Страница:
социальным прошлым и окончательно перешли на точку зрения пролетариата.
Этот теоретический и политический переход должен сопровождаться
фактическим разрывом со старой средой и установлением тесной связи с
рабочими, в частности посредством участия в вербовке и воспитании
пролетариев для своей партии. Выходцы из мелкобуржуазной среды, которые
оказываются неспособны найти себе место в пролетарской среде, должны по
истечении известного времени переводиться из членов партии в сочувствующие.
Непроверенным в классовой борьбе членам партии не давать ответственных
постов. Как бы ни был даровит и предан социализму выходец из буржуазной
среды, прежде чем стать учителем он должен поучиться у рабочего класса.
Молодых интеллигентов надо не ставить во главе интеллигентской молодежи, а
посылать на несколько лет в провинцию, в чисто пролетарские центры, на
суровую практическую работу.
Классовой программе партии должен соответствовать классовый состав.
Американская секция Четвертого Интернационала будет пролетарской или ее не
будет вовсе.
*
Т[оварищ] Бернам! Если мы согласимся с вами насчет этих принципов, то
мы без труда найдем правильную политику в отношении Польши, Финляндии и даже
Индии. Вместе с тем обещаю со своей стороны помочь вам вести борьбу против
всех проявлений бюрократизма и консерватизма. Таковы, по-моему, условия
выхода из нынешнего кризиса.
С большевистским приветом
Л.Троцкий
7 января 1940 г.
Койоакан
Я буду очень благодарен за опубликование следующего заявления.
На митинге сталинистов 10 января в театре "Hidalgo" ораторы, в
частности, прибывший из С[оединенных] Шт[атов] Фoрд439, говорили о махинации
депутата Дайеса против Мексики и назвали мое имя как лица, помогающего
Дайесу. Считаю необходимым заявить, что ораторы и на этот раз сознательно
лгали. Я прилагаю при сем копию моей переписки с комиссией Дайеса440. О
Мексике в этой переписке не было ни слова. Комиссия палаты депутатов
С[оединенных] Шт[атов]441 имела намерение пригласить меня в качестве
свидетеля по вопросу об истории сталинизма и лжесвидетельстве против меня
Браудера и Фостера. Не надо больших усилий мысли, чтоб понять, что у меня не
может быть ни принципиальных, ни личных мотивов помогать американским
нефтяным магнатам, интересы которых защищает Дайес, против мексиканского
народа. К тому же пред[седатель] комис[сии] Дайес, поняв, что от меня не
будет помощи для его реакционных целей, отказался, как известно, от своего
приглашения.
Новейшее измышление агентов ГПУ относятся к той же категории, что и их
старые сообщения: о моем участии в подготовке генеральной стачки против
правительства генерала Карденаса; о моей связи с генералом Седильо; о моей
тайной встрече в Морелии с д-ром Атлем, о моей связи с какими-то еврейскими
буржуа в Мексико, наконец, о моем тайном участии в нынешней президентской
кампании.
Ступив на почву Мексики, я добровольно обязался не вмешиваться ни во
внутреннюю, ни во внешнюю политику страны. Кто утверждает противоположное,
тот лжет!
Может быть, гг. лжецы примут наконец мое старое предложение: передать
вопрос об их клеветах на рассмотрение беспристрастной общественной комиссии?
[Л.Д.Троцкий]
[12 января 1940 г.]
Я не рассматриваю личность, особенно политическую личность, как раз
навсегда данную и неизменную величину. В отношении Молинье я рассчитывал,
разумеется, не на свое личное влияние, а на влияние партии по мере того, как
будет меняться ее социальный состав. Ничто так не дисциплинирует
мелкобуржуазных политиков с авантюристической чертой, как твердое
большинство рабочих с серьезным и деловым подходом к вопросам политики.
"Пролетаризация" нашей французской секции, как и других, шла, однако,
слишком медленно. Однако я и сейчас не считаю, что они погибли безнадежно.
Когда партия окрепнет, она, может быть, сможет указать им настоящее место в
своих рядах.
[Л.Д.Троцкий]
[Январь 1940 г.]
Дорогой товарищ Маламут!
Посылаю вам рукопись предполагаемой книги442. Текст состоит из 12
статей и предисловия (предисловие будет Вам послано на русском языке, если
соглашение с издателем будет достигнуто). Издатель может судить о книге на
основании тех статей, которые переведены на английский язык. Я прошу Вас
перечитать текст, чтобы устранить возможные недоразумения.
Статьи перенумерованы. Сомнение относительно порядка имеются только
относительно двух статей: "Соединенные Штаты Европы" и "Что такое
национал-социализм?" Так как я не имею под руками первой статьи и не знаю ее
даты, то я не уверен, какая из этих статей пойдет второй, а какая третьей
(расположение статей должно иметь строго хронологический порядок). Статью о
"Соединенных Штатах Европы", которая была напечатана либо в "Милитант", либо
в "Нью Интернейшенел", для меня разыскивают.
Насколько я помню, статья "Что такое национал-социализм?" была в свое
время напечатана также и на английском языке. Английской рукописи у меня, к
сожалению, нет. Эту статью разыскивают в Нью-Йорке, и вы получите ее
английский текст, если его найдут: в противном случае статью придется
перевести (в случае, если соглашение будет достигнуто).
Статья No 4 "На пороге новой мировой войны" была напечатана в виде двух
статей: первая часть в "Либерти", вторая часть в каком-то ежемесячнике
(через Куртиc [и] Браун443).
Я помню, что рукопись этой статьи подверглась некоторым литературным
изменениям (по соглашению со мной). Кроме того, во вторую часть статьи была
внесена вставка. Было бы очень хорошо проверить рукопись по печатному тексту
и внести все необходимые поправки.
Статья No 6 "Новая эра мира", по-видимому, не была переведена на
английский язык. Ее следует перевести, если судьба книги обеспечена.
Я посылаю одновременно другую копию т. Ванцлеру, который собирается в
случае отрицательного ответа Харпера вступить в переговоры с другими
издательствами. Прошу Вас действовать в контакте с ним. Он найдет,
несомненно, недостающий английский текст некоторых статей. Надо действовать
с большой энергией, чтобы книжка могла появиться еще до летних каникул. Это,
на мой взгляд, вполне возможно.
Ваш
Л.Троцкий
7 апреля 1940 г.
Койоакан
P.S. Когда издатель определит свои условия, Вы определите свои.
Л.Т[роцкий]
Русские (переводные) статьи пришлю через день-два.
Дискуссия в Рабочей Социалистической Партии С[оединенных] Ш[татов]
прошла при полной свободе. Подготовка к конференции444 была абсолютно
лояльна. Меньшинство участвовало в конференции, признав тем самым ее
законность и правильность. Большинство предлагало меньшинству все гарантии
борьбы за свои взгляды после конференции. Меньшинство требовало свободы
обращения к массам через голову партии. Большинство, разумеется, отвергло
эту чудовищную претензию. Тем временем меньшинство произвело за спиной
партии какие-то темные махинации и овладело "Нью Интернейшенел", который
издавался усилиями всей партии и Четвертого Интернационала. Надо еще
прибавить, что в редакции этого органа большинство соглашалось отвести
меньшинству из пяти мест два. Но возможно ли интеллигентской "аристократии"
оставаться в рабочей партии в меньшинстве? Ставить на одну доску профессора
и рабочего - ведь это "бюрократический консерватизм"!
В своей статье против меня Бернам разъяснял мне недавно, что социализм
есть "нравственный идеал". Это, разумеется, не очень ново. На морали
основывался в начале прошлого века "истинный немецкий социализм"445, с
критики которого начали свою деятельность Маркс и Энгельс. В начале
нынешнего столетия русские социал-революционеры выдвинули "нравственный
идеал" в противовес материалистическому социализму. Увы, эти носители морали
оказались отъявленными мошенниками в области политики. В 1917 г. они
окончательно предали рабочих буржуазии и иностранному империализму.
Долгий политический опыт приучил меня к тому, что когда мелкобуржуазный
профессор или журналист говорит о высокой морали, нужно крепко придерживать
рукой карманы. Так случилось и на этот раз. Во имя "нравственного идеала"
мелкобуржуазный интеллигент украл из кармана партии теоретический орган.
Таков живой образчик организационных методов этих новаторов, моралистов и
борцов за демократию.
Что "образованный" мелкий буржуа считает партийной демократией? Такой
режим, когда он может говорить и писать, что хочет. Что "образованный"
мелкий буржуа считает "бюрократизмом"? Такой режим, когда пролетарское
большинство устанавливает демократическими методами свои решения и свою
дисциплину. Запомните это твердо, рабочие!
Мелкобуржуазное меньшинство СРП откололось от пролетарского большинства
на почве борьбы против революционного марксизма. Бернам объявил
диалектический материализм несовместимым с его затхлой "наукой". Шахтман
объявил революционный марксизм безразличным с точки зрения "практических
задач". Аберн поспешил пристроить свою лавочку к антимарксистскому блоку.
Теперь эти господа называют похищенный ими у партии журнал "органом
революционного марксизма". Разве это не идейное шарлатанство? Пусть читатели
потребуют от редакции напечатать единственное программное произведение
меньшинства, именно статью Бентама "Наука и стиль". Если бы редакторы не
собирались подражать купцу, который выпускает гнилой товар под высоким
ярлыком, то они обязаны были бы напечатать эту статью. Тогда все увидели бы,
о каком именно "революционном марксизме" идет речь. Они не посмеют, однако,
это сделать. Они стыдятся показать свое действительное лицо. Бернам умеет
прятать свои слишком откровенные статьи и резолюции в карман, а Шахтман
умеет быть адвокатом чужих взглядов за отсутствием собственных.
Уже первые "программные" статьи украденного органа обнаруживают
полностью легковесие и пустоту новой антимарксистской группировки, которая
выступает под именем "третьего лагеря". Что это за штука? Есть лагерь
капитала, есть лагерь пролетариата. Не есть ли "третий лагерь" - убежище
мелкой буржуазии? По существу, так оно и есть. Но как всегда, мелкая
буржуазия прикрывает свой "лагерь" бумажными цветами риторики. Послушаем!
Лагерь: Франция и Англия. Другой лагерь: Гитлер и Сталин. Третий лагерь:
Бернам с Шахтманом. Четвертый Интернационал находится в лагере Гитлера
(Сталин давно открыл это). Новый великий лозунг: путаники, пацифисты, все,
обиженные судьбою, собирайтесь в "третий" лагерь!
На беду, буржуазный мир вовсе не исчерпывается двумя воюющими лагерями.
Как быть со всеми нейтральными и полунейтральными странами? Как быть с
Соединенными Штатами? Куда поместить Италию и Японию? Скандинавские
государства? Индию? Китай? Мы имеем в виду не революционных индусских или
китайских рабочих, а Индию и Китай, как угнетенные страны. Из ученической
схемы трех лагерей выпадает мелочь: колониальный мир, большая половина
человечества!
Индия участвует в империалистической войне на стороне Великобритании.
Значит ли это, что у нас к Индии - не к индусским большевикам, а к Индии -
то же отношение, что и к Великобритании? Если на свете, кроме Шахтмана и
Бернама, существуют только два империалистических лагеря, то куда,
спрашиваем мы, девать Индию? Марксист скажет, что, несмотря на вхождение
Индии в состав Британской империи и участие в империалистической войне,
несмотря на предательскую политику Ганди и других национальных вождей, мы
относимся к Индии совсем не так, как к Англии. Мы защищаем Индию против
Англии. Почему же мы не можем относиться к СССР иначе, чем к Германии,
несмотря на союз Сталина с Гитлером? Почему мы не можем защищать более
прогрессивные социальные формы, способные развиваться, против реакционных,
способных только гнить? Не только можем, но и обязаны! У теоретиков
украденного журнала вместо классового анализа - механическая конструкция,
привлекающая мелкобуржуазных интеллигентов своей мнимой симметричностью.
Подобно тому, как сталинцы свое прислужничество национал-социализму
прикрывают крепкими словами против империалистических демократий, так
Шахтман и К свою капитуляцию перед мелкобуржуазным общественным мнением
С[оединенных] Штатов прикрывают фразеологией "третьего лагеря". Как будто
"третий лагерь" (Партия? Клуб? Лига утерянных надежд? "Народный фронт"?) не
обязан иметь правильной политики по отношению к мелкой буржуазии,
профессиональным союзам, к Индии и к СССР!
Еще совсем на днях Шахтман называл себя в печати "троцкистом". Если это
- троцкизм, то я во всяком случае не троцкист. С нынешними идеями Шахтмана,
не говоря уж о Бернаме, я не имею ничего общего. Я активно сотрудничал в
"Нью Интернейшенел", протестуя против теоретического легкомыслия Шахтмана и
его беспринципных уступок надутому мелкобуржуазному педанту Бернаму. Но
тогда партия и Интернационал держали обоих в узде. Сейчас напор
мелкобуржуазной демократии разнуздал их. К их новому журналу у меня может
быть лишь то же отношение, что ко всем остальным мелкобуржуазным подделкам
под марксизм. Что касается их "организационных методов" и политической
"морали", то они не вызывают во мне ничего, кроме отвращения.
Если бы за спиной Шахтмана стояли сознательные агенты классового врага,
то и они не могли бы посоветовать ему сделать ничего другого, кроме того,
что он сделал. Он объединился с антимарксистами для борьбы с марксизмом. Он
помог сплотить мелкобуржуазную фракцию против рабочих. Он отказался
воспользоваться внутрипартийной демократией, чтобы честно попытаться убедить
рабочее большинство. Он произвел раскол в условиях мировой войны. В
довершение всего он прикрыл этот раскол мелким и грязным скандалом, как бы
специально предназначенным для того, чтобы дать пищу врагам. Таковы эти
"демократы", такова их "мораль".
Но все это им не поможет. Они - банкроты. Несмотря на предательства
шатких интеллигентов и дешевые издевательства демократических кумушек,
Четвертый Интернационал пойдет своей дорогой, создаст и воспитает подлинный
отбор пролетарских революционеров, которые понимают, что такое партия, что
такое верность знамени и что такое революционная дисциплина.
Передовые рабочие! Ни на грош доверия "третьему фронту" мелкой
буржуазии!
Л.Троцкий
23 апреля 1940 г.
Койоакан
Ответы на вопросы представителя газеты "Критика" в Буэнос-Айресе и двух
газет в Колумбии
Я считаю необходимым совершенно устранить из вашего списка те вопросы,
которые касаются внутренней политики Мексики, т. к. не намерен давать
материала ни агентам нефтяных компаний, ни агентам ГПУ, которые одинаково
утверждают, будто я вмешиваюсь во внутреннюю жизнь этой страны. Я охотно
отвечу на вопросы, касающиеся условий моего личного существования в Мексике,
на вопросы о ГПУ, а также на вопросы о программе, которую я защищаю.
Я пользовался до сих пор и продолжаю пользоваться неизменным
покровительством мексиканских властей. У меня не было и нет никаких личных
отношений ни с одним из членов правительства. В Мексике я изгнанник, а не
политик. У меня нет поэтому - я отвечаю на ваш вопрос - никаких оснований
думать, что предстоящая в этом году смена президента может оказать влияние
на мое пребывание в этой стране. Я получил право убежища не как политический
сторонник генерала Карденаса (к личности которого я питаю глубокое уважение)
и не потому, что генерал Карденас считал необходимым оказывать
покровительство Четвертому Интернационалу. Об этом нет, разумеется, и речи.
Но в этом случае, как и в целом ряде других, в особенности в отношении
Испании, правительство Мексики показало, что оно относится к принципу права
убежища более серьезно, чем правительства Европы и Соединенных Штатов.
Правительство Мексики дало мне право убежища не из симпатии к "троцкизму", а
из уважения к своим собственным принципам. Мексиканские власти хорошо
осведомлены, что за 3 1/4 года моего пребывания здесь я стоял совершенно в
стороне от внутренней политики страны. У меня нет никакого основания
опасаться, что новая администрация будет относиться к праву убежища иначе,
чем нынешняя.
Ни для кого, разумеется, не секрет, что за кулисами и отчасти на
открытой сцене ведется систематическая кампания - с одной стороны, агентами
иностранного капитализма, с другой - агентами ГПУ - в пользу высылки меня из
Мексики, или, вернее сказать, в пользу отдачи меня в руки палачей ГПУ. Эта
кампания не имеет никакого отношения ко внутренней политике Мексики: она
целиком диктуется из Кремля. Я несколько раз предлагал господам клеветникам
беспристрастную публичную комиссию расследования. Ни один из моих
"обвинителей" не откликнулся. Да и что могут они предъявить общественному
расследованию? Ничего, кроме приказов ГПУ. Немудрено, если эти обвинения
потеряли всякий кредит в общественном мнении и, смею думать, в
правительственных кругах.
Вот вам свежая иллюстрация политических приемов Коминтерна и "друзей".
Я пишу: Соединенные Штаты неизбежно вмешаются в войну. Агенты Кремля, они же
второстепенные агенты Гитлера, делают немедленно вывод: "Троцкий проповедует
вмешательство Соединенных Штатов в войну против Германии и, следовательно,
против СССР". Выходит так, что я через прессу Четвертого Интернационала
пытаюсь внушить Уолл-стриту446 и Белому дому447 определенную политику. Не
бессмыслица ли это? Я никогда не занимался и не занимаюсь увещеваниями по
адресу правительств капитала. Я анализирую взаимоотношения капиталистических
классов и делаю выводы. Я стою лицом не к империализму, а к рабочим и
предупреждаю их относительно тех шагов, которые вынуждены будут предпринять
капиталистические правительства, повинуясь своим собственным интересам. В
1937 г. я писал о близости мировой войны. Значит ли это, что я проповедовал
мировую войну? Когда экономист предсказывает надвигающийся кризис, значит ли
это, что он проповедует кризис? Эти господа находятся на таком плачевном
теоретическом уровне, что с ними вообще невозможна никакая полемика.
Недавно они ухватились за комиссию депутата Дайеса в Соединенных
Штатах, производящую расследование о коммунизме и фашизме. Получив
приглашение дать показания перед комиссией, я выразил согласие.
Следовательно... я - агент американского империализма. Эти господа побили
все рекорды низости и глупости! Так называемая "Комиссия Дайеса" есть
комиссия американской Палаты депутатов. Эта парламентская комиссия
производит открытое расследование на глазах всего мира. Совершенно
недопустимо, с моей точки зрения, для человека, уважающего общественное
мнение, уклониться от дачи показаний в качестве свидетеля. Политические цели
Дайеса прямо противоположны моим целям. Напомню, однако, что Дайес является
членом той самой демократической партии, к которой принадлежит Рузвельт, а
сталинцы еще на днях ползали перед Рузвельтом на коленях. Для меня Рузвельт
и Дайес только разные оттенки одной и той же империалистической партии, с
которой я не могу иметь ничего общего.
Перед комиссией Дайеса выступали господа Браудер и Фостер, вожди
американской коммунистической партии, причем в своих показаниях они
позволяли себе самую чудовищную клевету на меня. Тем менее было у меня
основания отказаться от использования комиссии для разоблачения клеветы и
клеветников.
Политическая мысль, которую я хотел развить перед комиссией, такова:
империалистические правительства должны не преследовать Коминтерн, а,
наоборот, оказывать ему всякое покровительство, потому что Коминтерн стал
сейчас главным тормозом мирового рабочего движения, главной опорой мировой
реакции.
Когда Дайес, человек, видимо, ограниченный и невежественный, узнал
поближе о моих действительных взглядах, он поспешил отказаться от своего
приглашения. Казалось бы, один этот отказ вырывает почву из-под клеветы.
Однако господа клеветники не останавливаются: они вынуждены выполнить данное
им поручение.
Лидеры Коминтерна и агенты ГПУ неизменно требуют, даже от
империалистических правительств, репрессивных мер против своих противников
как справа, так и слева. Эта политика самоубийственна. Так, французская
секция Коминтерна под руководством французских агентов ГПУ вела
систематическую борьбу за изгнание и аресты своих противников, за закрытие
враждебных ей газет и пр. В течение известного времени эти господа имели
успех. Но сейчас они пожинают плоды своей собственной долголетней работы.
Никто не облегчил г. Даладье в такой мере расправу над так называемой
коммунистической партией448, как предшествующая работа сталинской агентуры
во Франции. Я этим, разумеется, ни в малейшей мере не собираюсь защищать г.
Даладье, который ведет войну в "защиту демократии" в других странах, попирая
эту демократию в собственной стране. Как коммунисты подготовили репрессии
Даладье, так Даладье готовит ныне торжество фашизма во Франции. Но это уже
иной вопрос.
В чем, спрашиваете вы, опасность или вред ГПУ?
Прежде всего в том, что через так называемые коммунистические партии,
которые ни с марксизмом, ни с коммунизмом не имеют ничего общего, ГПУ
подчиняет широкие слои международного рабочего движения интересам Кремля. На
официальном языке это называется "защита СССР". На самом деле речь идет о
помощи тоталитарной олигархии против народов СССР.
Задачи ГПУ вне СССР те же в основном, что и внутри страны: бороться за
поддержание тоталитарного режима бюрократии, за ее власть, доходы и престиж,
вербовать "друзей" при помощи вещественных и полувещественных аргументов и
истреблять врагов при помощи клеветы и убийства из-за угла.
Деятельность ГПУ внутри страны нашла наиболее яркое и наиболее
отталкивающее свое выражение в московских процессах против троцкистов. Эти
судебные подлоги, небывалые в истории, освещены до конца в двух томах, в
общем свыше тысячи страниц, изданных комиссией под руководством известного
американского философа-педагога Джона Дьюи449. Всякий, кто хочет
познакомиться с адской кухней ГПУ, должен внимательно изучить эти два тома.
Незачем говорить, что сталинцы и их "друзья" не обмолвились об этом
замечательном по своей объективности и тщательности исследовании ни одним
словом. Немудрено: им ответить нечего.
Деятельность ГПУ за границей нашла свое выражение в ряде убийств и
покушений. Один из заграничных руководителей ГПУ генерал Кривицкий выпустил
недавно том своих разоблачений на английском языке450. Я полагаю, что эта
книга появится и на испанском языке.
Но ужаснее всех этих индивидуальных преступлений та коррупция, которую
ГПУ систематически вносит в ряды рабочих, подбирая и воспитывая особый тип
"вождей", подобострастных по отношению к верхам, наглых по отношению к
низам.
Вожди Коминтерна и агенты ГПУ борьбу свою против меня и моих
единомышленников прикрывают тем, что зачисляют нас в контрреволюционеры. Все
зависит от того, что считать революцией. Коминтерн задушил китайскую
революцию 1927 г. и сделал все для торжества Гитлера в Германии. Своей
палаческой политикой в Испании Коминтерн поддерживает и приукрашивает
ужасающие международные преступления Гитлера, "великого друга" Сталина. Кто
считает все это революцией, тот, разумеется, должен отнести меня к
контрреволюционерам. Можно переименовать черное белым и белое черным, -
характер красок от этого не изменится. На деле нынешний Коминтерн стал во
всех больших вопросах, во всех странах, во всех частях света союзником или
помощником контрреволюции. Немудрено, если руководящий состав Коминтерна
состоит из людей, которые по самому типу своему прямо противоположны типу
революционера.
Революционер немыслим без независимости характера, преданности делу
рабочего класса, способности к самопожертвованию, готовности оставаться в
период реакции в меньшинстве, чтобы готовить кадры для нового революционного
подъема. Революционер говорит массам правду, ибо единственная основа
революции состоит в политическом сознании масс. Обнаженная правда есть самый
революционный фактор политики. Между тем вожди Коминтерна - лжецы по
профессии. Они лишены малейшей самостоятельности, живут и дышат постольку,
поскольку могут держаться за Кремль или за национальную буржуазию. Они
меняют свои взгляды по приказу и заметают следы при помощи клеветы и травли.
Нельзя без отвращения читать, как эти господа клянутся Марксом и Лениным.
Кто читал переписку Маркса, кто имеет хоть какое-нибудь понятие о
политической и моральной физиономии Ленина, тот знает, с какой брезгливостью
оба они относились к фатам и снобам, к паразитам революционных движений, к
авантюристам, которые совершают карьеру на спине рабочего класса.
Как бороться против ГПУ?
Если вопрос относится к правительствам, то я не способен дать ответа:
правительства сами знают, как им бороться с ГПУ; я не являюсь советником ни
Этот теоретический и политический переход должен сопровождаться
фактическим разрывом со старой средой и установлением тесной связи с
рабочими, в частности посредством участия в вербовке и воспитании
пролетариев для своей партии. Выходцы из мелкобуржуазной среды, которые
оказываются неспособны найти себе место в пролетарской среде, должны по
истечении известного времени переводиться из членов партии в сочувствующие.
Непроверенным в классовой борьбе членам партии не давать ответственных
постов. Как бы ни был даровит и предан социализму выходец из буржуазной
среды, прежде чем стать учителем он должен поучиться у рабочего класса.
Молодых интеллигентов надо не ставить во главе интеллигентской молодежи, а
посылать на несколько лет в провинцию, в чисто пролетарские центры, на
суровую практическую работу.
Классовой программе партии должен соответствовать классовый состав.
Американская секция Четвертого Интернационала будет пролетарской или ее не
будет вовсе.
*
Т[оварищ] Бернам! Если мы согласимся с вами насчет этих принципов, то
мы без труда найдем правильную политику в отношении Польши, Финляндии и даже
Индии. Вместе с тем обещаю со своей стороны помочь вам вести борьбу против
всех проявлений бюрократизма и консерватизма. Таковы, по-моему, условия
выхода из нынешнего кризиса.
С большевистским приветом
Л.Троцкий
7 января 1940 г.
Койоакан
Я буду очень благодарен за опубликование следующего заявления.
На митинге сталинистов 10 января в театре "Hidalgo" ораторы, в
частности, прибывший из С[оединенных] Шт[атов] Фoрд439, говорили о махинации
депутата Дайеса против Мексики и назвали мое имя как лица, помогающего
Дайесу. Считаю необходимым заявить, что ораторы и на этот раз сознательно
лгали. Я прилагаю при сем копию моей переписки с комиссией Дайеса440. О
Мексике в этой переписке не было ни слова. Комиссия палаты депутатов
С[оединенных] Шт[атов]441 имела намерение пригласить меня в качестве
свидетеля по вопросу об истории сталинизма и лжесвидетельстве против меня
Браудера и Фостера. Не надо больших усилий мысли, чтоб понять, что у меня не
может быть ни принципиальных, ни личных мотивов помогать американским
нефтяным магнатам, интересы которых защищает Дайес, против мексиканского
народа. К тому же пред[седатель] комис[сии] Дайес, поняв, что от меня не
будет помощи для его реакционных целей, отказался, как известно, от своего
приглашения.
Новейшее измышление агентов ГПУ относятся к той же категории, что и их
старые сообщения: о моем участии в подготовке генеральной стачки против
правительства генерала Карденаса; о моей связи с генералом Седильо; о моей
тайной встрече в Морелии с д-ром Атлем, о моей связи с какими-то еврейскими
буржуа в Мексико, наконец, о моем тайном участии в нынешней президентской
кампании.
Ступив на почву Мексики, я добровольно обязался не вмешиваться ни во
внутреннюю, ни во внешнюю политику страны. Кто утверждает противоположное,
тот лжет!
Может быть, гг. лжецы примут наконец мое старое предложение: передать
вопрос об их клеветах на рассмотрение беспристрастной общественной комиссии?
[Л.Д.Троцкий]
[12 января 1940 г.]
Я не рассматриваю личность, особенно политическую личность, как раз
навсегда данную и неизменную величину. В отношении Молинье я рассчитывал,
разумеется, не на свое личное влияние, а на влияние партии по мере того, как
будет меняться ее социальный состав. Ничто так не дисциплинирует
мелкобуржуазных политиков с авантюристической чертой, как твердое
большинство рабочих с серьезным и деловым подходом к вопросам политики.
"Пролетаризация" нашей французской секции, как и других, шла, однако,
слишком медленно. Однако я и сейчас не считаю, что они погибли безнадежно.
Когда партия окрепнет, она, может быть, сможет указать им настоящее место в
своих рядах.
[Л.Д.Троцкий]
[Январь 1940 г.]
Дорогой товарищ Маламут!
Посылаю вам рукопись предполагаемой книги442. Текст состоит из 12
статей и предисловия (предисловие будет Вам послано на русском языке, если
соглашение с издателем будет достигнуто). Издатель может судить о книге на
основании тех статей, которые переведены на английский язык. Я прошу Вас
перечитать текст, чтобы устранить возможные недоразумения.
Статьи перенумерованы. Сомнение относительно порядка имеются только
относительно двух статей: "Соединенные Штаты Европы" и "Что такое
национал-социализм?" Так как я не имею под руками первой статьи и не знаю ее
даты, то я не уверен, какая из этих статей пойдет второй, а какая третьей
(расположение статей должно иметь строго хронологический порядок). Статью о
"Соединенных Штатах Европы", которая была напечатана либо в "Милитант", либо
в "Нью Интернейшенел", для меня разыскивают.
Насколько я помню, статья "Что такое национал-социализм?" была в свое
время напечатана также и на английском языке. Английской рукописи у меня, к
сожалению, нет. Эту статью разыскивают в Нью-Йорке, и вы получите ее
английский текст, если его найдут: в противном случае статью придется
перевести (в случае, если соглашение будет достигнуто).
Статья No 4 "На пороге новой мировой войны" была напечатана в виде двух
статей: первая часть в "Либерти", вторая часть в каком-то ежемесячнике
(через Куртиc [и] Браун443).
Я помню, что рукопись этой статьи подверглась некоторым литературным
изменениям (по соглашению со мной). Кроме того, во вторую часть статьи была
внесена вставка. Было бы очень хорошо проверить рукопись по печатному тексту
и внести все необходимые поправки.
Статья No 6 "Новая эра мира", по-видимому, не была переведена на
английский язык. Ее следует перевести, если судьба книги обеспечена.
Я посылаю одновременно другую копию т. Ванцлеру, который собирается в
случае отрицательного ответа Харпера вступить в переговоры с другими
издательствами. Прошу Вас действовать в контакте с ним. Он найдет,
несомненно, недостающий английский текст некоторых статей. Надо действовать
с большой энергией, чтобы книжка могла появиться еще до летних каникул. Это,
на мой взгляд, вполне возможно.
Ваш
Л.Троцкий
7 апреля 1940 г.
Койоакан
P.S. Когда издатель определит свои условия, Вы определите свои.
Л.Т[роцкий]
Русские (переводные) статьи пришлю через день-два.
Дискуссия в Рабочей Социалистической Партии С[оединенных] Ш[татов]
прошла при полной свободе. Подготовка к конференции444 была абсолютно
лояльна. Меньшинство участвовало в конференции, признав тем самым ее
законность и правильность. Большинство предлагало меньшинству все гарантии
борьбы за свои взгляды после конференции. Меньшинство требовало свободы
обращения к массам через голову партии. Большинство, разумеется, отвергло
эту чудовищную претензию. Тем временем меньшинство произвело за спиной
партии какие-то темные махинации и овладело "Нью Интернейшенел", который
издавался усилиями всей партии и Четвертого Интернационала. Надо еще
прибавить, что в редакции этого органа большинство соглашалось отвести
меньшинству из пяти мест два. Но возможно ли интеллигентской "аристократии"
оставаться в рабочей партии в меньшинстве? Ставить на одну доску профессора
и рабочего - ведь это "бюрократический консерватизм"!
В своей статье против меня Бернам разъяснял мне недавно, что социализм
есть "нравственный идеал". Это, разумеется, не очень ново. На морали
основывался в начале прошлого века "истинный немецкий социализм"445, с
критики которого начали свою деятельность Маркс и Энгельс. В начале
нынешнего столетия русские социал-революционеры выдвинули "нравственный
идеал" в противовес материалистическому социализму. Увы, эти носители морали
оказались отъявленными мошенниками в области политики. В 1917 г. они
окончательно предали рабочих буржуазии и иностранному империализму.
Долгий политический опыт приучил меня к тому, что когда мелкобуржуазный
профессор или журналист говорит о высокой морали, нужно крепко придерживать
рукой карманы. Так случилось и на этот раз. Во имя "нравственного идеала"
мелкобуржуазный интеллигент украл из кармана партии теоретический орган.
Таков живой образчик организационных методов этих новаторов, моралистов и
борцов за демократию.
Что "образованный" мелкий буржуа считает партийной демократией? Такой
режим, когда он может говорить и писать, что хочет. Что "образованный"
мелкий буржуа считает "бюрократизмом"? Такой режим, когда пролетарское
большинство устанавливает демократическими методами свои решения и свою
дисциплину. Запомните это твердо, рабочие!
Мелкобуржуазное меньшинство СРП откололось от пролетарского большинства
на почве борьбы против революционного марксизма. Бернам объявил
диалектический материализм несовместимым с его затхлой "наукой". Шахтман
объявил революционный марксизм безразличным с точки зрения "практических
задач". Аберн поспешил пристроить свою лавочку к антимарксистскому блоку.
Теперь эти господа называют похищенный ими у партии журнал "органом
революционного марксизма". Разве это не идейное шарлатанство? Пусть читатели
потребуют от редакции напечатать единственное программное произведение
меньшинства, именно статью Бентама "Наука и стиль". Если бы редакторы не
собирались подражать купцу, который выпускает гнилой товар под высоким
ярлыком, то они обязаны были бы напечатать эту статью. Тогда все увидели бы,
о каком именно "революционном марксизме" идет речь. Они не посмеют, однако,
это сделать. Они стыдятся показать свое действительное лицо. Бернам умеет
прятать свои слишком откровенные статьи и резолюции в карман, а Шахтман
умеет быть адвокатом чужих взглядов за отсутствием собственных.
Уже первые "программные" статьи украденного органа обнаруживают
полностью легковесие и пустоту новой антимарксистской группировки, которая
выступает под именем "третьего лагеря". Что это за штука? Есть лагерь
капитала, есть лагерь пролетариата. Не есть ли "третий лагерь" - убежище
мелкой буржуазии? По существу, так оно и есть. Но как всегда, мелкая
буржуазия прикрывает свой "лагерь" бумажными цветами риторики. Послушаем!
Лагерь: Франция и Англия. Другой лагерь: Гитлер и Сталин. Третий лагерь:
Бернам с Шахтманом. Четвертый Интернационал находится в лагере Гитлера
(Сталин давно открыл это). Новый великий лозунг: путаники, пацифисты, все,
обиженные судьбою, собирайтесь в "третий" лагерь!
На беду, буржуазный мир вовсе не исчерпывается двумя воюющими лагерями.
Как быть со всеми нейтральными и полунейтральными странами? Как быть с
Соединенными Штатами? Куда поместить Италию и Японию? Скандинавские
государства? Индию? Китай? Мы имеем в виду не революционных индусских или
китайских рабочих, а Индию и Китай, как угнетенные страны. Из ученической
схемы трех лагерей выпадает мелочь: колониальный мир, большая половина
человечества!
Индия участвует в империалистической войне на стороне Великобритании.
Значит ли это, что у нас к Индии - не к индусским большевикам, а к Индии -
то же отношение, что и к Великобритании? Если на свете, кроме Шахтмана и
Бернама, существуют только два империалистических лагеря, то куда,
спрашиваем мы, девать Индию? Марксист скажет, что, несмотря на вхождение
Индии в состав Британской империи и участие в империалистической войне,
несмотря на предательскую политику Ганди и других национальных вождей, мы
относимся к Индии совсем не так, как к Англии. Мы защищаем Индию против
Англии. Почему же мы не можем относиться к СССР иначе, чем к Германии,
несмотря на союз Сталина с Гитлером? Почему мы не можем защищать более
прогрессивные социальные формы, способные развиваться, против реакционных,
способных только гнить? Не только можем, но и обязаны! У теоретиков
украденного журнала вместо классового анализа - механическая конструкция,
привлекающая мелкобуржуазных интеллигентов своей мнимой симметричностью.
Подобно тому, как сталинцы свое прислужничество национал-социализму
прикрывают крепкими словами против империалистических демократий, так
Шахтман и К свою капитуляцию перед мелкобуржуазным общественным мнением
С[оединенных] Штатов прикрывают фразеологией "третьего лагеря". Как будто
"третий лагерь" (Партия? Клуб? Лига утерянных надежд? "Народный фронт"?) не
обязан иметь правильной политики по отношению к мелкой буржуазии,
профессиональным союзам, к Индии и к СССР!
Еще совсем на днях Шахтман называл себя в печати "троцкистом". Если это
- троцкизм, то я во всяком случае не троцкист. С нынешними идеями Шахтмана,
не говоря уж о Бернаме, я не имею ничего общего. Я активно сотрудничал в
"Нью Интернейшенел", протестуя против теоретического легкомыслия Шахтмана и
его беспринципных уступок надутому мелкобуржуазному педанту Бернаму. Но
тогда партия и Интернационал держали обоих в узде. Сейчас напор
мелкобуржуазной демократии разнуздал их. К их новому журналу у меня может
быть лишь то же отношение, что ко всем остальным мелкобуржуазным подделкам
под марксизм. Что касается их "организационных методов" и политической
"морали", то они не вызывают во мне ничего, кроме отвращения.
Если бы за спиной Шахтмана стояли сознательные агенты классового врага,
то и они не могли бы посоветовать ему сделать ничего другого, кроме того,
что он сделал. Он объединился с антимарксистами для борьбы с марксизмом. Он
помог сплотить мелкобуржуазную фракцию против рабочих. Он отказался
воспользоваться внутрипартийной демократией, чтобы честно попытаться убедить
рабочее большинство. Он произвел раскол в условиях мировой войны. В
довершение всего он прикрыл этот раскол мелким и грязным скандалом, как бы
специально предназначенным для того, чтобы дать пищу врагам. Таковы эти
"демократы", такова их "мораль".
Но все это им не поможет. Они - банкроты. Несмотря на предательства
шатких интеллигентов и дешевые издевательства демократических кумушек,
Четвертый Интернационал пойдет своей дорогой, создаст и воспитает подлинный
отбор пролетарских революционеров, которые понимают, что такое партия, что
такое верность знамени и что такое революционная дисциплина.
Передовые рабочие! Ни на грош доверия "третьему фронту" мелкой
буржуазии!
Л.Троцкий
23 апреля 1940 г.
Койоакан
Ответы на вопросы представителя газеты "Критика" в Буэнос-Айресе и двух
газет в Колумбии
Я считаю необходимым совершенно устранить из вашего списка те вопросы,
которые касаются внутренней политики Мексики, т. к. не намерен давать
материала ни агентам нефтяных компаний, ни агентам ГПУ, которые одинаково
утверждают, будто я вмешиваюсь во внутреннюю жизнь этой страны. Я охотно
отвечу на вопросы, касающиеся условий моего личного существования в Мексике,
на вопросы о ГПУ, а также на вопросы о программе, которую я защищаю.
Я пользовался до сих пор и продолжаю пользоваться неизменным
покровительством мексиканских властей. У меня не было и нет никаких личных
отношений ни с одним из членов правительства. В Мексике я изгнанник, а не
политик. У меня нет поэтому - я отвечаю на ваш вопрос - никаких оснований
думать, что предстоящая в этом году смена президента может оказать влияние
на мое пребывание в этой стране. Я получил право убежища не как политический
сторонник генерала Карденаса (к личности которого я питаю глубокое уважение)
и не потому, что генерал Карденас считал необходимым оказывать
покровительство Четвертому Интернационалу. Об этом нет, разумеется, и речи.
Но в этом случае, как и в целом ряде других, в особенности в отношении
Испании, правительство Мексики показало, что оно относится к принципу права
убежища более серьезно, чем правительства Европы и Соединенных Штатов.
Правительство Мексики дало мне право убежища не из симпатии к "троцкизму", а
из уважения к своим собственным принципам. Мексиканские власти хорошо
осведомлены, что за 3 1/4 года моего пребывания здесь я стоял совершенно в
стороне от внутренней политики страны. У меня нет никакого основания
опасаться, что новая администрация будет относиться к праву убежища иначе,
чем нынешняя.
Ни для кого, разумеется, не секрет, что за кулисами и отчасти на
открытой сцене ведется систематическая кампания - с одной стороны, агентами
иностранного капитализма, с другой - агентами ГПУ - в пользу высылки меня из
Мексики, или, вернее сказать, в пользу отдачи меня в руки палачей ГПУ. Эта
кампания не имеет никакого отношения ко внутренней политике Мексики: она
целиком диктуется из Кремля. Я несколько раз предлагал господам клеветникам
беспристрастную публичную комиссию расследования. Ни один из моих
"обвинителей" не откликнулся. Да и что могут они предъявить общественному
расследованию? Ничего, кроме приказов ГПУ. Немудрено, если эти обвинения
потеряли всякий кредит в общественном мнении и, смею думать, в
правительственных кругах.
Вот вам свежая иллюстрация политических приемов Коминтерна и "друзей".
Я пишу: Соединенные Штаты неизбежно вмешаются в войну. Агенты Кремля, они же
второстепенные агенты Гитлера, делают немедленно вывод: "Троцкий проповедует
вмешательство Соединенных Штатов в войну против Германии и, следовательно,
против СССР". Выходит так, что я через прессу Четвертого Интернационала
пытаюсь внушить Уолл-стриту446 и Белому дому447 определенную политику. Не
бессмыслица ли это? Я никогда не занимался и не занимаюсь увещеваниями по
адресу правительств капитала. Я анализирую взаимоотношения капиталистических
классов и делаю выводы. Я стою лицом не к империализму, а к рабочим и
предупреждаю их относительно тех шагов, которые вынуждены будут предпринять
капиталистические правительства, повинуясь своим собственным интересам. В
1937 г. я писал о близости мировой войны. Значит ли это, что я проповедовал
мировую войну? Когда экономист предсказывает надвигающийся кризис, значит ли
это, что он проповедует кризис? Эти господа находятся на таком плачевном
теоретическом уровне, что с ними вообще невозможна никакая полемика.
Недавно они ухватились за комиссию депутата Дайеса в Соединенных
Штатах, производящую расследование о коммунизме и фашизме. Получив
приглашение дать показания перед комиссией, я выразил согласие.
Следовательно... я - агент американского империализма. Эти господа побили
все рекорды низости и глупости! Так называемая "Комиссия Дайеса" есть
комиссия американской Палаты депутатов. Эта парламентская комиссия
производит открытое расследование на глазах всего мира. Совершенно
недопустимо, с моей точки зрения, для человека, уважающего общественное
мнение, уклониться от дачи показаний в качестве свидетеля. Политические цели
Дайеса прямо противоположны моим целям. Напомню, однако, что Дайес является
членом той самой демократической партии, к которой принадлежит Рузвельт, а
сталинцы еще на днях ползали перед Рузвельтом на коленях. Для меня Рузвельт
и Дайес только разные оттенки одной и той же империалистической партии, с
которой я не могу иметь ничего общего.
Перед комиссией Дайеса выступали господа Браудер и Фостер, вожди
американской коммунистической партии, причем в своих показаниях они
позволяли себе самую чудовищную клевету на меня. Тем менее было у меня
основания отказаться от использования комиссии для разоблачения клеветы и
клеветников.
Политическая мысль, которую я хотел развить перед комиссией, такова:
империалистические правительства должны не преследовать Коминтерн, а,
наоборот, оказывать ему всякое покровительство, потому что Коминтерн стал
сейчас главным тормозом мирового рабочего движения, главной опорой мировой
реакции.
Когда Дайес, человек, видимо, ограниченный и невежественный, узнал
поближе о моих действительных взглядах, он поспешил отказаться от своего
приглашения. Казалось бы, один этот отказ вырывает почву из-под клеветы.
Однако господа клеветники не останавливаются: они вынуждены выполнить данное
им поручение.
Лидеры Коминтерна и агенты ГПУ неизменно требуют, даже от
империалистических правительств, репрессивных мер против своих противников
как справа, так и слева. Эта политика самоубийственна. Так, французская
секция Коминтерна под руководством французских агентов ГПУ вела
систематическую борьбу за изгнание и аресты своих противников, за закрытие
враждебных ей газет и пр. В течение известного времени эти господа имели
успех. Но сейчас они пожинают плоды своей собственной долголетней работы.
Никто не облегчил г. Даладье в такой мере расправу над так называемой
коммунистической партией448, как предшествующая работа сталинской агентуры
во Франции. Я этим, разумеется, ни в малейшей мере не собираюсь защищать г.
Даладье, который ведет войну в "защиту демократии" в других странах, попирая
эту демократию в собственной стране. Как коммунисты подготовили репрессии
Даладье, так Даладье готовит ныне торжество фашизма во Франции. Но это уже
иной вопрос.
В чем, спрашиваете вы, опасность или вред ГПУ?
Прежде всего в том, что через так называемые коммунистические партии,
которые ни с марксизмом, ни с коммунизмом не имеют ничего общего, ГПУ
подчиняет широкие слои международного рабочего движения интересам Кремля. На
официальном языке это называется "защита СССР". На самом деле речь идет о
помощи тоталитарной олигархии против народов СССР.
Задачи ГПУ вне СССР те же в основном, что и внутри страны: бороться за
поддержание тоталитарного режима бюрократии, за ее власть, доходы и престиж,
вербовать "друзей" при помощи вещественных и полувещественных аргументов и
истреблять врагов при помощи клеветы и убийства из-за угла.
Деятельность ГПУ внутри страны нашла наиболее яркое и наиболее
отталкивающее свое выражение в московских процессах против троцкистов. Эти
судебные подлоги, небывалые в истории, освещены до конца в двух томах, в
общем свыше тысячи страниц, изданных комиссией под руководством известного
американского философа-педагога Джона Дьюи449. Всякий, кто хочет
познакомиться с адской кухней ГПУ, должен внимательно изучить эти два тома.
Незачем говорить, что сталинцы и их "друзья" не обмолвились об этом
замечательном по своей объективности и тщательности исследовании ни одним
словом. Немудрено: им ответить нечего.
Деятельность ГПУ за границей нашла свое выражение в ряде убийств и
покушений. Один из заграничных руководителей ГПУ генерал Кривицкий выпустил
недавно том своих разоблачений на английском языке450. Я полагаю, что эта
книга появится и на испанском языке.
Но ужаснее всех этих индивидуальных преступлений та коррупция, которую
ГПУ систематически вносит в ряды рабочих, подбирая и воспитывая особый тип
"вождей", подобострастных по отношению к верхам, наглых по отношению к
низам.
Вожди Коминтерна и агенты ГПУ борьбу свою против меня и моих
единомышленников прикрывают тем, что зачисляют нас в контрреволюционеры. Все
зависит от того, что считать революцией. Коминтерн задушил китайскую
революцию 1927 г. и сделал все для торжества Гитлера в Германии. Своей
палаческой политикой в Испании Коминтерн поддерживает и приукрашивает
ужасающие международные преступления Гитлера, "великого друга" Сталина. Кто
считает все это революцией, тот, разумеется, должен отнести меня к
контрреволюционерам. Можно переименовать черное белым и белое черным, -
характер красок от этого не изменится. На деле нынешний Коминтерн стал во
всех больших вопросах, во всех странах, во всех частях света союзником или
помощником контрреволюции. Немудрено, если руководящий состав Коминтерна
состоит из людей, которые по самому типу своему прямо противоположны типу
революционера.
Революционер немыслим без независимости характера, преданности делу
рабочего класса, способности к самопожертвованию, готовности оставаться в
период реакции в меньшинстве, чтобы готовить кадры для нового революционного
подъема. Революционер говорит массам правду, ибо единственная основа
революции состоит в политическом сознании масс. Обнаженная правда есть самый
революционный фактор политики. Между тем вожди Коминтерна - лжецы по
профессии. Они лишены малейшей самостоятельности, живут и дышат постольку,
поскольку могут держаться за Кремль или за национальную буржуазию. Они
меняют свои взгляды по приказу и заметают следы при помощи клеветы и травли.
Нельзя без отвращения читать, как эти господа клянутся Марксом и Лениным.
Кто читал переписку Маркса, кто имеет хоть какое-нибудь понятие о
политической и моральной физиономии Ленина, тот знает, с какой брезгливостью
оба они относились к фатам и снобам, к паразитам революционных движений, к
авантюристам, которые совершают карьеру на спине рабочего класса.
Как бороться против ГПУ?
Если вопрос относится к правительствам, то я не способен дать ответа:
правительства сами знают, как им бороться с ГПУ; я не являюсь советником ни