Страница:
— О чём вы на самом деле подумываете, не так ли? — заметил Несбит.
— К сожалению, да, — сказал Джанкола и Несбит был почти уверен, что сожаление в его голосе было неподдельным. Недостаточным для того, чтобы заставить его хоть мгновение колебаться, но неподдельным. — Однако я думаю, что для нас нет никакой нужды в спешке. Мы можем потратить некоторое время на то, чтобы убедиться, что мы делаем всё верно.
— Если с ним и в самом деле не произойдет несчастный случай, — заметил Несбит. — Вы знаете, он может попасть под машину, или сломать шею катаясь на лыжах. Он тратит столько времени на это, что вполне может умереть от простого физического истощения. Чёрт, да его может убить молния! И тогда его письмо с указаниями будет вскрыто даже при том, что мы — вы — совершенно не были причастны к случившемуся.
— Это не слишком вероятно, — ответил Джанкола. — Я полагаю, что в этом отношении наши шансы достаточно хороши. Однако, ты прав. Нам и на самом деле следует действовать более расторопно.
— Что я смогу сделать намного лучше, если вы мне точно скажете, к чему мы стремимся.
— Хорошо. Если Ив пошёл на такие ухищрения ради того, чтобы быть уверенным, что если с ним что-то случится, то улики против меня всплывут на поверхность, то я полагаю, что с нашей стороны будет только честно проследить, чтобы улики там действительно были.
— Что? — голос Несбита остался ровным. Точнее, стал даже ровнее, чем был… Но в его внезапно напрягшихся серых глазах не было и тени улыбки.
— Расслабься, Жан-Клод. Я понимаю, что это звучит дико, но представь себе такой сценарий. Вот ты, глава моей службы безопасности, несущий ответственность за выявление утечек во всем департаменте. В конце концов, как мы оба болезненно ясно понимаем, теперешние неурядицы с Мантикорой так или иначе подойдут к концу. И когда это произойдет, то возникнут очень серьёзные вопросы по поводу несоответствия их и нашей версий дипломатической переписки. Оригиналы документов подвергнутся победителем — кто бы им ни оказался — сравнению и обнаруженное не порадует ни одну из сторон. Так что, при прочих равных, я думаю, лучше всего будет если ты — квалифицированный, работящий человек — и окажешься тем, кто обнаружит, что документы были фальсифицированы на нашей стороне.
— Я трепещу от предположения, что вы, господин госсекретарь, сошли со своего драгоценного ума. — отозвался Несбит. — С другой стороны, подобная возможность взывает к моему острому интеллекту.
— Не беспокойся, я не сошел с ума. — Джанкола подался вперёд в своем комфортабельном кресле; выражение его лица внезапно стало очень пристальным. — Проблема именно в том, что документы подвергались фальсификации как раз у нас. Ушеру, имея доступ к обеим наборам оригиналов, не понадобится много времени, чтобы это доказать. А манти, я уверен, сумеют сделать это ещё быстрее. Так что лучшей защитой для нас будет обнаружить данный факт самостоятельно и подобающим образом ужаснуться тому, что мой сослуживец, которому доверяли на протяжении многих лет, Ив Гросклод, ответственен за махинации, приведшие к нынешнему ужасающему кровопролитию.
— А каким именно образом он это провернул? — заинтересованно спросил Несбит.
— Ну как же, конечно с помощью одной из закладок ГБ, о которых ты мне только что рассказывал. В конце концов, он же сотрудничал со службой внутренней безопасности прежнего МИДа. По-видимому, его отношения с ГБ были более тесными, чем мы подозревали. Он воспользовался одной из хакерских программ госбезопасности для того, чтобы взломать мою защищенную базу данных и получить копии моих личного и официального криптоключей. Вот так он сумел состряпать подложные версии корреспонденции и выдать их манти за настоящие.
— А как быть с изменениями в мантикорских сообщениях?
— Это он проделал именно так, как оно и было на самом деле, — с улыбкой сказал Джанкола. — Он украл криптоключ МИД Мантикоры опять-таки из моей защищённой базы данных.
— Что он сделал? — очень осторожно спросил Несбит.
— А, так госбезопасность всё-таки сумела спрятать в Новом Париже парочку скелетов, о которых ты так и не узнал? — ухмыльнулся Джанкола. — Знаешь, и Внутренняя Безопасность, и Государственная Безопасность — да на самом деле все разведслужбы прежних режимов, возможно за исключением Разведки Флота — всегда концентрировались скорее на политическом шпионаже, чем на военной разведке. Думаю, это одна из причин того, что Сен-Жюст всегда с готовностью шел на политические спецоперации, вроде той попытки убийства Елизаветы и Бенджамина. И того, честно говоря, что госбезопасность во время войны столь плачевно работала в области военной разведки. Они не преуспевали в этом занятии просто потому, что их мозги не работали нужным образом. Но в политическом и дипломатическом шпионаже они себя показали. В архивах МИДа, когда после Конституционного Конвента они достались Госдепартаменту, я нашел поразительные вещи. В том числе несколько записок, указывающих на то, что несчастный «случай» во время катания отца королевы Елизаветы на гравилыжах[13] был не настолько случаен, как все думали. Что, вкупе с произошедшим у Ельцина, может помочь объяснить причину её столь злобной ненависти по отношению к нам.
Во всяком случае среди достижений ГБ оказалась компрометация одного из высокопоставленных сотрудников Декруа в МИДе. Кого-то достаточно высокопоставленного для того, чтобы иметь физический доступ к её официальным файлам.
— Боже мой, — сказал Несбит, наконец сбросивший обычную маску забавляющегося циника, — они на самом деле стащили криптоключ Декруа?
— Не личный, нет, только её служебный ключ. Это одна из причин, заставляющих меня считать, что манти, получив шанс сравнить оригиналы, быстро разберутся в том, кто и что именно сделал. Я изображу ужасное смущение, когда до меня дойдёт, что никто здесь, в Госдепартаменте, не обратил внимания на то, что мы никогда не видели сообщений, подписанных личным ключом Декруа. Конечно, у нас не было оснований быть чрезмерно подозрительными, поскольку вся корреспонденция была подписана официальным ключом МИД Мантикоры, но всё равно…
Он самоуничижительно пожал плечами.
— Итак, — Несбит снова откинулся в кресле, восстановив свою привычную маску, — Гросклод выкрал оба набора ключей из вашей базы данных?
— Именно. Оставляю на твоё усмотрение разработку способа доступа, которым он воспользовался. Однако помни, что именно ты будешь тем квалифицированным и погруженным в работу агентом безопасности, который обнаружит уязвимость в защите, так что позаботься, чтобы её обнаружение выглядело правдоподобно.
— Это я могу сделать, — задумчиво сказал Несбит. — Однако потребуется время. Особенно чтобы устроить всё так, чтобы оно выглядело произошедшим многие месяцы назад.
— Я так и полагал. — кивнул Джанкола. — Вот почему меня так радует известие о том, что Ив не собирается спешить поднимать тревогу. У нас есть время. Но, для подстраховки, в первую очередь нам надо позаботиться о его запрятанном файле.
— Да, поведайте мне что у вас в этом отношении на уме, если только не хотите, чтобы я просто сделал так, чтобы он исчез.
— Две вещи, — ответил Джанкола. — Во-первых, нам нужно подменить письмо с инструкциями для его адвоката. Таким, которое не будет никоим образом ссылаться на содержимое данного конкретного файла. Это возможно?
— Без проблем, — заключил Несбит после нескольких секунд раздумий. — Он использовал для письма стандартную электронную форму. Вероятно не доверяя привилегии адвоката не разглашать, что на уме у его клиента. Поскольку никто не знает, что должно было быть в этом письме, то никто и не будет задавать вопросов после того, как я изменю его содержимое.
— Замечательно. Это должно быть сделано немедленно. А после того, как мы разрядим эту мину, тебе придется забраться в существующий файл и сделать несколько аккуратных правок. Я не хочу, чтобы он исчез. Я даже не хочу, чтобы ты сделал из него улику против кого-то другого. Вместо этого я хочу, чтобы ты сделал из него подделку.
— Подделку?
— Да. Это должно быть сделано аккуратно. Я хочу, чтобы данный файл доказывал, что Ив планировал выставить меня козлом отпущения за его махинации. Я хочу, чтобы он мог служить доказательством, но чтобы в нём были огрехи, которые хороший специалист по безопасности, вроде тебя, мог бы обнаружить.
— Вы полагаете, что если некто произведший подмену также сфабриковал доказательство вашей вины, то это продемонстрирует, что на самом деле вы не имеете с этим делом ничего общего. — медленно, с блеском в глазах, произнёс Несбит.
— Совершенно верно. Единственный способ «доказать», что я не виновен — это предложить кого-то ещё, кто явно виноват. А если этот «кто-то» еще и сфабриковал улику, обвиняющую меня с целью отвести подозрения от себя, то, очевидно, он не выбрал бы для этого кого-то из соучастников. Поскольку соучастник мог бы, со своей стороны, предоставить доказательства вины Ива чтобы заключить сделку с обвинением.
— Изящно, — заключил Несбит после нескольких секунд обдумывания. — Сложно. Я прямо сейчас могу указать полдюжины моментов, из-за которых вся затея может сойти с рельсов. Но возможно. В самом деле. И это настолько, черт побери, по-византийски, настолько нашпиговано двойной логикой и возможными местами провала, что ни один профессионал вроде Ушера — или меня, к слову, — никогда до подобного не додумается. Полагаю, что смогу всё это для вас провернуть, но отработка деталей займёт даже больше времени, чем мне казалось. А мне не нравится, что остается такой большой промежуток времени, за который что-то может пойти не так.
— Это не проблема, — возразил Джанкола, делая рукой жест отрицания. — Как только ты разберешься с инструкциями адвокату, с Ивом вполне может произойти несчастный случай. Но это должен быть очень случайный случай, понимаешь?
— Это я могу устроить, — уверенно заявил Несбит.
— А как только с этим будет покончено, можешь приниматься за отработку деталей. Как только всё благополучно будет указывать на Ива, мы сможем «обнаружить» улику в любой удобный для нас момент. Кстати, мы можем даже навести на неё Ушера и его ФСА[14]. Пусть Кевин обнаружит улику. Если бы я не полагал это чересчур закрученным, я бы даже предпочёл, чтобы он на первых порах поверил данным Ива, пока служба безопасности госдепартамента не обнаружит, что это фальшивка. Если бы он меня заподозрил, или даже выдвинул формальное обвинение, а я бы оказался совершенно невиновным, то мне, в свою очередь, удалось бы сместить баланс сил в правительстве не в пользу ЛеПика.
Он на протяжении нескольких ударов сердца мечтательно смотрел в потолок, а затем с сожалением покачал головой.
— Нет. Мы и так собираемся жонглировать достаточным количеством шаров, чтобы добавлять к ним еще и этот.
— Вы не представляете себе, насколько я, как волшебник, назначенный ответственным за сотворение для вас всех этих чудес, счастлив это слышать, — сухо заметил Несбит.
— Меня всегда радует, когда удаётся осчастливить своих сотрудников, — заверил его Джанкола. Затем глаза госсекретаря вновь сузились. — Но теперь, когда ты стал счастливым волшебником, ты уверен, что сможешь всё это провернуть?
— Да. Я не уверен абсолютно — всё это свалилось на меня неожиданно. Но, как я уже сказал, это возможно сделать. Мне потребуется сесть и очень тщательно всё просмотреть. Возможно понадобится несколько дней, прежде чем я смогу сказать что-то большее. Однако, как абсолютный минимум, я уверен, что смогу организовать исчезновение свидетельств Гросклода, если до этого дойдет. И испытываю достаточную убеждённость в своей способности организовать потребный взлом базы данных и безупречно ясные доказательства, обвиняющие в нём Ива. Что до всего прочего, то посмотрим, как будет сходится одно с другим, прежде чем выносить окончательное суждение.
— У тебя есть время. В разумных пределах, конечно. — поморщился Джанкола. — Думаю, мы по крайней мере можем рассчитывать, что эта война не закончится завтра, или даже на следующей неделе. У нас есть время всё организовать правильно… и, чёрт побери, лучше бы нам ни в чём не ошибиться.
Глава 6
— К сожалению, да, — сказал Джанкола и Несбит был почти уверен, что сожаление в его голосе было неподдельным. Недостаточным для того, чтобы заставить его хоть мгновение колебаться, но неподдельным. — Однако я думаю, что для нас нет никакой нужды в спешке. Мы можем потратить некоторое время на то, чтобы убедиться, что мы делаем всё верно.
— Если с ним и в самом деле не произойдет несчастный случай, — заметил Несбит. — Вы знаете, он может попасть под машину, или сломать шею катаясь на лыжах. Он тратит столько времени на это, что вполне может умереть от простого физического истощения. Чёрт, да его может убить молния! И тогда его письмо с указаниями будет вскрыто даже при том, что мы — вы — совершенно не были причастны к случившемуся.
— Это не слишком вероятно, — ответил Джанкола. — Я полагаю, что в этом отношении наши шансы достаточно хороши. Однако, ты прав. Нам и на самом деле следует действовать более расторопно.
— Что я смогу сделать намного лучше, если вы мне точно скажете, к чему мы стремимся.
— Хорошо. Если Ив пошёл на такие ухищрения ради того, чтобы быть уверенным, что если с ним что-то случится, то улики против меня всплывут на поверхность, то я полагаю, что с нашей стороны будет только честно проследить, чтобы улики там действительно были.
— Что? — голос Несбита остался ровным. Точнее, стал даже ровнее, чем был… Но в его внезапно напрягшихся серых глазах не было и тени улыбки.
— Расслабься, Жан-Клод. Я понимаю, что это звучит дико, но представь себе такой сценарий. Вот ты, глава моей службы безопасности, несущий ответственность за выявление утечек во всем департаменте. В конце концов, как мы оба болезненно ясно понимаем, теперешние неурядицы с Мантикорой так или иначе подойдут к концу. И когда это произойдет, то возникнут очень серьёзные вопросы по поводу несоответствия их и нашей версий дипломатической переписки. Оригиналы документов подвергнутся победителем — кто бы им ни оказался — сравнению и обнаруженное не порадует ни одну из сторон. Так что, при прочих равных, я думаю, лучше всего будет если ты — квалифицированный, работящий человек — и окажешься тем, кто обнаружит, что документы были фальсифицированы на нашей стороне.
— Я трепещу от предположения, что вы, господин госсекретарь, сошли со своего драгоценного ума. — отозвался Несбит. — С другой стороны, подобная возможность взывает к моему острому интеллекту.
— Не беспокойся, я не сошел с ума. — Джанкола подался вперёд в своем комфортабельном кресле; выражение его лица внезапно стало очень пристальным. — Проблема именно в том, что документы подвергались фальсификации как раз у нас. Ушеру, имея доступ к обеим наборам оригиналов, не понадобится много времени, чтобы это доказать. А манти, я уверен, сумеют сделать это ещё быстрее. Так что лучшей защитой для нас будет обнаружить данный факт самостоятельно и подобающим образом ужаснуться тому, что мой сослуживец, которому доверяли на протяжении многих лет, Ив Гросклод, ответственен за махинации, приведшие к нынешнему ужасающему кровопролитию.
— А каким именно образом он это провернул? — заинтересованно спросил Несбит.
— Ну как же, конечно с помощью одной из закладок ГБ, о которых ты мне только что рассказывал. В конце концов, он же сотрудничал со службой внутренней безопасности прежнего МИДа. По-видимому, его отношения с ГБ были более тесными, чем мы подозревали. Он воспользовался одной из хакерских программ госбезопасности для того, чтобы взломать мою защищенную базу данных и получить копии моих личного и официального криптоключей. Вот так он сумел состряпать подложные версии корреспонденции и выдать их манти за настоящие.
— А как быть с изменениями в мантикорских сообщениях?
— Это он проделал именно так, как оно и было на самом деле, — с улыбкой сказал Джанкола. — Он украл криптоключ МИД Мантикоры опять-таки из моей защищённой базы данных.
— Что он сделал? — очень осторожно спросил Несбит.
— А, так госбезопасность всё-таки сумела спрятать в Новом Париже парочку скелетов, о которых ты так и не узнал? — ухмыльнулся Джанкола. — Знаешь, и Внутренняя Безопасность, и Государственная Безопасность — да на самом деле все разведслужбы прежних режимов, возможно за исключением Разведки Флота — всегда концентрировались скорее на политическом шпионаже, чем на военной разведке. Думаю, это одна из причин того, что Сен-Жюст всегда с готовностью шел на политические спецоперации, вроде той попытки убийства Елизаветы и Бенджамина. И того, честно говоря, что госбезопасность во время войны столь плачевно работала в области военной разведки. Они не преуспевали в этом занятии просто потому, что их мозги не работали нужным образом. Но в политическом и дипломатическом шпионаже они себя показали. В архивах МИДа, когда после Конституционного Конвента они достались Госдепартаменту, я нашел поразительные вещи. В том числе несколько записок, указывающих на то, что несчастный «случай» во время катания отца королевы Елизаветы на гравилыжах[13] был не настолько случаен, как все думали. Что, вкупе с произошедшим у Ельцина, может помочь объяснить причину её столь злобной ненависти по отношению к нам.
Во всяком случае среди достижений ГБ оказалась компрометация одного из высокопоставленных сотрудников Декруа в МИДе. Кого-то достаточно высокопоставленного для того, чтобы иметь физический доступ к её официальным файлам.
— Боже мой, — сказал Несбит, наконец сбросивший обычную маску забавляющегося циника, — они на самом деле стащили криптоключ Декруа?
— Не личный, нет, только её служебный ключ. Это одна из причин, заставляющих меня считать, что манти, получив шанс сравнить оригиналы, быстро разберутся в том, кто и что именно сделал. Я изображу ужасное смущение, когда до меня дойдёт, что никто здесь, в Госдепартаменте, не обратил внимания на то, что мы никогда не видели сообщений, подписанных личным ключом Декруа. Конечно, у нас не было оснований быть чрезмерно подозрительными, поскольку вся корреспонденция была подписана официальным ключом МИД Мантикоры, но всё равно…
Он самоуничижительно пожал плечами.
— Итак, — Несбит снова откинулся в кресле, восстановив свою привычную маску, — Гросклод выкрал оба набора ключей из вашей базы данных?
— Именно. Оставляю на твоё усмотрение разработку способа доступа, которым он воспользовался. Однако помни, что именно ты будешь тем квалифицированным и погруженным в работу агентом безопасности, который обнаружит уязвимость в защите, так что позаботься, чтобы её обнаружение выглядело правдоподобно.
— Это я могу сделать, — задумчиво сказал Несбит. — Однако потребуется время. Особенно чтобы устроить всё так, чтобы оно выглядело произошедшим многие месяцы назад.
— Я так и полагал. — кивнул Джанкола. — Вот почему меня так радует известие о том, что Ив не собирается спешить поднимать тревогу. У нас есть время. Но, для подстраховки, в первую очередь нам надо позаботиться о его запрятанном файле.
— Да, поведайте мне что у вас в этом отношении на уме, если только не хотите, чтобы я просто сделал так, чтобы он исчез.
— Две вещи, — ответил Джанкола. — Во-первых, нам нужно подменить письмо с инструкциями для его адвоката. Таким, которое не будет никоим образом ссылаться на содержимое данного конкретного файла. Это возможно?
— Без проблем, — заключил Несбит после нескольких секунд раздумий. — Он использовал для письма стандартную электронную форму. Вероятно не доверяя привилегии адвоката не разглашать, что на уме у его клиента. Поскольку никто не знает, что должно было быть в этом письме, то никто и не будет задавать вопросов после того, как я изменю его содержимое.
— Замечательно. Это должно быть сделано немедленно. А после того, как мы разрядим эту мину, тебе придется забраться в существующий файл и сделать несколько аккуратных правок. Я не хочу, чтобы он исчез. Я даже не хочу, чтобы ты сделал из него улику против кого-то другого. Вместо этого я хочу, чтобы ты сделал из него подделку.
— Подделку?
— Да. Это должно быть сделано аккуратно. Я хочу, чтобы данный файл доказывал, что Ив планировал выставить меня козлом отпущения за его махинации. Я хочу, чтобы он мог служить доказательством, но чтобы в нём были огрехи, которые хороший специалист по безопасности, вроде тебя, мог бы обнаружить.
— Вы полагаете, что если некто произведший подмену также сфабриковал доказательство вашей вины, то это продемонстрирует, что на самом деле вы не имеете с этим делом ничего общего. — медленно, с блеском в глазах, произнёс Несбит.
— Совершенно верно. Единственный способ «доказать», что я не виновен — это предложить кого-то ещё, кто явно виноват. А если этот «кто-то» еще и сфабриковал улику, обвиняющую меня с целью отвести подозрения от себя, то, очевидно, он не выбрал бы для этого кого-то из соучастников. Поскольку соучастник мог бы, со своей стороны, предоставить доказательства вины Ива чтобы заключить сделку с обвинением.
— Изящно, — заключил Несбит после нескольких секунд обдумывания. — Сложно. Я прямо сейчас могу указать полдюжины моментов, из-за которых вся затея может сойти с рельсов. Но возможно. В самом деле. И это настолько, черт побери, по-византийски, настолько нашпиговано двойной логикой и возможными местами провала, что ни один профессионал вроде Ушера — или меня, к слову, — никогда до подобного не додумается. Полагаю, что смогу всё это для вас провернуть, но отработка деталей займёт даже больше времени, чем мне казалось. А мне не нравится, что остается такой большой промежуток времени, за который что-то может пойти не так.
— Это не проблема, — возразил Джанкола, делая рукой жест отрицания. — Как только ты разберешься с инструкциями адвокату, с Ивом вполне может произойти несчастный случай. Но это должен быть очень случайный случай, понимаешь?
— Это я могу устроить, — уверенно заявил Несбит.
— А как только с этим будет покончено, можешь приниматься за отработку деталей. Как только всё благополучно будет указывать на Ива, мы сможем «обнаружить» улику в любой удобный для нас момент. Кстати, мы можем даже навести на неё Ушера и его ФСА[14]. Пусть Кевин обнаружит улику. Если бы я не полагал это чересчур закрученным, я бы даже предпочёл, чтобы он на первых порах поверил данным Ива, пока служба безопасности госдепартамента не обнаружит, что это фальшивка. Если бы он меня заподозрил, или даже выдвинул формальное обвинение, а я бы оказался совершенно невиновным, то мне, в свою очередь, удалось бы сместить баланс сил в правительстве не в пользу ЛеПика.
Он на протяжении нескольких ударов сердца мечтательно смотрел в потолок, а затем с сожалением покачал головой.
— Нет. Мы и так собираемся жонглировать достаточным количеством шаров, чтобы добавлять к ним еще и этот.
— Вы не представляете себе, насколько я, как волшебник, назначенный ответственным за сотворение для вас всех этих чудес, счастлив это слышать, — сухо заметил Несбит.
— Меня всегда радует, когда удаётся осчастливить своих сотрудников, — заверил его Джанкола. Затем глаза госсекретаря вновь сузились. — Но теперь, когда ты стал счастливым волшебником, ты уверен, что сможешь всё это провернуть?
— Да. Я не уверен абсолютно — всё это свалилось на меня неожиданно. Но, как я уже сказал, это возможно сделать. Мне потребуется сесть и очень тщательно всё просмотреть. Возможно понадобится несколько дней, прежде чем я смогу сказать что-то большее. Однако, как абсолютный минимум, я уверен, что смогу организовать исчезновение свидетельств Гросклода, если до этого дойдет. И испытываю достаточную убеждённость в своей способности организовать потребный взлом базы данных и безупречно ясные доказательства, обвиняющие в нём Ива. Что до всего прочего, то посмотрим, как будет сходится одно с другим, прежде чем выносить окончательное суждение.
— У тебя есть время. В разумных пределах, конечно. — поморщился Джанкола. — Думаю, мы по крайней мере можем рассчитывать, что эта война не закончится завтра, или даже на следующей неделе. У нас есть время всё организовать правильно… и, чёрт побери, лучше бы нам ни в чём не ошибиться.
Глава 6
— Это было восхитительно, Джексон, — благодарно вздохнула Хонор, пока Джексон МакГвайр, дворецкий Белой Гавани, присматривал за тем, как уносят блюда с десертом. Точнее, строго говоря, сиротливое блюдо с десертом, так как блюдо, стоявшее перед Хонор, было на столе единственным. — Передайте, пожалуйста, Табите, что с этим шоколадным муссом она превзошла себя.
— Буду счастлив сделать это, ваша милость, — сказал Джексон с легким полупоклоном и подмигиванием. Потребность генетически модифицированного организма Хонор в питании была феноменальна и Табита Дюпи, повар Белой Гавани, вместе с помощниками восприняли это как персональный вызов. Пока что, несмотря на частые в последнее время визиты Хонор к семейству Александеров, они ещё не разу не повторили ни одного блюда и Хонор даже держала небольшое пари с хозяевами на то, как долго это может продолжаться.
Хонор начала было говорить что-то ещё, но остановилась, так как Нимиц выпрямился на своём специально сделанном для древесного кота табурете. Он и его супруга Саманта сидели между своими принятыми людьми и сейчас кот поднял обе передние лапы со сложенными внутрь ладонями к макушке, оттопыривая мизинец и безымянный палец на обеих лапах и покачивая их назад, изображая букву «U». Затем правая лапа переместилась вниз, ладонью к телу, пальцы оттопырены влево, и двинулась слева направо. Потом его лапы изобразили букву «C»: кончик большого пальца одной лапы оперся на вздёрнутый мизинец другой перед тем, как обе лапы сложились перед котом, указательные пальцы распрямились, сомкнулись между собой и двинулись поперек тела, пальцы разделились и вернулись тем же путём в исходное положение. И, наконец, безымянный палец правой лапы кота коснулся его губ перед опущенной вниз и немного в сторону лапой, в то время как большой палец потирал мизинец.
— Разумеется, Нимиц, — сказал МакГвайр с улыбкой. — Я лично передам это Дюпи.
— Пожалуйста, передайте, — подтвердила Хонор, наклоняясь ласково потрепать ушки кота. — Хотя я не ценитель тушеного с сельдереем кролика, но вот Паршивец его обожает. Если уж он говорит, что это восхитительно, то Табита наверняка могла бы открыть сеть ресторанов для котов и разбогатеть!
— Разумеется, я передам ей и это тоже, ваша милость. — заверил её МакГвайр.
— Джексон, я думаю, что нам ничего больше не нужно, — произнес со своего места во главе стола Хэмиш Александер, тринадцатый граф Белой Гавани. — Если нам что-нибудь понадобится — или если у её милости ещё где-то обнаружится свободное местечко, которое нужно заполнить — то мы позвоним.
— Разумеется, милорд, — с улыбкой ответил МакГвайр и вышел из столовой вслед за уносящим поднос с тарелкам лакеем.
Столовая, в которой это происходило, была одной из самых крохотных столовых усадьбы Белая Гавань. Официальная столовая зала была достаточно велика для того, чтобы вместить огромное сборище мантикорских аристократов — даже от человека, располагающего столь малым временем для «социального бахвальства», как Хэмиш Александер, ожидалось, что он будет время от времени устраивать приемы. Однако, так как он, Эмили и Хонор были единственными людьми, собравшимися за столом, то монструозной палатой решили не пользоваться. Вместо этого Эмили распорядилась сервировать ужин в намного меньшей столовой своих личных покоев. Это была уютная маленькая комната, расположенная в одном из старых крыльев усадьбы, с простирающимися от пола до потолка окнами, открывающими панораму восточной лужайки, залитой светом Руха, единственной луны Мантикоры. Алый огонёк Феникса, также известного под названием Мантикора-А-II, тлел над горизонтом, чуть выше верхушек обрамляющих лужайку сосен Старой Земли, а на фоне звезд двигались мерцающие бриллианты по меньшей мере десятка орбитальных платформ. Эмили и Хэмиш нередко обедали здесь, так как столовая располагалась близко к комнатам Эмили, но пригласить сюда кого-либо все ещё было для них редким делом.
Дверь за МакГвайром и лакеем закрылась, и на мгновение наступила полная тишина. Несмотря ни на что, Хонор всё ещё чувствовала себя немного скованно и ощущала покалывание лёгкой взаимной неловкости со стороны Хэмиша. Граф отпил из своего бокала, а его супруга слегка улыбнулась. Эмили неподдельно наслаждалась. Хонор это знала, и это было важно для неё.
— Хорошо, — произнес Хэмиш, осторожно опуская бокал, — я бы сказал, Хонор, что, наверное, Саманта столь же счастлива видеть Нимица, как мы с Эмили тебя.
Настала его очередь протянуть руку и потрепать ушки сидящей около него небольшой пестрой древесной кошки. Супруга Нимица потерлась о его руку и её громкое мурлыкание сделало любое другое подтверждение совершенно ненужным. Эмили и Хонор хихикнули, а Нимиц тоже промяукал смешок, прежде чем легко перескочить со своего табурета к Саманте. Оба кота переплели свои пушистые цепкие хвосты и счастливое, идущее из глубины мурлыканье Нимица присоединилось к мурлыканью Саманты.
— Я полагаю, что это скорее всего безошибочное утверждение, дорогой, — сухо заметила Эмили.
— На самом деле, — серьёзнее произнесла Хонор, — для них действительно тяжело находиться вдали друг от друга. — Она покачала головой. — Я подозреваю, что одной из причин, по которым они — единственная супружеская пара, в которой оба супруга приняли людей, является фактор разлуки. Древесные коты представляют собой буквально часть друг друга, особенно супружеские пары, и для них почти… физически больно быть в разлуке столько времени, сколько проводила эта пара с тех пор, как Саманта приняла Хэмиша.
— Я знаю, — вздохнул Хэмиш, глядя на Хонор, и она почувствовала в его тоне глубокий подтекст. — Иногда я боюсь, что Саманта сожалеет об этом.
— О, нет, — сказала Хонор, возвращая ему взгляд. — Это странно и никому из них не по душе все последствия, но коты не колеблются в однажды принятом всем сердцем решении. Как нам когда-то заметила Эмили, они в этом отношении замечательно трезвомыслящи.
— Настолько, насколько должны быть, — высказалась Эмили. Она переводила взгляд с мужа на Хонор и начала было что-то говорить, однако Хонор почувствовала, что Эмили поменяла тему еще до того, как заговорила. — С другой стороны, Хонор, не то, чтобы Саманта не была способна найти себе интересное занятие пока вы оба были далеко.
— Да? — Хонор воззрилась на Саманту, которая ответила на её взгляд, с несомненным самодовольством приводя в порядок свои бакенбарды.
— О, да. Она и доктор Ариф позавчера официально начали переговоры, — сказала Эмили.
— На самом деле? — Хонор села прямее, её взор прояснился. — Как это проходило? — нетерпеливо спросила она.
— Хорошо, — с нежной беззаботной улыбкой ответила Эмили. — Даже очень хорошо. Разумеется, это был всего лишь первый день, Хонор. Вы же понимаете, что для любого реального продвижения им потребуется долгое время, не так ли?
— Конечно же понимаю. — Хонор покачала головой, её губы задрожали, когда она ощутила отклик Эмили на её собственный пыл. — Но сама идея является для сфинксианцев невероятно захватывающей, особенно для принятых котами. Когда столько сотен лет эксперты не могли прийти к согласию насчет того, насколько на самом деле коты разумны — или неразумны — видеть, как они садятся с людьми за стол переговоров для того, чтобы официально обсудить способы, которыми древесные коты могут влиться в человеческое общество в качестве полноправных партнеров, это… ну-у, — она опять покачала головой, — это то, для описания чего действительно нет слов.
— И разве всё это не твоя идея, любимая? — сказал Хэмиш Саманте, наклоняясь погладить её шелковистую шкурку.
— А мне кажется, что Саманта очень настырна, — сухо заметила Эмили и Хонор рассмеялась.
— Судя по тому, что говорили другие коты, научившись объясняться знаками, это почти столь же большое преуменьшение, как сказать, что королева относится к Республике Хевен достаточно прохладно.
— Что, — произнес Хэмиш и его голос и чувства внезапно омрачились, — сказано точно, но не настолько забавно, как могло быть день или два назад.
— Что ты имеешь в виду? — с острым беспокойством спросила Хонор, но Эмили вмешалась прежде, чем Хэмиш смог ответить.
— А вот теперь достаточно, Хэмиш, — сказала она серьёзно. Её муж посмотрел на неё и она погрозила ему пальцем. — Мы не видели Хонор — ты не видел её — почти две недели, — продолжила она. — Всё это время ты сражался с делами в Адмиралтействе, а она занималась проблемами её лена. Однако сегодня вечером ни один из вас не находится при исполнении служебных обязанностей. Вы не будете обсуждать военную ситуацию, дипломатическую ситуацию или ситуацию во внутренней политике — ни мантикорской, ни грейсонской — этим вечером. Я выразилась достаточно ясно?
— Да. — спустя мгновение произнес Хэмиш, его голубые глаза улыбнулись Эмили. — Да, ты выразилась достаточно ясно.
— Отлично. И не забудьте, вы оба, что мои пушистые разведчики, — она махнула в сторону котов, — с радостью доложат мне, если мои указания будут нарушены.
— Предатели они, вот кто, — пробормотал с усмешкой Хэмиш.
— Предательство, мой дорогой, часто является всего лишь вопросом точки зрения. — сказала ему Эмили и её кресло жизнеобеспечения медленно поплыло на антигравах от стола. — А теперь, почему бы вам не продолжить вдвоём? У меня был тяжелый день, а вам действительно есть о чём поговорить. Но никаких деловых разговоров.
— Нет, мэм, — кротко согласилась Хонор.
Они с Хэмишем поднялись и Хэмиш отворил дверь для кресла Эмили. Он наклонился и поцеловал жену, она приподняла действующую руку и слегка провела по его тёмным волосам. Затем она удалилась и Хэмиш с Хонор поглядели друг на друга.
— Ты знаешь, — очень нежно сказала Хонор, — мы её не достойны.
— Я не знаю никого, кто был бы достоин её, — просто произнес Хэмиш.
Он пересёк комнату, и Хонор оказалась в его объятиях. Несмотря на то, что Хонор была достаточно высока для женщины, Хэмиш был чуть выше неё и его руки необыкновенно уютно охватили её. Она склонилась в его объятия, наслаждаясь вкусом его эмоций, его радости, его любви. Древесные коты называли это «мыслесветом» и, чувствуя его яркую мощь и смакуя еще раз то, как хорошо они подходили друг к другу на столь многих уровнях, она точно представляла себе, откуда взялся этот термин.
Его рот встретился с её ртом и руки Хонор обняли Хэмиша. Казалось, их губы были вместе бесконечно, затем она неохотно оторвалась и поглядела на него.
— Я тосковала без тебя, — сказала она спокойно. — Но ты понимаешь, что это действительно сумасшествие?
— Не сумасшествие, — с небольшой кривой улыбкой отверг Хэмиш. — Всего лишь… политическое неблагоразумие.
— И, возможно, нарушение военного кодекса, — указала Хонор.
— Ерунда. — Хэмиш покачал головой. — Ты же знаешь, что статья один-девятнадцать касается только находящегося в прямом подчинении персонала.
— Но ты — Первый Лорд, а я назначена на должность командующего флотом.
— А Первый Лорд — гражданский человек, моя дорогая. — губы Хэмиша изогнулись в комбинации удовольствия и очень реального и горького разочарования. — Если бы я был Первым Космос-Лордом, то ты была бы права. Но в своем настоящем качестве я не мог бы законно отдать тебе прямой приказ, даже если бы и захотел. Кроме того…
Звонкое, громкое мяуканье прервало его и Хэмиш посмотрел вниз. Саманта ответила ему серьёзным взглядом. Её правая передняя лапа поднялась, два первых пальца прикоснулись к большому, изображая букву «N», после чего обе лапы переместились вперёд, правая лапа с открытой ладонью — буква «B» — описала перед нею дугу чтобы вернуться и стукнуть по задней части левой лапы, изображая букву «S», затем опять изображая букву «N» и опуская пальцы и ладонь левой лапы.
— Хорошо, — смеясь сказал Хэмиш. — Хорошо! Больше никаких дел, я клянусь.
Саманта фыркнула, помахивая хвостом. Хонор вторила смеху Хэмиша.
— Ты когда-нибудь обращал внимание, насколько плотно нас опекают? — спросила она. — Было уже достаточно плохо, когда этим занимался один Нимиц. Затем появился МакГиннес, за ним Эндрю, Миранда, Саймон, Спенсер и Саманта. И вот теперь Эмили.
— Мы явно задавлены численно превосходящим противником, — согласился Хэмиш. — В таком случае, похоже, нам остается только капитулировать.
— Хорошо. Между всеми ними и Эмили, Нико, Сандрой и Эндрю составлен заговор проследить, чтобы никто нас не потревожил, — нежно сказала Хонор, прикасаясь ладонью правой руки к его лицу. — И, поскольку все они пошли на такие жертвы ради нас, то я полагаю, что для нас было бы лучше всего приняться за дело.
— Буду счастлив сделать это, ваша милость, — сказал Джексон с легким полупоклоном и подмигиванием. Потребность генетически модифицированного организма Хонор в питании была феноменальна и Табита Дюпи, повар Белой Гавани, вместе с помощниками восприняли это как персональный вызов. Пока что, несмотря на частые в последнее время визиты Хонор к семейству Александеров, они ещё не разу не повторили ни одного блюда и Хонор даже держала небольшое пари с хозяевами на то, как долго это может продолжаться.
Хонор начала было говорить что-то ещё, но остановилась, так как Нимиц выпрямился на своём специально сделанном для древесного кота табурете. Он и его супруга Саманта сидели между своими принятыми людьми и сейчас кот поднял обе передние лапы со сложенными внутрь ладонями к макушке, оттопыривая мизинец и безымянный палец на обеих лапах и покачивая их назад, изображая букву «U». Затем правая лапа переместилась вниз, ладонью к телу, пальцы оттопырены влево, и двинулась слева направо. Потом его лапы изобразили букву «C»: кончик большого пальца одной лапы оперся на вздёрнутый мизинец другой перед тем, как обе лапы сложились перед котом, указательные пальцы распрямились, сомкнулись между собой и двинулись поперек тела, пальцы разделились и вернулись тем же путём в исходное положение. И, наконец, безымянный палец правой лапы кота коснулся его губ перед опущенной вниз и немного в сторону лапой, в то время как большой палец потирал мизинец.
— Разумеется, Нимиц, — сказал МакГвайр с улыбкой. — Я лично передам это Дюпи.
— Пожалуйста, передайте, — подтвердила Хонор, наклоняясь ласково потрепать ушки кота. — Хотя я не ценитель тушеного с сельдереем кролика, но вот Паршивец его обожает. Если уж он говорит, что это восхитительно, то Табита наверняка могла бы открыть сеть ресторанов для котов и разбогатеть!
— Разумеется, я передам ей и это тоже, ваша милость. — заверил её МакГвайр.
— Джексон, я думаю, что нам ничего больше не нужно, — произнес со своего места во главе стола Хэмиш Александер, тринадцатый граф Белой Гавани. — Если нам что-нибудь понадобится — или если у её милости ещё где-то обнаружится свободное местечко, которое нужно заполнить — то мы позвоним.
— Разумеется, милорд, — с улыбкой ответил МакГвайр и вышел из столовой вслед за уносящим поднос с тарелкам лакеем.
Столовая, в которой это происходило, была одной из самых крохотных столовых усадьбы Белая Гавань. Официальная столовая зала была достаточно велика для того, чтобы вместить огромное сборище мантикорских аристократов — даже от человека, располагающего столь малым временем для «социального бахвальства», как Хэмиш Александер, ожидалось, что он будет время от времени устраивать приемы. Однако, так как он, Эмили и Хонор были единственными людьми, собравшимися за столом, то монструозной палатой решили не пользоваться. Вместо этого Эмили распорядилась сервировать ужин в намного меньшей столовой своих личных покоев. Это была уютная маленькая комната, расположенная в одном из старых крыльев усадьбы, с простирающимися от пола до потолка окнами, открывающими панораму восточной лужайки, залитой светом Руха, единственной луны Мантикоры. Алый огонёк Феникса, также известного под названием Мантикора-А-II, тлел над горизонтом, чуть выше верхушек обрамляющих лужайку сосен Старой Земли, а на фоне звезд двигались мерцающие бриллианты по меньшей мере десятка орбитальных платформ. Эмили и Хэмиш нередко обедали здесь, так как столовая располагалась близко к комнатам Эмили, но пригласить сюда кого-либо все ещё было для них редким делом.
Дверь за МакГвайром и лакеем закрылась, и на мгновение наступила полная тишина. Несмотря ни на что, Хонор всё ещё чувствовала себя немного скованно и ощущала покалывание лёгкой взаимной неловкости со стороны Хэмиша. Граф отпил из своего бокала, а его супруга слегка улыбнулась. Эмили неподдельно наслаждалась. Хонор это знала, и это было важно для неё.
— Хорошо, — произнес Хэмиш, осторожно опуская бокал, — я бы сказал, Хонор, что, наверное, Саманта столь же счастлива видеть Нимица, как мы с Эмили тебя.
Настала его очередь протянуть руку и потрепать ушки сидящей около него небольшой пестрой древесной кошки. Супруга Нимица потерлась о его руку и её громкое мурлыкание сделало любое другое подтверждение совершенно ненужным. Эмили и Хонор хихикнули, а Нимиц тоже промяукал смешок, прежде чем легко перескочить со своего табурета к Саманте. Оба кота переплели свои пушистые цепкие хвосты и счастливое, идущее из глубины мурлыканье Нимица присоединилось к мурлыканью Саманты.
— Я полагаю, что это скорее всего безошибочное утверждение, дорогой, — сухо заметила Эмили.
— На самом деле, — серьёзнее произнесла Хонор, — для них действительно тяжело находиться вдали друг от друга. — Она покачала головой. — Я подозреваю, что одной из причин, по которым они — единственная супружеская пара, в которой оба супруга приняли людей, является фактор разлуки. Древесные коты представляют собой буквально часть друг друга, особенно супружеские пары, и для них почти… физически больно быть в разлуке столько времени, сколько проводила эта пара с тех пор, как Саманта приняла Хэмиша.
— Я знаю, — вздохнул Хэмиш, глядя на Хонор, и она почувствовала в его тоне глубокий подтекст. — Иногда я боюсь, что Саманта сожалеет об этом.
— О, нет, — сказала Хонор, возвращая ему взгляд. — Это странно и никому из них не по душе все последствия, но коты не колеблются в однажды принятом всем сердцем решении. Как нам когда-то заметила Эмили, они в этом отношении замечательно трезвомыслящи.
— Настолько, насколько должны быть, — высказалась Эмили. Она переводила взгляд с мужа на Хонор и начала было что-то говорить, однако Хонор почувствовала, что Эмили поменяла тему еще до того, как заговорила. — С другой стороны, Хонор, не то, чтобы Саманта не была способна найти себе интересное занятие пока вы оба были далеко.
— Да? — Хонор воззрилась на Саманту, которая ответила на её взгляд, с несомненным самодовольством приводя в порядок свои бакенбарды.
— О, да. Она и доктор Ариф позавчера официально начали переговоры, — сказала Эмили.
— На самом деле? — Хонор села прямее, её взор прояснился. — Как это проходило? — нетерпеливо спросила она.
— Хорошо, — с нежной беззаботной улыбкой ответила Эмили. — Даже очень хорошо. Разумеется, это был всего лишь первый день, Хонор. Вы же понимаете, что для любого реального продвижения им потребуется долгое время, не так ли?
— Конечно же понимаю. — Хонор покачала головой, её губы задрожали, когда она ощутила отклик Эмили на её собственный пыл. — Но сама идея является для сфинксианцев невероятно захватывающей, особенно для принятых котами. Когда столько сотен лет эксперты не могли прийти к согласию насчет того, насколько на самом деле коты разумны — или неразумны — видеть, как они садятся с людьми за стол переговоров для того, чтобы официально обсудить способы, которыми древесные коты могут влиться в человеческое общество в качестве полноправных партнеров, это… ну-у, — она опять покачала головой, — это то, для описания чего действительно нет слов.
— И разве всё это не твоя идея, любимая? — сказал Хэмиш Саманте, наклоняясь погладить её шелковистую шкурку.
— А мне кажется, что Саманта очень настырна, — сухо заметила Эмили и Хонор рассмеялась.
— Судя по тому, что говорили другие коты, научившись объясняться знаками, это почти столь же большое преуменьшение, как сказать, что королева относится к Республике Хевен достаточно прохладно.
— Что, — произнес Хэмиш и его голос и чувства внезапно омрачились, — сказано точно, но не настолько забавно, как могло быть день или два назад.
— Что ты имеешь в виду? — с острым беспокойством спросила Хонор, но Эмили вмешалась прежде, чем Хэмиш смог ответить.
— А вот теперь достаточно, Хэмиш, — сказала она серьёзно. Её муж посмотрел на неё и она погрозила ему пальцем. — Мы не видели Хонор — ты не видел её — почти две недели, — продолжила она. — Всё это время ты сражался с делами в Адмиралтействе, а она занималась проблемами её лена. Однако сегодня вечером ни один из вас не находится при исполнении служебных обязанностей. Вы не будете обсуждать военную ситуацию, дипломатическую ситуацию или ситуацию во внутренней политике — ни мантикорской, ни грейсонской — этим вечером. Я выразилась достаточно ясно?
— Да. — спустя мгновение произнес Хэмиш, его голубые глаза улыбнулись Эмили. — Да, ты выразилась достаточно ясно.
— Отлично. И не забудьте, вы оба, что мои пушистые разведчики, — она махнула в сторону котов, — с радостью доложат мне, если мои указания будут нарушены.
— Предатели они, вот кто, — пробормотал с усмешкой Хэмиш.
— Предательство, мой дорогой, часто является всего лишь вопросом точки зрения. — сказала ему Эмили и её кресло жизнеобеспечения медленно поплыло на антигравах от стола. — А теперь, почему бы вам не продолжить вдвоём? У меня был тяжелый день, а вам действительно есть о чём поговорить. Но никаких деловых разговоров.
— Нет, мэм, — кротко согласилась Хонор.
Они с Хэмишем поднялись и Хэмиш отворил дверь для кресла Эмили. Он наклонился и поцеловал жену, она приподняла действующую руку и слегка провела по его тёмным волосам. Затем она удалилась и Хэмиш с Хонор поглядели друг на друга.
— Ты знаешь, — очень нежно сказала Хонор, — мы её не достойны.
— Я не знаю никого, кто был бы достоин её, — просто произнес Хэмиш.
Он пересёк комнату, и Хонор оказалась в его объятиях. Несмотря на то, что Хонор была достаточно высока для женщины, Хэмиш был чуть выше неё и его руки необыкновенно уютно охватили её. Она склонилась в его объятия, наслаждаясь вкусом его эмоций, его радости, его любви. Древесные коты называли это «мыслесветом» и, чувствуя его яркую мощь и смакуя еще раз то, как хорошо они подходили друг к другу на столь многих уровнях, она точно представляла себе, откуда взялся этот термин.
Его рот встретился с её ртом и руки Хонор обняли Хэмиша. Казалось, их губы были вместе бесконечно, затем она неохотно оторвалась и поглядела на него.
— Я тосковала без тебя, — сказала она спокойно. — Но ты понимаешь, что это действительно сумасшествие?
— Не сумасшествие, — с небольшой кривой улыбкой отверг Хэмиш. — Всего лишь… политическое неблагоразумие.
— И, возможно, нарушение военного кодекса, — указала Хонор.
— Ерунда. — Хэмиш покачал головой. — Ты же знаешь, что статья один-девятнадцать касается только находящегося в прямом подчинении персонала.
— Но ты — Первый Лорд, а я назначена на должность командующего флотом.
— А Первый Лорд — гражданский человек, моя дорогая. — губы Хэмиша изогнулись в комбинации удовольствия и очень реального и горького разочарования. — Если бы я был Первым Космос-Лордом, то ты была бы права. Но в своем настоящем качестве я не мог бы законно отдать тебе прямой приказ, даже если бы и захотел. Кроме того…
Звонкое, громкое мяуканье прервало его и Хэмиш посмотрел вниз. Саманта ответила ему серьёзным взглядом. Её правая передняя лапа поднялась, два первых пальца прикоснулись к большому, изображая букву «N», после чего обе лапы переместились вперёд, правая лапа с открытой ладонью — буква «B» — описала перед нею дугу чтобы вернуться и стукнуть по задней части левой лапы, изображая букву «S», затем опять изображая букву «N» и опуская пальцы и ладонь левой лапы.
— Хорошо, — смеясь сказал Хэмиш. — Хорошо! Больше никаких дел, я клянусь.
Саманта фыркнула, помахивая хвостом. Хонор вторила смеху Хэмиша.
— Ты когда-нибудь обращал внимание, насколько плотно нас опекают? — спросила она. — Было уже достаточно плохо, когда этим занимался один Нимиц. Затем появился МакГиннес, за ним Эндрю, Миранда, Саймон, Спенсер и Саманта. И вот теперь Эмили.
— Мы явно задавлены численно превосходящим противником, — согласился Хэмиш. — В таком случае, похоже, нам остается только капитулировать.
— Хорошо. Между всеми ними и Эмили, Нико, Сандрой и Эндрю составлен заговор проследить, чтобы никто нас не потревожил, — нежно сказала Хонор, прикасаясь ладонью правой руки к его лицу. — И, поскольку все они пошли на такие жертвы ради нас, то я полагаю, что для нас было бы лучше всего приняться за дело.