Вебер Дэвид Марк. Любой ценой

   Для участника столь кровавого и совершенно неожиданного инцидента, как этот, вполне обычно ошибаться в своих наблюдениях. И, боюсь, еще обычнее, когда свидетель не желает — по совершенно понятным, человеческим причинам — верить тому, что случилось, или почему оно случилось. Однако видеозаписи избавлены от этой необъективности, и они демонстрируют лишь целенаправленные, умышленные, контролируемые и решительные действия со стороны Меарса.
   Что касается психокоррекции, то это попросту невозможно. Лейтенант Меарс, как и все королевские офицеры, прошел стандартную обработку по противодействию наркотическим веществам и психокоррекции. Не то, чтобы её было совершенно невозможно преодолеть или обойти, но это сложно. И, даже если забыть про это, психокоррекция требует времени, ваша милость. Достаточно длительного. А мы можем проследить практически каждый момент жизни лейтенанта Меарса за последний стандартный год. Само собой, неучтённые периоды времени, достаточно долгие для того, чтобы лейтенант мог быть подвергнут принудительной психокоррекции для выполнения подобного деяния, отсутствуют.
   Капитан-следователь печально покачал головой.
   — Нет, ваша милость. Я понимаю, что вы желаете верить лучшему об офицере, к которому были так привязаны. Однако единственным объяснением случившегося является то, что он был, причём уже в течение некоторого времени, агентом разведки хевов.
   — Это нелепо, — категорично возразила Хонор. Лицо Мэндела напряглось, его чувство профессионального превосходства стало перерождаться в гнев, а Хонор наклонилась в кресле вперёд. — Если бы лейтенант Меарс — Тимоти, — она умышленно назвала по имени погибшего офицера, — действительно являлся хевенитским агентом, он был бы намного ценнее в качестве шпиона, а не убийцы. Как мой флаг-лейтенант, он имел доступ практически ко всей наиболее важной и секретной информации всего Восьмого Флота. Он был бы бесценным источником сведений, и хевениты никогда бы не пожертвовали такой фигурой для подобной попытки убийства.
   Кроме того, капитан, я не заявляла в своём докладе, что «полагаю», что он действовал по принуждению; я заявила, что он действовал по принуждению. Это — не изложение впечатления. Это — изложение факта.
   — При всем моем уважении, ваша милость, — сухо произнёс Мэндел, — мой собственный анализ видеозаписей не подтверждает данный вывод.
   — Моё наблюдение, — Хонор умышленно акцентировала существительное, — не основывалось на анализе увиденного.
   — Чувства и инстинкты — плохая основа для уголовного расследования, ваша милость, — ещё суше произнёс Мэндел. — Я занимаюсь этим почти пятьдесят стандартных лет. И, как я уже объяснил вам на основании этого опыта, для человеческих эмоций нормально оказывать влияние на интерпретацию подобных событий.
   — Капитан, — дрожь в уголке рта Хонор стала более заметной. — вы знаете о том, что я была принята древесным котом?
   — Разумеется, ваша милость, — Мэндел явно пытался сдержать свой темперамент, однако голос его был чуточку напряженным. — Об этом все знают.
   — И вы знаете о том, что древесные коты — эмпаты и телепаты?
   — Я читал кое-что об этом, — ответил Мэндел и Хонор ощутила, как накал её собственных эмоций скакнул на уровень выше. Определённо, капитан был одним из тех людей, которые, несмотря на очевидное, продолжали отрицать идею о полной разумности древесных котов.
   — Они в действительности телепаты и эмпаты, а ещё они очень умны, — сказала Хонор капитану. — Именно поэтому Нимиц оказался в состоянии ощутить, что испытывал лейтенант Меарс в последние мгновенья своей жизни.
   Она раздумывала — недолго — не сообщить ли Мэнделу, что она и сама ощущала эмоции Меарса, лично и непосредственно, однако немедленно отбросила искушение. Если он достаточно зашорен, чтобы отвергнуть все последние научные доказательства разумности и способностей древесных котов, то расценит любого человека, настаивающего на том, что он обладает эмпатическими способностями, как несомненно сумасшедшего.
   — Капитан Мэндел, Нимиц знает. Он не подозревает и не думает, он знает, что Тимоти отчаянно пытался не делать того, что делал. Что он был напуган собственными действиями, но не мог их остановить. А это, заявляю вам, является точным определением человека, действующего под принуждением.
   Мэндел смотрел на неё и Хонор ощущала его неверие в то, что кто-то мог предполагать, что он позволит свидетельствам какого-то животного, пускай и чрезвычайно умного, повлиять на ход его расследования.
   — Ваша милость, — наконец произнёс он, — я пытаюсь учитывать вашу несомненную душевную привязанность к лейтенанту Меарсу, однако я должен не согласиться с вашими выводами. Что касается его ценности в качестве источника информации, я, разумеется, подчинюсь мнению контрразведчиков коммандера Саймон. Однако, с моей собственной точки зрения, учитывая насколько успешны были действия Восьмого флота, кажется очевидным, что вы являетесь прекрасной целью для убийства. Мы знаем, что хевы не стесняются идти на убийство, а ваша смерть явилась бы значительным ударом по морали Звёздного Королевства. По моему мнению, похоже, разведка хевов сочла, что ваше убийство будет даже более ценным, чем любая важная информация, которую мог передать им лейтенант Меарс.
   Что касается свидетельств вашего кота, боюсь, что я не могу позволить им опровергнуть мой личный анализ видеозаписей, не подвластных эмоциям или субъективизму. И на этих записях у лейтенанта Меарса не наблюдается абсолютно никаких признаков колебания с того самого момента, как он завладел оружием вашего телохранителя.
   И последнее. Как я уже отметил, — закончил он с опасной подчёркнутой настойчивостью, — лейтенант попросту не пропадал из виду на время, достаточно долгое для проведения психокоррекции.
   — Капитан, — сказала Хонор, — должна ли я, исходя из того, что вы только что произнесли, заключить, что вы не верите в то, что эмпатия древесных котов действительно позволяет им ощущать эмоциональное состояние находящихся в их присутствии людей?
   — Я недостаточно сведущ в этом предмете, чтобы составить о нём своё мнение, ваша милость, — ответил Мэндел, однако Хонор ощутила правду, скрывающуюся за этой отговоркой.
   — Нет, вы в это не верите, — прямо заявила Хонор и его глаза вспыхнули. — Также, — продолжила Хонор, — вы не желаете рассмотреть даже умозрительную возможность того, что Тимоти Меарс действовал против своей воли. Это означает, капитан Мэндел, что вы совершенно бесполезны для дальнейшего расследования.
   Мэндел отшатнулся в кресле, его глаза потрясенно расширились, и Хонор слегка улыбнулась.
   — Вы освобождаетесь от полномочий по ведению этого расследования, капитан, — тихо сказала она ему.
   — Вы не можете этого сделать, ваша милость! — яростно возразил Мэндел. — Это расследование РУФ. Оно находится вне ваших полномочий!
   — Капитан, — Хонор ледяным тоном подчеркнула его чин, — вам не следует состязаться со мной в крутизне. Поверьте. Я сказала, что вы отстранены, и вы отстранены. Я проинформирую Восьмой Флот о том, что вы не располагаете никакими полномочиями, и отдам распоряжение никоим образом не сотрудничать с вами. А если вы не захотите принять моё решение, то я лично отправлюсь на Мантикору, чтобы обсудить это с адмиралом Гивенс, адмиралом Капарелли, графом Белой Гавани и — если потребуется — с самой королевой. Вы меня ясно поняли, капитан?
   Мэндел уставился на неё, затем обмяк в своём кресле. Он не произнёс ни слова но, поскольку Хонор ощущала его эмоции, она знала, что он буквально не мог этого сделать.
   Она ещё мгновение держала его под прицелом ледяных карих глаз, а затем повернулась к коммандеру Саймон. Коммандер была почти столь же ошеломлена, как и Мэндел, но уже начинала приходит в себя.
   — Коммандер Саймон.
   — Да, ваша милость? — Саймон обладала приятным меццо-сопрано, намного более тёплым, чем её невыразительная внешность, отметила Хонор.
   — Согласно данных мне полномочий, вы принимаете руководство над проведением этого расследования до тех пор, пока и если адмирал Гивенс не назначит замену для капитана Мэндела.
   — Ваша милость, — осторожно сказала Саймон, — я не уверена, что в моей цепочке командования вы располагаете полномочиями, чтобы отдавать мне такие приказания.
   — Если вы настаиваете, тогда я предлагаю, чтобы вы приняли это временно, выразив протест, если пожелаете, до тех пор, пока ситуация не будет урегулирована лицом, которое, как вы знаете, является вашим командиром, — холодно произнесла Хонор. — Поскольку если вы этого не сделаете, то никакого расследования не будет до тех пор, пока с Мантикоры не прибудет совершенно новая группа следователей. Я не позволю капитану Мэнделу руководить расследованием. Ясно?
   — Да, ваша милость, — быстро ответила Саймон.
   — Очень хорошо, коммандер. Приступайте.

Глава 33

   — Итак, мы производим переоценку прежних критериев выбора целей и распределения сил, — сказала Андреа Ярувальская, обводя взглядом конференц-зал флагмана.
   Все командиры дивизионов Восьмого Флота присутствовали виртуально, каждому была отведена часть громадного голографического экрана, парящего над столом. Командиры эскадр и оперативных соединений, а так же Скотти Тремэйн, как старший из КоЛАКов Восьмого Флота, присутствовали во плоти. Даже сейчас, почти три дня спустя бойни на флагманском мостике, Хонор могла ощущать, как остатки потрясения и нежелание поверить в произошедшее подобно табачному дыму висят в помещении.
   — В настоящий момент, — продолжала Ярувальская, ища в подчеркнутом профессионализме укрытия от личного горя, — мы с коммандером Рейнольдсом поддерживаем мнение её милости. Хевы, после двух проведенных нами операций, должны были начать предпринимать ответные меры. В чем они могут заключаться предвидеть мы не можем. Несомненно, все мы знаем, какого ответа ожидаем от них. Однако, даже если нам полностью удалось подвигнуть их именно на то, чего желало Адмиралтейство, в этом есть существенный негативный аспект для нас, для Восьмого Флота. А именно: цели наши станут более крепкими. Будет ли это только улучшением доктрины — в духе того, с чем мы столкнулись у Шантильи — или действительно перераспределением сил, но они сделают все возможное, чтобы легких прогулок у нас больше не было.
   Учитывая это, мы сократили список целей «Плодожорки III» до всего лишь двух систем: Лорна и Солона. Атакой на Лорн будет командовать адмирал Трумэн; атакой на Солон — её милость. Мы выделим для каждой атаки по эскадре носителей, и поделим между ними тяжелые и линейные крейсера также примерно поровну.
   Она сделала паузу, подняв глаза и обведя ими лица присутствующих в аудитории реально и виртуально, а затем продолжила.
   — Даже не считая возможного перераспределения сил хевов, обе эти цели практически наверняка будут защищены лучше, чем всё, что мы атаковали до сих пор. Лорн, в частности, является относительно важной вспомогательной верфью флота. Там не строят корабли, но проводят значительную долю работ по модернизации, хотя верфь и оснащена для постройки кораблей всех классов, кроме кораблей стены. Также от разведки мы знаем, что Лорн достаточно сильно вовлечен в программу строительства новых хевенитских ЛАКов. В результате, мы оцениваем вероятность встречи там с большим числом как минимум легких и средних боевых кораблей как относительно высокую.
   Солон не вовлечен настолько напрямую в строительство и техническое обслуживание боевых кораблей хевов. Однако эта система имеет существенно большее население, чем все атакованные нами ранее. По самым свежим из доступных для нас данных переписи, население системы составляет более двух миллиардов, а её экономика была одним из немногих светлых мест у хевов даже до переворота Пьера. Всё это, с нашей точки зрения, делает систему важной целью, поскольку успешная атака на неё, безусловно, создаст мощное политическое давление на Тейсмана и его штаб, чтобы вынудить их отвлечь дополнительные корабли для обороны. Вдобавок, экономический ущерб, который нанесет уничтожение промышленной инфраструктуры системы, будет по настоящему существенным. Всё это, опять-таки, заставляет предположить, что оборонительные силы системы будут крупнее, чем в ранее атакованных нами менее населенных системах.
   Она снова сделал паузу, пробежалась глазами по заметкам, выведенным на ее дисплей, и вновь подняла глаза.
   — На этом обзор закончен, ваша милость. Желаете начать дискуссию по уже выдвинутым вопросам, или мне сперва провести пошаговый разбор всей операции?
   — Думаю, мы начнем с того, что спросим, не желает ли кто-либо что-либо добавить к сказанному вами, — ответила Хонор.
   На этот раз была ее очередь обвести взглядом лица, реальные и голографические, несмотря на усталость и болезненное ощущение двух мест пустующих позади нее. Мест, которые должны были занимать Саймон Маттингли и Тимоти Меарс.
   — Кто желает начать? — спросила она.

* * *

   Звонок интеркома в тишине прозвучал чудовищно громко.
   Хонор немедленно села, потирая глаза правой рукой и скривилась, вызвав отображение времени в левом глазу. Она прикорнула на диване едва пятьдесят минут, и, в результате такого краткого отдыха, чувствовала себя даже хуже, чем перед тем, как заснуть.
   Интерком позвонил еще раз, она поднялась на ноги и подошла к нему.
   — Мак, — непривычно гневно сказала она, — Я же сказала…
   — Простите, мэм, — перебил ее МакГиннес. — Я помню, что вы просили не беспокоить вас до ужина. Но здесь кое-кто, кого вы должны принять.
   — Мак, — повторила она устало, но уже без прежнего, не характерного для нее гнева, — если это только не какое-то чрезвычайное происшествие, я действительно никого не хочу видеть. Мерседес не может этим заняться, что бы то ни было?
   — Боюсь нет, мэм, — ответил МакГиннес. — Он прибыл прямо из Адмиралтейства, специально к вам.
   — Ох.
   Хонор заставила себя выпрямить спину и глубоко вдохнула. Прошло как раз достаточно времени, чтобы её гневные замечания в адрес Мэндела достигли Адмиралтейства и породили, в свою очередь, ответ. А то, что они прислали кого-то доставить оный ответ лично, заставляло предположить, что адмирал Гивенс и начальник военной юстиции остались не слишком довольны её действиями.
   «Ну, им же хуже, — мрачно подумала она. — Я — полный адмирал, командующий флотом, герцогиня и землевладелец. Это расследование слишком важно, чтобы позволить загубить его на корню кому-то ограниченному настолько, чтобы не пожелать даже задуматься над очевидным, и на этот раз Власть Предержащим, черт побери, лучше ко мне прислушаться!»
   Её немного удивила гневность её собственной реакции и она задумалась — не в первый раз — насколько это из-за чувства вины. Но это на самом деле было не важно. Поскольку она знала, что права насчет произошедшего с Тимоти Меарсом, что бы это ни было.
   — Хорошо, Мак, — через мгновение произнесла она, — дай мне две минуты и впускай его.
   — Да, мэм.
   Хонор отключила интерком, подобрала и надела китель, застегнулась и взглянула в зеркало, укрепленное на переборке. Повела плечами, чтобы китель сел как положено, и провела правой рукой по волосам. В распущенном состоянии её волосы были длиной до середины спины, но сейчас они были туго заплетены в косы, которые не успели растрепаться за время слишком краткой дрёмы и она сама себе одобрительно кивнула. Некоторое напряжение вокруг глаз могло бы подсказать хорошо знающему её человеку, насколько она на самом деле устала, но её внешний вид был безупречен.
   Хонор взглянула на Нимица, но тот свернулся на своём месте, всё ещё сонно посапывая. Она ощущала его где-то в глубине сознания и знала, что он также постоянно, хотя бы на периферии, ощущает её, даже в самом глубоком сне. Она не стала его будить, он устал не меньше неё и, также как и она, все еще печалился по двум людям, которые были его близкими друзьями.
   Похороны Саймона Маттингли помогли… отчасти. Принесли по крайней мере хоть какое-то облегчение, но, в то же самое время, лишний раз напомнили ей, насколько далеко от родного дома умер Саймон. Хонор попросила провести церемонию брата Хендрикса, капеллана одной из грейсонских ЛАК-групп в составе эскадры носителей Элис Трумэн. На собственном тяжком опыте она знала, что согласно грейсонской традиции телохранителя хоронили там, где он погибал. Эндрю Лафолле и Спенсер Хаук стояли, вытянувшись, у неё за спиной на протяжении всей краткой церемонии военных похорон. А затем они, Алистер МакКеон, Мишель Хенке и Джеймс МакГиннес внесли накрытый флагом лена Харрингтон гроб в шлюз.
   Когда внутренний люк шлюза закрылся, оба телохранителя снова заняли свое место позади неё, вытянувшись по стойке смирно. А затем тихо заговорил брат Хендрикс.
   — Богу всемогущему представляем мы душу покинувшего нас брата, а тело его вручаем бесконечности космоса с непоколебимой уверенностью и надеждой на воскресение тела и жизнь вечную, через Заступника, Господа нашего Иисуса Христа; с чьим пришествием в славном величии, дабы судить вселенную, та вернет своих мертвых, и уничиженные тела тех, кто усоп в Нём преобразятся так, что будут сообразны славному телу Его, силою, которой Он действует и покоряет Себе всё. Аминь.
   Пока он говорил, Хонор протянула руку и, когда прозвучало последнее слово, нажатием расположенной рядом с люком кнопки катапультировала гроб Саймона Маттингли. Как только тот отошел на безопасное расстояние от корабля, заработал встроенный в него маленький реактивный двигатель, развернувший и направивший гроб прямо в сиявший в отдалении термоядерный пламень Звезды Тревора. Хонор чувствовала себя так, как будто её собственное сердце удаляется вместе с гробом.
   Возможно, со временем, она сумеет найти утешение в древних словах прощальной молитвы. И, наверняка, если и был человек достойно встретивший Испытание своей жизни, то это был Саймон Маттингли. Но, о, как же ей его не хватало.
   Она сделала глубокий вдох, подошла к рабочему столу, уселась за него, включила терминал, сделала вид, что изучает выведенный на него документ, и принялась ждать.
   Ровно через сто двадцать секунд после получения соответствующего указания МакГиннес открыл дверь в каюту.
   — Ваша милость, — сказал он, — к вам посетитель.
   В его голосе была какая-то странность, и что-то еще более странное в эмоциях, и Хонор резко вскинула голову.
   — Привет, Хонор, — сказал посетитель и она вскочила с кресла.
   — Хэмиш!
   Позже она не смогла вспомнить, как выходила из-за стола. Просто, вот она была там, а вот она уже летит в объятья Хэмиша.
   Хонор слышала тупой удар позади, когда Саманта спрыгнула с плеча Хэмиша и метнулась по ковру. Она чувствовала пробуждение Нимица и его внезапную радость, когда его окутал мыслесвет супруги. А затем руки Хэмиша сомкнулись вокруг неё, а её — вокруг него.
   — Хэмиш, — тише повторила она, почти с изумлением, опуская голову ему на плечо.
   — Вот уж действительно, «Саламандра». — низкий голос Хэмиша несколько дрогнул и объятие стало крепче. — Чёрт подери, женщина, ты что, не можешь, чтобы тебя хоть где-нибудь не попытались убить?
   — Прости, — сказала она не открывая глаз, когда почувствовала его неподдельную обеспокоенность. — Прости, но никто не мог предполагать ничего подобного.
   — Знаю, знаю, — вздохнул он и наконец-то ослабил объятия.
   Он положил руки ей на плечи, отодвинул на длину руки, и заглянул ей прямо в глаза. Эмпатией он не владел, но, вновь, она почувствовала между ними эхо связи с древесными котами. Хонор знала, что не может скрыть от него свои истинные чувства, точно так же, как и он от неё.
   — Бедная Хонор, — через мгновение произнес он. — Любимая, когда мы получили первое сообщение, мы с Эмили… — он прервался, решительно тряхнув головой. — Скажем так: мы не очень легко это восприняли. Я хотел лично отправиться прямо сюда, но испугался того, что могу привлечь лишнее внимание. Но затем ты вышвырнула Мэндела, и я решил послать лишнее внимание к чёрту. Я тебя знаю, Хонор. Ты никогда бы так на него не обрушилась, если бы он не был полным и совершенным идиотом, а ты бы не чувствовала, что его срочно требуется заменить кем-то компетентным. Или если бы тебе не было очень, очень плохо. В любом случае мне следовало быть здесь.
   — Полагаю, было и то, и то, — признала она, отступая назад и беря его за руки. Она потянула Хэмиша за собой и они сели на диван, удобно устроившись и склонившись друг к другу.
   — Мне было плохо, очень, — тихо сказала она. — Не только из-за Саймона. Даже, в некотором смысле, не в основном из-за него. Тим…
   Она прервалась, закусила губу, глаза застили слезы. Хонор вспомнила, как бурно она отклонила предложение Мерседес Брайэм подумать над заполнением той дыры, которую смерть Меарса оставила в её штабе. Но адмиралам непредписывалось иметь флаг-лейтенантов, так что Хонор отказалась его заменить. Это, возможно, было не самое разумное решение в её жизни, но она не собиралась его менять.
   — Мне было плохо, — повторила она. — И будет, ещё долго. Но я искренне считаю, что поступила так в основном потому, что он был квадратной затычкой в круглой дыре.
   — По тону твоих сообщений — и, честно говоря, его доклада Пат Гивенс — я примерно так и понял, — сказал он. — Хотя, как я понимаю, Мэндел действительно пользуется репутацией результативного следователя.
   — Не сомневаюсь в этом, — отозвалась она. — На самом деле, если быть абсолютно честной, чего мне совершенно не хочется, я понимаю, что он очень хорош в своем деле… в более стандартных обстоятельствах. Но, в данном случае, он просто не тот человек, который нужен. Может быть он слишком опытен. Это как… как будто у него сузилось поле зрения. Он знает то, что он знает, и намерен на этом сосредоточиться и делать свою работу не отвлекаясь на любителей, которые не знают, как при расследовании преступления отличить голову от задницы.
   При таком выборе слов Хэмиш вздернул бровь.
   — Ты всё-таки раздражена, — заметил он.
   — Разочарована, — поправила она. — Ну, может быть, еще и раздражена потому, что он меня так разочаровал. Но он не поверил, когда я сказала ему, что Тим каким-то образом был под принуждением, и не был готов поверить, что Нимиц достаточно умен, чтобы распознать, что происходит — если даже сперва признать, что у котов вообще есть эта телеэмпатическая способность — или сказать кому бы то ни было что-либо осмысленное, если сумеет распознать.
   — Боже, он сумел разом наступить на все твои мозоли, так?
   — Вроде того, — признала она, слабо улыбнувшись шутке. — Но он настолько зациклился на том, что моё чувство вины заставляет меня верить лучшему насчёт Тима, что совершенно не обращал внимания на то, что я ему говорила о действительно произошедшем. И он бы не переменил своего мнения, я это знаю.
   Она, с гримасой, постучала по виску указательным пальцем правой руки, а Хэмиш кивнул.
   — Я догадался, что так и было. А из твоих слов я делаю вывод, что ты не собиралась сказать ему, что это ты почувствовала, что происходит?
   Хонор просто фыркнула, и он не очень-то весело усмехнулся.
   — Честно говоря, я только рад, что ты этого не сделала. Мне бы хотелось, чтобы ты пока возможно держала эту маленькую способность в резерве. Пусть люди думают, что это Нимиц всё чувствует. Не повредит быть недооцененной в некоторых отношениях.
   — Я знаю. Не говоря уже о том, что мне бы не хотелось, чтобы люди воспринимали меня каким-то читающим мысли и вторгающимся в их личную жизнь чудовищем.
   — Хм.
   Хэмиш какое-то время посмотрел в пространство, затем вновь повернулся к ней.
   — Не сомневаюсь, что все было как ты и сказала, — произнес он, — но, должен сказать, что просмотрел видеозапись происходившего на мостике. — лицо его стало жестче. — Она и меня напугала до чёртиков, хоть до того, как мне её показали, я уже знал, что ты не пострадала.
   Он покачал головой, на секунду на скулах вспухли желваки, а она обняла его и прижала к себе.
   — Но что я хотел сказать, — продолжил он более нормальным тоном через пару секунд, — что пронаблюдав за происходившим, я могу понять, почему кто-то, кто не понимает как ты можешь заглянуть в голову кого-то другого, может отрицать возможность того, что лейтенант Меарс пытался сопротивляться. Хонор, он двигался так быстро, так плавно. Как будто не просто заранее планировал сделать то, что сделал, но и предварительно потренировался. Не знаю, понимаешь ли на самом деле ты сама, насколько быстры твои рефлексы. Ты же убила его за долю секунды до того, как он бы убил тебя. И не думаю, что кто-то еще смог бы это повторить, с пульсером в протезе или нет.
   Хонор посмотрела на затянутую в перчатку левую руку.
   — Я знаю, что все произошло быстро, — сказала она. — Если бы у меня была еще хоть доля секунды — если бы я успела еще хоть что-то, кроме как выкрикнуть имя Саймона — быть может…
   Она остановилась и заставила себя глубоко вдохнуть.
   — Я постоянно задаю себе вопрос: не лучше ли было вообще не кричать, — произнесла она, признаваясь Хэмишу в том, в чём не была уверена, что смогла бы признаться самой себе. — Не отвлекла ли я его? Не заставила ли взглянуть на меня, как раз не туда, куда надо, когда он мог бы что-то увидеть, что-то заметить? — Она взглянула прямо в глаза Хэмишу. — Он погиб из-за меня?