Роббинс Гарольд. Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

   — Отлично. Я позвоню в отель и поинтересуюсь, будет ли готов мартини к нашему приезду.
   — Развратник, — смеясь, воскликнула Джеральдина.
   Рина плыла легко, резко выбрасывая из воды руки, устремив взгляд на качавшийся впереди плот. На плоту находились Рональд и его друг Томми Рандал. Она вылезла из воды прямо у их ног. Мальчики лежали на спине, подставив лицо и грудь жарким лучам солнца. Они заметили Рину, когда она уже вскарабкалась на плот.
   Рональд был недоволен тем, что сестра обнаружила их убежище.
   — Почему ты не осталась на берегу с девчонками?
   — У меня такие же права на это место, как и у вас, — ответила Рина, переводя дыхание и поправляя бретельки тесного купальника.
   — Да ладно, — сказал Томми, разглядывая Рину. — Пусть остается.
   Рина покосилась на Томми краешком глаза и заметила его пристальный взгляд, устремленный на ее выпирающую из купальника грудь. Именно с этого момента она начала чувствовать себя женщиной.
   Теперь и Рональд разглядывал ее с любопытством, которого она никогда не замечала раньше. Инстинктивно она откинула руки в стороны, позволив им разглядывать себя полностью.
   В груди начала нарастать какая-то тупая боль, и она, опустив голову, посмотрела на выпирающие соски, которые плотно обтягивал черный шелк купальника. Рина снова взглянула на мальчиков, теперь они уже в открытую глазели на нее.
   — Эй, куда вы смотрите?
   Друзья обменялись растерянными взглядами и отвернулись. Томми уставился на воду, а Рональд на доски плота.
   — Ну? — обратилась Рина к брату. — Рональд покраснел. — Я ведь видела, вы оба смотрели на мою грудь, — заявила она обличительным тоном.
   Мальчики снова обменялись быстрыми взглядами. Рональд поднялся.
   — Пошли, Томми, — сказал он, — здесь становится слишком тесно.
   Он прыгнул в воду, и Томми последовал за ним.
   Рина следила за ними, пока они не добрались до берега, затем легла на спину и посмотрела в яркое небо. Она подумала о том, какие странные существа эти мальчишки.
   Тесный купальник врезался в тело. Она опустила с плеч бретельки и освободилась от тесного плена. Ее груди были ослепительно белыми на фоне темных рук и шеи, соски покраснели и набухли — такими она их еще не видела. Рина потрогала соски пальцами. Они были твердыми, как маленькие камушки, она ощутила вдруг приятную боль.
   Рина принялась массировать их, чтобы прогнать боль, но от медленных касаний в груди вспыхнуло тепло, которое разлилось по всему телу. Она как бы погрузилась в туман и ощутила удовольствие, которого никогда не испытывала раньше.

5

   Рина стояла перед зеркалом и регулировала бретельки бюстгальтера. Глубоко вздохнув, она повернулась к матери, сидящей позади нее на кровати.
   — Смотри, мама, — гордо сказала она, — ну как?
   Джеральдина посмотрела на дочь с некоторым сомнением.
   — Ты, наверное, застегнула на последний крючок?
   — А иначе он режет, — ответила Рина.
   Джеральдина согласно кивнула. В следующий раз надо будет купить на размер больше. Кто бы мог подумать, что этот размер уже мал.
   Рина повернулась и удовлетворенно оглядела себя в зеркало. Теперь ее внешний вид начинал соответствовать ее внутреннему ощущению. В зеркале она заметила взгляд матери, устремленный на нее.
   — Наверное, мне нужен и новый купальник? Старый мал.
   — Я тоже об этом подумала — и несколько новых платьев. Может быть, папа отвезет нас в магазин после завтрака, — сказала Джеральдина.
   Рина радостно вскрикнула, подбежала к матери и обняла ее за шею.
   — Спасибо, мама.
   Джеральдина прижала голову Рины к своей груди, поцеловала в белокурую макушку и повернула к себе ее загорелое лицо. Глядя дочери в глаза, она ласково погладила ее по щеке.
   — Что происходит с моей маленькой девочкой? — печально спросила она.
   Рина поймала руку матери и поцеловала в ладонь.
   — Ничего, — ответила она с уверенностью, которая уже становилась неотъемлемой частью ее характера. — Ничего, кроме того, о чем ты сама говорила. Я выросла.
   Джеральдина посмотрела дочери в лицо и почувствовала, как пелена застилает глаза.
   — Только не спеши, крошка, — сказала она, крепче прижимая к себе голову Рины. — Ведь детство такое короткое.
   Но Рина почти не слышала ее, а если и слышала, то не понимала значения слов. Ведь это были только слова, и они не могли сравниться с теми силами, которые пробуждались в ней и напоминали волны, с бешенством разбивающиеся о берег.

* * *

   Рональд повернулся и быстро швырнул мяч к передней линии. Нападающий рванулся вперед, вздымая бутсами клубы пыли. Когда пыль рассеялась, все услышали торжествующий крик: «Есть!» Игра была закончена.
   Ребята со всех сторон окружили его, дружески хлопая по спине.
   — Молодец, Рони, отличный бросок.
   Когда толпа рассеялась, они остались вдвоем с Томми и пошли по направлению к пляжу.
   — Что ты делаешь после обеда? — спросил Томми.
   — Ничего, — пожал плечами Рональд.
   — В кинотеатре идет новый фильм.
   — Я видел его в Бостоне, — сказал Рони и спросил в свою очередь: — А когда снова приедет Джоан?
   — Моя кузина?
   — А ты знаешь еще какую-нибудь Джоан? — саркастически заметил Рональд.
   — Возможно, в конце недели, — ответил Томми.
   — Так, может быть, возьмем ее в кино?
   — Замечательная идея, — ухмыльнулся Томми. — Тебе-то хорошо, а мне? Думаешь, приятно сидеть рядом и чувствовать, как вы обжимаетесь? Кого бы мне прихватить?
   — Не знаю.
   Некоторое время Томми шагал молча, потом вдруг неожиданно щелкнул пальцами.
   — Придумал!
   — Кого?
   — Твою сестру, Рину.
   — Рину? — удивился Рональд. — Да ведь она еще маленькая.
   — Не такая уж и маленькая, — рассмеялся Томми. — Груди у нее так и выпирают, по-моему, они стали еще больше с тех пор, когда мы видели ее на плоту несколько недель назад.
   — Но ведь ей только тринадцать!
   — А Джоан только четырнадцать, а прошлым летом, когда ты тискал ее на заднем крыльце, ей было тринадцать.
   Рональд посмотрел на друга. Возможно, он и прав. Рина уже выросла.
   — Хорошо, — пожал он плечами, — пригласи ее. Но думаю, что из этого ничего не выйдет, мама ее не отпустит.
   — Отпустит, если ты попросишь, — уверенно заявил Томми.
   — Пойду в душ переоденусь, увидимся на пляже.
   — Идет.

* * *

   После жары и шумной игры приятно было очутиться в прохладе и тишине дома. Рональд медленно направился на кухню.
   — Молли? — позвал он.
   Ответа не последовало, и он вспомнил, что сегодня вторник, а, значит, у Молли выходной. Услышав шаги на лестнице, он позвал:
   — Мама?
   Сверху донесся голос Рины:
   — Они уехали в город, обедают там с кем-то.
   Рональд вернулся в кухню, открыл холодильник, достал бутылку молока и кусок шоколадного торта. Торт он ел руками, а молоко пил прямо из бутылки. И только закончив еду, вспомнил, что обещал себе не есть сладкого, чтобы кожа стала чистой.
   Он услышал, как хлопнула дверь ванной и раздались шаги по направлению к комнате сестры. Интересно, что она делала дома. Обычно в это время она бывала на пляже, в толпе хихикающих глупых подружек.
   Наверное, Томми был прав. Она выросла. Уже в том, как она спокойно позволяла им разглядывать себя на плоту, было что-то недетское. Томми был прав также в том, что груди у нее гораздо больше, чем у его кузины. В памяти всплыла картина: Рина, сидящая на плоту и наблюдающая, как они разглядывают ее, мокрые волосы рассыпаны по плечам, полная нижняя губа отвисла.
   Он почувствовал, как знакомое тепло разливается по телу, и тихо вскрикнул. Он не должен делать этого, потому что дал слово, что больше не будет. Рональд резко поднялся. В этот раз он не будет делать этого. Положив пустую тарелку в раковину, он вышел из кухни и стал подниматься по лестнице. Сейчас он примет холодный душ, и все пройдет.
   Комната Рины была как раз напротив лестницы, и дверь в нее была приоткрыта. Он почти уже поднялся, как в комнате сверкнуло что-то светлое. С замирающим сердцем Рональд опустился на колени. Теперь его глаза были на уровне пола.
   Рина стояла перед зеркалом спиной к двери. На ней были только лифчик и трусики. Она повернулась, сняла лифчик, трусики и, держа их в руках, прошла в другой угол комнаты. Вернулась с купальником. Немного покрутившись перед зеркалом, она медленно надела купальник и расправила бретельки. Рональд почувствовал, как на лбу выступил пот. Впервые в жизни он видел девушку совсем обнаженной. Никогда он не думал, что это может быть так красиво и возбуждающе.
   На цыпочках он прошел мимо ее комнаты в свою и рухнул на кровать, все еще дрожа от возбуждения. Приятная боль и истома усилились. Рональд попытался взять себя в руки. Он не должен больше этого делать. Если он сейчас сделает это, то уже никогда не остановится. Постепенно он почувствовал себя лучше, вытер рукой пот со лба и поднялся.
   Надо уметь контролировать себя и держать в руках. Он почувствовал гордость за свою силу воли. Нужно воздерживаться от соблазнов, тем более от такого, как эти французские картинки, которые он купил в кондитерской в городе.
   Рональд быстро выдвинул ящик для белья, вынул планку и взял спрятанные за ней фотографии. Он положил их на столик лицом вниз, решив для себя, что даже в последний раз не будет на них смотреть. Когда он пойдет в душ, то спустит их в туалет.
   Он быстро разделся, надел купальный халат, повернулся к зеркалу и взглянул на себя. Лицо его было полно решимости. Как быстро он взял себя в руки. Повернувшись, он вышел из комнаты.
   Рональд уже вытирался перед зеркалом, как услышал шаги. Внезапно он похолодел от ужаса — фотографии остались на столике. Накинув халат, он бросился к себе. Но было уже поздно. Когда он вбежал в комнату, Рина стояла у столика, разглядывая фотографии. Она удивленно посмотрела на него.
   — Рони, где ты взял эти фотографии? — спросила она как-то нервно.
   — Дай их сюда, — потребовал он, подходя к ней.
   — Не отдам. — Она повернулась к нему спиной. — Я их еще не досмотрела. — Рина легко увернулась от его рук и забежала за кровать. — Досмотрю и верну.
   — Нет, — хрипло крикнул он и прыгнул на кровать, пытаясь поймать ее.
   Рина не смогла увернуться, и он схватил ее за плечо. Фотографии выпали из ее рук на кровать, и Рина быстро нагнулась за ними. Пытаясь оттащить ее в сторону, Рональд дернул за бретельку, и она лопнула. Он замер, уставившись на белую грудь, выскочившую из купальника.
   — Ты порвал мне бретельку, — тихо сказала Рина, смотря на него и не пытаясь прикрыть грудь.
   Он молчал. Улыбаясь, она подняла руку к груди и нежно погладила ладонью сосок.
   — Я так же хороша, как эти девушки на фотографиях, правда? — Словно загипнотизированный, он молча наблюдал за ее рукой. — Ну правда ведь? — снова спросила она. — Скажи мне, я никому не расскажу. Почему, ты думаешь, я позволила тебе смотреть на меня, когда была голой?
   — Ты знала, что я смотрю? — удивленно спросил он.
   — Конечно, глупый, — рассмеялась Рина. — Я видела тебя в зеркале и чуть не лопнула от смеха. Я думала, что глаза у тебя вылезут на лоб.
   Он снова почувствовал, как внутри нарастает напряжение.
   — Не вижу в этому ничего смешного.
   — Посмотри на меня, — сказала Рина. — Мне нравится, когда ты смотришь.
   — Так не может быть.
   — Почему? Что в этом плохого? Мне-то нравится смотреть на тебя, почему же тебе не посмотреть на меня?
   — Но ты ведь никогда не смотрела, — быстро возразил он.
   Загадочная улыбка промелькнула на губах Рины.
   — Смотрела.
   — Ты? Когда?
   — Позавчера, когда ты вернулся с пляжа. Дома никого не было, и я подглядывала в окно ванной. Я видела все, что ты делал.
   — Все? — слова застряли у него в горле.
   — Все, — самодовольно ответила Рина. — Ты забавлялся со своей штукой. Никогда не думала, что она может быть такой большой. Мне казалось, что она маленькая и висячая, как была у тебя в детстве.
   Горло сжало словно тисками. Рональд медленно поднялся и хрипло выдавил:
   — Тебе лучше уйти.
   — А разве ты не хочешь еще посмотреть на меня? — спросила Рина, продолжая улыбаться.
   Он молчал.
   Рина подняла руку, спустила другую бретельку и вылезла из купальника. Рональд смотрел на ее обнаженное тело и чувствовал дрожь в ногах. Он заметил, как ее взгляд опустился на то место, где распахнулся халат.
   — А теперь сними халат и дай мне посмотреть на тебя, — сказала она.
   Словно во сне он скинул на пол халат и опустился на колени перед кроватью.
   Рина перегнулась через кровать и посмотрела на него.
   — Теперь ты можешь делать это, глядя на меня, — с торжеством сказала она.
   Он протянул руку и дотронулся до ее груди. Подождав несколько секунд, она резко отбросила его руку.
   — Нет, — воскликнула она сердито, — не трогай меня.
   Рональд недоуменно посмотрел на нее, его колотила мелкая дрожь.
   — Делай это, глядя на меня, а я буду делать, глядя на тебя. Но только не трогай меня.

6

   Весь фильм Рональд слушал их хихиканье и перешептывание. Даже не видя, он мог себе представить, чем они занимаются. В его воображении мелькали самые различные картины.
   Вот Томми предлагает Рине жевательную резинку и, протягивая пакетик, касается ее груди. Рональд беспокойно заерзал в кресле и скосил взгляд в их сторону. Бесполезно, ничего не было видно.
   — Дай мне конфету, — раздался из темноты голос Джоан.
   — Что? — переспросил Рональд. — Ах да, конечно, — он протянул ей пакет.
   Она повернулась, отыскивая его в темноте, и он почувствовал легкое прикосновение ее груди. Но это прикосновение только сильнее напомнило ему о Рине. С несчастным видом он откинулся в кресле.
   По пути домой они остановились перед коттеджем Томми.
   — Так как вы насчет того, чтобы выпить шипучки? — спросила Джоан. — У нас в холодильнике есть большая бутылка.
   Рональд покачал головой.
   — Нет, спасибо. Уже почти восемь, а я обещал маме, что мы вернемся до наступления темноты.
   Рина молчала.
   — Может быть, ты проводишь Рину и вернешься? — снова спросила Джоан.
   Рональд покраснел.
   — Не думаю. Я немного устал и хочу пораньше лечь спать. Джоан удивленно посмотрела на него, затем медленно повернулась и пошла в дом.
   — Спокойной ночи, увидимся завтра на пляже, — сказал Томми.

* * *

   До дома они шли молча. Когда подошли к крыльцу, уже почти стемнело, Рональд распахнул дверь перед Риной.
   Она прошла внутрь, но, почувствовав, что он не идет за ней, обернулась.
   — А ты почему не заходишь?
   — Посижу немного во дворе.
   — Я тоже, — быстро сказала она, возвращаясь на крыльцо.
   Рональд хлопнул дверью, и этот звук был услышан в доме.
   — Дети, это вы? — раздался голос Джеральдины.
   — Да, мама, — ответила Рина и быстро взглянула на брата. — Сегодня так жарко, можно мы немного посидим на улице?
   — Хорошо, но не больше получаса, Рина. Я хочу, чтобы в половине девятого ты уже легла спать.
   — Ладно, мама.
   Рональд спрыгнул с крыльца и сел в большой шезлонг. Рина устроилась рядом.
   — Почему Джоан хотела, чтобы ты вернулся? — внезапно спросила она.
   — Не знаю.
   — Не люблю Джоан, она эта... ли... лице...
   — Лицемерка, — подсказал Рональд, удивляясь проницательности Рины. — А почему ты так думаешь?
   — В кино Томми хотел, чтобы я гладила его штуку, и, когда я отказалась, он взял руку Джоан, и она делала это.
   — Нет! — невольно вырвалось у него. Хотя, конечно, Рина права, эта маленькая сучка лицемерка.
   — А ведь она даже не взглянула на него, — продолжала Рина, — а все время смотрела на экран, и один раз попросила у тебя конфету.
   Рональд внимательно посмотрел на сестру.
   — Интересно, занимаются они этим сейчас? — задумчиво поинтересовалась Рина.
   В его воображении промелькнула эта сцена. Он начал возбуждаться.
   — А я не лицемерка, правда? — Рина подвинулась ближе, и Рональд почувствовал ее руку на своем бедре. Рина посмотрела ему в лицо. — Хочешь, мы займемся этим сейчас? — прошептала она.
   — Сейчас? — ошеломленно переспросил он, непроизвольно оглядываясь на дом.
   — Они не выйдут, — тихо сказала Рина. — Я видела — папа читает газету, а мама вяжет.
   — Но... но как? — произнес он заикаясь.
   Рина улыбнулась и достала у него из нагрудного кармана носовой платок.

* * *

   Джеральдина взглянула на настенные часы. Они показывали половину девятого. Она услышала скрип двери, и в комнату вошла Рина. Глаза дочери сияли, а на лице блуждала счастливая улыбка. Джеральдина улыбнулась в ответ.
   — Тебе понравилось в кино, дорогая?
   — Все было прекрасно, мама, — восторженно воскликнула Рина. — Так здорово! Хорошо смотреть фильм без всякой малышни, которая носится по кинотеатру на дневном сеансе.
   — Еще вчера ты была одной из них, — засмеялась Джеральдина.
   Лицо Рины сделалось серьезным.
   — Но ведь я уже не такая, мама.
   — Конечно, ты уже взрослая.
   Рина весело закружилась.
   — Правильно, мама, я уже взрослая.
   — А теперь иди спать, мисс. Тебе надо отдохнуть.
   — Хорошо, мама, — Рина наклонилась и поцеловала мать в щеку. — Спокойной ночи. — Потом она подошла к отцу и тоже поцеловала его. — Спокойной ночи, папа.
   Рина выбежала из комнаты, и на лестнице послышались ее быстрые легкие шаги. Гаррисон Марлоу отложил газету.
   — Она выглядит такой счастливой.
   — А почему бы и нет? Это было ее первое свидание, любая девушка бывает возбужденной после первого свидания.
   — Пойдем на улицу, подышим немного свежим воздухом, — предложил Гарри.
   Они вышли на крыльцо.
   — Рони? — позвала Джеральдина.
   — Я здесь, мама.
   Она повернулась и увидела, как сын встал с шезлонга.
   — Понравился фильм?
   — Да, — коротко ответил он.
   — С Риной не было хлопот?
   — Нет.
   — Похоже, что ты не очень рад, что взял ее с собой?
   — Все в порядке, мама.
   — Иногда, сынок, — сказал отец, — приходится делать то, что не очень нравится. Одна из таких вещей — присматривать за сестрой, но это обязанность брата.
   — Я же сказал, что все в порядке, — раздраженно бросил Рональд.
   — Рони! — удивленно воскликнула Джеральдина. Сын опустил глаза.
   — Извини, папа, — тихо сказал он.
   Джеральдина подошла и заглянула сыну в лицо.
   — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. — По-моему, у тебя жар, да вон и пот на лбу. Дай-ка вытру. — Она опустила руку в его нагрудный карман. — А где твой платок? Я же сама клала его тебе в карман, когда ты уходил.
   На мгновение в его глазах мелькнул какой-то животный страх.
   — Наверное, потерял.
   Мать дотронулась до его лба.
   — Ты уверен, что у тебя нет температуры?
   — Думаю, тебе лучше пойти спать, — сказал отец.
   — Да, папа. — Рони повернулся, поцеловал мать, пожелал им спокойной ночи и быстро прошел в дом.
   — Интересно, что с ним?
   — Я знаю, — ответил Гаррисон.
   — Знаешь?
   — Он просто расстроен. У него были другие планы, а пришлось выступать в роли опекуна младшей сестренки. И он рассержен, что не может сейчас сидеть во дворе у Рандалов и обниматься с кузиной Томми Джоан.
   — Гарри, ты несносен.
   — Вовсе нет. Поверь мне — я знаю мальчишек. С ним надо быть немного построже, да и с Риной тоже. Ты ей все позволяешь.
   — Я знаю, что тебя раздражает. Ты никак не хочешь привыкнуть к мысли, что они выросли. Тебе хотелось бы, чтобы они всегда были маленькими.
   Гарри улыбнулся.
   — Так или иначе, но это хорошо, что в следующем месяце они вернутся в школу. Баррингтон хорошее место для Рональда.
   — Да, — согласилась жена, — а я очень рада, что Рина будет ходить в школу Джейн Винсент. Там из нее сделают маленькую леди.

* * *

   Для Рональда это лето было временем боли и страданий, плотских открытий и терзаний, мук совести. Он не мог спать, есть, боялся смотреть на Рину по утрам, и вместе с тем, она постоянно стояла у него перед глазами. Мучительная ревность охватывала его, когда он видел, как она улыбается другим мальчишкам. Сразу же возникали мысли, что она может вести себя с другими так же, как с ним. А кроме того, его угнетал страх, что все раскроется. Он воочию представлял выражение боли и ужаса на лицах родителей, когда они обо всем узнают.
   Но когда Рина смотрела на него, улыбалась и обнимала, тяжелые мысли сразу исчезали, и хотелось только одного — просить ее об этом. В своем самоуничижении он лебезил перед ней, валялся в ногах.
   Затем вдруг снова возвращался страх. Ведь она была его сестрой, и это было ужасно.

* * *

   Он начал чувствовать облегчение, когда это сумасшедшее лето стало подходить к концу. Все кончится, когда он будет далеко от нее, он снова сможет держать себя в руках, подавлять ту дрожь, которую она возбуждала в нем. А когда они вернутся домой через год, все будет по-другому. Он будет другой, и она тоже.
   Он скажет ей, что это больше никогда не повторится, никогда. Потому что это ужасно.
   Он твердо верил в это, вернувшись в школу после летних каникул.

7

   — Я беременна, — сказала Рина. — У меня будет ребенок.
   Рональд почувствовал тупую боль. Он всегда предполагал, что этим кончится. Даже в то лето два года назад он знал, что так будет. Он посмотрел на нее.
   — С чего ты взяла?
   Она говорила спокойно, как будто речь шла о погоде.
   — У меня задержка, раньше этого никогда не было.
   Он посмотрел на свои загорелые руки, темными пятнами выделявшиеся на фоне белого песка.
   — Что ты собираешься делать?
   — Не знаю, — ответила Рина. Она повернула голову в сторону моря, и ее белокурые волосы сверкнули на солнце.
   — Если завтра ничего не будет, придется рассказать маме.
   — Ты... ты хочешь рассказать ей о нас?
   — Нет, — быстро ответила Рина и, опережая его следующий вопрос, добавила: — я скажу, что это Томми, или Билл, или Джо.
   Он вдруг почувствовал ревность.
   — А ты с ними тоже?.. — неуверенно спросил он.
   Ее темные глаза пристально посмотрели на него.
   — Нет, конечно нет, только с тобой.
   — А что если она спросит у них и поймет, что ты врешь?
   — Не спросит, — уверенно сказала Рина. — Особенно если я скажу, что не знаю точно, кто из них.
   Рональд посмотрел на нее. Во многих вопросах она была старше него.
   — А что, ты думаешь, мама сделает?
   — Не знаю, — пожала плечами Рина.
   Она встала и пошла по пляжу к подругам. Рональд повернулся на песке, положил голову на руки и застонал. Это случилось. Где-то в глубине души он всегда чувствовал, что это случится.

* * *

   Как всегда летом, они приехали на пляж. Но в этот раз он поклялся себе, что все будет по-другому, и сказал ей об этом.
   — Все. Прекратим эти ребячьи глупости. Ты будешь гулять со своими друзьями — я со своими. Мы только наживем неприятности, если не покончим с этим.
   Она согласилась, даже пообещала, и он должен признать, что она держала слово. Это он нарушил клятву, и все из-за чертовой бутылки апельсинового сока.
   Это случилось в дождливый день, когда они были дома одни. Он вошел в кухню, открыл холодильник, но бутылки апельсинового сока, которую он держал для себя, на месте не оказалось. В ярости он хлопнул дверью холодильника.
   Поднявшись по лестнице, он толкнул дверь в ее комнату и, как вкопанный, остановился на пороге, пытаясь осмыслить увиденную картину. Рина лежала на кровати обнаженная, держа в руке бутылку сока. Она пристально посмотрела на него.
   Кровь застучала в его висках, тело покрылось липким потом.
   — Зачем ты взяла мою бутылку? — спросил он, осознавая всю глупость подобного вопроса.
   Рина слегка повернула голову на подушке, ее глаза были полуприкрыты.
   — Чтобы выпить, — ответила она, поднося бутылку к губам. — А ты думал для чего?
   Сок выплеснулся из бутылки, и оранжевые капельки растеклись по ее груди. Она улыбнулась и протянула ему бутылку.
   — Хочешь?
   Рональд как во сне подошел к ней, взял бутылку и поднес к губам. Горлышко еще хранило тепло ее губ. Он почувствовал во рту приятный вкус сока и посмотрел на Рину.
   — А ты готов, — улыбнулась она, — а ведь говорил, что больше никогда не будешь.
   Внезапно он понял, что нарушил клятву, и повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за бедро. Он чуть не вскрикнул, вспыхнув от ее прикосновения.
   — Ну еще один раз, — прошептала она, — и больше никогда.
   Он стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не упасть от дрожи, охватившей все тело.
   — Нет, — хрипло выдавил он.
   — Пожалуйста, — прошептала Рина, гладя его по бедру.
   Рональд стоял словно парализованный. В нем стала закипать непонятная злоба. Теперь и правда все будет по-другому, он не будет больше унижаться, он проучит ее, и она отстанет.
   Он схватил ее за запястье и прижал к кровати. Она смотрела на него спокойно, без всякого страха. Внезапно Рональд прижался губами к ее губам, еще сохранявшим вкус сока, потом стал целовать шею и грудь.
   Только теперь она испугалась и стала сопротивляться.
   — Нет, — шептала Рина, пытаясь оттолкнуть его, — не трогай меня.
   Но Рональд не слышал ее, он чувствовал, как наливается яростью. Ее ногти царапали ему грудь, оставляя кровавые полосы. Он совсем обезумел.
   — Хватит дразнить меня, — заорал он и свободной рукой со всего размаха ударил ее по щеке. Удар опрокинул Рину навзничь, глаза ее были полны страха. — Сука, — снова закричал Рональд, выдергивая из брюк ремень. Он закинул ей руки за голову, связав запястья, а конец ремня привязал к спинке кровати. Подняв полупустую бутылку сока, он показал ее Рине.