Sonew Sonew. Писания про Юного мага

- Мир вам, Ваше преподобие… - пробормотала девушка, досадуя на задержку.

- Мир тебе, славная гномка! - ласково кивнул жрец. - Не можешь ли ты помочь мне кое в чем?

- Со всей нашей радостью, - постаралась улыбнуться Сонечка. - Токо поспешать нам надо, потому как от банка поручение имеется срочное…

- От банка? - клирик задумался на секунду. - Вот мне повезло! - обрадовался он неожиданно. - Мне ведь как раз кое-какие банковские дела нужно выяснить. У вас ведь все всегда учтено, все записано? - польстил он.

- Точно так, ваше преподобие. Только не помню я, чтобы с вами дела вела когда-либо.

- Нет-нет, конечно не со мной. С моим учеником. Тот нерадив попался, да и потерял важные бумажки, а как я могу запрос в вашем банке сделать без них? Может ты подскажешь мне, милостью богини, куда мог деться перевод средств из Глудио в Глудин весной позапрошлого года?

- К этому я отношения не имею никакого, - твердо ответила гномка. - Никаких переводов из Глудио в Глудин не передавала отродясь. Я вообще все больше по наследственным делам…

- Так то и было наследство! - вскричал жрец, страшно огорченный. - Бедная, бедная девочка… - пробормотал он, разочарованно отворачиваясь от собеседницы. - Она еще не оправилась от гибели отца, а тут еще и деньги пропали… Что же мне делать? Я должен помочь своей ученице…

- Эй, - сердобольная гномка тронула клирика за рукав, - Я вам сейчас быстренько напишу, кого из наших запросить можно. По моей рекомендации они вам все проверят безо всяких бумажек. А я точно из Глудио не носила…

- Ты не могла забыть, я знаю, что гномы помнят все досконально, - кивнул клирик с благодарностью. - Пойдем, я дам тебе лист пергамента, чтобы ты написала письмо. А то мне не к лицубегать по городам с какой-то запиской,- он смущенно улыбнулся.

- Хорошо, - согласилась Сонечка, шагая за ним в гостевой домик, стоящий на отшибе. Она удивилась, почему клирик не поселился при эльфийском храме, ведь светлые эльфы и люди молятся одной богине? Слишком занят своими поисками, чтобы тратить время на политесы с эльфийскими жрецами? Это можно понять… интересно, кто носил эти деньги из Глудио? Сонечка была уверена, что той весной на посылках в банке из учеников была только она одна. Но, может быть, это был не ученик, а кто-то из служащих? Наверное, сумма приличная, коли так. Но постойте, если деньги пропали почти два с половиной года назад, почему жрец начал искать их только сейчас? Как же упомянутая бедная девочка жила эти годы? Наверное, училась там, на Острове… человек же сказал, что она его ученица.

Рассуждая так про себя, Сонечка уселась за стол и принялась тщательно выписывать каллиграфические буквы, стараясь не сделать ни одной помарки. Закончив письмо, она набросала на клочке бумаги список тех гномов, с которыми стоило побеседовать жрецу.

Клирик нервно расхаживал по крошечному помещению и вздыхал. Когда гномка дописала, он налил ей густого фруктового сока, который так любили эльфы. Сонечка не смогла отказаться от сладкого напитка. Сверху плавали крохотные комочки пыльцы, напоминая своим запахом о нагретых солнцем соцветиях в эльфийских садах.

- Благодарю, благодарю! - клирик кланялся, прижимая руку к сердцу. - Я так рассчитываю на гномскую точность. О ней просто легенды ходят. У тебя, наверное, уважаемая, все учтено. А мои писцы вечно все путают и теряют. Может, мне отдать их в обучение к гномам? - он рассмеялся, рассматривая письмо. - Так тебя зовут Сонечка? - жрец закивал так, будто это было невесть как удивительно.

- Точно так, ваше преподобие, - гномишка уже начинала нервничать. Вдруг Кузьма разволнуется и заявится в город? Нужно скорее бежать…

- А где мне тебя найти, - улыбка жреца стала больше похожа на усмешку, - если вдруг окажется, что это ты должна была доставить деньги несчастной Аделаине?

- Да вы что… - гномка чуть не взорвалась от возмущения. - Вы меня?.. Что я украла?..

- Ну, помимо кражи может много чего случиться по пути, - голос клирика стал вкрадчивым. - Монстры, грабители, психи…

- Вот! - сердито плюхнула свою торбу на стол Сонечка. - У меня все поручительства целы и все расписки! Больше ничего не было, кроме этого! - и она стала сердито выкладывать на стол запакованные в магические чехлы бумажки. Такой документ невозможно было ни украсть, ни подделать, ни вытащить из чехла.

- Если я не прав, я принесу тебе свои глубочайшие извинения, - склонил голову клирик. - Пойми, я так переживаю за свою подопечную. Она еще не знает, что ее наследство пропало. У девочки на носу Испытание, и я не хотел волновать ее. Думал уладить это недоразумение сам… - клирик пожал плечами. - Ведь гномский банк считается самым надежным в Адене!

- Он и есть самый надежный! - буркнула гномка, смиряя обиду. - Вот, глядите сами: апрель, Тамриса, наследование тете из Адора… так… пять кошелей золота.

Дальше: май, Клайд, сын Рея, накопительный вклад от родителей… - голос Сонечки дрогнул. Великая Марф, надо же быть такой идиоткой!

Она попыталсь осторожно выскользнуть из-за стола, покуда клирик склонился к ее бумажкам. Но ноги почему-то подгибались и не слушались.

- Не торопись, - махнул рукой клирик, даже не поворачивая к ней головы. Может быть, она просто отсидела ноги, пока писала это письмо? Он не выглядит… не выглядит злым или опасным, этот человек. Сонечка сделала еще шаг в направлении двери. Клирик читал. Еще шаг. Читает.

Вот и улица, какое облегчение! Нужно только дойти до леса, а там Ветерок повезет их, и ноги в полете отойдут… Вот и Древо… пандус кажется таким крутым и скользким для непослушных ног. Трава гораздо мягче. Нужно сделать небольшой круг, вдруг за ней наблюдают из города? Дойти до озера, потом только повернуть вдоль реки к знакомой поляне. Только бы Кузьма не вздумал кинуться ей на выручку!

Да нет, если уж он видит ее сейчас, то ни за что не станет вмешиваться. Должен понимать, что у нее могут быть веские причины топать по кругу. Хотя было бы неплохо опереться на его руку… он такой сильный! Однажды он поднял ее на руки и нес до самого верха шахты, потому что она подвернула ногу.

Полуденный бриз нес аромат луговых цветов. Сонечку слегка затошнило от приторного запаха меда. Неужели в питье было что-то подмешано? Ну, гномов так просто не отравишь! У гнома желудок как у дракона, гномы корой питались в голодные времена…

Лес скрыл Сонечку. Теперь ее не видно, и можно было бы отдохнуть немного, но она упорно шла вперед. Ноги слабеют, и ей делается страшно. Был бы тут Клайд с его противоядными заклинаниями… или Сэйт… Будем надеяться, что у Кузьмы сохранилось хоть несколько вяжущих целебных листьев…

Шум водопада наполняет собой пространство. Или это в голове так шумит? Гномка идет, цепляясь за ветки деревьев, за стволы и покрытые мохом валуны. Но возле самого озера силы оставляют ее, и она падает навзничь на мягкую, прохладную траву. Накатывает такое облегчение, что из ее груди вырывается слабый стон. Она отдохнет и двинется дальше… Почему так рано темнеет?

Двое склонились над улыбающейся во сне гномишкой. На их лицах была легкая досада.

- Далеко же она утопала! - поцокал языком первый - худой, как вешалка, эльф.

- Я же не собирался ее отравить насмерть. Что толку? Пришла бы в себя после выморока и рванула бы во Врата, - пожал плечами клирик, крутящий в руках скомканую бумажку.

- Не строй из себя, - надменно дернул подбородком эльф. - Ты чуть не упустил ее.

- Чушь, - клирик был холоден, как снега Элмора. - Еще сотня локтей, и я бы просто усыпил ее заклинанием. Тут уже никто не увидит.

- Ну что, отрезай что тебе там велено: косичку, палец? - и давай притопим ее тут.

- Она меня запомнила! - возмутился человек. - Я с ней почти час болтал. И ты думаешь, что стоит ее отпустить?

- Ну, пришибить ее насовсем я бы тоже не отказался, тут ты прав. Но у меня сейчас нет ни одной заклятой стрелы или кинжала, а ты не некромант. Так что давай покончим с ней поскорее и будем уносить ноги.

- Зачем же? - усмехнулся жрец. - Есть более надежный способ. Давай, бери ее на руки и пошли. У меня тут есть… спокойное местечко.

- С какой стати я должен таскать замарашку? - возмутился эльф. - От нее пахнет крысами! И почему ты командуешь мною!

- Может быть, - промурлыкал жрец, - потому что мне сегодня пришла посылочка с южных островов, а? И я хочу с тобой поделиться кое-чем?

- Ты настоящий друг! - жалко залебезил эльф. - Ты не забываешь о моей маленькой… маленькой…

- Просьбе, - кивнул человек. - А теперь помоги мне, друг, отнести это создание в одно место, и я буду более чем щедр с тобой.

Эльф без лишних слов подхватил гномку на руки. Ему было неудобно идти, глядя вперед через нее, и он, не долго думая, перекинул ее через плечо головой вниз, придерживая только за ноги.

По дороге им встретилась только одна ученица, юная эльфийка, бестолково отмахивающаяся мечом от двух дриад. Клирик стреножил обеих тварей заклинанием и милостиво улыбнулся девушке. Та уставилась на гномку круглыми глазами.

- Совсем житья не стало от этих пахарей, - пожал плечами человек. - Вот, поймали одну у самой Парящей деревни. Отнесем ее к нанимателю и поговорим с ним серьезно.

- А может, выкупим бедняжку, - сиропно добавил эльф, с интересом кося на соплеменницу. Та собралась было что-то ответить, явно одобрительное, но тут дриады пришли в себя и курсантке стало не до светских бесед.

- Ничего девочка… - несколько раз оглянулся на нее эльф.

- Да, только не в твоем вкусе, - усмехнулся клирик. - Не сирота.

Молча они добрались до заброшенной эльфийской крепости. Из коридоров цитадели-могилы несло затхлостью и тленом. Клирик шагнул в полумрак, не обращая внимания на груды костей и лужи крови на полу. Тут все время околачивались какие-нибудь новобранцы, но в этот раз им повезло. Они свернули в боковой проход, никого не встретив. Пара скелетов отступила с пути, едва завидев клирика. Проход оканчивался тупиком, но человек потянул скрытый рычаг, и низенькая дверца открылась совершенно бесшумно.

В сводчатой комнате было почти светло. На подставках горели несколько магических светильников, теплился огонь в гигантском - впору дракона жарить - очаге.

- Неплохо ты устроился, - присвистнул эльф. - Прямо у наших кичливых старикашек под боком.

- Эти старикашки загадили весь наш мир, - сердито буркнул клирик. - Наши старикашки, ваши, гномские. Всюду они правят, учат и подгребают все под себя. Нужно состариться и отрастить бороду в локоть, чтобы тебя признали. А я не хочу… не хочу ждать так долго!

Эльф небрежно кинул гномишку в высокое кресло и подошел к очагу. Его заметно потряхивало.

- Экая громадина… - пробормотал он, озирая закопченое устье трубы, больше похожее на вертикальный тоннель. - Недаром говорят, что эту крепость строили еще гиганты.

- Все может быть, - пожал плечами человек.

- Ну что… - потер он ладони. - Как там наша посылочка?

- Погоди… - отмахнулся от него клирик. - Сначала мне нужно заняться нашей гостьей. Не ровен час придет в себя раньше времени, тогда придется все заново начинать. Что она сейчас помнит? Что я ее отпустил, она шла-шла и упала. Мало ли, солнышко напекло, - он рассмеялся. - А если придет в себя в какой-то норе, увидит снова меня, да еще тебя, тут уж мозги не запудришь. Тут придется серьезные меры принимать. А с тебя за каждую настоящую смерть спросят. И по головке не погладят. Лишнее внимание нам тоже сейчас ни к чему.

- Так то оно так… - эльф сделался очень недовольным, но смирился. Он то потирал свои ладони, то прятал их под мышками.

- Налей себе чая и не мельтеши, - посоветовал клирик. - Я управлюсь за полчаса, не больше.

- Чаю, чаю… - ворча, эльф занялся заваркой.

Жрец тем временем усадил гномку поудобнее и мягкими полосами ткани, похожими на широкие бинты, привязал ее к креслу. Руки примотал к подлокотникам, ноги к ножкам, сделал несколько оборотов вокруг живота и последние витки закрепил на лбу. Теперь при всем желании Сонечка не могла бы пошевелить ничем, кроме кончиков пальцев.

- Слушай, а что же ты ее не раздел? - разочарованно спросил эльф, осматривая пленницу.

- От холода быстрее очухается, - пожал плечами клирик. - Потом, уверяю тебя, раздетая гномка ничуть не женственнее, чем одетая.

- Крысеныш, - сплюнул в очаг тощий. - Бесполезное создание!

- Если бы ты помолчал, я бы закончил быстрее, - прищурился человек. - Ты меня изрядно отвлекаешь.

- Неужели это сложнее, чем промыть мозги десятку пахарей? - искренне удивился тот. - Ты же постоянно этим занимаешься…

- Пахари признают мою власть над собой, потому что они или сами нанялись, или попали в плен и подписали договор, - пояснил клирик. - Когда разум не сопротивляется, тогда все получается просто. А эта интриганка, я уверен, будет упорствовать до последнего. Поэтому мне придется действовать медленнее, но зато наверняка.

- Что ты с ней собираешься сделать? Оставить полудуркой? Глухонемой? Или превратить ее в беспамятную марионетку?

- Надежнее всего - последнее. Искалечить - это всего лишь оказаться сильнее здесь и сейчас. Если найдется более сильный маг, он просто исцелит ее разум, и она при этом все вспомнит. Нет, полное подчинение - единственный способ для меня.

- Да разве она даст подчинить ее? - хмыкнул эьф. Его болтливость становилась нервной, а хихиканьте неестественным.

- Конечно, она не позволит это чужому. Но ведь она подчинена себе самой? В какой-то мере, подчинена друзьям, родным. Значит, я должен стать частью ее существа, ближе чем другом, больше, чем родичем.

- Силой? Ты просто заставишь девчонку рехнуться. - пожал плечами эльф.

- Силой - да, - в голосе клирика послышалось удовольствие. - Но у меня были хорошие учителя… от них я научился действвать терпением и лаской. Мое самое страшное оружие против чужих разумов - полная откровенность. Я стану ею, но при этом позволю ей стать мною. Это не будет иметь никакого значения, когда ее разум полностью окажется в моей власти. Прикажу - и она все забудет. Прикажу - и умрет навсегда сама, без всякой магии. Отречется от своего Стража Душ и все… - он рассмеялся. - Да за одно это открытие мне полагалось бы место главы Храма! Но нет, настырное старичье не отдаст своих привелегий просто так…

- Будешь ей рассказывать, как тебя в детстве собачка укусила или что? - эльф уселся на крохотную скамеечку возле очага и сунул ладони к самым углям.

- Нет, рассказывать - это долго. Тут придется действовать магией. Поэтому твоя болтовня может мне помешать. Одно слово - и все насмарку. Поэтому я тебя немножко зачарую, хорошо? - клирик похлопал эльфа по плечу. - Посидишь в тишине, потом сразу отправимся за посылкой…

- Так ее тут нет? - разочарованно протянул тот.

- Конечно, нет. Ты бы сразу почуял, не так ли?

- Не знаю, - эльф надулся, подобно обиженному ребенку. - Я в последнее время не очень… различаю запахи. Может, ты меня выпустишь, я пока сбегаю, помогу той девочке тренироваться?

- Ну что ты, - клирик всплеснул руками. - А вдруг со мной что-то случится? Мне же будет нужна твоя помощь. Я сейчас усыплю тебя, и тебе станет полегче. А если ты придешь в себя и увидишь, что я без сознания, приведи сюда Рогача.

- Ладно, ладно, - неохотно согласился тощий. - Давай скорее. Постарайся в обмороки не грохаться, возись тут с тобой. Вы, люди, какие-то очень неуклюжие… - с этими словами эльф лениво перебрался на широкую лавку у стены и натянул на себя первую попавшуюся шкуру. - Да колдуй аккуратнее, а то у меня потом голова болеть будет! - махнул он клирику вялой рукой.

Человек аккуратно выполнил необходимые пассы и погрузил эльфа в глубокий магический сон. Потом подумал и добавил заклинание молчания. Только после этого позволил себе злобно пнуть свесившуюся с лавки тощую ногу.

- Длинноухая безмозглая пиявка, - бормотал он себе под нос, присматриваясь к состоянию гномки. - Язык без костей и голова без мозгов! Если он уже стал терять нюх, то скоро потеряет и разум. Пора избавляться от него. Нужно только проделать это осторожно. Желательно - чужими руками и так, чтобы он ничего не смог разболтать. Он хочет своего дурманного порошка? Он получит его. Но кроме того, у меня есть несколько весьма экзотических травок… весьма. Одна из них может усилить его нездоровое влечение к женщинам. Ведь как мужчина он пустое место. Его страсть - пугать и мучать их до смерти. Другая погрузит его в пучину такого мрачного настроения, когда смерть кажется отрадой. А третья постепенно заставит его язык разучиться произносить слова, - клирик потер руки, но не злорадствуя, а скорее стряхивая с них след прикосновений эльфа. - Потом отвезу его поближе к восточным поселениям и выпущу. Пара женских трупов - и охотники начнут травить его как бешеного монстра. И даже если им взбредет в голову допросить маньяка, прежде чем прикончить, он уже онемеет к тому времени.

Человек стал смешивать пахучие травы на небольшом столике возле камина. Время от времени он посматривал на гномку и продолжал разговаривать сам с собой:

- С какой мразью приходится иметь дело! Богиня, во славу твою радею… Дурная привычка болтать себе под нос! Нужно отвыкать, а то одичал тут, в ожидании. Зато теперь я знаю десяток имен. Клайд, сын Рея… хм… не тот ли лохматый парнишка, который принес мне книги во время Испытания? Я забыл расспросить его - чем он умаслил старика Лиотеля? Впрочем, тот уже, кажется впал в детство и мог написать идиотскую расписку просто ради насмешки надо мной.

- Как мне не хочется делать это снова… - клирик покосился на Сонечку. - Вспоминать все с самого начала, быть беспомощным изменить что-либо… И у нее полным-полна голова похожих мерзостей. Говорят, гномы с детства работают в своих шахтах, как проклятые. Нечего сказать, светлая память! Мне только чужих гадостей не хватает.

Наконец, клирик закончил возиться с травой и аккуратно пересыпал смесь в мешочек. Протер руки тряпкой и сел на табурет возле гномишки.

- Ну, дорогая Сонечка, вот и я, твой самый лучший друг, - с печальной насмешкой поклонился клирик неподвижной жертве. После этого обновил заклинания на своем обреченном приятеле-эльфе и взял девушку за холодные пальцы рук.

- Было тепло, очень тепло, жарко… - тихо и медленно начал рассказывать человек. На секунду его голос дрогнул:

- Целительница растопила очаг, хотя стояла середина лета. Она не обладала магическими способностями, но была очень опытной. По всей комнате курились какие-то пучки трав, ароматные шарики, пахучие зерна. Мужчина стоял у окна и смотрел на улицу. Ему было тоскливо и скучно. Вся эта суета не значила для него ничего, кроме потерянного времени. Пока это не закончится, он не сможет снова быть со своей женщиной. Значит, придется потерпеть.

Он не расхаживал туда-сюда, не задавал дурацких вопросов, не ругался и не требовал налить вина. Он просто молча стоял у окна, как на страже. Когда суета и крики за спиной делались громче, он коротко оглядывался на целительницу, и та невольно втягивала голову в плечи. У мужчины был тяжелый взгляд, как лапа боевого дракона.

Он был воин каких поискать, знаменитый полководец. За многие годы, идя от победы к победе, он разучился прислушиваться к чьему-либо мнению, кроме своего. Он жил так, как ему нравилось, и все условности ему заменял блеск клинка и звон золота. Правители готовы были прозакладывать свои замки, лишь бы он со своим отрядом встал на их сторону в той или иной распре. И он выбирал сам - то выгодную службу, то легкую победу, то тяжелый поиск, то долгую охоту.

Эта женщина была одной их его прихотей. Не жена, не любимая - просто драгоценная игрушка, еще одно завоевание. Дочь благородных родителей, последовавшая за ним, как очарованный элпи. Не требующая виры, не мечтающая о браке, покорно глядящая влюбленными глазами в его суровое лицо.

Как некстати ей приспичило рожать! Он не был с ней больше четырех месяцев, и сейчас у него всего лишь три дня. Его ждет битва и осада на северо-востоке. И вместо отдыха он вынужден стоять у окна и слушать похожие на мяуканье приглушенные вскрики за спиной.

Запах боли и крови не смущал его. На поле битвы эти ароматы становятся привычными. Но чутье опытного воина различило в спертом воздухе знакомое дыхание смерти. Он решительно отодвинул какую-то женщину с пути и шагнул к кровати.

- Что с ней? - потребовал мужчина ответа у акушерки.

- Похоже, господин, она теряет кровь, - развела та руками. - Снаружи ничего не видно, но так бывает, когда кровь течет внутрь…

- Знаю, - рыкнул тот. - А ребенок?

- Еще минута-две, - робко предположила целительница.

- Ну так сделайте что-нибудь поскорее, чтобы он родился! Да пошлите кого-нибудь в город… где тут в этой дыре приходят в себя после выморока?

- Да, господин… - акушерка попыталась мягко надавить на живот роженицы, что-то ласково приговаривая.

- Хватит возиться! - мужчина оттолнул ее. - Вряд ли она устроена мудреней буйволицы или волчицы! - с этими словами он сильным движением обеих ладоней нажал на выпуклый живот, словно выдавливая что-то из него.

- Так нельзя… - пискнула акушерка, растопыривая широкие юбки и падая на колени у ног несчастной роженицы. - Вы покалечите ее!

Ребенок, посиневший и жалкий, выскользнул ей прямо на руки, будто намыленный.

- Вот и все! - мужчина вытел руки об простыню. - Что она, все еще жива?

- У вас сын, господин! - попыталась изобразить радость целительница.

- Убери его, - прикрикнул воин. - Сосунки, не способные держать меч, меня не интересуют, - он хохотнул.

- Господин, она хочет что-то сказать вам… - помощница акушерки, тусклая тетка в сером чепце стояла, наклонившись к иссиня-бледной роженице.

- Ну что еще? - воин подошел к распластаной на кровати женщине.

- Скажи… - выдавила та из себя. - Ты любишь меня хоть немного?

- Экие глупости… - втянул широкими ноздрями воздух отец ребенка.

- Любишь ли ты меня? Позаботишься ли ты о нашем сыне?

- Лучше не зли меня! - он поднес к носу еле живой женщины свой кулак. - Меня не интересуешь ни ты, ни твое отродье. Лучше бы я остался с маркитантками, чем тратить время тут, слушая твое мяуканье и высокопарную чушь. Хочешь быть со мной - делай как я хочу! Не нравится - проваливай. Это ты таскаешься за мной, а не я за тобой, понятно?

- Ты никогда не любил меня, - женщина посмотрела в потолок. - Я была слепа все эти годы. Я причинила столько горя своим родным - зачем?

- Слушай, старуха, - тем временем воин сгреб за шкирку целительницу. - Тебе заплачено золотом, а ты не можешь разобраться, что с ней да как. Помирает она или уже нет? Мне посылать слуг в город или ждать, пока ты ей вправишь мозги на месте?

- Господин, - акушерка кусала губу не столько от боли, сколько от ужаса перед происходящим. - Она совсем плоха, господин, ее жизнь вот-вот оборвется. Вы бы сказали ей хоть одно ласковое слово, ради всех богов!

- Одни дуры, - скучным голосом изрек мужчина и, отпустив акушерку, двинулся к выходу. - Пусть пошлет за мной, когда перестанет мяукать всякие глупости. А ребенку наймите няньку и кормилицу, чтобы я его не видел и не слышал.

- Страж свидетель! - произнесла женщина на постели, неожиданно садясь. - Страж мой свидетель, ты - бездушное чудовище, машина для убийства! Ты погубил мою жизнь, так пусть же она закончится на этом. Уходя добровольно из жизни, я проклинаю тебя и весь твой род навеки! - с этими словами она взмахнула руками, словно пытаясь удержаться за воздух и рухнула обратно на подушки. Помощница акушерки закрыла лицо руками. Сама целительница замерла, как громом пораженная, прижимая к себе едва обмытого младенца.

Воин кинулся к ложу. На его лице был нешуточный испуг. Он потряс свою наложницу, потом попытался поднять ее. Тело оставалось безжизненным.

- Пошлите слуг… - крикнул он. - Она в вымороке!

- Вы же видите, что нет, - устало молвила целительница. - Она ушла навсегда.

- Нет, нет! - из его груди вырвалось рыдание, больше похожее на рев медведя. - Она моя! Я не отдам ее никому, даже Стражам или богам! Она не смеет перечить мне, тем более уйти от меня! Вставай, вставай! - он потянул женщину за руку.

Целительница медленно отступила к дверям. Этот воин был явно не в себе. Но его огорчала лишь потеря, утрата любимой забавы: красивой, образованной, умной и покорной наложницы. Ни капли любви или жалости не было в его воплях. Когда створка уже приоткрывалась, помощница с глупой улыбкой вылезла из своего угла:

- О, благородный господин! Но в утешение она оставила тебе сына! - простодушно произнесла она. Акушерка отсупила за дверь, в стенную нишу. Там стояла какая-то кадка с цветущим кустом. Пожилая женщина замерла за колючими ветками, стараясь не дышать. Она не испытывала никаких иллюзий относительно этого человеческого самца. Может быть, Страж душ хранил ее в эти минуты.

- Я рстопчу этого ублюдка! - взревело за дверью. - Он, этот похожий на сливу уродец отнял ее у меня! Он убил ее своей мерзкой плотью! Где это отродье? Куда вы дели его?

Из комнаты раздался короткий болезненный вскрик и глухой удар. Потом дверь с грохотом распахнулась, ударив в стену. Мужчина метался по этажу, заглядывая во все двери и выкрикивая угрозы.

Целительница видела в узкую щель свою помощницу, лежащую с неестественно свернутой на бок головой. Потом силуэт тела дрогнул. Простушка отделалась вымороком. А вот младенец, душа которого еще непрочно скреплена узами с этим миром, может и не вернуться назад. Вымороки грудных детей часто оканчиваются смертью, кому, как не ей знать это слишком хорошо.

Новорожденный взрогнул от очередного вопля своего отца и распахнул темно-серые глазенки. Его губы дрогнули и скривились, потом ротик начал открываться. Две жизни повисли на волоске, тем более что воин стоял у лестницы, прислушиваясь и шумно дыша.