Sonew Sonew. Писания про Юного мага

Были огромные головоломки, насаженные на изогнутые прутья, которые собирали совместным усилием сразу полтора десятка малышей.

Но что за черные окошки были вделаны тут и там на башенках и горках? Дети подбегали к ним, проводили по поверхности пальцами и снова убегали. Что за механизмы стояли у кучи опилок? Оседланные нетерпеливыми юнцами, они принимались вгрызаться в сыпучее крошево, нагребая кучи вокруг себя. Почему по длинному мосту гномята проходили медленно, качающейся походкой? Зачем они ворочали странные кожаные мешки, по форме больше похожие на гигантские кирпичи? Впрочем, тут же Клайд понял, что это и есть кирпичи. Дети споро строили из, видимо, совсем легких, блоков, что-то похожее на круглый форт.

Насчет остального оставалось только крутить головой. На такой площадке даже нескольким сотням очень энергичных детей было чем себя занять. У самого забора группа малышей блуждала в лабиринте, высаженном из густого можжевельника. Для них зеленые стены были выше головы, но Клайду сверху было видно, что малявки опять повернули в тупик.

- Я тоже тут играла… - грустно сказала Марусенька.

- Как здорово устроено! - искренне восхитился Клайд. - Я бы тоже не отказался тут поиграть. У нас в Школе такого не было.

- А это и не школа, - отозвалась девочка.

- М-м… А что же?

- Ну, просто малышатня. Тут до школы живут. У вас такого ведь нету?

- Нету. С какого же возраста они тут?

- Ну, не знаю, с рождения наверное, или чуть позже, - пожала плечами Марусенька. - Там за домом гуляют ползунки, только там забор выше. Хочешь посмотреть?

- Да. - ошеломленно ответил маг, и они двинулись вокруг здания.

- Вот! - ткнула пальчиком гномишка, когда они обогнули правое крыло дома.

Забор доходил Клайду почти до носа, но все-таки не загораживал обзор так, как проходящим мимо гномам. Ему открылось удивительное зрелище: в утоптанном снегу передвигалось множество ребятишек, издали больше похожих на щенят: и потому, что почти все они перемещались ползком, и потому, что одеты гномята были в мешковатые меховые костюмчики, больше всего напоминающие цельнокроенные магические робы, которые изредка видел на коллегах Клайд.

Тут и там на снегу выделялись яркие пятна разбросанных игрушек. Между ползунками деловито сновали четыре или пять нянек, успевая утирать мордашки, раздавать бутылки с сосками, подбирать потерянные кубики и мячики, переворачивать не самых ловких воспитанников, завалившихся на спину. Еще двое то и дело относили то одного, то другого затихшего малыша в дом, а оттуда вытаскивали дрыгающих ногами новых бутузов.

- Спатеньки кого-то потащили. Вот жизнь была! - захихикала Марусенька. - Поел, поползал на просторе и заснул. Проснулся в своей кровати, поел, снова понесли ползать. И снег не страшен! Поэтому-то гномы все такие крепкие, у нас дети рано ходить начинают и говорить тоже!

- А… - начал было Клайд, но осекся.

- Знаю-знаю, ты сейчас спросишь, где их родители и почему они дома не живут! Потому что у сотни детишек сотня мам и еще сотня пап, и если все мамы-папы будут заниматься детьми, когда же им в ремесле разбираться и что-то делать? Или дети будут заброшены, или мастерские. А тут смотри, человек десять на всю ораву, да несколько учителей. Каждый день приходят новые мамы, и никто никогда никого не обидит, потому что во-первых, все на виду, а во-вторых, они поступают со всеми детишками так, как хотят чтобы поступали с их собственными. Вот мы все поэтому такие дружные! И не таращься на меня, как будто я вся умираю. По-моему, наша система гораздо рациональнее вашей.

- Ну, я не знаю… - промямлил Клайд. Гномята выглядели здоровыми и веселыми, и за все время, пока он наблюдал за мелкотой, ни разу не вспыхнула драка. Он невольно вспомнил расхожую шуточку насчет того, что гному интереснее рассмотреть, как сделан меч противника, нежели победить того в бою.

- Вон, эльфы в лесу с маленькими детьми живут, и все у них тоже хорошо, - закивал он, покосившись на Марусю. - Мне просто непривычно, а так очень здорово придумано.

- Ну, ладно, нам все-таки пора, - неохотно отклеилась гномишка от щели в заборе. - Когда-нибудь я сюда вернусь… - добавила она себе под нос.

Остаток пути они снова молчали, думая о своем.

Клайд удивлялся, что в нем совершенно не осталось страха перед наказанием. Конечно, быть может с точки зрения гномов рациональнее будет заточить излишне любопытного мага в каменный мешок, но почему-то в городе, пронизанном дружелюбием и прямотой, в это слабо верилось.

Гномы обгоняли их, кто кивая, кто приветно взмахивая рукой. Они выглядели занятыми, но не замотанными или усталыми. Это были увлеченные чем-то мастера, которым просто жаль тратить время на праздные разговоры.

Многие были одеты в разные рабочие костюмы, наводившие мага на бесплодные размышления о том, где же они трудятся. Вон пронесся худой парень чуть выше Марусеньки в огромных очках, закрывающих пол-лица.

Вот гномиха, очень похожая на Сонечку, только с сеткой морщин на круглом личике и проседью в волосах, пронесла кусок чего-то похожего на замерзшую пену, а на поясе у нее болтался короткий кожаный фартук со множеством карманчиков и колечек, где разместилась под руками армия непонятных инструментов. Вот два солидных гнома с рыжими бородами обсуждают что-то на бегу, размахивая руками, а сами выряжены в робы до пят серого цвета, покрытые жирными пятнами.

Разглядывать гномов можно было бесконечно, каждую секунду перед глазами мелькало что-то доселе невиданное, и исчезало, прежде чем маг успевал даже указать на него своей спутнице.

Наконец, они вступили на площадь, которая раполагалась в самой глубине долины, у скал. Вдоль дороги тут росли сосны, величественные как колоннада из красного гранита. Повозки не поворачивали в эту сторону, да и пеших гномов было гораздо меньше, чем повсюду в городе.

Площадь была вымощена многоугольными плитками из разноцветного камня, образующими запутанный крупный узор. По ее периметру стояли разнокалиберные здания.

Слева одно круглое, но не как здание Гильдии в деревне, а как огромный деревянный шар.

За ним простой дом, похожий на все виденные Клайдом в городе, но гораздо больше, и при том в нем имелось три входа и вовсе не было дверей. Только кожаные занавеси, украшенные деревянными бусинами.

Следом протянулось на несколько сотен шагов нечто больше похожее на деревянную квадратную трубу, чем на дом. Вдоль фасада «трубы» тянулись небольшие окна, но вход был только один, окруженный большой полукруглой каскадной лестницей. Из здания слышался гул, похожий на жужание пчел. Только когда путники поравнялись с окнами, Клайд понял, что это гул множества голосов, а сквозь окна виднелись сидящие на скамьях ученики. Это была Школа.

В центре этого странного ряда возвышался дом, напоминающий склад, или, вернее, Гильдию складовщиков. Он был окружен ящиками, мешками, тюками, некоторые из которых давно вмерзли в снег, а некоторые были водружены там только недавно. Позади здания стояло несколько механизмов на колесах, как показалось Клайду, уже покосившихся. В этом доме дверь была двустворчатая, отделанная бронзой, а вот крыльца не было совсем, и порог находился вровень с землей. Судя по следам на плитках, туда недавно проволокли что-то тяжелое.

- Совет Гильдий! - неожиданно подсказала Марусенька. - Нам надо тут подождать, пока нас позовут.

- А остальные? - понизив голос спросил Клайд, обводя площадь взглядом.

- Первое - это Хранилище Мер. Там можно проверить, насколько у тебя точный инструмент, или верные ли весы, гири, понимаешь?

- А почему оно круглое?

- Оно шарообразное. Потому что шар - это наиболее совершенная и компактная форма.

- Ясно, - ответил маг, хотя ничего ему не было ясно.

- Потом Храм Марф, я тебе говорила, он как просто дом, а дверей нет в знак того, что каждый может войти.

- А дальше, небось, Школа?

- Да. Мужская, - кивнула Марусенька. - А женская напротив, - она махнула рукой в сторону странного строения, представлявшего собой добрый десяток слепленных боками резных домиков. В каждый вел отдельный вход с крылечком.

- Ты там училась? - спросил Клайд, как будто сомневался в половой принадлежности гномишки.

- Ну да. Когда вернусь с материка, еще немного поучусь, пока цех себе не выберу. Дальше в цеху буду обучаться. Дальше, смотри, между гильдией и женской Школой стоит Башня Порицания. Это не совсем тюрьма, как у вас наверху. Туда могут отправить и ребенка, и взрослого, а кто-то сам приходит. В ней тишина, которую невозможно нарушить, и темнота. Говорят, что там открыты окна в самое сердце земли, и поэтому все поверхностные мысли из тебя уходят. Там озорники задумываются о серьезном, а преступники осознают, что они натворили. Поэтому можно заставить кого-то войти туда, но выходит осужденный оттуда только по своему желанию. Кто-то сидит час, кто-то сто лет, значит такова его мера расплаты.

- У вас бывают преступления? - удивился Клайд. - Мне показалось, что вы самый дружный народ в нашем мире. Еще когда ты про войну рассказывала, я прямо не поверил… наверное ваши ретивые судьи тогда постоянно ошибались! Никто никогда не слышал от гнома ничего… про ваши дела.

- Дружный, но всякое бывает. Особенно тут, где почти не бывает чужаков. Кражи, обманы, реже дуэли. Иногда родители излишне строги к взрослым детям. Иногда брак неудачен…

- За неудачный брак наказывают? - рассмеялся Клайд. - Кого же, жену или мужа?

- Виновного, конечно! - возмутилась Масусенька. - Если муж виноват, то его, если жена, то ее, а еще бывает родители виноваты или даже приятели…

- А… развестись в случае неудачного брака можно? - поинтересовался маг.

- Можно, если станет ясно, что ничего поправить нельзя. Но это так редко бывает.

- Гномы такие верные или такие однолюбы?

- Подумай головой! Мы все растем с пеленок вместе, еще до школы ясно, кто с кем будет дружить и кто из девочек нравится кому из мальчиков. Потом в школе нас нарочно разделяют, чтобы мы посмотрели друг на друга со стороны, ну и еще потому, что у мальчишек разные другие уроки есть, не как у нас. Поэтому когда тебе стукнет 38 лет и придет пора сватать пары, уже давно всем все ясненько. А кому нет, тому жрецы подскажут.

- И всех-всех сватают?

- Нет, конечно не всех. Во-первых, тех у кого есть родители, потому что вообще-то им полагается это делать. Во-вторых, кто твердо хочет сразу после школы пожениться. Ну и в-третьих, бывает несчастье какое-нибудь, знаешь, когда жених или невеста не могут больше работать или могут, но с трудом. Тогда надо тоже свадьбу играть скорее, чтобы он или она оказалась на попечении у супруга. Сговоренные пары могут даже вместе жить, только в родительском доме, а не в собственном. А после свадьбы строят свой дом.

- А кого не сговорили, те как же?

- Кто как. Можно пойти в приживалки. Это вполне нормальное положение, если, допустим, тебе не встретился кто-то подходящий, зато есть сестра или подруга, уже вышедшая замуж. Можно жить с родителями. Это ничего, если они уже старенькие или болеют, а если нет, то… ну, стыдно, понимаешь?

- Ага, ясненько. А еще какие варианты?

- Еще живут при цехе или, конечно, отправляются на материк.

- А ты сговорена? - выпалил Клайд, прежде чем прикусил свой длинный язык. Впрочем, Марусенька восприняла вопрос спокойно, не как человеческая девочка на ее месте.

- Не-а, у меня родители погибли еще до того… Да и из ребят никто особо не нравился, были приятели, ну и все. Поэтому я и отправилась наверх. Немного повоюю, подучусь кузнечному делу, сколочу капитал, а потом вернусь и посмотрю, может кто и понравится… А то буду торговать на материке до старости.

- И Сонечка, я слышал, тоже не сговорена… - как бы между прочим обронил Клайд.

- Да мы почти все, кто в дружинные идет, не сговорены. Или кто постарше стал, и с ремеслом уже не справляется. Вот дядька знаешь кем был? Он золотые нити тянул, вручную. Тоньше волоса. Хочешь вышивай, хочешь в разных механизмах используй. Да стали пальцы подводить. Мог бы остаться цеховым советником, молодых учить. Но решил по свету побродить.

- А наследников у него разве не было?

- Детей-то? Трое. Но они все в другие цеха подались, кто куда. Нас же не заставляют цех выбирать, мы сами… Наверное, при сыне дядька бы остался, у него сын отличный парень, но вот совершенно в другой области работает…

- Надо же… - ошеломленный лавиной информации Клайд только и мог покрутить головой.

- А когда я вернусь, тут много чего измениться может.- продолжала Марусенька. - Малышня подрастет, сейчас им всего ничего, какие из них женихи, а через сто лет будут мастера, и никого такая мелкая разница в возрасте не остановит. Потом дружиники возвращаются, которых я еще не видела, из дальних концов. Они постарше, конечно, но тоже могут быть ничего, вроде дядьки. Ну и одинокие появятся, хоть я этого никому вовсе не желаю, не подумай! Так что я не пропаду!

- А бывает так, что ваши дружинники там, наверху в кого-то еще влюбятся? - задумчиво спросил Клайд.

- Да все бывает. Только редко. Уж больно у вас там жизнь непривычная, суматошная. Если только эта любовь сюда поселиться согласна, тогда без проблем. А так любому гному стоит только подумать, чтобы у вас там остаться жить, сразу вся любовь и кончится! Приходили к нам и люди, и темные эльфы, и орки. Насчет эльфов только вот не уверена, можешь у жрецов потом поспрашивать. Но все это давно было, никто из них до сегодня не дожил.

- Понятненько, - механически ответил Клайд и задумался. Если ему предстоит навсегда остаться в потаённом городе гномов, он, быть может, станет живой достопримечательностью. Если не будет заперт в этой самой башне.

Маг уставился на странную добровольную тюрьму. Сложенная из местного серого камня, она во-первых резко выделялась на фоне прочих бревенчатых построек, а во-вторых изрядно возвышалась над ними.

Клайд не разбирался в мастерстве каменщика, но память подсказывала, что обычно на любой стене заметны стыки. Неважно, сложена она из мелких камней или из огромных глыб. Эта же башня была гладкой, как монолит. Местами что-то взблескивало на ее ровных стенах, словно вкрапления слюды.

Сделав несколько шагов по направлению к башне, маг ощутил ровный и мощный поток магической энергии, идущий от камня. Но он не мог определить, что же это за магия.

Он подошел вплотную к стене и положил на нее ладонь. Ничего особенного не произошло. Не было легкого укола, или тягостной ломоты в пальцах, которая сопровождала обычно столкновение с враждебной силой.

Маг был словно капля росы на берегу могучего потока. Он ощущал силу, но не мог дотянуться и слиться с ней. Эта сила не пугала его, она обещала покой. Глаза стали слипаться. Клайд, с трудом передвигая ноги, отошел от серой громады.

Марусенька все это время с интересом наблюдала за ним. Когда Клайд обессиленно шлепнулся на дубовую скамью, стоящую возле Совета Гильдий, она протянула ему флагу:

- На, хлебни. По мне так больше никаких доказательств и не надо. Был бы ты врагом для нас, так уже бегом побежал бы в Башню. Сила Марф непреодолима, как горный обвал.

- Скорее как горный поток! - выдохнул Клайд, расплескав часть зеленого отвара на свои штаны и с трудом преодолевая сонливость.

- Сон под рукой Марф благодатен, - вздохнула гномишка. - Многие приходят сюда, чтобы, проснувшись, принять верное решение. Ведь к жрецам иногда идти неловко. Только нам сейчас спать некогда. Марф поймет, - и она сделала неуловимый жест в сторону башни.

- Спасибо, - перевел дух Клайд. - Смотри, там не нас высматривают? - и он указал кивком на необычайно высокого и важного гнома, показавшегося в дверях Совета Гильдий.

- Нас, - слегка испуганно кивнула Марусенька. - Пойдем быстро! Значит так, молчи, и молчи, и еще раз молчи! - зашептала она еле уловимо.

- А они не решат, что я глухонемой? - усмехнулся Клайд. Страха совсем не осталось, но томительная неопределенность отдавалась тянущей болью в груди, как сдерживаемый кашель.

- Не придуривайся, - округлила глаза гномишка, - А то я на тебя обижусь!

Ответить словами Клайд уже не успел, он только кивнул ей с самым убедительным видом, какой только мог изобразить. Они приблизились к гному и молча поклонились ему.

Тот осмотрел их внимательными глазками, прячущимися под самыми кустистыми бровями, которые маг только видел в жизни. Потом тоже наклонил голову и молча распахнул двери. Путешественники ступили внутрь. Там тянулся в обе стороны огромный коридор, тоже заваленный ящиками и заставленный небольшими механизмами. Очевидно, основными вопросами, которые решал Совет Гильдий, все-таки были производственные проблемы.

Навстречу им попалась комичная парочка: величественная как монумент гномиха в возрасте и тощенький, совершенно несолидный молодой гном с кипой чертежей. При этом вид у него был отсутствующий, словно он не понимал, где находится, а у его спутницы - несуразно-заботливый. Она направляла его нежными толчками в спину, поддерживала под локоть и то и дело подхватывала падающие рулоны. Выглядела она при этом как гордая родительница, только что пережившая очередной триумф своего нескладного, но гениального дитятки, но что-то подсказывало Клайду, что эти двое не родственники.

Наконец, коридор повернул еще раз и привел их к следующим двустворчатым дверям. Гном распахнул и их, и они оказались в полусферическом зале. Потом Клайд пытался вспомнить детали этого помещения, но всплывал только теплый медовый свет натертого воском дерева и легкий хвойный аромат. Совет Гильдий заседал стоя. Не менее двух десятков гномов стояли полукругом и беседовали вполголоса, когда маг и гномишка вошли внутрь. Нельзя сказать, что все сразу уставились на них. Наоборот, гномы неторопливо заканчивали свои разговоры, некоторые разошлись по разным местам, но тем не менее в течении минуты восцарилась полная тишина.

- Клайд, сын Рея, странствующий клерик. - ровным голосом произнес гном за спиной мага. - Возраст 18 лет, уровень мастерства 22, успешная попытка проникновения на закрытый караванный путь. Марусенька, племянница Кузьмы. Возраст 53 года, уровень мастерства 17. Подозрение в пособничестве клерику. Разоружитесь и пройдите в центр зала.

Марусенька молча начала избавляться от оружия и доспехов. Под конец она сняла сапожки, из-за голенища одного из которых вывалился маленький кинжал, и в одних кожаных чулках двинулась в середину гномского круга.

Клайд последовал ее совету, досадуя, что не поменял сегодня носки. Его посох сиротливо остался лежать у порога, и маг ощутил себя более чем голым - безоружным.

- Рекомендуемая процедура предусматривает погружение… - забубнил самый престарелый и весь какой-то усохший гном справа. Временами он странно шамкал и проглатывал окончания слов, но остальные только кивали с согласием, то ли прекрасно разбирая его речь, то ли зная наизусть, что он собирается сказать.

- Погружение будет произведено. Жрецы, приступайте! - снова провозгласил заспинный гном.

Двое в красно-белых одеждах подошли к обвиняемым. Одна - крохотная гномочка, едва ли старше Марусеньки. Другой -гном с фигурой борца, такой кряжистый, что казалось, балахон вот-вот треснет на его бицепсах. Оба доброжелательно улыбались.

- Правда Марф пребудет с вами! - произнесла крохотуля.

- Доверьтесь нам, если вы невиновны! - добавил квадратный.

Клайд снова ощутил поток силы. Она текла, текла, вовлекая его в водоворот покоя, и он не просто позволил ей увлечь себя, он изо всех сил рванулся ей навстречу, измотанный ожиданием неизвестного…

Он продолжал видеть Совет Гильдий, различать отдельные слова в речи гномов, и даже ощущать запах нагретых солнцем досок пола. Но все это было лишь мельтешением чего-то несущественного на грани обретенного покоя.

Клайд находился в медленном потоке силы, проникающей всюду в этом мире. Он врастал в корни гор и осыпался сухим песком, он щетинился кристаллами в темноте жеодов и влажно сползал пластами жирной почвы в реки, он перерождался в тысячах плавилен и осознавал свою новую целостность в виде созданных вещей… Он просто был… самодостаточный и нужный, и это наполняло его таким абсолютным спокойствием, что оно имело цвет - глубокий медный оттенок, вкус - кисловатый, как металлическая пыль, запах - запах сухой горячей земли…

Потом он начал различать диалог. Маг не знал, как иначе назвать то, что прокатывалось сквозь его сознание. Хотя ни одного слова не прозвучало, он воспринимал все так же ясно, как и звонкий голосок Марусеньки, рассказывающей зачем-то про сладкую кашу.

Волны рек взметывались злыми водоворотами. Ветер резко хлестал по склонам гор. Огонь выжигал, не создавая новой сущности. Ярость, боль и запредельный гнев пытались разрушить все сущее, более неподвластное, чужое, ненавистное. Вернуть… вернуться! Кровь в жилах двигалась в такт этому беззвучному крику.

Эта вторая сила рвалась к магу сквозь покой. Он был нужен и ей тоже. Но первая сила не собиралась уступать, да и обладала большей мощью. Она стояла на своем буднично и привычно, как опытная нянька, привыкшая к капризам воспитанника, как родственник у постели буйного больного. Они столкнулись над Клайдом, как грозовые фронты, мощно сотрясая мир. Первая уговаривала, отстаивала, защищала. Вторая пыталась вырваться, проникнуть, утишить свою боль чужими мучениями.

Обуреваемый жалостью, Клайд всем существом потянулся помочь второй: успокоить, утешить, разжать судорожную хватку неосязаемого на своем сознании.

В мозгу вспыхнула пронзительная ясность присутствия чего-то… кого-то. Оно не уступило, нет, оно просто позволило Клайду сделать выбор, уверенное, что он все равно никуда не денется. Но и другая уверенность: в его прочности, в его силе, как ободряющее пожатие, коснулась души. Они были так неизмеримо могучи, эти силы, но так несвободны! Только сам Клайд выбирал за себя, но на это уходили все его запасы сил, вся воля. Казалось, от усилия остаться самим собой кровь закипает в его жилах.

Небо накрыло Клайда, и Совет Гильдий, и Сердце Гор, и весь мир. Ослепительное небо с печальными облаками…

Глава 21. Друг гномов.

По лицу Клайда прокатывались прохладные волны. Это было более чем естественно, ибо он был каменистым ложем горного ручья, твердым, но медленно-изменчивым.

Небо отражалось в бегучей воде, и зеленоватые лучи солнца касались Клайда робким теплом. Он был тут всегда, но именно сегодня что-то нарушало привычное состояние мира. Какие-то незначительные сотрясения воздуха на берегу, какое-то нарушение тока воды, смещение песка.

Он осознал, что какое-то живое существо совсем рядом совершает некие действия. Одни из них сотрясали воздух, другие воду. Потом к этому добавились более сильные толчки, от которых смещались обкатанные камушки и вздымался со дна мелкий темный песок. Плеск стал сильнее, солнечные блики погасли.

Клайд пытался отличить новое воздействие от привычных ему за века существования: дождь, снег, буря? Нет, не похоже. Ручей непредвиденно взбурлил, хлестнул по камням.

Тонкий, вибрирующий звук ввинчивался Клайду в уши… Уши? У камня?

Маг резко сел. По лицу стекали потоки воды, вся одежда промокла. Он находился в каком-то гномьем доме, с непривычно высоким потолком, сидя на соломенной циновке прямо на полу. По циновке, по чистым доскам пола, растекалась огромная лужа.

У ее дальнего берега, как путеводный маяк заблудившейся памяти, вздымалась Марусенька с пустым ведром в руках.

Во рту был железистый вкус, живот подвело от голода и в глазах плавали обрывки дикого сна. Клайд попытался что-либо произнести, но только закашлялся.

Маруся с грохотом отшвырнула ведро, и, как ни странно, помчалась прочь из этой странной комнаты, в которой совсем не было мебели.

- Илис! Илис! - вопила она со слезами.

Маг попытался собрать свои конечности в кучу. Это удалось с изрядным усилием. Ноги были как тряпичные, а руки не могли даже упереться в пол.

Кое-как он перевернулся на четвереньки и со степенностью сытого дионского гризли покинул лужу. К тому моменту, когда за ним на досках стали оставаться не ручейки, а всего лишь мокрые полосы, Клайд сумел подняться на ноги, опираясь на стенку.

Он находился возле арки, разделяющий анфиладу схожих помещений. Только в новом зале вдоль стен стояли лавки и пара книжных шкафов в углу. Маг оглянулся. Назад тоже тянулись залы, виднелись две или три арки. За окнами плескалось в посеребренной инеем хвое полуденное солнце. На входном проеме колыхался тяжелый занавес. Это был Храм Марф.

Откуда-то издалека донесся дробный топот нескольких пар ног. Марусенька и еще две гномишки влетели в арку, едва не снеся качающегося мага. Обе незнакомки носили жреческие одеяния.

Одна из них была той самой крохотулей, которая делала с ним что-то странное в Совете Гильдий. Вторую Клайд видел впервые. Она была повыше остальных, доставая человеку головой до плеча, строгое лицо обрамляло покрывало, полностью скрывавшее волосы. А вот привычной вычурной шляпы, украшения гномских жриц, на ней не было.

На локте у этой жрицы буквально висела Марусенька, всхлипывая и шмыгая носом:

- …аккуратненько, как ты велела, терла, терла его, мокрой тряпочкой. А он вдруг стал такого прям цвета, как темный эльф. Люди ведь не бывают такого цвета? Они точно цвет не меняют? Я так и подумала, что это неправильно. И дышать стал тихо. Или совсем перестал. И палку эту свою уронил, а до этого цеплялся за нее, как младенец за погремушку. Нет, я ему нос не зажимала. Я нос не трогала. Я думала, он пить хочет, он рот все открывал. Но он не пил, только все назад текло. А потом стал синий, как… я говорила уже? Как он мог захлебнуться, он же не плавал? Я его захлебнула? Да я его-о… да я же хотела-а…