Sonew Sonew. Писания про Юного мага

Особенно те из них, кто мог видеть, слышать и говорить. Лишенные зрения, слуха или языка выживали реже. Уродливые обрубки во рту плохо справлялись с едой и питьем, все выливалось из дрожащих ротиков и дети голодали. Слепые могли расшибиться даже в этом замкнутом пространстве, а глухим сложнее всего было ориентироваться в подземном мире. Некоторое время назад надсмотрщики негласно одобрили выхаживание рабских ублюдков. Еще бы, ведь тут подрастали новые рабы! С тех пор они стали подбрасывать Кых какую-нибудь пищу или приволакивать кувшин-другой кислого молока. Но этого было недостаточно. Поэтому она продолжала добывать и добывать еду. Хорошо еще, что в пещерке был родник с чистой водой, всегда можно было напиться или вымыть замухрышек. Мама поясняла Кых, что от грязи дети могут заболеть и умереть. Поэтому их нужно обязательно мыть. Правда, от ледяной воды некоторые тоже болели. Но немногие. Постепенно все к ней привыкали и переставали даже дрожать. Сегодняшней подачкой от надсмотрщиков был мешок подгнивших яблок. Три малышки постарше уже старательно чистили фрукты осколками кремня, а четверо мальчишек тщательно пережевывали их для тех, кто еще не обзавелся полным комплектом зубов. К счастью, таких было мало: стражники предпочитали не отнимать у матерей совсем грудных детенышей, правда иногда кормящие матери тоже погибали в забоях. Кых принесла детям ветчины. На упоительный запах стали сползаться даже самые изуродованные и безучастные. Кых резала мясо тонюсенькими ломтиками и вкладывала в жадные ротики. Завтра она принесет им яиц, много яиц. Сегодняшний караван спутал ее планы, а ведь она уже три дня назад нашла кладку угольной ящерицы. Там около сотни кожистых кругляшей, дети будут сыты до отвала. Яйца можно пить сырыми, можно испечь в крохотном очаге, который Кых всегда тщательно задвигала плоским камнем, как заслонкой. Если кто-то из озорников подпалит сухие подстилки, пещера может превратиться в огненный ад в считанные секунды. Тут все меры безопасности сыграют против малявок. Большая часть просто погибнет - обгорит или задохнется. Но и обходиться совсем без очага Кых было трудно. Поэтому она раздобыла горсть вечных углей и обустроила печурку. Нельзя было сказать, что Кых не любила этих детей. Пожалуй, она вообще не понимала, что такое любовь. Дети были необходимостью, обязательным условием ее существования. Так велела мама. У мамы был план, и Кых его воплотит. После ужина она посадила старших детей учиться писать и читать. Подчинялись они ей беспрекословно. Власть кормящего в подземельях практически безгранична. Кых это иногда доставляло удовольствие, и она позволяла себе покомандовать: например, заставить старших мыть малышей без ее участия или убираться самим, сгребая отсыревшую и вонючую траву с пола в мусоный отвал. Но она делала это нечасто. Лучше наприседаться с замарашками у родника до ломоты в спине, чем обнаружить через день на недомытых попах и спинах свежие язвы. - Пишите: е-да хо-ро-ша, - диктовала она ученикам. Те царапали палочками по мягким листьям черного плюща, который Кых собирала возле поздемных озер. - Во-да хо-лод-на. Мя-со со-ле-но-е. Не-бо си-не-е… - Кых, а когда мы увидим небо? - робко спросила самая старшая из детей, Ти. - Посмотрим, - отмахнулась от нее строгая воспитательница. - Сейчас там опасно. Всего несколько дней назад было ни капли не опасно, потому что Кых была не одна. Она входила в группировку западных коридоров, она была допущена к вожаку Грою, она читала ему по вечерам эльфийские романы и получала лишний кусок мяса. Подростки жили в пещерах своей, полузвериной-полурабской жизнью. Часто надсмотрщики угоняли группу ребят постарше на какие-нибудь работы. Но они никогда не вмешивались в разборки группировок и не трогали вожаков со свитой, если те не зарывались. Поэтому жизнь Кых несколько лет текла легко и спокойно. Она отрабатывала повинность на несложных работах, вроде расчистки коридоров после оползня, возилась с детьми и читала вожаку своей группировки книжки. Грамотных в пещерах было очень мало, и ее умение ценилось не меньше, чем талант слагавшего песенки полуэльфа или фокусы юркого мальчишки, уверявшего, что его отец был придворным паяцем какого-то князя. Кых заодно поручалось записывать всякие важные вещи или писать списки для надсмотрщиков. Но Грою стало мало красивых описаний из книжек. В свои восемнадцать человеческих лет он выглядел уже совсем взрослым мужчиной. Тощие девчонки из его окружения быстро ему надоели. Почему он обратил внимание на Кых, которая едва доходила ему ростом до подмышки, было непонятно. Но, увы, это произошло. У Кых было право отказаться - на первый раз. Потерять все - положение в коридорах, привилегии, пайку, но уйти целой. Она выбирала долгих 10 или 15 секунд. Потом развернулась и молча ушла. Говорить было не о чем. Охота на нее начнется завтра или послезавтра. Если Грой не передумает. Отсиживаться в детской пещере она не сможет - если решат достать, то все равно продолбятся как-нибудь, но при этом детям тоже достанется. Нужно уходить самой и уводить детей. У мамы когда-то был план, была и карта, нарисованная на лоскуте, бывшем когда-то нижней юбкой. Но она хотела, чтобы Кых подросла. И дети подросли. Но детей все время приносили новых. И приносят до сих пор. А Кых может быть и вытянется еще на ладонь в высоту, но вряд ли станет могучим силачом, типа зеленых полукровок. Вон уже сейчас Ти выше нее и шире в плечах. А кроме Ти у нее есть Мар и Рео - тоже зеленокожие и сильные до жути. Придется им потрудиться. Кых все привыкла делать очень тщательно. Так ее учила мама. Поскольку маме отрезали язык еще до рождения Кых, ей пришлось обучить Кых читать как можно раньше. Кых - это так мама произносила имя своей дочки. По-другому не получалось. И сама Кых тоже сначала пыталсь говорить как безъязыкая: кых да ыгы, да мы-мы. Если бы тогда с ними не жила старая Дилина-Вонючка, Кых могла совсем не научиться говорить. Но Вонючка была очень болтливая старуха. Рядом с ней заговорил бы и камень. А мамины слова-письма приходилось разбирать медленно, старательно складывая слоги в слова. И все указания мамы Кых выполняла так же поэтапно и старательно. Она до сих пор так и жила - словно читая свою жизнь по мятому листку плюща по слогам. Перво-наперво нужно приготовить укрытия на пути. Дети быстро бегать не умеют, и учить их поздно. Хотя Кых и заставляла всех, кто уже умел ходить, маршировать от стенки до стенки и приседать с камнями в руках, но она по себе знала, что этого недостаточно. В первую вылазку наверх Кых еле добралась до края леса. Одним укрытием станет старый высохший колодец. И детям там привычнее, чем под открытым небом, и вонь от медведей такая, что никто их не учует. Вторым укрытием станет пещерка на склоне холма. Туда, конечно, доберутся уже не все. После второй ночевки им нужно будет избавиться от самых мелких. Иначе погибнут все. Кых рассчитывала подсовывать малышей в овины и сараи по всему пути. Там много хуторов и пара деревенек, авось живущие в тех домах не бросятся лупить младенцев дубинками. Кых снова вспомнила караван. Эх, вот бы ей телегу! Или даже фургон! Огромный, чистый, крытый плотной тканью, фургон с ленивым буйволом в упряжке, бредущим кое-как, но зато почти не устающим. Пожалуй, в фургоне уместились бы все, даже малыши. Что будет, если после их бегства стражники приволокут сюда еще парочку карапузов? Они, конечно, не могут протиснуться в детскую пещеру, но Кых обычно вылезала сама - принимала подкидышей, благодарила за еду, кланялась. Уже пару раз надсмотрщики кривились - не пора ли отрезать девке язык? Но они понимали, что без языка ей с детьми управляться будет тяжелее. А может слышали про чтение эльфийских книжек? Кстати, если стражи прознали про ее бунт против Гроя, то они могут и выполнить свою угрозу. Языки были отрезаны более чем у половины рабов. Так проще. Увечный раб сам начинает бояться покинуть подземелья. Кому он нужен - особенно если он еще клеймен, слеп или глух? Порой калечили рабов и просто для забавы. Тут уж как повезет. Главное - не трогать руки и ноги. Раб должен работать. По шахтам разгуливали покрытые причудливыми шрамами, безухие, безносые и безгубые уроды. Увидев парочку подобных созданий, никогда в жизни не рискнешь возражать надсмотрщикам. Усталость взяла верх над тренированным телом, и Кых уснула прямо на соломе в детской. Завтра нужно начинать… Первый удар Грой нанес в самом неожиданном месте. Кых пробралась в сухой колодец, проверяя маршрут в последний раз, и обнаружила там Таракашку - маленькую юркую девчонку, прислуживавшую Грою последние несколько месяцев. Таракашка оскалила мелкие грязные зубки и пропела ласково: - Ой, Кыхочка, али забыла ты тут чего, али потеряла? А может, заблудилась? Так я проводить могу. - Обойдусь, - мрачно ответила беглянка и поспешно полезла назад. Значит, ее тайные места обнаружены? Но, может быть, только одно? Колодец близко от пещер, могли заметить… Однако, в пещерке у холмов мрачно жарили на костре тушку элпи двое мальчишек из Гроевых бойцов. Еще вчера они бы вскочили при появлении Кых, как новобранцы при сержанте, но сегодня девочка предпочла даже не показываться им на глаза. Обогнула холм и ввинтилась в расщелину, выходящую к подземной реке. Этот путь был многим знаком, но пользовались им редко - в реке порой появлялись полупрозрачные страхеды, с которыми было очень сложно справиться. Однако, у Кых теперь был кинжал, да и выбора Грой ей не оставил. По пояс в воде она пробралась к вонючей щели, служившей для детей уборной. По дну слабо текла вода из родничка в пещере. Враспор, как паук, чтобы не касаться омерзительной слизи на дне, Кых подобралась к детской и осторожно заглянула внутрь. Ти, Мар и Рео стояли у главного прохода, распаленные и злые. У их ног громоздилась груда каменных обломков. Похоже, кто-то попытался проникнуть в детскую пещеру, но получил хороший отпор. - Ш-ш! - прошипела Кых, выпрыгивая из расщелины. Полуорки резко обернулись, заняв боевую позицию и вскинув пращи, но остановились, узнав ее. - Что происходит? - с ходу спросила Ти. - К нам уже трижды пытались пролезть какие-то типы. Разве мы не под охраной Гроя? - Теперь нет, - мрачно ответила Кых. - Нам придется уходить, иначе всех нас убьют. О том, что убьют не всех, и даже скорее всего не просто убьют, ей говорить не хотелось. Если им не повезет, ребятам придется узнать это самим. - Плохо, - констатировал Мар. - Их много везде. Как пойдем? - По реке, - в тон ему отозвалась Кых. - А страхеды? - уточнил Рео таким тоном, словно спрашивал, запечь кусок мяса или сварить. - Будем драться. - А мелкие? - Еще не знаю, - Кых совсем помрачнела. - Придется нести, видимо. - Драться и нести? - Ти покачала головой. - Если положить в воду, они утонут. Слишком маленькие. - Знаю, - махнула рукой Кых. Ей все время казалось, что на нее обрушилась огромная гора, и ей приходится удерживать эту тяжесть из последних сил, словно сказочному великану. - Я проверю реку. Если там нет засады, то скоро пойдем. Если кто-то из вас хочет остаться, я покажу ход в нейтральный коридор. Сядете там на пол и будете ждать, пока вас не позовут в какую-нибудь группировку. Вас должны взять, вы сильные. Можете взять по одному мелкому, но не слишком маленьких, с ними берут плохо. Возьмите тех, что пошустрее и давно умеют ходить. Лучше немых. - Мы не останемся, Кых, - мотнул головой Рео. - Паагрио сожги нас, если мы бросим тебя. Больше не говори об этом. - Ты сказал, - Кых устало присела на камень. - Сейчас я… дух переведу. - Если бы достать лодку… - вздохнула Ти. - Что достать? - Лодку, знаешь? То, на чем плавают. Маленький корабль, вот такой.-Ти развела руки. - Да, я читала. - задумалась Кых. - Достать негде, а вот если сделать… - Из чего? - Мар пожал плечами. - Из того, что плавает, конечно, - хмыкнула Кых. - Ти, тебе придется пойти со мной. - На свалку? - понимающе кивнула маленькая орчиха. - Точно. Там валяются деревяшки и всякие непонятные штуки. - И искать там тебя никто не будет, - согласился Рео. Перед уходом Кых с полуорками уложила камни так, чтобы самые маленькие из детей не пострадали если вдруг из коридора вздумают стрелять из арбалета или кинуть камень. Она заставила сгрести всю солому ближе к роднику, чтобы ее не подожгли факелом. - Если что - уходите через вонючий лаз, - приказала она старшим мальчикам. Несколько ребятишек помладше с серьезным видом помогали старшим сгребать солому, перетаскивать карапузов и строить стенку. Кых хладнокровно прикинула - у этих тоже есть шанс уцелеть. Они ловкие, могут далеко уйти по коридорам. В сердце ворохнулась тупая боль, как застарелая заноза. Как ей хотелось бы спасти всех детей! Но… чудеса бывают только в эльфийских книжках. Чудеса, благородные герои, заколованные мечи, шелковые одеяния, благовония и мыло, свобода идти куда вздумается… Кых вынула из-под камня лоскут кожи с написанными еще мамой именами и названиями. Если ей суждено будет выбраться отсюда, она может найти там помощь… хотелось бы верить! Мамина карта еле различалась на посеревшем от плесени лоскуте ткани. Но Кых могла бы нарисовать ее по памяти - столько лет они с мамой изучали эти линии. - Держи, держи… - она быстро написала на листьях несколько имен и раздала эти записки старшим ребятам. - Если вдруг найдете кого, расскажите об… вот… это моя мама, а это я. - Тебя так зовут на самом деле? - удивилась Ти. - Звали бы, если бы я на воле родилась, - невесело усмехнулась Кых. - Мама говорила, то есть писала, что так меня хотел назвать отец. - Тогда запиши и наши имена, - очень серьезно предложил Рео. - Мы тоже храним память о наших родичах. У меня в шахтах погибли отец и мать, а старший брат еще жив. Запиши, передай нашему роду. Пусть мать была человеком, орки не отрекаются от своих. - И меня, и меня! - неожиданно сгрудились вокруг своей благодетельницы детишки. Оказалось, что все, кому от роду больше пяти лет, помнят что-то из рассказов матерей. Кых начала царапать кончиком кинжала на оборотной стороне куска кожи с почерком матери. Невольные слезы щипали ей горло: оказывается, эти грязные зверята, эти обреченные на животное прозябание выродки рабов, сохраняют в крохотных умишках память рода, гордость за свое имя. Немые пытались писать на листьях и объясняться знаками. Кых не пожалела времени на каждого из своих питомцев. Заодно еще раз пересчитала их. Трое старших - выше самой Кых ростом, сильные зеленокожие полуорки. Впрочем, Ти, кажется, чистокровная. Пожалуй, выглядят на десять человеческих лет, не меньше. Семеро средних, лет шести-семи. Двое немые, один глухой. Пятеро помладше - ходить и говорить умеют, делают кое-какую работенку, но еще малы, безнадежно малы. К тому же один слеп и один без языка. Разве что какая-то группировка возьмет их ради подачек стражников? И восемь ползунков, едва поднимающихся на ножки. Двое без языков, один слепой, и, похоже, один глухой, а один без ручки - какой-то надсмотрщик испытал на нем заклятый кинжал, но малыш выжил. У этих-то нет почти никаких шансов. Если Кых не унесет их, они не проживут и недели. - Ну, все! - Кых засунула кожаный лоскут себе под одежду, так, чтобы не нашли ни на живой, ни на трупе. - Я пошла на свалку, а вы будьте настороже. В глубине души она сильно надеялась, что Таракашка уже доложила Грою о ее появлении в сухом колодце. Таким образом, охота за непокорной грамотейкой могла переместиться на поверхность, и детская некоторое время пробудет в безопасности. На реке было тихо, ни гроевых бойцов, ни страхед. Кых несколько раз пробиралась к отноркам, ведущим в главные коридоры, и сразу же обнаруживала, что все они перекрыты засадами. Правда, засады ждали, что Кых попытается выбраться из коридоров, а не проникнуть в них от реки. Грой развлекался на всю катушку. Ну не на големов же ему охотиться, в самом деле? Это скучно, этим пусть рабы занимаются, когда им прикажут. Грой выбивался в вожаки детских коридоров яростно и беспощадно. В двенадцать лет он столкнул в пропасть предыдущего вожака и пробил голову его помощнику. Бойцам было безразлично, кто командует, к тому же предшественник Гроя начал забирать себе слишком много еды и золота, вызывая недовольство своего окружения. Смена власти прошла без бунта. С тех пор шесть лет никто даже не делал попыток подкапываться под Гроя - он правил железною рукой и за неповиновение карал жестоко. Стражники, посмеиваясь, приглядывались к парнишке. Дело шло к тому, чтобы забрать его в надсмотрщики через пару годков. Тогда как обычно рабские выродки отправлялись следом за родителями в шахты. В детских коридорах оставались только ребятня, безнадежные калеки и старики, сумевшие выжить и заслужить миску похлебки до конца своих дней. Бойцы тоже были рады поразмяться. Кых понимала, что если она выживет после поимки и наказания, то вполне возможно, что Грой вернет ей все привилегии и снова прикажет читать по вечерам. Он был по-своему справедлив, этот крысиный король. Но если она уложит пару-тройку бойцов, ей не жить. А она не собиралась сдаваться без боя. Все очень просто. Вода была так холодна, что ноги теряли чувствительность. Кых с предвкушением подумала, что возле свалки есть горячий источник, где можно будет отогреться перед обратной дорогой. Потом вспомнила своих орчат на страже детской и передумала. Сейчас не до удовольствий. Ти молча пробиралась по прибрежным камням, заходя в воду только там, где не было возможности оставаться на суше. С ее ростом ей было проще перешагивать валуны, через которые Кых пришлось бы переползать. Сначала русло подземной реки наполнилось смрадом. Впрочем, на Кых и Ти эта вонь не произвела никакого впечатления. Они почти никогда не бывали чистыми, и их подстилки в детской порой воняли еще хуже. Потом по берегам начали попадаться обломки и непонятные сооружения. - Смотри, только не попадись нижним, - предостерегла Кых. - Ты учила нас, что нижние добрые, - усмехнулась Ти. - Это внизу они добрые, - пояснила Кых. - А тут живут какие-то дюже злые. В прошлый раз меня какой-то колдун чуть не заморозил. - Ясно, - кивнула орчиха. - Ищи все, что плавает и тащи к берегу, - приказала Кых. - Если сможем сделать плот или просто привязать каждого из мелких к куску бревна… - Плот нам нечем вязать, - покачала головой Ти. - А мелкие не умеют грести, они нахлебаются воды и окочурятся. Нет, нам нужно что-то вроде лодки. - Если мы вместо лодки найдем десяток деревянных корыт, этого хватит. - Ты когда-нибудь видела тут корыта? - изумилась Ти. - Да. Один раз. Думаешь, откуда я приволокла наше? - Оно треснутое. Плавает плохо, - с этими словами орчиха шагнула за груду обломков и исчезла. Кых тоже занялась делом - время поджимало. Работая, она прикидывала, удастся ли унести свои припасы из ледника. Если и там ее караулят, лучше пусть мясо пропадет, чем она. Но если тайник не обнаружен, у них будет больше шансов уцелеть - с едой всегда проще, чем на голодный желудок. Но Кых разберется с этим позже, сначала лодка… или что угодно, способное плавать. Страхеда бесшумно подобрался к ней сзади и почти коснулся холодным полупрозрачным щупальцем оголенной шеи. Кых отпрыгнула с колотящимся сердцем и замахнулась кинжалом. Только бы Ти не бросилась ей на помощь! Но страхеда, будто разочарованный, медленно развернулся и поплыл куда-то вглубь свалки. Кых перевела дух и дрожащими руками спрятала кинжал в ножны, пристегнутые на запястье. Ей пришла в голову мысль последовать за тварью. Раз уж она не нападает, может быть будет больше шансов найти что-нибудь стоящее подальше от берега? Колдун на этот раз не застал Кых врасплох. Наоборот, это она подкралась почти вплотную к согнутой фигуре, старательно копающейся в пыльном ящике. Ни ящик, ни человек не интересовали Кых, но закон коридоров гласил - всегда бей первым. Единственное, что удерживало девочку от крысиного удара в шею - мысль о Ти, оставшейся на берегу. Еще попрется разыскивать ее, кто тогда поможет остальным? Когда кинжал уже оказался в кулаке Кых, колдун не оборачиваясь произнес странную фразу, после которой по стенам заиграли разноцветные огни. Кых рванулась было к нему, но ее ноги будто приморозило к полу. Она быстро прикинула - не метнуть ли кинжал? Но оказаться в случае промаха безоружной было страшнее. К тому же, руки у нее еще действовали. Пусть вражина только сунется! Кых тоненько зарычала, вкладывая в этот звук всю свою ярость. - Ну и ну! - поднял брови колдун, не торопясь приближаться к пленнице. - Вот это крысы у нас тут завелись! - Сам ты крыса! - оскорбилась Кых. Назвать в коридорах кого-либо крысой считалось убийственным оскорблением. Хуже этого только элпи обозвать. - Да ты ведь гномка! - продолжал изумляться колдун. - Кто? - удивилась Кых. Нет, она слышала, конечно, что коренастые бородатые человечки, живущие в нижнем мире, называются гномы. Один раз двое таких бородачей изловили ее во время кражи вяленой рыбы и попытались отвести в какую-то «ышатню». Но Кых вовсе не хотелось выяснять, что ее ждет в плену, она ловко удрала от бородачей, удивившись, почему те не стали стрелять в нее из луков, которые держали наготове. - Врешь ты все! - подумав, сказала она колдуну. - У меня и бороды-то нет. - Понятненько, - кивнул тот. - А как же ты прозываешься? - Зовут меня Кых. Я у тебя ничего не крала, - добавила Кых, думая, что, пожалуй и на этот раз удастся удрать. Небось колдун хоть и человек, а тоже из нижних. - У меня ничего, это верно. А что ты ищешь? - поинтересовался человек, спокойно присаживаясь на камень. Кых снова прицелилась. Пожалуй, аккурат в глаз бы ему попала. Но кто их знает, колдунов. Лучше заговорить ему зубы. - Я ищу что-нибудь, что может плавать, - никому не будет хуже, если она скажет правду. - Плавать и перевозить груз. - А какой груз тебе нужно перевезти? - с интересом спросил колдун. - От этого же зависит, что тебе нужно, - добавил он, видя, как Кых снова оскалилась. - Если, скажем, везти солому, то это одно дело. Ее можно на пузыре даже притащить - она легкая. А вот если золото или камни - тут правда лодка нужна, и крепкая. Кых представила себе охапку грязной соломы, которую она пытается протащить по расщелине… Нет, проще всего и солому, и сухую траву было таскать в мешке. И руки свободны, и падать на спину мягко. - Мне пожалуй что-нибудь навроде камней надо перевезти, - ответила она, подумав. - Или навроде келтиров. Что шевелится. - Ну, тогда я мог бы тебе помочь. Ты собираешься воспользоваться лодкой именно на этой реке или на какой-то другой? - На этой, - сердце у Кых застучало где-то в горле. Неужели вот так все просто? Попросишь его - и он даст лодку? Может он захочет что-то в обмен? - У меня есть деньги, - поспешно заверила она колдуна. - Я заплачу тебе за лодку. - Да? - удивился тот. - Но я не собираюсь продавать тебе ее. Эта река кончается через полмили - просто уходит в расщелину. Поэтому ты вряд ли поплывешь по ней в Южные моря, правда? - Ну да, мне бы только досюда доплыть, - призналась Кых. - А раз так, то я тебе лодку одолжу. Дам на время, понимаешь? - Чего же не понять, - солидно кивнула Кых. - Денег, значит, не надо? А что надо? Я же не золото повезу, - внезапно испугалась она. Вдруг колдун думает, что она собирается вывозить какие-нибудь ценности? И захочет поживиться. - Правда? - в глазах колдуна заискрился скрываемый смех, но Кых его не заметила. - А что же тогда? Может, ты поделишься со мной частью груза? - Я… - Кых лихорадочно соображала. Если сказать, что груз у нее ценности не представляет, колдун может лодку и не дать. А если сказать правду? Тогда тоже может не дать - кому нужны чужие ублюдки, тем более калеки? А что, если схитрить? - Не знаю я, господин хороший, нужон ли вам мой товар, - прогундосила она. - Давайте сговоримся так: я вам пообещаю часть груза, но ежли надобности в нем у вас не будет, заплачу деньгами. По рукам? - Ишь, хитро как, - задумался колдун. На самом деле он еле сдерживался от смеха, глядя на суровое грязное существо, торгующееся с ним из-за своих крысячьих ценностей. Вряд ли это гномка. Скорее уж кобольдка - серая кожа, на голове какая-то чешуя. - А вот, скажем, какую часть груза ты мне предложить можешь? - Ну… - Кых начала загибать пальцы, шевеля губами. Самых маленьких пятнадцать душ. Покалеченных шестеро - не стоит и пытаться их подсунуть. Из оставшихся девяти пятеро явно человеческие дети. Три девочки, которых Кых даже причесывала порой. И два пацанчика, которым наголо выскребала макушки кремневым ножом. Может, колдун и не возьмет их, но сделка будет предложена честная, без обмана. - Одну пятую груза, - решительно предложила она, подбоченясь. - По честному! - Пятая часть - это хорошо, а не подсунешь самые ошметки? - насупился колдун. - Да вот клянусь! - горячо стукнула себя в грудь Кых, - Наоборот, я прикинула, что самого… лучшего-то у меня всего пять… пятая часть. Предлагаю по совести. - Ну а если добавить еще парочку? - подмигнул ей человек. - Эх, - Кых вздохнула. - Я бы тебе все отдала, да ты не возьмешь ведь! Невероятная усталость навалилась на нее. Ноги не держали девочку, и она плюхнулась на какой-то ящик. Волшебник испуганно потрогал ее лоб. Кых вяло отмахнулась от него: - Неси лодку, да не обмани… - глаза резало, в животе проворачивалось колючее колесо. Колдун присмотрелся к ней и ушел куда-то за груды мусора. Тут же откуда-то сбоку вылезла Ти. - Кых, ты как? Он тебя не заколдовал? - на лице орчишки был неподдельный страх. Она не знала, как обороняться от магии. - Да не… ноги только приморозил, - Кых пошевелилась, но ноги по-прежнему не отрывались от пола. Вокруг ступней мерцало розоватое сияние. Ти попыталась потянуть Кых за одну лодыжку, потом за другую. Ничего не вышло. - Брось, он мне лодку обещал, - мотнула головой Кых. - Если обманет и сделает со мной что-нибудь, ты должна вернуться к мелким и увести их… хотя бы в нейтральный коридор. - Это где синие камни? - уточнила орчишка. - Точно, - Кых попыталась опереться об ящик спиной, но из-за приколдованных к камню ног не смогла. Ти поспешно пододвинула деревянный короб под спину старшей подруге.