Sonew Sonew. Писания про Юного мага

Он протер глаза. Показалось, или на самом деле стало труднее дышать? От пола шло ровное тепло, и хотелось пить. Хорошо, что он напился перед самым обвалом - дольше протянет без воды.

Надо продолжать эту болтовню, а то в тишине так жутко, словно он не в знакомом штреке, а в зеленом лесу на материке. Видел он тот лес на картинках: вот ужас-то! Все заросло высокой травой, ветки покрыты мхом и плющом, листья то зеленые, то желтые, а еще цветы разноцветные повсюду, как там вообще можно тварей различить? Это ведь не снег! Цветы, цветы…

- Привезут тебе цветы, как в книжке, конфеты, красивое желтое платьице. И еще белое. И мама сказала: Юна! Ты должна расти большая и учиться хорошо! Ничего не бояться. Даже во сне. И просыпаться всегда счастливой. И никого не ругать…

Опять его не туда заносит. Конечно, было бы неплохо, если бы Юнка проснулась не занудой, а просто веселой девчонкой. Но как-то это нечестно получается. Какая она есть, такая есть, а ругается бригадирша все-таки по делу.

- Не ругать, если не за что. Только за дело. - Уф! Ничего себе, рассказать ей 20 лет жизни. А если коротко, как в сказке? Что-то ведь она помнит, не надо пересказывать каждый день.

- И тетя отвела тебя в малышатню. Там было очень весело. Мы там играли, играли. И читали книжки. И делали крепости. И рисовали на тепловых экранах пальцами исчезающие картинки. И бегали по качающимся мостам. И рыли машинами опилки. И росли, росли, росли… Только тетя-жрица часто тебя забирала к себе в гости. Потому что… потому что Юна хорошая. И ты там жила у тети, а потом снова приходила к нам играть.

А мама и папа тебе писали письма, но очень-очень редко, потому что были заняты, и далеко. А братик уехал еще дальше, он даже за море поплыл на корабле. Он тебе привезет оттуда большую раковину, как у Рудуса-морехода. Ты росла, росла, и очень хорошо училась. А потом ты выросла еще больше и пошла в школу. И стала командовать бригадой, потому что ты… хорошо командуешь. И сегодня был совсем не страшный обвал, просто ерунда для таких крутых ребят, как мы с тобой. Скоро за нами придут дяди и тети… э-э… спасатели, и мы пойдем домой.

Тех, кто под обвалом побывал, в этот день к тачкам уже не ставят, а до вечера еще куча времени, часа два! Можно будет покататься на санках с Большого отвала, или попросить у Мерты ее бочкоход… Все хорошо, Юна, все хорошо. Я теперь с тобой, и я тебя не дам в обиду. Скоро за нами придут…

Дышать стало определенно тяжелее. Далк растянулся на полу, насколько позволяли размеры клети. Юнка продолжала глубоко спать, уткнувшись ему в бок головой.

Слышала ли она хоть слово из того, что он тут наболтал? Или опять проснется с детским голоском? Если она проспит до прихода спасателей, то это будет уже не его забота. Юнкой опять займутся жрецы. Только смогут ли они помочь?

Не стоило бы засыпать, но во сне реже дышишь, а воздух нужно беречь. Гном может пробыть без воздуха дольше, чем все другие разумные, но не бесконечно. И голова потом раскалывается. Они тренировались на занятиях. Почему-то когда бежишь от обвала, умирать сташно, нелепо. А когда засыпаешь в душном штреке, то вроде уже все равно. Почему?

А в бою, когда на тебя бросаются монстры, вовсе не верится в смерть. Эта смерть не настоящая.

Почему же иногда умирают навсегда? Кто там решает, что Далокус, сын Яра, больше не должен существовать? Кто не дал родителям Юнки очнуться в городе, отряхая рваную одежду и содрагаясь от пережитого? Неужели, действительно за каждым созданием следит неумолимый бог разрушения Грэн Кайн, точно знающий, когда настал твой черед? Приказывает ли он Хранителям душ оставить подопечного, или это сами Хранители обращаются к нему с просьбой избавить их от того, кому вышел срок?

Иногда Далк думает, что без всяких богов мир был бы проще. Вода течет, камень падает, ветер дует, огонь горит. Не нужно думать, что огонь может быть просто огнем, а может стать вопрощением Паагрио. Не нужно гадать, отчего умирают. Правда, не будет никаких чудес. Чудеса жалко.

Отец брал Далка в элморскую деревню, где живут дружинные. Там один маг показывал чудеса. То вынимал из пустоты огромную кошку в кафтанчике, то такого же гигантского кота с косичкой. То усыплял разом всех самых злющих орков на поляне, то что-то поджигал. При этом вокруг него метались огни, радужные дуги, светились рунические кольца.

Интересно быть магом. Жалко, что у гномов так мало магических сил. Марф полагала использование магии слишком кривым путем для освоения мира, а вот другие создатели так не думали. Интересно, если очень-очень попросить Богиню, она сможет дать ему чуть-чуть больше магии? Наверное, нет. Так бы все просили. Был бы в Сердце Гор магический цех, Далк бы пошел туда. И пока учил бы каждое новое заклинание, не ел бы, не пил, не спал…

Магическая книга тяжело падает на пол рядом с ним. От нее пахнет чем-то пряным, чешется в носу. Далк стискивает ее крепко, но не может понять - это настоящая книга или она ему снится?

А дышать все тяжелее, словно они погружаются в воду все глубже и глубже. В воде надо использовать защитку Поцелуй Евы. Это очень простая защитка, только она мало кому нужна. Только охотникам до подводных богатств.

Далеко-далеко на юго-востоке, где на песке лежат огромные витые раковины, а море теплое и соленое, как кровь… Там, возле самого прекрасного в мире человеческого города… Там он возденет свои мечи над головой… прочитает заклинание и будет дышать под водой…

Далк непонимающе посмотрел на танцующие в воздухе синие дуги и закрыл глаза окончательно. Сон обрушился на него стремительнее обвала. Дышалось легко.

Глава 23. Чужая судьба.

- Далокус! - В голосе преподавательницы механики было возмущение и обида. - Что это за мешок?

- Это Летучие камни, Ланира. Я решил, что их подъемная сила тут послужит лучше, чем обычный блок…

- Чем же лучше? Смотри, как некрасиво и все качается! А если положить больше груза, то они начнут опускаться.

- Но тогда можно добавить еще Летучих камней, - упрямо пожал плечами Далк. - В конеце концов, есть куча мест, где всегда поднимают одинаковые по весу предметы. Например, бревна на стройке или товары…

- С блоком справится любой малыш, а твой мешок норовит вырвать руки двоим ученикам! Мне кажется, я не готова принять твою работу. Или ты усовершенствуешь это свое… приспособление. Или…

- Или? - безнадежно вздохнул Далк.

- Или сделаешь просто, как я вас учила. Вот посмотри: Тариана сделала дополнительный блочок для разных высот, Итедус придумал новый двойной крючок, такой простой и удобный. А ты?

- Я сделаю блок завтра, - ответил Далк, косясь в окно. Разумеется, женская школа уже вырвалась на площадь, и теперь там рябило от всех оттенков рыжего. Мальчишки же еще не добежали до выхода.

- Не думай, что твое особое положение позволяет тебе манкировать своими обязанностями! - строго произнесла Ланира. Она не сердилась на него, ну нет у парня никаких задатков механика, только какие-то детские фантазии в голове. Но не хвалить же его! Совсем начнет в облаках витать.

- Да-да, - рассеяно ответил Далк. - Я могу идти?

Его класс только что вырвался из школы, вломившись в толпу девчонок, как стая драконов в воду.

Девчонки уворачивались от хитрых мячиков на пружинках, красящих прилипалок, самострельных трубочек и прочих мальчишечьих самодельных игрушек. В ответ на ребят сыпались магнитные блестки, ниточки-подножки, на спинах появлялись приклеенные кем-то мигающие картинки и смешные надписи.

Малыши уже перемешались по старой памяти и пользовались краткой возможностью поиграть, прежде чем за ними придут распорядители ученических работ.

Ученики постарше держались кучками, иногда смешанными, иногда чисто мужскими или женскими.

Две или три сговоренные парочки чинно сидели на лавочках. Почему это после помолвки даже 45-летние начинают вести себя как взрослые зануды? Что такого поменялось от того, что им стало известно имя будущего супруга? Он, вот, может быть, тоже знает. Ну, почти знает. Но он не собирается вести себя в 58 лет как старый дурак.

Далк пробился сквозь толпу к крыльцу женской школы. Среди водоворота косичек, хвостиков, баранок, пучочков, челок, прядок и непрерывного хихиканья ни разу не мелькнуло знакомое лицо со вздернутыми удивленными бровями и тонким шрамом на скуле.

Он поднялся по ступенькам самого правого в ряду резного домика-класса. Последним уроком у них всегда были какие-то Основы Экономики.

За приоткрытой дверью раздавался высокий голос мастера Сигги. Тощий, как человек, вечно щеголяющий в гремящей, как связка сковородок, излишне свободной броне, Сигги был непревзойденным специалистом по всяким торговым сделкам с управляющими замков, магическим семенам, их засеву и сбору урожая.

Беда была в том, что внятно изложить свои знания у него получалось плохо. Поэтому ученикам Сигги приходилось постигать все только на практике, а какая практика в Сердце Гор? Даже если засеешь пару тварей, и получишь урожай, куда его девать? Только девчонки из тех, что записаны в дружину, порой торговали кое-как в элморской деревушке. Но у стоящей перед мастером ученицы, похоже, не клеилось даже это дело.

- Я тебя спрашиваю, что ты сделала потом?

- Убила его, - мрачно отвечала ни капли не удрученная гномишка.

- И надо было?

- Собрать семена.

- А ты?

- Убила его к его големской матери.

- А надо было?

- Надо было применить на него эту раскоряку и собрать семена. Только он мне в глаз заехал, и я про семена забыла.

- Все. Ты безнадежна. Я тебе больше ни одной жатки не дам! Ни одной! Только если ты сама себе купишь.

- И куплю.

- Вот и купи!

- И куплю! Что я, не гном что ли? Еще как куплю!

- Когда купишь, тогда и явишься на мои занятия.

- Могу и не являться. Поеду в Орен и там сама научусь с раскорякой обращаться!

- Посмотрим!

- Еще как посмотришь!

- Как ты со мной разговариваешь?

- А ты со мной?

К величайшей досаде Сигги, он являлся троюродным дядюшкой Юнки, и та на правах родственницы обращалась с мастером весьма вольно. Тем более, что других родственников у нее не имелось, а разница в возрасте с дядюшкой была невелика - каких-то 60 лет.

Конечно, все гномы в той или иной степени были родней, но, к счастью, после четвертой ступени родство переставало считаться таковым, иначе с ума можно было бы сойти, выговаривая титулы вроде «пятиюродный внучатый племянник деда сестры моего мужа». Родственная беседа, кажется, была окончена. Юнка пнула обломки жатки на полу и вылетела за дверь, как сигнальная ракета. С таким же шипением и треском.

- Удачный денек, - жизнерадостно кивнул ей Далк.

- А! - хищно сузила глаза Юнка. - У тебя тоже?

- Ну да. Ланира и летучие камни, пьеса в трех актах.

- И что?

- Ничего, буду делать блок.

- Делать?

- Да нет, конечно, возьму у Крошилы. Жалко время тратить.

- А в Храме торчать не жалко?

- Тоже жалко. Мне все жалко, Юн. Все совершенно неправильно, и мы сто раз про это говорили.

- Борода у тебя не отрастает.

- Зато волосы отросли длиннее твоих. Я прямо запарился в этой шапке ходить. Правда, ни один дурак ее не вздумает с меня сшибить в шутку - все-таки жреческий знак. Только я не жрец, ты это знаешь.

- Ты нас спас тогда, - они медленно двигались привычным маршрутом в обход цехов к дому Далка.

Иногда он подумывал о том, чтобы попросить все-таки у скандального Сигги о помолвке с его племянницей. Просто для порядка. Просто чтобы Юнке не нужно было каждый вечер возвращаться в школьную спальню. Чтобы мать не качала головой. Но все это не имело смысла, оставалось перетерпеть какие-то несколько недель.

- Я не уверен, что это был я.

- Там никого больше не было.

- У гномов нет магии. А у меня нет таланта жреца.

- Все равно, ты меня вылечил. Сколько лет Зилона мучалась со мной, чуть перенервничаю - и все, на несколько недель становлюсь картавой малявкой. Только ты догадался поговорить со мной маленькой, а не взывать ко мне-большой. Значит, у тебя есть какой-то талант.

- Это вышло случайно, понимаешь, случайно. Совершенное совпадение. Я много возился с младшей группой и просто привык их понимать. А жрица в малышатне не работает, у нее детей нету. Такая вот мелочь - просто понимать, что лепечет двухлетка!

- И все равно, ты придумал, что мои уехали, и я сразу стала нормальной. Потому что все эти годы не хотела помнить про их гибель и про то, как я свиток сжевала.

- Все равно свиток спас бы только кого-то одного. Угадай, кого? Тебя. А ты и так спалась.

- Да, я теперь понимаю. Я же говорила тебе: я проснулась и просто помнила сразу все одновременно: и что мои погибли, и что они уехали. А ты еще приволок эту куклу, камень и бусы. Честно, я до сих пор иногда думаю, что они там, далеко на юге.

- Ну и думай. Кто знает, что может быть.

- Я ведь поеду туда! Ты меня знаешь!

- Ну и что? Они тебя не узнают, вон какая вымахала, а ты их совсем не помнишь. Пройдете мимо и не обернетесь. Можно на юг съездить, там Сады Евы.

- Все еще надеешься, что на том берегу у тебя снова получится?

- Скорее, хочу избавиться от наваждения. Ведь не учил я этот Поцелуй Евы, негде мне его учить было, у нас ни человеческого Храма нет, ни клерика бродячего. А знаю все слова и жесты наизусть, и записать могу, как полагается. Ты знаешь, Зилона проверяла у настоящих магов. Не могу только им воспользоваться.

- В штреке смог. Что-то ведь позволило нам проспать в угарном газе несколько часов как ни в чем не бывало. И синие огни ты видел.

- Я все же думаю, Юнка, что там был маг. Может, за клетью, дальше, может он пришел с той стороны, где обвала не было. Наложил на нас защитки и использовал свой Свиток преспокойно.

- Маг? Как он туда попал?

- Он… или она? Мне кажется, я видел девушку, человека.

- Ты мне не говорил.

- Так нечего и говорить. Я ее почти не запомнил, и думал, что это всего лишь сон. Но эта версия кажется правдоподобнее, чем поиски во мне неведомого таланта.

- Ты хоть что-то запомнил?

- Только цвет волос - такой бледный, знаешь, как сухая трава на южных склонах. Светлее, чем у светлых эльфов, темнее чем у темных. И глаза такие испуганные. По-моему, серые.

- Чего же она испугалась? Она же магичка?

- Ну, может, обвала, или того, что попала в наши земли. Мне кажется, она совсем случайно там оказалась. У нее была большая царапина на шее.

- Ты и шею заметил?

- Только царапину. Красная на белом.

- Нет, это тебе точно приснилось! Она бы вылечила себя!

- Может, и приснилось. Только я таких магичек до того наяву не видел. Я что, ее придумал?

- Ты вообще много людей-то видел?

- Ну, штук десять точно встречал в деревне. Мне тогда в голову не приходило, что отец берет меня туда тайком.

- Зато это нам дало отличную идею, не находишь?

- Честно говоря, не нахожу. Но и другого способа не вижу. Надеюсь, что Крошила будет сидеть в своей норе еще пару сотен лет, прежде чем вздумает прогуляться в город.

- Твоя мама обещала забегать к нему, так что еда у старика будет, а проверять, действительно ли ты подался в помощники к Главному мусорщику, никто не захочет.

- Да, воняет у Крошилы знатно. Ты точно выяснила, что при выходе из города магические завесы не подают сигналов?

- Да, это просто невозможно. Понимаешь, это как ниппель…

- Только без механики! - они оба расхохотались. Скоро механика останется в прошлом.

Юнке и Далку нечего было делать в Сердце Гор. У обоих не лежала душа ни к одной из цеховых профессий, к тому же история с обвалом сделала их объектом пристального внимания жрецов. Далк даже считался учеником при Храме, хотя никакого таланта в нем так и не обнаружилось.

Жрецы исходили только из фактов: дети уцелели практически без воздуха, словно были под магической защиткой, девочка была исцелена, хотя до тех пор ей не могли помочь очень опытные целители. Значит, талант есть, просто он еще не проявился. Видимо, обвал, напугав Далка, позволил какой-то части его силы подействовать, после чего она снова скрылась.

Но он не собирался всю жизнь ждать тут, найдется ли в нем еще хоть капля чуда. Там, на материке, среди пошатнувшегося равновесия сил, жизнь кипела, и Далк собирался стать ее частью.

Он не нарушил бы никаких законов, если бы отправился туда открыто. Только традицию: молодым гномам негласно возбранялось покидать Сердце Гор. Это повелось с тех пор, когда юноши были наследниками своих отцов, и почти каждый хранил родовые секреты ремесел. Которые так просто выпытать, всего-навсего продержав гнома под замком лет пять. После чего беззубый, ослепший, хромой и почти обезумевший от всего этого пленник расскажет все за возможность доползти до Хранителя врат, ведущих в Элмор.

С тех пор давно уже секреты мастерства передавались не по наследству, а ученикам в цехах. И владели ими далеко не все молодые гномы, но традиция осталась. Одна из многих сотен твердокаменных, гораздо менее гибких, чем законы, гномских традиций.

Именно из-за этой традиции и еще из-за жрецов, которые ни за что не отпустили бы Далка, им пришлось придумать свой план побега. Оба заканчивали школу в этом году, и Юнка уже записалась в дружину, как несговоренная, к тому же сирота. После школьных работ в шахтах, охота на монстров в верхних лесах казалась почти развлечением. Нет, они понимали, что те твари будут посильнее. Зато и награда им достанется посущественнее школьных призов лучшей бригаде: золото, добыча, возможность получения воинских умений, вольная торговля в верхних городах, путешествия, приключения.

Одно только но: Далку придется стать для окружающих гномом женского пола. В принципе, пока не начала расти борода, мальчишки и так сильно походили на девчонок. Для верности Далк почти полтора года отращивал волосы на голове. Его короткий необычно темный ежик, который он привык ерошить с детства, обернулся целой копной темно-каштановых прямых волос, тонких и вечно путающихся. Юнка учила его делать какие-то замысловатые хвостики, оставляя пряди вдоль лица и защелкивая две конические заколки из литого золота. Ничего так получалось. Даже не очень криво. Только скорее бы уж пробилась борода!

Последней каплей стало предложение жрицы Зилоны отправить Далка на дальнейшее обучение в жреческое поселение. Юнкина подруга, отобранная жрецами то ли в первом классе школы, то ли во втором, как раз недавно вернулась из такого. Разумеется, женского. Рассказывала она о жизни в поселении с восторгом, который не находил отклика ни у Далка, ни у Юнки:

- Представьте, крепкий дом, правда, человеческий, чтобы не привлекать внимания. На такой огромной поляне, покрытой травой, называется «луг». Вокруг дома невысокая изгородь, буквально по пояс, но ни одна тварь ее не пересекает. Главный жрец благословил это место, и гномы могут жить там 10-15 лет без проблем. Мы там все время заняты работой по контракту с торговцами и кузнецами, исследуем пути миграции монстров, изменения процентного содержания полезных ископаемых в разных популяциях, бегаем туда-сюда по лугу, монстров потрошим.

А совсем рядом, в хорошую погоду даже видно, один из человеческих городов. Только мало кто решается свернуть в нашу сторону с тракта: монстры там бродят стаями. Ну а если уж кто забредет, жрец Гупу спокойно так поясняет: «Тут у нас дом для сироток, для девочек.» Ну и начинает рассказывать, что девочки - это не мальчики, с ними сложнее, сетовать, просить пожертвований на приют. По-моему, любопытные в результате не знают, как от него поскорее отделаться. Ну а если кто-то излишне вокруг носом роет, тому Гупу дает кое-какие поручения, они там страшно любят поручения за деньги выполнять…

Далк переглядывался с Юнкой: они и сами скоро будут в тех краях, да не под присмотром жреца, а абсолютно самостоятельно. Понятно, что отправляться в такое же поселение для мальчиков, расположенное, по традиции, в Элморе, отгороженное от мира южными хребтами, Далк совершенно не собирался. Он не верил, что еще 10 или даже 50 лет обучения откроют в нем искомый талант. И не хотел жить на положениии неполноценного помощника возле настоящих жрецов.

Им повезло в том, что родители Далка неохотно, но разделяли желание сына покинуть Сердце Гор. Правда, он подозревал порой, что им попросту было стыдно за отпрыска, в таком возрасте еще не определившегося с профессией.

Даже Юнка, неприкаянная среди цеховых учениц, свое призвание все же нашла: в охоте. «Грабельки» и «Подметалки» она учила с пятого класса, хотя к практике их допустили совсем недавно.

В любом случае, ничего не держало парочку в потаенном городе. Оставалось пережить последние школьные дни, тянувшиеся как сосновая жвачка своей бессмысленной чередой. Иначе не попасть в дружину, не заработать на дорогу в Глудин…

Далк жаловался Юнке:

- Мне иногда кажется, что я и не гном вовсе! Ну ничего гномское мне не нравится!

- Ты это все время талдычишь, и сам себя накручиваешь. Просто ты еще не определился. Куча мастеров до того, как нашли свое призвание, мыкались из цеха в цех. А каково было раньше наследникам мастеров! Хочешь - не хочешь, а обязан освоить отцовское искусство!

- Вот ты говоришь, а мне это все… как вода по плащу! Мне все равно, как они тогда мучались, я уверен, что никто не был настолько неправильным гномом, как я!

- Это ты так думаешь потому, что своя кольчуга ближе к телу. А они тоже так думали.

- Да Марф с ними! Ты подумай, если я приду к учителям магов на материке, а они мне в лицо рассмеются. И все! Что мне дальше делать? Магические заряды за тобой таскать?

- Тоже полезно. Заряды, эликсиры, свитки разные. Будешь себя чувствовать почти как маг!

- Замечательно просто! - Далк не обижался на нее. Она как может, так его и подбадривает. Насмешками в том числе. От нее он стерпит и насмешки, как и она от него. Ну, в крайнем случае, он в ухо получит. Все равно они друг от друга никуда не денутся.

- Ты еще столького не видел! - в который раз повторяла Юнка. - Банки, торговые дома, кредитные союзы, кузнечные цеха в замках, уличные торговцы…

- Ладно, что толку все это повторять в тясячный раз. Там видно будет. Мне кажется, если бы я нашел ту женщину, магичку…

- Что бы изменилось?

- Ну, если бы она сказала, что это она нас спасла, то я бы меньше дергался. Как ни крути, а все мои помыслы сводятся к обучению магии.

А у гномов магов не бывает.

- Ну, магическая сила-то в нас есть, иначе бы мы ни «Подметалки», ни «Оглушение» не могли бы делать. Вдруг!

- Вдруг - отличное основание для карьеры. Я живу с этим «вдруг!» столько лет, и ничего не происходит.

- Ну, хорошо, как же ее искать?

- Просто, смотреть на всех женщин-магов и все. Или я ее узнаю, или нет.

- Ладно, будем пялиться, пусть думают, что мы такая деревенщина, лишь бы не превратили ни во что.

В конце ноября, когда новый снег покрывал прошлогодний наст в горах, порядком изъеденный влажными летними ветрами, в Сердце Гор состоялся традиционный праздник Новых Мечей. В этот день старшие ученики школ заканчивали обучение, а будушие жрецы получали первые, незначительные должности.

Каждый из выпускников должен был самостоятельно сковать себе оружие, с которым он вступит во взрослую жизнь.

На утрамбованной плошадке у гор были установлены сотни походных горнов и переносных наковален, многие из которых веками хранились в семьях с тех пор, как гномы двинулись в Элмор из негостеприимного Адена. Сотни молотов и молоточков: стальных, мифрильных, из черной бронзы, сотни клещей, огромные бадьи с водой, песком, углем, и пойманные монстры в клетках. Некоторые до сих пор предпочитали всему прадедовскую закалку на живых тварях.

Чуть в стороне от места будущей ковки родители, родичи и друзья выпускников расставили рядами столы, споро сделанные из козел и неструганных досок, покрытых домоткаными скатертями. Угощения было столько, что можно было пригласить к себе соседей по Элмору - могучих Высших орков, и те не съели бы даже половины. Каждая семья выставляла хотя бы одно особое блюдо: по старинным рецептам, часто давно не употреблявшимся в обычной жизни.

Были тут непрактичные пышные бисквиты, которые не положишь в заплечный мешок, и сладкие пирожки, что так пачкают руки, недолговечный взбитый крем, не насыщающие ягоды и фрукты, вина, настойки, пиво и эль. Пеклись огромные пироги с сюрпризами, мариновались грибы и коренья. Словом, семьи выпускников начинали готовиться к празднику задолго.

Детей на него не пускали, чтобы им было интереснее дождаться своего собственного. Ведь если из года в год смотреть на одно и то же, то свой день Новых Мечей покажется потом ничем не примечательной вечеринкой.

Да и взрослые посещали его только тогда, когда в рядах выпускников был их непосредственный родственник или близкий друг. Иначе ряды столов тянулись бы до входа в Караванный тоннель и дальше по нему через несколько мостов. Ведь народ гномов был самым многочисленным в мире, хотя и старался не выказывать этого.

Фартук кузнеца Далку дала мама. В отцовском роду эта реликвия не сохранилась. А Юнка пришла в фартуке брата - одной из тех вещей, которые она сохраняла на память о семье. Даже обретя себя, она не смогла жить в родительском доме, и его давно заселила какая-то парочка молодоженов. А ее вещи хранились у Крошилы - старого гнома-мусорщика.

Не того мусорщика, который охотится на монстров и собирает все полезное для собратьев-кузнецов. Нет, Крошила был уникальным специалистом по сортировке мусора непосредственно возле Сердца Гор: отходов жизни гномов и работы цехов. Совет Гильдий давным-давно постановил, что должность мусорщика городу не нужна. Отвалы отбросов заполняли дальние пещеры, сползая в подземную реку, утекавшую сквозь дикие горы к океану. Никому они не мешали. Объема пещер должно было хватить еще на несколько тысяч лет. А небольшая кучка негасимых углей могла непрерывно сжигать подсыхающие пласты мусора, освобождая место. Ветер в пробитых водой тоннелях всегда тянул от города.