Страница:
Вдруг по толпе пробежал легкий шум. Дэвид оглянулся. Рядом стоял бригадир и молча смотрел на него. Дэвид хотел убрать домкрат, но бригадир наступил на него своим тяжелым ботинком. Дэвид попытался выдернуть домкрат, но бригадир толкнул его, и рукоятка домкрата вырвалась из рук Дэвида. По толпе пробежал нервный шум.
— Ну ты, еврейчик, — сказал бригадир спокойным ровным голосом, — если хочешь, чтобы машина уехала, плати пять долларов. Не заплатишь — она с места не сдвинется.
Дэвид сжал кастет в кармане и, почувствовав ледяную прохладу металла, надел его на руку.
— Кое-что у меня для тебя есть, — сказал он, надвигаясь на бригадира.
— Сейчас ты получишь сполна, еврейчик, — сказал бригадир, оборачиваясь к толпе.
Именно в этот момент Дэвид и ударил его. Когда кастет врезался в лицо бригадира, Дэвид почувствовал острую боль в руке. Из горла бригадира вырвался сдавленный крик — кастет рассек ему щеку, словно переспелую дыню.
Бригадир развернулся и бешеными глазами уставился на Дэвида, его голова дернулась и откинулась на борт грузовика. Дэвид почувствовал, как набухают виски. Это должна быть быстрая драка, иначе бригадир убьет его. Он тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Бригадир сделал шаг в его сторону. С силой оттолкнувшись от борта машины, Дэвид нанес еще один удар. Однако этот удар не достиг цели, он пришелся во вскинутую руку бригадира, но все же отбросил его к краю платформы. Дэвид снова ударил, и бригадир, оступившись, рухнул с платформы на землю.
Прислонившись к большому гидравлическому домкрату, Дэвид посмотрел вниз. Бригадир вставал на четвереньки, он поднял голову и посмотрел на Дэвида. По рассеченной щеке текла кровь, губы были плотно сжаты.
— За это я убью тебя, еврейский ублюдок, — прохрипел бригадир.
— Вы сами хотели этого, мистер, — сказал Дэвид, берясь за ручку домкрата.
Бригадир вскрикнул, когда тяжелый домкрат рухнул на него. Он лежал на земле лицом вниз, а на его спине, как первобытный монстр, возвышался домкрат. Дэвид выпрямился, перевел дыхание и посмотрел на толпу. Люди с бледными и перепуганными лицами начали расходиться. Остроносый залез в машину и, выглянув из кабины, посмотрел на лежащего бригадира.
— Ты думаешь, что шлепнул его? — спросил он, обращаясь к Дэвиду.
Тот пожал плечами и сунул кастет Остроносому.
— Тебе лучше убраться отсюда.
Остроносый кивнул, и машина выехала на улицу. Дэвид все еще стоял на платформе, когда подошел Вагнер с полицейским.
— Что здесь произошло? — спросил полицейский у Дэвида.
— Несчастный случай, — ответил тот.
Полицейский посмотрел на лежащего бригадира.
— Вызывайте скорую помощь, — быстро сказал он, — и помогите мне снять эту штуку.
Дэвид повернулся и пошел к грузовому лифту. Поднявшись наверх, он прошел в туалет вымыться, и в это время услышал звук колокольчика кареты скорой помощи. Дверь позади него открылась. В дверях стоял Марголис с полотенцем в руках.
— Я подумал, что тебе понадобится это, — сказал старик.
— Спасибо, — ответил Дэвид и, намочив полотенце горячей водой, положил его на лицо. Это помогло расслабиться, он закрыл глаза. Звук колокольчика скорой помощи затих.
— Ты в порядке? — спросил старик.
— В полном порядке.
Раздались удаляющиеся шаги старика, и дверь захлопнулась. Дэвид снял полотенце с лица и посмотрел в зеркало. Не считая небольшой шишки на лбу, он выглядел вполне прилично. Ополоснув лицо холодной водой, он вытерся и, оставив полотенце на крючке, вышел в коридор.
Рядом с лестницей стояла девушка, одетая в синий рабочий халат с эмблемой Генри Франса на кармане. В лице ее было что-то знакомое, наверное, он видел ее внизу. Девушка широко улыбнулась, обнажив не очень красивые зубы.
— Это правда, что ты племянник старого Нормана?
Дэвид кивнул.
— Фрэдди Джонс, заведующий студией фоторекламы, предложил мне позировать для афиш.
— Да?
— У меня фотографии с собой. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Она улыбнулась и достала из кармана несколько фотографий. Дэвид просмотрел их. Этот Фрэдди, или как там его, понимал толк в фотографиях. Без улыбки, а тем более без одежды девушка выглядела гораздо лучше.
— Нравятся?
— Да.
— Возьми себе.
— Спасибо.
— Может быть, тебе удастся при случае показать их дяде, — быстро сказала девушка. — Многие фотомодели начинают с этого. — Дэвид кивнул. — Я видела, что произошло внизу. Наконец-то Тони получил по заслугам.
— Тебе он не нравился?
— Он никому не нравился, — ответила она, — но все его боялись. Полицейский спрашивал меня, что произошло, но я сказала, что это был несчастный случай, что на него свалился домкрат.
Дэвид заглянул девушке в глаза, они были холодными и сверкали.
— Ты молодец, — сказала она, — ты мне нравишься.
Девушка вынула из кармана и протянула Дэвиду небольшую коробочку, похожую на коробочку из-под аспирина, но с надписью: «Генри Франс Де Люкс».
— Не беспокойся, они отличные, — сказала она, — самые лучшие, которые мы выпускаем, и такие тонкие, что через них можно читать газету. Я лично проверяла их и сворачивала.
— Спасибо.
— Ну ладно, тебе пора. Пока.
— Пока.
Дэвид открыл коробочку. Девушка была права, через них можно было читать газету. Под презервативами лежал клочок бумаги, на котором черным карандашом было написано имя Бетти и номер телефона.
Когда Дэвид вернулся на рабочее место, Вагнер уже сидел за своим столом.
— Тебе здорово повезло, — сказал он. — Доктор сказал, что у Тони сотрясение мозга и сломано несколько ребер, ну и на щеку наложили двенадцать швов.
— Это ему повезло, — ответил Дэвид, — ведь это был несчастный случай.
— Из гаража напротив потребовали десять долларов за домкрат.
— Я отдам их завтра.
— Не надо, — быстро возразил Вагнер, — я уже заплатил.
— Спасибо.
Начальник внимательно посмотрел на Дэвида.
— Мне хотелось бы, чтобы сегодняшнего утра не было, я предпочел бы начать все сначала.
Дэвид ответил ему прникновенным взглядом, улыбнулся и протянул руку.
— Меня зовут Дэвид Вулф, — сказал он. — Я по поводу работы. Мне надо видеть начальника.
Вагнер взглянул на протянутую руку и поднялся.
— Я и есть начальник, меня зовут Джек Вагнер. Давай я познакомлю тебя с ребятами.
Когда Дэвид повернулся в сторону упаковочных столов, все мужчины улыбались ему. Он больше не был чужим. Они стали друзьями.
7
8
— Ну ты, еврейчик, — сказал бригадир спокойным ровным голосом, — если хочешь, чтобы машина уехала, плати пять долларов. Не заплатишь — она с места не сдвинется.
Дэвид сжал кастет в кармане и, почувствовав ледяную прохладу металла, надел его на руку.
— Кое-что у меня для тебя есть, — сказал он, надвигаясь на бригадира.
— Сейчас ты получишь сполна, еврейчик, — сказал бригадир, оборачиваясь к толпе.
Именно в этот момент Дэвид и ударил его. Когда кастет врезался в лицо бригадира, Дэвид почувствовал острую боль в руке. Из горла бригадира вырвался сдавленный крик — кастет рассек ему щеку, словно переспелую дыню.
Бригадир развернулся и бешеными глазами уставился на Дэвида, его голова дернулась и откинулась на борт грузовика. Дэвид почувствовал, как набухают виски. Это должна быть быстрая драка, иначе бригадир убьет его. Он тряхнул головой, приводя мысли в порядок. Бригадир сделал шаг в его сторону. С силой оттолкнувшись от борта машины, Дэвид нанес еще один удар. Однако этот удар не достиг цели, он пришелся во вскинутую руку бригадира, но все же отбросил его к краю платформы. Дэвид снова ударил, и бригадир, оступившись, рухнул с платформы на землю.
Прислонившись к большому гидравлическому домкрату, Дэвид посмотрел вниз. Бригадир вставал на четвереньки, он поднял голову и посмотрел на Дэвида. По рассеченной щеке текла кровь, губы были плотно сжаты.
— За это я убью тебя, еврейский ублюдок, — прохрипел бригадир.
— Вы сами хотели этого, мистер, — сказал Дэвид, берясь за ручку домкрата.
Бригадир вскрикнул, когда тяжелый домкрат рухнул на него. Он лежал на земле лицом вниз, а на его спине, как первобытный монстр, возвышался домкрат. Дэвид выпрямился, перевел дыхание и посмотрел на толпу. Люди с бледными и перепуганными лицами начали расходиться. Остроносый залез в машину и, выглянув из кабины, посмотрел на лежащего бригадира.
— Ты думаешь, что шлепнул его? — спросил он, обращаясь к Дэвиду.
Тот пожал плечами и сунул кастет Остроносому.
— Тебе лучше убраться отсюда.
Остроносый кивнул, и машина выехала на улицу. Дэвид все еще стоял на платформе, когда подошел Вагнер с полицейским.
— Что здесь произошло? — спросил полицейский у Дэвида.
— Несчастный случай, — ответил тот.
Полицейский посмотрел на лежащего бригадира.
— Вызывайте скорую помощь, — быстро сказал он, — и помогите мне снять эту штуку.
Дэвид повернулся и пошел к грузовому лифту. Поднявшись наверх, он прошел в туалет вымыться, и в это время услышал звук колокольчика кареты скорой помощи. Дверь позади него открылась. В дверях стоял Марголис с полотенцем в руках.
— Я подумал, что тебе понадобится это, — сказал старик.
— Спасибо, — ответил Дэвид и, намочив полотенце горячей водой, положил его на лицо. Это помогло расслабиться, он закрыл глаза. Звук колокольчика скорой помощи затих.
— Ты в порядке? — спросил старик.
— В полном порядке.
Раздались удаляющиеся шаги старика, и дверь захлопнулась. Дэвид снял полотенце с лица и посмотрел в зеркало. Не считая небольшой шишки на лбу, он выглядел вполне прилично. Ополоснув лицо холодной водой, он вытерся и, оставив полотенце на крючке, вышел в коридор.
Рядом с лестницей стояла девушка, одетая в синий рабочий халат с эмблемой Генри Франса на кармане. В лице ее было что-то знакомое, наверное, он видел ее внизу. Девушка широко улыбнулась, обнажив не очень красивые зубы.
— Это правда, что ты племянник старого Нормана?
Дэвид кивнул.
— Фрэдди Джонс, заведующий студией фоторекламы, предложил мне позировать для афиш.
— Да?
— У меня фотографии с собой. Хочешь посмотреть?
— Конечно.
Она улыбнулась и достала из кармана несколько фотографий. Дэвид просмотрел их. Этот Фрэдди, или как там его, понимал толк в фотографиях. Без улыбки, а тем более без одежды девушка выглядела гораздо лучше.
— Нравятся?
— Да.
— Возьми себе.
— Спасибо.
— Может быть, тебе удастся при случае показать их дяде, — быстро сказала девушка. — Многие фотомодели начинают с этого. — Дэвид кивнул. — Я видела, что произошло внизу. Наконец-то Тони получил по заслугам.
— Тебе он не нравился?
— Он никому не нравился, — ответила она, — но все его боялись. Полицейский спрашивал меня, что произошло, но я сказала, что это был несчастный случай, что на него свалился домкрат.
Дэвид заглянул девушке в глаза, они были холодными и сверкали.
— Ты молодец, — сказала она, — ты мне нравишься.
Девушка вынула из кармана и протянула Дэвиду небольшую коробочку, похожую на коробочку из-под аспирина, но с надписью: «Генри Франс Де Люкс».
— Не беспокойся, они отличные, — сказала она, — самые лучшие, которые мы выпускаем, и такие тонкие, что через них можно читать газету. Я лично проверяла их и сворачивала.
— Спасибо.
— Ну ладно, тебе пора. Пока.
— Пока.
Дэвид открыл коробочку. Девушка была права, через них можно было читать газету. Под презервативами лежал клочок бумаги, на котором черным карандашом было написано имя Бетти и номер телефона.
Когда Дэвид вернулся на рабочее место, Вагнер уже сидел за своим столом.
— Тебе здорово повезло, — сказал он. — Доктор сказал, что у Тони сотрясение мозга и сломано несколько ребер, ну и на щеку наложили двенадцать швов.
— Это ему повезло, — ответил Дэвид, — ведь это был несчастный случай.
— Из гаража напротив потребовали десять долларов за домкрат.
— Я отдам их завтра.
— Не надо, — быстро возразил Вагнер, — я уже заплатил.
— Спасибо.
Начальник внимательно посмотрел на Дэвида.
— Мне хотелось бы, чтобы сегодняшнего утра не было, я предпочел бы начать все сначала.
Дэвид ответил ему прникновенным взглядом, улыбнулся и протянул руку.
— Меня зовут Дэвид Вулф, — сказал он. — Я по поводу работы. Мне надо видеть начальника.
Вагнер взглянул на протянутую руку и поднялся.
— Я и есть начальник, меня зовут Джек Вагнер. Давай я познакомлю тебя с ребятами.
Когда Дэвид повернулся в сторону упаковочных столов, все мужчины улыбались ему. Он больше не был чужим. Они стали друзьями.
7
Берни Норман вышел в свой Нью-йоркский офис. Было десять часов утра. Глаза его сверкали, а щеки порозовели от морозного утреннего воздуха.
— Доброе утро, мистер Норман, — сказала секретарша, — хорошо доехали?
Он улыбнулся, прошел в свой кабинет и открыл окно, вдыхая свежий морозный воздух. Здорово! Не то, что в Калифорнии. Затем он подошел к столу, достал из увлажнителя большую сигару и медленно ее раскурил, наслаждаясь ароматом. Даже сигары в Нью-Йорке лучше. Если бы у него было время, он отправился бы завтракать в ресторан Ратнера.
Берни сел за стол, положил перед собой отчеты и стал просматривать их. Время от времени он удовлетворенно кивал. В Норман-театре, его главном детище на Бродвее, дела улучшились, когда там стали и ставить спектакли, и прокатывать фильмы. Он просмотрел еще несколько отчетов и остановился на отчете Парк-театра. За последние два месяца недельный доход сорок две тысячи. Наверное, здесь какая-то ошибка, этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч. Обычный третьеразрядный кинотеатр на нечетной стороне Четырнадцатой улицы.
Норман углубился в отчет. Его внимание привлекла статья «Премиальные работников». Премиальные, в среднем, составляли триста долларов в неделю. Берни схватился за телефон. Не иначе как кто-то сошел с ума. Он никогда не разрешал выплату таких премиальных. Наверняка весь отчет составлен неправильно.
— Слушаю, мистер Норман, — раздался голос секретарши.
— Передайте Эрни, чтобы немедленно приволок сюда свою задницу.
Он положил трубку. Эрни Холи был казначеем. Сейчас все выяснится. Вошел Холи, он носил очки с толстыми стеклами.
— Как дела, Берни, — спросил он, — как добрался?
Норман швырнул ему отчет.
— В чем дело с Парк-театром? Ты, ублюдок, можешь мне объяснить?
— С Парк-театром? — смутился Холи. — Дай посмотрю.
Норман откинулся в кресле, попыхивая сигарой.
— Здесь нет никаких ошибок, — сказал Холи.
— Нет? — саркастически поинтересовался Берни. — Думаешь, я не знаю, что со времени открытия этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч в неделю? Меня не проведешь.
— Сумма дохода в отчете указана правильно, Берни. Наши бухгалтера тщательно ее проверяли.
— А что это за премии работникам? — Норман уставился на Холи. — Двадцать четыре тысячи долларов за последние два месяца! Ты думаешь, я тронулся? Я никогда не разрешал ничего подобного.
— Именно ты и разрешил, Берни, — ответил Холи. — Это те самые двадцать пять процентов премиальных, которые мы утвердили, чтобы поднять доходы после рождественского спада.
— Но ведь мы установили норму дохода для каждого кинотеатра, — рявкнул Норман. — Сколько мы установили для Парка?
— Три тысячи.
Берни снова заглянул в отчет.
— Это какой-то трюк, — сказал он. — Таубман обворовал вас, а если нет, то каким образом доход внезапно подскочил до сорока двух тысяч?
— Таубман сейчас не управляет кинотеатром, он слег в больницу с аппендицитом сразу после Рождества.
— Но на отчете его подпись.
— Это просто резиновый штамп, такой есть у всех управляющих.
— А кто же тогда управляет кинотеатром, кто этот мудрец который выбил нас из трех тысяч?
Холи замешкался.
— Мы оказались в трудном положении, Берни. Таубман внезапно заболел, и у нас не было человека заменить его.
— Не юли, говори прямо, — рявкнул Норман.
— Твой племянник Дэвид Вулф, — с неохотой ответил казначей.
Норман театральным жестом обхватил руками голову.
— Ох! Я должен был предвидеть это.
— Но что же нам было делать? — Холи нервно закурил. — К тому же, у парня все получилось здорово. Он наладил связи с близлежащими магазинами и продавал их дешевые рекламные товары перед сеансами, а также дважды в неделю распространял рекламные листки. Еще в кинотеатре стали устраивать так называемые семейные просмотры по понедельникам и средам. Для семьи билет стоил семьдесят пять центов, и представь себе, это заработало. Продажа леденцов и кукурузных хлопьев возросла в четыре раза.
— А во что нам обошелся этот бизнес?
Казначей снова смутился.
— Конечно, это слегка увеличило наши производственные расходы, но конечный результат стоил этого.
— Ну, и на сколько увеличились расходы?
Холи взял отчет и прочистил горло.
— Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю.
— Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю, — язвительно повторил Норман. Он поднялся и свирепо посмотрел на казначея. — На меня работает банда жуликов. Для дела общее повышение дохода не имеет особого значения, а для него — конечно. Он кладет себе в карман лишних три сотни в неделю.
Берни подошел к окну. Через открытое окно на него пахнуло морозным воздухом, и он в ярости захлопнул его. Какая отвратительная погода, не то что теплая и солнечная Калифорния.
— Я бы этого не сказал, — раздался голос Холи. — При общем увеличении дохода, включая торговлю, мы получаем еженедельно чистыми на сто пятьдесят долларов больше.
Норман обернулся.
— Он тратит в неделю девятьсот долларов наших денег, чтобы заработать себе триста. Может быть, надо поблагодарить его за то, что и нам перепадает сто пятьдесят?
Норман снова уселся за стол.
— Не понимаю, в чем дело, но каждый раз, когда я приезжаю в Нью-Йорк, мне преподносят очередной сюрприз. — Он швырнул сигару в корзину для бумаг, достал из увлажнителя новую и принялся жевать ее. — Полтора года назад я приехал в Нью-Йорк и что обнаружил? Проработав на складе меньше года, он заработал тысячу долларов, продавая утильные рекламные листки, и две тысячи — продавая грязные фотографии, которые печатал на нашей фотобумаге и в нашей же лаборатории. А эта оптовая торговля презервативами во всех наших офисах по всей стране? Еще хорошо, что я вовремя остановил его, иначе бы мы все угодили за решетку.
— Но ты должен отметить, Берни, что у склада дела шли хорошо как никогда, — сказал Холи, — введенная там система обеспечила будущие заказы.
— Ха! — воскликнул Норман. — Ты считаешь, что он думал о нас, когда проворачивал все это? Не будь глупцом! Его заработная плата была семнадцать долларов в неделю, а на работу он ездил на «Бьюике» стоимостью двадцать три тысячи. — Берни чиркнул спичкой, поднес ее к сигаре и стал прикуривать. Выпустив клуб дыма, он бросил спичку в пепельницу. — Итак, я забираю его на студию помощником режиссера. По крайней мере буду спокойно спать. А то, видали фокусы? Он крутит компанией, как ему заблагорассудится, и зарабатывает денег больше, чем вице-президент.
— Так может быть, так и надо сделать? — Холи внимательно посмотрел на Нормана.
— Как так?
— Назначить его вице-президентом, — сказал Холи.
— Но... но он ведь совсем мальчишка.
— В прошлом месяце ему исполнилось двадцать один. Он хваткий парень, такого хорошо иметь в своей команде.
— Нет! — решительно возразил Норман и, откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел на казначея. — Сколько сейчас он получает?
— Тридцать пять в неделю, — быстро ответил Холи.
Норман кивнул.
— Оформи его перевод на студию, там он будет у меня на глазах, и я буду застрахован от очередных неприятностей.
— Я займусь этим прямо сейчас, Берни, — сказал Холи, поднимаясь.
Норман посмотрел вслед удаляющемуся казначею и взял телефонную трубку. Он позвонит сестре и скажет, чтобы она не беспокоилась — все расходы по переезду в Калифорнию он возьмет на себя. И тут он вспомнил, что у нее нет телефона и она пользуется телефоном кондитерской, расположенной на первом этаже. Он положил трубку. Тогда он навестит ее после завтрака, она никуда не выходит, она всегда дома.
Берни почувствовал доселе незнакомую ему гордость. Его племянник отличный парень, несмотря на свои безумные идеи.
И если его умело направлять, чего никогда не делал его отец, то кто знает, что из него может выйти. Похоже, парень далеко пойдет.
Он улыбнулся и взял отчет. Сестра была права. Кровь крепче воды.
— Доброе утро, мистер Норман, — сказала секретарша, — хорошо доехали?
Он улыбнулся, прошел в свой кабинет и открыл окно, вдыхая свежий морозный воздух. Здорово! Не то, что в Калифорнии. Затем он подошел к столу, достал из увлажнителя большую сигару и медленно ее раскурил, наслаждаясь ароматом. Даже сигары в Нью-Йорке лучше. Если бы у него было время, он отправился бы завтракать в ресторан Ратнера.
Берни сел за стол, положил перед собой отчеты и стал просматривать их. Время от времени он удовлетворенно кивал. В Норман-театре, его главном детище на Бродвее, дела улучшились, когда там стали и ставить спектакли, и прокатывать фильмы. Он просмотрел еще несколько отчетов и остановился на отчете Парк-театра. За последние два месяца недельный доход сорок две тысячи. Наверное, здесь какая-то ошибка, этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч. Обычный третьеразрядный кинотеатр на нечетной стороне Четырнадцатой улицы.
Норман углубился в отчет. Его внимание привлекла статья «Премиальные работников». Премиальные, в среднем, составляли триста долларов в неделю. Берни схватился за телефон. Не иначе как кто-то сошел с ума. Он никогда не разрешал выплату таких премиальных. Наверняка весь отчет составлен неправильно.
— Слушаю, мистер Норман, — раздался голос секретарши.
— Передайте Эрни, чтобы немедленно приволок сюда свою задницу.
Он положил трубку. Эрни Холи был казначеем. Сейчас все выяснится. Вошел Холи, он носил очки с толстыми стеклами.
— Как дела, Берни, — спросил он, — как добрался?
Норман швырнул ему отчет.
— В чем дело с Парк-театром? Ты, ублюдок, можешь мне объяснить?
— С Парк-театром? — смутился Холи. — Дай посмотрю.
Норман откинулся в кресле, попыхивая сигарой.
— Здесь нет никаких ошибок, — сказал Холи.
— Нет? — саркастически поинтересовался Берни. — Думаешь, я не знаю, что со времени открытия этот кинотеатр никогда не приносил более трех тысяч в неделю? Меня не проведешь.
— Сумма дохода в отчете указана правильно, Берни. Наши бухгалтера тщательно ее проверяли.
— А что это за премии работникам? — Норман уставился на Холи. — Двадцать четыре тысячи долларов за последние два месяца! Ты думаешь, я тронулся? Я никогда не разрешал ничего подобного.
— Именно ты и разрешил, Берни, — ответил Холи. — Это те самые двадцать пять процентов премиальных, которые мы утвердили, чтобы поднять доходы после рождественского спада.
— Но ведь мы установили норму дохода для каждого кинотеатра, — рявкнул Норман. — Сколько мы установили для Парка?
— Три тысячи.
Берни снова заглянул в отчет.
— Это какой-то трюк, — сказал он. — Таубман обворовал вас, а если нет, то каким образом доход внезапно подскочил до сорока двух тысяч?
— Таубман сейчас не управляет кинотеатром, он слег в больницу с аппендицитом сразу после Рождества.
— Но на отчете его подпись.
— Это просто резиновый штамп, такой есть у всех управляющих.
— А кто же тогда управляет кинотеатром, кто этот мудрец который выбил нас из трех тысяч?
Холи замешкался.
— Мы оказались в трудном положении, Берни. Таубман внезапно заболел, и у нас не было человека заменить его.
— Не юли, говори прямо, — рявкнул Норман.
— Твой племянник Дэвид Вулф, — с неохотой ответил казначей.
Норман театральным жестом обхватил руками голову.
— Ох! Я должен был предвидеть это.
— Но что же нам было делать? — Холи нервно закурил. — К тому же, у парня все получилось здорово. Он наладил связи с близлежащими магазинами и продавал их дешевые рекламные товары перед сеансами, а также дважды в неделю распространял рекламные листки. Еще в кинотеатре стали устраивать так называемые семейные просмотры по понедельникам и средам. Для семьи билет стоил семьдесят пять центов, и представь себе, это заработало. Продажа леденцов и кукурузных хлопьев возросла в четыре раза.
— А во что нам обошелся этот бизнес?
Казначей снова смутился.
— Конечно, это слегка увеличило наши производственные расходы, но конечный результат стоил этого.
— Ну, и на сколько увеличились расходы?
Холи взял отчет и прочистил горло.
— Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю.
— Где-то на восемь, восемь с половиной тысяч в неделю, — язвительно повторил Норман. Он поднялся и свирепо посмотрел на казначея. — На меня работает банда жуликов. Для дела общее повышение дохода не имеет особого значения, а для него — конечно. Он кладет себе в карман лишних три сотни в неделю.
Берни подошел к окну. Через открытое окно на него пахнуло морозным воздухом, и он в ярости захлопнул его. Какая отвратительная погода, не то что теплая и солнечная Калифорния.
— Я бы этого не сказал, — раздался голос Холи. — При общем увеличении дохода, включая торговлю, мы получаем еженедельно чистыми на сто пятьдесят долларов больше.
Норман обернулся.
— Он тратит в неделю девятьсот долларов наших денег, чтобы заработать себе триста. Может быть, надо поблагодарить его за то, что и нам перепадает сто пятьдесят?
Норман снова уселся за стол.
— Не понимаю, в чем дело, но каждый раз, когда я приезжаю в Нью-Йорк, мне преподносят очередной сюрприз. — Он швырнул сигару в корзину для бумаг, достал из увлажнителя новую и принялся жевать ее. — Полтора года назад я приехал в Нью-Йорк и что обнаружил? Проработав на складе меньше года, он заработал тысячу долларов, продавая утильные рекламные листки, и две тысячи — продавая грязные фотографии, которые печатал на нашей фотобумаге и в нашей же лаборатории. А эта оптовая торговля презервативами во всех наших офисах по всей стране? Еще хорошо, что я вовремя остановил его, иначе бы мы все угодили за решетку.
— Но ты должен отметить, Берни, что у склада дела шли хорошо как никогда, — сказал Холи, — введенная там система обеспечила будущие заказы.
— Ха! — воскликнул Норман. — Ты считаешь, что он думал о нас, когда проворачивал все это? Не будь глупцом! Его заработная плата была семнадцать долларов в неделю, а на работу он ездил на «Бьюике» стоимостью двадцать три тысячи. — Берни чиркнул спичкой, поднес ее к сигаре и стал прикуривать. Выпустив клуб дыма, он бросил спичку в пепельницу. — Итак, я забираю его на студию помощником режиссера. По крайней мере буду спокойно спать. А то, видали фокусы? Он крутит компанией, как ему заблагорассудится, и зарабатывает денег больше, чем вице-президент.
— Так может быть, так и надо сделать? — Холи внимательно посмотрел на Нормана.
— Как так?
— Назначить его вице-президентом, — сказал Холи.
— Но... но он ведь совсем мальчишка.
— В прошлом месяце ему исполнилось двадцать один. Он хваткий парень, такого хорошо иметь в своей команде.
— Нет! — решительно возразил Норман и, откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел на казначея. — Сколько сейчас он получает?
— Тридцать пять в неделю, — быстро ответил Холи.
Норман кивнул.
— Оформи его перевод на студию, там он будет у меня на глазах, и я буду застрахован от очередных неприятностей.
— Я займусь этим прямо сейчас, Берни, — сказал Холи, поднимаясь.
Норман посмотрел вслед удаляющемуся казначею и взял телефонную трубку. Он позвонит сестре и скажет, чтобы она не беспокоилась — все расходы по переезду в Калифорнию он возьмет на себя. И тут он вспомнил, что у нее нет телефона и она пользуется телефоном кондитерской, расположенной на первом этаже. Он положил трубку. Тогда он навестит ее после завтрака, она никуда не выходит, она всегда дома.
Берни почувствовал доселе незнакомую ему гордость. Его племянник отличный парень, несмотря на свои безумные идеи.
И если его умело направлять, чего никогда не делал его отец, то кто знает, что из него может выйти. Похоже, парень далеко пойдет.
Он улыбнулся и взял отчет. Сестра была права. Кровь крепче воды.
8
Гарри Ричардс, начальник охраны студии, находился в проходной, когда Невада подъехал на машине к главным воротам. Он вышел из проходной и широко раскинул руки.
— Мистер Смит! Рад снова видеть вас.
Невада улыбнулся в ответ, довольный теплым приемом. Они пожали руки.
— Я тоже рад видеть тебя, Гарри.
— Сколько воды утекло, — сказал Ричардс.
— Да, семь лет прошло. — Последний раз Невада был на студии в тысяча девятьсот тридцатом году, как раз после выхода «Предателя». — У меня встреча с Дэном Пирсом.
— Он ждет вас в старом офисе Нормана. — Невада кивнул, включил скорость, и Ричардс шагнул в сторону. — Думаю, все будет в, порядке, мистер Смит, как в старые добрые времена.
Невада улыбнулся и поехал по направлению к административному корпусу. По крайней мере, одно на студии осталось без изменений — здесь не было секретов. И теперь все вокруг знали все, а он знал только то, что было в телеграмме Дэна, которую он нашел на столике в прихожей, когда вернулся с ранчо: «Есть важное предложение по поводу фильма. Немедленно свяжись со мной. Дэн Пирс.»
Он читал телеграмму, и тут в гостиную вошла Марта, прямо с кухни — поверх платья у нее был надет передник.
— Завтрак готов, — сказала она.
Невада протянул ей телеграмму.
— У Дэна есть предложение ко мне.
— Наверное, у них трудности, — тихо сказала она, — иначе зачем было разыскивать тебя через столько лет.
Он пожал плечами.
— Да вроде не должно. Джонас — это не Берни Норман. Хотя, может быть, кое-что изменилось с тех пор, как он купил студию.
— Надеюсь, что так, — сказала Марта, вздохнув, — не хочу, чтобы они снова использовали тебя в своих целях. — Она повернулась и пошла на кухню.
Невада посмотрел ей вслед. Именно это и нравилось ему в Марте — твердость и преданность. Она жила только для него и ни для кого больше. Во всяком случае, так было два года назад, когда они поженились. Вдова Чарли Доббза была именно той женщиной, на которой ему давно следовало жениться. Он прошел за ней в кухню.
— Мне все равно надо ехать в Лос-Анджелес, чтобы уладить в банке вопрос о покупке тысячи акров земли. Заодно зайду к Дэну и узнаю, что он задумал.
— Конечно, — согласилась Марта, ставя на стол кофейник.
Невада налил себе кофе.
— Знаешь что? — вдруг сказал он. — Мы поедем вместе, остановимся в «Амбассадоре» и вспомним старые времена.
Марта посмотрела на Неваду. В глубине его, глаз сверкнул огонь. Она знала, что так бывало, когда он брался за какое-нибудь новое дело. И совсем не ради денег. По общепринятым понятиям, Невада был богатым человеком. Все приносило ему деньги: шоу «Дикий Запад», которое до сих пор использовало его имя, богатое ранчо в Рино, где он был компаньоном ее покойного мужа, и скотоводческое ранчо в Техасе, где они жили в настоящее время. Конечно, дело было не в деньгах. Он отверг предложение в миллион долларов за право геологических разработок на его земле. Там нашли нефть, но Невада не захотел, чтобы землю портили буровыми установками.
Это был тот огонь, который загорался в его глазах, когда он ходил по улицам и мальчишки узнавали и окружали его. Но теперь у них были другие герои, а ему не хватало этого. Этого и еще Джонаса.
В конце концов, все дело было, наверное, в Джонасе. Джонас был для него сыном, которого он был лишен. Все остальное просто заменяло ему сына — даже она. Марте стало жалко его.
— Ну так как? — спросил Невада, глядя на нее.
Все ее существо наполнилось нежностью к нему. Так бывало всегда, даже много лет назад, когда они были молодыми, и он приехал из Техаса на ранчо в Рино, где она жила с Чарли. Измученный, раненый, скрывающийся от закона, затравленный, с глазами, полными одиночества. Даже тогда она чувствовала особую доброту по отношению к нему. Марта улыбнулась.
— Думаю, поездка будет чудесной, — сказала она почти весело.
Невада откинулся в кресле и улыбнулся.
— Похоже, ты прав, тем более, что и выглядишь ты совсем неважно.
— Мои обязанности убивают меня, но ведь это работа.
Невада внимательно посмотрел на Дэна. Тот действительно похудел и осунулся.
— Но, черт возьми, чтобы жить, надо работать.
Дэн воздел руки к небу.
— Я так и знал, Невада, что не услышу от тебя слова сочувствия.
Они рассмеялись. Дэн опустил взгляд. Когда же он вновь посмотрел на Неваду, лицо его было серьезным.
— Тебя, конечно, интересует, почему я послал тебе телеграмму?
— Именно поэтому я здесь.
— Я надеялся, что ты приедешь, — сказал Пирс. — Когда у нас начались эти разговоры, я первым делом подумал о тебе.
— Спасибо, — сухо бросил Невада. — Но в чем все-таки дело?
Глаза Дэна округлились.
— Невада, мальчик мой, — запротестовал он, — разве так разговаривают старые друзья? Ведь я был твоим агентом. Кто ввел тебя в мир кино?
— А кто продал мое шоу, — улыбнулся Невада, — когда появилась возможность содрать побольше деньжат с шоу «Буффало Билл»?
Дэн отмахнулся.
— Это было так давно, удивляюсь, как ты вообще вспомнил об этом.
— Только чтобы все поставить на свои места, Дэн. Ну, что ты задумал?
— Ты знаешь, как теперь продаются фильмы? — спросил Пирс и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Авансом вперед на целый год. Столько-то фильмов "А", столько-то фильмов "Б", столько-то приключенческих, столько-то мистики и ужасов, столько-то вестернов. При заключении сделки обычно бывает готово около десяти процентов фильмов, остальные мы срочно доснимаем. Вот что я имел в виду, говоря о крысиных бегах. И это большая удача, если нам удается опережать сроки контрактов.
— А почему вы не создаете резерв для проката? — спросил Невада. — Возможно, таким образом можно было бы решить проблему.
Дэн улыбнулся.
— Конечно, но у нас нет резерва денег. Мы всегда ждем выручку от текущего проката, чтобы начать снимать следующий фильм. Настоящий замкнутый круг.
— Я до сих пор не услышал твоего предложения, — сказал Невада.
— Я как раз и собрался перейти к нему. Думаю, что могу говорить с тобой, как с другом. — Невада кивнул. — Джонас посадил нас на скудный бюджет, — сказал Дэн. — Я не жалуюсь, возможно, он и прав. В конце концов, в прошлом году мы не понесли убытков, и это впервые за последние шесть лет. В этом году отдел торговли предполагает продать четырнадцать вестернов.
— Звучит неплохо, — вставил Невада.
— Но чтобы сделать их, у нас нет денег. Правда, банк может дать нам ссуду, но в том случае, если ты будешь сниматься в них.
— Ты думаешь? — спросил Невада.
Пирс кивнул.
— Я лично говорил с Морони. Он считает, что это великолепная идея.
— И сколько он обещал тебе?
— По сорок тысяч на фильм.
— На весь фильм? — рассмеялся Невада.
Дэн кивнул.
— Спасибо, парень, — Невада поднялся.
— Подожди минутку, Невада, — остановил его Дэн, — я еще не закончил. Неужели ты думаешь, что я пригласил тебя, чтобы дать тебе заработать доллар? — Невада медленно опустился в кресло. — Я знаю, как ты относишься к этой скороспелой халтуре, но поверь мне, сейчас все будет иначе. У нас на дальней площадке все еще стоят декорации от «Предателя», слегка приведем в порядок, и будут как новые. В работе будет весь мой персонал. Ты сможешь выбирать любого директора и оператора, то же самое со сценаристами и режиссерами. Вот видишь, как я о тебе забочусь, мой мальчик.
— Все это хорошо, — сказал Невада, — но за что я буду работать? За спасибо и табак?
— Я же говорил, что у меня есть предложение. Я велел своим бухгалтерам просмотреть все бумаги и найти выход, чтобы ты заработал деньги и не платил эти чертовы рузвельтовские налоги.
— Было бы неплохо, — кивнул Невада.
— Мы будем платить тебе по десять тысяч за фильм, — сказал Дэн, — то есть по пять тысяч в неделю, потому что каждый фильм будет делаться за две недели. Выплата заработной платы будет отложена до получения первой прибыли, потом мы передаем тебе права на фильм на семь лет, твоим будет все: негативы, копии и прочее. Затем, если захочешь, мы выкупим у тебя фильм назад. Таким образом, твой капитал увеличивается.
На лице Невады не дрогнул ни один мускул.
— Ты говоришь прямо как Берни Норман, — сказал он. — Наверное, все дело в кабинете.
Пирс улыбнулся.
— Разница заключается в том, что Норман старался надуть тебя, а я нет. Я просто хочу, чтобы фабрика работала качественно.
— Какой материал мы будем использовать для сценариев?
— Я не хотел смотреть его до нашего разговора, — быстро ответил Дэн. — Ты же знаешь, я всегда полагался на твое чутье в этом отношении.
Невада улыбнулся. Из ответа Пирса было ясно, что он еще и не думал о сценариях.
— Главное, создать сериал с такими характерами, в которые поверили бы люди, — сказал Невада.
— Именно об этом я и думал, — воскликнул Дэн. — Я предполагал, что твой герой будет из серии в серию участвовать в новых приключениях. Ну ты понимаешь, все эти беспроигрышные трюки с погонями и стрельбой.
— Нет, это не по мне, — Невада покачал головой. — Это всегда выглядит фальшиво. Этим занимаются Джин Отри и Рой Роджерс из «Репаблик». А кроме того, не думаю, что кто-то поверит в меня в таком качестве, во всяком случае в мои седые волосы.
— Мы всегда можем выкрасить их в черный цвет.
— Спасибо, но это уже не мой стиль.
— Поверь, все будет в лучшем виде.
— Мне надо немного подумать, посоветоваться с Мартой. Я сообщу тебе свое решение. — Невада поднялся.
— Я слышал, ты снова женился, — сказал Дэн. — Прими мои самые сердечные поздравления.
— Да, кстати, а как Джонас? — уже у двери спросил Невада.
Впервые за все время их беседы Пирс замялся.
— Думаю, что у него все в порядке.
— Думаешь? — переспросил Невада. — А разве ты не видишь его?
— Последний раз мы встречались в Нью-Йорке два года назад, когда покупали компанию.
— И с тех пор ты его не видел? — недоверчиво спросил Невада. — Он что, ни разу не появлялся на студии?
Дэн опустил глаза, он выглядел смущенным.
— Никто не видел его с тех пор. Иногда, если повезет, удается поговорить с ним по телефону. Сам он тоже сюда приезжает, но всегда ночью, когда здесь никого нет. О его визитах мы узнаем по оставленным запискам.
— А если какие-то срочные дела?
— Звоним Макаллистеру, и он сообщает Джонасу, что мы хотим связаться с ним. Иногда он звонит, но чаще передает Макаллистеру указания, как поступить.
Внезапно Невада почувствовал, что нужен Джонасу.
— Я не могу принять решения, пока не переговорю с Джонасом, — сказал он Дэну.
— Но я же говорю: никто не знает, где он.
— Ты хочешь, чтобы я работал с тобой? — спросил Невада.
— Мистер Смит! Рад снова видеть вас.
Невада улыбнулся в ответ, довольный теплым приемом. Они пожали руки.
— Я тоже рад видеть тебя, Гарри.
— Сколько воды утекло, — сказал Ричардс.
— Да, семь лет прошло. — Последний раз Невада был на студии в тысяча девятьсот тридцатом году, как раз после выхода «Предателя». — У меня встреча с Дэном Пирсом.
— Он ждет вас в старом офисе Нормана. — Невада кивнул, включил скорость, и Ричардс шагнул в сторону. — Думаю, все будет в, порядке, мистер Смит, как в старые добрые времена.
Невада улыбнулся и поехал по направлению к административному корпусу. По крайней мере, одно на студии осталось без изменений — здесь не было секретов. И теперь все вокруг знали все, а он знал только то, что было в телеграмме Дэна, которую он нашел на столике в прихожей, когда вернулся с ранчо: «Есть важное предложение по поводу фильма. Немедленно свяжись со мной. Дэн Пирс.»
Он читал телеграмму, и тут в гостиную вошла Марта, прямо с кухни — поверх платья у нее был надет передник.
— Завтрак готов, — сказала она.
Невада протянул ей телеграмму.
— У Дэна есть предложение ко мне.
— Наверное, у них трудности, — тихо сказала она, — иначе зачем было разыскивать тебя через столько лет.
Он пожал плечами.
— Да вроде не должно. Джонас — это не Берни Норман. Хотя, может быть, кое-что изменилось с тех пор, как он купил студию.
— Надеюсь, что так, — сказала Марта, вздохнув, — не хочу, чтобы они снова использовали тебя в своих целях. — Она повернулась и пошла на кухню.
Невада посмотрел ей вслед. Именно это и нравилось ему в Марте — твердость и преданность. Она жила только для него и ни для кого больше. Во всяком случае, так было два года назад, когда они поженились. Вдова Чарли Доббза была именно той женщиной, на которой ему давно следовало жениться. Он прошел за ней в кухню.
— Мне все равно надо ехать в Лос-Анджелес, чтобы уладить в банке вопрос о покупке тысячи акров земли. Заодно зайду к Дэну и узнаю, что он задумал.
— Конечно, — согласилась Марта, ставя на стол кофейник.
Невада налил себе кофе.
— Знаешь что? — вдруг сказал он. — Мы поедем вместе, остановимся в «Амбассадоре» и вспомним старые времена.
Марта посмотрела на Неваду. В глубине его, глаз сверкнул огонь. Она знала, что так бывало, когда он брался за какое-нибудь новое дело. И совсем не ради денег. По общепринятым понятиям, Невада был богатым человеком. Все приносило ему деньги: шоу «Дикий Запад», которое до сих пор использовало его имя, богатое ранчо в Рино, где он был компаньоном ее покойного мужа, и скотоводческое ранчо в Техасе, где они жили в настоящее время. Конечно, дело было не в деньгах. Он отверг предложение в миллион долларов за право геологических разработок на его земле. Там нашли нефть, но Невада не захотел, чтобы землю портили буровыми установками.
Это был тот огонь, который загорался в его глазах, когда он ходил по улицам и мальчишки узнавали и окружали его. Но теперь у них были другие герои, а ему не хватало этого. Этого и еще Джонаса.
В конце концов, все дело было, наверное, в Джонасе. Джонас был для него сыном, которого он был лишен. Все остальное просто заменяло ему сына — даже она. Марте стало жалко его.
— Ну так как? — спросил Невада, глядя на нее.
Все ее существо наполнилось нежностью к нему. Так бывало всегда, даже много лет назад, когда они были молодыми, и он приехал из Техаса на ранчо в Рино, где она жила с Чарли. Измученный, раненый, скрывающийся от закона, затравленный, с глазами, полными одиночества. Даже тогда она чувствовала особую доброту по отношению к нему. Марта улыбнулась.
— Думаю, поездка будет чудесной, — сказала она почти весело.
* * *
— Это крысиные бега да и только, — сказал Дэн. — Мы больше не делаем фильмы, мы просто фабрика, у которой есть месячный план по выпуску фильмов.Невада откинулся в кресле и улыбнулся.
— Похоже, ты прав, тем более, что и выглядишь ты совсем неважно.
— Мои обязанности убивают меня, но ведь это работа.
Невада внимательно посмотрел на Дэна. Тот действительно похудел и осунулся.
— Но, черт возьми, чтобы жить, надо работать.
Дэн воздел руки к небу.
— Я так и знал, Невада, что не услышу от тебя слова сочувствия.
Они рассмеялись. Дэн опустил взгляд. Когда же он вновь посмотрел на Неваду, лицо его было серьезным.
— Тебя, конечно, интересует, почему я послал тебе телеграмму?
— Именно поэтому я здесь.
— Я надеялся, что ты приедешь, — сказал Пирс. — Когда у нас начались эти разговоры, я первым делом подумал о тебе.
— Спасибо, — сухо бросил Невада. — Но в чем все-таки дело?
Глаза Дэна округлились.
— Невада, мальчик мой, — запротестовал он, — разве так разговаривают старые друзья? Ведь я был твоим агентом. Кто ввел тебя в мир кино?
— А кто продал мое шоу, — улыбнулся Невада, — когда появилась возможность содрать побольше деньжат с шоу «Буффало Билл»?
Дэн отмахнулся.
— Это было так давно, удивляюсь, как ты вообще вспомнил об этом.
— Только чтобы все поставить на свои места, Дэн. Ну, что ты задумал?
— Ты знаешь, как теперь продаются фильмы? — спросил Пирс и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Авансом вперед на целый год. Столько-то фильмов "А", столько-то фильмов "Б", столько-то приключенческих, столько-то мистики и ужасов, столько-то вестернов. При заключении сделки обычно бывает готово около десяти процентов фильмов, остальные мы срочно доснимаем. Вот что я имел в виду, говоря о крысиных бегах. И это большая удача, если нам удается опережать сроки контрактов.
— А почему вы не создаете резерв для проката? — спросил Невада. — Возможно, таким образом можно было бы решить проблему.
Дэн улыбнулся.
— Конечно, но у нас нет резерва денег. Мы всегда ждем выручку от текущего проката, чтобы начать снимать следующий фильм. Настоящий замкнутый круг.
— Я до сих пор не услышал твоего предложения, — сказал Невада.
— Я как раз и собрался перейти к нему. Думаю, что могу говорить с тобой, как с другом. — Невада кивнул. — Джонас посадил нас на скудный бюджет, — сказал Дэн. — Я не жалуюсь, возможно, он и прав. В конце концов, в прошлом году мы не понесли убытков, и это впервые за последние шесть лет. В этом году отдел торговли предполагает продать четырнадцать вестернов.
— Звучит неплохо, — вставил Невада.
— Но чтобы сделать их, у нас нет денег. Правда, банк может дать нам ссуду, но в том случае, если ты будешь сниматься в них.
— Ты думаешь? — спросил Невада.
Пирс кивнул.
— Я лично говорил с Морони. Он считает, что это великолепная идея.
— И сколько он обещал тебе?
— По сорок тысяч на фильм.
— На весь фильм? — рассмеялся Невада.
Дэн кивнул.
— Спасибо, парень, — Невада поднялся.
— Подожди минутку, Невада, — остановил его Дэн, — я еще не закончил. Неужели ты думаешь, что я пригласил тебя, чтобы дать тебе заработать доллар? — Невада медленно опустился в кресло. — Я знаю, как ты относишься к этой скороспелой халтуре, но поверь мне, сейчас все будет иначе. У нас на дальней площадке все еще стоят декорации от «Предателя», слегка приведем в порядок, и будут как новые. В работе будет весь мой персонал. Ты сможешь выбирать любого директора и оператора, то же самое со сценаристами и режиссерами. Вот видишь, как я о тебе забочусь, мой мальчик.
— Все это хорошо, — сказал Невада, — но за что я буду работать? За спасибо и табак?
— Я же говорил, что у меня есть предложение. Я велел своим бухгалтерам просмотреть все бумаги и найти выход, чтобы ты заработал деньги и не платил эти чертовы рузвельтовские налоги.
— Было бы неплохо, — кивнул Невада.
— Мы будем платить тебе по десять тысяч за фильм, — сказал Дэн, — то есть по пять тысяч в неделю, потому что каждый фильм будет делаться за две недели. Выплата заработной платы будет отложена до получения первой прибыли, потом мы передаем тебе права на фильм на семь лет, твоим будет все: негативы, копии и прочее. Затем, если захочешь, мы выкупим у тебя фильм назад. Таким образом, твой капитал увеличивается.
На лице Невады не дрогнул ни один мускул.
— Ты говоришь прямо как Берни Норман, — сказал он. — Наверное, все дело в кабинете.
Пирс улыбнулся.
— Разница заключается в том, что Норман старался надуть тебя, а я нет. Я просто хочу, чтобы фабрика работала качественно.
— Какой материал мы будем использовать для сценариев?
— Я не хотел смотреть его до нашего разговора, — быстро ответил Дэн. — Ты же знаешь, я всегда полагался на твое чутье в этом отношении.
Невада улыбнулся. Из ответа Пирса было ясно, что он еще и не думал о сценариях.
— Главное, создать сериал с такими характерами, в которые поверили бы люди, — сказал Невада.
— Именно об этом я и думал, — воскликнул Дэн. — Я предполагал, что твой герой будет из серии в серию участвовать в новых приключениях. Ну ты понимаешь, все эти беспроигрышные трюки с погонями и стрельбой.
— Нет, это не по мне, — Невада покачал головой. — Это всегда выглядит фальшиво. Этим занимаются Джин Отри и Рой Роджерс из «Репаблик». А кроме того, не думаю, что кто-то поверит в меня в таком качестве, во всяком случае в мои седые волосы.
— Мы всегда можем выкрасить их в черный цвет.
— Спасибо, но это уже не мой стиль.
— Поверь, все будет в лучшем виде.
— Мне надо немного подумать, посоветоваться с Мартой. Я сообщу тебе свое решение. — Невада поднялся.
— Я слышал, ты снова женился, — сказал Дэн. — Прими мои самые сердечные поздравления.
— Да, кстати, а как Джонас? — уже у двери спросил Невада.
Впервые за все время их беседы Пирс замялся.
— Думаю, что у него все в порядке.
— Думаешь? — переспросил Невада. — А разве ты не видишь его?
— Последний раз мы встречались в Нью-Йорке два года назад, когда покупали компанию.
— И с тех пор ты его не видел? — недоверчиво спросил Невада. — Он что, ни разу не появлялся на студии?
Дэн опустил глаза, он выглядел смущенным.
— Никто не видел его с тех пор. Иногда, если повезет, удается поговорить с ним по телефону. Сам он тоже сюда приезжает, но всегда ночью, когда здесь никого нет. О его визитах мы узнаем по оставленным запискам.
— А если какие-то срочные дела?
— Звоним Макаллистеру, и он сообщает Джонасу, что мы хотим связаться с ним. Иногда он звонит, но чаще передает Макаллистеру указания, как поступить.
Внезапно Невада почувствовал, что нужен Джонасу.
— Я не могу принять решения, пока не переговорю с Джонасом, — сказал он Дэну.
— Но я же говорю: никто не знает, где он.
— Ты хочешь, чтобы я работал с тобой? — спросил Невада.