - никого не было видно. Тогда он в
три прыжка сбежал с лестницы, схватил газету и развернул. Поперек первой
страницы шел заголовок, набранный жирным черным шрифтом: ПРОИСШЕСТВИЕ В
ГАЙД-ПАРКЕ. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ДОЧЕРИ МИЛЛИОНЕРА. АРЕСТ МЕСТНОГО ЛИДЕРА КРАСНЫХ
В СВЯЗИ С РОЗЫСКАМИ МЭРИ ДОЛТОН. ПОЛИЦИЯ ДЕЙСТВУЕТ ПО УКАЗАНИЯМ ОТЦА
ДЕВУШКИ.
А посреди страницы был портрет Джана. Он сразу узнал его. Портрет был
очень похожий. Он вернулся к началу и стал читать.

"Может ли быть, что безумная мечта разрешить проблему людского горя и
нищеты, раздав неимущим отцовские миллионы, заставила Мэри Долтон,
единственную дочь м-ра и м-с Генри Долтон, бульвар Дрексель, 4605,
покинуть роскошный особняк родителей и под вымышленным именем поселиться
среди своих длинноволосых коллег по коммунистическому движению?
Ответа на этот вопрос искала полиция сегодня вечером, во время допроса
Джана Эрлона, ответственного секретаря чикагского Комитета защиты труда,
коммунистической организации, членом которой, как говорят, состояла Мэри
Долтон вопреки воле своего отца".

Дальше говорилось, что Джан находится в камере подследственных при
полицейском участке на Одиннадцатой улице и что Мэри ушла из дому в
субботу, в восемь часов вечера. Еще упоминалось о том, что Мэри "до
поздней ночи находилась в обществе Эрлона, в одном из широкоизвестных
негритянских кафе Южной стороны".
Это было все. Он ожидал большего. Он перевернул страницу. А, нет, вот
еще кое-что. Портрет Мэри. Сходство было так велико, что он зажмурился;
такая она была, когда вошла тогда в кабинет мистера Долтона. И снова, весь
в холодном поту, он увидел перед собой ее голову на ворохе слипшихся газет
и черное пятно крови, медленно растекающееся до самых краев. Над портретом
была надпись: "В ГОЛЛАНДИИ С ДЭДДИ". Биггер поднял глаза и посмотрел на
котел: ему не верилось, что она там, в огне... В газетном сообщении не
было того, чего он опасался. Но что будет теперь, когда все узнают, что
Мэри похищена? Он услышал шаги, поспешно бросил газету в угол и принял
прежнюю позу, прислонясь к стене, уставившись в пространство сонным,
отсутствующим взглядом. Дверь наверху отворилась, репортеры стали
спускаться с лестницы, переговариваясь негромкими оживленными голосами.
Снова Биггер заметил, что они наблюдают за ним. Бриттен тоже вернулся.
- Послушайте, почему нам не дают побеседовать с этим парнем? - спросил
один из репортеров.
- Он вам ничего не может рассказать, - ответил Бриттен.
- Он может рассказать то, что он видел. Машиной ведь он правил.
- Да мне все равно, в конце концов, - сказал Бриттен. - Но мистер
Долтон вам уже все сказал.
Один из репортеров подошел к Биггеру:
- Скажи, Майк, как по-твоему, это сделал Эрлон?
- Меня зовут не Майк, - сердито сказал Биггер.
- Ну, ну, я не хотел тебя обидеть, - сказал репортер. - Так как же
по-твоему?
- Отвечай на вопрос, Биггер, - сказал Бриттен.
Биггер пожалел о своей вспышке. Сейчас не время было обижаться. Да и не
к чему. Очень нужно обижаться на толпу дураков. Ищут девушку, а девушка
горит в топке, в двух шагах от них. Он убил ее, а они и не догадываются об
этом. Майк так Майк, ну и пусть.
- Я не знаю, сэр, - сказал он вслух.
- Да ты не ломайся, расскажи все как было.
- Я ведь только шофером тут, сэр, - сказал Биггер.
- Не бойся. Никто тебя не тронет.
- Вы лучше спросите мистера Бриттена, - сказал Биггер.
Репортеры покачали головами и отошли от него.
- Что за черт в самом деле, Бриттен! - сказал один. - Ну что мы узнали
об этом похищении? Получено письмо, Эрлон будет освобожден из-под стражи,
письмо подписано "Красный", и внизу нарисованы серп и молот. Это все равно
что ничего. Дайте нам какие-нибудь подробности.
- Слушайте, ребята, - сказал Бриттен. - Не надо мешать старику. Он
хочет получить дочку обратно, и но мертвой, а живой. Он вам дал уже
первосортный материал; теперь подождите немного.
- Скажите нам хотя бы одно: когда в последний раз видели девушку?
Биггеру пришлось выслушать опять всю историю сначала. Он внимательно
прислушивался к каждому слову Бриттена и к тону, которым репортеры
задавали вопросы, стараясь уловить малейшую тень подозрения. Но никто его
не подозревал. Все вопросы относились к Джану.
- Но послушайте, Бриттен, - сказал один репортер. - Почему же старик
велел освободить Эрлона?
- Попробуйте сами сообразить, - сказал Бриттен.
- Значит, он все-таки думает, что Эрлон причастен к этому делу и скорей
вернет девушку, если будет на свободе?
- Не знаю, - сказал Бриттен.
- Да ну, будет вам валять дурака!
- А вы думайте, шевелите мозгами, - сказал Бриттен.
Еще два репортера застегнулись на все пуговицы, надвинули шляпы пониже
и вышли. Биггер знал, что они направились к телефону давать очередную
информацию; сейчас они расскажут про то, как Джан пытался обратить его в
коммунизм, про коммунистическую литературу, про виски, про полупустой
сундук, отправленный на станцию, и наконец про письмо с требованием десяти
тысяч долларов. Оставшиеся репортеры бродили по котельной с карманными
фонариками, заглядывая во все углы. Биггер по-прежнему стоял у стены.
Бриттен сидел на лестнице. Огонь в топке тихо ворчал. Биггер знал, что
скоро ему придется выгребать золу, потому что огонь горел недостаточно
жарко. Пусть только уляжется суматоха и все разойдутся, тогда он займется
этим.
- Скверное дело, а, Биггер? - сказал Бриттен.
- Да, сэр.
- Миллион долларов прозакладываю, что это все Джан состряпал.
Биггер ничего не ответил. Он весь обмяк; какая-то чужая, непонятная
сила удерживала еще его на ногах, у этой стены. Он уже даже не пытался
собрать свою энергию; энергии не было. Он просто опустил руки и плыл по
течению.
Становилось прохладно; огонь догорал. Гула тяги почти не было слышно.
Вдруг наружная дверь распахнулась, и один из тех, что уходил к телефону,
ворвался в котельную. Лицо у него было красное и мокрое от снега.
- Слыхали новость? - закричал он.
- Ну?
- Что еще такое?
- Мне сейчас сказал редактор городского отдела, что этот Эрлон не хочет
уходить из тюрьмы.
Это было так неожиданно, что с минуту все молчали и только смотрели на
него во все глаза. Биггер встрепенулся, напряженно соображая, что это
может означать. Тогда кто-то задал вопрос, который он не решался задать.
- Не хочет уходить? То есть как это?
- Очень просто: когда ему сказали, что мистер Долтон просил освободить
его, он заявил, что не уйдет. Видно, он услышал о похищении и поэтому
отказывается.
- Вот и ясно, что это его рук дело, - сказал Бриттен. - Он не хочет
уходить из тюрьмы, потому что знает, что за ним будут следить и найдут
девушку. Он просто _боится_.
- А еще что?
- Еще он сказал, что может представить десяток свидетелей, которые
подтвердят под присягой, что он здесь не был вчера вечером.
Биггер замер, подавшись всем телом вперед.
- Враки! - сказал Бриттен. - Шофер же видел его.
- Ты его видел, это верно?
Биггер колебался. Он подозревал ловушку. Но если Джан действительно
представил алиби, нужно говорить, нужно отвести их мысли от себя.
- Да, сэр.
- Значит, кто-то из них лжет. Эрлон говорит, что у него есть
доказательства.
- Грош цена его доказательствам! - сказал Бриттен. - Выставит
кого-нибудь из своих красных приятелей, и те наврут в его пользу, только и
всего.
- Но на кой черт ему держаться за тюрьму, я не понимаю, - сказал другой
репортер.
- Он сказал так: если он будет сидеть в тюрьме, будет ясно, что он
непричастен ко всей этой истории с выкупом. Он говорит, что шофер лжет. Он
говорит, что его подучили дать такие показания, потому что кто-то
заинтересован в том, чтобы опорочить его, Эрлона, имя и репутацию. Он
утверждает, что родные отлично знают, где девушка, и все это только
провокация против красных.
Биггера окружили со всех сторон.
- Слушай, малый, говори начистоту. _Был_ этот тип вчера здесь или нет?
- Да, сэр, был.
- Ты его видел?
- Да, сэр.
- Где?
- Я привез их в машине, его и мисс Долтон. Мы вместе поднялись наверх
за сундуком.
- А потом? Ты ушел, а он _остался_?
- Да, сэр.
Сердце у Биггера стучало, но он старался не выдать себя ни лицом, ни
голосом. Нельзя показывать, что это новое известие взволновало его. Он
думал о том, может ли Джан действительно доказать, что не был здесь
прошлой ночью; и в то время, как он мысленно задавал себе этот вопрос, он
вдруг услышал чей-то голос:
- А кто докажет, что Эрлон не был здесь прошлой ночью?
- Он говорит, что встретил одного приятеля в трамвае, когда ехал
отсюда. И потом он говорит, что поехал не домой, а к знакомым и попал к
ним в половине третьего.
- А где живут эти знакомые?
- Где-то на Северной стороне.
- Ну, если он говорит правду, значит, что-то тут не так.
- Чепуха! - сказал Бриттен. - Его же приятели, с которыми он вместе все
это надумал. Как же им не подтвердить его алиби?
- Вы, значит, все-таки _уверены_, что это сделал он?
- А то кто же? - сказал Бриттен. - Эти красные, они на все способны, и
они всегда держатся друг за дружку. Понятно, у него есть алиби. Уж он об
этом позаботился. У него там довольно дружков, которые для него орудуют.
Все эти его разговоры, что он не хочет уходить из тюрьмы, - просто трюк.
Он рассчитывает, что сам останется чист, а его банда тем временем обделает
все дело, да только номер не пройдет.
Разговор вдруг круто оборвался: наверху, на площадке, открылась дверь.
Высунулась голова Пегги.
- Может быть, кофе выпьете, джентльмены? - спросила она.
- С удовольствием!
- Блестящая идея!
- Я сейчас вам принесу, - сказала она, затворяя дверь.
- Кто это?
- Экономка и кухарка миссис Долтон, - сказал Бриттен.
- А она что-нибудь знает об этом деле?
- Нет, ничего.
Снова все повернулись к Биггеру. Он подумал, что на этот раз придется
сказать им еще что-нибудь. Джан сказал, что он лжет, и теперь надо спешно
рассеять сомнения, которые у них могли возникнуть. Если он будет
отмалчиваться, они подумают, что он знает больше, чем говорит. В конце
концов, до сих пор по всему их поведению было видно, что они не считают
его причастным к похищению. Для них он тупой, забитый негр, и ничего
больше. Важно теперь удержать их мысли в прежнем направлении - в
направлении, ведущем к Джану или к друзьям Джана.
- Скажи-ка вот что, - сказал один из репортеров, подойдя к нему и
поставив одну ногу на крышку сундука. - Этот Эрлон вел с тобой разговор о
коммунизме?
- Да, сэр.
- Ах ты черт! - вскричал Бриттен.
- Что такое?
- Я совсем забыл! Хотите посмотреть литературу, которую он дал
мальчишке?
Бриттен даже покраснел. Он встал, полез в карман, вытащил пачку брошюр,
которые Джан дал Биггеру, и поднял их так, чтобы все видели. Репортеры
поспешно включили свои лампочки, торопясь сделать снимок. Биггер слышал их
частое дыхание, видел их довольные возбужденные лица. Они покончили со
снимками и снова вернулись к Биггеру.
- Он был здорово пьян, скажи?
- Да, сэр.
- А девушка тоже?
- Да, сэр.
- И как только вы приехали, он повел ее наверх?
- Да, сэр.
- Скажи, Биггер, какого ты мнения об общественной собственности?
Считаешь ли ты, что правительство должно строить жилые дома для населения?
Биггер растерянно мигал:
- Сэр?
- А как ты относишься к частной собственности?
- У меня нет никакой собственности, сэр, - сказал Биггер.
- Брось ты этого болвана. Ничего он не знает, - сказал кто-то шепотом,
но достаточно громко, чтобы Биггер услышал.
Наступило молчание. Биггер прислонился к стене и думал, что теперь они
хоть на время от пего отстанут. Пламя в топке совсем заглохло. Дверь
наверху отворилась снова, и показалась Пегги с кофейником в руке и
складным столиком под мышкой. Один из репортеров пошел ей навстречу, взял
у нее стол, раскрыл его и поставил. Она опустила кофейник на стол. Биггер
увидел тонкую струйку пара, подымающегося от кофейника, и ощутил приятный
запах кофе. Ему тоже захотелось кофе, но он знал, что не смеет просить,
пока не напьются белые люди.
- Спасибо, джентльмены! - пролепетала Пегги, оглядывая незнакомые
мужские лица. - Сейчас я принесу чашки, сахар и сливки.
- Эй, Биггер, - сказал Бриттен. - Расскажи им, как Джан заставлял тебя
есть за одним столом с ним.
- Да, да, расскажи нам.
- Это правда?
- Да, сэр.
- Он тебя заставлял, а ты не хотел?
- Да, сэр.
- А раньше тебе никогда не случалось есть за одним столом с белыми?
- Нет, сэр.
- Эрлон тебе ничего не говорил про белых женщин?
- Нет, что вы, сэр!
- Как же ты себя чувствовал, сидя за одним столом с ним и мисс Долтон?
- Не знаю, сэр. Я ведь на службе, сэр.
- Тебе было неловко?
- Не знаю, сэр. Они мне велели есть, и я ел. Я ведь на службе.
- Значит, ты боялся, что если ты не будешь есть, то потеряешь службу,
так?
- Да, сэр, - сказал Биггер, решив, что ему выгодно представиться
беспомощным и запуганным.
- Черт возьми! - сказал один из репортеров. - Какой материал! Вы
чувствуете? Негры хотят, чтобы их оставили в покое, а красные насильно
тянут их в свое общество! С ума сойти! Мы раззвоним об этом по всей
стране.
- Да, это похлеще, чем Леб и Леопольд, - сказал другой.
- Я подам это так: протест первобытного человека - негра против
смущающей его покой цивилизации белых.
- Здорово!
- А что, Эрлон - американский гражданин?
- Этим надо поинтересоваться.
- Фамилия у него какая-то иностранная, не забудь указать на это.
- Может быть, он еврей?
- Не знаю.
- Хватит и этого. Нельзя же все сразу.
- Замечательно!
- Великолепно!
И тут не успел Биггер опомниться, как в него опять нацелились
серебряные лампочки. Он медленно наклонил голову, медленно, чтобы они не
догадались, что он это делает нарочно.
- Голову выше, пожалуйста!
- Стой ровно!
- Смотри в эту сторону. Так, хорошо!
Да, у полиции не будет недостатка в его фотографиях. Он подумал об этом
с легкой горечью и усмехнулся усмешкой, которая не дошла до губ и глаз.
Вернулась Пегги, с руками, полными чашек, блюдец, ложек, не считая
сливочника и сахарницы.
- Пожалуйста, джентльмены. Угощайтесь.
Она повернулась к Биггеру.
- Наверху что-то холодно стало. Нужно выгрести золу и подбавить угля.
- Да, мэм.
Выгрести золу! Сейчас, когда котельная полна народу! Нет, ни за что! Он
не трогался с места и молча смотрел, как Пегги поднималась по лестнице и
потом скрылась в кухне, притворив за собой дверь. Что же все-таки делать?
Все слышали слова Пегги, и, если он не исполнит распоряжения, это
покажется странным. Да и сама Пегги скоро придет опять и спросит про
котел. Что-то нужно сделать. Он подошел к котлу и открыл дверцу. Угли были
раскалены докрасна, но воздух, сразу обдавший ему лицо, был не такой
жаркий, как нужно, не такой жаркий, как тогда, когда он втолкнул туда
Мэри. Он пытался заставить свой уставший мозг работать быстрее. Как
устроить так, чтобы не надо было выгребать золу? Он присел на корточки,
отворил нижнюю дверцу: зола, серая и белая, лежала почти вровень с
решеткой, и воздух не мог проходить в топку. Может быть, если немного
ссыпать золу вниз, огонь продержится, пока все не уйдут из котельной?
Нужно попробовать. Он ухватился за ручку и стал трясти решетку, глядя, как
красные угли и белая зола проваливаются вниз на дно. За спиной он слышал
голоса, звяканье ложечек в чашках. Ну вот! Ему удалось освободить решетку,
но теперь зола забила отверстия поддувала, и воздух все равно не проходил.
Что, если прибавить угля? Он закрыл дверцу топки и повернул рычаг:
раздалось знакомое тарахтение о стенки желоба. Внутренность топки
зачернела углем. Но гула тяги не было слышно, и уголь не загорался. А,
черт! Он поднялся и растерянно заглянул в топку. Может быть, выбраться
сейчас незаметно отсюда и бросить всю эту безумную затею? Нет! Ему нечего
бояться; он сумеет получить эти деньги. Еще угля, как-нибудь разгорится.
Он увидел, как уголь в топке задымился; сначала потянулись узкие струйки
белого дыма, потом дым стал темным, заклубился. Биггеру стало есть глаза,
у него выступили слезы, он закашлялся.
Дым теперь вырывался из топки и стлался по всей котельной густыми
серыми волнами. Биггер отступил назад, но успел набрать полные легкие
дыма. Он согнулся, мучительно кашляя. Он услышал, как закашлялись
остальные. Что-нибудь надо было сделать, и немедля. Протянув вперед руки,
он ощупью разыскал ручку и отворил нижнюю дверцу. Густой едкий дым повалил
оттуда. А, черт!
- Что ты там такое наделал? - крикнул один из репортеров.
- Нужно выгрести золу, Биггер, воздух не проходит. - Это был голос
Бриттена.
- Да, сэр, - пробормотал Биггер.
Он ничего, перед собой не видел. Он стоял неподвижно, плотно сжав
слезящиеся веки, и тяжело дышал, силясь выдохнуть дым. Он сжимал лопату,
ему хотелось куда-нибудь кинуться, что-нибудь сделать, но он не знал, что.
- Эй ты! Что же не выгребаешь золу!
- Он хочет, чтоб мы тут все задохнулись!
- Я выгребаю, - пробормотал Биггер, не двигаясь с места.
Он услышал, как на цементный пол со звоном упала чашка и вслед за тем
кто-то выругался.
- Что за дьявол! Ничего не вижу, дым глаза ест!
Биггер услышал, что кто-то подошел к нему; кто-то дергал за лопату. Он
вцепился в нее что было мочи, с таким отчаянием, как будто, упустив ее из
рук, он предал бы свою тайну, свою жизнь.
- Слушай, ты. Дай мне лопату! Я тебе помочь хочу... - кашлял человек,
стоявший рядом.
- Нет, сэр. Я сам все сделаю, - сказал Биггер.
- Да пусти же, черт тебя возьми!
Его пальцы разжались.
- Да, сэр, - прошептал он, не зная, что еще можно сказать.
Он услышал, как репортер с шумом ковыряет лопатой в зольнике. Он снова
закашлялся и отступил на шаг, глаза жгло, как будто огонь проник под веки.
Позади он тоже слышал кашель. Он приоткрыл глаза, стараясь рассмотреть,
что делается вокруг. Ему казалось, что над самой его головой подвешено
что-то огромное, тяжелое, что вот-вот свалится и задавит его. Несмотря на
дым и боль в глазах и кашель, сотрясающий грудь, он весь был натянут как
струна. Ему хотелось напасть на репортера, вырвать лопату, ударить его по
голове и броситься вон из котельной. Но он стоял как вкопанный,
прислушиваясь к гулу голосов и стуку лопаты о железо. Он знал, что
репортер яростно ворошит золу в зольнике, стараясь расчистить дорогу,
чтобы воздух мог пройти через решетки, трубы, дымоход и вырваться на волю,
в ночь.
- Откройте дверь во двор! Дышать нечем!
Зашаркали подошвы по полу. Морозный ночной ветер охватил Биггера, и он
почувствовал, что весь взмок от пота. Каким-то образом что-то сорвалось, и
теперь все совершалось помимо его воли. Растерянный и оглушенный, он ждал,
что принесет ему новая волна событий. Дым тянулся мимо него к открытой
двери. Воздух в комнате очищался: осталось только редкое сероватое облако.
Он услышал ворчание репортера и увидел, что тот стоит нагнувшись и
продолжает раскапывать золу. Он хотел подойти и попросить у него лопату,
хотел сказать, что сам теперь все сделает. Но он не двигался с места. Он
чувствовал, что выпустил все из рук и теперь уже не может изменить этого.
Вдруг он услышал шум тяги, тихий посвист на этот раз перешел постепенно в
гул и потом в рев. Доступ воздуху был открыт.
- Что ж ты, приятель, за своим делом не смотришь? - прохрипел репортер.
- Тут золы была целая гора.
- Да, сэр, - шепотом ответил Биггер.
В трубе теперь оглушительно ревело: проход был совершенно чист.
- Эй, малый, закрой дверь! Холод собачий! - крикнул один из репортеров.
Он хотел подойти к двери и выйти и затворить ее за собой. Но он не
трогался с места. Репортер сам закрыл дверь, и Биггер почувствовал, как
холодный воздух отпустил его влажное тело. Он оглянулся: репортеры с
покрасневшими глазами стояли вокруг столика и допивали кофе.
- Что с тобой, приятель? - спросил один.
- Ничего, - ответил Биггер.
Человек с лопатой все еще стоял у котла и всматривался в кучу золы,
лежавшей на полу. Чего это он, удивился Биггер. Репортер нагнулся и ткнул
в кучу лопатой. _Что он там увидел_? Судорога прошла по телу Биггера. Он
хотел скорее броситься к этому человеку, узнать, на что он смотрит; ему
вдруг представилось, что это голова Мэри, окровавленная и не тронутая
огнем, лежит там перед ним. Репортер выпрямился, но сейчас же опять
нагнулся, как будто не решался поверить своим глазам. Биггер подался
вперед; легкие его не пропускали воздуха ни внутрь, ни наружу, он сам стал
словно огромный котел, лишенный тяги; а страх, который шевелился у него
внутри, распирал, душил его, был точно те клубы дыма, которые вырывались
из топки.
- Эй... - позвал репортер; в голосе его слышалось сомнение,
неуверенность.
- Что такое? - откликнулся один из репортеров за столом.
- Идите сюда! Смотрите! - Голос звучал негромко, напряженно,
взволнованно, но, если ему не хватало силы, это с избытком возмещалось его
странной выразительностью. Слова были произнесены без дыхания, как будто
сами собой скатились с губ.
Репортеры поставили чашки на стол и бросились к куче золы. Биггер, не
зная, на что решиться, замер, когда они пробежали мимо него.
- В чем дело?
- Что тут такое?
Биггер тоже подошел на цыпочках и заглянул через плечо стоявшего
впереди, он сам не знал, откуда у него взялась сила подойти и взглянуть,
просто вдруг он заметил, что идет, а потом - что стоит и смотрит через
плечо. Он увидел кучу наваленной как попало золы, и ничего больше. Но
что-то там должно быть еще, иначе на что же они тут смотрят?
- В чем дело?
- Вот! Видите!
- Что?
- Смотрите! _Это_...
Репортер, не договорив, снова нагнулся и глубже копнул лопатой. Тогда
Биггер увидел, как на поверхность кучи выглянуло несколько мелких осколков
белой кости. В то же мгновение его обволокла густая пелена страха. Да,
надо было ему самому выгрести золу из топки; но он был слишком взволнован
и напуган и сам расставил себе ловушку. Теперь надо уходить, нельзя, чтобы
его схватили... Все это молнией сверкало у него в голове, но он не
двигался с места, ослабевший и беспомощный.
- Это кости...
- Ну и подумаешь! - сказал один из репортеров. - Тут же всякий мусор
сжигают...
- Нет, погодите, дайте _взглянуть_!
- Идите сюда, Турмэн. Вы ведь были на медицинском.
Тот, которого звали Турмэн, вытянул ногу и носком подбросил
продолговатый обломок кости: он откатился немного по цементному полу.
- Господи! Это же _человеческая_...
- Смотрите, смотрите! Вот еще что-то...
Один нагнулся, подобрал в золе круглый кусочек металла и поднес его к
глазам.
- Серьга...
Стало тихо. Биггер смотрел прямо перед собой, без единой мысли, без