Андреев Г.. Белый Бурхан

   - То, что будет не знает никто... Да и зачем знать? Хорошее будущее обрадует, плохое - огорчит, только и всего...
   Ыныбас вздохнул и поставил пиалу в ноги. Его примеру последовал и второй гость.
   - Какие новости в горах? Мы в Терен-Кообы, как в яме...
   Этого традиционного вопроса Ыныбас боялся больше других. Он не знал, как на него ответить, а Пунцаг вообще мог отмолчаться: бурхан, житель неба, что ему до земных забот! Тем более, что и сам их визит к Чету Чалпану прихоть бурхана, а не какая-то необходимость...
   - Значит, и у вас нет новостей? - спросил Чет разочарованно и потянулся к своей пиале с чегенем. - Тогда, Ыныбас, скажи мне о цели твоего приезда, что хотел попросить Оинчы, какое дать поручение?.. Мой сосед Яшканчи говорил, что вы с братом отправили его сюда, где будут происходить какие-то события... Но пока ничего не происходит, если не считать, что травы в долине становится все меньше, и весной нам всем троим придется разъезжаться в разные стороны...
   Ыныбас смущенно опустил голову: слова Чета Чалпана оказались для него труднее вопроса. Но на помощь неожиданно пришел бурхан Пунцаг:
   - Новостей в горах много! Какие же из них тебя интересуют в первую голову?
   - Белый Бурхан и хан Ойрот! Что о них теперь говорят горы?
   - Хан Ойрот собирает воинство Шамбалы. За Алтай придется драться с русскими, и не только с ними...
   Чет Чалпан отпил глоток из своей чашки, кивнул головой:
   - Значит, Хертек был прав. Хан Ойрот пришел не для того, чтобы утирать нам носы... Прости, гость, я слушаю тебя.
   Но теперь взволнованно заговорил Ыныбас:
   - Да-да, Чет! Алтай надо обновить! Хватит ему задыхаться в нужде, невежестве и темноте!
   - Значит, война с русскими? Зачем?
   - Мы не собираемся воевать с русскими!-отрезал Ыныбас. - У нас хватит и других врагов! Баи, купцы-чуйцы, зайсаны, камы...
   Чет рассмеялся:
   - Получается, Ыныбас, что ты будешь воевать со своим братом - камом Оинчы? Ну и что вы с ним не поделили?.. Нет, гости, война Алтай не обновит! Она только увеличит нищету, темноту и мрак... Белый Бурхан несет свет разума, а хан Ойрот - оружие чести! Плохо вы слушали горы, гости! Не поняли их язык...
   Ыныбас и бурхан Пунцаг удивленно переглянулись. Слова Чета шли поперек всему, что они делали сейчас и собирались делать завтра! Нет, не случайно они заехали в эту долину!
   - Спасибо, Чет, за тепло очага! А тебе, Чугул, спасибо за угощенье!-поднялся Ыныбас.-Нам пора... А Оинчы уже не кам, он тоже служит бурханам. Но твои слова я передам ему...
   - И бурханам - тоже! - добавил второй гость.
   Яшканчи провожал Хертека до перевала. А сборы и прощание были короткими: старый воин готов был подняться в боевое седло в любой момент и, когда он наступил, заторопился больше, чем надо. Но особенно удивила Яшканчи и Адымаш Савык: не залилась слезами, не бросилась на шею, не посмотрела упрекающим взглядом. Только потупилась, кусая губы:
   - Я тебя буду ждать, Хертек.
   - Я могу не вернуться. Уезжай к своим, на Бухтарму.
   - Нет, Хертек. Я буду тебя ждать здесь.
   Она сама подвела мужа к стременам, подала повод и молча отошла в сторону. Адымаш вздохнула и отвернулась она бы так не смогла, не сумела. И никакая женщина-алтайка, будь у нее даже каменное сердце, а не живое, тоже бы не смогла проводить мужа в неизвестность, как чужого...
   Все жарче разгоралось небо за ребристым изломом Теректннского хребта, убегающего в бесконечность.
   - Я о многом не успел поговорить с тобой, Яшканчи,-сказал Хертек виновато, пряча глаза.-Ты даже имени моего не знаешь!
   - Да, они спрашивали у меня твое имя.
   - Когда-то меня звали Бузур-оолом. Это имя наводило на врагов страх, а друзьям давало надежную защиту.
   - Почему же ты не испугался позора и поменял свое имя?
   - Чтобы не болтаться на веревке, переброшенной через черную верблюдицу! У меня не осталось друзей, но еще были живы мои кровные враги! И их было много.
   - Свое имя ты вернешь у хана Ойрота.
   - Я не буду возвращать свое имя, Яшканчи. Оно умерло вместе с нашей борьбой за справедливость... И если мне суждено погибнуть в новой борьбе, то я погибну под именем Хертека!
   Яшканчи поник головой: Хертек выбрал трудный путь, но это - путь честного человека. И этот человек идет к хану Ойроту, чтобы взять оружие возмездия и отомстить обидчикам за обиды чужого для него народа... Много ли найдется в горах Алтая людей, которые могут поступить, как этот тувинец? Много или мало, но такие люди есть всегда! Иначе-зачем жить и во что верить?
   Вот и перевал. Он высок, и отсюда, снизу, казался лестницей, уходящей своими террасами-ступенями прямо и темное небо, в последние утренние звезды. Скоро оно начнет раскаляться от встающего за спинами всадников солнца... Где же гости Чета Чалпана?
   Яшканчи обернулся и увидел всадников, на плечах и головах которых уже лежал отсвет восхода. Они остановились в двух шагах, Яшканчи и Хертек спешились, но строгий голос бурхана сказал:
   - Нам нужен только Хертек! И тотчас двинулись вперед, к перевалу. Яшканчи шевельнул повод, хотел поднять руку, чтобы помахать на прощанье, но не решился.
   Адымаш не знала, как ей быть с Савык. Обычно женщины-алтайки тяжело переносили разлуку с мужьями, их надо было кому-то успокаивать, уговаривать, утешать, даже всплакнуть вместе с ними. А эта женщина казалась ей какой-то каменной. Увидев вернувшегося с перевала Яшканчи, она только спросила тихо:
   - Он мне ничего не передал, Яшканчи?
   - Хертек передал только деньги. Сказал, что он - воин, и деньги ему в бою не нужны. Вот, возьми.
   Уже к восходу солнца все было прибранным в юрте, и женщины сели за рукоделье. У Савык оказались золотые руки: она ловко действовала иголкой, нашивая кусочки цветной материи на кошму. И грязно-рыжая, валянная из негодной шерсти сармыга оживала прямо на глазах - на ней появлялись горы, облака, козлы на утесах, парящие в небе птицы...
   - Вот, если бы твой муж, Адымаш, сделал мне прялку...
   - Он никогда не видел русской прялки,-покачала Адымаш головой, - как же он ее сделает?
   Савык сама нашла кусочки сосновой коры и ножом вырезала из нее маленькую прялку и выточила такое же крохотное веретено из веточки тальника. Кайонок, думая, что тетя Савык делает ему игрушку, не сводил глаз с ее рук. Та, заметив это, спросила:
   - А хочешь, Кайонок, будем с тобой маленькие вещи делать?
   Мальчишка поспешно кивнул и начал запасаться корой, отдирая ее от дров, сложенных в стороне от входа. Женщины рассмеялись.
   - Ой, Кайонок, - всплеснула руками Адымаш, - не рано ли ты о своем аиле начал думать!
   Уже в сумерках вернулся с пастбища Яшканчи. Долго вертел перед глазами маленькую прялку Савык, потом спросил о размерах. Услышав ответ, кивнул... Но скоро забыл о своем обещании. Начались снегопады, забот пастухам прибавилось впятеро, и было не до поделок.
   Яшканчи приходил усталый и сразу же заваливался на орын, не успев даже поужинать, тем более - поговорить с женщинами или поиграть с сыном...
   Незаметно минул самый короткий и самый хмурый день в году, и мужчины-пастухи стали готовиться к приему молодняка: от сакмана зависел наступающий год, а значит, и вся их дальнейшая жизнь в этой или другой долине. Если раньше жены пастухов не видели своих мужей только днем, то теперь перестали их видеть и ночью.
   Наладившаяся, наконец, жизнь и пугала и радовала Адымаш. Впервые за много лет она почувствовала землю под ногами и увидела небо над головой. Ушли, растаяли недавние тревоги, и даже сны стали веселыми, красочными: она видела летние поляны с густой зеленой травой, с огоньками цветов; слышала, как звенят, падая с камней, хрустальные ручьи, в которых купается радуга; даже ощущала запахи парного молока, которого было много, и кисловатый аромат чегеня, желтого от плавающего в нем жира... Она сшила себе два новых чегедека из ткани, привезенной мужем с осенней ярмарки, с помощью Савык украсила их цветными нитями и оторочила мехом. Хотела подарить один из них жене Хертека, но Савык наотрез отказалась от подарка: - Без мужа мне не нужны наряды!
   Своего Хертека она ждала каждый день и постоянно ходила к перевалу по убродистому снегу. Но не было на каменном заснеженном гребне человеческих фигур, там постоянно клубились сизые облака и очень редко голубели кусочки чистого неба. Много раз Савык хотелось подняться на седловину перевала и посмотреть с той стороны на дорогу, по которой уехал ее муж, но она знала, что этого делать нельзя - по приметам, женщина, смотрящая с тоской и болью мужу вслед, заставляет его коня спотыкаться, а сама превращается в сову...
   Кайонок всегда выбегал Савык навстречу. Иногда вместе с ним была и Чугул, у которой после медленного выздоровления матери появилось немного свободного времени. Савык любила возиться с детьми - лепила с ними из снега разные фигуры, каталась с горок на обледенелых коровьих лепешках, перебрасывалась снежками, но не заигрывалась. Подступала тоска к сердцу, лицо женщины каменело, и смех застывал на губах, не став звуком: они с Хертеком не обзавелись детьми - жизнь была беспокойной, опасной, а будущее покрыто не только туманом, но и чернотой беззвездной ночи...
   Адымаш старалась не замечать ее состояния, а дети воспринимали неожиданную суровость тети Савык как приказ о возвращении домой. Под сердцем Адымаш зрела новая жизнь, и она берегла ее с той особой тщательностью, которая присуща женщинам, ждущим последнего в своей жизни ребенка. На этот раз Адымаш была уверена, что ей судьба и Умай подарят дочь, из которой она постарается сделать будущую хорошую жену для мужа и настоящую хозяйку аила для семьи. Она прожила трудную жизнь, но добрую и ласковую - Яшканчи оказался хорошим мужем, и Адымаш, хотя и редко, но бывала по-настоящему счастлива с ним. И особенно - эту осень и зиму...
   Она выбила трубку о треножник, взглянула в дымовое отверстие юрты и заторопилась - небо начало уже темнеть, а у нее еще не был готов ужин! А Яшканчи не любил, когда казан пуст и огонь в очаге еле дышит...
   Вернулась Савык, напряженно и растерянно посмотрела на Адымаш:
   - Какие-то люди спускаются с перевала...
   - Гости? Может, и Хертек с ними?
   - Нет, моего мужа среди них я не заметила... Адымаш вышла из юрты, разгребла снег над перевернутым вверх дном котлом, опрокинула его. Вздохнула: мяса было совсем мало, а другими припасами они с осени не обзавелись. Овец до весны Яшканчи резать не будет, разве теленка...
   Перебор копыт послышался явственнее, хотя всадники и не могли подъехать так быстро. Она подняла голову и облегченно перевела дух: гости свернули на тропу, ведущую к аилу Чета Чалпана. Адымаш поставила котел на место, забросала его снегом и старательно оптоптала по краям. Кто же на этот раз приехал к Чалпану?
   Глава четвертая
   УЩЕЛЬЕ АРКЫТА
   Ущелье Аркыта похоже на каменный мешок с узким горлом. И это место Техтиек избрал для сформированных им и Анчи отрядов кезеров. Сюда, в глубину гор, ни пешему, ни конному не попасть, если не знать обходных троп, пробитых козлами и охотниками, идущими по их следам. И хотя главные события будут разворачиваться в долине Теренг, до которой отсюда надо одолеть не один перевал, воины Шамбалы должны быть подготовлены для возможных боев с русскими стражниками и солдатами здесь. Они покинут этот лагерь только в нужный момент, чтобы перекрыть дороги, оседлать перевалы и взять под свою защиту не только бурханов, но и тех, кто придет к ним.
   Сейчас Техтиек ехал сюда хозяином и очень удивился, когда ему преградили путь воины в коротких куртках, перехваченных широкими ремнями, в меховых шапках с кистями, с ружьями на плече, к которым примкнуты штыки.
   - Шамбала!-вспомнил Техтиек пароль-заклинанне бурханов.
   - Калагия! Войди в Шамбалу!1-отозвались воины и расступились.
   За очередным камнем его снова остановили.
   - Шамбала!-сказал уже раздраженно Техтиек. Ему навстречу шагнул пожилой воин с суровым лицом, держа руку на рукояти короткого меча.
   - Войди в Шамбалу, хан Ойрот!
   - Кто ты?-хмуро спросил Техтиек, не оставляя седла. - Я тебя что-то не помню... Кто? Откуда?
   - Страж бурханов Хертек! Я здесь недавно. Он жестом пригласил Техтиека следовать за собой. Тому невольно пришлось спешиться и бросить поводья одному из воинов стражи ущелья.
   - Куда мы идем, Хертек?
   - Вас, хан Ойрот, ждет бурхан.
   Справа и слева отвесно падали скалы, неохотно отходя в стороны, чтобы там, где синее других гряда вершин, закрыть такими же отвесными скалами и выход из долины. Техтиек неспроста выбрал эту долину и показал ее Чочушу, но само ущелье Техтиек берег для себя: Аркытская ловушка уже не раз выручала его, укрывая от погонь. Кто же привел сюда этого Хертека, которым, судя по всему, Белый Бурхан заменил Техтиека?
   Хертек остановился у приземистого рубленого строения, открыл дверь, предупредив Техтиека:
   - Здесь ступеньки, хан Ойрот...
   Землянка была оборудована как русское зимовье: большая глинобитная печь, полки с утварью, стол с висячей керосиновой лампой, деревянные козлы вдоль стен, забитые винтовками разных систем...
   За столом сидел бурхан Пунцаг, перед ним была расстелена большая самодельная карта, на которой он что-то измерял циркулем и линейкой. Техтиек опустился на левое колено, приложился губами к краю одежды бурхана, поднял виноватые глаза:
   - Я немного опоздал...
   - Ты опоздал на целую неделю!-Пунцаг бросил циркуль.-Поднимись и садись рядом! Надо что-то решать, хан Ойрот. Скоро весна!.. Ты свободен, Хертек.
   Страж бурханов повиновался, оставив их наедине.
   - Белый Бурхан тобой недоволен, Техтиек! - Пунцаг посмотрел озабоченно и тревожно. - Нет людей, нет оружия, не хватает коней для кезеров...
   Техтиек вымученно улыбнулся.
   - Кони есть, бурхан! Целый табун племенных коней!
   - Откуда они появились?
   - Купец Лапердин подарил! Сейчас они у меня укрыгы в ущелье Ак-Кема и за ними присматривают надежные люди... С оружием хуже: русские купцы не продают его и за золото. Надо посылать людей в китайские лавки Урянхая.
   Бурхан покачал головой:
   - Это долго, Техтиек! Надо отнимать оружие у горных стражников, охотников и охранников приисков. Ты же все равно там хозяйничаешь всю осень!
   - Оружие будет, бурхан.
   - А люди? Где обещанные тобой кезеры? Чем занимается этот бездельник Анчи? Почему не работает Дельмек? Хватит ему сидеть у доктора на кухне!
   - Анчи я казнил за нарушение приказа. Дельмек пока нужен мне у доктора. Он работает хорошо, бурхан. Его отряд из алтайцев уже собран и вооружен...
   - Мало людей, Техтиек! Мало. А те, что есть, ни на что не годны! Хертек требует половину из них отпустить домой, а оставшихся разбить на группы по десять-двадцать человек и обучать каждую отдельно! Он прав.
   - Кто такой Хертек, бурхан? Откуда он появился в ущелье Аркыта? Вы уверены, что он надежный человек?
   - Его привел я. Он - воин Самбажыка! Надежнее людей не бывает... Пока он страж бурханов, а потом посмотрим! Может быть, ему суждено стать главным полководцем Шамбалы! У тебя, хан Ойрот, другие задачи, и Хертек тебе никак и ничем не помешает... Люди, вот что нам
   сейчас нужно!
   Бурхан был слишком настойчив, и Техтиек насторожился:
   - Что-то случилось, бурхан?
   - Да. Россия вступила в войну с Японией.
   - Хорошо это для нас или плохо, бурхан?
   - И хорошо, и плохо. Если на Алтае будет введено военное положение-плохо, а если царь объявит мобилизацию и среди алтайцев хорошо...
   - Русский царь никогда не брал алтайцев на войну, бурхан... Я завтра же пойду в горы и скажу людям, что на этот раз русский царь заставит всех воевать! Многие побегут в горы, ко мне. И люди, бурхан, будут!
   Пунцаг покачал головой:
   - Такие люди и нам не нужны... Нужны воины! Кезеры!
   Плоский черный камень стоял на двух чурбанах, вкопанных в землю. Он был изрисован человеческими фигурами: попами, стражниками с ружьями и полицейскими с саблями в руках, бородатыми староверами, пузатыми баями и зайсанами. Была даже фигура, изображающая бородатого человека с забором на голове. Хертек покосился на хана Ойрота и ткнул в фигуру пальцем:
   - А это кто?
   - Русский царь.
   - Ну и что вы с этим камнем делаете? Техтиек самодовольно усмехнулся:
   - Мои кезеры стреляют в него из ружей пулями и жаканами.
   Хертек подошел к камню вплотную, внимательно его рассмотрел: весь в выщербинах, будто его клевали птицы, в свинцовых нашлепках, похожих на помет этих птиц. Покачал головой:
   - Этого нельзя больше делать, хан Ойрот! Пули рикошетят от камня и могут поранить самих стрелков... Удивительно, что еще никто из них не пострадал! Мишень надо переделать. Я сам скажу воинам - как...
   Техтиек недовольно нахмурился:
   - Твою мишень, Хертек, потом нельзя будет перевернуть.
   - А зачем ее переворачивать?-удивился страж бур-ханов...
   - Мои кезеры - плохие стрелки, не все из них попадают даже в камень... Но как только они его переворачивают вверх ногами, то все их враги оказываются мертвыми...
   Хертек закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Игра в войну? Неужели хан Ойрот думает, что колдовскими заклинаниями и какими-либо символами поругания можно уничтожить настоящих врагов?
   Всего два дня Хертек в этом ущелье, но и за эти два дня он понял, что хан Ойрот не только плохой полководец, но и воин никуда не годный. Да и в крепость, расположенную в труднодоступном месте, все же могли проникнуть охотники, русские геологи, горные стражники, не говоря уже о полицейских и солдатах регулярной армии. Беспечность людей, собранных в этом каменном мешке, была поразительной! И первое, что он сделал,-закрыл все входы и подъезды к ущелью сторожевыми постами. Теперь надо наводить порядок среди людей, собранных здесь и громко именуемых воинами.
   - Стрельбы надо проводить регулярно, хан Ойрот. Владеть ружьем должен каждый воин! И не беда, что многие из них не попадают в цель. Чтобы хорошо стрелять, надо много стрелять.
   - Много пусть стреляют те, кто умеет стрелять! У плохих стрелков я всегда отнимал ружья и патроны... Доставать их трудно, а переводить добро на бестолковых придурков я не могу!
   Хертек нахмурился:
   - В таком случае, надо их учить владеть холодным оружием! Сделатьфигуры из веток и снега, пусть тренируются...
   Хан Ойрот откровенно рассмеялся:
   - Ну, этому алтайцев учить не надо! Они с детства умеют резать скот!
   - Солдаты русских - не бараны!-угрюмо уронил Хертек. - Они тоже умеют владеть штыком, саблей и кинжалом!
   Техтиек почувствовал, как в нем закипает злоба на Хертека. Не будь тот человеком бурхана Пунцага, он бы узнал, как звенит клинок, молниеносно выхватываемый из
   ножен!
   - И еще, хан Ойрот... Я заметил, что среди воинов, собранных здесь, есть люди, которым место на виселице... Хотел бы я знать, как сюда попали бандиты Техтиека!
   Хертек коротко взглянул на хана Ойрота, и губы его дрогнули в иронической усмешке.
   Пунцаг хотя и был одним из бурханов, терялся в присутствии Хертека и серьезно опасался неистовства Техтиека. Ему все еще казалось, что он спит и видит страшный сон, какой часто видел в дацане: голым его преследуют псы с оскаленными мордами. И он боялся проснуться:
   вдруг он и в самом деле голый среди стаи псов?
   Он не знал, как Белый Бурхан узнал о его ночных кошмарах. Но однажды он вызвал его к себе и строго сказал:
   - Ты-бурхан и тебе надо забыть, что ты был ховраком и ламой! Тебе некого бояться! Ты - один из богов Алтая, и поэтому все должны бояться тебя!
   - Я не умею стрелять и не знаю приемов борьбы. Я боюсь оружия и не хочу брать его в руки!
   - А тебе и не надо этого делать. С оружием пусть хорошо обращаются те, кому это положено. Земные дела - не твои!.. Я могу тебе помочь избавиться от страха, но будет лучше, если от него ты избавишься сам... Будешь следить за Техтиеком и его бандой! Подбери себе людей для охраны и - действуй.
   Теперь у него есть Хертек.
   Хертек и Техтиек вернулись поздно, но Пунцаг еще не спал, изучал карту, врученную ему Белым Бурханом, и стараясь оставить в памяти каждый извив многочисленных рек, каждый поворот горных хребтов, название каждого большого или малого селения... Карту возить с собой не будешь, а Алтай он обязан знать!
   - Докладывай, страж бурханов!-кивнул Пунцаг Хертеку.
   - Мы с ханом Ойротом изучили все, но наши мнения разделились. Я предлагаю очистить ущелье от всех лишних людей и оставить в нем только тех, кто действительно может стать воином! Я понимаю, что бурханам нужны люди. Но нужны те люди, от которых будет толк!
   Бурхан кивнул.
   - Но моим подсчетам, бурхан, таких людей человек сто, не больше. Остальные должны уйти.
   Бурхан снова кивнул.
   - Всех, кто останется, надо разбить на четыре отряда и выбрать им командиров, способных владеть оружием. Из этих четырех отрядов на коней надо посадить два, один отряд оставить в пешем строю для охраны дорог и перевалов, последний отряд, куда я думаю отобрать самых молодых и крепких парней, сделать стражем бурханов. Его я буду обучать сам.
   - Ну а что предлагает хан Ойрот? - поднял Пунцаг глаза на Техтиека.
   - Хертек - страж бурханов, и ему, конечно, хватит четырех отрядов для того, чтобы охранять Храм Идама и долину Теренг со всеми дорогами, переправами и перевалами. А мне, хану Ойроту, нужна армия в тысячи и тысячи воинов, чтобы выгнать русских!
   Техтиек говорил зло, напористо, зная податливость бур-хана. Но кивка головы не дождался.
   - И одного ущелья Аркыта для моей армии мало! Я должен найти десятки глухих мест, где мог бы собирать и обучать моих людей! Я настаиваю, бурхан, чтобы мне было дано право распоряжаться моими людьми так, как считаю нужным я, хан Ойрот. А страж бурханов Хертек пусть работает со своими отрядами... Я даже могу уступить ему этот каменный мешок!
   Только теперь бурхан кивнул. А потом встал, заставив подняться Хертека и Техтиека, сказал устало, но твердо:
   - Хорошо. Страж бурханов пусть работает со своими людьми, а ты, хан Ойрот, создавай свою армию. Вы оба свободны в своих действиях, но я должен знать все.
   Стояла хорошая лунная ночь. Искрился снег, глубокие тени меняли рисунок гор, но делали белую тропу четче и приметнее, чем солнечным днем, когда все рассеивается и теряется в пиршестве белых снегов. Но особенно хорош был сейчас воздух-синий, бодрящий, с поразительной прозрачностью и какой-то стеклянной твердостью. При желании его, казалось, можно было рубить мечом на куски и он, падая на жесткий камень тропы, звенел бы, как серебряная монета на фарфоровой китайской тарелке... В долинах никогда не бывает такого воздуха даже зимой, им богаты только горы, вынырнувшие к самому небу из облаков, где плавают вершины деревьев...
   Когда-то, очень давно, они с Самбажыком вот так же пробирались козьей тропой к стану врагов, чтобы выкрасть часового и узнать маршрут, по которому отряды ненавистного Тырчака должны были уйти на Сарып-Сеп, где попасть в засаду. Батор Самбажык долго молчал, потом бросил повод и оставил седло, поднял руку, насторожился, будто к чему-то прислушивался. Удивленный Бузур-оол остановился, приготовив оружие. Самбажык рассмеялся:
   - Я только хотел услышать, как звенит луна, там, в небе!
   - Вы способны слушать луну, батор, когда нас ждут впереди столь суровые испытания?-поразился тогда Бузур-оол.
   И Самбажык сказал, что тот человек по-настоящему ничтожен, который не любуется миром перед тем, как покинуть его навсегда...
   Бурхан остановился и спешился. Хертек последовал его примеру, хотя и не знал, зачем тот это сделал. Тогда бурхан обернулся, и Хертек увидел на его губах непривычную улыбку:
   - Вам тоже, Хертек, мешает цокот копыт?
   - Нет, бурхан, он мне не мешает.
   - Это потому, что вы не знаете, что такое настоящая тишина. Та тишина, когда слышно, как стучит сердце и льется по жилам горячая кровь...
   Хертек удивился: всем, даже хану Ойроту, бурхан говорил только "ты" и любой форме беседы предпочитал повелительную. Может, сейчас он скажет что-нибудь похожее на ту мысль батора Самбажыка, так поразившую его, Бузур-оола?
   Нет, не сказал. Повел коня, низко опустив голову. Такое впечатление, что он возвращается не в свои солнечные чертоги высшей мудрости и правды, а в тюрьму, где его должны запереть на замок!
   Тропа начала забирать влево, потом пошла прямо вверх, опустилась, завернула вправо... Хертеку уже надоело идти пешком, но он не имел права сесть в седло, пока того же не сделает сам бурхан. А тот снова остановился и прислушался:
   - Кто-то едет нам навстречу. Хертек пожал плечами: он ничего не слышал. Бурхан сел в седло, и тотчас это сделал Хертек, но приготовил оружие. Конь покосился на хозяина и фыркнул - не то насмешливо, не то осуждающе... Скоро и Хертек услышал перебор копыт, а потом и увидел всадника. Решительно подав коня вперед, он обошел бурхана и встал на тропе, слегка развернувшись влево: так удобнее стрелять, если в этом будет необходимость, и так удобнее вернуться на старое место.
   - Не вздумай стрелять, Хертек!-услышал он голос встречного всадника и тотчас узнал Ыныбаса.-Я знаю, что ты не промахнешься! Меня послали за бурханом.
   Бурхан послал коня навстречу Ыныбасу, бросив на ходу:
   - Поезжай обратно, страж бурханов!
   Бурхан снова перешел на "ты". Лунная иллюзия кончилась, хотя в самой природе ничего не изменилось. Просто во взаимоотношениях богов и людей все встало на свои места!
   Только теперь Техтиек убедился, что с казнью Анчи он явно поторопился. Сказав о создании собственной армии и получив на это согласие бурхана Пунцага, Техтиек взвалил на себя весь груз забот о людях, собранных в ущелье Аркыта...