Страница:
— Опусти бочонок, парень, — сказал один из детективов.
Дэвид медленно поставил бочонок на землю и повернулся лицом к полицейским.
— К стене!
— Ну что, Джо, не удалось? — спросил детектив подошедшего Дженуарио.
Дэвид смотрел на улыбающегося Дженуарио. Похоже, что его совсем не огорчило происшедшее.
— Пройдемте в помещение, лейтенант, — спокойно сказал он. — Уверен, что мы уладим это недоразумение.
Лейтенант проследовал за Дженуарио в здание, и Дэвиду показалось, что они совсем ушли, но через десять минут они вернулись. Оба улыбались.
— Все в порядке, ребята, — сказал лейтенант. — Видно, мы ошиблись. Мистер Дженуарио мне все объяснил. Пошли.
Детективы исчезли так же быстро, как и появились. Дэвид только разинул рот от удивления.
— Я же говорил тебе, что все схвачено, — сказал Остроносый.
Дэвид покачал головой. Схвачено или нет, но с него хватит, такие переделки не стоят даже двадцати пяти долларов.
— Я завязываю, — сказал он Остроносому. — Все, больше ни разу.
— Испугался? — рассмеялся Остроносый.
— Да, черт возьми, испугался. На жизнь можно зарабатывать и более простыми способами.
— Если знаешь какими, расскажи мне. У Шоки полная квартира китаяночек. Он сказал, что мы можем сегодня развлечься с ними.
Дэвид промолчал.
— Там будет Син Лу, — сказал Остроносый. — Ну ты знаешь, та самая малышка танцовщица, которая бреет лобок.
Дэвид замялся, чувствуя нарастающее возбуждение.
Дэвида охватил страх. Наверное, что-то случилось, и полиция приехала арестовывать его. Первая мысль была — броситься назад, но какая-то сила толкнула его к дому.
— Что произошло? — спросил он у мужчины, стоявшего с краю.
— Не знаю, — ответил тот. — Слышал только, как полицейский говорил, что там кто-то умер.
Распихивая толпу, Дэвид пробрался в дом. Он взбежал по лестнице на второй этаж и услышал крик.
Мать стояла в дверях, а двое полицейских держали ее за руки.
— Хаим, Хаим!
У Дэвида бешено заколотилось сердце.
— Мама, — позвал он, — что случилось?
Мать смотрела на него невидящими глазами.
— Я послала за доктором, а приехала полиция, — сказала она и посмотрела в сторону туалета.
— Хаим, Хаим! — снова закричала она.
Дэвид проследил за ее взглядом. Дверь кабинки была распахнута, отец сидел на унитазе, прислонившись к стене. Глаза и рот открыты, на седую бороду тоненькой струйкой стекала слюна.
— Хаим! — закричала мама, — ты ведь шутил со мной, ты не собирался умирать.
4
5
6
Дэвид медленно поставил бочонок на землю и повернулся лицом к полицейским.
— К стене!
— Ну что, Джо, не удалось? — спросил детектив подошедшего Дженуарио.
Дэвид смотрел на улыбающегося Дженуарио. Похоже, что его совсем не огорчило происшедшее.
— Пройдемте в помещение, лейтенант, — спокойно сказал он. — Уверен, что мы уладим это недоразумение.
Лейтенант проследовал за Дженуарио в здание, и Дэвиду показалось, что они совсем ушли, но через десять минут они вернулись. Оба улыбались.
— Все в порядке, ребята, — сказал лейтенант. — Видно, мы ошиблись. Мистер Дженуарио мне все объяснил. Пошли.
Детективы исчезли так же быстро, как и появились. Дэвид только разинул рот от удивления.
* * *
Когда они возвращались в конюшню, Остроносый сидел рядом с Дэвидом на козлах.— Я же говорил тебе, что все схвачено, — сказал Остроносый.
Дэвид покачал головой. Схвачено или нет, но с него хватит, такие переделки не стоят даже двадцати пяти долларов.
— Я завязываю, — сказал он Остроносому. — Все, больше ни разу.
— Испугался? — рассмеялся Остроносый.
— Да, черт возьми, испугался. На жизнь можно зарабатывать и более простыми способами.
— Если знаешь какими, расскажи мне. У Шоки полная квартира китаяночек. Он сказал, что мы можем сегодня развлечься с ними.
Дэвид промолчал.
— Там будет Син Лу, — сказал Остроносый. — Ну ты знаешь, та самая малышка танцовщица, которая бреет лобок.
Дэвид замялся, чувствуя нарастающее возбуждение.
* * *
Большие часы, выставленные в витрине гастрономического магазина Голдфарба, показывали час ночи, когда Дэвид свернул за угол и пошел по своей улице. Около дверей своего дома он заметил полицейский автомобиль и толпу людей.Дэвида охватил страх. Наверное, что-то случилось, и полиция приехала арестовывать его. Первая мысль была — броситься назад, но какая-то сила толкнула его к дому.
— Что произошло? — спросил он у мужчины, стоявшего с краю.
— Не знаю, — ответил тот. — Слышал только, как полицейский говорил, что там кто-то умер.
Распихивая толпу, Дэвид пробрался в дом. Он взбежал по лестнице на второй этаж и услышал крик.
Мать стояла в дверях, а двое полицейских держали ее за руки.
— Хаим, Хаим!
У Дэвида бешено заколотилось сердце.
— Мама, — позвал он, — что случилось?
Мать смотрела на него невидящими глазами.
— Я послала за доктором, а приехала полиция, — сказала она и посмотрела в сторону туалета.
— Хаим, Хаим! — снова закричала она.
Дэвид проследил за ее взглядом. Дверь кабинки была распахнута, отец сидел на унитазе, прислонившись к стене. Глаза и рот открыты, на седую бороду тоненькой струйкой стекала слюна.
— Хаим! — закричала мама, — ты ведь шутил со мной, ты не собирался умирать.
4
— Разве это моя вина, что его отец умер до того, как он закончил школу? — сердито спросил дядя Берни. — Пусть работает вечерами.
Дэвид сидел на краешке стула и молча смотрел на мать.
— Я не прошу милостыню, Берни, — сказала она. — Дэвиду нужна работа — вот все, о чем я прошу.
Норман повернулся и с подозрением посмотрел на племянника.
— Может, ты хотел бы работать вице-президентом в моей компании, а?
Дэвид с возмущением вскочил со стула.
— Я ухожу, мама, оказывается все, что говорили о нем, правда.
— Говорили обо мне? — вскричал дядя. — Что говорили обо мне? Дэвид посмотрел на него.
— Мне говорили о вас в синагоге, что вы не приехали на похороны, потому что боялись раскошелиться.
— А как я мог приехать из Калифорнии за один день? У меня что, есть крылья?
Дэвид направился к двери.
— Подожди минутку, Дэвид, — тихо сказала мать и повернулась к брату. — Когда тебе перед войной понадобилось для твоего дела пятьсот долларов, от кого ты их получил? — Она выдержала паузу и сама ответила на свой вопрос: — От твоего бедного шурина, старьевщика Хаима. Он дал тебе деньги, а ты ему клочок бумаги. Этот клочок до сих пор у меня, но когда же мы получим деньги?
— Бумага? Что за бумага?
— Она у меня. Хаим положил ее в ящик в тот вечер, когда дал тебе деньги.
— Дай я посмотрю, — сказал Берни. Он начал припоминать. Это был сертификат, гарантирующий его шурину пять процентов акций компании Нормана. Он совсем забыл об этом, но толковый адвокат докажет, что эта бумага стоит больших денег.
Сестра вышла в другую комнату и вернулась с документом. Он поблек и пожелтел, но дата была видна четко: 7 сентября 1912 г. Это было четырнадцать лет назад, как быстро пролетело время.
Он посмотрел на сестру.
— Не в моих правилах принимать на работу родственников, это может помешать бизнесу.
— А кто будет знать, что он твой племянник? — спросила Эстер. — И кто будет стараться работать для тебя, как не твоя родная плоть и кровь?
Норман поднялся.
— Хорошо, я возьму его. Это против моих правил, но может быть, ты и права. Кровь крепче воды. На Сорок третьей улице, рядом с рекой, у нас есть склад. Там он и будет работать.
— Спасибо, дядя Берни, — поблагодарил Дэвид.
— И не вздумай болтать, что ты мой племянник. Услышу хоть одно слово — уволю.
— Я никому не скажу, дядя Берни.
Норман с сертификатом в руках направился к двери. На пороге он обернулся, сложил его и сунул в карман.
— Я возьму эту бумагу с собой, — сказал он сестре. — Когда вернусь в офис, пошлю тебе чек на пятьсот долларов плюс по три процента за каждый год.
На лице сестры промелькнуло беспокойство.
— Ты уверен, Берни, что сможешь заплатить? — быстро сказала она. — Можешь не торопиться. Если Дэвид будет работать, мы обойдемся.
— Какая разница, смогу или нет? — великодушно произнес Норман. — Пусть кто-то попробует сказать, что Берни Норман не держит свое слово.
Здание было поделено между пятью арендаторами. Цокольный этаж занимала компания по продаже автомобильных деталей, второй — торговая парфюмерная фирма, третий — небольшая студия звукозаписи, четвертый — «Генри Франс Компани», крупнейший в мире производитель дешевых презервативов и противозачаточных средств. Пятый и шестой этажи принадлежали «Норман Пикчерз».
Дэвид пришел рано. Он поднялся на лифте на шестой этаж и медленно прошел по широкому коридору между деревянными и металлическими стеллажами. В конце коридора рядом с окнами стояло несколько столов.
— Привет! — крикнул Дэвид. — Есть здесь кто-нибудь?
Звонкое эхо прокатилось по пустому помещению. На одном из столов стояли часы, показывавшие половину восьмого.
Хлопнула дверь лифта, и через коридор к Дэвиду подошел седой мужчина.
— Мне показалось, что здесь кто-то кричал? — спросил он.
— Мне нужен начальник, я по поводу работы.
— А-а, ты тот самый?
— Что вы имеете в виду? — смутился Дэвид.
— Новичок, — ответил лифтер, — племянник старого Нормана.
От удивления Дэвид не произнес ни слова.
— Еще никого нет, — сказал лифтер, — все приходят к восьми.
Двери лифта закрылись, и кабина поехала вниз. Дэвид задумался. Дядя Берни велел никому не говорить об их родстве. Так откуда это известно лифтеру? И знает ли об этом дядя Берни?
Он остановился перед большой яркой афишей, на которой красными буквами было написано: «Вильма Бьянки и Род Ла Рок», и изображена женщина, лежащая на софе в приподнятом выше колен платье. Рядом с ней стоял симпатичный темноволосый мужчина и смотрел на нее влюбленным взглядом. Последний штрих к афише был сделан, наверное, кем-то из служащих склада. К брюкам мужчины был приколот молочно-белый презерватив, а рядом от руки было написано: «Подарок от Генри Франса».
Дэвид усмехнулся и принялся шагать по коридору, рассматривая стеллажи. Там были афиши и щиты с рекламой кинофильмов. Дэвид отметил, что все они, как близнецы, похожи друг на друга. Отличие было лишь в именах актеров и названиях кинофильмов.
Снова послышался шум лифта и шаги по коридору. Дэвид обернулся в ожидании. Высокий, худощавый мужчина со светло-рыжими волосами и озабоченным взглядом подошел к упаковочным столам и молча посмотрел на Дэвида.
— Я Дэвид Вулф, мне нужен начальник, я по поводу работы.
— Я начальник, — сказал мужчина, усаживаясь за один из столов. — Меня зовут Вагнер, Джек Вагнер.
Дэвид протянул руку.
— Рад познакомиться с вами, мистер Вагнер.
Мужчина посмотрел на протянутую руку. Его рукопожатие было вялым и безразличным.
— Ты племянник Нормана, — в его голосе сквозило подозрение.
Внезапно Дэвид понял, что мужчина волнуется, может быть, даже больше, чем он сам. Интересно, почему? Неужели его так обеспокоило это злополучное родство?
— Никто об этом не должен знать, кроме меня, — сказал Вагнер. — Садись сюда, — он указал на стул рядом со столом, взял лист бумаги и протянул его Дэвиду. — Заполни это заявление. В графе, где спрашивается, работают ли родственники в компании, поставь прочерк.
— Да, сэр.
Вагнер поднялся и ушел, а Дэвид принялся заполнять анкету. Снова захлопали двери лифта, и вошло несколько человек. Проходя к упаковочным столам, они украдкой взглядывали на Дэвида и принимались подготавливать рабочие места. Дэвид продолжал трудиться над анкетой. В восемь часов прозвучал звонок, и здание наполнилось шумом. Начался рабочий день.
Когда Вагнер вернулся, Дэвид протянул ему заявление, которое тот внимательно просмотрел.
— Хорошо, — сказал он, положил заявление в ящик и снова ушел.
Вернувшись, он начал что-то обсуждать с мужчиной, работавшим за первым упаковочным столом. Дэвиду показалось, что они говорят о нем, он занервничал и закурил. Вагнер обернулся и нахмурился.
— Здесь нельзя курить, — крикнул он Дэвиду, — ты что, читать не умеешь?
— Извините, — ответил Дэвид, оглядываясь ь поисках урны. Урны нигде не было. Внезапно он почувствовал, что все прекратили работу и наблюдают за ним. Лоб его покрылся капельками пота.
— Можешь курить в туалете, — крикнул Вагнер, указывая в сторону задней части склада. Дэвид прошел по коридору в туалет. Ему вдруг захотелось справить нужду, и он подошел к унитазу.
Дверь туалета отворилась, и позади Дэвида раздался голос.
— Ты кто такой?
Дэвид обернулся и увидел старика, который улыбался во весь рот, полный золотых зубов.
— Ты сын Хаима Вулфа, — сказал он на идише.
Дэвид кивнул.
— А я Исаак Марголис, я знал твоего отца.
— Вы работаете здесь? — спросил Дэвид.
— Конечно. А ты думал, что я забрался в такую даль только для того, чтобы пописать? — старик перешел на доверительный шепот. — Это очень хорошо, что дядя устроил тебя сюда. Но могут быть неприятности.
— Неприятности?
Старик кивнул и продолжил также шепотом:
— Теперь они заволнуются, так как слишком долго валяли дурака. Тебе надо будет только следить за бирками.
— За бирками?
— Да. Я делаю три упаковки в день, а у них на это уходит неделя. Мне-то нечего волноваться, а вот остальным придется побеспокоиться насчет своей работы.
Наконец Дэвид все понял. Мужчины боятся его, боятся из-за работы.
— Пусть не волнуются, — сказал он, — я не собираюсь отнимать у них работу.
— Не собираешься? — с подозрением спросил Марголис.
— Нет. Меня приняли, потому что у меня будет своя работа.
В глазах Марголиса промелькнуло разочарование, сменившееся интересом.
— Ты хороший парень, — сказал он, — конечно, ты не будешь ни у кого отнимать работу. Я передам им.
Он повернулся и пошел к выходу, но в дверях остановился и снова с любопытством посмотрел на Дэвида.
— Ты напоминаешь мне своего дядю. Старик никогда не позволяет левой руке знать то, что делает правая.
Дверь за ним захлопнулась, и Дэвид швырнул сигарету в писсуар. Посередине коридора он встретил Вагнера.
— Ты знаешь, как работает вилочный подъемник?
— Это которым поднимают тюки?
— Да, именно его я и имел в виду.
— Конечно, — кивнул Дэвид.
Вагнер бросил на него недоверчивый взгляд.
— Хорошо. Внизу на платформе упаковки с рекламными листками, пятьсот тысяч. Подними их наверх.
Дэвид сидел на краешке стула и молча смотрел на мать.
— Я не прошу милостыню, Берни, — сказала она. — Дэвиду нужна работа — вот все, о чем я прошу.
Норман повернулся и с подозрением посмотрел на племянника.
— Может, ты хотел бы работать вице-президентом в моей компании, а?
Дэвид с возмущением вскочил со стула.
— Я ухожу, мама, оказывается все, что говорили о нем, правда.
— Говорили обо мне? — вскричал дядя. — Что говорили обо мне? Дэвид посмотрел на него.
— Мне говорили о вас в синагоге, что вы не приехали на похороны, потому что боялись раскошелиться.
— А как я мог приехать из Калифорнии за один день? У меня что, есть крылья?
Дэвид направился к двери.
— Подожди минутку, Дэвид, — тихо сказала мать и повернулась к брату. — Когда тебе перед войной понадобилось для твоего дела пятьсот долларов, от кого ты их получил? — Она выдержала паузу и сама ответила на свой вопрос: — От твоего бедного шурина, старьевщика Хаима. Он дал тебе деньги, а ты ему клочок бумаги. Этот клочок до сих пор у меня, но когда же мы получим деньги?
— Бумага? Что за бумага?
— Она у меня. Хаим положил ее в ящик в тот вечер, когда дал тебе деньги.
— Дай я посмотрю, — сказал Берни. Он начал припоминать. Это был сертификат, гарантирующий его шурину пять процентов акций компании Нормана. Он совсем забыл об этом, но толковый адвокат докажет, что эта бумага стоит больших денег.
Сестра вышла в другую комнату и вернулась с документом. Он поблек и пожелтел, но дата была видна четко: 7 сентября 1912 г. Это было четырнадцать лет назад, как быстро пролетело время.
Он посмотрел на сестру.
— Не в моих правилах принимать на работу родственников, это может помешать бизнесу.
— А кто будет знать, что он твой племянник? — спросила Эстер. — И кто будет стараться работать для тебя, как не твоя родная плоть и кровь?
Норман поднялся.
— Хорошо, я возьму его. Это против моих правил, но может быть, ты и права. Кровь крепче воды. На Сорок третьей улице, рядом с рекой, у нас есть склад. Там он и будет работать.
— Спасибо, дядя Берни, — поблагодарил Дэвид.
— И не вздумай болтать, что ты мой племянник. Услышу хоть одно слово — уволю.
— Я никому не скажу, дядя Берни.
Норман с сертификатом в руках направился к двери. На пороге он обернулся, сложил его и сунул в карман.
— Я возьму эту бумагу с собой, — сказал он сестре. — Когда вернусь в офис, пошлю тебе чек на пятьсот долларов плюс по три процента за каждый год.
На лице сестры промелькнуло беспокойство.
— Ты уверен, Берни, что сможешь заплатить? — быстро сказала она. — Можешь не торопиться. Если Дэвид будет работать, мы обойдемся.
— Какая разница, смогу или нет? — великодушно произнес Норман. — Пусть кто-то попробует сказать, что Берни Норман не держит свое слово.
* * *
Это было грязное серое здание старой фабрики рядом с Гудзоном, переделанное под склады. На заднем дворе располагались два грузовых лифта, а рядом с главным входом три маленьких пассажирских, которых едва хватало для перевозки служащих, спешащих к восьми утра на работу и в шесть вечера с работы.Здание было поделено между пятью арендаторами. Цокольный этаж занимала компания по продаже автомобильных деталей, второй — торговая парфюмерная фирма, третий — небольшая студия звукозаписи, четвертый — «Генри Франс Компани», крупнейший в мире производитель дешевых презервативов и противозачаточных средств. Пятый и шестой этажи принадлежали «Норман Пикчерз».
Дэвид пришел рано. Он поднялся на лифте на шестой этаж и медленно прошел по широкому коридору между деревянными и металлическими стеллажами. В конце коридора рядом с окнами стояло несколько столов.
— Привет! — крикнул Дэвид. — Есть здесь кто-нибудь?
Звонкое эхо прокатилось по пустому помещению. На одном из столов стояли часы, показывавшие половину восьмого.
Хлопнула дверь лифта, и через коридор к Дэвиду подошел седой мужчина.
— Мне показалось, что здесь кто-то кричал? — спросил он.
— Мне нужен начальник, я по поводу работы.
— А-а, ты тот самый?
— Что вы имеете в виду? — смутился Дэвид.
— Новичок, — ответил лифтер, — племянник старого Нормана.
От удивления Дэвид не произнес ни слова.
— Еще никого нет, — сказал лифтер, — все приходят к восьми.
Двери лифта закрылись, и кабина поехала вниз. Дэвид задумался. Дядя Берни велел никому не говорить об их родстве. Так откуда это известно лифтеру? И знает ли об этом дядя Берни?
Он остановился перед большой яркой афишей, на которой красными буквами было написано: «Вильма Бьянки и Род Ла Рок», и изображена женщина, лежащая на софе в приподнятом выше колен платье. Рядом с ней стоял симпатичный темноволосый мужчина и смотрел на нее влюбленным взглядом. Последний штрих к афише был сделан, наверное, кем-то из служащих склада. К брюкам мужчины был приколот молочно-белый презерватив, а рядом от руки было написано: «Подарок от Генри Франса».
Дэвид усмехнулся и принялся шагать по коридору, рассматривая стеллажи. Там были афиши и щиты с рекламой кинофильмов. Дэвид отметил, что все они, как близнецы, похожи друг на друга. Отличие было лишь в именах актеров и названиях кинофильмов.
Снова послышался шум лифта и шаги по коридору. Дэвид обернулся в ожидании. Высокий, худощавый мужчина со светло-рыжими волосами и озабоченным взглядом подошел к упаковочным столам и молча посмотрел на Дэвида.
— Я Дэвид Вулф, мне нужен начальник, я по поводу работы.
— Я начальник, — сказал мужчина, усаживаясь за один из столов. — Меня зовут Вагнер, Джек Вагнер.
Дэвид протянул руку.
— Рад познакомиться с вами, мистер Вагнер.
Мужчина посмотрел на протянутую руку. Его рукопожатие было вялым и безразличным.
— Ты племянник Нормана, — в его голосе сквозило подозрение.
Внезапно Дэвид понял, что мужчина волнуется, может быть, даже больше, чем он сам. Интересно, почему? Неужели его так обеспокоило это злополучное родство?
— Никто об этом не должен знать, кроме меня, — сказал Вагнер. — Садись сюда, — он указал на стул рядом со столом, взял лист бумаги и протянул его Дэвиду. — Заполни это заявление. В графе, где спрашивается, работают ли родственники в компании, поставь прочерк.
— Да, сэр.
Вагнер поднялся и ушел, а Дэвид принялся заполнять анкету. Снова захлопали двери лифта, и вошло несколько человек. Проходя к упаковочным столам, они украдкой взглядывали на Дэвида и принимались подготавливать рабочие места. Дэвид продолжал трудиться над анкетой. В восемь часов прозвучал звонок, и здание наполнилось шумом. Начался рабочий день.
Когда Вагнер вернулся, Дэвид протянул ему заявление, которое тот внимательно просмотрел.
— Хорошо, — сказал он, положил заявление в ящик и снова ушел.
Вернувшись, он начал что-то обсуждать с мужчиной, работавшим за первым упаковочным столом. Дэвиду показалось, что они говорят о нем, он занервничал и закурил. Вагнер обернулся и нахмурился.
— Здесь нельзя курить, — крикнул он Дэвиду, — ты что, читать не умеешь?
— Извините, — ответил Дэвид, оглядываясь ь поисках урны. Урны нигде не было. Внезапно он почувствовал, что все прекратили работу и наблюдают за ним. Лоб его покрылся капельками пота.
— Можешь курить в туалете, — крикнул Вагнер, указывая в сторону задней части склада. Дэвид прошел по коридору в туалет. Ему вдруг захотелось справить нужду, и он подошел к унитазу.
Дверь туалета отворилась, и позади Дэвида раздался голос.
— Ты кто такой?
Дэвид обернулся и увидел старика, который улыбался во весь рот, полный золотых зубов.
— Ты сын Хаима Вулфа, — сказал он на идише.
Дэвид кивнул.
— А я Исаак Марголис, я знал твоего отца.
— Вы работаете здесь? — спросил Дэвид.
— Конечно. А ты думал, что я забрался в такую даль только для того, чтобы пописать? — старик перешел на доверительный шепот. — Это очень хорошо, что дядя устроил тебя сюда. Но могут быть неприятности.
— Неприятности?
Старик кивнул и продолжил также шепотом:
— Теперь они заволнуются, так как слишком долго валяли дурака. Тебе надо будет только следить за бирками.
— За бирками?
— Да. Я делаю три упаковки в день, а у них на это уходит неделя. Мне-то нечего волноваться, а вот остальным придется побеспокоиться насчет своей работы.
Наконец Дэвид все понял. Мужчины боятся его, боятся из-за работы.
— Пусть не волнуются, — сказал он, — я не собираюсь отнимать у них работу.
— Не собираешься? — с подозрением спросил Марголис.
— Нет. Меня приняли, потому что у меня будет своя работа.
В глазах Марголиса промелькнуло разочарование, сменившееся интересом.
— Ты хороший парень, — сказал он, — конечно, ты не будешь ни у кого отнимать работу. Я передам им.
Он повернулся и пошел к выходу, но в дверях остановился и снова с любопытством посмотрел на Дэвида.
— Ты напоминаешь мне своего дядю. Старик никогда не позволяет левой руке знать то, что делает правая.
Дверь за ним захлопнулась, и Дэвид швырнул сигарету в писсуар. Посередине коридора он встретил Вагнера.
— Ты знаешь, как работает вилочный подъемник?
— Это которым поднимают тюки?
— Да, именно его я и имел в виду.
— Конечно, — кивнул Дэвид.
Вагнер бросил на него недоверчивый взгляд.
— Хорошо. Внизу на платформе упаковки с рекламными листками, пятьсот тысяч. Подними их наверх.
5
Грузовой лифт спустился на нижний этаж, и тяжелые двери открылись перед платформой. Рядом с платформой стояло несколько автомобилей, и люди сновали взад и вперед, разгружая и загружая их. Вдоль платформы были сложены коробки и прочие материалы.
Дэвид повернулся к лифтеру.
— Где груз, который я должен поднять?
Лифтер пожал плечами.
— Спрашивай у бригадира, я только управляю лифтом.
— А который из них бригадир?
Лифтер указал на грузного мужчину в майке, из-под которой на груди и на руках выбивались черные волосы. Лицо его было красным, что изобличало в нем любителя спиртного.
— Чего тебе? — спросил бригадир.
— Мистер Вагнер послал меня поднять рекламные листки.
— Вагнер, говоришь, а где Сэм?
— Какой Сэм?
— Ну Сэм, клерк, который обычно получает их.
— Откуда я, черт возьми, знаю, — сказал Дэвид, чувствуя нарастающую злость.
Бригадир посмотрел через голову на лифтера.
— Они что, не могут поручить Сэму это дело? — крикнул он.
— Я видел, что Сэм работает наверху за упаковочным столом, — ответил лифтер.
Бригадир повернулся к Дэвиду.
— Вон там, — показал он, — у стены.
Листки были уложены на деревянные поддоны в связки по тысяче штук, по сто двадцать пять тысяч на каждом поддоне. Дэвид подкатил подъемник к одному из поддонов и подсунул в него вилку. Он всем телом навалился на рукоятки, но у него не хватило сил даже слегка оторвать поддон от земли. Дэвид обернулся. Бригадир, улыбаясь, наблюдал за ним.
— Не поможете ли вы мне чуть-чуть?
Мужчина рассмеялся.
— У меня свое дело. Передай Норману, что он принял на мужскую работу мальчишку.
Дэвид почувствовал наступившую вдруг тишину и оглянулся. На лице лифтера блуждала усмешка, улыбались и водители автомобилей. Краска залила его лицо. Он разозлился. Они все заодно. Они ждут, что племянник босса ударит в грязь лицом. Дэвид вытащил их кармана сигарету и прикурил.
— Не кури на платформе, — сказал бригадир, — если хочешь курить, иди на улицу.
Дэвид посмотрел на него и медленно направился на улицу. Позади него раздался взрыв хохота и голос бригадира:
— Пожалуй, мы отбили охоту вкалывать у этого маленького еврейского ублюдка.
Дэвид завернул за угол здания. Конечно, все они заодно. В том числе Вагнер, который не очень-то был рад ему. Он специально дал ему работу, с которой он не мог справиться.
Дэвид посмотрел на другую сторону улицы. Там находился гараж. Внезапно ему в голову пришла замечательная идея. Дав механику пятьдесят центов, он вернулся с большим гидравлическим автомобильным домкратом. Осторожно вставив домкрат под поддон, он взялся за ручку и медленно поднял поддон. Меньше чем за пять минут все поддоны были загружены в лифт.
— Все в порядке, — сказал он лифтеру, — поднимайте.
Дверь лифта закрылась и Дэвид улыбнулся, вспомнив изумленное лицо бригадира. Мужчины за упаковочными столами тоже с удивлением воззрились на загруженный лифт.
— Подожди минутку, — сказал один из них лифтеру, — нужно спросить у Вагнера, куда это?
Дэвид подошел к столу начальника и обернулся к коллегам:
— А где Вагнер?
— Курит в туалете, — ответил Марголис.
Дэвид направился в туалет, где Вагнер с сигаретой в руке болтал с кем-то из работников склада.
— Мистер Вагнер?
Вагнер вздрогнул и удивленно обернулся.
— Ну, в чем дело, Дэвид? — сердито спросил он. — Ты не можешь поднять груз? — Конечно же, начальник был со всеми заодно. Дэвид усмехнулся про себя. А дядя Норман говорил, что их родство останется тайной. — Ну? — раздраженно повторил Вагнер. — Если не можешь, так и скажи.
— Груз уже наверху, я просто хотел спросить, куда его положить.
— Уже наверху? — изумился Вагнер. В его голосе уже не было той самоуверенности, которая звучала минуту назад.
— Да, сэр.
— Отлично, — сказал он и бросил сигарету в писсуар. — Его надо отправить на пятый склад, я тебе покажу, где это.
Дэвид закончил разгружать поддоны примерно в половине одиннадцатого. Сняв последнюю пачку, он выпрямился. По телу струился пот. Выстиранная мамой рубашка была пыльная и грязная. Дэвид вытер лоб рукавом и подошел к столу начальника.
— Что я должен делать дальше?
— Там точно пятьсот стопок?
Дэвид кивнул.
Начальник протянул ему бумагу.
— Тогда подпиши накладную.
Дэвид взял накладную: «Пятьсот пачек по десять долларов», — прочитал он и подумал: «Дорогая бумага».
В это время зазвонил телефон. Начальник взял трубку.
— Склад! Да, мистер Бонд, только что привезли. Принеси экземпляр, — сказал Вагнер Дэвиду, прикрывая рукой трубку.
Дэвид кивнул и побежал на склад. Вытащив несколько листков из пачки, он вернулся. Вагнер взял листок и произнес в трубку:
— Нет, мистер Бонд, они одноцветные.
На другом конце раздался вопль, и на лице Вагнера появилось выражение испуга.
— Нет, это те, которые мы получили, — Вагнер прочистил горло. — Но ведь предполагалось, что они будут двухцветные.
Дэвид посмотрел на листки. Какая разница, одноцветные они или двухцветные?
— Мистер Бонд приказал выкинуть их, — сказал Вагнер, медленно опуская трубку.
— Выкинуть? — удивленно переспросил Дэвид.
Вагнер кивнул и поднялся.
— Тащи их вниз, нам понадобится место на складе. После обеда привезут новые.
Дэвид пожал плечами. Он не понимал, как можно выкинуть бумагу, если за нее еще даже не заплатили? Однако его это не касалось.
— Хорошо, — сказал он.
В половине первого Дэвид спустился вниз с первым поддоном. Его окликнул бригадир:
— Эй! Куда это ты с ними? Для них нет места. Иди к Вагнеру и скажи, пусть гонит пять долларов, если хочет, чтобы я пристроил его барахло.
Дэвид снова почувствовал, как в нем закипает злоба. Поднявшись наверх, он сказал Вагнеру:
— Бригадир требует пять долларов.
— Да, конечно, — ответил начальник, — я совсем забыл.
Он вынул из стола небольшой ящик, открыл его и достал бумажку в пять долларов.
— Вы действительно собираетесь отдать ему пять долларов? — недоверчиво спросил он, глядя на банкноту. — Вагнер кивнул. — Но ведь это хорошая газетная бумага, мой отец собирал ее целыми днями. Она стоит десять центов сто фунтов. За эту кипу в любом приемном пункте дадут пятьдесят долларов.
— У нас нет времени возиться с этим. Передай деньги и забудь про это.
Дэвид уставился на начальника. Выбрасывать бумагу стоимостью пятьсот долларов, даже не заплатив за нее, и не попытаться вернуть хотя бы пятьдесят долларов — этого он не мог понять. Более того, еще приплатить пять долларов, чтобы ее выкинули. Дэвид перевел дыхание.
— У меня есть час для завтрака, сэр? — спросил он Вагнера.
— Конечно, как и у всех, — ответил начальник.
— А могу я прямо сейчас воспользоваться своим перерывом?
— Ты можешь воспользоваться им сразу, как закончишь с этими листами.
— Ими-то я и хочу заняться в свой перерыв.
— Дело твое, но перерыв дается для завтрака.
— Разрешите позвонить? — Дэвид кивнул на телефон. Вагнер разрешил, и Дэвид позвонил Остроносому в гараж Шоки. — Как быстро ты можешь быть здесь с автомобилем? — спросил он, вкратце изложив дело.
— Через двадцать минут, Дэви, — ответил Остроносый, и после небольшой паузы добавил: — Но Шоки говорит, что с тебя десять долларов за автомобиль.
— Договорились, — быстро ответил Дэвид.
— Тогда жди.
— Хорошо, буду внизу.
Во время телефонного разговора Вагнер беспокойно смотрел на Дэвида.
— Я не хочу никаких неприятностей, — нервно сказал он. Дэвид задумался. Если они и впрямь испугались его появления здесь, то пусть и дальше боятся.
— Неприятности еще предстоят вам, мистер Вагнер, если дядя Берни узнает, что вы выкинули на ветер пятьдесят долларов, да еще и заплатили за это пять долларов, — сказал он.
Вагнер побледнел, на лбу у него выступили капельки пота.
— Не я ввел такое правило, — быстро сказал он, — я просто выполняю приказания начальника отдела закупки.
— Тогда вам не о чем беспокоиться.
Вагнер положил банкноту в ящик, ящик в стол и запер его.
Потом встал.
— Пожалуй, я пойду завтракать, — сказал он.
Дэвид уселся в кресло начальника и закурил, игнорируя запрещающую надпись. Рабочие за упаковочными столами, не таясь, смотрели на него, а он на них. Через несколько минут они один за другим потянулись на завтрак. Вскоре в помещении остался лишь Марголис. Старик оторвался от упаковки, которую обвязывал, и обратился к Дэвиду:
— Попомни мое слово, ты зря это затеял. Этот бригадир Тони, он ведь казак. Попроси дядю, пусть он даст тебе другую работу.
— Хватит и того, что я просил его об этой. Если я сейчас начну ныть, то вообще останусь ни с чем.
Старик подошел к Дэвиду вплотную и спросил резким голосом:
— А ты знаешь, куда они пошли? Они все? Думаешь, на завтрак? Нет. Они пошли вниз, на улицу, смотреть, как Тони будет убивать тебя.
Дэвид задумчиво посмотрел на дымящуюся сигарету.
— Неужели пять долларов стоят этого? — Он получает мзду с каждого, кто от него зависит, и не позволит тебе отнять у него этот кусок, иначе он потеряет все.
— Тогда он просто негодяй, — разозлился Дэвид. — Я выполню свою работу, а он пусть собирает взятки с кого хочет.
Дэвид поднялся и, швырнув сигарету на пол, раздавил ее каблуком. Во рту появился какой-то странный привкус. Как глупо он попался в ловушку, которую ему подстроили. Но отступить он уже не мог, даже если бы и захотел. Если он уклонится от драки, то это дойдет до дяди, и тоща он потеряет работу.
Остроносый ждал его внизу.
— Где машина? — спросил Дэвид.
— На улице, я прихватил пару кастетов, обычный и с шипами.
— Дай мне с шипами.
Остроносый вытащил из кармана кастет г шипами. Дэвид переложил его в свой карман.
— Как мы обойдемся с этим парнем? — спросил Остроносый. — Продемонстрируем ему китайский прием?
Это был обычный трюк, которым пользовались в китайском квартале. К жертве подходили спереди и сзади, и в девяти случаях из десяти он не угадывал, откуда наносился удар.
Дэвид покачал головой.
— Нет, весь смысл в том, чтобы я справился с ним один.
— Да этот парень убьет тебя, он почти в два раза больше.
— Если будет совсем плохо, ты мне поможешь.
— Если будет совсем плохо, то я смогу только помочь похоронить тебя.
Дэвид улыбнулся.
— В таком случае пошли счет за похороны моему дяде Берни. Ну, пошли!
Дэвид повернулся к лифтеру.
— Где груз, который я должен поднять?
Лифтер пожал плечами.
— Спрашивай у бригадира, я только управляю лифтом.
— А который из них бригадир?
Лифтер указал на грузного мужчину в майке, из-под которой на груди и на руках выбивались черные волосы. Лицо его было красным, что изобличало в нем любителя спиртного.
— Чего тебе? — спросил бригадир.
— Мистер Вагнер послал меня поднять рекламные листки.
— Вагнер, говоришь, а где Сэм?
— Какой Сэм?
— Ну Сэм, клерк, который обычно получает их.
— Откуда я, черт возьми, знаю, — сказал Дэвид, чувствуя нарастающую злость.
Бригадир посмотрел через голову на лифтера.
— Они что, не могут поручить Сэму это дело? — крикнул он.
— Я видел, что Сэм работает наверху за упаковочным столом, — ответил лифтер.
Бригадир повернулся к Дэвиду.
— Вон там, — показал он, — у стены.
Листки были уложены на деревянные поддоны в связки по тысяче штук, по сто двадцать пять тысяч на каждом поддоне. Дэвид подкатил подъемник к одному из поддонов и подсунул в него вилку. Он всем телом навалился на рукоятки, но у него не хватило сил даже слегка оторвать поддон от земли. Дэвид обернулся. Бригадир, улыбаясь, наблюдал за ним.
— Не поможете ли вы мне чуть-чуть?
Мужчина рассмеялся.
— У меня свое дело. Передай Норману, что он принял на мужскую работу мальчишку.
Дэвид почувствовал наступившую вдруг тишину и оглянулся. На лице лифтера блуждала усмешка, улыбались и водители автомобилей. Краска залила его лицо. Он разозлился. Они все заодно. Они ждут, что племянник босса ударит в грязь лицом. Дэвид вытащил их кармана сигарету и прикурил.
— Не кури на платформе, — сказал бригадир, — если хочешь курить, иди на улицу.
Дэвид посмотрел на него и медленно направился на улицу. Позади него раздался взрыв хохота и голос бригадира:
— Пожалуй, мы отбили охоту вкалывать у этого маленького еврейского ублюдка.
Дэвид завернул за угол здания. Конечно, все они заодно. В том числе Вагнер, который не очень-то был рад ему. Он специально дал ему работу, с которой он не мог справиться.
Дэвид посмотрел на другую сторону улицы. Там находился гараж. Внезапно ему в голову пришла замечательная идея. Дав механику пятьдесят центов, он вернулся с большим гидравлическим автомобильным домкратом. Осторожно вставив домкрат под поддон, он взялся за ручку и медленно поднял поддон. Меньше чем за пять минут все поддоны были загружены в лифт.
— Все в порядке, — сказал он лифтеру, — поднимайте.
Дверь лифта закрылась и Дэвид улыбнулся, вспомнив изумленное лицо бригадира. Мужчины за упаковочными столами тоже с удивлением воззрились на загруженный лифт.
— Подожди минутку, — сказал один из них лифтеру, — нужно спросить у Вагнера, куда это?
Дэвид подошел к столу начальника и обернулся к коллегам:
— А где Вагнер?
— Курит в туалете, — ответил Марголис.
Дэвид направился в туалет, где Вагнер с сигаретой в руке болтал с кем-то из работников склада.
— Мистер Вагнер?
Вагнер вздрогнул и удивленно обернулся.
— Ну, в чем дело, Дэвид? — сердито спросил он. — Ты не можешь поднять груз? — Конечно же, начальник был со всеми заодно. Дэвид усмехнулся про себя. А дядя Норман говорил, что их родство останется тайной. — Ну? — раздраженно повторил Вагнер. — Если не можешь, так и скажи.
— Груз уже наверху, я просто хотел спросить, куда его положить.
— Уже наверху? — изумился Вагнер. В его голосе уже не было той самоуверенности, которая звучала минуту назад.
— Да, сэр.
— Отлично, — сказал он и бросил сигарету в писсуар. — Его надо отправить на пятый склад, я тебе покажу, где это.
Дэвид закончил разгружать поддоны примерно в половине одиннадцатого. Сняв последнюю пачку, он выпрямился. По телу струился пот. Выстиранная мамой рубашка была пыльная и грязная. Дэвид вытер лоб рукавом и подошел к столу начальника.
— Что я должен делать дальше?
— Там точно пятьсот стопок?
Дэвид кивнул.
Начальник протянул ему бумагу.
— Тогда подпиши накладную.
Дэвид взял накладную: «Пятьсот пачек по десять долларов», — прочитал он и подумал: «Дорогая бумага».
В это время зазвонил телефон. Начальник взял трубку.
— Склад! Да, мистер Бонд, только что привезли. Принеси экземпляр, — сказал Вагнер Дэвиду, прикрывая рукой трубку.
Дэвид кивнул и побежал на склад. Вытащив несколько листков из пачки, он вернулся. Вагнер взял листок и произнес в трубку:
— Нет, мистер Бонд, они одноцветные.
На другом конце раздался вопль, и на лице Вагнера появилось выражение испуга.
— Нет, это те, которые мы получили, — Вагнер прочистил горло. — Но ведь предполагалось, что они будут двухцветные.
Дэвид посмотрел на листки. Какая разница, одноцветные они или двухцветные?
— Мистер Бонд приказал выкинуть их, — сказал Вагнер, медленно опуская трубку.
— Выкинуть? — удивленно переспросил Дэвид.
Вагнер кивнул и поднялся.
— Тащи их вниз, нам понадобится место на складе. После обеда привезут новые.
Дэвид пожал плечами. Он не понимал, как можно выкинуть бумагу, если за нее еще даже не заплатили? Однако его это не касалось.
— Хорошо, — сказал он.
В половине первого Дэвид спустился вниз с первым поддоном. Его окликнул бригадир:
— Эй! Куда это ты с ними? Для них нет места. Иди к Вагнеру и скажи, пусть гонит пять долларов, если хочет, чтобы я пристроил его барахло.
Дэвид снова почувствовал, как в нем закипает злоба. Поднявшись наверх, он сказал Вагнеру:
— Бригадир требует пять долларов.
— Да, конечно, — ответил начальник, — я совсем забыл.
Он вынул из стола небольшой ящик, открыл его и достал бумажку в пять долларов.
— Вы действительно собираетесь отдать ему пять долларов? — недоверчиво спросил он, глядя на банкноту. — Вагнер кивнул. — Но ведь это хорошая газетная бумага, мой отец собирал ее целыми днями. Она стоит десять центов сто фунтов. За эту кипу в любом приемном пункте дадут пятьдесят долларов.
— У нас нет времени возиться с этим. Передай деньги и забудь про это.
Дэвид уставился на начальника. Выбрасывать бумагу стоимостью пятьсот долларов, даже не заплатив за нее, и не попытаться вернуть хотя бы пятьдесят долларов — этого он не мог понять. Более того, еще приплатить пять долларов, чтобы ее выкинули. Дэвид перевел дыхание.
— У меня есть час для завтрака, сэр? — спросил он Вагнера.
— Конечно, как и у всех, — ответил начальник.
— А могу я прямо сейчас воспользоваться своим перерывом?
— Ты можешь воспользоваться им сразу, как закончишь с этими листами.
— Ими-то я и хочу заняться в свой перерыв.
— Дело твое, но перерыв дается для завтрака.
— Разрешите позвонить? — Дэвид кивнул на телефон. Вагнер разрешил, и Дэвид позвонил Остроносому в гараж Шоки. — Как быстро ты можешь быть здесь с автомобилем? — спросил он, вкратце изложив дело.
— Через двадцать минут, Дэви, — ответил Остроносый, и после небольшой паузы добавил: — Но Шоки говорит, что с тебя десять долларов за автомобиль.
— Договорились, — быстро ответил Дэвид.
— Тогда жди.
— Хорошо, буду внизу.
Во время телефонного разговора Вагнер беспокойно смотрел на Дэвида.
— Я не хочу никаких неприятностей, — нервно сказал он. Дэвид задумался. Если они и впрямь испугались его появления здесь, то пусть и дальше боятся.
— Неприятности еще предстоят вам, мистер Вагнер, если дядя Берни узнает, что вы выкинули на ветер пятьдесят долларов, да еще и заплатили за это пять долларов, — сказал он.
Вагнер побледнел, на лбу у него выступили капельки пота.
— Не я ввел такое правило, — быстро сказал он, — я просто выполняю приказания начальника отдела закупки.
— Тогда вам не о чем беспокоиться.
Вагнер положил банкноту в ящик, ящик в стол и запер его.
Потом встал.
— Пожалуй, я пойду завтракать, — сказал он.
Дэвид уселся в кресло начальника и закурил, игнорируя запрещающую надпись. Рабочие за упаковочными столами, не таясь, смотрели на него, а он на них. Через несколько минут они один за другим потянулись на завтрак. Вскоре в помещении остался лишь Марголис. Старик оторвался от упаковки, которую обвязывал, и обратился к Дэвиду:
— Попомни мое слово, ты зря это затеял. Этот бригадир Тони, он ведь казак. Попроси дядю, пусть он даст тебе другую работу.
— Хватит и того, что я просил его об этой. Если я сейчас начну ныть, то вообще останусь ни с чем.
Старик подошел к Дэвиду вплотную и спросил резким голосом:
— А ты знаешь, куда они пошли? Они все? Думаешь, на завтрак? Нет. Они пошли вниз, на улицу, смотреть, как Тони будет убивать тебя.
Дэвид задумчиво посмотрел на дымящуюся сигарету.
— Неужели пять долларов стоят этого? — Он получает мзду с каждого, кто от него зависит, и не позволит тебе отнять у него этот кусок, иначе он потеряет все.
— Тогда он просто негодяй, — разозлился Дэвид. — Я выполню свою работу, а он пусть собирает взятки с кого хочет.
Дэвид поднялся и, швырнув сигарету на пол, раздавил ее каблуком. Во рту появился какой-то странный привкус. Как глупо он попался в ловушку, которую ему подстроили. Но отступить он уже не мог, даже если бы и захотел. Если он уклонится от драки, то это дойдет до дяди, и тоща он потеряет работу.
Остроносый ждал его внизу.
— Где машина? — спросил Дэвид.
— На улице, я прихватил пару кастетов, обычный и с шипами.
— Дай мне с шипами.
Остроносый вытащил из кармана кастет г шипами. Дэвид переложил его в свой карман.
— Как мы обойдемся с этим парнем? — спросил Остроносый. — Продемонстрируем ему китайский прием?
Это был обычный трюк, которым пользовались в китайском квартале. К жертве подходили спереди и сзади, и в девяти случаях из десяти он не угадывал, откуда наносился удар.
Дэвид покачал головой.
— Нет, весь смысл в том, чтобы я справился с ним один.
— Да этот парень убьет тебя, он почти в два раза больше.
— Если будет совсем плохо, ты мне поможешь.
— Если будет совсем плохо, то я смогу только помочь похоронить тебя.
Дэвид улыбнулся.
— В таком случае пошли счет за похороны моему дяде Берни. Ну, пошли!
6
Внизу царило напряженное ожидание. Марголис был прав, все на фабрике уже знали о том, что должно произойти. Собрались даже девушки из косметической фирмы «Генри Франс Компани».
Было жарко, и Дэвид чувствовал, как под одеждой струится пот. На платформе было полно людей. Они разговаривали я жевали бутерброды. При появлении Дэвида разговоры и бутерброды были разом забыты.
Наступила гнетущая тишина. Дэвид оглядел толпу и различил в ней упаковщиков из их склада. Когда он проходил мимо, они отвернулись. Внезапно его пронзила боль. Это было безумие, он ведь не был героем, зачем ему это надо? Неужели стоило так цепляться за эту работу, если его могли здесь убить?.. Но когда он увидел бригадира, то забыл обо всем. Обратной дороги не было.
Повсюду царил закон джунглей: на улицах Ист-Сайда, в лавках старьевщиков, расположенных вдоль реки, и даже на складе на Сорок третьей улице. И повсюду был свой маленький король, всегда готовый драться за свое королевство, потому что некоторые только и ждут момента, чтобы занять «трон».
Мысль эта в мгновение промелькнула в мозгу Дэвида и придала ему уверенность и силу. Видно, так устроен весь мир — ведь и его дядя, стоящий надо всеми, был своего рода королем. Интересно, сколько бессонных ночей провел он в тревоге за свою империю.
Короли испытывают больший страх, чем простые люди, потому что им есть что терять, и их всегда преследует мысль, что в один прекрасный момент все может кончиться. Но короли тоже люди, и время властно над ними, годы подрывают их силу и ум, и им приходит черед умирать. Так будет с бригадиром, так будет с дядей Берни. И займет их место он, Дэвид, потому что он молод.
— Подгоняй машину, — шепнул он Остроносому. Остроносый пошел через улицу к тому месту, где стояла машина. Дэвид подсунул большой домкрат под ближайший деревянный поддон, качнул рукояткой, и поддон приподнялся над землей. Когда подъехала машина, поддон находился уже над краем платформы.
Остроносый вышел из машины.
— Нужна помощь, Дэвид?
— Справлюсь.
Он переместил домкрат в кузов машины и выгрузил поддон, уголком глаза косясь на бригадира. Тот не двигался. В мозгу промелькнула слабая надежда. Может, он был не прав? Может быть, все были не правы? Дэвид погрузил на машину все поддоны. Теперь-то уж драться было не из-за чего.
Было жарко, и Дэвид чувствовал, как под одеждой струится пот. На платформе было полно людей. Они разговаривали я жевали бутерброды. При появлении Дэвида разговоры и бутерброды были разом забыты.
Наступила гнетущая тишина. Дэвид оглядел толпу и различил в ней упаковщиков из их склада. Когда он проходил мимо, они отвернулись. Внезапно его пронзила боль. Это было безумие, он ведь не был героем, зачем ему это надо? Неужели стоило так цепляться за эту работу, если его могли здесь убить?.. Но когда он увидел бригадира, то забыл обо всем. Обратной дороги не было.
Повсюду царил закон джунглей: на улицах Ист-Сайда, в лавках старьевщиков, расположенных вдоль реки, и даже на складе на Сорок третьей улице. И повсюду был свой маленький король, всегда готовый драться за свое королевство, потому что некоторые только и ждут момента, чтобы занять «трон».
Мысль эта в мгновение промелькнула в мозгу Дэвида и придала ему уверенность и силу. Видно, так устроен весь мир — ведь и его дядя, стоящий надо всеми, был своего рода королем. Интересно, сколько бессонных ночей провел он в тревоге за свою империю.
Короли испытывают больший страх, чем простые люди, потому что им есть что терять, и их всегда преследует мысль, что в один прекрасный момент все может кончиться. Но короли тоже люди, и время властно над ними, годы подрывают их силу и ум, и им приходит черед умирать. Так будет с бригадиром, так будет с дядей Берни. И займет их место он, Дэвид, потому что он молод.
— Подгоняй машину, — шепнул он Остроносому. Остроносый пошел через улицу к тому месту, где стояла машина. Дэвид подсунул большой домкрат под ближайший деревянный поддон, качнул рукояткой, и поддон приподнялся над землей. Когда подъехала машина, поддон находился уже над краем платформы.
Остроносый вышел из машины.
— Нужна помощь, Дэвид?
— Справлюсь.
Он переместил домкрат в кузов машины и выгрузил поддон, уголком глаза косясь на бригадира. Тот не двигался. В мозгу промелькнула слабая надежда. Может, он был не прав? Может быть, все были не правы? Дэвид погрузил на машину все поддоны. Теперь-то уж драться было не из-за чего.